Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 73 страниц)

Промедление оказалось роковым. К тому времени, когда лорд Сэй и его соратники скрепили свои контракты, в начале июня 1453 года началось контрнаступление французов на юго-западе. План кампании был аналогичен принятому в 1451 году. Главное наступление вели два маршала – Андре де Лаваль и Филипп де Кулан. Они спустились в долину Дордони, имея в своем распоряжении от 6.000 до 7.000 человек. Их сопровождали Жан и Гаспар Бюро со своей артиллерией. С юга подошли три крупных южных феодала, графы де Фуа, д'Арманьяк и сеньор д'Альбре, с еще около 3.000 человек, в том числе отрядом итальянского капитана Теодоро де Вальперга. Сам король двигался с севера, через Сентонж. Четвертый отряд под командованием графа Клермонского с зимы базировался на восточном берегу Жиронды. Граф переправился через реку на полуостров Медок с 2.000 человек и начал планомерно опустошать земли к северу от Бордо. Общая численность четырех французских армий превышала 12.000 человек. В Ла-Рошели для блокады Жиронды собирался флот из кораблей, реквизированных в Нормандии, Бретани и Фландрии[1021]1021
  Chartier, Chron., ii, 334, iii, 1–3; Tringant, 'Comm.', 295–6; Escouchy, Chron., ii, 72; BN Fr. 26081/6589; AHG, xii, 343; BN Fr. 26081/6589; Beaucourt, 'Trois documents', 154–5. Южные феодалы: AD Pyr.-Atl. E68/5; *Leseur, Hist., ii, 328–40. Официальный историограф графа де Фуа Гийом Лезер путает распределение сил (Guillaume Leseur, Hist., ii, 8–12), говоря о совместных действиях графа Клермонского и Кулана с графом де Фуа.


[Закрыть].

Единственной надеждой Толбота перед лицом наращивающего силы противника было нанесение быстрого поражения вражеским армиям по отдельности, прежде чем они смогут объединиться. Первой его проблемой была армия графа Клермонского на полуострове Медок. Силы графа удвоились, когда на третьей неделе июня к нему присоединились графы де Фуа и д'Арманьяк, а также сеньор д'Альбре. Их объединенные войска, насчитывавшие около 4.000 человек, представляли серьезную угрозу для Бордо. Толбот не хотел оставлять столицу без прикрытия, так как находился под сильным давлением ее жителей, которые просили его остаться в городе со своей армией. 21 июня он попытался противостоять армии графа Клермонского в Медоке, но затем, проявив несвойственную ему нерешительность, отступил, не желая рисковать в полевом сражении. Это решение стоило ему нескольких сотен солдат, так как английские лучники без конницы отступили через болота в Бордо, преследуемые французскими кавалеристами[1022]1022
  AHG, xii, 343; Leseur, Hist., ii, 8–9; Escouchy, Chron., ii, 35; Beaucourt, 'Trois documents', 154–5; Leseur, Hist., ii, 9–12.


[Закрыть].

14 июля 1453 г. французы начали две крупные осады в один день. Граф Клермонский и три южных феодала взяли замок Кастельно-де-Медок, расположенный в двадцати милях к северу от Бордо. На противоположном конце театра военных действий французские маршалы осадили Кастильон. Толбот решил атаковать армию маршалов под Кастильоном, хотя она находилась дальше и была значительно больше армии графа Клермонского. Возможно, его расчеты были ошибочны. Но для него было бы характерно атаковать более многочисленную армию, поражение которой имело бы большее влияние на ход кампании. Это решение вызвало резкий протест со стороны жителей Бордо, но Толбот остался непоколебим. Командовать в городе остался сенешаль сэр Роджер Камойс с 1.650 английскими солдатами. Остальные составили ядро полевой армии Толбота. Численность армии он восполнил за счет привлечения гасконских союзников и переброски войск из других городов и замков, находившихся под его контролем. Утром 16 июля Толбот вышел из Бордо и направился к Кастильону. По французским оценкам, которые в целом совпадают с английскими, численность войск Толбота составляла 6.000 ― 7.000 человек, то есть примерно столько же, сколько и армия французских маршалов. По меньшей мере 1.500 из них были гасконцами, сражавшимися под командованием двух его главных гасконских союзников Пьера де Монферрана и Жана де Грайи. Остальные были англичанами[1023]1023
  Осады: Héraut Berry, Chron., 393; *Beaucourt, v, 463; Chartier, Chron., iii, 1–2. Толбот: Escouchy, Chron., ii, 35; *Beaucourt, v, 463. 7.240 человек прибыли в Гасконь вместе с Толботом или Лайлом. С учетом потерь около 500 человек в Медоке (Leseur, Hist., ii, 11) и 930 человек, размещенных в гарнизонах в Борделе и долине Дордони (Vale [1970], 240), на утро 16 июля Толбот имел в Бордо около 5.800 английских солдат, из которых около 4.160 участвовали в Кастильонской кампании. Если он вывел половину из 930 человек гарнизонных войск, что является разумным предположением, то под Кастильоном у него было 4.600 англичан и от 1.400 до 2.400 гасконцев. Камойс: PRO C61/139, m. 3; Rec. Privilèges Bordeaux, 181.


[Закрыть].

Кастильон принадлежал роду Грайи на протяжении двух столетий. Это был небольшой обнесенный стеной город на северном берегу Дордони, над которым с восточной стороны возвышалась большая и древняя крепость, последние остатки которой были снесены в начале XIX века. В июле 1453 года ее оборонял английский гарнизон под командованием Жерваза Клифтона. Но до этого в течение многих лет гарнизон не выставлялся, и оборонительные сооружения находились в плохом состоянии. Часть стен недавно обрушилась. Кастильон был первым из трех пунктов на реке, которые французы должны были захватить, чтобы доставить свою артиллерию по воде до Бордо. Французские капитаны ожидали попытки деблокировать город. В соответствии с системой, разработанной братьями Бюро, на равнине к востоку от города было построено большое укрепление, находящееся на расстоянии артиллерийского выстрела от стен и защищенное глубокими траншеями, валами и артиллерией. Ночью Толбот отправил людей на разведку позиций противника. Примечательно, что они не постижимым образом не заметили этих сооружений.

17 июля, около девяти часов утра, англо-гасконская армия, с развевающимися знаменами, появилась на высотах под Кастильоном. Французы уже начали отходить в свои укрепления и выстраивались за траншеями и валами в боевые порядки. Спустившись по лесистым склонам на равнину вокруг города, англичане обрушились на обнесенное стеной приорство Сен-Флоран, которое было занято вольными стрелками из Анжу и Берри. Те не заметили приближения англо-гасконцев и в беспорядке бежали к французскому полевому укреплению. Было сухо и жарко. Движение массы людей подняло над равниной клубы пыли. Толбот, увидев через пыль массу людей, движущихся на восток, решил, что перед ним вся французская армия. Он собрал свою кавалерию (около 1.000 человек) и бросился на бегущих верхом, оставив пехоту и лучников преследовать их в пешем строю. Всадники уничтожили несколько сотен человек, прежде чем поняли, что движутся прямо на хорошо защищенные полевые укрепления французов, о существовании которых они даже не подозревали.

Достигнув деревянных заграждений у входа в укрепленный французский лагерь, Толбот решил пробиваться внутрь с боем. Он остановился и приказал своим людям спешиться, а сам стал командовать сражением со своей лошади на виду у противника. Теперь его кавалерия была отделена от пехоты и лучников, которые все еще находились на некотором расстоянии. Окружавшие его люди сильно уступали в численности французам, находившимся внутри лагеря. Времени на то, чтобы выстроить их в строй, не было. Один из лейтенантов Толбота, сэр Томас Эверингем, убеждал его отступить и перегруппироваться, чтобы атаковать всей своей армией. Но Толбот был одержим планом атаки. Англичане бросились в проем пешком с криками "Толбот!" и "Святой Георгий!". На них обрушился шквал огня из кулеврин, расположенных за заграждением. Стреляя во фланг плотной толпы людей, каждый выстрел из одного орудия мог убить или вывести из строя пять-шесть человек. Когда оставшиеся в живых достигли проема, завязалась беспорядочная рукопашная схватка, продолжавшаяся около часа. В конце концов англичане были оттеснены. В решающий момент около 300 всадников бретонской кавалерии, находившиеся в резерве, ударив англичанам во фланг, довершили разгром. При этом были захвачены штандарты короля Англии и Святого Георгия, а также личный штандарт самого Толбота. Лошадь Толбота была ранена выстрелом из кулеврины и упав придавила своего седока. Как и многие командиры, Толбот предпочитал носить легкую бригандину из кожи или холста с металлическими пластинами, а не тяжелые и не слишком удобные пластинчатые доспехи, но в ближнем бою она мало помогла. Его зарубили насмерть, когда он лежал, прижатый к земле своей лошадью. Люди Толбота повернули и бежали с поля боя. Пехота и лучники, шедшие сзади, присоединились к бегству. По бегущим открыла огонь французская артиллерия. Большинство беглецов добралось до Кастильона. Некоторые бросились в реку, где и утонули. Другие бежали в Сент-Эмильон, расположенный в шести милях, преследуемые победоносными французами. В битве и во время преследования погибло от 300 до 400 человек, в том числе тридцать рыцарей. Кроме самого Толбота, среди погибших были его сын виконт Лайл и его соратник капитан сэр Эдвард Халл.

^{15. Битва при Кастильоне, 17 июля 1453 г.}

На следующий день французы подтянули к стенам Кастильона осадную артиллерию. После трехдневной бомбардировки, 20 июля, город сдался. Гарнизон Клифтона, насчитывавший около 150 человек, был взят в плен вместе с 1.500 человек, укрывшихся в городе после сражения. Среди них было большинство ведущих гасконских дворян из армии Толбота. Из всех командиров только Пьеру де Монферрану удалось спастись и вернуться в Бордо.

"Так погиб этот прославленный и легендарный английский капитан, который долгое время был величайшим бичом и главным врагом Франции", – писал официальный французский хронист. Своим поражением англо-гасконцы были обязаны безрассудной решительности Толбота и плохой разведке. Он не смог обнаружить французские полевые укрепления, позволил своей армии разделиться на две части, а затем вступил сражение на ограниченном пространстве, где не смог эффективно использовать своих людей. Именно Толбота имел в виду его давний соперник сэр Джон Фастольф, когда говорил собравшимся вокруг него молодым рыцарям, что капитан, который продвигается вперед осторожно, заботясь о безопасности своих солдат, является лучшим военачальником, чем "заносчивый человек, который внезапно, без благоразумия или хорошего совета, вступает в сражение, чтобы его считали храбрецом".

Утром следующего дня герольд Толбота отправился на поле боя, чтобы найти своего господина. Его тело было еще на месте, но настолько изуродовано, что его можно было опознать только по отсутствующему зубу. Мародеры, которые бывают на каждом поле боя, уже сняли с него доспехи. Шейный латный горжет нашли и отправили в качестве трофея Карлу VII. Бригандина попала в военный музей, созданный Карлом VIII в замке Амбуаз в конце века, где долгие годы экспонировалась вместе с предполагаемым мечом Ланселота, топором Бертрана дю Геклена и некоторыми доспехами Жанны д'Арк. Спустя столетия в реке был найден меч Толбота с выгравированной надписью Sum Talboti pro vincere inimico meo (Я, Толбот, чтобы побеждать своих врагов). Тело Толбота было погребено на поле битвы. До самой французской революции на этом месте стояла небольшая оратория. Но пролежал он там недолго. В 1493 г. его тело было эксгумировано внуком и привезено в Англию для перезахоронения в соответствии с завещанием под грубым каменным надгробным изваянием, которое до сих пор можно увидеть в приходской церкви в Уитчерче в Шропшире[1024]1024
  *Beaucourt, v, 463–4; Beaucourt, 'Trois documents', 155–6; Favreau, Poitiers, 139–40; Héraut Berry, Chron., 388–92; Chartier, Chron., iii, 3–8; Basin, Hist., ii, 190–200; Escouchy, Chron., ii, 36–43 (неправдоподобно предполагая две отдельные атаки). Фастольф: Worcester, Boke of Noblesse, 64–5. Доспехи, захоронения: Taylor (2021), 332–3. Топография: Drouyn, ii, 89–90, 98–105; Foed., xi, 11. Захоронение: ODNB, liii, 704.


[Закрыть].

Французы незамедлительно стали развивать достигнутый успех. Английские гарнизоны Либурна и Сент-Эмильона, частично выведенные для усиления армии Толбота, после сражения ушли, и армия маршалов смогла вновь занять оба города без сопротивления. Вскоре после этого они осадили Фронсак, единственную крепость с гарнизоном, оставшуюся у англичан на Дордони. Остальные французские войска в регионе неумолимо продвигались к Бордо. Граф Клермонский принял капитуляцию Кастельно-де-Медок 20 июля, в тот же день, когда пал Кастильон. Следующей задачей графа было разблокировать движение по Гаронне, чтобы французские армии могли осаждать Бордо и получать припасы и артиллерию по воде. Он осадил крепость Бланкфор, принадлежавшую Гайяру де Дюрфору, которая стояла на краю обширного болота сливавшегося с водами Гаронны, на небольшом расстоянии к северу от Бордо. Граф де Фуа и сеньор д'Альбре атаковали обнесенные стенами места, которые англичане все еще удерживали выше по течению от города. Города Сен-Макер и Лангон, а также близлежащая крепость Вилландро были захвачены в кратчайшие сроки. В долине Дордони маршалы оставили часть своей армии для поддержания осады Фронсака, который сдался через несколько дней, а сами пересекли Дордонь и через виноградники Антре-Де-Мер подошли к гасконской столице. В конце концов они обосновались в Лормоне, к северу от города, на противоположном берегу Гаронны. Там они начали строить мощную бастиду у самой кромки воды. Французский флот покинул Ла-Рошель и вошел в Жиронду, причалив у Лормона под защитой бастиды. Из Ангулема, где находилась его штаб-квартира, Карл VII объявил о своем намерении к концу июля совершить поход к Жиронде. 1 августа 1453 г. французская армия осадила Бордо[1025]1025
  Beaucourt, 'Trois documents', 156, 158–9; Chartier, Chron., iii, 9–10, 12–13, 16; Héraut Berry, Chron., 393–6; Tringant, 'Comm.', 296; AN JJ182/14 (дата падения Кастильона). Топография Бланкфора: Boutruche (1963), endmap 1.


[Закрыть].

Обороной города руководил сэр Роджер Камойс. Как только он получил известие о падении Кастильона, он заставил Совет заседавший в замке Омбриер созвать представителей Штатов Гиени. Штаты, которые к этому времени представляли только сам Бордо, собрались в городском соборе. Они выдвинули Камойса в качестве своего губернатора и поклялись, что скорее умрут, чем подчинятся короне Франции. Камойс пессимистично оценивал свои шансы и не скрывал этого. Бордо был хорошо укрепленным городом. Периметр его стен XIV века составляла четыре мили. Город имел прямой выход к реке, ширина которой в тот момент составляла почти 700 ярдов. Все это затрудняло его блокаду. Но, как отмечал Камойс, французы имели подавляющее превосходство в людях и вооружении. Английские солдаты, находившиеся в городе, не желали рисковать своими жизнями без жалованья, а казна Совета была пуста. В ответ на это Штаты ввели в городе талью. Более двух десятков видных горожан во главе с архиепископом заключили личные договоры, чтобы обеспечить выплату жалованья английской армии на время ее сбора. После того как солдаты бежавшие с поля боя и из периферийных гарнизонов вернулись в Бордо, под командованием Камойса оказалось более 3.200 человек. Кроме того, на Гаронне оставались еще два важных гарнизона. Рион, расположенный в двадцати милях выше по течению от Бордо, защищали 130 английских солдат, а Кадильяк, находящийся в трех милях дальше – 460. Эти места были крайне важны для обороны Бордо, поскольку препятствовали поставкам припасов и артиллерии французам. Кадильяк был осажден графом де Фуа, но его с ожесточением защищал гасконский капитан. Ниже по течению от Бордо той же стратегической цели служил замок Бланкфор, где гасконский гарнизон Гайяра де Дюрфора все еще держался против армии графа Клермонского. Тем временем из Бордо в Англию отправлялись гонцы с сообщениями об опасности, в которой оказался Бордо, и с настоятельными просьбами о подкреплении[1026]1026
  Héraut Berry, Chron., 393–4; Chartier, Chron., iii, 11–12; *Beaucourt, v, 464. Внешние гарнизоны: Rec. Privilèges Bordeaux, 177–82; PRO E101/193/14 (48) (Рион).


[Закрыть].

Первые сообщения о битве при Кастильоне и гибели Толбота достигли Вестминстера примерно в середине августа 1453 года. Весть об этом была доставлена в королевское поместье Кларендон близ Солсбери, где находился Генрих VI. По-видимому, именно эта новость спровоцировала последовавший за ней внезапный кризис в здоровье короля. Генрих VI был "поражен безумием" и потерял рассудок. В последующие дни и недели он часами смотрел перед собой, не в силах говорить и понимать обращенную к нему речь. Его приходилось кормить с ложечки и повсюду носить на руках. В течение нескольких недель состояние короля скрывали от подданных в надежде, что он поправится. Повседневными делами от его имени, как и прежде, занимались советники короля. Некоторое время удавалось поддерживать иллюзию, что ничего страшного не произошло[1027]1027
  Bale, 'Chron.', 140; Giles's Chron., iv, 44; 'Annales angl.', 771; Paston Letters (G), ii, 295–6; Parl. Rolls, xii, 258–9 [12].


[Закрыть].

Армия лорда Сэя, насчитывавшая почти 2.200 человек, была уже готова, но флот для ее перевозки отсутствовал. Были предприняты сумасшедшие усилия по поиску кораблей, а тем временем нужно было найти замену Толботу. Дата выхода в море была перенесена на конец августа, а затем на 7 сентября. 12 сентября командование перешло от лорда Сэя к Уильяму, лорду Бонвилю, гораздо более опытному капитану, который во второй раз был назначен сенешалем Гиени и получил распоряжение немедленно отправиться в Гасконь со "знатной дружиной"[1028]1028
  PRO C61/140, m. 9; E403/793, mm. 13, 18 (23 июля, 4 августа); E28/83 (55); L&P, ii, 483–4, 489–90, 492; CPR 1452–61, 123, 124–5; PPC, vi, 151, 153–4, 155–7. Задержка: PRO E28/83 (28 августа).


[Закрыть].

Почти сразу же возникли новые проблемы, спровоцированные политическим кризисом в Англии. Вскоре стало ясно, что болезнь короля – не просто мимолетный эпизод. Необходимо было как-то организовать управление страной на время его недееспособности. Герцог Йорк был законным наследником трона, и если бы он захотел получить регентство, его притязаниям было бы трудно противостоять. Неожиданно положение герцога Сомерсета и его союзников, казавшееся столь надежным летом, стало рушиться. По мере того как пустота власти становилась все более очевидной, общественный порядок разрушался. Сам Бонвиль был главным союзником Сомерсета в Уест-Кантри и его войска должны были понадобиться в Англии. Поток приказов владельцам кораблей и офицерам, занимавшимся их наймом и реквизицией, резко прекратился. К середине сентября экспедиция была отменена. Бордо только и оставалось, что защищаться самостоятельно[1029]1029
  R. A. Griffiths, 'Local rivalries and national politics: the Percys, the Nevilles and the Duke of Exeter, 1452–1454', Speculum, xliii (1968), 593–606.


[Закрыть].

^{16. Осада Бордо, август-октябрь 1453 года}

13 августа 1453 г. Карл VII прибыл в массивную крепость Монферран на реке Гаронна, расположенную на небольшом расстоянии от Бордо, где и разместил свой штаб. Осада продолжалась уже почти две недели. Французы встречали ожесточенное сопротивление. Напротив французской бастиды в Лормоне англичане построили свою собственную бастиду, вооруженную пушками и укомплектованную более чем сотней человек. Камойс установил пушки на городских воротах и на кораблях, пришвартованных в реке. Они нанесли значительный урон французским позициям. Осада французов сдерживалась упорным сопротивлением Кадильяка и Риона. Кадильяк постоянно подвергался артиллерийским обстрелам, и в конце концов 28 сентября город был взят штурмом. Гарнизон отошел в цитадель и вскоре начал переговоры с французами. Карл VII не был настроен на уступки после того, как крепость сопротивлялась его войскам в течение шести недель. Гарнизон согласился сдаться на милость французского короля и добиться капитуляции Риона на тех же условиях. Гасконский капитан был обезглавлен, а весь гарнизон взят в плен. Их судьба вряд ли порадовала гарнизон Риона. Болдуин Фулфорд, девонский сквайр, командовавший там, отказался подчиниться соглашению и сражался до конца[1030]1030
  Héraut Berry, Chron., 395–6; Chartier, Chron., iii, 14–17; Escouchy, Chron., ii, 64–7, 77–8; *Beaucourt, v, 467; Rec. Privilèges Bordeaux, 181.


[Закрыть].

Однако в Бордо Роджер Камойс решил, что все потеряно. В начале октября делегация из города в сопровождении сотни всадников прибыла в замок Монферран, чтобы начать переговоры с французским королем. Карл VII поначалу был непримирим и заявил, что не примет ничего, кроме безоговорочной капитуляции. Для Камойса же первым долгом, как он считал, было вызволение английских войск из надвигающейся катастрофы и возвращение их в Англию. Переговоры открылись в Лормоне 5 октября. Камойс возглавлял делегацию из Бордо. Французскую сторону представляли канцлер Гийом Жувенель дез Юрсен и адмирал Жан де Бюэль. В первый день конференции Камойс от имени английского гарнизона заключил отдельную сделку. Он согласился сдать английскую бастиду напротив Лормона и отдать всех французских пленных без выкупа на следующий день. Взамен английским войскам разрешалось эвакуироваться из города и вернуться в Англию на английских кораблях, стоявших в Бордо, прихватив с собой артиллерию и все движимое имущество. Это была бесславная сделка, в результате которой жители Бордо оказались в затруднительном положении. Единственная уловка, на которую пошел Камойс, заключалась в том, что он не стал сдавать английскую бастиду, пока горожане будут вести переговоры с представителями французского короля о капитуляции. Камойс сделал для них все, что мог, но это было не так уж много, поскольку после того, как он объявил о своем намерении убраться в Англию, им практически нечем было торговаться. Жители Бордо были готовы подчиниться королю и заявили, что их отказ от прежних клятв был делом рук вероломного меньшинства. Они просили о помиловании и готовы были заплатить за него тяжелые репарации. Но Жувенель был непреклонен: пощады они не дождутся. Гасконские главари должны рассматриваться как предатели и должны быть выданы французскому правосудию. Жувенель представил список из двадцати поименно названных людей во главе с Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором[1031]1031
  Escouchy, Chron., ii, 70, 72–4; Ord., xiv, 271n. Договор с гарнизоном: Rec. Privilèges Bordeaux, 183–5.


[Закрыть].

С каждым днем положение города на переговорах ухудшалось. Запасы продовольствия были почти исчерпаны и люди начинали голодать. Жан Бюро обследовал стены со стороны суши и сообщил, что он уверен в том, что сможет быстро разрушить их своими пушками. 8 октября из Ла-Рошели прибыл французский флот, которому удалось захватить корабли с пушками, пришвартованные англичанами на реке. На следующий день англо-гасконские делегаты явились к французскому королю в замок Монферран с просьбой об условиях капитуляции. Карл VII не сказав ни слова отпустил их, и стал совещаться со своими советниками. Однако к этому времени у его капитанов появились свои проблемы. Дизентерия, классическая болезнь осадных армий, распространялась по французским лагерям и наносила большие потери армии и еще большие – флоту. Советники решили, что для скорейшего достижения соглашения необходимо пойти на ограниченные уступки. Компромисс был согласован и скреплен печатью в тот же день. Бордо согласился выплатить репарации в размере 100.000 экю. Было объявлено всеобщее помилование за исключением двадцати главарей восстания 1452 года. Им была сохранена жизнь, но они изгонялись из королевства и лишались всех своих земельных владений. Еще до сорока гасконцев, не пожелавших подчиниться французскому королю, должны были получить возможность отправиться в изгнание. Они имели право забрать с собой свое движимое имущество, и им давался месяц на то, чтобы продать свои земли. Что касается английского гарнизона, то было подтверждено соглашение Камойса с Жаном де Бюэлем и оговорено, что его люди получат возможность безопасно уехать в Англию. На этих условиях город должен был быть сдан 16 октября. Когда документ был доставлен в Бордо, многие горожане посчитали, что их делегаты уступили слишком много. Начались ожесточенные споры, которые продолжались несколько дней. Камойс потерял терпение и 14 октября, пока жители Бордо продолжали спорить между собой, сдал французам бастиду к северу от стен. С потерей бастиды безнадежность их положения стала очевидной даже для самых стойких противников капитуляции. Они пропустили срок, назначенный на 16 октября, но окончательно сдались 19-го. Это событие не было отмечено какой-либо торжественной церемонией, как в 1451 году. Король в Бордо не приехал, и город формально передал все свои привилегии в руки его представителей. Королевский герб был прибит к стенам над главными воротами. Граф Клермонский представил список из двадцати человек, которые были исключены из помилования, возглавляемый Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором. На следующий день после вступления французов в Бордо сдались Рион и Бланкфор, которые держались на протяжении всей осады. В последующие дни английская армия погрузилась на корабли и отплыла[1032]1032
  Héraut Berry, Chron., 396, 397, 398; Escouchy, Chron., ii, 70–2, 74–6, 79; Rec. Privilèges Bordeaux, 30–3; Doc. Durfort, ii, no. 1579; *Beaucourt, v, 467.


[Закрыть].

Несколько сотен гасконцев эмигрировали, не желая подчиняться Карлу VII. Обычным местом эмиграции была Англия, но некоторые уезжали в Италию, Бретань или королевства Пиренейского полуострова. Некоторые семьи разделились, как, например, Монферраны. Пьер де Монферран и его дядя Франсуа де Монферран, входившие в число двадцати человек подвергнутых изгнанию, приехали в Англию, а сыновья Франсуа обосновались в Наварре. Часть гасконских беженцев уехала с армией Роджера Камойса. В последующие годы их стало больше, поскольку к ним прибавились освобожденные после пленения при Кастильоне или Кадильяке, или же ухудшение положения Гаскони убедило их в том, что в другом месте им будет лучше. В основном они оседали в Лондоне или в южных графствах. В подавляющем большинстве это были дворяне, купцы или члены их семей. Именно эти сословия больше всего потеряли от падения английского режима. Многие из них прибыли без денье в кармане. В Англии они жили за счет королевских денежных или, изредка, земельных пожалований. Некоторые поступили на королевскую службу, как, например, участник заговора Пей дю Таста. Многие открыли в Англии свое дело, как правило, в сфере торговли вином. Некоторые стали совладельцами кораблей или торговых компаний. В течение следующих восьми лет гасконцам в Англии было выдано около 200 лицензий на торговлю вином, зерном, овощами, лошадьми и другими товарами. Они быстро ассимилировались. Большинство из них выучили английский язык и англизировали свои имена. Только самые знатные из них, бывшие когда-то сеньорами больших владений на юго-западе, стремились во Францию, как правило, после смерти Карла VII, когда стало легче договориться о помиловании и возвращении собственности[1033]1033
  Дюрфор: Doc. Durfort, ii, no. 1580.


[Закрыть].

Бордо удалось добиться снижения репараций со 100.000 до 30.000 экю, когда первоначальная сумма оказалась неподъемной. Но при этом он потерял большинство свобод, которые ему было позволено сохранить после первой капитуляции в 1451 году. В экономическом плане город и его окрестности сильно пострадали от разрыва связи с Англией. Перестали приходить ежегодные винные флота. Отдельные корабли продолжали курсировать, но от них уже требовали лицензии от английского правительства и время от времени перевозки запрещались французами. После апреля 1455 г. поставки из Гаскони стали облагаться еще и высокими французскими экспортными пошлинами. Результатом стал длительный спад торговли. Объемы упали более чем в два раза по сравнению с прежним уровнем и так и не восстановились. Цены также упали. Англичане нашли альтернативные источники вина в Кастилии, Португалии и Греции, но гасконцам было сложнее выходить на другие рынки в эпоху, когда вино нельзя было перевозить на большие расстояния по суше. В конце века в петициях к короне с просьбой о помощи говорилось, что Сент-Эмильон потерял девять десятых своего населения, а Либурн – две трети[1034]1034
  Rec. Privilèges Bordeaux, 34–41; M. K. James, 43–50; Boutruche (1963), 412; Boutruche (1966), 21, 23.


[Закрыть].

Французское завоевание привело к значительному перераспределению земель в Гаскони. Гасконские владения, ранее принадлежавшие англичанам, а также владения двадцати человек, исключенных из помилования, были конфискованы и перераспределены между советниками короля и местными сторонниками. Гасконские семьи, порвавшие за несколько лет до этого с английской династией и подвергшиеся конфискации своих земель офицерами английского короля, вернулись и потребовали их обратно в соответствии с условиями Компьенского эдикта. Считалось, что некоторые офицеры правительства Бордо, как английские, так и гасконские, злоупотребляли своими должностными полномочиями, занимая чужие земли, и теперь им предъявлялись требования о возврате имущества. На каждую подлинную претензию приходилась другая, сомнительная или сфабрикованная. Многие из новых землевладельцев были выходцами с севера. Такие капитаны, как Антуан де Шабанн, чья семья происходила из Лимузена, и семья Коэтиви из Бретани добились больших успехов в приращении владений. Значительная часть мелких чиновников, солдат и администраторов, обосновалась в регионе благодаря королевским земельным пожалованиям. Среди них была важная группа шотландских солдат удачи: Робин Петлоу, капитан шотландской роты, Джон Брон из Колтона, Джон Росс и Патрик Аберкромби. Большинство этих людей, вторгшихся в замкнутый мир юго-западного общества, не оставили после себя никаких следов. В конце концов, они переехали в другие места или их линии рода угасли. В выигрыше оказались плодовитые и хитрые сеньоры д'Альбре, которые прибрали к рукам лучшие куски имущества, оставленные уехавшими гасконскими изгнанниками. В течение следующего полувека они проводили политику территориального расширения, основанную на стратегических браках, тщательном культивировании королевской благосклонности и разумном использовании местного влияния и силы, что в скором времени сделало их главенствующей силой в Гаскони. Их потомки стали королями Наварры и, наконец, королями Франции[1035]1035
  AHG, ix, 491; Boutruche (1963), 416, 417–19; Hubrecht, 72–3; Harris, 26–8.


[Закрыть].

* * *

Войны во Франции были закончены. Начинались войны с Англией. Однако ни в одной из стран этого не понимали. В последующие годы во Франции периодически возникали опасения вторжения. Сообщения о скоплении кораблей в портах южной Англии заставляли войска спешить к побережью, а горожан – ремонтировать стены. Велась охота на английскую "пятую колонну", которая, как предполагалось, подговаривала местных жителей и готовила почву для высадки десанта. В Англии королевская канцелярия продолжала рассматривать Гасконь как английское владение. Канцелярские списки, в которых фиксировались сделки английского короля с гасконскими чиновниками и подданными, сохранялись до 1468 года. Генрих VI и Эдуард IV продолжали назначать людей на номинальные должности в гасконской администрации, которая уже не существовала, и дарить земли и доходы, которыми они уже не владели. В качестве бенефициаров неизменно выступали гасконские эмигранты в Англии, рассчитывавшие когда-нибудь вернуться в герцогство и занять свои земли и места. Пенсия, назначенная Гайяру де Дюрфору, была рассчитана на "время до тех пор, пока он не будет восстановлен в своих упомянутых владениях в герцогстве Гиень или получит иную компенсацию"[1036]1036
  Запугивание вторжением: например, летом 1454 г., см. BN Fr. 25712/282, 285. In 1470: AN Coll. Lenoir xxv, 127, 151; Boüard, 55–7, *59–60; Doc. Durfort, ii, nos. 1578–9. Канцелярия: PRO C61/141, m. 1, C61/143, mm. 11, 10, 9, 2, C61/144, m. 4, 3, 1.


[Закрыть].

Вероятность этого была ограничена политическими неурядицами, охватившими Англию после того, как стало известно об заболевании короля. Катастрофы под Кастильоном и Бордо уничтожили все, что осталось от репутации герцога Сомерсета. Его враги буквально кружили вокруг него. Среди них выделялись капитаны и поселенцы, потерпевшие поражение и бежавшие из Нормандии. Сэр Джон Фастольф собирал материалы, чтобы доказать, что именно Сомерсет виновен в этой катастрофе, и помочь привлечь его и его союзников к ответственности. Совет откладывал это дело до тех пор, пока мог, но в ноябре 1453 г. кризис разразился. Союзник Ричарда Йорка Джон Моубрей, герцог Норфолк, представил совету билль, во многом обязанный Фастольфу и написанный рукой его секретаря. Норфолк жаловался на "великие бесчестия и потери, постигшие это благородное королевство Англию". Он потребовал создания комиссии по расследованию потери Франции и обвинил Сомерсета в измене. По его словам, менее достойный человек был бы обезглавлен за сдачу замков, которые вообще не подвергались осаде.

23 ноября 1453 г. Совет смирился перед бурей. Сомерсет был арестован и помещен в Тауэр. После неоднократных пророгаций Парламент, наконец, собрался в Вестминстере в феврале 1454 г., чтобы решить вопрос о регентстве. Положение осложнялось тем, что осенью предыдущего года у Генриха VI и королевы Маргариты родился наследник Эдуард. На власть претендовали герцог Йорк, уже не являвшийся законным наследником престола, но все еще остававшийся совершеннолетним ближайшим родственником Генриха VI по мужской линии, и королева как опекун своего малолетнего сына. Если бы Маргарита одержала верх, герцог Сомерсет, несомненно, вернулся бы к власти. Вероятно, именно это, помимо пола Маргариты и ее французского происхождения, стало основной причиной того, что в конце марта 1454 г. Палата Лордов назначили герцога Йорка "протектором Англии" на время недееспособности короля[1037]1037
  Paston Letters (G), ii, 190–2, 297–8; Benet, 'Chron.', 210–11; Parl. Rolls, xii, 259–64 [34–40]. Роль Фастольфа: Richmond (2008), 92 n.63; Curry & Ambühl, 33–5, 43.


[Закрыть].

В итоге недееспособность продлилась всего девять месяцев. Вскоре после Рождества 1454 г. Генрих VI частично пришел в себя. Но если болезнь короля была несчастьем, то его выздоровление стало катастрофой. Этого оказалось достаточно, чтобы положить конец протекторату герцога Йорка, но не достаточно, чтобы Генрих VI смог восстановить хотя бы ту ограниченную власть, которую он осуществлял до этого. Генриху VI суждено было до конца жизни то впадать в безумие, то выходить из него, слабый умом и волей даже в добром здравии. Королева, питавшая глубокую неприязнь к герцогу Йорку, почти наверняка стояла за принятием в феврале 1455 г. решения об исключении его и его союзников из состава Совета. Герцог Сомерсет был освобожден из Тауэра, восстановлен в прежней должности и объявлен невиновным во всем, что против него выдвигалось. Но его пребывание на этом посту было недолгим. Герцог Йорк в третий раз за пять лет взялся за оружие. Подавляющее большинство пэров, как и прежде, поддерживало короля.