Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 73 страниц)

Глава lll.
Новая армия Шотландии, 1423–1424 гг.

Зимой после битвы при Краване министры Дофина пересмотрели свою политику в отношении привлечения иностранных наемников. Они решили оставить на службе только шотландцев и итальянцев, которые были самыми многочисленными и эффективными из всех наемных отрядов. Извечные проблемы недисциплинированности и мародерства предполагалось решить путем повышения налогов и регулярных выплат войскам. Остальные иностранные войска, в основном немецкие и испанские, должны были быть уволены и высланы за пределы королевства. На практике эта политика не была последовательной. В частности, испанские компании в значительной степени избежали этой участи. Но несомненно, что особое предпочтение было отдано шотландскому и итальянскому контингентам. Оба они понесли большие потери при Краване, и пробелы в их рядах необходимо было заполнить. Через шесть недель после битвы Совет Дофина, собравшийся в Меэн-сюр-Йевр, решил обратиться за рекрутами к миланскому герцогу Филиппо Марио Висконти. К его двору было отправлено посольство, которое заручилось обещанием герцога предоставить миланскую кавалерию летом 1424 г.[139]139
  *Beaucourt, iii, 490–1; *Houtard, 496; Raoulet, 'Chron.', 186; Quicherat (1879), 24–5, *211–12. Налоги: *Thomas (1889) [1], 60. Висконти: Codex Italiae Diplomaticus, ed. J. C. Lunig, i (1725), cols. 443–4, 439–48.


[Закрыть] Однако надежды Дофина на выход из тупиковой ситуации зависели главным образом от перспектив найма новой армии в Шотландии.

Шотландия находилась в центре затяжной и сложной борьбы за власть, истоки которой восходили к 1420 году. Шотландский король Яков I находился в плену в Англии с тех пор, как в 1406 г. в возрасте одиннадцати лет был захвачен в море, направляясь для завершения образования при французском дворе. Яков I вступил на трон после смерти своего отца, Роберта III, которая произошла менее чем через месяц. В его отсутствие Шотландией управлял его грозный дядя Роберт Стюарт, герцог Олбани, принявший титул губернатора. У Олбани было два сына: старший, Мердок Стюарт, назначенный его преемником, и младший Джон, граф Бьюкен, коннетабль Франции и командующий шотландской армией на континенте. Между шотландским королем и Стюартами-Олбани не было никакой любви. Губернатор не проявил особого интереса к переговорам об освобождении Якова I, что положило бы конец его главенствующему положению в Шотландии. Он также не пытался скрыть своего конечного стремления занять шотландский трон для своей ветви семьи. Олбани были следующими в очереди на трон в случае смерти бездетного Якова I. Яков I прекрасно знал об этом и был очень возмущен.

Отчаявшись вернуть себе свободу после полутора десятилетий плена в позолоченной клетке, Яков I переметнулся на сторону своих английским пленителей. В начале 1420 г. он вступил в личный союз с Генрихом V. Цель Якова I состояла в том, чтобы добиться своего освобождения на льготных условиях. Генрих V же хотел с его помощью положить конец действиям шотландской армии во Франции, которая существенно меняла военное равновесие. Шотландский король позволил увезти себя во Францию и находился в обозе английского короля. Англичане снабдили его деньгами, доспехами, лошадьми и знаменами. Яков I присутствовал на церемониях подписания договора в Труа и бракосочетания Генриха V и Екатерины Французской. Он присутствовал при сдаче Мелёна Генриху V, когда 20 шотландцев, находившихся в дофинистском гарнизоне, были повешены за измену своему государю. Он также начал переговоры с некоторыми шотландскими капитанами с целью отвлечь их от дела Дофина. Эта тактика, по-видимому, имела первоначальный успех. Но, то что за всем этим стоял король Англии было слишком очевидно. В конечном итоге эта затея провалилась, в основном благодаря энергии и личному авторитету графа Бьюкена. В его лояльности никто не сомневался. Во Франции он обрел славу, богатство и статус, о которых не мог мечтать младший сын, в то время как в Шотландии под властью короля Якова I у него не было никаких перспектив. Летом 1420 г. граф Бьюкен вернулся в Шотландию вместе с канцлером Дофина Рено де Шартром. Там герцог Олбани пообещал собрать вторую шотландскую армию для участия в боевых действиях во Франции[140]140
  Sumption, iv, 679, 701, 707–8, 709, 732–3; *Beaucourt, i, 336 n.2.


[Закрыть].

Герцог Олбани умер в глубокой старости в замке Стирлинг в сентябре 1420 г., так и не успев выполнить данное обещание. Надежды Дофина и Стюартов-Олбани теперь возлагались на Мердока. Он унаследовал все титулы и полномочия своего отца, но не его авторитет и не его талант политика. По словам главного хрониста его правления, он был "нерадив". Мердок был плохим администратором и неуклюжим политиком, который позволил распасться сложной сети союзов, заключенных его отцом с ведущими шотландскими лордами. Он даже ссорился со своими сыновьями, у которых были собственные политические амбиции. И что самое серьезное, он рассорился с самым могущественным из шотландских лордов – харизматичным главой рода Черных Дугласов, Арчибальдом, графом Дугласом. Черные Дугласы – династия, основанная отцом нынешнего графа Арчибальдом "Свирепым", – были главенствующим дворянским родом южной Шотландии, от поддержки или, по крайней мере, согласия которого зависело любое шотландское правительство с конца XIV века. Дуглас был начальником всех трех участков границы (марок) с Англией, а также капитаном Эдинбургского замка. Его владения простирались по всей южной Шотландии от Галлоуэя до Бервикшира. По словам одного из осведомленных лиц при шотландском дворе, спустя несколько лет, негласное соглашение между Дугласами и Стюартами-Олбани предполагало разделение их интересов в районе Ферт-оф-Форт. "Герцог Олбани управлял и брал на себя управление Шотландией за Шотландским морем, и точно так же граф Дуглас управлял и правил всем по эту сторону Шотландского моря". Дуглас достаточно хорошо ладил со старым губернатором. Но у него не было времени на Мердока, и он был возмущен его все более явными намерениями занять трон. Помешать ему можно было, добившись освобождения короля Якова I, чтобы тот мог вернуться в Шотландию и взять на себя управление страной[141]141
  Цитата: Bower, Scottichron., viii, 114; 'Dethe of the Kynge of Scotis', 24–5. Дугласы: M. Brown (1998), 101–2, 104–5; Exch. R. Scotland, iii, 515 (Эдинбургский замок).


[Закрыть].

У Генриха V были все основания для того, чтобы поддержать этот план. Если бы удалось закрепить союз Якова I с Англией до его освобождения, то можно было бы даже побудить его выйти из Старого союза с Францией и отозвать своих подданных, служивших в войсках Дофина, или, по крайней мере, не допустить увеличения их числа. Проблема, как выяснил Эдуард III при попытке договориться с другим пленным шотландским королем, заключалась в том, что соглашения с самим Яковом I было бы недостаточно. У шотландского короля было мало возможностей навязать свою волю непокорной и буйной знати с сильным региональным влиянием. Кроме того, англичане остро нуждались в деньгах и были намерены получить выкуп за своего пленника. Шотландцы должны были согласиться на введение специального налога и предоставить заложников для обеспечения выплаты выкупа. Все это означало, что договариваться придется не только с Яковом I, но и с той или иной основной фракцией аристократов в Шотландии.

Инициативу взял на себя граф Дуглас. Не прошло и нескольких месяцев после смерти старого губернатора, как он уже вступил в сговор с англичанами. Дуглас находился в исключительно щекотливом положении. Он был лично привержен Старому союзу и предоставлению шотландских войск Франции. Когда во втором десятилетии XV в. пограничная война утихла, именно Дуглас выдвинул идею ввода шотландской армии во Францию. Его власть опиралась на разветвленную сеть родственников, вассалов, сторонников и друзей в шотландских Низинах, которые обращались к нему за возможностями, которые могла дать только война. Его сын, хотя и был быстро оттеснен на второй план графом Бьюкеном, в 1419 г. возглавил первую шотландскую армию. Многие из его вассалов, родственников и клиентов сражались в ее рядах. Это нашло отклик в Шотландии, где с большим интересом следили за действиями шотландской армии во Франции. В апреле 1421 г. Дуглас отправился в Лондон для ведения прямых переговоров с Генрихом V и Яковом I[142]142
  Rot. Scot., ii, 228, 229.


[Закрыть]. Должно быть, это была неловкая встреча. Все трое хотели избавиться от Стюартов-Олбани, но на этом общность интересов заканчивалась. Англичане видели в этом способ установить в Шотландии дружественное правительство, которое прекратило бы военную помощь Дофину, в то время как Дуглас был приверженцем продолжения союза с Францией. Такой союз противоположностей требовал от всех сторон большой доли двуличия.

В результате было достигнуто соглашение о временном условно-досрочном освобождении Якова I для возвращения в Шотландию при условии, что ему удастся уговорить двадцать названных шотландских лордов стать заложниками. Англичане надеялись, что, оттеснив Мердока Стюарта, Яков I сможет склонить своих подданных к приемлемому миру. Взамен Яков I согласился "приказать" графу Дугласу присоединиться к английской армии во Франции, а Дуглас, со своей стороны, заключил договор, в котором обещал явиться туда на Пасху 1422 г. с отрядом из 400 человек, готовых сражаться за Генриха V[143]143
  Foed., x, 123–5.


[Закрыть]. Все это было красочным фасадом. Дуглас никогда не собирался воевать во Франции против шотландской армии, в которой служил его сын и многие из его вассалов. Пасха 1422 г. прошла без каких-либо признаков того, что он появится во Франции. Насколько сам Яков I был участником этой уловки, далеко не ясно.

После смерти Генриха V проект возвращения шотландского короля в свое королевство приобрел новую актуальность в связи с попытками Дофина набрать в Шотландии новую армию. Новая армия, обещанная бывшим губернатором перед смертью, была набрана летом 1422 года. Ожидалось, что осенью она отплывет из Клайда. Министры Дофина собрали в Ла-Рошели флот для ее транспортировки. В казне была собрана крупная сумма в монетах и драгоценностях, чтобы нанять в Шотландии дополнительные корабли и выплатить авансы людям. Совет Дофина возлагал на это предприятие большие надежды и планировал использовать новую армию для похода на Реймс и осуществить давнее желание – короновать Дофина. Советники рассчитывали на быстрый крах английских позиций на севере. Но их надежды были грубо разрушены. Английское правительство узнало об этих планах. Флот Ла-Рошели был перехвачен в Бискайском заливе вскоре после того, как отправился в Шотландию. Часть французских кораблей была захвачена, а остальные рассеяны. Большая часть денег и драгоценностей была потеряна. Шотландская экспедиция была прекращена[144]144
  *Beaucourt, iii, 490–1; *Houtard, 496. Флот: BN Fr. 32511, fol. 37; AHP, ii, 291–7.


[Закрыть].

Однако поддержка новой армии в Шотландии не ослабевала. Зимой 1422–23 гг. Дофин обратился к ряду видных лордов Шотландии с письмом, в котором просил поддержать новую попытку. Ответ был обнадеживающим. В мае 1423 г. министры Дофина решили во второй раз отправить графа Бьюкена в Шотландию, чтобы он оказал давление на Мердока Стюарта и добился продолжения предприятия. Бьюкена должны были сопровождать несколько советников Карла, в том числе Джон Кранах, шотландский священник, натурализовавшийся во Франции и принимавший участие в организации первой шотландской армии в 1419 году. Их задача состояла в том, чтобы собрать как можно большую армию на максимально выгодных финансовых условиях. Дофин надеялся набрать 8.000 рекрутов – цифра, которая, вероятно, была далеко за пределами мобилизационных возможностей Шотландии[145]145
  *Beaucourt, iii, 490–1; Cartul. Orbestier, 430–3; *Houtard, 496. О Кранахе: Sumption, iv, 633; Watt, 118–22.


[Закрыть].

В Вестминстере английский королевский Совет внимательно следил за развитием событий. Реакцией на новую угрозу стало возрождение старого проекта по возвращению Якова I в Шотландию и смещению Мердока Стюарта. Дело не терпело отлагательств. Действовать нужно было до того, как будет набрана новая армия. Якова I перевезли в Вестминстер, где он провел зиму 1422–23 гг. в переговорах с английским Советом и своими шотландскими союзниками. Граф Дуглас по-прежнему вел двойную игру. Он отправил в Лондон своего личного секретаря Уильяма Фаулза для поддержки переговоров шотландского короля с английским Советом. В феврале 1423 г. английский Совет принял решение о созыве конференции между всеми сторонами. Местом ее проведения должна была стать огромная и надежная ланкастерская крепость Понтефракт в Йоркшире, где обсуждение вопроса было бы более удобным и менее шумным, чем в дворцах южной Англии.

В начале июля английский Совет в рамках подготовки к конференции сформулировал свои предложения. Вероятно, англичане уже согласовали их, хотя бы в общих чертах, с самим Яковом I. Они состояли из трех основных требований к шотландцам. Во-первых, шотландский король должен был быть освобожден в обмен на огромный выкуп в размере 40.000 фунтов стерлингов, эвфемистически названный "расходами и издержками" на его содержание в плену. Эта сумма, которая должна была быть обеспечена за счет выдачи заложников из числа самых богатых шотландских лордов, в несколько раз превышала годовой доход шотландской короны. Во-вторых, должно было быть заключено долгосрочное перемирие, в течение которого шотландцы должны были согласиться не поддерживать дело Дофина ни на суше, ни на море. В идеале они должны были немедленно отозвать все шотландские войска, воюющие во Франции. В-третьих, должен быть заключен брачный союз между шотландским королем и английской дворянкой, хотя английским дипломатам, которым были поручены переговоры, было велено быть осторожными в этом вопросе. Они не должны были поощрять шотландцев поднимать этот вопрос, поскольку "английские женщины, особенно знатные, не имеют привычки предлагать себя в жены без спроса". В Вестминстере главными сторонниками этой сделки были братья Бофорты, Томас и Генри. Они были лично заинтересованы в этом проекте, поскольку знатной невестой, которую они хотели предложить Якову I, была их племянница Джоана Бофорт. Бофорты, всегда чувствительные к тому, что на потомках Джона Гонта и Екатерины Суинфорд лежит пятно незаконнорожденности, видели в этом браке способ повысить свой статус в Англии и за ее пределами. Но эта идея была столь же желанна и для самого Якова I. Если верить автобиографической поэме, написанной им в следующем году, он увидел Джоану из окна, когда та гуляла в саду под стенами Виндзорского замка, и подумал, что ее "красота достаточна для того, чтобы весь мир сходил с ума". В середине июля 1423 г. охрана Якова I перевезла его в Понтефракт. Вслед за ним туда прибыло большое английское посольство во главе с Томасом Лэнгли, епископом Даремским, опытным политиком, работавшим на шотландской границе, и старым дипломатическим секретарем Генриха V Филипом Морганом, теперь епископом Вустерским[146]146
  Balfour-Melville, 92–4; Rot. Scot., ii, 232, 233, 234, 235, 238; Foed., x, 266–7, 286, 294–6; Cal. Doc. Scot., iv, no. 927; Issues, 381; James I, Kingis Quair, 14.


[Закрыть].

Конференция в Понтефракте обнажила разногласия в среде шотландских политиков. Мердок Стюарт не принимал участия в переговорах с англичанами. Ему было крайне не выгодно освобождение короля, особенно если это будет связано с его женитьбой и рождением детей, которые навсегда покончат с надеждами его семьи на трон. Многие союзники Мердока среди шотландской знати разделяли его опасения. Они разбогатели и расширили свои владения в Шотландии за время долгого правления дома Олбани. Их беспокоило, как они будут жить при восстановленной монархии. Им противостояли интересы Дугласов, шотландские сторонники короля, а также многие церковники и другие люди, которым надоела династия Олбани и ее незадачливый нынешний вождь. Среди них были и важные представители администрации самого Мердока, в том числе его канцлер Уильям Лаудер, епископ Глазго. Именно эти люди в конце концов заставили Мердока подчиниться.

В августе 1423 г. губернатор был вынужден созвать заседание Генерального Совета королевства в Перте, где долго обсуждался вопрос о том, как лучше всего обеспечить интересы Шотландии. В результате было принято решение направить в Понтефракт шотландскую делегацию во главе с епископом Лаудером. Полномочия делегатов были тщательно ограничены. Они были уполномочены вести переговоры о выкупе короля, но не имели права решать вопросы будущих отношений с Англией и Францией. В частности, они не имели права вести переговоры о перемирии, на котором настаивали англичане. Шотландцы понимали, что после заключения перемирия отправка новой армии во Францию станет невозможной. Переговоры в Понтефракте завершились подписанием принципиального соглашения, которое было скреплено печатью 10 сентября 1423 г. в палате главы Йоркского кафедрального собора. Английское требование о выкупе в размере 40.000 фунтов стерлингов было принято, и на его выплату отводилось семь лет. Яков I должен был быть освобожден в обмен на заложников, но только в марте следующего года. В договоре ничего не говорилось о браке, кроме того, что он может способствовать взаимной привязанности и добрососедским отношениям между двумя королевствами и поэтому является "целесообразным". Ничего не было сказано и о перемирии. Было решено, что все эти вопросы будут обсуждаться в Лондоне в октябре[147]147
  Boece, Vitae, 33; Foed., x, 298–300. Политическая подоплека: Brown (1992), 23–5.


[Закрыть].

В то время как все это происходило, министры Дофина изо всех сил пытались доставить своих послов к шотландскому двору, пока Старый союз не был окончательно подорван. Французские послы задержались сначала из-за похода Бьюкена в Шампань, а затем из-за его пленения при Краване. Возможно, посольства вообще не было бы, если бы не тот факт, что его пленитель, оруженосец, служивший в компании сеньора де Шастеллю, продал Бьюкена герцогу Бургундскому. Филиппа Доброго больше интересовала финансовая, чем политическая ценность этого пленника. Он оценил выкуп Бьюкена в огромную сумму – 100.000 экю и быстро освободил его условно-досрочно. В начале октября 1423 г. Бьюкен и его товарищи по несчастью наконец-то добрались до Шотландии и прибыли ко двору губернатора в замке Стирлинг. Конференция в Понтефракте только что завершилась, и переговоры о женитьбе Якова I и англо-шотландском перемирии достигли критической стадии[148]148
  AD Côte d'Or B11886 (выкуп); AN J677/20 (посольство).


[Закрыть].

Прибытие послов Дофина спровоцировало новый кризис в делах северного королевства. Это укрепило позиции тех, кто выступал против возвращения короля в Шотландию. Лидером недовольных стал старший сын Мердока Стюарта, сэр Уолтер Стюарт. Это был амбициозный молодой человек двадцати с небольшим лет, которому уже удалось укрепить свою власть в графстве Леннокс на западе Шотландии. Он также был владельцем замка Дамбартон на реке Клайд, который был наиболее удобным портом для отправки шотландской армии в Ла-Рошель. Современник называл Уолтера "наглым" человеком, равнодушным к закону и стремящимся добиться своего. Будучи наследником дома Олбани, он, как и его отец, был заинтересован в том, чтобы не допустить Якова I в Шотландию, и проявлял гораздо больше энергии и решимости в достижении этой цели. Уолтер рассматривал перемирие с Англией как вопрос, способный вызвать противодействие выкупу короля. 6 октября 1423 г. он вступил в личный союз с посланниками Дофина. В их присутствии он выступил в Стирлинге с декларацией, которую можно назвать манифестом, и пообещал "чтить древние узы союза между королевствами Франции и Шотландии" заявив, что если он станет королем или правителем Шотландии, то не заключит перемирия с общим врагом, а продолжит войну. При этом он обеспечит французам доступ к порту Дамбартон и будет помогать агентам Дофина, которые могут прибыть для вербовки войск в Шотландию.

Вскоре после этого заявления, примерно 22 октября, большой французский флот из Ла-Рошели с двенадцатью большими караками, нанятыми агентами Дофина в Кастилии, появился в Клайде и бросил якорь под стенами замка Дамбартон. В последующие дни должны были прибыть еще несколько кораблей. Шаткие договоренности, в которые был вовлечен граф Дуглас, были грубо нарушены. Чтобы отвлечь поддержку от сэра Уолтера Стюарта, Дуглас был вынужден повысить ставки и заключил с французскими послами свое собственное личное соглашение. Он не только пообещал им соблюдать союз с Францией, но и заявил, что сам вступит в новую армию вместе с другими лордами своего рода, а также с большим числом латников и лучников, набранных из его собственных сторонников. Дуглас обязался, что армия будет готова к отплытию к 6 декабря 1423 г.[149]149
  AN J677/20, J680/71. Флот: Cartul. Orbestier, 430; L&P, ii, 15–24; AN J183/141. О сэре Уолтере: Bower, Scottichron., viii, 134; Brown (1992), 29–34.


[Закрыть]

Это было самое неблагоприятное время для длительного перехода через Ирландское море и Бискайский залив. Флот отплыл примерно в середине декабря, всего на неделю позже назначенного срока, но из-за зимних штормов был вынужден повернуть назад. Последовала еще одна задержка, пока корабли пополняли запасы, высаживали людей и ждали попутного ветра. В Лондоне шотландская делегация, возглавляемая епископом Лаудером, продолжала откладывать заключение перемирия, прибегая к одной уловке за другой, пока капитаны кораблей в Клайде боролись с непогодой и ветром. В соглашении о выкупе, которое было заключено 4 декабря, об этом ничего не говорилось. В итоге Яков I и Джоана Бофорт вступили в брак в феврале 1424 г., хотя стороны так и не договорившись о будущих отношениях между Англией и Шотландией. Это был праздник Бофортов. Церемония была проведена самим Генри Бофортом в церкви аббатства Спаса и Марии-за-рекой в Саутварке. Свадебный пир проходил в его дворце неподалеку. Вместо приданого из оговоренного выкупа было вычтено 10.000 марок (6.666 фунтов стерлингов), что фактически гарантировало обеспечение приданого невесты за счет английской казны. После церемонии Якова I и его супругу отвезли в Бранспет, большой замок графов Уэстморленд (Невиллов) к северу от Дарема.

На второй неделе февраля новая армия Шотландии наконец-то отплыла от Клайда. К 7 марта она достигла Франции. Через три недели, 28 марта, в Даремском соборе Яков I заключил перемирие с Англией, и к тому времени эта новость уже должна была дойти до него. Перемирие должно было продлиться семь лет, начиная с 1 мая 1424 года. Особый пункт касался шотландских войск, находившихся на службе у Дофина. В нем говорилось, что шотландский король не позволит тем, кто находится на территории его королевства, участвовать в военных действиях против англичан. Но те, кто уже находился во Франции, были вне его контроля, и он не должен был нести за них ответственность. Это было политически реалистично и, несомненно, необходимо для того, чтобы удовлетворить интересы шотландской знати, которая в противном случае воспротивилась бы возвращению короля. В тот же день Яков I был официально освобожден в Даремском соборе, а через два месяца был коронован как король Шотландии в Скоуне[150]150
  Флот: AN J183/141. Первые корабли достигли Ла-Рошели к 15 февраля: Дуглас находился в Эдинбурге 6 февраля 1424 г. (Liber S. Marie de Melros, ed. C. Innes [1837], ii, no. 507) и в Ла-Рошели 7 марта (Liber Pluscard., 359; Rég. Poitiers, i, 181). Брак: Harriss (1988), 132. Переговоры: Foed., x, 322–3, 329–32; Liber Pluscard., i, 369; Balfour-Melville, 102–3.


[Закрыть].

Спустя годы герцог Глостер причислит освобождение Якова I Шотландского к злодеяниям Генри Бофорта. По его словам, это было злоупотребление властью, несанкционированное Парламентом и "обман" младенца Генриха VI. Хотя в то время Хамфри с радостью принял поздравления Палаты Общин по поводу сделки, которая считалась "хорошей и выгодной для нашего господина короля и всего его королевства". Однако эта сделка не предоставила того, на что рассчитывали англичане. Сумма выкупа оказалась намного выше финансовых возможностей Шотландии, и выплачено было менее ее четверти. Вернув себе королевство, Яков I, как и его предшественники, сохранил союз с Францией. Старые союзники остались в тесном политическом контакте, и шотландские добровольцы продолжали небольшими группами отправляться воевать во Францию вплоть до конца войны. Тем не менее, договор с Яковом I принес Англии значительные выгоды. Новая армия 1424 г. стала последней полностью сформированной армией, уплывшей с берегов Шотландии во Францию. Северная граница стала более надежной, чем это было на протяжении столетия. Перемирие неоднократно продлевалось до 1436 года, а затем, после двухлетнего перерыва, с 1438 года. Вновь, для разрешения споров, начали функционировать пограничные суды, которые при Генрихе IV и Генрихе V пришли в полный упадок. Были короткие периоды, когда через границу совершались крупные шотландские набеги, но они были незначительными по сравнению с большими вторжениями, которые организовывали Черные Дугласы на пике своего могущества. Все это означало, что английское правительство больше не было обязано постоянно содержать крупные гарнизоны на севере или создавать резервы в регионе для обороны границы[151]151
  L&P, ii, 444; Parl. Rolls, x, 81 [10]; Ratcliffe, 159 n.2 (выкуп); Neville, Ch. 6 (граница).


[Закрыть].

* * *

Во Франции Монтегийон окончательно сдался графу Солсбери в феврале 1424 года, на девятом месяце осады. Оставшиеся в живых дорого заплатили за свое долгое сопротивление. Солсбери потребовал за сохранение их жизней огромную сумму в 22.000 золотых салюдоров (около 5.500 фунтов стерлингов). В качестве залога выплаты этой суммы были взяты четыре видных заложника. Прежен де Коэтиви и еще один бретонский капитан были освобождены, но должны были поклясться никогда больше не выступать с оружием в руках против Генриха VI или его регента к северу от Луары. Как только гарнизон покинул крепость, она была частично разрушена. Однако это был единственный положительный результат в зимней кампании.

В Пикардии положение англо-бургундцев резко ухудшилось. Прекращение кампании Жана де Люксембурга в декабре оставило пустоту, которой быстро воспользовались Потон де Сентрай и Ла Ир. Незадолго до рассвета 7 января 1424 г., под прикрытием густого тумана, Ла Ир и около 300 человек взобрались на стены Компьеня по лестницам. Компьень был крупной крепостью на южном берегу Уазы, стоявшей на пересечении сухопутных и речных путей между Парижем, Пикардией и Фландрией. В течение четырех лет до его взятия Генрихом V в 1422 году здесь была самая большая концентрация дофинистских войск на севере Франции. Воспоминания об этом периоде накрепко запечатлелись в памяти англичан. Вилье де Л'Иль-Адам поспешил к городу, надеясь захватить его до того, как гарнизон Ла Ира надежно там укрепится. В Париже купеческий прево поспешно собрал ополчение из горожан, чтобы поддержать его. Все эти разномастные войска были отбиты Ла Иром без труда, и более того, его люди захватили островную крепость Крей, расположенную ниже по течению Уазы, – еще одну грозную базу рутьеров прежних лет[152]152
  Монтегийон: Monstrelet, Chron., iv, 155, 174; Waurin, Cron., iii, 33; Basset, Chron., 207; Rôles normands, no. 1359. Компьень: Basset, Chron., 209; Fenin, Mém., 209–11; Monstrelet, Chron., iv, 174; Journ. B. Paris, 192. Дата: *Carolus-Barré (1930), 61 n.3; Carolus-Barré (1988), 385. Крей: 'Geste des nobles', 194–5.


[Закрыть].

Взятие Компьеня и Крея побудило к действию обе стороны. На 3 марта 1424 г. была назначена битва при Ле-Кротуа. Жаку д'Аркуру так и не удалось убедить Дофина помочь осажденной крепости. Но концентрация дофинистских войск на Уазе и захват двух крупных крепостей на реке, помимо Гиза, изменили положении. Во второй половине января министры Дофина поменяли свое мнение относительно армии помощи для  Ле-Кротуа и начали предпринимать судорожные усилия по отправке войск на Уазу. Они понимали, что Ле-Кротуа недосягаем с Луары и вместо этого разработали хитроумную схему набора войск в Нидерландах. Льежское епископство было крупным церковным государством в нижней долине реки Мёз, издавна враждовавшим с бургундскими герцогами. Французские агенты в течение нескольких лет незаметно раздували тлеющие угли вражды. В начале февраля 1424 г. в город прибыли два уполномоченных Дофина, чтобы нанять 1.400 латников и 500 стрелков. Они планировали оплатить их из средств, полученных от налога в размере 14.000 экю, предоставленного французским городом Турне[153]153
  Rég. Tournai, ii, 81–9.


[Закрыть].

Перед герцогом Бедфордом неожиданно встала задача найти армию для возвращения Компьеня и Крея, одновременно вступить в сражение под Ле-Кротуа и защитить долину Сены и южные границы Нормандии от вторжений из долины Луары. Но у герцога не хватало людей, чтобы сделать все это одновременно. У него была собственная свита в 400 человек, а также свита графа Саффолка и некоторые гарнизонные войска, выведенные из замков на северной границе Нормандии, – всего, вероятно, не более 800 человек. Но этого было явно недостаточно. Бедфорд обратился к Совету в Англии и к герцогу Бургундскому. В Вестминстере Совет согласился собрать армию в Англии и отправить ее на континент под командованием герцога Глостера. Бургундцы предоставили дополнительные контингенты из Артуа и Пикардии, в том числе отряды Жана де Люксембурга и графа де Сен-Поль. В итоге все эти силы не понадобились. К середине февраля всем стало ясно, что попытки Дофина собрать армию помощи для Ле-Кротуа провалились[154]154
  PPC, iii, 135, 138. Контракты были подписаны на 568 человек, не считая свиты самого Глостера: PRO E404/40 (148, 149, 154–156, 158, 160, 162, 165, 166); PRO E101/71/2 (804, 805); Basset, Chron., 209; Monstrelet, Chron., iv, 176; Fenin, Mém., 211. Города: Flammermont, 239.


[Закрыть].

Это предопределило судьбу и Ле-Кротуа, и Компьеня. Большая часть англо-бургундской армии была отведена к Компьеню, который был осажден около 21 февраля. Бедфорд с уменьшенными силами двинулся к Ле-Кротуа, который открыл перед ним ворота в соответствии с соглашением о капитуляции 3 марта. Компьень продержался еще несколько дней. Бедфорд прибег к тактике, которую использовал Генрих V во время последней осады Компьеня в 1422 году. Гийом Ремон был видным дофинистским партизаном, одним из капитанов в Гизе. Он попал в плен, когда гарнизон-сателлит в Пасси-ан-Валуа сдался сэру Джону Фастольфу в июне 1423 г., и в настоящее время находился в камере Руанского замка. Бедфорд угрожал повесить его, если город не будет сдан. Несчастного Ремона привезли под Компьень и выставили перед стенами с петлей на шее. Многие из защитников Компьеня служили под его началом. Их склады были полны продовольствия, но без надежды на помощь оборона все равно казалась безнадежной. Поэтому 15 марта 1424 г. они спасли жизнь своему другу, заключив договор о капитуляции на определенных условиях. Для спасения чести им был дан месяц на ожидание помощи. Бедфорд же ушел к Крею и к середине апреля оба города были в его руках[155]155
  Fauquembergue, Journ., ii, 122–3; Monstrelet, Chron., iv, 176–8; Waurin, Cron., iii, 90–2; *Ledieu 389–92; Basset, Chron., 209–10; AN JJ175/203 (анализ в Armstrong [1976], 46–8); *Carolus-Barré (1930), 184–5.


[Закрыть].

В марте 1424 г. Филипп Добрый и герцог Бедфорд провели в Амьене трехдневную конференцию со своими главными политическими и военными советниками. Главным делом была неприятная проблема притязаний Хамфри, герцога Глостера, на Эно и Голландию, к которой мы еще вернемся. Но и военная ситуация занимала важное место в повестке дня, и необходимо было строить планы на лето. В Амьене находилось большинство ведущих англо-бургундских капитанов, в том числе Артур де Ришмон, Жан де Люксембург и граф Солсбери. Кроме Мон-Сен-Мишель, уцелевшими анклавами дофинистов в ланкастерских областях были Гиз в верхней долине Уазы, Иври и его сателлиты к юго-западу от Парижа, а также опорные пункты Ла Ир в северной Шампани. План состоял в том, чтобы захватить все эти места до того, как прибытие шотландцев изменит соотношение численности войск в пользу Дофина.

В начале апреля 1424 г. граф Солсбери вторгся в Шампань с большим отрядом и артиллерийским обозом, а Жан де Люксембург предпринял третью за несколько лет попытку завоевать Гиз. Сеть гарнизонов Сентрая на Уазе была уже ослаблена. Многие его люди попали в плен в Компьене, а Ла Ир отошел в Шампань. С наступлением сухой погоды артиллерия вновь могла быть использована с пользой. На этот раз уцелевшие гарнизоны-сателлиты быстро сдались. Примерно в середине апреля 1424 г. большая англо-бургундская армия, поддерживаемая артиллерийским обозом, появилась у Гиза и начала окапываться[156]156
  Амьенская конференция: Itin. Philippe, 37; Fauquembergue, Journ., ii, 121, 122, 123–4, 125–6; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fols. 446vo –447. 4 марта Бедфорд отправился из Абвиля в Амьен: *Ledieu, 389–92. Шампань: Chartier, Chron., i, 38; BN Fr. n.a. 7626, fol. 266–269vo. Гиз: Monstrelet, Chron., iv, 179–80, 204; Waurin, Cron., iii, 94, 95–6; L&P, ii, 29–31. Дата: BN Fr. 4485, pp. 280–1.


[Закрыть].

* * *

Новая шотландская армия прибыла во Францию после трудного морского перехода, во время которого флот был разбросан штормами, а четыре самых крупных корабля затонули. Часть армии была высажена в Сен-Матье на западе Бретани в конце февраля 1424 года. Остальные, включая графа Дугласа и его людей, высадились в Ла-Рошели несколькими днями позже. По словам послов, Дофин ожидал 2.000 латников, 6.000 лучников и 2.000 "диких шотландских топороносцев", т. е. всего 10.000 человек. На самом деле численность прибывшей армии была меньше, отчасти потому, что отчеты послов были слишком оптимистичны, а отчасти из-за потерь на море. В апреле Бьюкен, Дуглас и Стюарт-Дарнли заключили с Дофином контракт на 2.650 латников и 4.000 лучников, что в сумме составляло 6.650 человек. Из них, по сообщению хорошо информированного Беррийского Герольда, 4.000 только что прибыли из Шотландии. Остальные были выжившими в битве при Краване. Они были приняты с восторгом, что резко контрастировало с угрюмым приемом первой шотландской армии пятью годами ранее. Графа Дугласа встречали как героя, с вином и пряностями у ворот городов по пути из Ла-Рошели. Дофин осыпал его почестями и назначил своим лейтенантом для ведения войны на всей территории Франции. Он также сделал его герцогом Туреньским (титул, традиционно принадлежал членам королевской семьи) и пожаловал ему всю провинцию, кроме королевских резиденций Шинон и Лош. 7 мая 1424 г. Дуглас был принят в своей новой столице Туре со смесью радости и надежды. Для надежд были все основания. Шотландцы были расквартированы в окрестных деревнях, и министры Дофина разрешили им жить за счет земли[157]157
  Liber Pluscard., i, 359; Héraut Berry, Chron., 114; 'Geste des nobles', 195; BN Fr. 20684, pp. 541, 542; *Houtard, 499–500; Rég. Poitiers, i, 181. Турень: AN X1a 8604, fol. 65; J680/70; Chron. Pucelle, 221–2; AC Tours reg. CC22, 96vo–97.


[Закрыть].