Текст книги "Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия (ЛП)"

Автор книги: Джонатан Сампшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 73 страниц)

Совет Дофина приступил к созданию самой многочисленной полевой армии для решающей кампании войны. Ядром новой армии должны были стать различные наемные корпуса: 6.500 шотландцев, около 2.000 итальянцев и несколько сотен кастильцев и арагонцев. Кроме того, были отозваны французские войска из Маконне, с границ графства Мэн и объявлен арьер-бан всех дворян и других лиц, владеющих оружием. Всем этим силам было приказано собраться на Луаре к 15 мая. Позже к ним присоединились контингенты с северного фронта. На юг прибыли отряды Потона де Сентрая из Гиза, и Ла Ира из северной Шампани, пополнившие силы Дофина на несколько сотен человек. В общей сложности Дофин мог рассчитывать на 12.000 – 13.000 человек, из которых только около четверти были французы. Это была самая крупная военная операция, предпринятая Буржским королевством с 1421 года. Попытки подобного масштаба не повторялись вплоть до 1440-х годов. Решения о развертывании этого огромного войска были приняты на Совете в Бурже в третью неделю апреля 1424 г., на котором присутствовали Бьюкен и Дуглас. Было решено отказаться от вторжения в Шампань и наступления на Реймс. Так как основная часть английских сил была сосредоточена в Нормандии, то вряд ли еще представился бы случай столкнуться с ними на столь выгодных условиях. Капитаны в Бурже решили вторгнуться в Нормандию через равнину Босе и навязать противнику полевое сражение. Сообщение об этом решении было через несколько дней передано английским шпионом в Бурже регенту в Париж[158]158
  *Delachenal (1885), 347 n.1 (арьер-бан); *La Roque, iv, 1684–5; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fols. 447vo–448; 'Notices et extraits', 50; Monstrelet, Chron., iv, 181–3; *Caillet (1909) [2], 342–3 (Совет в Бурже). Шпион: AN Coll. Lenoir xiii, 251.


[Закрыть].

* * *

Это был очень опасный момент для ланкастерского режима. Весной 1424 г. лояльность союзников Англии из числа принцев была более шаткой, чем когда-либо после заключения договора в Труа. Филипп Добрый и Иоанн V Бретонский с тревогой наблюдали за наращиванием военной мощи Дофина, не зная, что это – катастрофа или благоприятная возможность. В течение нескольких месяцев мысли обоих герцогов были направлены на то, чтобы договориться с Дофином.

Главным посредником в этом деле была Иоланда Анжуйская, одна из тех замечательных женщин, которые играли столь заметную роль в политике тех лет. Иоланда была дочерью короля Арагона, Хуана I, и вдовой Людовика II, герцога Анжуйского, умершего в 1417 году. Она также была тещей Карла VII, который в детстве был обручен с ее дочерью Марией и воспитывался в ее доме. Иоланда покинула Францию после убийства Иоанна Бесстрашного и укрылась во владениях Анжуйского дома в Провансе. Вскоре после этого ее сын Людовик III Анжуйский уехал, чтобы осуществить мечту своей семьи о королевстве в Южной Италии, оставив дела своего дома в ее руках. В августе 1423 г., когда положение Дофина стало критическим (за несколько дней до этого произошла битва при Краване), Иоланда вернулась в Анжу и начала принимать активное участие в делах Буржского королевства[159]159
  Lecoy (1875), i, 42 n.5.


[Закрыть]. Она была проницательным политиком и терпеливым дипломатом. Будучи глубоко набожной, она обладала моральным обликом, который придавал силу ее политическим позициям и позволял ей завоевывать союзников среди тех придворных и чиновников, которые обычно держались в стороне от группировок и заговоров вокруг Дофина. Иоланда была единственным человеком, чье влияние на молодого короля было сопоставимо с влиянием всесильной фракции министров, собравшихся вокруг Жана Луве. Иоланда ясно представляла себе ситуацию, в которой оказался Дофин. Она решительно не одобряла тех, кто замышлял убийство Иоанна Бесстрашного и считала, что единственной надеждой на победу для ее зятя является примирение с двумя крупнейшими феодалами Франции – герцогами Бургундии и Бретани. В этом ее поддержали многие из наиболее способных советников Карла.

Именно Иоланда указала на брата Иоанна V Артура, графа Ришмона, как на человека, способного примирить Иоанна V и Филиппа Доброго с Дофином. Номинально Ришмон все еще находился в английском лагере. Но его отношения с англичанами были напряженными. Он не ладил с герцогом Бедфордом, который никогда не воспринимал его так серьезно, как Генрих V. После того как Бедфорд стал регентом, Ришмон практически не принимал участия в военных действиях на стороне англичан[160]160
  AD Côte d'Or B1622, fol. 191; AN KK244, fols. 63vo–64; Preuves Bretagne, ii, col. 1164. Ришмон и Бедфорд: Gruel, Chron., 27.


[Закрыть]. В ноябре 1423 г. Иоланда отправилась в Нант для предварительной встречи с герцогом Бретонским. В конце февраля 1424 г. за ней последовало посольство от Дофина. В мае представители всех сторон вновь встретились в бретонской столице Нанте. Иоланда прибыла туда из Анжера. Дофин был представлен своим канцлером Мартеном Гужем и Жаном д'Аркуром, графом д'Омаль, которые были одними из самых сговорчивых его советников. Герцог Бургундский направил посольство во главе с самим Артуром де Ришмоном. Был составлен протокол, фиксирующий ход обсуждения, который был оформлен как соглашение. Но на самом деле это была не более чем программа дальнейших переговоров, основанная на предложениях, которые Амадей Савойский сделал два года назад в Бур-ан-Брессе. Протокол предусматривал, что герцог Бургундский откажется от договора в Труа и вернется в лоно семьи Валуа. Протокол предусматривал создание Дофином капеллы для молитв за душу Иоанна Бесстрашного, взаимное прощение прошлых обид и возвращение конфискованного имущества. Стороны пришли к принципиальному соглашению, что двор и Совет Дофина должны быть усилены за счет "высокопоставленных лиц", на которых можно было бы положиться в выполнении этих условий. Однако все более сложные вопросы оставались на усмотрение Иоанна V и Иоланды Анжуйской, которые были назначены совместными посредниками. В их ведение входили вопросы о личности "высокопоставленных лиц" и деликатный вопрос о том, должен ли Филипп лично принести оммаж и служить убийце своего отца. В протоколе было также очень неопределенно сказано о судьбы главных советников Дофина, ответственных за планирование убийства в Монтеро и последующего похищения Иоанна V. Что касается англичан, то послы Дофина отказались обсуждать что-либо. По их словам, у них не было никаких инструкций на этот счет. Поэтому в протоколе была зафиксирована лишь "просьба" герцога Бретонского к Дофину сделать "такие предложения, которые, по воле Бога и разума, должны их удовлетворить"[161]161
  'Geste des nobles', 195; AN KK244, fol. 77, 63vo–64; AC Tours reg. CC21 fol. 92; Preuves Bretagne, ii, col. 1164. Протокол: Lettres de Jean V, iii, no. 1588.


[Закрыть].

Положение герцога Бедфорда стало исключительно сложным. Его главные союзники грозили дезертировать. Дофин планировал вторгнуться в Нормандию с более чем 12.000 человек. Его собственные войска были рассредоточены по северу Франции в ходе множества мелких операций. Армия Жана де Люксембурга из Пикардии и Артуа завязла в осаде Гиза вместе с 400 англичанами, посланными ему на подмогу под командованием сэра Томаса Ремпстона. Еще 400 человек находились с Уильямом Гласдейлом в Маконне. Еще несколько сотен человек участвовали в операциях в Арденнах и Ретеле на северо-востоке Шампани. В Сезанне, обнесенном стеной городе герцогов Орлеанских, расположенном на важнейшем перекрестке дорог на равнине Шампани, два соратника Ла Ира противостояли графу Солсбери. Получив из Реймса громкие жалобы на дофинистские гарнизоны в Шампани, Бедфорд направил в Шампань еще один отряд под командованием Вилье де Л'Иль-Адама, который в настоящее время был занят осадой Нель-ан-Тарденуа. Еще одна осада, о которой известно очень мало, велась в Нанжи в Бри. Большая часть остальных войск регента была необходима для поддержания минимальной численности гарнизонов в Нормандии[162]162
  Гиз: BN Fr. 4485, pp. 280–2. Маконне: BN Coll. Bourgogne 29, fol. 44. Ретель: 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 448. Сезанн: *Luce (1886), 118–19, 133–5; 'Geste des nobles', 195–6; Chartier, Chron., i, 38. O Сезанне: Jarry, La vie politique de Louis de France, duc d'Orléans (1889), 182. Эсташ де Конфлан, капитан "Сезанна", базировался в Монт-Эме: L&P, ii, 56. Нель: Arch. Reims, Statuts, i, 576–7n. Нанжи: Journ. B. Paris, 193.


[Закрыть].

К бедам Бедфорда добавлялась серьезная ситуация, сложившаяся в долине реки Эвр. Через эту долину проходил основной путь в Нормандию из Турени и Орлеана. Цепь замков, расположенных по обеим сторонам реки и построенных в основном к XI–XII векам, напоминала о том, что исторически это была главная линия обороны Парижского региона от агрессии из атлантических провинций Франции. За массивными стенами Иври, самого мощного из этих замков, все еще держался Жеро де ла Пайе, гарнизон которого насчитывал около 400 человек. Недавно он был усилен солдатами из дофинистского гарнизона Компьеня, которые получили право на безопасный проход через Нормандию и оказались под командованием Жеро, как только пересекли Сену. 16 апреля 1424 г., в Вербное воскресенье, они напали на замок Гайон, когда гарнизон был на мессе. Гайон стоял на крутом уступе, возвышавшемся над Сеной в 25-и милях к северу от Иври. Его захват грозил открыть коридор в сердце Нормандии. Через несколько дней люди Ла Пайе двинулись на Лувье, расположенный недалеко от места впадения реки Эвр в Сену. Они ворвались в город и захватили его капитана при попытке вылазки. По региону прокатилась волна паники. Городам на Сене от Руана до Парижа было приказано закрыть ворота и охранять стены. Землевладельцам было приказано забрать все свое движимое имущество к северу от Сены. Английским командующим в этом секторе был Томас, лорд Скейлз. Герцог Бедфорд приказал ему забрать 800 человек из гарнизонов и вновь занять Гайон. Но в условиях кризиса командиры гарнизонов неохотно расставались с людьми. В середине мая Скейлз прибыл к стенам Гайона, но с вдвое меньшими силами, чем предполагал Бедфорд, и без артиллерийского обоза[163]163
  Journ. B. Paris, 194; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 447; Cochon, Chron., 293; 'Chron. Rouennaise', 348; Actes Chanc. Henri VI, i, 156; BN Fr. 4485, pp. 256–7, 283–91, 403–4, 429–30; BL Add. Chart. 309 (приказ о отвоевании Гайона). Роль Ла Пайе: Héraut Berry, Chron., 115.


[Закрыть].

Учитывая, что многие его люди были заняты осадами и находились в гарнизонах, Бедфорд остро нуждался в дополнительных силах в поле. После нескольких недель упорных переговоров в Вестминстере делегации Большого Совета во главе с Пьером Кошоном удалось добиться обещания предоставить 1.600 человек для 6-месячной службы на континенте в течение лета и осени. Эти люди должны были высадиться в Дувре к 1 мая. 8 мая 1424 г. регент призвал все дворянство Нормандии, нормандское и английское, собраться с оружием в руках для защиты герцогства от вторжения[164]164
  Экспедиционные силы: PPC, iii, 135; PRO E101/71/2 (805–11); E403/666, mm. 3–4, 5 (29 мая, 5 июня). Кошон: PRO E364/57, m. 7. Феодальное ополчение: BN Fr. 26047/256, 257.


[Закрыть].

В начале июня 1424 г. герцог Бургундский, в сопровождении Артура де Ришмона, прибыл в Париж для переговоров с регентом. Их встреча прошла в атмосфере взаимного недоверия. Регент, имевший много друзей при бретонском дворе, должен был знать о предварительном соглашении, заключенном в Нанте менее чем за месяц до этого и предусматривавшем отказ Филиппа от союза с англичанами. Ришмон был участником Нантского протокола. Сам Филипп был номинально лоялен, но оставлял за собой право выбора.

Главным пунктом повестки дня в Париже было требование Хамфри, герцога Глостера, передать ему графство Эно. Хамфри все же удалось убедить немного уступить. В конце концов, он согласился передать свои претензии на совместный арбитраж Бедфорда и Филиппа Бургундского. Но арбитраж не привел к выходу из тупика. Арбитры вынесли в Парижа консультативное решение, согласно которому Иоанн Брабантский должен был остаться во владении Эно. Жаклин было приказано довольствоваться землями вдовьего удела оставшимися от ее первого брака с дофином Иоанном Туреньским, которые Бедфорд присоединил к королевскому домену, а также пенсией в 4.000 франков, обеспеченной поступлениями из графства Остревант, принадлежавшего Филиппу. По сути, это было решение в пользу герцога Брабантского, дополненное предложением компенсации Жаклин за счет двух арбитров. Ни один из них не удивился, когда герцог Глостер отверг это предложение. Не сумев получить Эно ни путем переговоров, ни путем арбитража, он решил завладеть им силой и уже начал набирать в Англии армию. Для регента время, выбранное его братом, было крайне неудачным. Герцог Брабантский в ответ объявил в своем герцогстве арьер-бан. Всем военнообязанным было приказано собраться в городе Нивель, на восточной границе Эно[165]165
  Itin. Philippe, 39. Арбитраж: Cartul. Hainaut, iv, 368, 380–1, 384–9, 391–2; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fols. 446vo–447. Армия Хамфри: Coventry Leet Book, 84. О его подготовке стало известно в Голландии в начале июля: Groot Charterboek, iv, 728. Герцог Брабантский: Dynter, Chron., iii, 437.


[Закрыть].

Сложившаяся ситуация чуть не привела двух герцогов к ссоре. Регент предпочитал сконцентрировать свои силы против армии Дофина. Филипп, несомненно, под давлением своих парижских союзников, потребовал, чтобы приоритет был отдан освобождению от дофинистских гарнизонов Иль-де-Франс. Бедфорд был вынужден согласиться с этим. Учитывая, что англо-бургундские войска уже провели не менее пяти осад, было решено рискнуть и организовать шестую. Бедфорд приказал графу Саффолку осадить Иври. Это вызвало немедленный протест со стороны Ришмона, который требовал для себя командования операциями вокруг Парижа. Бедфорд отнесся к этому пренебрежительно и ответил Ришмону, что тот слишком мало воевал после Азенкура и ему нужно набраться больше опыта, чтобы получить командование. Вероятно, он сомневался в верности Ришмона после встречи в Нанте. И тот и другой были вспыльчивыми людьми. Ходили слухи, что в ходе возникшей ссоры регент ударил Ришмона, после чего тот удалился. Со своей стороны, английские военачальники были все больше недовольны герцогом Бургундским. Они считали, что он не вносит достаточного вклада в войну. Очевидно, что оба гостя покидали Париж в состоянии крайнего недовольства. Ришмон решил открыто порвать с англичанами, которым он номинально служил с момента своего освобождения из плена в 1420 году. Герцог Бургундский возобновил свои контакты с двором Дофина. Вполне вероятно, что его попросили предоставить войска для участия в текущей кампании регента. Если это так, то очевидно, что он отказался. Граф Саффолк признался одному из своих оруженосцев, что Филипп Добрый доставляет "много огорчений" своим английским союзникам. Иногда, по его словам, казалось, что от него "можно было ожидать больше, чем от арманьяков"[166]166
  Стратегия: Plancher, iv, 87–8; Cosneau, 78–9. Иври: BN Fr. 4485, pp. 292–4. Контакты с Дофином: AD Côte d'Or B1625, fols. 149vo, 155vo; *Baud (1971), 73–5. Жалобы англичан: *Desplanques, 73 (подделка, но частично основанная на фактах).


[Закрыть].

В конце концов, герцог Бедфорд добился своего в противостоянии с армией Дофина. Граф Саффолк прибыл в Иври 22 июня 1424 г. с отрядом численностью около 350 человек – передовым отрядом более крупных сил, которые собирались в течение последующих двух недель по мере того, как из близлежащих гарнизонов отбирались люди, чтобы присоединиться к нему. Этот шаг спровоцировал изменение стратегии обеих сторон. Капитаны Дофина увидели в осадах Иври и Гайона возможность заставить противника сразиться в поле, пока у них есть преимущество в численности а силы противника рассеяны. Они решили освободить от осады Иври. Через несколько дней сообщение об их решении дошло до герцога Бедфорда и он решил принять вызов на бой. В середине лета, 24 июня, Бедфорд приказал дворянам Нормандии, собравшимся в Кане и Руане, присоединиться к нему в Верноне на Сене 3 июля. В течение последующих недель ситуация с войсками постепенно улучшалась по мере завершения других операций. Примерно 24 июня Солсбери удалось подорвать стены Сезанна и ворваться в крепость через брешь, уничтожив весь гарнизон и большую часть населения. Стены были разрушены до основания. В конце июня удача улыбнулась осаждающим и под Гайоном благодаря запоздалому прибытию артиллерийского обоза из Парижа. Пушки быстро сделали крепость непригодной для обороны, и гарнизон сдался в обмен на сохранение жизни. Эти события позволили высвободить от 800 до 1.000 человек для пополнения рядов полевой армии Бедфорда. Наконец, 1 августа 1424 г. гарнизон Иври сам заключил договор о капитуляции. Он обещал открыть ворота, если к полудню 15 августа не получит помощи. Герцог Бедфорд разместил свою штаб-квартиру в Руане и начал собирать армию к этому дню[167]167
  L&P, ii, 24–8. Сезанн: *Luce (1886), 118–19; Monstrelet, Chron., iv, 185–6; 'Geste des nobles', 195–6. Гайон: BN Fr. 4485, p. 291; Monstrelet, Chron., iv, 186; Héraut Berry, Chron., 115; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 448vo (дата). Иври: Monstrelet, Chron., iv, 186; Journ. B. Paris, 194. Дата капитуляции: Actes Chanc. Henri VI, i, 103; BN Fr. 4485, pp. 295, 412; Le Fèvre, Chron., ii, 84.


[Закрыть].

С Бедфордом находились его собственная свита и свита графа Солсбери, гарнизон Руана и большая часть английской экспедиционной армии, высадившейся в Кале в начале июня. Войска лорда Скейлза и графа Саффолка были расквартированы под Иври. Вместе все эти контингенты составляли около 3.000 человек. Кроме того, в окрестностях Вернона расположилось дворянское ополчение из Нормандии, численность и качество которого не известны. Срочно потребовалось подкрепление. Гарнизонам по всей Нормандии было приказано направить в армию всех свободных людей. Всего из сорока четырех гарнизонов Нормандии и завоеванных земель были вызваны контингенты общей численностью более 1.800 человек – почти половина всех гарнизонных войск герцогства. В Нижней Нормандии в некоторых крупных крепостях оставалась лишь четверть от их обычного состава. Городские ополчения были созваны из Парижа, Шартра, Санлиса и главных городов Нормандии и Пикардии. В стороне остались только подданные Филиппа Доброго. Вилье де Л'Иль-Адам, прибывший к регенту из Шампани с отрядом местных дворян, через несколько дней был отослан назад. Возможно, Бедфорд не был уверен в его лояльности. Но Л'Иль-Адам был протеже герцога Бургундского, и более вероятно, что он ушел по настоянию Филиппа.

11 августа 1424 г. герцог Бедфорд вышел из Руана во главе своей армии. Через три дня он прибыл к Иври. По самым приблизительным оценкам, численность его армии составляла около 8.000 человек, из которых около 5.000 были англичанами. Бедфорд выбрал место для сражения на возвышенности к югу от Иври, перекрыв дорогу, по которой, как ожидалось, должен был подойти враг. Здесь он выстроил свою армию в боевой порядок, проехав перед строем в сюрко с белым крестом Франции, наложенным на красный крест Англии. Рядом, на виду у строя, священники освящали подготовленную могилу с высоким крестом посередине для тех, кто погибнет в предстоящей битве[168]168
  Гарнизоны: BN Fr. 4485, pp. 295–306. Analysis in Curry (1985), App. II, XB. (Я добавил Вернёй, местонахождение гарнизона которого не зафиксировано в отчете генерального регистратора.) Ополчение: 'Geste des nobles', 197–8. Л'Иль-Адам: Waurin, Cron., iii, 100, 107–8; Héraut Berry, Chron., 116. Передвижения Бедфорда: BN Fr. 4485, p. 358; Waurin, Cron., iii, 100–1; Monstrelet, Chron., iv, 189; Journ. B. Paris, 194–5; 'Geste des nobles', 197.


[Закрыть].

Дофин находился в Туре, когда до него дошла весть об готовности Иври капитулировать. Это известие застало его советников врасплох. Они полагали, что времени для оказания помощи городу еще достаточно, и ждали, когда все их разрозненные силы будут сосредоточены. Местом сбора армии был назначен Шатоден, расположенный на южной окраине Босе. Граф д'Омаль и 15-летний герцог Алансонский уже находились там с войсками западных провинций. Бьюкен, Дуглас и армия Шотландии находились с Дофином в Туре. Причиной отсутствия действий более чем через два месяца после первоначально назначенной даты, по-видимому, стало отсутствие контингентов из восточных провинций под командованием маршала Лафайета и виконта Нарбонского. В их состав входила итальянская тяжелая кавалерия на одоспешенных лошадях, которая должна была рассеять английских лучников в начале сражения. До Франции они добрались только в июле и были включены в состав уже имевшегося итальянского корпуса под командованием Борно деи Качерани и пьемонтского капитана Теодоро ди Вальперга. Но вместо того, чтобы отравиться в Шатоден, итальянцы были отвлечены на восточную границу Берри, где в районе, расположенном всего в одном-двух днях пути от столицы Дофина Буржа, назревал серьезный кризис. Захват Перрине Грессаром Ла-Шарите предыдущей зимой привел весной к оккупации ряда анклавов графства Невер на левом берегу Луары компаниями, действовавшими от имени Генриха VI. В их составе было некоторое количество английских войск недавно прибывших на континент. В результате министры Дофина решили устранить угрозу в своем тылу, прежде чем наступать на англичан в Нормандии. Самый важный из этих анклавов, расположенный к западу от места слияния Луары и Алье, охраняли два мощных замка – Кюффи и Ла-Герш-сюр-л'Обуа. Их гарнизоны еще держались, когда капитан Иври заключил соглашение с графом Саффолком[169]169
  Héraut Berry, Chron., 115–16; Basin, Hist., i, 92; Raoulet, 'Chron.', 183–4. Берри: Chron. Pucelle, 222; Raoulet, 'Chron.', 183–4.


[Закрыть].

В начале августа войска были срочно отозваны из Берри. Маршал Лафайет и виконт Нарбонский сразу же отправились в Шатоден. Гарнизону Кюффи были предложены условия, которые позволили прекратить осаду и через несколько дней освободить задействованных там итальянцев. 4 августа 1424 г. Дофин вышел из Тура вместе с Бьюкеном, Дугласом и шотландской армией и направился на север, чтобы соединиться с графом д'Омаль и герцогом Алансонским. На следующий день они должны были достичь Шатодена. Примерно к 8 августа там была собрана вся армия, за исключением итальянцев, которые все еще двигались через Берри и Турень. Капитаны провели военный совет. До сдачи Иври оставалось всего десять дней, и они решили, не дожидаясь итальянцев, двинуться к осажденной крепости. Жеро де ла Пайе отправил в Иври письмо, с печатями восемнадцати видных дворян, в котором обещал, что помощь уже на подходе. Дофин должен был присутствовать на Совете, но его министры не были готовы рисковать, допуская его к участию в кампании. После совещания он удалился в безопасное место в замок Амбуаз на Луаре, чтобы ожидать исхода компании. Около 12 августа французская армия вышла из Шатодена по большой дороге через Босе в направлении Руана. Но она опоздала. 15 августа, в день, назначенный для сдачи Иври, они продвинулись не дальше обнесенного стеной города Нонанкур на реке Авр, примерно в 20-и милях от него. В полдень, когда армия Бьюкена не появилась, герцог Бедфорд подъехал к воротам и потребовал от гарнизона сдаться в соответствии с обещанием. Его встретил Жеро де ла Пайе с ключами от крепости[170]170
  Вывод войск из Берри: см. предыдущее примечание. Шатоден: AC Tours reg. BB2 (4 августа 1424); Augis, 118; Héraut Berry, Chron., 115–16; Waurin, Cron., iii, 101–2. Дофин: Raoulet, 'Chron.', 188.


[Закрыть].

Попытка освободить Иври провалилась. Но дофинистам еще предстояло дать сражение. Рано утром 15 августа они выслали вперед конную разведку, чтобы определить позиции герцога Бедфорда. Разведчики обнаружили, что английская армия выстроилась в боевой порядок и с развевающимися знаменами занимает сильные позиции на возвышенностях. На подступах к позиции англичане выставили конные отряды, которые захватили нескольких французских разведчиков. Остальные принесли командирам Дофина мрачный отчет. Они считали, что выбить армию Бедфорда с позиций не представляется возможным. Бьюкен и Дуглас посоветовали и не пытаться это сделать. Вместо этого они предложили воспользоваться тем, что английские гарнизоны в этом регионе были ослаблены. В результате было решено идти на Вернёй, главный английский гарнизон в этом регионе, который находился в 13-и милях к западу. Если герцог Бедфорд бросится за ними в погоню, у них будет преимущество в виде целого дня пути,  выбранного ими самими поля боя и поддержки итальянской кавалерии. Итальянцы, численностью около 2.000 человек, миновали Тур 9 августа и скоро должны были подойти.

Вечером 15 августа французская армия подошла к Вернёю. Численность гарнизона города за прошедший год резко сократилась, и большая его часть, вероятно, находилась вместе со своим капитаном, лордом Скейлзом, под Иври. Провизии для того, чтобы выдержать осаду не было. Дофинисты выслали парламентеров, чтобы те поговорили с горожанами. Они рассказали, что утром под Иври произошло большое сражение, в котором англичане были разбиты с большими потерями. По рассказу парижского хрониста, несколько сотен шотландских солдат выдавали себя за английских военнопленных и со связанными за спиной руками, измазанными кровью лицами и руками, громко причитали на английском языке, проходя под стенами. Один из "пленников", Жан д'Эстутевиль, сеньор де Торси, нормандец, дезертировавший из армии Бедфорда и известный некоторым горожанам, подтвердил их рассказ. Полагая, что дело англичан проиграно, жители открыли ворота и были немедленно перебиты, а город разграблен. Английский гарнизон укрылся в цитадели. Вечером того же дня ему удалось сдать крепость в обмен на свои жизни[171]171
  'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 451; Monstrelet, Chron., iv, 190; Waurin, Cron., iii, 104–6; Journ. B. Paris, 195–6; Héraut Berry, Chron., 116; Chartier, Chron., i, 41, 184–5; AC Tours reg. CC21 fol. 95 (9 августа) Домены герцога Алансонского: Chartier, Chron., i, 41; Chron. Pucelle, 223; Cagny, Chron., 133. Гарнизон Вернёя: Curry (1985), i, 217.


[Закрыть].

Днем 15 августа герцог Бедфорд собрал в Иври совет своих главных капитанов. К этому времени было известно, что французы отошли на запад от Нонанкура и направляются к Вернёю. Захваченные в плен французские разведчики были допрошены и дали четкое представление о численности и составе вражеской армии. Предположительно, именно от них Бедфорд узнал, что численность армии противника составляет 14.000 человек, что, вероятно, было слишком завышенной цифрой. Но пленные не имели представления о планах французского командования. Поэтому было решено, что граф Солсбери возьмет с собой конную разведку и будет следовать за врагом на безопасном расстоянии, а граф Саффолк будет наблюдать за ним с севера. Сам Бедфорд с большей частью армии отойдет в Эврё, чтобы прикрыть подступы к Руану. Он намеревался, если удастся, вызвать дофинистов на полевое сражение[172]172
  Waurin, Cron., iii, 106; 'Chron. Cordeliers', BN Fr. 23018, fol. 451.


[Закрыть].

Регент провел эту ночь в Эврё. Когда он проснулся утром 16 августа, его уже ждал курьер от графа Саффолка с сообщением о том, что дофинисты обманом захватили Верней и теперь расположились лагерем на полях вокруг города. Бедфорд созвал своих капитанов и "поклялся святым Георгием, что не успокоится, пока не найдет и не сразится с этими неуловимыми людьми". Он слушал мессу, в то время как на улицах и в полях вокруг города трубачи подавали сигнал к выступлению. Примерно в середине утра герцог повел свою армию в сторону Вернёя. По словам Жана де Ваврена, служившего в свите графа Солсбери, чья хроника наиболее ярко отражает эти события, Бедфорд ехал рядом с бойцами, говоря им, что они оставили свою страну, свои земли, своих родителей, жен и детей, чтобы служить своему государю в справедливом и достойном деле. Франция, по его словам, являлась "их истинным наследием". С наступлением сумерек английская армия остановилась на ночлег к югу от деревни Дамвиль, чтобы дать возможность Солсбери и Саффолку присоединиться к ним, а войскам – отдохнуть, очистить свою совесть и помолиться о спасении души. "Англичане, – заметил Ваврен, наблюдая за происходящим, – по своей природе чрезвычайно набожны, пока не выпьют"[173]173
  Waurin, Cron., iii, 106–9; Héraut Berry, Chron., 116; Monstrelet, Chron., iv, 192.


[Закрыть].

Весть о приближении Бедфорда была доведена до командиров Дофина в Вернёе поздно вечером 16 августа, когда они собирались на военный совет. По первым данным, численность английской армии составляла 18.000 человек, но герольды, вернувшиеся из лагеря Бедфорда, опровергли это предположение. Они считали, что у него не более 10.000 человек. На самом деле англичан было значительно меньше, точно не более 8.000. Дофинистов было вдвое больше, но их армия была еще более разнородной, чем у противника, поскольку примерно половина из них были шотландцами, а многие остальные – итальянцами или испанцами. Французов было не более 3.000 – 4.000 человек, причем некоторые из них были как бойцы ненадежны. Как это часто бывало в больших французских армиях, из-за отсутствие твердого политического руководства не было и четкого командования. Будучи коннетаблем Франции, граф Бьюкен превосходил всех по должности, но его авторитет оспаривался другими. Дуглас, который был эффективным капитаном новой шотландской армии, претендовал на первенство в командовании в качестве лейтенанта Карла VII. Молодой герцог Алансонский претендовал на командование как старший из присутствующих пэров, хотя и не обладал достаточным опытом. Французских капитанов раздирали прошлые обиды и нынешняя ревность. Жан де ла Э, сеньор де Кулонс, командовавший кавалерией Анжу и Мэна, не мог смириться с тем, что находится в одной армии с графом д'Омаль.

^{3. Вернёйская кампания, июль-август 1424 г.; битва, 17 августа 1424 г.}

Главный вопрос, стоявший перед ними, заключался в том, стоит ли вообще вступать в бой. Граф д'Омаль, виконт Нарбонский и другие опытные французские капитаны были против сражения. Они считали, что правильнее всего вывести гарнизон Вернёя и отступить, чтобы затем напасть на другие английские крепости с небольшими гарнизонами в этом регионе. Никто, по их мнению, не должен советовать королю Франции рисковать ввязываться в сражение с англичанами, если на то нет веских причин. С падением Иври таких причин больше не было. Шотландцы, Бьюкен и Дуглас, отложили в сторону свои личные разногласия и высказались за то, чтобы остановиться и дать сражение. Они и раньше побеждали англичан в поле, у них были лучники, не уступавшие лучникам Бедфорда и они считали, что отступать было бы трусостью и вредно для дела дофинистов. Приближение герцога Бедфорда заставило споры умолкнуть. Все понимали, что теперь выбора нет. Вскоре от регента прибыл герольд с вызовом на бой на следующее утро. Французские капитаны поручили ему передать своему господину, что они готовы и ждут его[174]174
  Journ. B. Paris, 197; Chron. Pucelle, 223–4; Liber Pluscard., i, 359–60; Basset, Chron., 214. Кулонс: Chron. Pucelle, 215.


[Закрыть].

В военном плане мнение графа д'Омаль и виконта Нарбонского было вполне обоснованным, но в политическом плане шотландцы были, несомненно, правы. Отступление армии при приближении врага было бы воспринято как поражение. Фиаско у Мелёнского моста должно было быть у всех в памяти. На карту было поставлено очень многое, ведь борьба за верность французов достигла критической точки. Формирование огромной армии Дофина вызывало большие надежды у его сторонников и смятение у крупных феодалов, заключивших мир с англичанами, заставив их задуматься о правильности сделанного выбора.

Не только герцоги Бургундский и Бретонский пересматривали свои прежние решения. Карл II, герцог Лотарингский, был одним из многих видных французских дворян, которые пытались поддерживать обе стороны до тех пор, пока не станет ясно направление развития событий. Он сотрудничал с Генрихом V и был давним союзником герцога Бургундского, но его зятем и наследником был дофинистский принц Рене Анжуйский. Карл II рассчитывал на поражение англичан и собирал войска для снятия осады с Гиза в интересах своего зятя, который был сеньором этого города. В Пикардии, где непомерные амбиции и жестокая манера ведения войны нажили Жану де Люксембургу немало врагов, группа дворян, владевших важными городами и замками, собралась в Руа и приняла решение сдать их врагу в случае победы дофинистов.

В Нормандии многие приняли английское правление, не будучи его приверженцами. Как отметил Большой Совет, они "ждали, на чьей стороне окажется перевес". Роберт де Карруж, крупный землевладелец на полуострове Котантене и в районе Берне, собрал своих слуг и уехал, чтобы присоединиться к французской армии, формирующейся на Луаре. Жан д'Эстутевиль, человек, который помог убедить жителей Вернёя открыть ворота, был 19-летним наследником одного из крупнейших земельных владений в Нормандии. Перед сдачей Иври он дезертировал из армии Бедфорда, прихватив с собой всю свою свиту. У других возникло искушение последовать его примеру. Пикардийский дворянин Шарль де Лонгваль, главарь заговорщиков Руа, накануне битвы ускользнул из английского лагеря под Данвилем и перешел на другую сторону. Несколько норманнских отрядов последовали за ним, полагая, по словам Жана де Ваврена, что численное превосходство французов приведет их к победе. В городах Нормандии ощущалась напряженность, распространялись слухи о том, что герцог Бургундский вот-вот откажется от союза с англичанами. Как и незадачливые жители Вернёя, все они хотели оказаться на стороне победителей. Богатый руанский купец Ришар Мите был в числе комиссаров, обсуждавших условия капитуляции города в 1419 году. Будучи важным налогоплательщиком и поставщиком товаров для английской администрации, Ришар собрал вокруг себя группу горожан, чтобы разработать план действий на случай поражения англичан. Заговорщики намеревались поднять жителей города на восстание, захватить английские артиллерийские склады и осадить цитадель, а затем пригласить офицеров Дофина[175]175
  Герцог Лотарингский: *Luce (1886), 322–3. Пикардия: Fenin, Mém., 216–18; Monstrelet, Chron., iv, 187–8. Нормандия: AN JJ 173/315 ('ожидание'); Actes Chanc. Henri VI, i, 153–7, 161–3, ii, 324, 338, 351, 355. Эстутевиль: AN 172/600 (путая Жана с его отцом Гийомом); Anselme, viii, 87; Journ. B. Paris, 196; Waurin, Cron., iii, 120–1; Fenin, Mém., 222. Мите: Actes Chanc. Henri VI, ii, 44–5, 47–53. On him, Lefèvre-Pontalis (1896), 9–13.


[Закрыть].

Утром 17 августа англичане проснулись рано. Им предстояло пройти около 19-и миль, и к Вернёю они подошли уже в начале дня. Почти в трех милях от города лес, покрывавший в то время большую часть местности, уступал место широкой открытой равнине. Когда английская армия вышла из леса, впереди показался пологий подъем. Примерно в полумиле виднелась вся дофинистская армия развернувшаяся в боевом порядке по фронту шириной около мили. Жан де Ваврен, опытный солдат, сражавшийся при Азенкуре и Краване, считал, что никогда не видел более красивого и грозного строя. В первых рядах французские командиры разместили свою кавалерию. Справа находилось около 2.000 итальянцев, слева – меньшее количество французских всадников, в том числе отряды Ла Ира и Потона де Сентрая, а также кавалерия из Анжу и Мэна под командованием сеньора де Кулонса. Вся остальная армия была выстроена позади кавалерии в пешем строю в одну баталию, представлявшую собой лес знамен и поднятых копий. По замыслу, командиров дофинисты должны были использовать преимущества оборонительной тактики и ждать на исходных позициях, пока англичане сами не атакуют. Когда англичане пойдут вперед, кавалерия должна была обойти их с фланга, рассеять лучников и, развернувшись, атаковать врага с тыла[176]176
  Waurin, Cron., iii, 109, 110–11; Héraut Berry, Chron., 117. Bueil, Jouvencel, ii, 63–4, фиксирует исходные позиции дофинистской кавалерии; ср. Basin, Hist., i, 90–2.


[Закрыть].