Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 143 страниц)

315

ПРАВЫЕ Kleine Schriften zur Kirchen – und Geistesgoschichte Osteuropas. Wiesbaden, 1962; Demetrakopoulos G H. Dictionary of Orthodox Theology: A Summary of the Beliefs, Practices and History of the Earstem Orthodox Church. N. Y., 1964; Dogmatica et symbolica monumenta orthodoxae catholicae ecclesiae, v. 1—2, 2 ed. Graz, 1968; Ivanka E.v. Repertorium der Symbolic und Bekenntnisschriften der griechisch-orthodoxen Kirchen. Dusseldorf, 1969; Beck H.-G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich, Monch., 2. Ausg., 1977; Die Geschichte der orthodoxen Kirche im byzantinischen Reich. Gott., 1980; HusseyJ. M. The Orthodox Church in the Byzantine Empire. Oxf., 1985; Hauptmann P., Strieker G. Die Orthodoxe Kirche in Russland. Dokumente iher Geschichte (860—1980). Gott., 1988 (частичный рус. пер.: Русская Православная Церковь в советское время. Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью, кн. 1—2. М., 1995). Библ.: Attwater D. A list of books about the Eastern churches. Newport, 1960. С. С. Аверинцев

ПРАВЫЕ – наименование охранительных, консервативных и реакционных парламентских фракции, политических партий и направлений общественной мысли. В предыстории современных политических движений левые представляли интересы поднимающейся буржуазии и др. городских сословий (виги в Англии), которым противостояли сторонники феодально– аристократического государственно-политического строя (английские тори). Истоки противостояния левых и правых политических сил прослеживаются в политической борьбе античных полисов Греции, в конфликтах патрициев и плебеев Римской республики, в средневековых итальянских республиках Генуе и Венеции, в столкновениях феодально—буржуазных и народных коммун европейских городов. Современный смысл оппозиции левых и правых закрепился в эпоху возникновения массовых политических партий в Европе, а сама терминология стала распространенной уже в 20 в. (см. Левые). Историческая функция правых – охрана режима или борьба за его консервативное преобразование. Оппозиция и борьба левых и правых и реальный смысл этих наименований определяются не самоназванием партий, а характером наличного политического режима и отношением к нему обоих политических флангов. Этим объясняется парадокс современных демократических сил в России, защищающих постсоциалистические реформы и оказывающихся в положении правых в согласии с политической традицией. И. И. Кравченко

ПРАГМАТИЗМ (от греч. ярауиа – дело, действие) – течение американской мысли, в котором фактор практики используется в качестве методологического принципа философии. Возникло в 1870-х гг., оформилось в 1-й пол. 20 в. и как тенденция сохранилось во 2-й половине. С прагматизмом связано творчество разных по своей стилистике мыслителей – Ч. С Пирса, У. Джеймса, Дж. Дьюи, Дж. Мида, натуралис– тов,прап4атическиханалитиков,неопрап4атистов.Сторонни– ки прагматизма были в Великобритании (Ф. Шиллер) и других странах. Термин «прагматизм» впервые употребил Кант в «Критике практического разума», в американскую философию его ввел Пирс. В статье «Как сделать наши понятия ясными» (1878) он писал: «Рассмотрим, какие последствия, которые предположительно могли бы иметь практическое значение, присущи объекту нашего понятия. Тогда наше представление об этих последствиях есть все, что составляет понятие объекта» (Peine С. S. Selected Writtings. N. Y, 1968, p. 124). Пирс не придавал прагматическому методу общефилософское значение: область его применения была ограничена научными понятиями и той практикой, которая имеет место внутри научного сообщества, когда нужно оговаривать смыслы употребляемых понятий и процедуры исследования. У. Джеймс заимствовал идею прагматического метода у Пирса и, соединив ее с утилитаризмом Дж. С. Милля, использовал для решения экзистенциальных, гносеологических, этических, религиозных вопросов (Пирс протестовал против столь широкого толкования прагматизма и, чтобы дистанцироваться от Джеймса, обозначал свою позицию термином «прагмати– цизм»). Под «прагматическим методом» Джеймс имел в виду сопряжение понятий и идей с верованиями, с их работоспособностью в «потоке опыта» индивида или, как он говорил, по их «наличной стоимости» в том или ином контексте. В критерии эффективности он видел способ решения (или снятия) философских проблем и улаживания философских споров. Прагматический подход призван был отсеять надуманные проблемы от важных, прояснить, какие объекты следует принимать за существующие, а какие нет, а также снять вопрос об истине как соответствии реальности. Теории должны оцениваться не по их отражательной способности (на чем настаивают сторонники корреспондентской теории истины), а рассматриваться как верования, которые в одном потоке опыта являются ложными, а в другом могут оказаться истинными. Понятия «истина», «благо», «правильное» используются в опыте функционально и адаптивно, поэтому Джеймс не видел оснований для противопоставления суждений истины и суждений ценности. ««Истинное»... это способ нашего мышления, соответствующий обстоятельствам (expedient), также как «правильное» – это наш соответствующий обстоятельствам способ поведения» {Джеймс У. Прагматизм. СПб., 1910, с. 222). Творчество английского прагматиста Ф. К. Шиллера посвящено применению принципов прагматизма к логике и гуманизму (Studies of Humanism. L., 1930). Он воспринял умонастроение джеймсовского варианта прагматизма, усилив его антропологические и персоналистические мотивы; опыт, возражал он Джеймсу, не является нейтральным, его содержание составляют цели, потребности, эмоции человека. Свидетельством истинности того или иного суждения являются вытекающие из его принятия благоприятные и полезные для нас последствия. Однако не все, что работает, является истинным, а только то, что служит познавательным, моральным и гуманистическим целям. Прагматизм Дьюи роднит с прагматизмом Джеймса борьба с умозрениями спекулятивной метафизики, апелляция к эмпиризму здравого смысла, антидуализм и антифундаментализм, отказ от противопоставления суждений факта и ценностных суждений, а также преимущественное внимание в теории познания к проблеме обоснования знания. Вместе с тем между этими двумя мыслителями имеются существенные различия. Прагматизм Джеймса антрополопгчен, психологичен и экзистенциален, прагматизм Дьюи более объективистский и сциентистский. Дьюи в большей мере использовал в своей философии историцистские подходы и дарвиновские идеи естественного отбора и приспособления к среде. Дьюи не придерживался методологического монизма. Предложенная им организмическая и процессуальная трактовка опыта предполагала применение гибких и разнообразных методов – функциональных, операциональных, экспериментальных, прагматических, контекстуальных, являющихся раз-

316

ПРАГМАТИЗМ новидностями философской критической рефлексии. Доминантной в философии Дьюи была не столько идея прагматизма, сколько идея контекстуализма. Прагматический метод рассматривался как составная часть исследования, которое состоит в превращении неопределенной или проблемной ситуации в ситуацию определенную, целостную, поддающуюся разрешению. Цель исследования – решение – достигается путем мыслительных экспериментов и естественного отбора наиболееэффективныхи практичныхгипотез. «Практичный», или «прагматичный», – это правило соотнесения понятий, гипотез, выводов с вытекающими из них последствиями. Последствия могут быть разными, как практически-прикладными, так и эстетическими, моральными, воображаемыми (см.: Dewey J. Essays in Experimental Logic. Chi., 1916, Ch. XIII). Выступив против гегелевского объективизма и кантовского

гносеологизмаиформализма,против«пассивно—отражательных» и «сущностных» концепций познания, Дьюи отверг понятие «объективная истина» и критиковал корреспондентные теории истины. Истину следует понимать операционально и инструментально как принятое «верование» (Belief) в рамках того или иного контекста. «Верование» предпочтительнее «Истины», поскольку открывает простор для сомнения и критики. В отличие от Джеймса, Дьюи проявлял больше понимания необходимости интерсубъективного удостоверения практических последствий и прибегал к термину «подтвержденное утверждение» в смысле удовлетворительного соглашения между разными субъектами относительно того, во что следует верить. Прагматизм, контекстуализм, экспериментализм во многом несли отпечаток социал-реформизма Дьюи и одновременно служили методологическими ориентирами в его социально-политических воззрениях. Дж. Мид понимал «прагматизм» прежде всего в смысле дея– тельностного и контекстуального подхода к проблемам. В отличие от Пирса, не интересовавшегося социальной философией, и Джеймса, для которого она была на периферии его интересов, у Мида, как и у Дьюи и С. Хука, она была одной из центральных. Он более детально, чем Дьюи, исследовал понятие «социальность», сделав его ключевым в своих философских построениях (Mead G. The Philosophy of the Act. Chi., 1938). Потребность в познании возникает из необходимости разрешения конкретной проблемной ситуации, детерминирующей смыслы высказываний, познавательные инструменты и предполагаемые результаты. Представления об истинном, должном, благом проникнуты социальностью, диктуются практическими задачами и формируются в сообществах людей. В прагматизме Мида социальность приобрела значение универсального принципа, действующего не только на уровне человека, но и на всех уровнях природы. Хотя прагматисты (Дьюи и Мид) в рамках инструментализма обращались к проблематике логики научного исследования, они специально не занимались интерпретацией формальных систем (исключением, пожалуй, является Ч. Моррис), вне их интересов остались технические проблемы языка и значения (это не относится к Пирсу). «Лингвистический» поворот, совершенный в США аналитически ориентированными философами, вытеснил классический прагматизм с авансцены академической жизни. Однако многие характерные для прагматической традиции подходы сохранились, они были реинтерпретированы и получили дальнейшее развитие в философском натурализме (Хук, Э. Нагель, Э. Эйдел, С. Лампрехт, Дж. Рэндилл, Э. Крикорян и др.), а также в прагматическом анализе, в различных синтетических гфататасгско-позитивистских и неопрагматистских концепциях. Наиболее активным защитником американской прагматической и натуралистической традиции был Хук. В ранний период творчества, находясь под сильным влиянием марксизма (позднее он стал интеллектуальным лидером США в критике ленинско—сталинской разновидности марксизма и коммунизма), он попытался соединить прагматизм Дьюи с Марк– совым пониманием практики. Социал—реформистски истолкованный прагматизм он применял к политическим, этическим и образовательным проблемам. Позднее Хук занимался оснащением прагматической критической рефлексии техникой логического анализа. Обратившись к экзистенциальным проблемам и критикуя пессимистические теории, высвечивающие трагический смысл жизни, Хук противопоставлял им оптимизм и мелиоризм прагматизма. Одним из видных представителей прагматической ветви аналитической философии был У. вон О. Куайн. Для Куайна, как и для всей постпозитивистской философии, характерно переведение всех философских вопросов на языковой и интертеоретический уровень. Вопрос о существовании каких-либо объектов можно ставить только в каркасе языка теории, постулирующей их существование. Впервые эта идея была высказана Р. Карнапом, Куайн усилил ее холистский и прагматический аспекты: как логические, так и эмпирические предложения должны проверяться не ситуативно, как это было у Дьюи, а как части целостной теоретической системы, в рамках которой они имеют свой смысл. Речь может идти только об оправдании всей системы, а оно может быть только прагматическим (Quine W. van О. Wbrd and Object. Cambr. (Mass) – N.Y.-L., 1960). Другой представитель прагматического анализа – M. Уайт по ряду важных вопросов был близок Куайну, но в отличие от него более широко толковал область применения прагматических критериев и выступал за синтез прагматизма и неопозитивизма (White M. Toward Reunion in Philosophy. N. Y, 1963). Уайт критиковал неопозитивистов за проведение жестких границ между различными областями философского знания и обосновывал внутреннюю связь онтологии, логики и этики: между суждениями факта и суждениями ценности нет дихотомии, поскольку' и в фактуальных суждениях наличествует этический элемент. Любые прагматические процедуры проверки знания сродни этическим процедурам, и Понятие «истина» несет на себе этическую нагрузку. Философ-аналитик Д Дэвидсон считает, что, несмотря на свой релятивизм, Куайн озабочен, как в свое время Дьюи и Мид, проблемой реализма, т. е. наши концептуальные схемы (языки) относятся к опыту (природе, реальности, чувственным данным). Язык (и концептуальные схемы) у него выступает чем-то третьим между сознанием и нейтральной реальностью. Дэвидсон предложил вообще отбросить идею языка как посредника между сознанием и природой. Языковые конвенции имеют отношение не к отражению реальности, а к социальной коммуникации. От понятия «истина» можно не отказываться, однако его нужно перевести из плоскости верификации в плоскость коммуникации. В духе Дьюи он утверждает, что истина строится не на основе общезначимого критерия, а на принципе доверия носителям другого языка и других концептуальных схем (Дэвидсон Д. Об идее концептуальной схемы. – В кн.: Аналитическая философия. Избр. тексты. М., 1993, с. 144—158). О благоразумии старого прагматизма говорит X. Патнэм. Потратив огромные усилия на обоснование с помощью ана-

317

ПРАГМАТИЗМ логической техники референциальной теории значения и «естественного реализма», а затем, разочаровавшись в результатах собственных изысканий, он предлагает категорию «истина» заменить старыми прагматическими понятиями «пригодность», «приспособленность» (fitness). В отличие от философов-аналитиков, выбирающих из прагматического наследия отдельные созвучные им идеи, P. Рорти предлагает по-новому посмотреть на все творчество Джеймса и Дьюи с точки зрения их вклада в постмодернизм. Ницшеанские мотивы у Джеймса, идеи историцизма и перманентной реконструкции у Дьюи, их общее неприятие кан– товско-декартовской гносеологической традиции и явный антифундаментализм подготовили почву для постмодернизма (Rorty R. Consequences of Pragmatism. Minneapolis, 1982). Рорти предложил постмодернистский вариант неопрагматизма, в котором провозглашается отказ от философии как теоретической деятельности и придание ей статуса «литературной критики». Идеологию объективизма и истины, доминировавшую в западной культуре, он предлагает заменить этноцентристской идеологией солидарности с мнениями и прагматическими верованиями сообщества. Лет.: Эбер М. Прагматизм. СПб., 1911; Франк С.Л. Прагматизм как гносеологическое учение. – В сб.: Новые идеи в философии. СПб, 1913, сб. 7, с. 115—157; Мельвиль Ю. К. Чарльз Пирс и прагматизм. М., 1968; Макеева Л. Б. Философия X. Патнэма. М., 1996; Юлина Н. С. Постмодернистский прагматизм Ричарда Рорти. Долгопрудный, 1998; Moore Е. С. American Pragmatism: Peirce, James and Dewey. N. Y, 1961. Я. С. Юлина В этике, согласно Джеймсу, нужно различать три направления исследований, или три вопроса: (а) психологический (в котором рассматривается происхождение моральных понятий), (б) метафизический (в котором рассматривается значение моральных понятий), (в) казуистический (в котором выясняется критерий блага и зла в их конкретных проявлениях и вытекающих отсюда обязанностей). В вопросе о происхождении моральных понятий Джеймс в полемике с утилитаризмом, социальным утопизмом и эволюционизмом утверждал наличие в человеческой природе врожденной склонности к идеальному (в отличие от приятного и полезного) ради него самого. В вопросе о природе моральных понятий он исходил из того, что их содержание и сам факт их существования обусловлены наличием «чувствующего существа»—человека, способного отличать благо от зла, исходя из своих предпочтений и независимо от внешних обязанностей; иными словами, моральный мир – это порождение субъективного сознания человека. Соответственно нет и никаких обязательств самих по себе, но только как соответствующих требованиям, формулируемым чувствующим и желающим существом. Т. о., моральные понятия («хороший», «дурной», «обязательство») не обозначают «абсолютных сущностей» и не отражают умозрительных самоутверждающихся законов, но являются объектами чувства и желания. «Этический мир» развивается на основе существования живых сознаний, «составляющих суждения о добре и зле и предъявляющих друг другу требования»; «этическая республика» существует независимо от того, есть или нет на свете Бог. По поводу наиболее сложного вопроса—о критерии блага Джеймс признает, что невозможно построить такую этическую систему, которая вмещала бы все мыслимые на земле блага: между идеалом и действительностью всегда существует разлад, устраняемый лишь ценой жертвы части идеала. Поэтому во избежание скептицизма и догматизма моральный философ должен принять в качестве руководящего принципа этики следующее: «постоянное удовлетворение возможно большего числа требований»; в силу чего наилучшим признается поступок, ведущий к наилучшему целому при наименьшем количестве жертв. В рамках казуистического анализа этика, по Джеймсу, может быть подобной естественной науке, т. е. позитивному, эмпирическому и постоянно меняющемуся знанию; но в этом смысле философия морали невозможна. Характерной особенностью прагматистского подхода, как он был развит в этике Дьюи, является рассмотрение моральных проблем в терминах конкретных и специфических ситуаций. Соответственно под должным и правильным понимается поведение, ведущее в данной конкретной ситуации к наибольшему благу как для других людей, так и для самого действующего лица, под добром – то, что отвечает требованиям, задаваемым ситуацией, а моральная задача человека усматривается в обеспечении наибольшей полноты блага в ситуации конфликтующих требований. Каждая моральная дилемма, по Дьюи, уникальна, и конкретное соотношение реализованных и попранных идеалов, возникающее из каждого отдельного решения, всегда представляет собой мир, для которого еще не было прецедента и для поведения в котором еще не создано правило; моральное правило формулируется в каждой конкретной ситуации заново. В морали речь идет не об определении «подлинной ценности» в противовес «ложной ценности», но об определении такой линии поведения, при которой были бы по возможности учтены все включенные в ситуацию ценности; более того, ценность является таковой не в силу своей подлинности, в отличие от ложности, а в силу того, что она существует (Д. Мид). Такого рода ситуационизм, или контек– стуализм, подвергался критике за то, что не оставлял места для накопления морального опыта; на что Дьюи отвечал, что обобщенные представления о целях и ценностях существуют в таких же формах, что и любые общие идеи, и используются в качестве интеллектуальных инструментов в суждениях относительно конкретных случаев по мере их возникновения; как инструменты они создаются и испытываются в их применимости к этим случаям. В «Этике», написанной Дьюи совместно с Дж. Тафтсом (1908), и в течение десятилетий остававшейся одной из наиболее популярных в США книг по моральной философии, вводится различие между «рефлективной» (reflective) и «обычной» (customary) моралью. Под первой понимаются те идеи и правила, которые возникают в процессе решения моральных проблем в конкретных ситуациях; под второй – те общие моральные цели и принципы, которые формируются на основе повторяющихся ситуаций и которые могут рассматриваться в качестве «операционального a priori», каждый раз проверяемого и подтверждаемого в новых возникающих ситуациях принятия моральных решений. Этические идеи Дыои получили приложение в политической теории, в частности в учении о «демократии как моральной концепции», и в теории воспитания, в частности морального воспитания. В I960—70-е гг. прагматизм утратил свои позиции в философии; однако с конца 1980-х гг. он получил «второе дыхание» как американская параллель постницшеанских новаций в европейской философии (Д. Деннет, X. Патнэм, Р. Рорти). Лит.: Dewey J.f Tufts J. H. Ethics. Carbondale, 1985; Morris Ch. The Pragmatic Movement in American Philosophy. N. Y., 1970. P. Г. Апресян

318

ПРАЙС

ПРАДЖНЯ (санскр. prajna, пали раппа – мудрость, знание, понимание, различение) – в буддизме одно из понятий, обозначающих высшую мудрость, самое глубокое и всеохватывающее понимание реальности, свойственное лишь интуитивному знанию. В раннем буддизме праджня отождествляется с интуитивным познанием четырех благородных истин и закона взаимозависимого возникновения (пратитья-самут– пада). Составляет важнейший компонент буддийской практики, придающий высший смысл как моральному поведению (шила), так и медитации (самадхи). В вайбхашике и саутран– тике праджня связывается со способностью различать дхармы – элементы существования. Особое внимание праджне уделяется в махаяне, где она выступает как высшее совершенство (парамшпа), присущее буддам и бодхисаттвам и сводящееся к знанию реальности сансары (перерождения) и нирваны (освобождения от перерождений) как пустоты (шунъята). Вместе с каруной (состраданием) праджня составляет «опору» махаянского пути. В ваджраяне праджня трактуется как женское начало – она и богиня, и одновременно низкородная потаскуха. Соединяясь со своим мужским партнером упаи (искусными средствами), праджня приводит адепта к реализации недвойственности. См. также Праджняпарамиты сутры. В. Г. Лысенко

ПРАДЖНЯПАРАМИТЫ СУТРЫ (санскр. prajnaparamita– sutra – сутры о совершенстве мудрости) – цикл самых ранних текстов буддизма махаяны (классическое число – 18), содержащих, согласно традиции, слова самого Будды, услышанные его учениками; послужили основой для развития более поздней философской и религиозной литературы этого направления буддизма. Создавались в 1—3 вв. на санскрите. Древнейший текст цикла – «Аштасахасрикапраджняпара– мита-сутра» («Сутра о совершенстве мудрости в восемь тысяч стихов») – датируется 1 в. н. э. Создание двух других известных текстов – «Ваджраччхедака-праджняпарамита-сутры» («Сутра Алмазного громовика Совершенной Мудрости», или «Алмазная сутра») и «Хридая-сутры» («Сутра Сердца») – относится к периоду с 150 по 200 г. Оба они представляют собой извлечения из более обширного текста – «Махапраджняпа– рамита-сутры» («Великая сутра о совершенстве мудрости», состоящая из двухсот тысяч стихов). Остальные сутры также являются разными числовыми вариациями этого текста, о чем свидетельствуют их названия – «Панчавимшатика» («Двадцать пять тысяч стихов»), «Дашасахасрика» («Десять тысяч стихов»), «Сапташатика» («Семьсот стихов») и т. п. Близкой к праджняпарамитским сутрам считается «Вималакирти– нирдеша-сутра» («Сутра Вималакирти»). Праджняпарамитские сутры провозглашают праджню (мудрость) высшим совершенством (парамитой) и самым действенным средством достижения освобождения – нирваны. Природа праджни есть осознание взаимозависимости и внутренней пустоты (шунъята) всех вещей, а также мыслей о них. Нирвана отождествляется с вневербальным и внерациональным проникновением в пустоту всего процесса перерождения (сансары). Однако подчеркивается, что такая трактовка нирваны, как и др. ключевых понятий буддизма, не должна становиться догматической доктриной. Праджняпарамитские сутры стремились придать высшим буддийским ценностям как более популярное, так и более мистическое звучание. Идеи сутр развивали Нагарджуна и др. махаянские мыслители. «Алмазная сутра» и «Сутра сердца» особенно популярны в Центральной Азии, Тибете, Китае, Корее и Японии. В. Г. Лысенко

ПРАДХАНА – см. Пракрити

ПРАЙОДЖАНА (санскр: prayojana – намерение; – четвертая категория нъяи, отражающая ее понимание познания как практическо-предметной деятельности; мотив, стимул как познавательно-деятельностная установка. В «Нъяя-сутрах» прайоджана определяется как «объект, в соответствии с которым предпринимают действие» (1.1.24). Ватсьяяна в начале своего комментария отмечает, что прайоджана «пронизывает» все живые существа, действия и науки, т. к. немотивированной практики быть не может. В комментарии к цитированной сутре он определяет «объект» как то, что стимулирует стремление приобрести, либо избежать, его, а потому также решение и выбор средств его приобретения или избежания. «Соответственность» равнозначна самому этому решению, а «соответствующим» будет объект, в связи с которым такое решение принимается. Уддйотакара осмысляет, почему прайоджана следует в перечне категорий за сомнением (саншая): «немотивированное» сомнение никогда не ведет к исследованию. В. К. Шохин

ПРАЙС (Price) Ричард (23 февраля 1723, Гламорганшир, Уэлс – 19 апреля 1791, Хэкни, Англия) – британский моральный философ, теолог, экономист, математик. Получил образование в нескольких духовных академиях Англии. Затем служил в нонконформистских конгрегациях, был одним из лидеров диссентеров, совмещал пастырскую карьеру с активной политической деятельностью. При поддержке своего друга Б. Франклина стал членом Королевского общества (1765). Во всех сферах жизни Прайс руководствовался идеалами разума и свободы. Как священник и теолог он стремился основать веру на разумных началах, участвовал в движении за юридическое признание веротерпимости и свободы вероисповедания, как политик стоял на позициях либерализма. Он поддерживал борьбу американских колонистов за независимость и приветствовал начало Великой французской революции. Знаменитая проповедь Прайса «О любви к нашей стране» (1789) спровоцировала написание Э. Берком «Размышлений о революции во Франции» (1790). В истории философии Прайс известен как автор «Обозрения основных вопросов морали» (1758). Свою главную идею абсолютной морали Прайс обосновывал, опираясь на философию Платона, кембриджских платоников, интеллектуалиста С. Кларка, в полемике с сентиментализмом этическим, с волюнтаристскими и социоправовыми концепциями морали. Путь обоснования абсолютности морали он видел в доказательстве ее объективного характера, которое в первую очередь предполагало доказательство объективности морального знания. Абсолютность морали, по Прайсу, выражается в ее онтологическом характере, беспредпосылочности, неизменности, универсальности и вечности. В единстве с необходимой истиной мораль конституирует природу Божества и является законом его существования. В контексте осмысления названных особенностей морали Прайс строил свою интел– лектуально-интуитивистскую концепцию морального познания, сущность которой выражалась в том, что знание морали складьгоается из объективных, универсальных, простых (не определимых через неэтические термины) идей-понятий. Их познание осуществляется непосредственно, с помощью интеллектуально-интуитивной способности – понимания (understanding). Познание морального понятия, по Прайсу, тождественно требованию осуществления морального действия,

319

ПРАКАШАТМАН основной характеристикой морального знания является императивность. Следствием утверждения о понятийности, интуитивности и императивности морального знания было признание чистоты и осознанности морального мотива. Свободу Прайс понимал как способность самодетерминации, т. е. способность действовать согласно собственным убеждениям вопреки внешним воздействиям и внутренним предрасполо– женностям. Свободу, наряду с разумностью, он считал необходимым условием моральности человека. Этическая концепция Прайса была впоследствии признана самым полным и последовательным в истории этики выражением интеллектуализма (см. Интеллектуалистскаяэтика). В своем понимании морали Прайс во многом предварил И. Канта, его идеи получили развитие в этическом интуитивизме 20 в. Соч.: A Review of the Principle Questions in Morals. Oxf., 1948. Лит.: Thomas D. 0. The Honest Mind: The Thought and Work of Richard Price. Oxf., 1977. О. В. Артемьева

ПРАКАШАТМАН (санскр. Prakasatman) (др. имена – Свап– ракашанубхава, Пракашатмаяти) (кон. 12 – нач. 13 в.) – индийский философ и теолог, последователь адвайта-веданты и основатель одного из главных течений в послешанкаровой адвайте – школы виварана. Школа виварана получила название по одному из центральных произведений Пракашатма– на – «Панча-падика-виварана» («Толкование пятиглавия»); это комментарии на произведение Падмапады «Панча-па– дика», которая в свою очередь является субкомментарием на Комментарий Шанкары к «Брахма-сутрам». Был непосредственным учеником адвайтиста Ананьянубхавы. Пракашат– ман прославился активной полемикой с махаянистскими направлениями буддизма; в отличие от буддистов он считает, что сам факт узнавания, или припоминания (пратьябхиджня), человеком себя как субъекта познания уже предполагает некую непрерывность и согласованность феноменов, а значит, и относительную самодостаточность эмпирического мира. Антимахаянистская направленность учения Пракашатмана приводила к тому, что майя в нем переставала рассматриваться как «космическая иллюзия», но начинала приобретать известную самостоятельность, все больше напоминая перво– материю (Пракрити) в системе санкхья. В своих взглядах на природу индивидуальной души Пракашатман склонялся к доктрине бимба-пратибимба-вада (учение об образе и про– образе),псюколькуонапредполагаетотражениевысшего1арвх– мана в относительно самостоятельном и реальном зеркале майи. Последователями Пракашатмана были адвантисты Шри– харша, Читсукха и др. Соч.: Paficapadika-vivaana. – «Vizianagram Sanskrit Series», N 5, v. 1—3. Лит.: Cammann К. Das System des Advaita nach der Lehre des Prakasamans. Wiesbaden, 1965. H. В. Исаева

ПРАКРИТИ (санскр. prakiti – природа, производящее начало) – одно из двух первоначал мира в дуалистической философии классической санкхьи, являющееся одновременно его Первоматерией, действующей причиной и «дизайнером» с целеполагающими интенциями. Синонимы «Пракрити» – «непроявленное» (см. Вьякта-авъяхта) и «основное» (прад– хана). Пракрити является особым модусом взаимоотношения трех гун, состоянием их «равновесия». Как непроявленное первоначало мира Пракрити противопоставляется остальным 23 «проявленным» началам, являющимся ее эманатами, и как особый модус трехгунной реальности, наряду с ними – Пу– руше. По «Санкхья-киршсе», Пракрити в качестве материальной причины мира содержит все его феномены в недифференцированном состоянии (см. Паринама-вада), но сама является началом «тонким» – сверхчувственным (ст. 8), постулируемым на основании абстрактного умозаключения. Как единая Первоматерия, или единое непроявленное первоначало, Пракрити выводится из 1) «ограниченности» всех феноменов, 2) их гомогенности, 3) наличия общей для них потенциальности, 4) видовых различий между следствиями и причиной, 5) «слияния» следствий с их причинами в конце каждого космического периода (ст. 15—16). Комментаторы акцентируют момент однородности феноменов, имеющих трехгунную природу, и необходимость недопущения regressus ad infinitum (если не признать Пракрити конечным основанием мировых причин, придется допустить их бесконечный ряд). Как действующая причина Пракрити, аффицируемая присутствием Пуруш, «развертывает» миры в неизменной последовательности эманации и периодически «свертывает» их в обратном порядке. Пракрити «обеспечивает» и трансмиграцию, снабжая тонкое тело (сукшма-шарира) безграничными возможностями перевоплощений (ст. 42). Наконец, в качестве целеполагающего начала Пракрити (в противоречии с ее «бессознательностью») заботится о «вкушении» Пурушей объектов и его же освобождении от этого опыта и от нее самой, служа ему наподобие бескорыстной возлюбленной (ст. 56-60). В К. Шохин