Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 143 страниц)

СТРУКТУРА ИДЕИ ОТКРОВЕНИЯ. В соответствии с общим иерархическим мировоззрением средневековой теологии в откровении различается несколько уровней. Высшая реализация откровения – «Писание» (соответственно Ветхий Завет, Новый Завет и Коран), причем даже в пределах канона «Писания» возможна субординация: в христианстве Новый Завет оценивается как откровение высшего уровня сравнительное Ветхим Заветом. Нок«Писанию», поортодоксальным учениям, невозможно подойти, минуя низшую ступеньоткро– вения – «предание» (в иудаизме – Талмуд, в христианстве – тексты отцов церкви (см. Патристика), в исламе – сунна). В противоположность этому пониманию откровения оппозиционные группы или отрицают «предание» и требуют возвращения к «Писанию» (в иудаизме – караимы, в исламе – различные секты и весь шиизм, в христианстве – ереси, подготовившие Реформацию), или толкуют откровение как незамкнутый, длящийся диалог Бога с людьми, как процесс (так, Иоахим Флорский учил о «вечном евангелии», которое будет высшей формой откровения и отменит «Писание» обоих Заветов). Незамкнутая концепция откровения предполагает, что любой человек способен помимо канонического «Писания» и охраняющей его церковной иерархии общаться с Богом и получать от него откровение. Обе эти идеи проходят красной нитью через учения средневекового сектантства и получают затем выражение в протестантизме с его подчеркнутой ориентацией на Библию и в то же время с учением о том, что

173

ОТКРОВЕНИЯ ФИЛОСОФИЯ Бог всегда может непосредственно обратиться к душевным глубинам человека, минуя все внешние инстанции.

ВОПРОС ОБ ОТНОШЕНИИ ОТКРОВЕНИЯ И РАЗУМА В РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ. Когда идея откровения вместе с христианством проникла с Востока в сферу греко– римской культуры, она сразу же оказалась в резком противоречии с античным интеллектуализмом: по словам, приписываемым апостолу Павлу (1 Кор 1:22 ел.), для «эллинов», которые «ищут мудрости», христианская проповедь об откровении есть «безумие» (букв, «глупость»). Перед христианами, уже принявшими идею откровения, встал вопрос: не делает ли оно дальнейшие философские искания ненужными? Ряд христианских авторов отвергает всякий контакт между верой и философским рационализмом: «Что общего у Афин и Иерусалима? У академии и церкви?» – вопрошает Тертуллиан (De praescr. haeret. 7). Ввиду неконструктивности этого подхода Ориген предлагает другое решение; откровение должно дать как бы сумму аксиом для рационалистической рефлексии, и принятие этого откровения на веру не завершает, а открывает путь познания: «Есть огромная разница между осмысленной верой и голой верой» (In loan. XIX 1). Этот же подход характерен и для средневекового теологического рационализма: для Ансельма Кентерберийского, напр., откровение есть предпосылка научного познания: «Я не стремлюсь понять, чтобы уверовать, но верую, чтобы понять» (Proslogion, I). По словам Фомы Аквинского, «как теория музыки принимает на веру основоположения, преподанные ей математикой, совершенно так же теология принимает на веру основоположения, преподанные ей богом» («Summa theologiae», qu. I, art. 2). Выступая против «двойственной истины» теории, Фома реши– тельноотрицает возможность какого-либо противоречия между тезисами откровения («сверхразумные истины») и тезисами рационалистического умозрения («разумные истины») – они призваны дополнять друг друга. Более радикальная точка зрения, согласно которой все содержание откровения может быть выведено путем логического конструирования (Иоанн Скот Эриугена, Беренгар Турский, П. Абеляр), обычно расценивалась как еретическая. В Новое время протестантизм резко выступил против теологического рационализма схоластики. Если протестантские концепции до некоторой степени эмансипируют разум от откровения, то тем в большей степени они эмансипируют откровение от разума (ср. слова М. Лютера о теологизирую– щем разуме как «блуднице дьявола»). Рационализм 17 в. (особенно Б, Спиноза) и просветительство 18 в. подвергли самый принцип откровения уничтожающей критике. Понимание откровения как радикального упразднения всех основ рационализма было снова принято С. Кьеркегором, однако в целом для рационалистической буржуазной религиозности 19 в. характерно растворение откровения в общей сумме «духовных прозрений человечества» – по типу гегелевского тезиса о человеческой истории как самораскрытии абсолюта. Непопулярной на протяжении 19 в. оставалась и «философия откровения» позднего Ф. Шеллинга, с резкой критикой которой выступил молодой Ф. Энгельс в памфлете «Шеллинг и откровение» (см. Маркс К. и Энгельс Ф. Из ранних произв. М., 1956, с. 394-445). В теологии 20 в. рационалистические взгляды подверглись значительному пересмотру. Кьеркегоровская концепция откровения получила широкое распространение в сфере протестантской теологии (т. н. диалектическая теология): «неоортодоксы» характеризуют откровение как абсолютно несоизмеримое ни с какими человеческими критериями и ценностями (ранний К. Барт), а восприятие его человеком описывают как «диалектическое» противоречие, не поддающееся объяснению (Э. Бруннер потратил много сил на борьбу с затушевыванием понятия откровения в либеральном протестантизме, в частности у А. Ричля). Теологи, тяготеющие к экзистенциализму, понимают откровение как педологический процесс «выбора» и «самоосуществления» человека (протестант Р. Бультман, католик Г. Марсель и др.). В противовес этому неосхоластика подчеркивает объективный и социальный характер откровения, позитивное отношение христианства как религии откровения к социальным и культурным ценностям, к «гуманизму» и к разуму, а также активную роль человека как «адресата и партнера откровения» (Г. де Фриз, Г У. фон Бальтазар и др.). В попытках завоевать для католицизма науку возрождается старый тезис Фомы Аквинского о гармоническом соотношении между «сверхразумными» и «разумными» истинами. Весьма распространено (особенно в протестантских кругах) признание исторической ограниченности Библии как одного из ее «измерений», «диалектически» сосуществующего с другим «измерением», в котором Библия есть выражение откровения. «Рабский образ носит и Библия, эта скомпилированная, неоднократно переработанная, устаревшая, составленная заблуждавшимися людьми книга, в которой, однако, записано святое, беспримесное, непогрешимое, вечно новое слово Божье», – читаем мы у одного последователя JL Барта (Hervch Е. Die Wirklichkeit der Kirche, Bd 1. Halle, 1956, S. 14). Специфически американским явлением остается фундаментализм, который в своей апологии идеи откровения требует принятия на веру всего содержания Библии в возможно буквальном смысле. Но в целом теологизирующая философия Запада ищет более утонченный подход к проблеме откровения, постулируя для откровения особый уровень, в пределах которого оно избавляется от возможности столкновения с критическим разумом. Лит.: Bultmann R. Der Begriff der Offenbaning im Neuen Testament, Tub., 1929; Guardini R. Die Offenbarung als Geschichte. Wurzburg, 1940; Brunner E. Offenbaning und Vernunft. Z., 1941; Schrey H. H. Existenz mid Offenbaning. Tub., 1947; Niebuhr H. R. The meaning of revelation. N.Y., 1959; Balthasar H. U.fon. Herrlichkeit, Bd. 1-2. Einsiedeln, 1961-62. С С. Аверинцев

ОТКРОВЕНИЯ ФИЛОСОФИЯ – см. Философия откровения.

ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО – понятие, используемое рядом западных социально-философских учений для обозначения демократических обществ античной древности и современности. Как правило, противопоставляется традиционным обществам, а также тоталитарным политическим режимам. Возникло в 30-х гг. в философии А. Бергсона. В работе «Два источника морали и религии» открытое общество выступало аналогом некоего идеального общественного устройства, обладающего «динамическими» моралью и религией и состоя1 щего из «моральных героев», гуманистически ориентированных религиозных деятелей, основной целью которых являются не проблемы воспроизводства, сохранения рода и т. п., а благо всего человечества. Наибольшую известность и широкое распространение это понятие получило с выходом книги К. Поппера «Открытое общество и его враги». В философии Поппера открытое обще-

174

ОТКРЫТОСТЬ ство рассматривается е качестве, антипода традиционного по своей сути «закрытого племенного общества». Оно наделяется набором черт, характерных для современной западной демократии, основано на инструментальной рациональности, десакрализации социальных и политических норм и процедур, возможности изменения социального статуса его членов. Вместе с тем Поппер находит примеры открытого общества не только в настоящем, но и в прошлом. Первым примером подобного типа общества, по его мнению, являются Афины времен Перикла, где впервые в истории социума оказались задействованы возможности рационального человеческого мышления, противопоставленные косности обычая и сакра– лизованнойтрадиции. Наиболее важным отличием открытого общества от закрытого, по Попперу, выступает возможность рациональной рефлексии со стороны индивида по поводу встающих перед ним проблем, в то время как член забытого общества вынужден действовать в соответствии с санкционированными и/или сакрализованными тем или иным образом предписаниями. Закрытое общество характеризуется верой в существование магических табу, а открытое общество представляет собой общество, в котором люди научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта. Наличие такой рационально-критической установки даетвозможностьчленамоткрытогообществацелесообразнои сознательно направлять развитие общества и, руководствуясь «технологией постепенных социальных преобразований», формировать государственные институты в соответствии с реальными потребностями граждан. По мнению Поппера, именно эта установка присуща современной западной цивилизации и является лучшим средством от рецидивов авторитаризма и тоталитаризма в современном мире. Концептуальные построения Поппера оказали существенное влияние на западную политическую философию (на трактовку открытого общества Дж. Соросом) и на критику тоталитаризма в общественно-политической мысли Запада. Лит.: Бергсон А. Два источника морали и религии. М, 1994; Поппер К. Открытое общество и его враги, т. 1—2. М., 1992. Э. Г. Соловьев

ОТКРЫТОСТЬ (нем. Offenheit, англ. openness, франц. ouverture) – общекультурное понятие, по-разному тематизиру– емое в философских системах. Базовое значение открытости как искренности («открытый муж свободно правду скажет», Клопшток; «эту-то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную... я так любил в ней», J]. Толстой), прямоты («прошу с открытостью ответствовать мне большей», Шекспир; «открытее, чем с братом», Виланд), чистосердечной честности («мне надобно б не столь открытым быть», Шиллер; «открытость», «справедливость» как синонимы у Добролюбова), дружественной доверчивости («ее открытости мой гнев стыдится», Гете) рано прослеживается лексикографами в европейских языках, включая русский («лукавства в себе не имеют, самым простым открытым сердцем ко всем», Космография, 1670). Просвещенческая мысль высоко ценит открытость светского общества как позитивный противовес религиозной нетерпимости В романтизме открытость привлекается для характеристики поэтически-художественного образа, который всегда неудержимо выходит за свои пределы. Для Ф. Шлегеля открытость рассматриваемого предмета или идеи обеспечена иронией. Слово художника и мыслителя возвращает вещи их безграничной символической сути. По Шопенгауэру, открытость свойственна прежде всего музыке, первообразу всех искусств. Бергсон («Два источника нравственности и религии», 1932) вводит актуальный до сего дня термин «открытое общество» в смысле коллектива, не обособляющего себя от человечества и целого мира. К. Поппер («Открытое общество и его враги», 1957) в полемике против историзма Гегеля и Маркса, привязывая это понятие к политическим перипетиям борьбы западных демократий против тоталитаризма, выдвигает открытость как рискованное, но единственно плодотворное движение человечества путем проб и ошибок после отказа от идеологического детерминизма. В более фундаментальном плане открытость всякой данной человеческой ситуации подчеркивалась К. Ясперсом, с соответствующим признанием принципиальной незавершенности работы мысли. Хайдеггер определяет открытость как исходную вовлеченность человеческого присутствия (Dasein) в мир, прежде всего через настроение («Бытие и время», 1927, и др.). Бытие-в-мире как опыт открытости связано с фактом настроенности. Открытость сама по себе еще не мир, но возможность события мира. Открытость присутствия означает его экстатичность во времени, т. е. его одинаковую принадлежность в мгновение ока, при условиях решимости на собственную экзистенцию, к трем временным экстазам настоящего, настающего и сбывшегося. Открытость мира, со своей стороны, поддерживается решительным вступанием в нее, достигаемым в мысли, художественном творчестве, поступке («Исток художественного творения»). Открытость оказывается, т. о., просветом, где вещи впервые получают возможность показать свою истину. Открытость в этом смысле первична, не создается представлением и не поддается осмыслению усилиями последнего («На пути к языку»). В ней осуществляются свобода человека встретить истину вещей и тем самым человеческое существо как таковое. Отталкизаясь от Ясперса и Хайдеггера, X. Арендт делает открытость главным свойством публичного мира как свободного исторического образования, на сцене которого выясняются дела человеческие. Что нечто вообще является и может быть воспринято и другими и нами самими как таковое – означает внутри человеческого мира принадлежность к действительности. Предстояние других, которые видят, что мы видим, и слышат, что мы слышим, удостоверяет нам реальность мира и нас самих. Рядом с открытостью, вполне тождественной у Арендт с миром, даже мощные силы внутренней жизни, сердечные страсти, задушевные мысли, чувственные наслаждения «ведут неуверенное, тенеобразное существование, разве что, изменившись, как бы деприватизируются, деиндивиду– ализируются и преображаются так, чтобы наши адекватную для публичной явленностн форму» (Vita activa, 1958). Переход из приватной сферы в открытую происходит, напр., при простом рассказывании какой-либо истории. Начиная просто говорить о вещах, каковы бы они ни были, мы уже выдвигаем их в сферу, где они обретают общезначимость. Отсюда первостепенное значение свободного слова и незаинтересованного общения. Вместе с тем открытая сцена мира остается хрупкой действительностью и в настоящее время почти полностью разрушена стратегически-прагматической установкой новоевропейского человечества. В. Б. Бибихин

175

ОТЛО (ОТЛОХ)

ОТЛО (ОТЛОХ) (Otloh) из Санкт-Эммерама (ок. 1010, Бавария – после 1070, Регенсбург) – церковный писатель. С1032 монах монастыря св. Эммерама в Регенсбурге, в 1062—66 в Фульде, в 1067 вернулся в Санкт-Эммерам. Теологический трактат «О трех вопросах» (De tribus quaestionibus, ок. 1055) – о божественном промысле, Божиих суде и милости, мистическом значении чисел. Сочинения наставительного характера – поэма «О духовном учении» (De doctrina spirituali, ок. 1035) и др. Самая большая работа – «О духовном беге» (De cursu spirituali): клирики, монахи и миряне на пути к Богу суть бегуны, которым нужно стяжать пальмовую ветвь. Автобиографические сочинения «О своих искушениях» (De suis temp– tationibus) и «Книга видений» (liber visiomim). Соч.: MPL, t. 146, col. 27-434; Liber visionum, ed. R G. Schmidt, Monumenta Germaniae Historica, Quellen zur Geistesgeschichte des Mittelalters 13. Wiimar, 1989; в рус. пер.: Книга видений. – В сб.: Средние века 58. М., 1995. Jlwr.: Manitius M. Geschichte der Lateinischen Literatur des Mittelalters, 2. Munch., 1923, S. 83-103; Bischoff B. Literarisches und kunstlerisches Leben in St. Emmeram im fruhen und hohen Mittelalter, Ober unbekannte Handschriften und Werke Otlohs von St. Emmeram (Re– gensbuig). – Studien und Mitteilungen zur Geschichte des Benedektiner Ordens und seiner Zweige 51 (1933), 54 (1936); Misch G. Geschichte der Autobiographie III, 2/1. Lpz., 1931; Evans G. R. Studium discendi: Otloh of St. Emmeram and the Seven Liberal Arts. – «Recherches de theologie ancienne et medievale» 44,1977. В. В. Петров

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ИСТИНА – см. Истина.

ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ КОНЦЕПЦИЯ (в методологии физического познания) – 1) характеристика интегральных форм физических связей материального бытия, которые проявляются через разнообразные физические явления; 2) наиболее общее выражение исходного гносеологического отношения субъекта к объекту познания. В первом случае относительность в противоположность абсолютному, выражая всеобщую взаимосвязь и взаимообусловленность вещей и процессов, характеризует материальное единство мира (любая вещь и любой процесс являются «элементом» мирового материального взаимодействия), объективное существование единства и неразличимости определенных «элементов» материального бытия, их состояний и взаимодействий в больших и малых масштабах, напр. равномерное и прямолинейное движение и покой, ускорение и инерционное движение, инерция и гравитация, гравитация (и инерция) и метрика и др. Абсолютное же характеризует то, что считается независимым в природе и что проявляется через относительное. Во втором случае «относительность» выступает в качестве логико-гносеологического определения познавательного процесса и познавательных средств, выражая зависимость наблюдаемых явлений от систем референции и класса измерительных устройств, указывая на зависимость значений физических величин от единиц измерения, принятых математических схем, класса систем отсчета и измерительных устройств исследователя, что связано с установлением (с помощью принципа относительности) независимости физических законов от выбора систем отсчета и класса измерительных устройств в пределах применяемой физической теории. Первая группа определении концепции относительности играет важную роль при формировании физических теорий и моделей исследуемой реальности, а вторая имеет определяющее значение при интерпретации и применении физических теорий. П. И. Дышлевый

ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ

ТЕОРИЯ – лингвистическая теория (гипотеза), утверждающая зависимость структуры мышления и способа познания внешнего мира от структуры используемого естественного языка. Она была сформулирована Э. Сепиром и его последователем Б. Л. Уорфом в 1930-е гг. в США; ее другое название —«гипотезаСепира—Уорфа». Особое внимание исследователей теория лингвистической относительности привлекла в 1950-х гг., когда X. Хойер в ряде своих работ провел ее критический анализ, а в 1953 на конференции в Чикаго она стала предметом всестороннего обсуждения среди философов, лингвистов, психологов и др. Будучи этнографом и лингвистом, Сепир изучал культуру и языки ряда племен североамериканских индейцев. Эти языки входят в группу инкорпорирующих языков, для которых характерны особые способы образования языковых выражений, напр. в состав глагола могут включаться дополнения, в состав существительного – указание на время, так что предложению в европейских языках: «Дом был» – в инкорпорирующих языках будет соответствовать предложение типа: «Дом-в-прошлом есть». Теория лингвистической относительности утверждает, что мысленное членение мира, формирование системы понятий, в которых ведется осмысление мира, происходит в соответствии с системой категорий естественного языка, которым пользуются субъекты познания: «...«реальный мир» в значительной степени строится на основе языковых норм данной группы» (Сепир). В различных естественных языках имеют место разные системы категорий и «сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем» (Уорф). Согласно теории лингвистической относительности, тип языка определяет не только формы поведения языкового коллектива, но в целом и Тип культуры, и тип мышления, т. е. принятую в ней логику. Отсюда характерное для европейской культуры понимание времени и доминирование в ней классической логики объясняется как производное от типа европейских языков. Лит.: Сепир Э. Язык. М.—Л., 1934; Сепир Э. Лингвистика и логика. – В кн.: Новое в лингвистике, вып. 1. М., 1960; Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку. – Там же; Васильев С А. Философский анализ гипотезы лингвистической относительности. К., 1974; Абрамян Н. Л. Гносеологический анализ языкового значения. Ереван, 1986; Selected Writings of Edward Sapir in Language, Culture and Personality. Berk.—Los Ang., 1951. Г. В. Гриненко

ОТНОШЕНИЕ – связь между некоторой сущностью и тем, что с ней соотнесено. Считается, что категорию отношения в философию ввел Аристотель (Аристотель. Соч., т. 2. М., 1978, с. 66), писавший, что нечто «есть то, что оно есть», лишь «в связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому». Для соотнесенного существовать – значит находиться в каком-либо отношении к другому. По Аристотелю, сущность есть условие возможности отношений. Подразумевается, что всякое отношение соотносит сущности определенных видов (или сортов, как принято говорить в прикладной логике). Однако еще до Аристотеля понятие отношения фактически рассматривалось другими эллинскими мыслителями, в частности Платоном. Для последнего отношение есть связь между идеями, благодаря к-рой они становятся доступными познанию. От Платона и Аристотеля вдет комплекс проблем, связанных с бытием отношений: является ли отно-

176

ОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ шение столь же реальным, что и объекты, в этом отношении находящиеся. Различные философские школы давали на этот вопрос разные ответы. Естественно считать, что отношения между вещами столь же реальны, как и сами вещи, – в том смысле, что кет вещей вне каких-либо отношений и нет отношений, которые не связывали бы какие-либо вещи (явления, события, процессы и т. п.). В современной логике отношения рассматриваются как многоместные (многочленные) предикаты – в отличие от свойств как одноместных предикатов. Различают двухместные (бинарные), трехместные (тернарные) и вообше я-арные отношения. Уточнение категории «отношение» возможно на различных уровнях абстракции и путем различных процедур формализации. Простейший подход—теоретико-множественный, когда отношение понимается как упорядоченное множество пар (для бинарного отношения), троек (для тернарного отношения), вообще л-ок предметов. Если задан упорядоченный набор (кортеж) < х,, х2, ..., xn >, где х. (/ = /, 2,..., п) – переменные из нек-рой предметной области или областей (из множества или множеств, на которых определены соответствующие переменные), то говорят, что между предметами, представляемыми данными переменными, существует отношение R, и записывают это как R (хр х2,..., хп); при л = 2 – это бинарное отношение, обычно представляемое формулой х,Лс2, – наиболее простой и вместе с тем весьма важный случай отношения, иллюстрируемый, напр., равенствами и неравенствами (х, = х2, х,* х2) для чисел и выюдимостями (х,=>х2) для высказываний. Совокупность первых элементов, входящих в какое-либо бинарное отношение x,/fr2„ называется областью (определения) отношения R, a совокупность вторых элементов – конверсией областью этого отношения, или противообластью. Область и противообласть могут не входить, а могут и входить в одно и то же множество и даже совпадать с ним (обозначим его через М). В этом случае бинарное отношение R на множестве А/ оказывается подмножеством Декартова произведения M x А/, коим является множество всех упорядоченных пар элементов из М. Это означает, что выполнение R для элементов дс и у из А/ равносильно включению кортежа <дс, у> в R Бинарное отношение как двухместный предикат, интерпретируемый как высказывание х,/вс2 относительно индивидных переменных дс, и xv обращается в истину при выполнении отношения для некоторых предметов а и Ь, подставляемых на места переменных дс, и хг Для бинарных отношений естественно определяются операции дополнения, объединения и пересечения (аналога соответствующих операций над классами), а также операция умножения (композиции) двух отношений – /?, и R^ а именно A,A, выполнено для дс, и х2 (т. е. верно высказывание х,^,/^), если, и только если, в множестве А/ существует элемент дск, для к-рого верны как x,A(jck, так ii xkR2x2 (если /?, = R2, то данная операция порождает степень отношения /?, и обозначается /?,2). Для каждого бинарного отношения существует обратное ему отношение Rp обладающее свойством х,/?,х2 = x2Rxy Бинарное отношение R на множестве M геометрически интерпретируемо как граф, множеством вершин которого являются элементы множества А/, а отношение х{ Rx2 изображается стрелкой (ориентированным ребром графа), к-рое выходит из вершины х, и входит в вершину дс2. Среди бинарных отношений особо важны отношения эквивалентности (типа равенства), толерантности (сходства) и порядка. Эти отношения различаются по тому, выполняются или не выполняются для них свойства рефлексивности (или антирефлексивности), симметричности и транзитивности, имеющие следующий смысл; (1) рефлексивность: для любого объекта х из А/ верно высказывание x.Rx. т. е. всякий элемент дс. находится сам с собой в данном отношении; (2) симметричность: для любых объектов дс, и х2 из высказывания xlRx2 следует высказывание x2Rxr (3) антисимметричность: если верно, что х,/6с2, то обратное отношение x2Rxx верно, только если R рефлексивно; (4) транзитивность: если выполнены отношения дс,/6г2 и дс2/6с3, то выполнено и отношение х,/&3. Рефлексивное и симметричное отношение R называется отношением толерантности (сходства) или просто толерантностью; антисимметричное и транзитивное отношение называется отношением порядка; рефлексивное, симметричное и транзитивноеотношениеназываетсяотношениемэквивалент– ности (равенства) или эквивалентностью. Эквивалентность задает разбиение множества M на непересекающиеся подмножества (классы эквивалентности), так что если для неких дс, и дс, верно дс,/сс2, то дс, и х2 принадлежат одному и тому же классу. Отношение толерантности порождает систему классов толерантности: выполнимость х,/ог2 для дс, и х2 означает в этом случае их попадание хотя бы в один общий класс. Важный случай составляют тернарные отношения, обладающие тем свойством, что для любых х и х существует единственный , при котором <х х, дск> входит в Я Такое отношение называется (некоторой) операцией, элементы х и х – операндами, а элемент – результатом операции хк = х * xj5 где * есть знак данной операции. Так, операция сложения чисел соответствует отношению, выполняемому на всех тройках чисел, для которых х^ = х + х. На заданной области А/ можно определить отношение и неопределенной арности, когда R состоит из кортежей разной длины. Напр., если M – множество слов, то можно задать отношение ранжированности, которое, по определению, выполняется для любого набора слов, в котором они перечислены в алфавитном порядке. Для создания т. н. реляционных баз данных полезно формальное описание связи между объектами разных сортов; в этом случае отношение R понимается как подмножество Декартова произведения, определяемого не на единственном множестве А/, а на многих множествах А/, А/2,..., Мт. Лит.: Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных науке. М., 1948; Шрейдер Ю. Л. Равенство, сходство, порядок. М., 1971. Ю. А. Шрейдер, Б. В. Бирюков

ОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ – отношения, включающие в качестве своих элементов: 1) субъектов с их статусами и ролями, ценностями и нормами, потребностями и интересами, стимулами и мотивами; 2) содержание деятельности субъектов и их взаимодействий, характер этих взаимодействий – эквивалентность или неэквивалентность социальных обменов, степень самостоятельности или контролируемости действий; 3) оценку отношений, осуществляемую субъектами путем сравнения элементов своих отношений с элементами отношений др. субъектов, участвующих в подобных отношениях; 4) структуры и нормы, обеспечивающие устойчивость отношений, институционализацию их воспроизводства в повседневной жизни. Субъектами общественных отношений выступают индивиды, малые и большие группы, территориальные общности, этносы, организации, социальные институты, сами большие общества как целостности. Соответственно различают отноше-

177

ОТРАЖЕНИЕ ния межличностные, внутригруппозые и межгрупповые, ло– калные, этнические, организационные, институциональные, внутрнстрановые и международные. Наблюдаются также многообразные субъектно-смешанные отношения, когда индивид взаимодействует с организацией, организация оказывается в конфликте с этносом и т. д. По предметному содержанию общественные отношения дифференцируются соответственно основным сферам жизнедеятельности общества на: экономические, социальные, политические, моральные, идеологические и др. Каждый из этих типов общественных отношений имеет свои основания, отличающие его от др.: экономические отношения складываются на основе производства, обмена и распределения товаров и услуг; социальные – на основе статусов различных субъектов в социальной структуре и в обществе в целом; политические – на основе публичной власти и т. п. Конкретное содержание каждого типа общественных отношений исторически изменяется вместе с изменением всего общества. Возникнув, новые элементы общественных отношений постепенно утверждаются в повседневной жизни людей, приобретают характер институтов социальных, устойчиво воспроизводящих себя и свои взаимоотношения со средой. Весьма разнообразны общественные отношения по их характеру, внутреннему своему содержанию. Различают непосредственные и опосредствованные, прямые и косвенные, формализованные н неформализованные отношения. Важнейшее значение для субъектов общественных отношений имеет паритетность или диспаритетность их взаимоотношений: равенства и неравенства, кооперации и конкуренции, господства и подчинения, антагонизма и сотрудничества. Не менее существенна тенденция, при которой общественные отношения становятся силой, господствующей над субъектами, превращаются в отчуждение их взаимодействий. В философском аспекте ключевым является вопрос о характере взаимосвязей между различными типами общественных отношений: имеют ли их взаимосвязи плюральный, многофакторный характер, или же более обоснованно монистическое разделение всех типов общественных отношений на две группы – детерминирующие (первичные, материальные) и детерминируемые (вторичные, идеологические). Созданное К. Марксом и Ф. Энгельсом материалистическое понимание истории исходит из монистического деления, позволяющего с единых позиций объяснить всю историю человечества принципиальную структуру, функционирование и развитие каждого общества. Марксизм выделяет экономические, производственные отношения как материальные, характер которых детерминируется производительными силами общества и не зависит от воли и сознания людей. Они служат базисом, на котором формируются в виде надстройки соответствующие ему (детерминируемые им) политические, правовые, нравственные и иные идеологические отношения (см. Базис и надстройка). По мере развития производительных сил они вступают в противоречие с производственными отношениями, что приводит к революционному изменению базиса и надстройки, всей системы общественных отношений. Одна формация общественная сменяется др. Причинно-следственная зависимость идеологических отношений от материальных не однозначна и включает обратное воздействие надстроечных отношений на базисные; напр., социалистическая революция начинается со слома прежней политической надстройки и создания новой, которая активно строит базис социалистического общества и сама изменяется под его воздействием. В общественной науке 20 в. распространены и иные подходы. Так, M Вебер обосновал значительную роль духа протестантизма (его ценностей и норм) в становлении буржуазных экономических отношений в Западной Европе и Северной Америке. Этот исторический пример интерпретируется как одно из доказательств определяющего влияния культуры на экономику. П. А. Сорокин на основе исследования истории культуры многих стран мира за 2 тысячи лет предложил социокультурный подход, в котором культурные и социальные отношения (включая экономические) соотносятся как рав– новлиятельные, а не односторонне детерминирующие функционирование и эволюцию общества. Наиболее общей и влиятельной концепцией плюральных взаимосвязей общественных отношений как целостной системы является структурный функционализм (Т. Пирсоне, Р. Мер– тон). За исходный пункт здесь принимается структура социального действия, включающая четыре функции (адаптацию, целедостижение, интеграцию, латентность) и соответствующие подсистемы (поведенческую, личностную, социальную, культурную), каждая из которых объединяет совокупность факторов и отношений. Взаимосвязь между этими подсистемами имеет двойственный характер: потоки детерминирующей энергии движутся от поведенческой подсистемы через личностную и социальную к культурной; но иерархия информационного контроля имеет противоположную направленность: содержащиеся в культуре информационные обобщения высшего порядка контролируют соответствующие обобщения социальной, затем личностной и, наконец, поведенческой подсистем. Реальная взаимосвязь четырех подсистем отношений, образующих целостную систему, оказывается сложной результирующей двух противоположно направленных потоков воздействий. Новейшие подходы к пониманию природы и взаимосвязей общественных отношений акцентируют внимание на человеке как субъекте деятельности и отношений (Маргарет Арчер, У. Бакли, Э. Гидденс, М. Крозье, А Турен, П. Штомпка, А. Этциони). В дополнение к структурно-функциональной модели предлагаются концепции морфогенеза, взаимозависимости деятелей и систем, социальной реальности как некоторого коэффициента деятельности. Вновь в поле зрения оказывается гуманистический подход раннего Маркса, его диалектическая концепция деятельности, проблема преодоления отчуждения человека. Лит.: Вебер М. О некоторых категориях понимания социологии. – Он же. Избранные произведения. М., 1990; Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13; Парсонс Т. Понятие общества. – «Tesis», 1993, т. 1, № 2; Сорокин П. Родовая структура социокультурных явлений. – В кн.: Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996: Archer M. Culture and Agency. Cambr, 1988; Crozier M., Freiberg E. Actors and Systems. Chi.—L., 1980; Etzioni A. The Active Society. N. Y, 1968; Giddens A. The Constitution of society. Cambr, 1984; Luhmann N. Sociale Systeme. Fr/M, 1993; Merton R. Social Theory and Social Structure. Glencoe, 1968; Parsons 7. The Social System. N.Y, 1964; TouraineA. The Self-production of Society. L, 1977. Я И. Лапин