Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С"

Автор книги: авторов Коллектив

517

СЕМАНТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИИ ТЕОРИЯ Тогда категорией кванторов будет – s/s/n, a i-оператора («тот, который...»; напр., «тот человек, который написал «Айвенго»») – n/s/n. T. о., приписывание категории значения зависит от принимаемых методов логического анализа. Еще более интересный вопрос составляет приписывание семантических категорий интенсиональным операторам и предикатам типа «необходимо, чтобы...», «полагает, что...» и т. д. Именно такого рода операторы и предикаты определяют интенсиональные контексты. При интерпретации этих предикатов и операторов приходится не только обращаться к положениям дел в данном мире, но и вводить в рассмотрение классы возможных миров, «сопряженных» с данным миром, и задавать функции и отношения на такого рода объектах. Семантический анализ интенсиональных предикатов и операторов предполагает рассмотрение такого рода абстрактных сущностей. И это определяет особый тип связи этих предикатов и операторов с их аргументами и тем самым их семантическими категориями (см. там же, гл. 4, § 4). По существу построение системы семантических категорий – глубоко философский, теоретико-познавательный вопрос. Принятие той или иной системы семантических категорий коррелятивно принятию определенных теоретико-познавательных допущений, определенной «сетки» логического анализа. Иными словами, вопрос состоит в том, о какого типа сущностях может идти речь в данном языке, какого рода абстракции и идеализации принимаются. Именно система семантических категорий определяет то, что называют «миром языка», его онтологией. На базе теории семантических категорий возможно уточнение понятия логической формы, для выявления которой необходимо указание семантических категорий логических констант и дескриптивных терминов. Иерархия семантических категорий, положенная в основу формализованного языка, обусловливает способ анализа логической структуры выражений этого языка и тем самым допустимые способы рассуждения. Так, язык стандартной логики (систем фреге-расселовского типа) и язык системы онтологии Лесневского отличаются прежде всего тем, что в их основе лежат разные системы семантических категорий. В качестве основных категорий в языках фреге-расселовского типа выступают собственные имена (имена предметов индивидной области) и высказывания. Общие имена, типа «металл», «человек», «электропроводное вещество» и т. д., относятся не к категории имен, а к категории s/n, т. е. рассматриваются как одноместные предикаты. В силлогистике и онтологии Лесневского общие имена выступают в качестве основной, исходной категории. В силу этого в языках фреге-расселовского типа субъект и предикат высказывания не могут принадлежать к одной и той же семантической категории, в то время как в силлогистике и онтологии Лесневского – могут. По существу меняется само понятие предиката. Построение теории семантических категорий становится базой для разработки определенной типологии самих языков. Языки, во-первых, могут различаться исходными категориями и способами конструирования производных. Далее, они могут отличаться тем, как соотносятся синтаксические и семантические категории. Наконец, языки могут различаться по числу и порядку семантических категорий (классификация Тарского). Классификация языков в этом случае связана с многообразием и типом категорий, к которым принадлежат выражения языков. В случае формализованных языков она зависит от того, принадлежат ли (квантифицируемые) переменные языка к конечному или бесконечному числу категорий. В последнем случае существенно – ограничен ли сверху порядок этих категорий. Каждой категории соотносится натуральное число, называ– ваемое порядком категории. К 1-му порядку относятся имена индивидов и пропозициональные формулы, т. е. выражения категорий п и s. К АН-1 -му порядку – функторы с любым числом аргументов, порядок категорий аргументов которых < к и порядок хотя бы одного аргумента = к. Тарский предлагает классификацию языков в зависимости от того, к каким семантическим категориям принадлежат встречающиеся в этих языках переменные. Соответственно выделяются четыре типа языков: 1) языки, в которых все переменные относятся к одной семантической категории (напр., исчисления высказываний с кванторами по пропозициональным переменным); 2) языки, в которых число категорий, к которым принадлежат переменные, больше 1, но конечно (напр., одноместное исчисление предикатов с кванторами по предикатным переменным); 3) языки, в которых переменные принадлежат к бесконечному числу различных семантических категорий, но порядок этих категорий конечен, т. е. не превосходит некоторое данное число п (напр., исчисление предикатов 2-го порядка); 4) языки, содержащие переменные сколь угодно высокого порядка (напр., язык простой теории типов). Языки первых трех типов Тарский называет языками конечного порядка в противоположность языкам четвертого типа– языкам бесконечного порядка. Принятие (или непринятие) основного принципа теории семантических категорий связано с разграничением стабильных и контекстно зависимых значений. Указанный принцип приемлем для формализованных языков, поскольку семантические правила интерпретации приписывают заданным в синтаксисе категориям знаков определенные значения. Принятие основного принципа применительно к естественным языкам по крайней мере сомнительно. Для естественных языков роль основного принципа – это вопрос контекстуальной зависимости значений выражений языка, с одной стороны, и их типологии – с другой. Можно исследовать «стабильные» значения. Это план «референциального», репрезентативного аспекта языка. Другое дело – функционирование языка как системы и роль правил употребления выражений в этой системе. В языке приходится различать два плана значений: значения, связанные с референциальным аспектом языка, и контекстно зависимые значения. «Спор» позднего Витгенштейна с ранним – это спор исследователя этих двух разных аспектов функционированию языка. Основной принцип теории семантических категорий связан с вопросом выделения стабильных значений в отличие от контекстно зависимых. Типология значений выражений в естественных языках сохраняется. Более того, те методы логико-семантического анализа, которые разработаны для искусственных языков, позволяют более точно репрезентировать структуру выражений, выявлять и характеризовать семантические типы выражений естественного языка (напр., выделять предметные функторы п/п: «вес тела», «король Франции», «скорость света»; предикаторы – s/n, s/nn, ...: «бел», «старше», «король», «отец»). С логической точки зрения выражение «мать» в контекстах «Анна – мать Петра» и «Анна – мать» (аналогично и выражение «король» в контекстах «Людовик XIV – король» и «ко-

518

СЕМАНТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ ТЕОРИЯ роль Франции») принадлежит к разным семантическим категориям (бинарный и унарный предикаты соответственно; предметный функтор и предикатор во втором примере). Если принимается основной принцип теории семантических категорий, то слово «мать» («король») в этих двух контекстах принадлежит к двум разным семантическим категориям, имеет разные типы значения и как бы представляет с логической точки зрения два различных выражения. Если же не принимается основной принцип, тогда одно и то же выражение (слово) в разных контекстах может принадлежать к различным семантическим категориям, а это означает семантическую неоднозначность выражения. Отметим, что для построения иерархии семантических категорий основной принцип не нужен. Выделяются исходные категории, постулируются способы построения производных – получаем определенную систему семантических категорий. Другое дело – проблема отнесения выражений языка к определенным семантическим категориям. В этом случае вступает в силу основной принцип. Одно дело – выделение семантических категорий некоторого фиксированного языка, принцип разбиения их на непересекающиеся классы, другое – построение определенной системы семантических категорий. Следует четко различать эти два вопроса. Проблемы с основным принципом теории семантических категорий возникают именно в связи с отнесением выражений языка к определенным семантическим категориям. Всегда ли возможно такое однозначное отнесение? Само понятие семантической категории вводится, как отмечалось, на основании понятия «принадлежать к одной семантической категории». На основании свойств отношения «принадлежать к одной семантической категории» (отношения типа равенства) все выражения языка разбиваются на непересекающиеся классы (категории значения). Однако, если основной принцип не действует, это ставит под сомнение непересекаемость указанных классов, стабильность типов значений. Подход Айдукевича основан на правилах конструирования категориально согласованных («синтаксически связанных») выражений языка. Новым этапом в разработке теории семантических категорий послужило представление процедур построения выражений языка в виде логической дедукции. Шагам построения и выявления категориальной структуры выражений сопоставляются определенные правила логического вывода. И. Ламбек (1958) построил первые логические исчисления для репрезентации теории семантических категорий. Семантическимкатегориямсопоставляютсяпропозициональ– ные переменные; знак «дроби» в индексации Айдукевича (знак приложения функтора к его аргументам) трактуется как импликация, процедуре установления категориальной структуры предложений сопоставляется логический вывод. Оригинальность подхода заключается в представлении шагов конструирования в виде правил логического вывода. Если в польской школе логики категориальные типы рассматривались одновременно и в синтаксическом и в семантическом аспектах, то Ламбек строит свое исчисление категорий как чисто синтаксическую теорию. В качестве аналога семантической категории у него выступает понятие типа. Исходными, простымитипамиявляютсятипы имен (п) и предложений (s), производными типами – типы функторных выражений вида А/В и ВА. Вслед за Бар-Хиллелом (1964) он различает направление операции приложения функтора к аргументу справа и слева – так появляются функторные выражения типа А/В и типа ВА, что существенно для анализа выражений естественного языка. Основное правило композиции выражений в теории семантических категорий приобретает вид логического правила вывода modus ponens в двух вариантах соответственно: А/В, В – А и Д ВЛ |– А (в обоих случаях имеет место полная аналогия с modus ponens в логике высказываний: BID А, В—А). Используя правила, относящиеся к применению импликации: если из Г |– А/В и А |– А, то Г, Д |– А, если из Г |– В и Д |– ВЛ, то Г, Д |—А, можно строить выражения более сложной структуры из их составляющих. Аналогично на основании определенных правил (аналогичных правилу введения импликации – вывод из допущений – в логике высказываний) можно выводить категории составляющих функторных выражений (т. е. типа А/В и ВА) на основании знания категориальной структуры сложного выражения: из Г, В – А следует Г —А/В и из В, Г |– А следует Г |– В4. В настоящее время построены и исследованы различные системы ламбековского типа (И. Ламбек – более поздние работы, К. Дочен, М. Мортгат, М. ЭммС, И. Ван Бентем, Г. Моррил, Н. Куртонина и др.). Широко используются аппарат и подходы комбинаторных, модальных логик, секвенци– ональных исчислений. Разработка – особенно в 80-е и 90-е годы – такого рода мощного аппарата логических систем в конечном счете диктуется задачами в области формальных категорных грамматик: выявления категорий структуры выражений естественных языков, разработка типологии значений (системы семантических категорий) выражений этих языков. При дедуктивном подходе важен не синтаксический уровень рассмотрения исчислений, важно, чтобы построенные исчисления были адекватны и полны относительно лингвистических построений. Построение лингвистических структур должно идти рука об руку с построением соответствующих композиций значений выражений языка. Но для этого нужна соответствующая семантическая интерпретация такого рода исчислений. Логические исчисления должны давать базис для реальной теории грамматик. Использование аппарата логических исчислений должно решать задачу установления эффективным способом категориальной структуры предложений, поэтому для этих исчислений особо важна разрешения проблема (вопросы устранимости сечения и т. д.; Ламбек (1958 и др.)). Теория семантических категорий широко используется для анализа категориальной структуры выражений естественных языков (Р. Монтегю, И. ван Бентем, И. Лайонс, Д. Льюис, П. Гич, И. Ламбек, М. Муртгат и др.). Лит.: Ламбек И. Математическое исследование структуры предложений. – В кн.: Математическая лингвистика. М., 1964; Lesniewski S. Grundzuge eines neunen systems der Grundlagen der Mathematics. – «Fund. Math.», 14, 1929; Ajdukiewicz K. Die syntaktische Konnexitat. – «Studia Philosophica». Lwow, 1935, v. 1; Tarski A. Der Wahrheitsbegriff in den formalisierten Sprachen. – Ibid., 1936, Bd. 1; Bar-HillelJ. On syntactical categories. – «J. of symbolic logic», 1950, v. 15, N 7; The mathematic of sentence structure. – «Amer. Math. Monthley», 65,1958; Lambek J. Decuctive systems and categories. – «J. Math. Syst. Theory», 2,1968; Montague R. English as a formal language,– Formal Philosophy. New Haven—L., 1974; Van Benthem J. The Lambek calculus. – Catego– rial Grammars and Natural Language Structures. Dordrecht, 1988; Daseh K. A brief survey of frames for the Lambek calculus. – «Z. Math. Logik Grundlag. Math.», 38, 1992; Kurtonina N. Frames and labels. A modal analysis of categorial inference. PhD Dissertation, OTS Utrecht, JLLC Amsterdam, 1995; Carpenter В. Type-Logical Semantics. Cambr., 1996;

519

СЕМАНТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА МЕТОДЫ Moortgat M. Cutegorial type logics. – Handbook of Logic and Language. Cambr. Mass., 1997. E. Д. Смирнова

СЕМАНТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА МЕТОДЫ – см. Логическая семантика, Именования теория.

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСТИНЫ -см. Логическая семантика.

СЕМИОТИКА (греч.отщ?Ш)пкт|, от onjiriov – знак), семиология – общая теория (или комплекс научных теорий), исследующая свойства знаковых систем, или систем знаков, каждому из которых определенным образом сопоставляется (придается) некоторое значение. Примеры знаковых систем: естественные (разговорные) языки, системы предложений научных теорий, искусств, языки, системы сигнализации в обществе и природе, системы состояний, входных и выходных сигналов различных машин и автоматов, программы и алгоритмы для них и языки-посредники для «общения» с ними человека и т. п. В качестве знаковых систем можно рассматривать «языки» изобразительных искусств, театра, кино и музыки, а также любые сложные системы управления, рассматриваемые с позиций кибернетики: машины, станки, приборы и их схемы, живые организмы, их подсистемы (напр., центральная нервная система), производственные и социальные объединения и общество в целом. В рамках семиотики как единого комплексного направления возможна интерпретация перечисленных сложных систем как систем знаков, могущих в принципе служить для выражения некоторого содержания, причем совместное рассмотрение чрезвычайно разнообразных знаковых систем оправдывается аналогиями в их строении (и принципах функционирования), выражающимися такими отношениями, как изоморфизм и гомоморфизм. Семиотический подход к изучению знаковых систем по существу проявился уже в логико-математических работах Лейбница (кон. 17 в.), предвосхитившего своей концепцией «универсального исчисления» принципы математической логики и семиотики. Швейцарский лингвист Ф. де Соссюр (кон. 19 в.) рассматривал естественные языки как знаковые системы, разрабатывая теорию значения знаков в рамках научной дисциплины, названной им семиологией. Основные принципы семиотики были сформулированы в явном виде Ч. Пирсом (2-я пол. 19 в.), который и ввел сам термин «семиотика», и развиты в работах Ч. Морриса, Р. Карнапа, А. Тарского и др. Для семиотического подхода характерно выделение трех уровней исследования знаковых систем, соответствующих трем аспектам семиотической проблематики: 1) синтактика посвящена изучению синтаксиса знаковых систем, т. е. структуры сочетаний знаков и правил их образования и преобразования безотносительно к их значениям и функциям знаковых систем; 2) семантика изучает знаковые системы как средства выражения смысла – основной ее предмет представляют интерпретации знаков и знакосочетаний; 3) прагматика изучает отношение между знаковыми системами и теми, кто воспринимает, интерпретирует и использует содержащиеся в них сообщения. Одна из важнейших проблем семиотики состоит в выяснении того, в какой мере эти уровни исследования вза– имосводимы. Структуралистская программа де Соссюра (отчасти предвосхищенная лингвистическими идеями В. фон Гумбольдта) легла в основу семиотических исследований в конкретных науках. Первой такой семиотической дисциплиной явилась намеченная еще в его работах и интенсивно развивавшаяся с 1920-х гг. в ряде стран (Чехословакия, СССР, США, Дания и др.) структурная лингвистика. В настоящее время разрабатываются как ее синтаксический аспект (теория т. н. формальных грамматик, основанная на логико-математической и отчасти теоретико-множественной методологии), так и семантический («модель Смысл *-* Текст»), а также методологические (напр., поиски т. н. языковых универсалий в работах Н. Хомского и его школы) аспекты и многочисленные прикладные направления (вероятнсютнс^статистические описания языковых структур; работы Ю. В. Кнорозова по дешифровке древних письменностей и др.). По примеру и образцу лингвистики выявление внутренних структур и их моделирование получили развитие в литературоведении («формальная школа» Ю. Н. Тынянова, В. Б. Шкловского и Б. М. Эйхенбаума, монография В. Я. Проппа «Морфология сказки», работы Ю. M. Лотмана и др. по структурной поэтике, ряд работ M. M. Бахтина), в эстетике (как в прикладном плане – семиотическое изучение «языков» кино, театра и др. видов искусства, так и в общетеоретическом), в психологии и педагогике (школа Ж. Пиаже, работы Л. С. Выготского и др. советских психологов, а также «установочная» концепция трудовой и общей педагогики А. К. Гастева), в этнологии, антропологии и культурологии (структурная антропология К. Леви-Строса), в социологии, экономических науках и др. Теоретическая (или формальная) семиотика представляет собой совокупность синтаксических и семантических исследований знаковых систем (относимых часто к металогике) применительно к искусственно формализованным языкам, т. е. логическим и логико-математическим исчислениям, рассматриваемым вместе с их интерпретациями (семантика) или независимо от них (синтаксис): метаматематические исследования Рассела, Уайтхеда, Гильберта, Геделя, Г. Генцена, А. Чёрча и др., логико-семантические и теоретико-модельные работы Фреге, Карнапа, Чёрча, Дж. Кемени, Тарского и его школы, А. И. Мальцева и его учеников и др., а также выполненные в рамках конструктивного направления работы математиков А. А. Маркова, Н. А. Шанина и их учеников по общей теории исчислений. К теоретической семиотике относятся также, наряду с программными работами Пирса и Морриса, работы Витгенштейна и Карнапа (посвященные логико-философским принципам моделирования мира), генетический анализ логико-познавательных структур в работах школы Пиаже и более поздние работы по «структурной эпистемологии». На стыке общетеоретических исследований по семиотике различных семиотических дисциплин разрабатываются многочисленные описания алгоритмических языков и языков программирования, реализующие на достаточно высоком уровне абстракции (но в применении к совершенно конкретным знаковым системам) общие принципы семиотики и математической логики (напр., язык РЕФАЛ). В рамках теоретической семиотики аспекты семиотических исследований – синтактика, семантика и прагматика – могут пониматься как разделы этой науки (подобно тому как, напр., в теоретической механике выделяются кинематика, статика и динамика). Проблема взаимной редукции задач и результатов, относящихся к этим разделам семиотики, получает здесь точную постановку. Практическая и философская важность семиотики обусловлена тем, что она трактует различные знаковые системы как модели определенных фрагментов мира, строящиеся в ходе

520

СЕНЕКА познавательной и практической деятельности людей. Типичным примером такого моделирования служит широкий круг кибернетических исследований, объединяемых под общим наименованием «искусственный интеллект». Лит.: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат, пер. с нем. М., 1958; Карнап Р. Значение и необходимость, пер. с англ. М, 1959; Труды по знаковым системам, в. 1—11. Тарту, 1964—79; Степанов Ю. С. Семиотика, М., 1971; Семиотика и информатика, в. 16. М., 1981; Rey-DeboveJ. Semiotique. P., 1979. В. К. Финн

СЕМЬ МУДРЕЦОВ – древнегреческие представители ранней этической рефлексии, выражаемой в близких к пословицам, кратких и, как правило, императивных «сентенциях» («гномах») на темы «житейской мудрости», но отличающихся от фольклорных пословиц; 1) подчеркнутым авторским характером, 2) нефигуративностью и стремлением к отвлеченным формулировкам этических принципов. Сам тип «семи мудрецов» восходит к древней мифологеме, имеющей индоевропейские или древневосточные корни (ср. «семь мудрецов» в Вавилоне и Древней Индии). По-видимому, уже в 6 в. до н. э. название «семь мудрецов» закрепилось за группой исторических лиц (гл. о. политических деятелей 1-й пол. 6 в. до н. э.). Состав «семи мудрецов», так же как и атрибуция отдельных изречении, в различных источниках варьируется (всего 17 имен в разных комбинациях); неизменное ядро составляют: Фалес, Биант из Приены, Питтак из Митилены, Солон Афинский. В каноне «семи мудрецов», составленном в 4 в. до н. э. Деметрием Фалерским (которому принадлежит самый древний из сохранившихся сборников изречений «семи мудрецов»), к ним добавлены Клеобул из Линда, Периандр из Коринфа и Хилон из Лакедемона. Образцы «гном» из собрания Деметрия Фалерского (авторство во всех случаях условно): «мера – лучше всего» (Клеобул), «ничего слишком» (Солон), «поручись – и беда тут как тут» (Фалес), «что возмущает тебя в ближнем – того не делай сам» (Питтак), «большинство людей – дурны» (Биант), «наслаждения смертны, добродетели бессмертны» (Периандр). По легенде, известной уже Платону («Протагор» 343а), «семь мудрецов», «сойдясь вместе, посвятили Аполлону Дельфийскому в качестве начатков мудрости» свои изречения (в т. ч. «Познай самого себя»), высеченные с тех пор на колонне Дельфийского храма (год, в который, согласно Деметрию Фалерскому, «семеро были названы мудрецами», 582/1 до н. э. совпадает с датой реорганизации Пифийских игр в честь Аполлона в Дельфах). Позднее «встреча» и фиктивные беседы «семи мудрецов» усваиваются жанром философского симпосия («Пир семи мудрецов» Плутарха). Собирание и комментирование гном «семи мудрецов» остается популярным от эллинистической до византийской эпох. Фрагм.: DK1,61—66; Лебедев, Фрагменты, с. 91—94. Лит.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, пер. М. Л. Гаспарова, 2-е изд. М., 1986; Snell В. Leben und Meinungen der sieben Weisen. Munch., 1971. А. В. Лебедев

СЕН-ВИКТОРСКАЯ ШКОЛА – богословская школа при Сен-Викторском аббатстве каноников-августинцев, существовавшем в Париже с 1113; международный центр ортодоксально-католической философии в 12 в. Основатель школы – Гильам из Шампо (ок. 1068—1121), представитель крайнего реализма, противник Абеляра. Общая атмосфера школы определена традициями средневековой мистики, восходящими к Августину и отчасти к Псевдо-Дионисию Ареопагиту, но получившими новый импульс от Бернарда Клервоского. Некоторые деятели школы выступали во имя этих традиций против схоластического рационализма как такового (трактат Вальтера Сен-Викторского «Против четырех лабиринтов Франции», где под «лабиринтами» подразумеваются системы Абеляра, Гильберта Порретанского, Петра Ломбардского и Петра Пуатевинского). Однако виднейшие мыслители – Гуго Сен-Викторский (ок. 1096—1141) и Ришар Сен-Викторский (ум. 1173) – стремились к созданию мистики и рационализма в духе средневекового платонизма на основе принципов Ансельма Кентерберийского (постановка вопроса о «необходимых логических основаниях» даже «таинств веры», но при подчинении разума вере). Лит.: Lenglart M. La theorie de la contemplation mystique dans Poeuvre de Richard de Saint-Victor. P., 1935; Dumeige G. Richard de Saint-Victor et l'idee chretienne de Famour. R, 1952; Chatillon J. De Guillaume de Champeaux a Thomas Gallus: Chronique d'histoire litteraire et doctrinale de l'ecole de Saint-Victor. – «Revue du moyen bge latin», 8,1952; Baron R. L'Influence de Hugues de Saint-Victor– «Recherches de theologie ancienne et medievale», 22, 1955; Grabmann M. Die Geschichte der scholastischen Methode, Bd. 2. В., 1957; Chenu M. D. Civilisation urbaine et theologie: L'Ecole de Saint-Victor au XIIe siecle,– «Annales: Economies, societes, civilisations*, 29,1974; Evans G. R. Old Arts and New Theology: The Beginning of Theology as an Academic Discipline. Oxf., 1980; Fer– ruolo S. С The Origin of the University: The Schools of Paris and their critics. 1100-1215. Stanford (California), 1985. С. С Аверинцев

СЕНЕКА (Seneca) Луций Анней (1 до н. э./1 н. э., Кордуба, Испания – 65 н. э., Рим) – римский государственный деятель, философ-драматург. Сын Сенеки Старшего (известного ритора) в молодости приехал в Рим, где получил первое представление о стошшзмеу Аттала и Сотиона (см. Секетии); значительное влияние на него оказали сочинения Посидония (в поздние годы Сенека начал изучать Эпикура, не разделяя, впрочем, его установок). При Клавдии отправлен в изгнание на Корсику (41); после возвращения (49) стал воспитателем молодого Нерона, в правление которого достиг вершин власти и богатства. В 65 был обвинен в причастности к заговору Пизона и покончил с собой. До нас дошли т. н. «Диалоги» – 10 небольших морально-наставительных трактатов («О промысле», «О постоянстве мудреца», «О гневе», «О досуге», «О блаженной жизни», «О спокойствии души», «О скоротечности жизни» и три «Утешения» – к Марции, к По– либию и к матери Гельвии), написанные с 41 по 64; трактаты «О снисходительности» (ок. 55—56) в 2 кн., «О благодеяниях» (ок. 56– 64) в 7 кн., 124 «Нравственных письма к Луцилию» (закончены в 64) и трактат «Исследования о природе» (63– 64) в 7 кн., посвященный небесным феноменам и земным катаклизмам и во многом основанный на материалах Посидония. Ряд трактатов сохранился во фрагментах («О браке», «О суеверии» и др.). В трагедиях Сенеки философские идеи выполняют пропедевтико-педагогическую функцию. Сочинения его важны в доксографическом отношении, а их литературные достоинства имеют самостоятельное значение. Сенека является ключевым представителем Поздней Стой, реализовавшим основные тенденции эволюции учения. Сухая доктрина растворяется в нравственно-религиозном учении; философия сводится к этике, которая из отвлеченного исследования блага и добродетели окончательно становится средством кристаллизации интимных убеждений, концентра-

521

СЕН-СИМОН ции на жизни своего «я»: философия – «лекарство» для души (Ер. 117, 33); она «учит делать, а не говорить» (Ер. 20, 2). Логика – вспомогательная дисциплина, не имеющая прямого отношения к основной цели; физика необходима постольку, поскольку, не зная устроения космоса, нельзя понять и самого себя, но никакая теория не делает человека лучше (Ер. 88). Сенека – последний крупный стоик, имевший естественно-научные интересы и порой разбиравший отдельные проблемы стоической логики (Ер. 117) и онтологии (Ер. 65). В психологии он следует Панэтию и Поседонию, но к психологическому дуализму у него присоединяется заметный дуализм души и тела в духе Филолая и Платона: тело – оковы и темница души и т. п. (Ad Helv. 11,7; Ер. 65, 16—24; 79,12). В области теории он несистематичен и непоследователен; его своеобразие – в новом, еще неведомом Стое (да и не только Стое) личном отношении к божеству: Сенека придает самодовлеющее значение самому переживанию этой связи, religio (Ер. 41, 3), а его теология во многих отношениях сливается с этикой, для которой характерен общий паренетический тон. Излюбленная тема Сенеки – «продвижение» к независимости от внешних обстоятельств и мудрой покорности промыслу: «Согласного судьба ведет» (Ер. 107, 11). Мудрец Сенеки обладает «величием души»; он не лишен чувств, но недоступен аффекту («апатия» как «несогласие» на аффект – Ер. 9, 1 ел.). Конечным выражением добродетельного состояния является «постоянство» (constantia, tranquillitas animi = cbcdOeux, ешгаЭекх – De const, sap. passim; Ер. 9, 1—2; 35, 4; 67, 2; 10; 71, 35). Особую важность приобретает мотивация поступка: совесть становится важнейшим критерием нравственности: «Будь благ – этим ты достаточно почтишь богов» (Ер. 95, 5). Императив формулируется как «золотое правило»: поступай в отношении другого так, как он, на твой взгляд, должен поступать по отношению к тебе, не причиняй зла другому (Ер. 103, 3; 105, 7 cf. 47, 11). Эти настроения, значительно усилившиеся к концу жизни Сенеки, внешне близки христианскому мирочувствию, что вызвало к жизни легенду о личном знакомстве Сенеки с ал. Павлом (а также их «переписку», широко известную уже в 4 в.). В Средние века сочинения Сенеки были основным источником сведений о стоическом учении. Тексты: Opera quae supersunt, vol. I—III, ed. E. Hermes et. al. Lipsiae, 1905-14; Seneca, vol. 1-10.L., 1970-79; Epistulae Morales ad Lucilium, cd. L. D. Reynolds, vol. 1 —2. Oxf., 1965; Dialogorum Libri Duodecim, ed. L. D. Reynolds. Oxf., 1977; Questions Naturelles, texte etabli et. trad, par P. Oltramare, vol. 1—2. P., 1929; Epistolae Senecae ad Paulum et Pauli ad Senecam (quae vocantur), ed. Cl. W. Barlow. Roma, 1938; в рус. пер.: О провидении, пер. В. Стовики В. Стейн. Керчь, 1901; Утешение Мар– ции. – В кн.: Браш М. Классики философии, I. СПб., 1907, с. 311– 330; О постоянстве мудреца, пер. Л. А. Чернышевой. – В кн.: Историко-философский ежегодник-87. М., 1987, с. 196—216; Нравственные письма к Луцилию, пер. С. А. Ошерова. М., 1977; Трагедии, пер. С. А. Ошерова. М., 1983; О природе и другие трактаты, пер. Т. Ю. Бородай. СПб., 1999. Лит.: Краснов П. Н. Сенека, его жизнь и философская деятельность.