Текст книги "Драконы севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

Глава 20

ПИКЕНЕРЫ – ВПЕРЕД!

Новый день принес новые известия.

С запада подошли отряды графа Морана и встали вдоль берега Дача.

Люди Руперта навели мост через Дойл милях в двух от Лонгфорда и теперь переправлялись вместе с бомбардами. Путь на юг Руперту был открыт. Это резко ухудшило наше положение. Дорога на юг Руперту открыта. Расположив вдоль берега Дойла бомбарды, он возьмет под обстрел не только город, но и замок. Барки, везущие с юга провиант и прочие грузы, также окажутся под обстрелом.

Вернувшийся в город князь Фрусберг привез согласие графа Морана перейти на мою сторону за 50000 талеров. Без промедления деньги были переданы наемникам.

Князь провел смотр моей пехоте. Реформа отрядов понравилась не всем. Но недовольные молчали, получив повышенное жалование вместе со всеми.

Теперь мои силы, пополненные новобранцами, почти равнялись силам осаждавших нас с севера войск Руперта…

В таверне у западных ворот я собрал командиров.

Жасс, Гризелл, Фостер, князь Фрусберг и новое лицо – граф Моран.

Граф был самым старым среди нас – седой приземистый мужчина на шестом десятке. Лицо покрыто шрамами. Из‑за шрама на левой брови левый глаз полуприкрыт веком и казалось, что граф постоянно прищуривается для выстрела из арбалета или аркебузы.

Жасс говорил первым.

– Ваше величество, уважаемые сьеры, я предлагаю нанести удар по северным позициям противника. Бомбард у них нет, и в этом наше преимущество. Разгромив противника, мы идем в сторону Лысой горы, отрезая пехоту Руперта, и король окажется сам в ловушке за Дойлом!

– Когда мы ударим на север, эта пехота вернется и навалится на наш правый фланг, юноша!

– Если мы уничтожим мост, они не успеют навести новый и прийти на помощь своей коннице.

– Каким образом вы предполагаете уничтожить мост, коннетабль?

– В нашем распоряжении есть несколько барк. Набиваем одну из них порохом и смолой и ночью загоняем под пролет моста. Останется только поджечь порох!

– Смело! – похвалил граф Моран – У вас есть добровольцы на эту барку?

– Конечно, граф, такие люди имеются!

– Каковы силы противника с севера?

Ответил Фостер.

– Две тысячи рыцарей и люди их копий, всего не более двадцати тысяч. Ими командует граф Честширский. Конница что стояла у замка Сэвидж, ушла на север, преследуя гарнизон замка, и не вернулась до сих пор.

– Граф Честширский? Что о нем известно?

– Ему двадцать лет, ваше величество, он конюший короля Руперта. Новый фаворит, надо полагать!

– Отлично, как командир он ничем себя не проявил!

– Но он приехал, и противник зашевелился. Они выкопали рвы и насыпали валы. Сейчас стоят осадные башни.

– Они им уже не потребуются, сьеры! Если мы, конечно, поторопимся!

Наш военный совет был прерван появлением человека, которого я не ждал.

Барон Хэрри Эльсинер вошел в комнату и весьма элегантно приветствовал нас поклоном.

– Ваше величество, сьеры, я прибыл с тысячей копий в ваше распоряжение!

Он был очень доволен произведенным эффектом. Под элегантной накидкой с гербами тускло светился черненый панцирь.

Под утро грохот разрыва и яркая вспышка известили об уничтожении моста через Дойл.

Едва рассвело городские ворота на севере отворились, и пехота колоннами начала выходить в поле и строиться в квадраты. Бомбардиры выкатили бомбарды на руках впереди строя, все десять штук. Каждую бомбарду сопровождали по десять воинов с алебардами и двуручными мечами. Гремели барабаны, пищали флейты, развевались знамена. Было весело и немного страшно… Центр занял полк князя Фрусберга, а по обе стороны мои вновь сформированные полки. Над квадратами пехоты возвышался лес пик. Восходящее солнце сверкало на наконечниках.

Кавалерия – два моих реджимента и люди Хэрри выстроились на правом фланге.

Пока мои люди выстраивались в боевой порядок, граф Моран сбил заслон противника на мосту через Дач, и конфланцы потоком полились на луг, занимая позиции на нашем левом фланге. Впереди арбалетчики, позади алебардисты и пикенеры.

У графа Честширского было два пути – встать на валах за частоколом в оборону или вывести людей нам навстречу и атаковать.

Он выбрал второй вариант.

В лагере противника давно ревели трубы. Пехота открыла проходы в частоколе, и блестящая река латников с поднятыми копьями устремилась на луг, выстраиваясь в две шеренги для атаки. Их было много. Стальные реки казались бесконечными.

Цепи арбалетчиков, прикрываясь большими щитами, выдвинулись к нам навстречу.

Своих арбалетчиков без щитов я разместил среди воинов с пиками. Первые два ряда пехоты были в полных доспехах и шлемах-саладах. В задних рядах воины несли заступы и кирки, чтобы засыпать ров и разрушать частокол и вал.

Мы с коннетаблем Жассом вместе с сотней конных горцев охраны находились рядом с кавалерией. Дуган держал развернутым стяг с драконом. На мне полный доспех черненой стали и шлем без забрала. Мой конь Малыш нес на себе немалую броню. Его голову, грудь и круп защищали стальные пластины.

Всей баталией командовал Фрусберг, так было решено на военном совете. Именно он настоял на том, чтобы выдвинуть бомбарды на колесных лафетах вперед и поставить перед строем.

Зарокотали барабаны – это был условный сигнал.

Бомбарды ударили почти одновременно. Мой конь всхрапнул и попятился. Грохот бомбард лошадям не нравился…

Густые белые клубы вонючего дыма заволокли поле перед моими людьми и скрыли бомбарды, суетящихся бомбардиров и шеренги противника…

– В этом дыму они навалятся на нас незаметно, государь!

Жасс был озабочен и теребил свою вновь отращенную бородку.

– Не успеют, Семюель, их лошади тоже боятся грохота бомбард!

Бомбарды ударили еще раз. Густой дым поднялся еще выше.

Затрубили трубы, барабаны забили походный ритм – на три шага пять ударов.

Донеслись крики офицеров:

– Пикенеры – вперед!

Квадраты пехоты, опустив пики, двинулись прямо в дым.

Бомбарды выпалили в третий раз.

Моя пехота исчезла из виду, словно канула в тумане.

Я оглянулся. Конница была со мной, а впереди пустота и клубы дыма. Оставалось только ждать – что появится из этой глухой белой пелены.

Звон стали, крики, треск аркебузных выстрелов, ржанье лошадей – сообщили о том, что битва вступила в решающую фазу.

Через медленно рассеивающийся дым постепенно проявились бомбарды и их команды, посматривающие вперед. Больше они не стреляли – ведь впереди теперь спины своих.

Томительное ожидание продлилось недолго.

Из рассеивающихся дымовых клубов появился всадник и понесся к нам. По цветастым одеждам и большому берету было ясно, что тевтонец.

Молодой офицер подлетел на разгоряченном фыркающем коне ко мне совсем близко. Конь косил глазом, так что было видно белок.

Адъютант князя Фрусберга, отрапортовал запинаясь:

– Oberst berichtet …wir haben…. den Gegner zerbrochen und …sind auf die Wдlle hinausgegangen! Ihre Majestдt… ist der Weg frei! Die Feinde laufen!Оберст докладывает – мы сломали противника и вышли на валы! Ваше величество, путь свободен! Враги бегут!

Я повернулся к Жассу, Эльсинеру и Гринвуду что прислушивались к непонятной для них речи. А у меня на груди висел под камзолом талисман Греты.

– Он докладывает – конница врага опрокинута и бежит! Вперед сьерры, теперь ваша очередь!

Я проехал мимо бомбард, сопровождаемый сотней горцев. Вся конница во главе с Жассом устремилась вперед к проходам через рвы.

Арбалетчики Руперта, скошенные картечью, лежали густо там, где их настигла смерть.

Два следующих залпа ядрами видимо ударили прямо в шеренги латников и внесли смятение в их ряды. Забрызганные кровью, изувеченные люди и кони валялись здесь во множестве. Своих пехотинцев, убитых и раненых, я встретил не много. Бомбарды сыграли главную роль в сегодняшней баталии. Браво, Мадзини!

В моей голове прокрутился реестр: каждая из этих бомбард потребовала 1500 фунтов металла на изготовление и 200 дукатов литейщикам. Лафет и прочие детали здесь в Лонгфорде обошлись в 300 талеров на каждую. Я потратил уйму денег и не напрасно!

Когда я въехал на вал, дым от выстрелов полностью рассеялся.

Толпа пехоты громила и грабила лагерь кавалерии короля Руперта. Да, здесь было чем заняться. Бароны и рыцари привезли на войну многое: палатки, ковры, посуду, девок, вино, провиант и даже охотничьих собак.

Моя конница удалялась на север, преследуя разрозненные группы отступающих рыцарей.

Я повернул коня и бросил взгляд назад. Из ворот Лонгфорда выплеснулась толпа горожан, стремящихся поучаствовать в грабеже на поле боя.

Через час в палатке графа Честширского я пил его вино и закусывал его жареным баранчиком. Вот только ни графа, ни его слуг я не застал.

С меня сняли доспехи. Расстегнув камзол, я сидел за столом и наслаждался отдыхом.

Мои люди стояли вокруг палатки несокрушимым барьером и отгоняли зарвавшихся мародеров ударами мечей плашмя. Грабеж был в полном разгаре, и его не остановит и сам Господь!

Вскоре появился князь Фрусберг с моими офицерами – оберстом Макгайлом, капитанами Макниллом и Макинтайром. Их слуги вели лошадей, навьюченных мешками с добычей.

Мы выпили за нашу победу и «ее отца» – князя Фрусберга.

Глава 21

ВОЛШЕБНОЕ ОКНО

Вечером я вернулся в Лонгфорд.

Горожане стояли вдоль улицы, торчали из окон и с неподдельной радостью приветствовали меня. Еще бы, многим из них удалось поживиться в захваченном лагере.

Конница вернулась, ведя пленных рыцарей. Беднягам придется вывернуть не только карманы чтобы оплатить выкуп.

Граф Честширский в плен не попал и среди убитых не опознан. С севера приближались отряды бастарда Финнея, захватывая тех, кто успел сбежать от моих конников.

Я приказал Гринвуду и Гвену выступить к Лысой горе и к остаткам моста через Дойл.

Пехоту с места уже невозможно сегодня сдвинуть. Шел дележ добычи, пьянка охватила всех. Городские девки устремились к солдатам для быстрого заработка. Обоз шлюх князя Фрусберга пользовался огромным успехом.

– Военный лагерь превратился в вертеп разврата и порока… – отец Гульд вздохнул и размашисто перекрестил гомонящий, сверкающий огнями пестрый лагерь моих победоносных воинов.

Вдоль аллеи, ведущей от моста через канал к воротам замка через весь парк, стояли с факелами гвардейцы.

Герцогиня с приближенными встретила меня у ворот и поздравила с победой.

Мы ужинали вдвоем.

Уютно трещали поленья в камине. Мерцало загадочно вино в бокалах.

Мы сидели на противоположных концах стола. Усталость и напряжение этого дня сказывались. Мне хотелось только добраться до постели. Про прелести Греты я совсем не думал… Спать… Только спать…

– За победу, Грегори! – Габриель подняла бокал.

– Это только победа в битве, но еще не победа в войне!

– Для меня одно то, что Суффолк оставлен бандами графа Морана – уже победа! Конфландцы не стеснялись и вели себя очень вольно. Город и окрестности разорены.

– Что ж, теперь эти банды пойдут на восток на Гвинденхолл!

– Или на юг? Барон Эльсинер вчера рассказал о том, почему нет долгожданных подкреплений с юга. Барон Корки сидит в своем поместье у Саггертона в окружении вассалов, а епископ Эскобар рядом. О чем договорились эти два мерзавца?

– Узнать не трудно – доставьте их ко мне, и под заклятием истины мы услышим от них все!

– Этот паук Эскобар что-то заподозрил и не едет в Лонгфорд… У меня руки чешутся от нетерпения!

– У короля Руперта остался один путь – на юг. Пока моя армия пьянствует, он может начать отход, чтобы через Честшир уйти в восточные графства. Я послал разведчиков, но они вернутся только к утру.

– Со мной тебе не нужны разведчики, Грегори! Идем!

Габриель быстро вышла из‑за стола и оказалась рядом со стеной, затянутой старинным выцветшим гобеленом. Она хлопнула в ладоши.

Гобелен беззвучно распался на две части. Дверь в стене была узкой и невысокой, словно для ребенка.

Габриель взяла со стола канделябр с горящими свечами.

– Идем, Грегори, я покажу тебе нечто!

Я пожал плечами и последовал за нею. Что мне еще оставалось? Она шла вперед. Зазывно колыхались юбки на бедрах.

Узкая винтовая лестница уходила наверх. По низким ступеням неудобно ступать. Ставить ногу на каждую – значит семенить как дама на сносях, а шагать через одну – задирать ногу высоко.

– Кто строил такую неудобную лестницу?!

Габриель засмеялась, не оборачиваясь.

– У моего деда здесь в башне жил карлик–астролог, и эти ступени были выложены специально для коротких ножек!

– Твой дед, похоже, обожал своего карлика!

– Не смейся, Грегори, астролог предсказал совершенно точно день и час смерти моего деда.

– Должно быть ужасно жить, зная когда умрешь…

– Дед, напротив, был спокоен до последнего своего часа. Он закончил все дела, роздал вознаграждение преданным слугам, благословил отца и меня… Я ведь была единственная внучка у старого герцога… Он сел в кресло и ровно в полдень, когда пробили часы и начали звонить колокола, закрыл глаза и умер…

– Жутковато звучит, ты не находишь? Не хотел бы я знать, когда наступит мой последний час… А что с карликом?

– В день смерти деда он исчез бесследно. Никто не видел, чтобы он покидал замок, и тело его не было найдено… Уф! Пришли!

Большая круглая комната из светлого камня. Единственное узкое и высокое окно закрыто ставней. Над головой высоко, в три человеческих роста, переплетение балок стропил. Мы под крышей одной из многочисленных башенок замка.

Стол темного дерева накрыт цветной шалью. Шкафы у стены, потемневшие от времени, закрыты шторой.

Габриель одним движением сдернула шаль со стола. В массивной бронзовой подставке, похожей на корявую лапу какого‑то зверя, покоился матово–молочный шар чуть больше человеческой головы.

– Что это?

– Я нашла его в шкафу среди вещей карлика, когда еще была девчонкой и из любопытства лазила сюда тайком от отца. Заставить работать его я смогла только вчера. Смотри!

Она протянула руки, и шар оказавшийся между ее ладоней, мягко засветился.

Габриель прошептала несколько слов, и в мутном теле шара появилось и увеличилось прозрачное пятно. Оно росло, и я с удивлением увидел, словно в круглом окне – палатки, освещенные кострами, и пьяных солдат в обнимку с девками.

– Это лагерь, что твои люди захватили сегодня. Я отсюда наблюдала в деталях за битвой.

Посмотрим теперь на короля Руперта!

Пасс руками – и лагерь с моими веселыми воинами ухнул вниз, словно я взлетел вверх на крыльях птицы! Яркие пятна костров уплыли в сторону. Я потряс головой, моргая. От этих перемещений меня слегка замутило… Шар показывал проносящиеся внизу городские кварталы Лонгфорда. Мелькнула стена и широкая полоса Дойла, мерцающая при свете луны.

В лагере Руперта горело множество костров. Габриель сделала еще пасс руками. Костры были совсем рядом. Но ни палаток, ни людей… Просто костры на опустевшем лугу.

– Они оставили костры и ушли…

– Куда?

– Посмотрим на юге…

Отряды Руперта шли не на юг, а на восток в сторону гор

Здесь горы были не те, что у нас на севере, но скалистых круч хватало. Торговцы не ездили через них, и торных дорог не было, но через перевалы был самый короткий путь на восток.

– У него явно есть проводники, знающие удобные для подъема и спуска места…

Мы с Габриель рассматривали отступающее войско короля Руперта. Самого короля в ночи было не различить.

– Нам его не догнать – утром они вступят в горы! Не ожидал от него такой прыти!

– Грегори, ты недооценил его уже дважды!

– Понимаешь, он в моих глазах тот самый безумец с пустым взглядом… А он хитер и смел…

Пусть уходит, все равно пойдет на Гвинденхолл, и там мы встретимся!

Очень полезная вещь – этот шар!

– Я буду смотреть в него каждый день и посылать тебе гонцов с письмами.

– Ты можешь видеть весь мир?

– Видимо да, но легче находить и видеть те места, в которых я уже побывала.

– Габриель, ты всевидящая как господь! Ты можешь войти в любой дом и видеть всех и каждого!

– Смотри!

Стремительный проблеск в шаре и, наконец знакомая картина – замок Лонгфорда, озаренный огнями. Габриель слегка двигала ладонями. Замок приблизился, промелькнула стена, одно окно, другое…

– Черт возьми! Ты сможешь заглянуть в каждую спальню, даже если окна и двери закрыты?!

– Могу, но я не в том возрасте уже, чтобы подглядывание за совокуплениями было интересным и возбуждающим занятием, Грегори!

– Габриель, ты говоришь как старушка!

Она засмеялась, откинув голову. Картинка в шаре колыхнулась, и я увидел свою комнату. Широкую кровать с резными столбиками и балдахином. Пара в моей постели занималась любовью с большим увлечением… Между широко разведенных голых женских ног, согнутых в коленях ритмично двигалась голая мужская задница…

– Твоя тевтонка не теряет времени даром, Грегори!

Я похолодел, и замер…

– О боги, ты побледнел, Грегори! Успокойся и прими как данность! Шлюха не может хранить верность одному мужчине! Постой! Куда же ты?!

Глава 22

ЗОВ КРОВИ

Мне потребовалось несколько минут, чтобы добежать до двери своей комнаты.

Горцы стояли с обнаженными мечами на плечах по обеим сторонам.

– Кто вошел туда?

– Ваш оруженосец Дуган, государь.

Я толкнул дверь и вошел. Рукоятка кинжала удобно легла в ладонь.

«Убью обоих!»

От грохота двери о стену, пара подпрыгнула на моей постели. Вскрикнув, женщина скатилась с постели вправо и укрылась за балдахином.

Торопливо натягивающий штаны Дуган скатился влево и встал столбом. Его перекосившееся от страха лицо доставило мне мгновенное удовольствие.

Но я решил начать не с него. Я быстро подошел к изголовью, выволок взвизгнувшую шлюху наружу, швырнул на постель.

В растрепанном платье и со спутанными волосами без чепца передо мной оказалась ….Молли!?

Она быстро прикрыла рукой обнажившуюся грудь. В глазах испуг сменился вызовом.

Злоба растаяла. Смеясь, я отошел к креслу и сел. Кинжал, разочарованно шелестя, вернулся в ножны.

– Вы не нашли другого места для своих игр, дорогая?

Молли села на постели и потупилась…

Дуган обошел постель и рухнул на колени.

– Простите, государь… Я виноват!

В дверь заглядывали любопытные горцы и испуганная Грета, поднос в ее руках подрагивал.

Я подошел к двери.

– Я принесла ужин, государь…

– Ты не служанка, чтобы носить мне еду! Где твоя комната?

Она вздрогнула. В испуганных глазах блеснули слезы.

– В правом крыле, государь…

Я смотрел на нее и не мог наглядеться. Моя милая девочка, за день я безумно соскучился по ней. Моя усталость испарилась. Мне стало стыдно, за то, что накричал на нее…

Обернувшись, я бросил злосчастной парочке:

– Я вас прощаю и дарю эту комнату – продолжайте то, что начали!

Грета, проводи меня к себе…

Бастард Финней двинулся на восток вдоль долины Дойла. Следом выступил граф Моран.

Вся остальная пехота и конница двинулись на юг. Для этого пришлось пройти через весь город и по восстановленному мосту через Дойл.

Прохождение это превратилось в парад.

В шеренги по три и по четыре пехотинцы шли по улицам, осыпаемые весенними цветами.

Весь Лонгфорд собрался вдоль пути следования отрядов. Ведь уходили многие завербовавшиеся в мою армию местные парни. Поцелуи, крики, слезы…

Большим обозом двигались бомбардские команды. Уже ближе к обеду следом за обозами прошла конница, и тогда уже выехал я со своими горцами.

Грета уехала с обозом и моими пажами. Дугана–шалопая я отдал адъютантом к Макгайлу в его полк. Молли незаметно прошмыгнула, не показываясь мне на глаза.

Мы простились с герцогиней у городских ворот.

Луиза–Габриель поцеловала меня в щеку и шепнула на ухо:

– Добудь мне Эскобара живым, Грегори…

В ее глазах мне чудились лужицы крови.

Вчера вечером мы до мельтешения в глазах смотрели в волшебный шар. Я увидел многое:

своих мирно спящих в колыбелях малышей в далеком Корнхолле,

Доротею Харпер, спорящую с братом,

– реджименты Крейга Макконохи, выходящие из ворот Давингтона.

– барона Корки совещавшегося с епископом Эскобаром.

И я хорошо запомнил его надменное худощавое лицо с черными густыми бровями и орлиным носом.

Я решил идти на юг, покончить с независимыми баронами южной марки и потом, двигаясь вдоль побережья, выйти в восточные графства, то есть к Гвинденхоллу с юга.

В Лонгшире остались лишь военные силы герцогини. Война здесь была завершена.

Моя армия обзавелась немалым обозом. В лагере графе Честширского захватили много повозок и лошадей. Фостер выполнил поручение – сотня веселых девок из Лонгфорда составила обоз шлюх. Но кроме того – повозки с провиантом и палатками, кузнецы с походными кузнями, лекари со своими снадобьями и зловещими инструментами.

С нами увязалось множество торговцев различным добром и одновременно скупщиков трофеев. По совету Фрусберга я назначил офицера – старшего над обозом и придал ему десяток парней покрепче – иначе порядка не навести.

К вечеру я нагнал свою армию у монастыря Святого Доминика.

Тевтонцы Фрусберга попытались по привычке взломать винные погреба монастыря, но горцы реджимента Гвена вздули самых наглых кнутами прямо с седел, и выпивать на дармовщинку наемникам расхотелось.

Благодарный настоятель монастыря прислал к ужину бочонок лучшего красного вина. Я вызвал Фрусберга, Эльсинера, Гринвуда, Жасса и обоих моих оберстов.

В такой компании под жареного барашка вино пошло отлично.

Пришла Молли. Она уже не дулась на меня, а, взяв лютню, спела нам свою новую песню.

 
Твой путь
Осенний ветер
Степной орел
Расправляет крылья,
Твой путь
Тугою плетью
Заметает каждый шаг пылью.
Зов крови!
На броне драконьей
Полыхнуло солнце
Зов крови!
Давно ли ты понял,
Что никто не вернется ?
Льется путь по хребтам
Одичавших гор
По сухим ковылям
Да по перьям седым,
Где смерть жжет костер,
Ты вдыхаешь дым!
Зов крови!
Ястребиное зрение,
Человечьи глаза
Зов крови!
Разгорелись поленья
Не вернутся назад
Зов крови!
И смеется сталь
От крови пьяна,
Знаешь, как тебя ждали здесь?
Не было жизни,
Была лишь война.
Легким шагом ты входишь в смерть.
Зов крови!
Смерти волчьим оскалом
Ты в лицо усмехнешься!
Зов крови!
Ты всегда это знал,
Что не вернешься.
Зов крови!
Зов крови!
 

Тонкие, но сильные пальцы били по струнам. Молли угадала наши настроения. Зов крови гнал нас вперед… Кровь ждала нас, и смерть ждала… Пьяные оберсты орали подпевая:

– Зов крови! Зов крови!