Текст книги "Драконы севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 62 страниц)

УЛЫБКА ДРАКОНА

Глава 1

ВЫБОР

В предрассветной мгле впереди, в миле от меня, знакомые стены. Корнхоллский замок.

Тупо оглядываюсь. Вокруг засеянное поле, уже ощетинившееся ростками нового урожая. Следы огромных лап, борозды в мягкой земле как раны, нанесенные с размаху.

Я очень устал, и я хочу спать….

Но лечь здесь на поле и уснуть – настолько я еще не ослаб.

На заплетающихся ногах я иду вперед через поле к замку.

Туман в голове постепенно тает.

Я вспомнил свое имя. Но я не вспомнил, где я был и кем был. Почему я здесь?

Идти по полю нелегко. Ноги проваливаются по щиколотку. Но происходит чудо – с каждым упрямым шагом вперед мои силы крепнут и шаги удлиняются. Я иду по рыхлой земле. Шаг за шагом. На востоке за щетиной леса небо приобретает розоватый оттенок. Скоро восход. Я иду, и в пустой голове только два вопроса – Почему я здесь? Кто я?

С первыми лучами рассвета я выхожу на легкий деревянный мост над замковым рвом и, настил под моими ногами кажется до боли знакомой тропой.

Я подхожу к воротам и, вынув кинжал из ножен, стучусь в калитку рукояткой. Моя восхитительно пустая голова на этот стук внезапно отзывается нарастающим звоном, и я, закрыв глаза, растворяюсь в нем…

Я просыпаюсь от боли в голове. Под перинкой жарко, и я здорово запотел. Откидываю ее в сторону. На движение рук голова просто взрывается пульсирующим фонтаном боли. Ладони на виски. Я должен унять эту боль. Но не в силах этого сделать. Нет покалывания в пальцах! Нет никаких признаков облегчения. Я застонал.

Удивленное восклицание, топот ног, звук открываемой двери.

– Милорд пришел в себя!

И зачем так орать? Я слаб как младенец. Эта головная боль меня доконает.

Открываю глаза.

Вокруг моей постели знакомые, но озабоченные и встревоженные лица. Крейг, Жасс, Элар Тудор и наконец старина Говард.

– Приветствую, вас, сьерры! Где моя жена? И где, черт возьми, хоть какой‑то лекаришка?! Надо чем‑то унять головную боль….

На лицах улыбки и неподдельная тревога. Лекарь был рядом – сухой и шустрый старикашка – мэтр Мюррей. И он сам и его горькие отвары я прекрасно помнил с прошлого года. Мэтр выгнал всех из спальни и взялся за мой осмотр, дав предварительно какой‑то микстуры.

– Ваше нездоровье, милорд, связано с магическим воздействием! Повреждений на теле нет. Все органы функционируют! В любом случае необходим покой, постель, теплое питье!

– Благодарю вас, мэтр. Позовите Говарда.

Старина Говард! Как я рад увидеть его лицо!

Он встал у постели в ожидании распоряжений.

– Какой сегодня день?

– Восьмой день шестой луны, милорд.

Вчера я находился в Гвинденхолле на приеме у короля Руперта, а сегодня уже в Корнхолле. Мой дракон развивает хорошую скорость!

Побывав в шкуре дракона, я, увы, опять ничего не помнил об этом. Что я натворил в Гвинденхолле? Сожрал короля и жену?

– При мне были бумаги?

– Вот они – на столе, милорд! Когда вас раздели – этот сверток выпал из камзола.

Письмо-донесение моей женушки я отложил в сторону.

Король Руперт передал мне переписку между герцогом Бронкасл и королем Конфландии Филиппом. Я бегло просмотрел бумаги.

Ублюдочный герцог продал тела моих родителей королю Филиппу. Стоимость этой сделки в письмах не указывалась, но герцог явно намекал на то, что цену стоило увеличить.

Как мне добраться до короля Филиппа, моего дражайшего родственника? Филипп – кузен нашей матери Селины, как я совсем недавно узнал. Двоюродный дядюшка…

– Говард, отправь приказ к страже у ворот – как только появится барон Джаред – сопроводить его ко мне. Пригласи Крейга, Жасса и Тудора сюда, пусть доложат обо всем.

Сьерры разместились по моей просьбе в креслах у постели.

Говард положил мне подушки повыше и помог сесть, опираясь на них спиной. Головная боль притупилась и ушла в затылок.

Наш совет начался.

Что ж, без меня работы продолжались. Бастион на перевале окончен. Освободившиеся рабочие направлены в поселок плавильщиков у Хаббарда.

Пять тысяч горской пехоты прошли обучение и маялись от безделья в своем лагере. На северном берегу стихийно возник палаточный лагерь из дворянских сынков и безземельных рыцарей, явившихся поступать на мою службу. Там целый день вино рекой, полно блудных девок, идет игра в кости и таблички. Патрульные арбалетчики не дают этой своре безобразничать в городе, но в своем лагере они развлекаются на всю катушку. Каждое утро несколько мертвецов оттуда вывозят мортусы.

– Сколько их там?

– Дворян около двух сотен, плюс слуги, девки и всякие темные личности – около пятисот.

– Тудор, направьте туда десяток бочек вина сегодня же вечером. А завтра утром, Крейг, возьмите тысячу горцев и окружите их плотным кольцом. Когда они будут маяться с похмелья – мы их рассортируем.

– Что со сталью?

– В плавильнях Хаббарда Джон Пирс увеличил производство в два раза – металла хватает.

– Мессир Мадзини?

– Он занят отливками осадных орудий там же в Хаббарде.

– Каковы успехи?

– Не известно, милорд.

– Где епископ Симон?

– Три дня назад в Корнхолл въехал церковный суд, и епископ последние дни проводит много времени с тремя судьями.

– В качестве кого – свидетеля, обвиняемого или хозяина?

– Говард, направь кого‑то к епископу – я хочу его срочно видеть.

Уважаемые сьерры, я вернулся раньше, чем хотел. На турнире одним из лучших был барон Гринвуд. Все люди здоровы и скоро вернутся назад. Король Руперт выздоровел, и регент утратил свою власть. Но перед этим он успел вместе с королевой–матерью возвести меня в графы Корнхолла, с передачей мне в управление всех земель севернее Клайва. Герцог Давингтонский передал в мое управление город Давингтон с портом и замком. Все грамоты находятся у моей супруги.

Приказываю готовить отряды к походу на юг. Давингтон расположен в устье Шелл. Мы должны занять его как можно быстрее.

Епископ Симон прибыл в замок, когда я уже выбрался из постели, оделся и привел себя в порядок.

Я поцеловал руку старику, а он благословил меня. Мы сели в кресла у окна.

– Отец Симон, мне нужен совет.

Я рассказал старику о Гвинденхолле, о короле Руперте и об открывшемся предательстве Адель.

– Грегори, развод возможен, только если в течение пяти лет выявится бесплодие женщины. Мой же совет – выслушай Аделаиду, прежде чем совершать какие‑то действия.

– Я вне себя, отец Симон! Нужны ли мне ее оправдания? Я дал ей все – этой поганой шпионке – любовь, власть, богатство! Она жива только благодаря мне!

Епископ коснулся моей руки.

– Не принимай решения сгоряча, мой мальчик.

– Коронация через десять дней, я так решил, отец Симон! Вы не отступите от меня?

– Я не отрекусь от тебя даже под страхом церковного наказания.

– Чего хотят судьи церковного суда? Почему они здесь?

– Количество ведунов и колдуний в королевстве резко возросло. Церковь принимает меры. Архиепископ направил во все епархии выездные группы церковного суда.

– Мне это не нравится, отец Симон, на своих землях я решаю – кому жить, а кому умирать! Чем мне могут грозить ведуньи? В долине Холлилоха ведуньи у горцев почитаемы, и никто ничего плохого от них не видел. Их уважают и побаиваются, но заниматься их отловом я не собираюсь. Что церковные суды делают с ведунами и колдуньями?

Епископ вздохнул.

– Их предают огню, сын мой…

Я сразу же вспомнил Марту, старую знахарку и повитуху.

– Черта с два на моих землях будут жечь кого‑то! Церковного суда на моих землях не будет!

– Во главе судей в Корнхолл приехал аббат Червелл. Он молод, но уже хорошо известен. В прошлом году в Лонгфорде он сжег две тысячи еретиков и ведуний!

– Я его отправлю обратно на юг!

Церковный суд разместился для заседаний в монастыре Святой Варвары, в той части, что менее пострадала от пожара весной.

Со мной была рота конных арбалетчиков. Я приказал им спешиться и окружить монастырь. В воротах несколько южных горцев препирались со стражей церковного суда. У горцев в поводу были лошади. На одной из них, со связанными руками и ногами, поперек седла свисали две женщины лицом вниз. Судя по их клетчатым юбкам – горянки из южных кланов. Я спешился и подошел к воротам. При моем появлении спор затих.

Горцы поклонились. Стража приосанилась, взялись покрепче за древка алебард.

– В чем дело? Вы из клана Макгайл?

– Да, милорд, мы привезли ведуний церковникам, и хотели сдать за обещанную награду, а эти чужаки не хотят нас пустить и еще смеются над нашим выговором.

– И какова награда?

– По 20 талеров за голову.

– Эти женщины из вашего клана?

– Да, милорд, наш священник отец Бонифаций распорядился сдать их в Корнхолл судьям.

– Чем же эти женщины вам досадили?

– Мне ничем, милорд, но у моего брата сдохли две овцы, когда он спьяну обругал Донеллу! А вот вторая – Эдна, вечно всякие травки варит и нашим бабам раздает!

– Я вам дам по 30 талеров, и убирайтесь отсюда!

Горцы сгребли талеры и, сняв женщин прямо на мостовую, довольные отправились восвояси.

Я наклонился над женщинами. Одна – пожилая, лет под шестьдесят, была без сознания. Другая – молоденькая, с ужасом смотрела на меня, мыча через грязную тряпку, что повязали ей вместо кляпа. Лицо ее было багровым от прилившей крови. Видимо долго она провисела вниз головой.

Я закрыл глаза и сосредоточился на ауре обеих. Никаких следов магии в них я не увидел.

Вынув кинжал, я перерезал веревки на молодой горянке. Она сама сорвала платок со рта.

– Милорд, пощадите – нас оговорили! Мы с бабушкой ни в чем не виновны! Не отдавайте нас церковникам!

Плача, она обхватила мои сапоги.

Я обернулся к лейтенанту.

– Макгайл, они из вашего клана?

Макгайл был мрачен.

– В мои молодые годы, милорд, горцы никогда бы не отдали своих женщин, а тем более за деньги церковникам!

– Позаботься о них, Макгайл и отправь в замок, а я поговорю с судьями.

Лейтенант с трудом оторвал от меня рыдающую девушку.

– Уймись, дура, никому тебя не отдадут!

К моему удивлению стражи отказались меня пропустить.

– Вы знаете кто я?

– Вас назвали милордом, но сюда входят те, кого приглашает сьерр Червелл!

Это мне уже понравилось.

Я выхватил меч и рубанул одного стражника по шее, повыше нагрудника. Не успел второй размахнуться алебардой, как моя сталь вошла в его живот. Выпучив глаза, стражник закряхтел и сполз на мостовую.

Первый страж уже хрипел в агонии у ворот. Пятки скребли по камням.

– Благодарю вас, сьерры! – я приложил два пальца к берету – Со вчерашнего дня хотел кого‑то убить!

Я вошел в монастырь. С обнаженного меча скатывались вниз капли крови. Арбалетчики следом за мной рассыпались по двору.

– Приготовиться к стрельбе!

За моей спиной заскрипели натягиваемые тетивы.

Здесь на этом дворе я нашел в прошлом году Адель среди монахов.

При мысли об Адель мое желание убивать стало просто нестерпимым…

Основное здание во время пожара месяц назад сгорело полностью. Быстрым шагом я направился к зданию кладовых, что прилегало к монастырской стене направо от часовни.

Пнув дверь, я вошел.

В небольшой комнатке два монаха, корпевшие над свитками бумаги, подскочили от грохота двери об стену

– Где аббат Червелл?

– Аббат ведет допрос, но кто вы?

– Стоило уехать на две недели, и в Корнхолле меня перестали узнавать. – процедил я сквозь зубы.

Острие моего меча уперлось в кадык ближайшего монаха. Он попятился, но я шел следом и через два шага монах уперся спиной в стену у двери.

– Мне нет дела до того, чем занят аббат! Я спросил, где он?

Трясущаяся рука указала на дверь, окованную ржавым железом.

Я вошел.

Обширное помещение имело узкие оконца высоко на уровне двух человеческих ростов.

После дневного света здесь почти ничего не разглядеть. Светилась жаровня алыми углями там впереди, и при двух канделябрах белели чьи‑то лица.

Воняло кровью, мочой, потом и горелым мясом.

Я шел на свет.

При свете трех свечей, за столом судьи в черных мантиях вкушали трапезу. Жареная рыба, черный хлеб. Не густо!

Напротив, шагах в пяти от стола белело голое тело. Глаза мои привыкли к сумраку.

Голая женщина висела на вывернутых руках и, похоже, без сознания. Грязные пряди длинных волос закрывали лицо. Провисшие крупные груди, валики жира на бедрах.

– Кто вы? И почему врываетесь на заседание суда?!

Голос был резок и отрывист, как воронье карканье.

Я повернулся на голос.

– Вы – аббат Червелл? А я – лорд Грегори, граф Корнхолский!

– Что вам угодно, милорд?

– Мне угодно, чтобы вы все покинули город и мои земли в течение ближайших трех часов!

– У вас нет над нами власти, милорд!

Я приблизился к столу.

Двое судей так и сидели за столом. Третий – аббат Червелл, стоял.

Аскетическое лицо, горящие черные глаза.

За моей спиной топот множества ног. Арбалетчики следовали за мной.

– Побольше зажженных факелов сюда! – бросил я через плечо.

– Аббат Червелл видимо забыл о том, что я господин здесь, и мне решать – кому жить, а кому умирать и как умирать.

– Божья воля выше капризов светских владык!

– Это не каприз, а реальное положение вещей!

– Вы играете с огнем, милорд, меня направила сюда воля регента архиепископа Михаила!

– Архиепископ уже третий день не регент! Король Руперт излечился и взял всю полноту власти в свои руки!

Эта новость их ошеломила.

Треща, разгорались многочисленные факелы в руках солдат. Стало светло в этом мрачном душном и вонючем помещении.

– Мое терпение на пределе, аббат! Скажите еще что‑то что мне не понравится?! У меня просто чешутся руки еще кого‑то прирезать!

Возражений не последовало. Судьи поднялись и, собирая бумаги со стола, двинулись к выходу. Два палача с подручными растерянно стояли у своих раскаленных инструментов. Я обернулся к ним.

– Вы тоже убирайтесь, стервятники! Вашему железу мы найдем другое применение! Парни, снимите эту тетку с дыбы и приведите лекаря! Аббат, где остальные арестованные вами люди?

– Они не люди, а еретики и пособники сатаны!

– Со своими людьми я сам разберусь! Проваливайте и побыстрее!

Арестованных я приказал выпустить и отправил по домам.

Рано утром лагерь аристократов на северном берегу Клайва был оцеплен.

Пятьсот горцев стояло в оцеплении. Пятьсот вошли вовнутрь

Крики, ругань, потасовки. Но мои парни справились с похмельными гостями.

Вскоре около двух сотен обезоруженных дворян и рыцарей переминалось передо мной под пристальными взорами горцев. Прочую публику вязали и сажали на повозки для отправки в рудники Хаббарда.

– Уважаемые сьерры! У вас два варианта – вы даете мне вассальную клятву, и я принимаю вас на службу в конные роты рядовыми, или отправляетесь на рудники!

– Это насилие! Вы поступаете бесчестно! – послышались крики.

– Молчать! Я – граф Корнхола и всех земель севернее Клайва! Или вы исполните мою волю или умрете!

Из рядов выступил взлохмаченный рыцарь с фингалом под глазом.

– Клятва, данная под угрозой насилия не имеет силы, граф! – он прищурился и ехидно оскалился.

– Представьтесь!

– Я кавалер Беннет!

– Чем вы это подтвердите, Беннет?

Кавалер пожал плечами.

– Своим честным словом!

– Честное слово, данное с похмелья не имеет силы, Беннет!

В толпе дворян раздался хохот.

Я приподнялся в стременах.

– Через год службы каждый из вас получит по 10000 талеров! Прослуживший пять лет – получит от меня земли и деньги на собственное поместье!

Вы будете моей тяжелой конницей – тараном для взламывания вражеских рядов! Кони и доспехи с оружием я выдам всем бесплатно! Кто мне будет верно служить – не пожалеет!

Похмельные дворянчики одобрительно загудели.

– Все это хорошо, милорд, но вы упаковали моего единственного слугу – кто будет приносить мне еду и рассол утром? – вылез нахальный Беннет.

– Слуг вам вернут! А сейчас прошу сделать свой выбор! В лагере вас ждут палатки, жареное мясо и по кувшину эля!

– А девки?

– Девки, Беннет, будут только после двухнедельного обучения в составе тяжелых рот!

Так у меня появились люди для двух рот латной конницы. Конечно, многие из них шалопаи и бродяги. Но я их поманил будущими приобретениями. Люди всегда готовы поверить обещаниям, только заверните их покрасивее!

Я вернулся в замок и первым делом навестил своих мальчишек. Под присмотром Мари, жены Говарда они уже пытались ползать по толстому ворсистому ковру. Но ручки еще слабенькие, и это плохо им удается. Я взял их на руки. Любопытные головенки повернулись ко мне. Две пары больших глаз, золотистые и карие, уставились на меня в упор. Словно теплый пушистый комочек повернулся в моей груди.

– Рад вас видеть, мои дракончики!

Глава 2

ИСПЫТАНИЕ

Барон Джаред прибыл в Корнхолл на следующий день.

Он был немало удивлен тому, что я его опередил. Мы пообедали вместе.

– Король Руперт скучает по вам, дорогой барон!

Барон побледнел и отложил вилку.

– Он спрашивал вас обо мне?

– Вы этому удивлены?

– Нет…

– Я жду, когда же за вами пошлют погоню. Вы единственный из людей королевы Анны избежали тюремного замка.

– Вы меня выдадите?

– Вам следует опасаться не меня, а тех, кто приходит ночью с кинжалом в рукаве, дорогой барон. Я имею в виду монахинь из одного известного вам монастыря.

– Что же делать?

– Замок Харперов занят моими людьми. Вы даете мне вассальную клятву и едете туда на должность коннетабля. Как только наберете свой отряд – моих людей из замка я уберу. Как вам мое предложение?

– Другого выхода у меня видимо нет…

– А на что вы надеялись, уезжая на север? Король все равно будет пытаться вас достать и здесь. Но в скором времени я полагаю, о вас он забудет! У него появится другая забота…

– Вы чт-то узнали, Грегори?

– Пока рано об этом говорить! Я собираюсь завтра ехать к плавильням Хаббарда и до Харперхолла я вас со своими людьми сопровожу. Или вы поедете сегодня?

Барон криво улыбнулся.

– Путешествие в компании приятнее и короче.

Нас сопровождала рота Макгайла. Выехав рано поутру, во второй половине дня мы прибыли на место.

Мы с бароном вошли в главное здание замка вместе. Вокруг суетились слуги. Капитан Макнилл пытался доложить мне о делах в замке. Но я отмахнулся от него и приказал заниматься своими обязанностями.

По лестнице нам навстречу сбежала Доротея. Она по–прежнему носила черное платье в знак траура. Она обняла и поцеловала брата. Обнимая его, она смотрела на меня. В голубых глазах плескалась радость.

Я поцеловал ее дрогнувшую ручку. Длинные и ровные ногти графини порадовали меня. Похоже, она отучилась от привычки грызть их в волнении.

– Доротея, лорд Грегори любезно сопроводил меня и предложил должность коннетабля замка.

– Ты приехал надолго? А как же твоя служба у королевы Анны?

– Королева мертва.

Доротея ахнула.

– Вели накрыть нам ужин. Я обо всем расскажу.

За ужином Джаред поведал сестре последние новости. Я кушал и только поддакивал в нужных местах.

Доротея слушала брата и смотрела на меня. Теперь, когда они были рядом, я увидел черты фамильного сходства – мягкий овал лица, чуть смугловатую кожу, темные волосы с одинаковым медным отливом.

Постель мне приготовили на втором этаже, в последней справа комнате, в бывшем кабинете бывшего хозяина. Я провел рукой по лаковой гладкой поверхности инкрустированного стола. Именно здесь я первый раз овладел графиней. Я ощутил легкое смущение и беспокойство. Почему именно здесь мне постелили постель? Я не взял с собой в эту поездку слугу и разделся самостоятельно. Умываясь в тазике, я вдруг услышал осторожный скрип.

Обернувшись на звук, я увидел, как часть книжного шкафа сдвигается в сторону. Я едва успел вытереть лицо полотенцем. В открывшийся проход вошла Доротея со свечой в руке. Улыбаясь, она поставила канделябр на камин и, раскрыв объятия, устремилась ко мне. Мы жадно целовались прямо посредине комнаты.

– Я так скучала…

Ее рука гладила мою небритую щеку. Через тонкий шелк ночной рубашки мои руки ощущали изгибы ее тела.

– Я тоже скучал… Тебя не обижал мой горец?

– Он боится тебя и очень вежлив и внимателен со мной.

Доротея хихикнула.

– Твой капитан вовсе не дурак…

– Будет о нем! Расскажи о себе!

– Я скучаю и жду, жду и скучаю…. – она вздохнула. Ее губы потянулись мне навстречу.

Поцелуй был сладок и крепок. Не размыкая объятий, мы пили дыханье друг друга. Сердце сладко замирало в предвкушении близости.

Утром я проснулся один. Доротея, моя сладкая птичка, вернулась к себе еще до рассвета. Барон Джаред остался в замке, хотя я надеялся, что до Хаббарда он составит мне компанию. Пришлось довольствоваться обществом капитана Макгайла. Он развлекал меня историями из своей службы в армии конфландского герцога Шамбуаза времен компании на юге. Обычные хвастливые солдатские байки… Множество убитых врагов, попорченных девок и выпитых бутылок!

Что ж, Хаббард менялся. Вдоль дороги, засыпанной щебнем, строились дома. Для экономии дерева – балочные со стенами из камня, что вокруг в избытке.

При моем появлении работы прекратились. Рабочие, кланяясь, высыпали по краям дороги со всех сторон. До самого Хаббарда с плавильнями на его берегах я доехал по этой единственной пока улице между строящимися домами под прицелом множества любопытных глаз.

Сразу у брода Джон Пирс встретил меня вместе с офицерами охраны.

Этот властный господин в городской добротной одежде теперь мало походил на того оборванца, грязного и пыльного, что по весне я оставил здесь менеджером.

Спешившись в ответ на поклон, я потрепал Пирса за щеку.

– Вижу, дела идут неплохо, Джон?

– Стараемся, милорд!

В сопровождении Пирса я прошел по плавильням и в деталях рассмотрел их работу. От засыпки угля и руды до извлечения раскаленных слитков металла.

В дополнение к пяти горнам Пирса запустил еще пять, и на трех новых велась работа.

– Когда запустишь эти три горна?

– Еще неделя, милорд, и они начнут работать.

– А где же мессир Мадзини?

– Он в литейном цеху, милорд. Сегодня как раз извлекают из опалубки вторую бомбарду. Этот момент он никому не доверяет.

– На это стоит взглянуть!

В литейном цеху, хотя это был скорее навес от непогоды на мощных опорных столбах, кипела работа.

Мадзини и его подмастерья, в толстых кожаных передниках и в рукавицах, суетились в яме посредине цеха вокруг дымящейся лениво бесформенной глиняной массы. Мессир самолично, с зубилом и молотком, осторожно скалывал глиняный слой, обнажая сияющую бронзу отливки.

Я наблюдал до конца процедуры, когда блестящий бронзовый цилиндр с поперечными валиками на нем окончательно очистился от глины.

Передав инструмент помощникам, Мадзини выбрался из ямы и только тогда заметил меня. Подойдя, он изобразил элегантный поклон.

– Счастлив, видеть, вас, милорд! Вы приехали вовремя – на завтра я назначил испытание первой бомбарды!

Черная бородка мессира растрепана, глаза сверкают. Он здесь был в своей стихии.

– Может быть, испытания перенести на сегодня?

– Ваша воля – закон, милорд!

В пологом ущелье, что было совсем рядом от входа в штольни, к испытаниям все было готово. Блестящий цилиндр бомбарды покоился на массивной дубовой раме и закреплен многочисленными полосами из железа.

В задней части целая вереница толстых кольев вбита в грунт начиная от самой рамы. Самый толстый кол вбит позади бомбарды и упирается в ее заднюю часть.

Зевак было много. Мои арбалетчики, горцы из охраны, женщины и дети из поселка, рабочие–литейщики. Но все держались в отдалении, как указал мессир, начертив палкой линию.

– Дальше идти может быть опасно!

Для меня и офицеров было сделано исключение. Деревянный бочонок с порохом был прикрыт промасленной тканью. Мессир зачерпнул горстку и сыпанул щепоть мне на ладонь.

– Этот порошок горит?

– Еще как, милорд!

Мадзини сам осторожно засыпал порции порошка в жерло бомбарды специальным медным совком, потом следом втолкал кусок сукна и утрамбовал его толстой палкой. Наконец помощники принесли железный шар с голову взрослого человека и закатили в жерло. Долгая процедура, а каково ее будет производить под обстрелом?

В задней части бомбарды сверху в узкое отверстие мессир насыпал порох, пока он не заполнил его полностью.

– Милорд, как видите, впереди в ста шагах сложена стена из камня в рост человека. Бомбарда нацелена на нее. Осталось поджечь порох через запальное отверстие.

– Прошу, сеньоры, отойти на десять шагов!

Мы исполнили просьбу.

Помощник принес Мазини длинную палку, обвитую белым шнуром. Свисающий кончик шнура тлел, испуская белый дымок. Мадзини подул на кончик шнура, чтобы огонь разгорелся и, протянув руку, ткнул тлеющим концом в запальное устье.

Грохот ударил по ушам! Сверкнула яркое пламя! Словно гроза разразилась над нашими головами! Стена из камня разлетелась вдребезги!

Тишина, а потом крики восторга огласили ущелье.

Из густого облака дыма, окутавшего бомбарду, вышел улыбающийся и закопченный Мадзини – сверкали зубы и белки глаз.

Мессир породил гром и молнию и они теперь в моих руках!