Текст книги "Драконы севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 62 страниц)

Глава 8

СТРЕЛЫ ХАРПЕРА

Я успел только развернуться боком. Щелчки. Тугой удар в предплечье левой руки. Стрела вошла наполовину. Еще дрожало оперенье.

Нагнувшись, я вырвал меч из безвольно опущенной руки Беннета–Уэллса и побежал навстречу стрелкам. Онемение в руке обернулось резкой болью. Один из стрелков торопливо взводил тетиву «козьей ножкой». Второй отбросил арбалет и выхватил меч из ножен.

Он атаковал, я парировал! Лязгнув, мечи встретились и разошлись для нового замаха. Парировать меч мечом против правил, но щита и доспехов у меня нет!

Я мгновенно вспомнил про арбалетчика и отступил слева, прикрываясь от выстрела телом воина с мечом. Арбалетчик тут же крикнул:

– Харпер, отойди! Дай выстрелить!

Я сошелся с Даниелем Харпером!?

Немудрено, что я его не узнал сразу – рваные шрамы на лице здорово изменили облик молодого графа.

Он шагнул влево, я последовал за ним. Он ушел из-под моего выпада и бросился мне под ноги. Я кувыркнулся на песок, не выпуская меч из руки, но режущая боль в плече напомнила о стреле.

Щелчок совсем рядом. От боли перехватило дыханье… Вторую стрелу мне вогнали в живот. В пяти шагах от меня, щерился арбалетчик, взводя тетиву для нового выстрела. Но вдруг он переменился в лице, бросив свое занятие, швырнул арбалет на песок и побежал прочь.

Я поднял руку с мечом над собой и принял удар сверху …Лязг стали… Харпер, стоя надо мной, замахнулся еще раз… Похоже, последний… Рука моя слабела… Тошнота приперла к горлу…

Но удара я не дождался… Утробно хакнув, Харпер повалился рядом со мной, теряя свой меч…

Ко мне подбежала и наклонилась Габриель с окровавленным клинком в руке. Шумно дыша, к ней, присоединился Гвен…

– Догоните стрелка… Гвен… догони его…

Горец кивнул и побежал.

Габриель приподняла мою голову, подсунув руку под шею.

– Надо вынуть стрелу… со стрелой в брюхе мне себя не излечить…

– Возьми и зажми в ладонь!

Я зажал янтарь в левом кулаке. В руке и животе пульсировала боль. Тошнота усиливалась…

Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Ярко алая аура Габриель была рядом. Звякнул мой кинжал… Треск вспоротой ткани… Холодные пальчики на моем животе… Треск разрезаемой кожи… Я охнул и заскрипел зубами… Но это было только начало…

Габриель тянула из моего живота стрелу, а я ревел от боли, не в силах сдержаться… Из зажмуренных глаз текли слезы… Похоже, я даже обмочился…

– Все! Она у меня! Быстрее, Грегори!

Ладонью моей правой руки Габриель надавила на рану… Скользкое и противное наощупь выпирало оттуда, горячее и словно живущее своей жизнью… Пальцы наконец‑то закололо… Холод охватил мою ладонь, и блаженство… Боль уходила как вода в песок….

Янтарь в моем кулаке, как будто ожив, зашевелился. Но я крепко держал его… Только теперь я ощутил обильный пот на своем теле…

Открыв глаза, я поморгал. Габриель сидела рядом. Колени туго обтянуты юбкой. В кулаке зажата окровавленная стрела. Глаза горят.

Шаги, шелест песка… Горцы охраны столпились вокруг, заслонив солнце и все остальное.

– Дайте мне воды! Поднимите!

Фляга немедленно мне была приставлена ко рту. Несколько рук помогли мне сесть. Я жадно глотал холодную воду, и она мне казалось сладчайшим из напитков мира!

Стрельнула боль в руке, кулак разжался. Кусочек янтаря превратился в желтый поблескивающий песок…

От стрелы в руке я избавился, только вернувшись в лагерь. Наконечник прошел через всю руку и выпирал из‑под кожи бугром. Пришлось помучиться… Гвен помогал Габриель. Они разрезали кожу, протолкнули стрелу чуть глубже, чтобы наконечник показался наружу, срезали наконечник, а потом извлекли стрелу… На словах это быстро…

Зажав в зубах перчатку, я корчился от боли, а мои «лекари» трудились без остановки. Хорошо, что все имеет свой конец…

Залечив рану на руке, обливаясь потом, я опять присосался к фляге с водой, а потом повалился на плащ.

Габриель оставила меня. Майк и Дуган помогли мне переодеться.

Вот тогда я вспомнил о своих врагах.

Беннет–Уэллс все так же безучастно стоял, но только у моей палатки, со связанными руками и ногами.

Жаль, что Даниель Харпер не выжил. Пока я с помощью Габриель лечил рану, он истек кровью. Моя колдунья распорола ему печень.

Мэтта Миксона подстрелили горцы из арбалета, когда он пытался ускакать прочь, и бедняга свернул себе шею, падая с коня.

Теперь два трупа лежали рядом. Один белый, обескровленный, другой с кривой шеей. Я прошелся вокруг Беннета, застывшего словно столб.

После сегодняшних приключений, мой гнев поостыл. Но кого‑то следовало казнить и прежестоко за мою Бернадетту.

Я произнес заклинание наоборот. Освобожденный Беннет, я очень привык к этому имени, моргнул и покачнулся. Осознав себя связанным, бедняга побелел.

Я повернулся к Гвену, стоящему рядом.

– Что мне с ним сделать?

– Можно повесить голым, сделать подарок Эгге… Можно наклонить две березки и привязав одну ногу к одной, другую к другой и отпустить парня на волю… Вместо одного Беннета станет два… Еще можно срубить вон то деревце примерно на высоту человеческого роста, заострить конец и надеть парня задом… Дня два может просидит, пока кол до сердца дойдет…

Гвен меланхолично перечислял виды казней.

Беннет начал дрожать, но что мне понравилось – не плакал и не умолял о пощаде.

– А можно поймать крысу и зашить живой ему в брюхо! Пусть зверек сам найдет дорогу на волю! – Зловещим голосом добавила подошедшая Габриель.

– О таком я не слышал. – заинтересовался Гвен.

Беннет упал на колени.

– Я не убивал девушку… я лишь убил лошадь короля…

– Государь, он сам признался в том, что целился в вас! Выберите ему казнь по своему усмотрению!

– В древности местные племена просто отдавали своих преступников морю – связанного человека закапывали по грудь в песок при отливе. Начинался прилив, и море само убивало этого человека…

– Слишком легкая смерть для этого мерзавца, государь! Он самозванец и клятвопреступник! Он покушался на вашу жизнь дважды! В лесу у Давингтона и сегодня! За Бернадетту я готов его кастрировать и содрать кожу со спины до самых пяток!

– Я помогу Гвену это сделать, государь!

Я обвел взглядом лица кровожадной парочки. Они на самом деле готовы это сделать… Повернулся к Беннету.

Он стоял на коленях и смотрел в землю. Плечи и голова дрожали.

– Привяжите его к дереву. Утром перед отъездом я решу… А эту падаль бросьте в море. Пусть крабы позабавятся…

Вернуться к источнику силы еще раз я не успел. Прямо к обеду в наш маленький лагерь приехали двое горцев из Корнхолла из отряда Гвена.

Они привезли письмо от Жасса и Пирса.

Вожди южных кланов привели своих людей к Корнхоллу и требуют пропустить их за добычей в южные земли, за Клайв. По мнению горцев, я несправедливо лишил их права на их долю добычи. Пирс умолял меня вернуться как можно быстрее.

Люди Гвена все были из кланов Холлилоха, и в них я был уверен. Но пехота в Корнхолле как раз и была набрана из горцев южных кланов.

– Сколько к Корнхоллу пришло горцев?

– Около пяти тысяч, государь.

– Есть ли у них предводитель или каждый клан сам по себе?

– Они избрали вождем Бойда Макинтайра.

Как самого горластого, надо полагать… Я встретил взгляд Габриель. Следовало возвращаться и как можно скорее. Источник силы от нас никуда не денется…

Глава 9

КОРНХОЛЛСКОЕ ОМОВЕНИЕ

Прибыв в Корнхолл и узнав в замке, что Жасс и Пирс совещаются в доме Тудора, я сразу отправился туда. Было уже темно, тот редкий и недолгий час суток, когда солнце зашло, а небо цвета темно–синего бархата.

Бочка, запряженная двумя быками, неторопливо, но неудержимо прущимися вперед под управлением чумазого возницы в драной одежонке, закупорила проход по улице. От бочки несло просто ужасающе. По моему приказу утром и вечером по городу передвигались несколько таких экипажей и собирали в бочки все нечистоты. Специальные патрули следили за тем, чтобы на улицах не валялось дерьмо и не выплескивались помои. В противном случае хозяев дома штрафовали. Это быстро принесло плоды. Теперь по улицам днем можно передвигаться даже пешком и не утопать по щиколотку в человеческом дерьме, а также не рисковать заполучить на голову содержимого ночного горшка.

Пришлось возвращаться назад и проезжать по параллельной улочке.

На площади перед собором горели фонари и факелы в руках воинов. Примерно две роты арбалетчиков находилось здесь в полной готовности.

Увидев меня, солдаты зашевелились, принимая боевитый вид. Офицеры подъехали ко мне. Макнилл и Черч. Я поприветствовал их. Макнилл родом из Холлилоха, и его семья живет здесь. Жена, трое детей. Молодой лейтенант Черч из корнхоллцев, его семья тоже живет в городе. Они надежны.

– Что с горцами?

– Те, что на севере, пьянствуют и хулиганят, а те, что в городе, ворчат. Против своих они не пойдут, государь.

– Макнилл, бери своих людей и отправляйся к северным воротам. Пусть люди спешатся и займут места на стенах. Кто там сейчас?

– Городские ополченцы и их много! Они боятся, что горцы войдут в город и устроят погром.

– Отлично! Поезжай! Первым не стреляй! Черч, жди меня здесь.

– Слушаюсь, государь!

Офицеры отсалютовали мне, и я наконец‑то добрался до дома Тудора.

Слух о моем приезде достиг сьеров, и они встретили меня уже в дверях.

Тудоры, Жасс, Гринвуд, Пирс, Фостер и епископ Симон.

Я увидел неподдельную радость на их лицах и облегчение.

В большой комнате у горящего камина за столом мы сели, и наш совет начался.

– Сколько горцев на северном берегу?

– Около шести тысяч, и еще прибывают.

– Чего они хотят?

– Они просят открыть ворота и пропустить их на юг, государь!

– Они хотят, переселится в теплые края?

– О, нет! – улыбнулся Фостер – К городу явились только мужчины и вожди кланов. До наступления зимы они думают пограбить аристократов и крестьян на юге и вернуться домой с трофеями. Добыча, что принесли наши пехотинцы, здорово разожгла их пыл!

– И, конечно, им наплевать на то, что, на юге до самого Шелл теперь живут мои вассалы?

– Совершенно верно, государь.

– Пришли все южные кланы?

– Все, государь.

– Редкое единодушие…

– Среди них заметили священников, что живут в их поселениях…

– Отец Симон, что вы можете сказать об этом?

– Большинство священников в кланах рукоположены епископом Хагерти, и по старой памяти они подчиняются ему. За полгода ситуация не смогла существенно измениться…

– Я так понимаю, что повлиять на них вы не можете?

– Могу, конечно, но не в этой ситуации…

– Жасс, надежны ли пехотинцы?

– Офицеры утром доложили мне, что ушли с оружием в руках и не вернулись около четырех десятков воинов. Те, что в монастыре, собираются в кружки и совещаются. Команды они выполняют, но рассчитывать на них против южных горцев не стоит.

– Кто надежен?

– Три роты арбалетчиков, латники капитана Гринвуда и городское ополчение…

– Может быть, государь, вам обратиться к вассалам и поднять рыцарей?

– Это предложение, Гринвуд, не подходит. Бросить рыцарей на горцев? Но прежде их нужно собрать! А когда соберутся вассалы? Разослать гонцов сейчас, но вассалы придут не ранее, чем дней через десять! За это время моя пехота разбежится, а южные горцы опрокинут горожан и устроят здесь резню?! Времени нет, Майлз! Кто говорил с Бойдом?

– Я с ним говорил три дня назад, государь.

Сумрачный Элар Тудор на мгновение потупился, но поднял глаза.

– Этот горец просто безголовый! Он слышит только себя, а слова других людей для него пыль!

– Чего он хочет?

– Чего хотят все, государь – власти, денег, побольше эля и толстых девок!

– Нет, Элар, этот горец не так прост, как кажется… Что скажешь, Пирс?

– Отсидеться можно до зимы и холодов. Укрепления горцам не взять. Они захватили два обоза с железом из Хаббарда, но у них нет осадных машин, и некому их для них сделать… Начнутся холода, и они сами вернутся по домам.

– А где мессир Мадзини?

– Он в Хаббарде…

– Там имеются готовые бомбарды и порох?

– Да, государь…

Уважаемые сьерры мрачно переглянулись. До них дошло, что дело приобретает совсем дурной оборот.

– Я поговорю с Бойдом сам.

Оставив сьеров совещаться далее, я поехал в монастырь.

Караульные окликнули меня у ворот. Гвен назвал пароль, хотя все меня узнали.

Ко мне явился дежурный офицер Макгайл младший, и я приказал построить людей во дворе.

Сидя на коне, я ждал, пока мои пехотинцы встанут двумя квадратами. Горели, потрескивая, факелы в руках сержантов.

Воины выстроились без оружия. Со мной рядом был только Гвен. Остальные его люди остались за воротами.

Макгайл доложил, что все построены.

– Горцы! Я приехал сюда сейчас не для того, чтобы пожелать вам доброй ночи!

(Смех в строю) И не для того, чтобы пообещать кучу денег! И не для того, чтобы вести вас в бой против ваших братьев!(Напряженное молчание) Здесь есть люди из клана Макинтайр?

(Подтверждающие возгласы из рядов.)Скажите мне, парни – что случилось с Бойдом? Он так обиделся на меня и на вас, что привел все кланы к Корнхоллу и хочет получить долю добычи, что мы с вами отвоевали своей кровью в Хагерти и под Давингтоном! Бойд всегда такой любитель отстаивать чужие интересы и махать кудлаками после драки?(Смех) В клане Макинтайр Бойд самый большой обиженный мальчик? (Смех) Если так пойдет дальше, то узнав про девок, что дают вам и сзади и спереди – Бойд потребует от девок и свою долю?!(Гогот)

Я не пошлю людей против ваших братьев, горцы!

Можете спать спокойно! Я сам надеру уши большому обиженному мальчику Бойду!(Смех, одобрительные выкрики) Вот этими руками! Вы меня знаете!

Я, конечно, храбрился, но что‑то надо было предпринять!

Оставив позади монастырь и смеющихся горцев, мы помчались к северным воротам.

Навстречу мне уже скакал Жасс с группой арбалетчиков.

– Грегори! Северное предмостное укрепление захвачено горцами! Они идут по мосту к северным воротам!

– Укрепление взято штурмом?

– Нет, им кто‑то открыл ворота !

У Северных ворот толпились злющие горожане, вооруженные до зубов, и мои арбалетчики.

В пятидесяти шагах от ворот смердели большие бочки с нечистотами. Их вывозят утром и обычно сливают в Клайв ниже по течению…

Я поднялся на башню ворот. Огненная река текла по мосту. Горцы шли с факелами в руках, орали, свистели, улюлюкали. Впереди тащили здоровенное бревно. Они шли выбивать ворота и, похоже, приняли на грудь немало пинт крепкого эля.

Если они выбьют ворота, то схватятся с горожанами, и уж тогда горцы из монастыря забудут про мои шутки, полезут на помощь своим… Чем остановить эту горланящую пьяную толпу?

Горцы дошли до ворот и стали подтаскивать поближе бревно. При свете факелов я увидел полосы на их лицах, намазанные белой глиной – в знак серьезности их намерений.

Я поднялся на парапет между двумя зубцами

– Эгей, парни, где Бойд? Вы забыли его в палатке?

Мой крик все услышали. Гомон стал стихать. Множество лиц поднялось вверх. Я помахал им рукой.

– Дракон… Сам лорд–дракон здесь… – пронеслось по толпе.

Через толпу, грубо пихаясь, пробирался большой обиженный мальчик – Бойд Макинтайр.

– Ага, маленький лорд из Холлилоха сам пришел встретить нас и открыть ворота?!

– Дорогой Бойд, я сразу тебя не узнал, у тебя так широко раскрылся рот на чужое имущество, что в дырку видно изнанку штанов!

Бойд некоторое время переваривал услышанное, но обидный смех отовсюду подсказал бедняге, что его оскорбляют.

– Спускайся сюда и обнажи меч, тогда узнаем, кто на что рот раскрыл!

– Бойд, тебе нравится на всех обижаться?!Пора вырасти из детских штанишек и надеть мужские!

Бойд махал мечом и сквернословил.

– Парни, Бойд привел вас сюда, чтобы вы помогли ему унести ту добычу, что он захватил на юге? Что‑то мы его там не видели! Видимо, он во время войны воевал в своей миске за выпасом барашков?! Напрасно!

Ворота я не открою. Ступайте в лагерь, а завтра я всем выдам по 100 талеров! И мы выкатим 100 бочек монастырского вина! Отпразднуем встречу!

– Не слушайте его! – Орал Бойд. – Тащите живо бревно!

Горцы заревели, потрясая факелами, и бревно стало быстро приближаться.

Я спустился вниз на пол башни

– Открыть стрельбу? – Макнилл был рядом.

– Это их остановит?

– Нет, но пыла поубавит.

– Сомневаюсь…

– Есть одна идея…

Габриель откинула с головы капюшон. Пока она не заговорила, никто ее не видел, даже я!

– У тебя есть идея?

– Да, я придумала как охладить пыл горцев…

Глаза Габриель блестели, веселая улыбка расцветала на губах. Я даже немного пожалел горцев, вопящих там внизу у ворот…

– Попробуй…

Габриель повернулась лицом к городу и поднялась на парапет. Она подняла руки вверх и начала говорить заклинание ровным монотонным голосом. Ударило бревно в ворота. Тугой звук – Бум–м–м! Легкая дрожь под ногами…

В городе у ворот раздались крики, лязг железа, топот. Я приблизился к парапету, чтобы увидеть причину, но причина уже была рядом.

Бочка, полная нечистот, плавно поднималась в воздух. Увидев такое, все вокруг разинули рты. Габриель повернулась все так же с поднятыми руками к нам лицом. Тихо шелестя, бочка проплыла над головами и зависла над краем парапета снаружи. Габриель опустила руку. Плеск. Душераздирающие крики. Клубы вони нахлынули снизу. Габриель опорожнила на Бойда и его воинов всю бочку, а потом, плавно отведя в сторону, сбросила в Клайв. Придерживая двумя пальцами ноздри, я заглянул вниз. В месиве дерьма и нечистот барахтались десятки тел, завывая на все голоса и не забывая блевать на своих товарищей и на себя. Факелы потухли. Бревно валялось на мосту.

Истерический смех овладел мною. Я хохотал, держась за живот. Мои люди рядом кисли от смеха, хватаясь друг за друга и просто задыхаясь от хохота. Те горцы, что стояли дальше на мосту, вначале не поняли в чем дело и начали напирать вперед. Но вторая бочка зависла над ними. Завывая от ужаса, парни повернули назад. Парящая в ночном небе огромная бочка подорвала их боевой дух. Правда, убежать они не успели. Потоки нечистот буквально смыли толпу вопящих горцев. Подняв фонтан брызг, бочка рухнула в Клайв и понеслась по течению прочь.

Третья бочка довершила разгром нападавших. Хохот на стенах привлек разбежавшихся было горожан. Они полезли на стены. Крик, шум и громкий хохот! Перемазанные в дерьме, скользя и падая на каждом шагу, горцы плелись обратно на северную сторону Клайва, потеряв оружие и весь свой задор. Среди этих несчастных бедолаг Бойда трудно было отличить…

Этого они мне никогда не забудут!

Я оглянулся, ища глазами Габриель. Но ее уже не было. Она ушла так же незаметно, как и появилась.

Глава 10

ПЕРЕМЕНЫ

Я вернулся от северных ворот в замок далеко за полночь. Улыбка не покидала моих губ. Обычно молчаливые горцы Гвена всю дорогу ржали, как кони, описывая в деталях посрамленное воинство Бойда Макинтайра. Гвен, посмеиваясь, их не одергивал.

В замке я спросил про Габриель. Но ее никто не видел. У магички прорезались новые таланты?!

Сбросив пыльную грязную одежду, в одной рубашке с канделябром в руке, я зашагал вниз в розовый зал.

Но здесь уже горели лампы.

Голенькая Габриель лежала в воде на спине, раскинув руки крестом и закрыв глаза. Намокшие волосы коричневым ореолом колыхались в воде вокруг головы. Плеск воды, падающей в бассейн, заглушил мои шаги. Сбросив рубашку, я тихо приблизился к бассейну и осторожно без плеска погрузился в воду. Медленно, шаг за шагом я приближался к Габриель, предвкушая ее испуг…

Мне оставался всего один шаг, когда она открыла глаза.

– У короля Грегори на уме детские шалости?

– Ну почему же детские? – обиженно протянул я

Она улыбнулась и, опустив ноги на дно, встала передо мной.

– Твои новые таланты просто поразительны!

– Это твоя заслуга, Грегори.

– Моя?

– У источника силы ты перестарался в своем лечении и вернул мне девственность. Магичка-девственница имеет в подчинении совсем другие, более мощные силы!

– О, боги! Габриель – ты девственница?!

– Желаете проверить? Ты удивлен? Но ты вернул мне зрение! В сравнении с девственностью – это гораздо более сложно сделать! Правда, мои глаза с самого рождения были голубыми, как ты смог создать для меня карие?

Вот это новости! Я с трудом перевел дух.

– Каковы твои возможности сейчас?

– Пока еще точно не знаю – она потупилась – Но надеюсь узнать в ближайшее время… Ты разочарован?

Она приблизилась и, обняв меня, поцеловала в губы, нежно, но без тени страсти, как сестра.

– Я, кажется, влюблена в тебя, Грегори… Но я должна беречь свою девственность…

– Но я же смогу ее возвратить тебе в любое время! Да и есть разные способы любви…

– Да? Как интересно! Ты прочтешь мне лекцию?

– Я не профессор, Габриель, я, скорее, готов провести практические занятия…

– Пока только теория, Грегори! Я должна убедиться в своих чувствах да и в твоих тоже…

– Мои чувства на моем лице!

– Ты уже не брезгуешь моим телом? Хочешь, я расскажу о том, что вытворял со мной аббат Эскобар?

– Он уже епископ Лонгфорда.

Фальшивенькая улыбка на лице Габриель сменилась злобным оскалом.

– Я вырежу ему яйца и заставлю сожрать,…Как только он попадется мне…

С разговорами о любви было покончено.

Мы намылили друг другу спины и еще долго плавали в бассейне. Я нырнул под плывущей Габриель, открыв глаза, рассматривал ее гибкое тело. Она при этом словно случайно раздвинула ноги, позволяя полюбоваться бутоном своей розы. Ее насмешливый взгляд встретил меня, когда я вынырнул на поверхность и протирал глаза.

Завернувшись в простыни, мы вместе поднялись в мои комнаты, и Габриель, пожелав доброй ночи, исчезла за дверью.

Утром я проснулся с улыбкой на устах.

После завтрака вызвал к себе Жасса и Пирса.

Они вошли с сообщением, что горцы покинули свой лагерь на северном берегу Клайва, и к рассвету уже все отправились по домам.

Бургомистр объявил в городе сегодня и завтра праздник.

С Жассом мы набросали план перестройки моей армии.

Пехотные тысячи решено назвать реджиментами, а также по месту их нахождения.

Реджимент Гартунга,

Реджимент Хагерти

Реджименты 1-й и 2-й Давингтонские.

Реджименты 1-й, 2-й Клайвские.

Я решил оставить наименование Корнхоллский для новых двух реджиментов, что будут набраны из горожан. Здесь много молодых парней, готовых надеть бардовый камзол и нагрудник, чтобы заработать деньги и славу, а также право на часть трофеев. Кроме того, их я смогу смело использовать против горцев, если потребуется… Урок вчерашний я усвоил.

Отряд латников Гринвуда я решил развернуть тоже в реджимент.

Пирс предложил создать реджимент Хаббарда.

– У рудокопов крепкие кулаки, а если вы дадите свободу бывшим воинам герцогини Бронкасл, то в опытных вояках не будет недостатка… Государь, я прошу не направлять больше в Хаббард невольников. Закованные в цепи – плохие работники!

Я принял его предложение.

Пирс по-прежнему руководил плавильнями и рудниками Хаббарда. Его преемником стал прежний менеджер графа Харпера – Джойс. Кроме Пирса и Джойса других специалистов горного дела увы не имелось. Но Джойс любил подналечь на бренди, и Пирс постоянно держал этого парня под контролем.

Каждый реджимент получит знамя с гербом. Я предложил скрестить на знаменах моего золотого дракона и гербы городов.

Кроме того, для охраны дорог, моих владений и замков под командой Гвена Макнила будет создан специальный реджимент – Королевской конной стражи.

Пирс взялся совместно с Бертольдом Тудором произвести расчет необходимых для этого средств и оружия. Призыв в реджименты я приказал объявить завтра же.

– Обычно войска набирают весной, а я решил сделать это осенью. К весне мои реджименты уже будут полностью обучены и оснащены. Содержание армии зимой дорого обходится. Армия не воюет, но жалование следует платить. Что ж, я готов на такие затраты! Пехоту для обучения пошлем в Давингтон к Крейгу Макконохи. Он доказал, что может этим заниматься.

– Нужна ли вам армия, государь!? Вчера у северных ворот вы одной магией повергли в панику шесть тысяч горцев. Никто не погиб, но победа полная!

– Пирс, армия нужна! Не могу же я находиться везде и всюду одновременно?! Но почему ты говоришь про мою магию?

– Так на башне кроме вас других магов не было! Вы опрокинули бочки на горцев, и это было здорово! Горожане в восторге – они вас обожают, государь!

Похоже, Габриель никто и не заметил!

Проводив коннетабля и интенданта, я, взяв с собой Гвена, отправился закончить одно дело.

В корнхоллском замке кроме донжона имелись две башни поменьше. Одна у ворот, другая на противоположной стороне – западная башня, как ее называли слуги.

Здесь в подвале имелось обширное пустое помещение. Сюда и поместили «рыцаря Беннета». Большим ключом Гвен с натугой открыл заскрежетавший замок, врезанный в дубовую дверь.

– А если сломаешь ключ?

– Невелика беда, государь, если этот мерзавец останется здесь навечно!

Мерзавец уже ждал нас, стоя рядом с охапкой соломы. Гвен поднял фонарь повыше над головой. Окон здесь не было.

Узник приблизился к нам и опустился на колени.

– Государь, мне позволят исповедоваться перед смертью?

– Непременно. Но скажи, как Харперу удалось спастись от дракона? Ты был там, на дороге?

– Я был его оруженосцем, государь… В тот день, когда граф Харпер напал на вас, и дракон внезапно пришел вам на помощь – был самым страшным днем в моей жизни… Я почти ничего не помню….Удар черного крыла отшвырнул меня в кусты… Придя в сознание, я нашел своего господина, окровавленного, но живого. Я привязал его к седлу, и мы уехали прочь… Когда был объявлен набор в вашу армию, мой господин приказал, чтобы я назвался рыцарем, а он изображал моего оруженосца….Я делал то, что приказывал мой господин… Но я признаю свою вину и прошу лишь о простой смерти, государь…

– Джон Уэллс, хотел бы ты продлить свои дни?

Глаза «лжерыцаря» блеснули.

– Истории, что ты рассказываешь, всем нравятся. Это твои выдумки?

– Не всегда, государь…

– Жаль будет лишиться такого рассказчика, но я должен тебя казнить в предостережение другим. Поднявший руку на короля не должен дальше жить! Ты понимаешь это?

– Да, государь…

– Тебя поселят в этой башне, в сухой и светлой комнате наверху. Там даже есть камин. Ты грамотен?

– Увы, государь…

– К тебе приставят писца. Он будет записывать твои рассказы. По три каждую неделю. Как только ты не сможешь ничего рассказать нового – тебя казнят. Чем дольше ты рассказываешь истории – тем дольше проживешь. Все знали тебя как рыцаря, и тебе отрубят голову, без мучений и пыток. Ты согласен?

– Государь! Конечно, я согласен! Благослови господь вашу добрую душу!

– Гвен, распорядись! И пусть его покормят.

Под вечер ко мне приехал Бертольд Тудор и привез приглашение бургомистра на представление у ворот дракона, присовокупив конверт. В нем оказалась маска из черного бархата с завязками. В маске имелись только две прорези для глаз, и она оставляла рот и подбородок открытыми.

– Что это?

– Все горожане наденут сегодня маски – эта идея мессира Мадзини пришлась всем по душе. Сегодня вечером все прикроют лица, и все будут равны – на один вечер и одну ночь. Можно делать все что угодно, в пределах приличий – петь песни, плясать на крыше, подшучивать над прохожими и главное – сегодня все кабаки торгуют вином и элем за счет города. На площади будут петь менестрели, будут жонглеры и танцовщицы! Женщины будут сегодня особенно доступны – ведь они под масками!

– Отличная идея, Тудор! Кто это придумал?

– Идея мессира Мадзини пришлась отцу по душе. Кроме того, надо же отпраздновать ночную победу!

Когда Тудор ушел, я попросил Гвена найти и привести ко мне Клоди.

Она вошла, робко присев у двери в поклоне. В длинном синем платье, в белом переднике и чепце она нисколько не напоминала ту стремительную и гибкую танцовщицу, что зажигала огонь в глазах мужчин на ужине у барона Норберта. Маленькая неприметная служанка, только и всего!

Я подошел к девушке, приподнял ее подбородок кончиками пальцев и заглянул в робкие глаза.

– Тебя хорошо здесь разместили?

– Да, государь…

– Тебя никто не обидел?

– Нет, государь….

– Сегодня в городе праздник. Ты хотела бы станцевать на площади?

– Можно? – глаза загорелись надеждой.

– Конечно, моя радость! Сегодняшней ночью можно все!