Текст книги "Драконы севера (СИ)"
Автор книги: Алексей Фирсов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 62 страниц)
Глава 14
ПРОБЛЕМА
На следующий день мы выехали в Харперхолл.
Моросил мелкий дождик. Серое небо нависло грязным пологом над головами. Чавкающая грязь под копытами коней.
Я ехал в сопровождении людей Гвена и роты арбалетчиков лейтенанта Черча. Габриель ехала в мужском платье в седле по-мужски. Пришпорив коней, мы сразу после полудня добрались до Харперхолла, забрызганные глинистой рыжей грязью почти по пояс.
Оставив арбалетчиков в городе, я с Габриель и людьми Гвена направился по извилистой дороге в замок Харперов.
В замок нас пустили сразу же, едва стража увидела нас, ворота широко распахнулись. Двор с блестящими, мокрыми булыжниками был пуст. Спешившись, мы с Габриель и Гвеном направились в главное здание.
В большом зале нас встретил барон Джаред.
Мы обменялись рукопожатием.
Я представил Габриель как Дональда Кэмпбелла, моего библиотекаря.
Джаред бросил на нее мимолетный взгляд, и все свое внимание подарил мне. По лестнице быстро спустилась Доротея. С румянцем на щеках, с улыбкой она быстро направилась ко мне, но незнакомый человек заставил ее насторожиться. Она замедлила шаг.
– Мы счастливы приветствовать ваше величество в нашем замке! Была ли дорога легкой?
– О, да! Только очень грязной! Спешу представить моего библиотекаря – Дональда Кэмпбелла!
Доротея слегка нахмурилась. Библиотекарь мой явно вызвал подозрения у графини.
Я поцеловал узкую ручку с ухоженными ногтями .
Доротея надела платье с высокой талией, почти под грудь, и ее округлившийся животик не был заметен.
– Вы прекрасны, как первый луч рассвета и как первый весенний цветок, моя дорогая!
Графиня приблизилась ко мне и прошептала :
– Если я так прекрасна – почему вы ко мне не торопитесь, Грегори? Вы уже три недели в Корнхолле…
– Сестра, шептаться с гостем не вежливо! – Джаред пришел мне на помощь. – Пора гостей разместить в комнатах и дать им возможность привести себя в порядок!
Я оказался в знакомой комнате, с большим камином, с инкрустированным столом и книжным шкафом, что может отодвигаться, открывая проход из спальни графини.
С помощью Майка я переоделся и умылся, а потом спустился в зал к столу.
Горели свечи в высоких канделябрах. Камин также был затоплен, добавляя мощную порцию света и тепла в это темное, высокое помещение.
Я сидел во главе стола. Джаред по правую руку, Доротея по левую. Гвен, как рыцарь, занял место рядом с бароном. Ему это было непривычно, и он, видимо, чувствовал себя скованно.
– Ваш библиотекарь к нам не присоединиться? Я прикажу подать ужин ему в комнату.
– Благодарю вас, графиня, за заботу о моем человеке.
Доротея за ужином была немногословна, пытаясь таким образом выразить свое неудовольствием моим пренебрежением к ее особе. Но глаз с меня она не сводила.
Зато Джаред заливался соловьем. Соколиная и ястребиная охота, которой он отдался с пылкой страстью, занимала его мысли и язык.
– Можно ли сравнивать собак и птиц? Птиц, которых природа сотворила столь красивыми, столь утонченными, столь куртуазными, столь прелестными; разве не очаровательно они выглядят? Не носят ли их с собой в палаты короли и герцоги, так они чисты и опрятны по природе? И возможно ли так поступать с собаками, грязными, всегда в экскрементах, к которым нельзя приблизиться, не заткнув нос? И потом, птиц можно носить с собой повсюду, чего нельзя делать с собаками, пожирающими все вокруг и задирающими ногу у каждого куста или угла, где они находятся. Разве не восхитительна смелость такого маленького существа, как сокол, когда он бьет журавля или дикого лебедя!
И не видим ли мы, как сокол атакует спереди и сзади поднявшуюся к облакам цаплю; в их борьбе мы теряем их из вида; потом ловчая птица, улучив момент, хватает цаплю за голову, и обе вихрем низвергаются вниз. Что может быть занятнее, чем охотиться на реке с гордым соколом или с двумя? Если в поле есть пруд со множеством уток, селезней, – мелкой дичи не нужно, – выпускают соколов. Они сразу же поднимаются так высоко, что теряешь их из вида. Тогда бьют в барабаны, чтобы вспугнуть болотных птиц, которые стаями поднимаются в воздух. На них молнией падают соколы и низвергают наземь, потом словно отскакивают, взмывая вновь, чтобы обрушиться на других; одни утки лежат на лугу, другие погрузились в воду. Так за короткое время мы обретаем богатую добычу. Что мне сказать вам о ястребе? Есть ли прелестней охота, чем когда дамы, рыцари и девицы выезжают верхом, каждая с ястребом в руке? Эти птицы машут крыльями мелко и часто, хватают добычу, теряют ее, пускаются вслед, догоняют, когтят жаворонков и куропаток; и все кричат, следуя за ними. Нет увлекательнее охоты, чем охота с ястребом, так она хороша. Взгляните на этого ястреба, преследующего жаворонка: жаворонок поднимается все выше и выше, в результате ястреб упускает добычу. Спускаю второго: ястреб устремляется вперед, взмывает, бросается на птичку, и оба камнем падают наземь. А когда ястреб ловит жаворонка на лету и спускается с ним на руку хозяйки, разве это не очаровательно? Есть и много других птиц, о которых я не буду говорить, ограничившись соколом и ястребом. Мой вывод – удовольствие от соколиной охоты куда больше, чем от охоты с гончими: ведь истинное удовольствие на охоте – видеть, а не слышать. С птицами обзор всегда полный; на псовой охоте только лай, и лишь когда дичь добыта, ее приносят. А что видишь во время этой бешеной скачки? Ничего!
– Браво, барон! Настоящая ода соколиной охоте! Не пора ли мне учредить должность королевского сокольника и предложить ее вам?
– Когда забава превращается в обязанность, государь, она теряет привлекательность. Увы!
– Брат вскоре изведет всех птиц в округе, государь!
– Дороти, ты преувеличиваешь!
– Сколько у вас ловчих птиц, барон?
– Пять соколов и три ястреба. По весне надеюсь еще купить пару.
– Желаю вам удачной охоты, мой друг!
– Увы, теперь осенью моя забава невозможна!
– Зима близко, а потом и весна придет к нам. Вам есть чего ждать!
– А вам, государь, есть чего ждать? – голос Доротеи был язвителен.
– А я хотел бы быть крестным отцом вашей девочки!
– О–о–о! Вы знаете даже пол ребенка? Как это возможно?!
– Немного магии, дорогая графиня, совсем немного… Так вы не ответили мне – есть ли у короля надежда стать крестным отцом?
– Это большая честь для нашей семьи, государь! – Джаред был в восторге.
– Я рада, что вы станете отцом, государь…
– Крестным отцом, сестра!
– Да, вы правы, дорогой брат…
Я подал ей руку, и мы отошли к окну.
– Вы и вправду сказали, что у меня будет дочь?
– У нее благородное лицо, как у вас, графиня…
Доротея положила руку на свой круглый животик.
– Она уже шевелится во мне… Так забавно это ощущать…
– Мой библиотекарь на самом деле женщина–магичка. Ее зовут Габриель и я попросил ее осмотреть тебя.
– Я сразу поняла, что она не тот, за кого ты ее выдал! Она – повитуха? Зачем меня ей осматривать?
– Проблема в том, Доротея, что женщина не может родить ребенка от дракона… Вернее может, но только отдав свою жизнь…
Женщина рядом со мной замерла.
Мы разговаривали с Габриель в мой комнате у пылающего камина. Утром похолодало, и вчерашние лужи во дворе покрылись ледком. Зима приближалась.
– На вид она вполне здоровая женщина, и ребенок в полном порядке. Может быть ты, Грегори, преувеличиваешь опасность?
– Моя мать и Нелл умерли в родах…
– Придется отправить ее в пещеру, может быть, как Сью, ей удастся разрешиться от бремени без вреда?
– Сью при этом превратилась в дракона…
– Хотелось бы хоть одним глазом посмотреть на дракона…
– Ты видишь меня каждый день.
– Грегори, я имела в виду настоящего дракона!
– Разве я ненастоящий?
– Ты сильный целитель, Грегори, ты должен ей помочь при рождении ребенка.
– Но я ничего не знаю о том, как происходит это исцеление. Я все делаю наобум, на авось! Мне это не нравится! Да и прошлой зимой сестре мой дар мало чем смог помочь… Едем в Холлилох и возьмем с собой Доротею!
Глава 15
ВСТРЕЧА В ПУТИ
Джаред, конечно, не возражал против поездки сестры в мой замок в Хорллилох, но сама Доротея восприняла эту идею прохладно.
– Я в этом положении не могу ехать верхом!
– Мягкая повозка изготовлена в Корнхолле, и она уже в Харперхолле. Там мягкие подушки, и окна завешиваются плотным пологом.
– Я поеду в темной коробке?!
– В повозке сделаны окна на потолке.
– А стекло не упадет мне на голову, государь?
– Я буду рядом всю дорогу, малышка и укрою тебя от любых опасностей!
Доротея наконец‑то согласилась ехать. Но с собой она потребовала взять трех камеристок и пять служанок. Она, как истинная женщина, собиралась два дня в дорогу, набрав огромное количество сундуков. Их с трудом удалось разместить на пяти повозках.
Новая повозка графине понравилась. Ее камеристки ахали и закатывали глаза, разглядывая сиденья, набитые конским волосом и обтянутые бордовым бархатом. Стены также обиты войлоком и обтянуты бархатом. Повозка не была поставлена на колеса, кузов был подвешен на двух длинных и прочных жердях между запряженных попарно лошадок. Скорее это были огромные носилки с лошадьми вместо слуг–носильщиков.
Слуги–ездовые сидели верхом на крайних лошадях и управляли ими. Единственная проблема – эти носилки занимали всю дорогу, и первый же встречный нам обоз или верховой должен будет съехать с дороги на обочину.
Распрощавшись с бароном Джаредом, мы выехали из замка. Доротея прослезилась.
– Государь, вы обещали быть рядом!
– Как только выедем из городка, дорогая графиня!
Когда мы выехали из Харперхолла, сопровождаемые толпой любопытных горожан, графиня повторила свою просьбу.
Пришлось перебраться в ее повозку.
Кроме Доротеи, трех камеристок и меня здесь расположилась Габриель, по–прежнему в мужской одежде. Все кутались в теплые плащи. Под ноги графине положили глиняные грелки, залитые кипятком. Круглые оконца на потолке давали много света. Повозка мягко покачивалась.
Девушки–камеристки испуганно и с любопытством разглядывали меня украдкой. Но стоило мне посмотреть на них, как тут же потупляли взор.
– Смею предложить вашему величеству и вашей светлости одну новеллу, весьма поучительную и веселую!
Габриель завладела всеобщим вниманием.
Сегодня она была настоящей красавицей. Слегка румяные щеки, длинные черные ресницы, алые пухлые губы, идеальные дуги бровей. Она была хорошенькой и раньше, но теперь она овладела новыми видами магии и поставила их себе на службу. Бледная, пополневшая Доротея выглядела рядом с нею дурнушкой. Обе понимали это прекрасно, что не улучшало эмоциональную атмосферу внутри повозки.
– Государь, прелестнейшие дамы, на свете много недалеких мужчин и женщин, искренне уверенных в том, что лишь только девушка наденет черную рясу, то она более не женщина и не ощущает женских желаний, точно, став монахиней, она превратилась в камень. Когда эти люди вдруг услышат что‑то противоположное этой их глупой уверенности – то они так смущаются, словно свершен великий грех против природы, и они не думают не о себе, ни о том, что их не смогут удовлетворить великие силы праздности и одиночества. Множество есть людей, уверенных, что лопата и топор, каждодневный труд в поте лица лишают крестьян всяких похотливых мыслей и желаний, делая грубыми их ум и понятливость. Это вовсе не так, что я и желаю разъяснить вам этой небольшой новеллой…
Габриель рассказывала одну из новелл Джона Уэллса, что я прихватил с собой. Но руки до них не дошли. Я только вчера вечером закончил чтение книги Бранхэрда – последнего дракона Конфландии.
Он писал ее сам. Причем два листа были посвящены подробным описаниям того, как он изготовил пергамент, содрав кожу с сотни девушек, а тушь изготовил из желчи десяти стариков…
Эти два листа я пропустил.
Бранхэрд, старый циник, самовлюбленный, эгоистичный, вовсе не был жестоким в своем понимании. Люди для него были лишь рабочим и домашним скотом, как для людей кони, свиньи и куры.
Вы же, надевая перчатки из мягкой кожи, не кручинитесь о горькой участи свинки или теленка? Так и Бранхэрд, забив для нужд своей книги сотню женщин, не считал себя ужасным чудовищем.
Книга была наполнена самовосхвалением. Двухтысячелетний дракон, похоже, впал в детство – он хвастался сам перед собой так по-детски непосредственно!
Самое интересное это описание Исхода. Драконы ушли из нашего мира, в другой, соседний, открыв Дверь и прихватив с собой многих магических существ, например, сильфид.
Дверь в соседний мир, в котором не было людей и где драконы могли жить в покое, была открыта здесь, на острове, и мой отец – Дархэрд, остался около нее привратником. Дверь открывалась и закрывалась только из нашего мира. Кто‑то должен был остаться…
Бранхэрд не ушел в соседний мир, он как капризный эгоцентрист не желал делать так, как делают другие. Подозреваю, что если бы драконы заявили о том, что запрещают Бранхэрду уходить в соседний мир, то он бы из чувства противоречия отправился бы туда первым! Моего отца Бранхэрд иначе чем молокососом и неоперившимся птенцом в книге не называл.
Отец никогда не говорил нам о Двери в соседний мир. Где она расположена и как ее открыть? Бранхэрд оставил в своей книге подробное описание своего логова, и я, пожалуй, мог бы попытаться найти его сокровищницу, если за истекшие столетия ее уже не нашли и не разграбили… Меня больше интересовали книги, а не золото. Но судя по тому, что записки Бранхэрда все же попали ко мне в руки – его логово посетили люди после его смерти и вынесли все более менее ценное.
Фостер по моему задания взялся собирать сведения про дракона Конфландии. Как закончил свои дни этот хвастливый эгоист? Я пока не знал.
Габриель между тем продолжала рассказ о хитром крестьянине по имени Джуно, что, притворяясь немым и глухим дурачком, нанялся в женский монастырь садовником и ублажал монахинь по одной, а то и по две сразу. Монахини были уверены, что парень не проболтается…
Наконец и аббатиса, позавидовав на его стать, привела в свою горницу крепкого глухонемого работника для своего интимного пользования…
Камеристки слушали, открыв рот и краснея. Доротея хихикала, не в силах сдерживаться. Габриель рассказывала очень образно, меняя интонации на разные голоса изображала разговоры и жеманно закатывала глаза, повествуя о любовных утехах в монастыре…
Но дослушать забавную историю нам не удалось.
Кони, несущие повозку, остановились. Откинув кожаный полог на окне над дверью, я выглянул наружу.
– В чем дело, Дуган?
Мой паж ехал рядом с повозкой все время, ведя в поводу моего коня.
– Арбалетчики остановились, государь, и мы тоже.
Часть роты конных арбалетчиков ехала впереди повозки, затем следовали обычные повозки, а затем остальные арбалетчики. Люди Гвена ехали по обеим сторонам от этой повозки. Но сейчас никого из них рядом не было.
Я выбрался на землю. Сапоги по щиколотку утонули в рыжей грязи.
– Гвен со своими парнями ускакал вперед, государь.
Я забрался в седло.
Габриель и Доротея выглядывали из повозки. Я улыбнулся им.
– Не волнуйтесь, я сейчас узнаю в чем причина остановки! Дуган, останься здесь! И приготовь меч, парень… – шепнул я ему .
Я пришпорил коня и, выехав на траву, поскакал вперед .
Полсотни арбалетчиков сидели на конях, и кто болтал, а кто жевал что‑то, достав из седельных сумок.
Лейтенант Черч был во главе колонны. Он беспокойно озирался.
Дорога впереди, покидая равнину, уходила в холмы предгорий, поросшие редколесьем.
– Черч, прикажи свои людям спешиться и занять оборону, зарядите арбалеты!
– Слушаюсь, государь!
Впереди группа всадников. Я подъехал ближе. Гвен и горцы моей охраны обступили трех пеших южных горцев, судя по цветам их беретов.
– В чем причина задержки?
– Государь, эти люди из клана Макинтайр, и они требуют плату за проезд по их земле!
Передо мной расступились мои горцы. Южане, опираясь на длинные полуторные мечи, смотрели исподобья.
– Чем возьмете за проезд? Вином или дерьмом?
Мои горцы обидно захохотали. Позорное бегство клана Макинтайр от ворот Корнхолла было свежо в памяти. Южане побагровели. Один из них вытащил из-за спины охотничий рог и протрубил в него. Мгновенно я оказался окружен кольцом конных горцев с обнаженными мечами на изготовку.
– Кого ты зовешь, Макинтайр? Убирайся с дороги, а потом играй на дудке! – Гвен, наезжая конем, теснил пеших южан .
Но ответ на вопрос поступил быстро. На холмах вокруг дороги появились многочисленные горцы, потрясая оружием и завывая на все лады.
– Их несколько сотен, государь! Скачите назад, в Харперхолл – мы их задержим!
– Ни за что, Гвен! Я не побегу, даже если сюда явился весь их клан!
Троица горцев, выставив перед собой мечи, радостно скалясь, пятилась к обочине.
– Не трогайте их! – я остановил своих людей. – Подождем, что нам скажет Бойд!
Улюлюкающий Бойд уже несся во всю прыть с холма на сером жеребце.
Его люди сбегали к дороге с холмов следом. Все с обнаженными мечами, топориками Бородатые гогочущие Макинтайры шумной и воняющей толпой теперь окружали наш обоз.
– Эгей, лорд Холлилоха! Слезай с коня и берись за свою железяку!
Бойд подъехал так близко, что я видел даже волосы, рыжие волосы, торчащие из ноздрей его багрового носа. Бойд, похоже, успел принять эля. Он потел и скалился.
– Чего тебе надо, Бойд?
– Твою голову! Слезай с коня и берись за меч! Мои ребята застоялись, ожидая вашу персону!
– Ты вызвал меня на поединок – право выбора оружия за мной…
– Черта с два! Бой на двуручниках и до смерти!
Он наклонился в седле, так что я ощутил его вонючее дыхание.
– Ты опозорил меня перед всеми кланами, и ты умрешь…
– Сегодня я не собирался умирать!
– А придется!
Мы спешились почти одновременно.
– В круг, ребята! В круг! Сейчас я мелко нашинкую лорда Грегори!
Я сбросил с плеч плащ и снял с седла свой двуручник, тот самый, которым обезглавил оборотня Генриха прошлой зимой. Я не снял перчаток – чтобы руки не скользили. Я держал меч левой рукой за рукоять, а правой выше гарды. Так, конечно, уменьшалась длина клинка, но улучшалась балансировка, и колющий удар проще нанести. Бойд здоровенный мужик – ему легко махать двуручником. Мне же следует закончить дело быстро. У меня не хватит надолго сил бегать от огромного горца по кругу с двуручником в руках.
Бойд разделся по пояс. Он был огромный, как горный медведь. Широкая грудь, поросшая густым рыжим волосом. Мощные плечи и руки толстые, как мои ноги. Бойд был шире меня раза в два и выше на голову.
Двуручник в его руках закружился и загудел. Тяжелый меч был для него словно легкая палка. Горцы одобрительно взревели.
Ему подвязали волосы на затылке, чтобы не мешали в бою. Он отхлебнул из мохнатого меха хорошую порцию эля, утер рот ладонью и звучно рыгнул.
– Что, дрожишь, Грег? Не бойся – я тебя быстро убью!
Он захохотал.
– Я – король Грегори, Бойд!
– Плевать, кем ты себя зовешь! Драконий ублюдок – тебе конец!
Он держал меч обеими руками за длинную рукоять, положив на правое плечо. Шагнув ко мне, он прямо с плеча рубанул справа влево наискось, целясь в мое левое колено.
Пришлось прыгать, и повыше.
Меч прошелестел подо мной и острием врезался в землю.
– Хэх! – выдохнул Бойд, но поднять меч не успел. Я был уже на ногах и коротким колющим ударов вонзил клинок ему под кадык, и протолкнул глубже. Выдергивая меч, качнул руками влево, и распорол ему всю левую сторону шеи.
Бойд дергался на спине, зажимая своими огромными ладонями рану, но не долго. Я зарезал его как свинью. Кровь хлестала струей ….
Несколько мгновений, и все закончилось. Большой обиженный мальчик Бойд отправился к предкам.
Держа наготове меч, я обвел взглядом лица потрясенных горцев.
– Есть еще поединщик?
Они молчали.
– Если нет больше желающих обнажить против меня меч – ступайте домой и выберите себе вождя поумнее!
Глава 16
ЗАМОК ДРАКОНОВ
В Холлилох мы попали только к вечеру следующего дня. Когда мы проехали водопад, захотелось до дрожи в ногах дать шпорами коню и помчаться все быстрее и быстрее вперед, к моему милому дому…
Еще вчера я отправил в замок трех горцев, чтобы предупредить о нашем приезде. Серрей не прижился в Корнхолле и запросился в Холлилох еще месяц назад, и я его отпустил, выделив деньги и рабочих для обустройства замка. Любопытно, что там за месяц сделано?
Я подъехал к повозке.
– Леди, замок уже виден, еще немного терпения, и наше путешествие закончится!
Пережитое волнение по дороге сблизило моих дам, и Габриель теперь сидела рука об руку с Доротеей, и они вполне по–дружески болтали. Камеристки занимались каким‑то рукоделием.
– О, государь! Мы ждем с нетерпением того мига, когда сможем увидеть ваше родовое гнездо!
– Наш замок не велик, но очень уютен, и местность здесь весьма живописная, графиня.
Габриель загадочно улыбнулась.
У открытых ворот замка по обе стороны дороги стояла сотня горцев долины в праздничных одеждах и с обнаженными мечами, взятыми на караул.
Затрубили трубы с башни ворот.
У самих ворот все слуги во главе с Серреем встречали нас поклонами и криками приветствия.
Спешившись во дворе, я помог дамам покинуть повозку. Лошадей тут же начали распрягать. Габриель и Доротея взяли меня под руки, и так втроем мы пересекли двор и вошли в главное здание. Серрей шел впереди, распахивая для нас двери. Гвен и горцы двигались следом.
Мы вошли в большой зал. Горел огонь в двух больших каминах. Там пылали длинные, толстые березовые поленья. Зал до потолка обшит резными дубовыми панелями. Три люстры с зажженными свечами освещают зал очень ярко. В простенках между окнами установлены шкафы с серебряной посудой. Тяжелые шторы из темно–зеленого бархата раздвинуты, и видно окна, высокие почти до пола с витым мелким переплетом.
На стенах развешано оружие. На полах ковры. Длинный стол накрыт скатертями. Расставлена посуда. Осталось только налить вино и принести блюда с едой.
– Грегори, ты смотришь с таким любопытством – словно здесь впервые! – Наклонясь ко мне, прошептала Габриель.
– Здесь все сгорело дотла более года назад, и теперь все отстроено просто великолепно. Раньше было несколько по–другому устроено… Серрей, отличная работа! Я твой должник!
– Государь, вы еще не видели остальных комнат!
– Позже! Проводи леди в их комнаты. Мне приготовлены мои комнаты, как я говорил?
– Да, государь, в белой башне.
Умывшись и переодевшись, я вернулся в зал.
Горцы Гвена уже стояли попарно у дверей с мечами наголо.
Мои пажи: Дуган, Томас, Ричард разглядывали оружие на стенах. У мальчишек конечно чесались руки взяться за мечи и секиры. Я помнил себя в их возрасте. Оружие манит мужчину с самого детства. Блеск стали для нас притягателен не меньше, чем блеск женских глаз!
Дам пришлось подождать. Наши голодные желудки урчали, словно звери, но я ждал. Леди всегда опаздывают, а если торопятся, то опаздывают вдвойне.
Зато появились они в блеске, в новых нарядах и в блеске драгоценностей. Доротея в просторном голубом платье, Габриель в бирюзовом. Волосы их были причесаны и спрятаны большей частью в серебряные сетки. Они шли под руку, улыбаясь, словно давние подруги, слегка приподнимая на ступенях подол платьев.
Я встретил их у подножия лестницы и склонился в глубоком поклоне.
– Я ослеплен вашей красотой леди! Мой старый замок еще не видел в своих стенах таких красавиц!
Я подвел дам к столу и усадил. Доротею по левую сторону, а Габриель по правую сторону. Занял место во главе стола. Гвен, Черч, пажи и камеристки заняли кресла на дальнем конце стола.
Доротея, наклонившись ко мне, прошептала:
– Я удивлена, государь! Габриель тоже из Лонгшира, и я узнала об этом только что – правда, свое имя она держит в секрете? Кто она?
– Это секрет Габриель, и я не вправе его открывать никому, моя дорогая!
Наш шепот Габриель, конечно, прекрасно слышала но, не повела ухом. Словно ее это не касалось совершенно.
Серрей приказал подавать блюда.
Ужин был подан весьма обильный.
На первую перемену подали миниатюрные пирожные, начиненные печенью трески и говяжьими костными мозгами, пончики, начиненные говяжьими мозгами, форель в зеленом соусе, со специями и шалфеем, куски жареного и отварного свиного мяса.
На вторую перемену: форель в зеленом соусе, со специями и шалфеем, бульон с беконом, мясные кусочки (Кусочки курицы, телятины, тушеные в соусе из раковых шеек со специями, миндалем и обжаренным хлебом и гарнированные целыми раковыми шейками), хрустящий паштет–пирог из каплуна, паштеты из леща, бланманже.
На третью перемену: сладкая пшеничная каша на молоке, телятина, миноги в остром соусе, пончики, жареный лещ, пирожки с фруктовой начинкой, желе.
Все это мы запивали белым вино и красным густым с юга.
Первые полчаса почти не говорили. Дамы тоже проголодались и, хотя отщипывали по маленькому кусочку с разных блюд, говорить им было некогда.
Пожалуй, не хватало музыки.
Про себя я решил, что оставлю дам в замке, а сам вернусь в Корнхолл и приеду в замок уже с малышами, а также прихватив Молли и Клоди.
Вытерев губы салфеткой, Габриель обратилась ко мне.
– Ваше величество, теперь как дама у вас в гостях я прошу оказать мне любезность! Мне нужна женщина для услуг, кого из ваших людей вы мне посоветуете?
– Ани, жена моего ловчего – Сандерса – опрятная милая женщина, я пришлю ее к вам.
– Благодарю, государь…
После ужина я попросил Гвена проводить Габриель в библиотеку, а сам сопроводил Доротею в ее комнаты.
На втором этаже для нее были подготовлены три комнаты. Гостиная, спальня и гардероб.
Окна спальни выходили на внутренний дворик с садом, и далее должен открываться вид на горы, но уже стемнело и гор не видно.
На столе лежало рукоделие, и я наконец разглядел то, что шили камеристки графини – детское белье: рубашки, шапочки для младенца из тонкого и теплого толстого полотна.
– Габриель твоя любовница, Грегори?
Доротея взяла меня под руку и старательно искала мой взгляд.
– Нет, милая, она просто мой друг.
– Такая красавица и просто друг? Вы лукавите, Грегори! Кто она?
– Бывала ли ты при дворе герцога Лонгфордского?
– Дважды, но еще до замужества. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Была ли представлена дочери герцога?
– Да, конечно, но мне было тогда всего четырнадцать лет. Четыре года прошло, но я прекрасно помню, как наш покойный отец подвел меня к молодой герцогине. Печальная, голубоглазая и очень бледная – мне она показалась тогда больной.
– Габриель – дочь герцога Томаса.
– Ох! Но она не похожа на нее! Она самозванка, Грегори!
– Нет – она мне сказала об этом под заклятием истинной правды.
– У тебя есть такое заклятие? Это, верно, шутка?
Глядя в большие голубые глаза графини, я тут же произнес слова заклятия. Глаза эти мгновенно остекленели, и улыбка замерла на губах.
– Доротея Харпер, скажите мне истинную правду – вы любите меня?
– Нет…
– Вы боитесь меня?
– Да…
– Вы хотите моей смерти?
– Нет, вы моя защита и без вашей денежной помощи мне придется очень плохо…
– С кем вы утратили свою девственность?
– С Даниелем Харпером…
– Когда?
– В ночь свадьбы…
– Расскажите подробнее?
– Лорд Харпер изрядно выпил и уснул, едва добравшись до постели. Его сын пришел в нашу спальню и сделал меня женщиной… Рядом храпел его отец, а он овладел мною так стремительно и бурно, что я сама была на грани восторга…
– Вы любили Даниеля?
– Нет, но он был мне приятен…
– Он был вашим постоянным любовником?
– Да…
Я произнес слова заклятия наоборот.
Глаза графини прояснились, она заморгала часто–часто.
– Вы о чем-то говорили, Грегори?
– О заклятии истинной правды, моя милая. И я только что применил его.
Графиня отшатнулась от меня. В глазах страх.
– Вы не верите мне?
Она покачала головой.
– Вы только что сказали мне о том, что сделал в вашу свадебную ночь Даниель Харпер…
Она побледнела и попятилась.
Я шагнул к ней и обнял за талию. Ее руки уперлись в мою грудь, а кругленький тугой животик в мой живот.
– Что вы еще узнали обо мне?
– Пока немногое…
– Уходите, Грегори, то, что вы сделали ужасно – вы меня словно изнасиловали второй раз! Уходите! Я не могу вас видеть!
Глаза ее налились слезами.
Я разомкнул объятия и, поклонившись, вышел вон.
