Текст книги "Драконы севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 62 страниц)

Глава 2

АББАТСТВО

Аббатство Святого Ирвина было окружено высокой стеной и кольцом горцев капитана Макинтайра. Сам капитан стоял у запертых ворот и весьма бурно беседовал с привратником через открытое окошко калитки. Рядом переминался с двуручным мечом здоровяк Дуг. Я подозвал капитана.

– Государь, монахи не открывают нам ворота!

Лицо капитана побагровело, глаза из‑под берета сверкают возмущенно.

– Ломайте ворота, капитан!

– Слушаюсь, государь!

В роте Макинтайра были в основном люди его клана. Рассматривая оживившихся Макинтайров, с топорами в руках спешащих к воротам, я подумал: Забыли ли они про Бойда и про омовение в дерьме с легкой руки Габриель?

Наверняка нет… Что заставляет их послушно наброситься на ворота, а не на меня? Чем больнее ударю – тем больше будут бояться и уважать?

Частые удары топоров оказали чудесное воздействие. На грохот прибежал сам аббат и приказал открыть ворота, от которых уже начали откалываться большие щепки.

Я вьехал во двор аббатства со своими телохранителями. О, боги, да здесь просто райский сад! Деревья на лужайках, вдоль мощеных дорожек цветы. В центре сада–двора чаша фонтана. Журчание воды, плеск струй и жужжание пчел.

– Святой отец, вы так бережете свое райское местечко, что даже королю не открываете ворот?

Аббат открыл рот от испуга. Был он молод, лет тридцати. Худощав. Лицо открытое, но глаза с хитрецой. Иначе и быть не могло – простак на эту должность не попадет никогда.

– Ваше величество, мы не были извещены о том, что вы нас посетите! Мы и посметь не могли подумать, что ворота закрыты для вас!

– Проводите меня к епископу, уважаемый аббат…?

– Аббат Пурфой, ваше величество…

Мы спешились только у ступеней, ведущих в главное здание. Сегодня я предусмотрительно надел сапоги, а не стальные башмаки и наколенники. Иначе бы лязгу по этому коридору было много. Впереди шел аббат, затем я и горцы охраны. Повинуясь сержантам, по двое оставались у каждой двери.

Коридором светлого камня мы прошли прямо, потом направо. У резных дубовых дверей нас встретили два солдата в стальных кирасах, в черных бархатных камзолах, с алебардами на изготовку. Но за мной шли три десятка решительных парней в полудоспехах. При виде нашего внезапно появившегося отряда, охранники опешили и тревожно переглянулись. Даже присутствие аббата их не успокоило. И правильно!

– Разоружить!

Со своими алебардами воины церкви не успели глазом моргнуть, как оказались на полу, придавленные несколькими крепкими телами каждый.

– Ваше величество, это излишне!

Я сделал жест рукой вместо ответа, и аббат постучал в двери.

Дверь приоткрылась, и выглянувшего хмурого монашка мои горцы выдернули в коридор быстро, как пробку из бутылки. Я вошел первым, следом аббат и горцы.

Аскетичная обстановка. Стены оштукатурены и побелены, на окне под потолком частая решетка. Стол, сундуки вдоль стен. Распятие на стене. И никого…

Ага! Узкая окованная железом дверь. Не заперта. Двое парней ринулись вперед. Потом вошел я. Эта комната была полной противоположностью первой.

Большое окно до пола раскрыто, и воздух наполненных запахом цветов вливается сюда беспрепятственно. Большой камин с лепниной. Стены обтянуты зеленоватым бархатом. Инкрустированный стол завален бумагами. На краю серебряный поднос. В двух бокалах на тонких ножках остатки красного вина.

В широкой кровати под балдахином сам епископ Эскобар. Укрыт до самых злобных глазок перинкой.

– Кто вы такие? Что вы себе позволяете? Да вы знает кто я?

Слова из‑под перинки доносились глухо.

Я сел в кресло у камина, обернулся.

– Аббат, подождите меня в соседней комнате. Вы, парни, все тоже!

Все вышли, только Кайл Макнилл через окно в сад. Предусмотрительно, черт меня возьми!

– Я пришел передать вам привет от герцогини Лонгфордской и барона Корки, сьер епископ!

Епископ сдвинул перинку вниз и приподнял голову.

– Вы король Грегори?

– Вы весьма догадливы, мой друг, это делает вам честь! Кто у вас под одеялом? Мужчина или женщина?

Епископ побагровел. Перинка зашевелилась, и растрепанная женская головка появилась на свет.

– Леди, я прошу вас покинуть эту комнату. У нас с епископом важный и тайный разговор.

Я приложил палец к губам.

Женщина, нисколько не смущаясь, выбралась из-под перинки в длинной измятой сорочке, не спеша накинула рясу послушницы, что лежала на другом кресле у кровати, и смиренно опустив глаза, удалилась за дверь.

– У меня для вас две новости, хорошая и плохая. С которой начать?

– С любой!

– Хорошая новость – город мне сдан без сопротивления и вы едете сегодня же в Лонгфорд.

Плохая новость – для вас – Габриель жива и она жаждет добраться до ваших яиц!

Епископ сел рывком на кровати. Он стремительно побледнел…

Как бы удар его не угробил! Габриель не простит мне, если это прыщ умрет своей смертью.

Я торопливо произнес слова заклятия истинной правды.

– Эскобар, скажите истинную правду – за что вы изуродовали и хотели убить герцогиню Габриель?

Как все просто!

За всеми событиями что происходят вокруг, даже за самыми загадочными и странными всегда простые причины и мотивы: злоба, зависть, похоть, жажда власти, обида, алчность… Эти причины и мотивы рядятся в цветастые одежды слов самооправдания. Ни один негодяй не скажет – я негодяй и я делаю плохое дело! Наоборот, он расскажет про то, какой он хороший и как виноваты в его бедах эти или те, а то и все окружающие… Плохих парней нет – они все хорошие! С их слов, конечно!

Аббат Эскобар влюбился без памяти в дочь герцога. А может, это была только похоть – мутная волна желания?

Габриель отвергла аббата и поплатилась за это. Случай представился, когда молодая герцогиня отправилась в Конфландию на свадьбу своей тетки принцессы Субиз.

Капитан корабля был куплен. Корабль пустили на дно со всей командой, а дочь герцога перевезли в аббатство Святого Ирвина.

Аббат попытался еще раз добиться своего, но теперь силой. Габриель проявила норов и свой до тех пор скрытый магический дар. В присутствии ее распаленный аббат утрачивал мужскую силу. Тогда он собственноручно вырезал пленнице язык. Но это не помогло. Он смотрел, как ее насилуют дюжие молодцы из портовых притонов. Их приводили в аббатство с завязанными глазами. Выбирая из моряков что пришли в гавань первый раз. У молодцов все получалось, а у аббата нет…

Глаза пленницы, презрительные и ненавидящие, сподвигли аббата на дальнейшее. Он в припадке гнева выжег эти глаза каленым железом.

Продажному капитану Виджу отдали пленницу, растерзанную, но живую, чтобы предать морю и скрыть все следы.

Эскобар искренне считал, что Габриель мертва. Мертва уже более двух лет. Видж, видимо, решил еще подзаработать на своем преступлении и продал девушку в Давингтоне. Я даже не хотел думать о том, что с Эскобаром теперь сделает моя добрая подруга Габриель…

Глава 3

СВЯЩЕННЫЙ ТРИБУНАЛ

Эскобара увели, а я все сидел у окна, смотрел на розы, почти ни о чем не думая…

– Дорогой аббат Пурфой, как мне стало известно, церковный суд заседает в вашем аббатстве и регулярно отправляет на костер ведьм и ведуний.

– Это так, ваше величество. Осмелюсь спросить – куда увели епископа?

– Епископ едет в Лонгфорд по приглашению герцогини, а мои люди всего лишь охрана. Проводите меня к судьям, аббат.

Святой трибунал расположился в подвалах аббатства. По дорожке обрамленной цветами мы с аббатом прошли за угол основного строения и спустились вниз по ступеням к двери, окованной железом.

Монах, приоткрывший дверь, отказался нас пропустить во внутрь. Из‑за спины монаха из сумрачного коридора донесся далекий крик животного. Человек так не может кричать. Перепуганный аббат повернулся ко мне:

– Они мне не подчиняются, ваше величество, это люди святого трибунала…

– Из подвалов есть еще выход?

– Да, ваше величество. Он с задней стороны – оттуда обычно привозят и вывозят обвиняемых и осужденных.

– Кайл, пошли десяток парней туда. Никто не должен уйти! Принесите топоры и ломы – ломайте дверь!

Я отошел и присел на ступени лестницы. Перед королем закрыли дверь, значит двери здесь больше не будет… Солнце пригревало. Пчелы пролетали над головой с деловитым жужанием.

Аббат Пурфой тихо дрожал у стены, не сводя с меня взгляда.

Пятеро Макинтайров явились немедленно, во главе с Дугом.

– Дуг, выломай дверь, дружище, монахи не хотят мне подчиняться – их пора наказать!

– С радостью, государь!

И они приступили к делу с радостью. Грохот был несусветный, и через пару минут дверь отворилась снова. Оттуда с бранью полезли рослые парни в коричневой одежде с короткими мечами. Тюремщики или охранники… неважно… их зарубили тут же на пороге. Горцы оттащили еще хрипящие тела в сторону. По лужам крови вперед бросились мои бордовые телохранители.

Через несколько минут возвратился Кайл.

– Путь свободен, государь!

– Судьи живы?

– Они обгадились от страха, государь! Марать руку об говнюков не хочется!

По коридору с низким сводчатым потолком я прошел вперед, спустился по каменной лестнице вниз.

Большой каменный зал имел только маленькое зарешетчатое оконце под самым потолком. По стенам множество горящих факелов.

За столом трое мужчин, один в сутане, двое в одеждах горожан. Писец за столиком сбоку вжался в стену. Полуголые палачи стоят у стены. От вошедших сюда горцев стало тесно и душно. Нет, душно было здесь и до того. Воняло горелым мясом, потом и испражнениями.

– Сьерры, у вас здесь очень душно, не пора ли проветрить помещение?

– Кто вы и по какому праву вмешиваетесь в отправление правосудия?!

Из‑за стола встал мужчина с седой бородкой.

– Я король Грегори, а кто вы, сьерры?

Все словно онемели.

– Отродье сатаны явилось спасти своих слуг!

В тишине заверещал монах–писец и полез под стол.

Горцы бросились к нему. Он визжал и царапался.

– Кайл, успокой этого ненормального!

Удар рукоятью меча помог. Монах обмяк и распластался на полу.

Кресло у стены привлекло мое внимание – странный стул с ремнями и с шипами, торчащими из сиденья, спинки и даже подлокотников. Шипы блестели. Я коснулся пальцем, поднес к глазам. Свежая кровь, еще не свернулась.

– Вы уже закончили допрос, сьеры? Обвиняемая призналась?

Горцы расступились. На полу лежал голый человек, спиной ко мне, скрючившись, словно его ударили в живот. Поясница и зад в крови, сочащейся из многочисленных ранок. На спине между лопатками черно–багровое пятно. Я шагнул ближе. Это женщина?

Она была без сознания. Голова обрита и покрыта царапинами и порезами. Из широко раскрытого рта торчит стержень с винтом.

– Что это?

– Это кляп… ваша милость… Аббат Сеттон приказал поставить кляп чтобы лишить обвиняемую голоса…

– Допрашивать, заткнув рот – весьма любопытный способ получить признание! Вы не находите, сьеры? Снимите!

Палач приблизился и, покрутив винт, извлек кляп изо рта женщины. Металлические лепестки сомкнулись. Этакий железный тюльпан, каждый лепесток любовно покрыт узорами.

– Что за пятно у нее на спине?

– Спирт, ваша милость… я жег на спине спирт…

Палач осклабясь смотрел снизу вверх.

– В чем ее обвиняют?

– Магда, жена плотника, обвиняется в сношениях с дьяволом, участии в шабашах, порче молока у соседки, наведении порчи на младенцев…

– Стоп, стоп, она призналась?

– Нет, дьявол в ней силен! Два дня мы допрашиваем ее, она не призналась.

Я опустился на колено перед телом Магды, жены плотника. И закрыл глаза.

Она была еще жива. Аура еще тлела в этом истерзанном теле. Но магией здесь и не пахло… Я возложил руки на грудь и на спину женщины. Закололо пальцы. Мой порядком истраченный пояс был на мне, и лечение прошло быстро …

Следы от пыток истаяли, раны закрылись. Она была чудовищно грязна и воняла как помойка, но я ее исцелил. Женщина вздрогнула и открыла глаза. Палачи и судьи издали вздох то ли удивления, то ли ужаса.

– Вы ангел или дьявол? Я умерла?

Карие глаза смотрели в упор в мои.

– Увы, дорогая, ты еще на земле. А я король Грегори, а не ангел и не демон.

Женщина приподнялась на локте, и я помог ей встать. Она пошатнулась, но устояла на ногах.

Волосы были удалены со всего ее тела. Непривычно торчали уши на голой женской голове. Высокая, худая. Осознав, что вокруг мужчины, Магда прикрыла грудь и лобок руками. Ее затравленный взгляд метался по комнате.

– Кайл, выведи ее в сад, наверх.

Горец накинул плащ на плечи женщины и, обняв за плечи, повел вон. Она шла, пошатываясь, без сопротивления…

Я сел на край стола, звякнув сталью. Я уже начал потеть в этом подвале. Мне хотелось уйти вон и снять доспехи…

– С недавних пор я господин Лонгшира и мое правило – никто не умрет, только лишь по моей воле. Я не желаю смерти этой женщине. Вы – решаетесь оспаривать мое право?

Судьи молчали.

– Выведите всех в сад!

– Что с палачами, государь?

– Их тоже!

– А что делать с этой, государь?

В темном дальнем углу стояла лестница, прислоненная к стене. Внизу ворот с веревками.

– Огня!

Горцы сняли факелы со стены.

Теперь я все увидел сразу и меня замутило от увиденного.

Это не просто лестница – это орудие пытки. С помощью ворота на лестнице растянуто голое тело. Руки несчастной зажаты в железные браслеты наверху, а ноги веревкой притянуты вниз. Женщину растянули на лестнице, словно тетиву.

Голова ее упала вниз. Боже… это не похоже на голову. Волосы не только обриты, они сгорели. Сгорели брови и ресницы. Лицо – кроваво–черная маска…

– Что у нее с лицом?

– Спирт… – вякнул палач.

Но самое жуткое было в другом. Женщина беременна и ее округлый живот нельзя не заметить.

– Снять, немедленно! Кто она?

– Фрида, белошвейка, обвиняется в сношениях с дьяволом. Допрос идет четвертый день. На ночь была оставлена на лестнице… Вину не признала.

Я взял лист с протоколом допроса, пробежал его глазами.

На месте этой женщины я давно бы признал все что угодно!

Тело лежало на полу. Я закрыл глаза и не нашел ничего. Аура погасла. Фрида, упорная белошвейка, была мертва. Она ушла вместе со своим нерожденным ребенком…

– Вынесите ее наверх… Есть ли здесь еще обвиняемые в колдовстве?

Были, как не быть! Дверь вела в длинный коридор, темный и сырой. По обеим сторонами низкие узкие двери. Я прошел по всем камерам. Помощники палачи быстро их отворили. Меня встречали стоны, крики, плач, вонь человеческих тел и гниющих ран.

В самой дальней камере сидели на каменном полу две голых девушки. Ноги зажаты в огромной деревянной колодке. Их еще не обрили, значит еще не допрашивали. Они дрожали, сидя в своих испражнениях, прятали глаза от яркого света факелов и молчали.

Лужайка среди цветов наполнилась стонущими голыми телами.

Я, сняв доспехи, переходил от одной к другой и лечил их раны… Этот кошмар казалось не имеет конца. Женские нежные тела изувечены с дьявольской злобой!

Груди ,истерзанные клещами. Глубокие раны на ягодицах и бедрах. Раздробленные кости…

Девочка лет тринадцати металась в бреду. Ниже колен кожи на ее ножках не было. Багрово-черное мясо…

Я содрогнулся, взяв в ладони эту плоть.

Через несколько минут девочка открыла огромные зеленые глаза. Кожа на ножках обновилась. Меня же начал колотить озноб

– Дяденька, вы ангел?

Я набросил на нее свой плащ. На истощенное худенькое тело девочки невозможно было смотреть без содрогания.

Кайл подал мне флягу с вином, и я ее мгновенно осушил, не ощутив ничего.

Под раскидистым дубом сидели, кутаясь в плащи, излеченные «ведьмы».

Ни у одной из них я не обнаружил даже искры магического дара.

Магия была в моей крови, в крови моих детей. Габриель была магичкой высшей пробы! Но эти несчастные сломленные создания с обритыми головами не владели ничем. Их оговорили и выпытывали признание в сношениях с дьяволом. Для чего?

Я владею малой толикой магии, но есть ли дьявол я не знаю. Этот господин мне не знаком.

Но люди вроде этих судей и палачей, по–моему, хуже всякого дьявола или сатаны, если вам угодно. Почему в обычных людях открываются адские бездны?

Я подошел к палачам и судьям. Они обильно потели от страха в окружении горцев.

– Кто из вас специалист по снятию кожи?

– Ноги допрашиваемой поместили в кожаные сапоги не по размеру… потом залили кипятка….кожа слезла сама…

– Кайл, возьми этого специалиста с собой обратно в подвал, и сьеров судей тоже. Я хочу через два часа иметь их письменные признания о том, что они имели сношения с дьяволом, продали ему душу! Идите!

– Стойте! Вы не имеете права! Мы судьи, а не подозреваемые!

Аббат Сеттон вырывался из рук горцев. Лицо побагровело, глаза вытаращены.

– Здесь я на все имею право…

Глава 4

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Утром приехал гонец от Габриель – молодой гвардеец на сером жеребце.

Письмо мне принесли сразу, как только я проснулся. Закутав спящую Грету одеялом, я взломал печать на свитке.

Габриель писала о том, что увидела в магическом шаре:

Король Руперт вернулся в Гвинденхолли и собирает новую армию.

Бастард Финней и граф Моран находятся в одном дневном переходе от Гвинденхолла, но идти вперед не торопятся.

Люди Крейга Макконохи перешли через Шелл. Мост в его руках.

Последнее известие меня потревожило. Почему Крейг нарушил план и перешел через Шелл?

Я разрывался на части. Мне нужно быть здесь на юге, но мне нужно быть и там на севере, у берегов Шелл.

– Плохие новости?

Грета выглядывала из-од одеяла одним глазом. Растрепанные длинные волосы на подушке и внимательный голубой глаз – больше ничего не видно.

Я улыбнулся и поцеловал ее в висок.

– Все хорошо…

Вчера я приказал похоронить Фриду на лужайке аббатства и развести освобожденных женщин по домам.

Вечером после захода солнца на рыночной площади Саггертона взвилось пламя. Заживо горели члены церковного суда, признавшиеся в сношениях с дьяволом. Обомлевшие горожане наблюдали за казнью молча. Я приказал зачитать громко на площади признания приговоренных, перед тем как палач зажег хворост.

Туда же в огонь бросили весь палаческий инвентарь. Судьям было тепло напоследок!

Палачей трибунала я приказал прирезать и бросить в городской ров. Среди дохлых собак им самое место!

Вчера я навестил городскую тюрьму и выпустил всех томящихся там должников.

Убийцы и насильники в тюрьме долго не засиживались – их сразу вешали.

Сегодня мне нужно решиться и закончить дело с мятежными аристократами южного Лонгшира. Только тогда я смогу продолжить наступление дальше вдоль побережья.

Ворота замка Биррок распахнулись, как только мой отряд заметили со стен.

Я взял с собой в замок только Хэрри Эльсинера, с сегодняшнего дня коннетабля Саггертона. Капитан Гризелл встретил нас у ворот. На нем из брони только кираса поверх синего камзола. Прочую броню он, видимо, не считал нужным надевать.

– Как настроение наших пленников?

– Настроение у побежденных не может быть хорошим, государь.

Я объехал с Гризеллом весь замок по периметру. По сути это крепость или небольшой городок. В центре круглая башня донжона, вокруг стены примерно по двадцать футов высотой. От этих стен отстоят примерно на сто шагов внешние стены с квадратными башнями. Это пространство густо застроено. Кузни, конюшни, амбары, склады, и, конечно, небольшие домишки для челяди и прочих обитателей. Вдоль внешней стены с внутренней стороны маленькие домики из камня стояли тесно как солдаты в строю. Маленькие окошки, маленькие дверцы, словно сделано для детей.

Дымят трубы очагов, сушится белье, бегают чумазые оборванные дети.

Простолюдины при виде нас вставали на колени прямо на землю.

– Здесь живет много людей?

– Никто не считал, государь. Но здесь есть люди всех профессий, все, что угодно было барону Корки – изготавливали его люди – оружие, одежду, седла, бочки и даже чучела из убитых на охоте зверей. В замке в охотничьем зале богатая коллекция.

– У барона большая семья?

Мне ответил Эльсинер.

– Здесь в замке двое сыновей от первой жены – они взяты в плен вместе с отцом. Дочь и сын от второй жены в Гвинденхолле. Дочь в монастыре, сын – паж у короля Руперта. Третьей женой барон еще не обзавелся. Ходили слухи, что королева Анна обещала барону титул графа Саггертонского.

– Что пообещал ему король Руперт?

Хэрри пожал плечами.

– Фостер здесь?

– Да, государь, он разбирает бумаги барона .

Через сухой ров по подъемному мосту вы вьехали в замок. Ров конечно без воды, но острые колья на дне густо торчат и стены рва круты.

Штурмуя этот замок пришлось бы положить много людей.

Спешились во дворе. Здесь все вымощено серым камнем.

– Где содержится барон?

– В его покоях под стражей, государь.

– Навестим вначале его.

На втором этаже донжона у дверей стояли лонгширские гвардейцы с обнаженными мечами. Мне отсалютовали. Гризелл постучал в дверь и распахнул передо мной.

Барон Корки, кутаясь в плащ, сидел у разоженного камина. На столе на подносе остатки трапезы. При нашем появлении он встал.

– Приветствую вас, барон!

– Не могу ответить тем же, король Грегори! Я вас здесь не приветствую!

– Ого, как я вижу, южно–лонгширское гостеприимство – всего лишь сплетни!

– Вы вторглись на мои земли, убили моих людей, держите меня взаперти в собственном доме и ждете моего гостеприимства?!

– Вы обиделись за то представление с палачом?

Я сел в кресло напротив злобного барона.

– Садитесь, барон, и вы, сьеры, тоже, у нас будет тайный разговор .

Я сидел у камина, Эльсинер и Гризелл за спиной у барона Корки.

Окинув сумрачным взглядом всех нас, барон сел в свое кресло.

Я произнес слова заклинания. Глаза остекленели не только у барона, заклинание подействовало также и на моих офицеров.

– Барон Эдмунд Корки, скажите мне истинную правду – что пообещал вам король Рупер за поддержку?

– Он обещал сделать меня наследственным герцогом Южного Лонгшира.

– Что ждало герцогиню Луизу?

– Она должна умереть.

– Чьи люди должны убить ее?

– Капитан Гризелл.

– Капитан ваш человек?

– Да.

– Когда должно это произойти?

– При приезде Луизы в Саггертон.

– Почему ничего не вышло?

– Ваше появление спутало все планы. Гризелл отказался участвовать в заговоре.

– Если я дам вам этот титул герцога Южного Лонгшира, вы меня поддержите?

– Да.

– Надолго?

– Пока ваша армия здесь.

– Когда я оставлю Лонгшир и пойду на Гвинденхолл, вы поддержите меня?

– Нет, я ударю вам в спину.

– Почему?

– Вы меня опозорили, и это смывается только кровью.

– Вы будете мне мстить?

– Да.

Повернувшись к Гризеллу, я спросил у него :

– Капитан Гризелл, скажите истинную правду, почему вы отказались участвовать в заговоре против Луизы?

– Потому что она мертва.

– А кто же сидит в Лонгфорде на ее месте?

– Габриель, дочь Томаса.

– Это ты посылал Габриель письмо с голубем?

– Да

– Ты предан Габриель?

– Да.

– Почему ты поддерживаешь Габриель?

– Я ее люблю.

– Как давно?

– Десять лет.

– Ты признавался ей в любви?

– Нет.

– Она открылась тебе сама? Ты знаешь, что Габриель носит личину Луизы?

– Да.

– Ты сообщил об этом кому‑либо?

– Нет…

Теперь я задал вопросы Хэрри

– Хэрри Эльсинер, скажи истинную правду:

Почему ты на моей стороне?

– Я вижу что вы сильны и хочу быть рядом.

– Чего бы ты хотел достичь?

– Стать вашей правой рукой.

– Тебе нужен высокий титул?

– Титул мне не нужен. Моя цель быть рядом с сильным властелином, а не против него.

– Если я прикажу убить барона Корки, ты выполнишь приказ?

– Да.

– Тебя не остановит то, что он брат твоей матери?

– Не остановит. Главное завоевать ваше доверие.

– Для чего тебе мое доверие?

– Чтобы быть рядом и нанести удар, если потребуется.

– Кому потребуется?

– Ордену Святого креста.

«О боги! Что еще за орден Святого Креста! Сейчас я впервые услышал о нем.»

– Расскажи про орден Святого креста.

– Орден Святого Креста, тайно создан понтификом Львом Третим тридцать лет назад для борьбы со своевольными светскими владыками. Мы карающая рука понтифика. О нас не знают и мы бьем когда не ждут. Для нас нет неприкасаемых особ кроме самого понтифика. Короли и любые светские владыки должны быть покорны воле понтифика. Ослушников может ждать смерть.

– Сколько членов в ордене?

– Я не знаю.

– Кто глава ордена?

– Я не знаю.

– Через кого ты поддерживаешь связь с орденом?

– Через Элара Тудора.

– Он член ордена?

– Я не знаю.

– По приказу ордена ты готов убить меня?

– Да.

– Такого приказа еще не было?

– Не было.

От этой игры в вопросы–ответы я вспотел. Отец был прав – заклинание истинной правды неприятное удовольствие.

То, что я услышал, радости не могло принести. Я знал Гризелла и Эльсинера с одной стороны, а теперь узнал с другой. Хэрри стал моим другом ради того чтобы убить в любой момент! Не верить его собственным словам? Оставить все как есть? Как жить после этого? Не поворачиваясь к нему спиной?

– Что же мне с вами делать, сьеры?

Я спросил вслух.

Мужчины молчали, находясь под действием заклятия.

Что мне делать с Эларом Тудором? Бургомистр Корнхолла и мое доверенное лицо. Тесть Крейга Макконохи и, как оказывается, связник тайной церковной организации. Как много у вас лиц, дорогой Элар!