Текст книги "Драконы севера (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 62 страниц)

Глава 8

ОНА УМЕРЛА…

Через три дня передовые части моей армии спустились с плоскогорья туманов. Я прожил эти три дня в лагере своей конницы у городка Балластер. Находиться рядом с Габриель было теперь выше моих сил… Хэрри Эльсинер уехал на юг вместе с бароном Корки.

Бароны поклялись герцогине привести через две недели подкрепления, подняв всех своих вассалов.

Я ничего не ел и почти не пил. Валялся в своей палатке на походной кровати, снедаемый попеременно то тоской, то злобой.

Габриель меня обманула и предала… Движимая только чувством мести, она отдала душу и сердце сильфиде… Она получила магическое могущество, она утоляет свою жажду мести и счастлива…

Для меня Габриель потеряна навсегда… Она считай что умерла… для меня, для других людей… Сильфида выпьет ее душу, как селянка сырое куриное яйцо – досуха!

Жизнь потускнела и утратила краски. Серым было небо и серыми лица людей.

Голос Сью печально прозвучал в памяти:

…Только никогда, мой брат–чародей

Ты не найдешь себе королеву

А я не найду себе короля…

Ты права, сестра моя, я лишился тебя и мне найти королеву… Женщины, что затронули мое сердце, покинули меня, одна за другой… Я один и свободен как ветер… Я один и плачу по несбывшимся мечтам… Я один и путь мой во мраке таится…

Только Гвен, явившийся с известием о появлении отрядов Жасса, встряхнул меня и заставил немного прийти в себя.

– Дружище, я несказанно рад тебе!

Жасс тревожно вгляделся в мое лицо. У него самого обветренное и загорелое лицо.

– Вы нездоровы, Грегори?

– Я избавился от еще одной иллюзии, и я выздоравливаю…

– Что‑то с Габриель?

– Она умерла, мой друг… Ее больше нет…

– Умерла?!

Я привел Семюэля в палатку и откровенно рассказал обо всем. Пажи принесли обед и вино. Я сделал большой глоток красного лонгширского. И понеслось….

К вечеру я был пьян так, как никогда не был пьян в жизни. Я расплакался на груди своего друга. Это было сладкое облегчение…

Голова моя словно вращалась по кругу и готова была оторваться в любой момент. Я придержал ее слабой рукой. Но главное – боль в груди исчезла… Облик Габриель затуманился, и восхитительное равнодушие опрокинуло меня в пьяный омут без снов и печалей…

….Похмелье было ужасом, который не мог закончиться… Боль в голове, словно армия крохотных гномов настойчиво кирками взламывало мой бедный череп изнутри…

При попытке встать, я выблевал свой ужин прямо у постели.

Вокруг поднялась суета.

Явился лекарь Каллум, приведенный испуганным Гвеном, и озабоченно мял мою печень… Я слабо отбивался…

Хотелось умереть… Здесь и сразу…

Ужас еще и в том, что я не мог себя излечить.

Содержимое желудка иссякло, и я блевал своей желчью…

Фостер насильно влил в меня бокал вина. Я его тоже выблевал…

Но второй бокал остался на месте и принес облегчение. Желудок начал успокаиваться, а голова несколько прояснилась.

Постепенно я приходил в норму и задремал.

Проснулся я окончательно в обед и совершенно здоровым, но ослабленным.

Вечером за ужином я провел совет со своими офицерами.

Кроме Жасса, Гвена, Гринвуда я пригласил командиров всех реджиментов.

Бокалы были наполнены вином, но блюда с едой еще не поданы.

– Сьеры! Мы с вами в Лонгшире, и герцогиня наш союзник. Ее люди окажут нам всевозможную помощь. В Лонгшир движется армия короля Руперта. Единственный сухопутный путь к Лонгфорду ведет вдоль долины реки Дойл.

Там в теснине у замка Сэвидж мы встретим противника. Часть бомбард мы разместим в замке и возьмем под контроль и сам Дойл и долину. Уэсли, выезжай завтра поутру и сразу определись в замке с количеством бомбард и их позициями. С тобой отправится рота арбалетчиков Макнилла. Я полагаю, бароны южного Лонгшира окажут нам вооруженную помощь. И с юга опасности нет. Бастард Финней находится где‑то на северо–западе в лесах западного побережья. Точных сведений о нем не имеется. Займись этим, Фостер.

Завтра всю пехоту и конницу по мостам через Лонгфорд мы переведем на восточный берег Дача и устроим там укрепленный лагерь.

– Почему же не идти сразу к замку Сэвидж, государь?

– Все может измениться, Гринвуд и, сосредоточив армию под Лысой горой, мы рискуем сами себе устроить ловушку.

– Не лучше ли разместить армию в городе, государь? И тогда не нужен укрепленный лагерь.

– Создав укрепленный лагерь на восточном берегу, мы прикрываем как мост через Дач, так и северное направление, и у нас останется возможность отступить за Дач и разрушить мост за собой.

– При неудаче, государь?

– Неудачи не будет, Жасс!

Ночью меня разбудил Гвен.

– Государь, гонец от герцогини! На юге зарево – там что‑то горит!

Это был не гонец, а лейтенант Гризелл.

– Государь, днем с десяти судов ниже по течению высадились тевтонские наемники, примерно четыре тысячи. Они идут берегом вверх по течению к городу, жгут деревни и убивают селян. Моя госпожа просит вашей помощи!

– Передайте герцогине, что мы надерем им задницу!

Я обернулся к своим офицерам.

– Жасс, пошли лейтенанта Черча на юг. Пусть захватят пленных для допроса. Кто‑то из наших знает тевтонское наречие?

– Капитан Макгайл почти три года случил в наемных ротах в одном из королевств Тевтонии. Он знает их язык.

– Отыщите капитана.

Глава 9

ТЕВТОНЦЫ

Такого пестрого солдата я никогда не видывал!

Пышные рукава, пышные штанишки с разрезами. Правый рукав и штанина красного цвета. Левая же сторона – голубого, огромный, когда-то белый, теперь замусоленный и серый воротник. Правая нога по колено голая. Чулок где‑то потерялся вместе с туфлей. Под глазом большущий синяк. Волосые светлые, почти рыжие, коротко острижены. Рыжая бородка в беспорядке.

Пленник с трудом поднялся на ноги, руки то связаны, и, покачиваясь, завопил:

–Fort die Pfoten, die Burschen! Ich feldfebel mit dem doppelten Gehalt! Mich weiЯ Oberst Frusberg! Da die Barbaren! Gehen Sie fort oder geben Sie mein Schwert! Was fьr der Haufen der Idioten? Es ist Ihre Obersten? Ich werde vom Gelдchter sterben! / Прочь лапы, парни! Я фельдфебель с двойным жалованием! Меня знает сам полковник Фрусберг! Вот варвары! Идите прочь или дайте мой меч! Что за куча идиотов? Это ваши полковники? Умру от смеха!/

– Что он вопит, Макгайл?

– Ругается, говнюк!

– Мои парни сняли его с какой то селянки! – вставил довольный лейтенант Черч.

– Я бы тоже ругался, если бы меня с бабы сняли, не дав кончить… – пробурчал Макгайл и дернул своей меченой щекой.

–Was du murmelst, der GroЯvater?/ Что ты бормочешь, дед?/

–Sah ich im Sarg solchen Enkels! Verstopft die ScheiЯe katzenartig! Den Namen und den Titel, wen dein Kommandeur?/ Видел я в гробу такого внука! Заткнись, дерьмо кошачье! Имя и звание, кто твой командир?/ – заорал покрасневший Макгайл.

–Da sagt die Sachen – er nach unserem?!/Вот дела – он по-нашему говорит?!/

Пленник вытаращил голубые глаза в изумлении.

Впрочем, он оказался весьма словоохотлив. Его звали Иоганном. То, что он был слегка пьян, сказывалось. Язык заплетался.

Король Руперт нанял полк оберста Фрусберга из десяти рот, общей численностью четыре тысячи головорезов, в Тевтонии.

Парни истомились в трюмах и, игнорируя приказ графа Суттона, оберст высадил свое воинство милях в десяти ниже по течению от Лонгфорда. Наемники занялись любимым делом – грабить, убивать, насиловать, резать скот и жечь деревни.

Бомбард на вооружении отряда наемников не было. Вооружены пиками, двуручниками и алебардами. Арбалетчиков и лучников в отряде также не было. У них были зато аркебузы, и Иоганн этим весьма гордился.

– Что за аркебузы, Макгайл?

– Тевтон говорит, что это ручные маленькие бомбарды.

Время от времени пленник опять начинал хвастаться своим знакомством с оберстом Фрусбергом.

– Врет, говнюк, не будет князь Фрусберг якшаться с такой сволочью!

– Ты слышал про Фрусберга?

– В Тевтонии и Славонии его имя многие знают! Он придумал «Майское дерево».

– Что за «Майское дерево», Макгайл?

– Это, государь, когда всех жителей деревни от мала до велика, вешают на дереве пораскидистее… Любит князь такие развлечения.

– Похоже, в Тевтонии много лишних людей.

– Людей много, а денег мало, государь! Прикажите прирезать говнюка?

– Пусть живет, отправьте в обоз – он забавный.

Утром, как только появился краешек солнца над горизонтом, построенные в квадраты пехотные реджименты приблизились к деревушке, что вчера не до конца спалили бравые парни князя Фрусберга.

Нас заметили, и хриплые трубы заревели тревогу. Потом забили барабаны.

Надо отдать должное – через десяток минут наемники уже строились большой фалангой в двух полетах стрелы от нас. Над их рядами реяли разноцветные флаги – у каждой роты свой, и полковой стяг.

Первые шеренги сверкали сталью доспехов. За ними стоял лес пик. Где-то в рядах были и воины с аркебузами, которых я еще не видел.

Здесь между нами был обширный зеленый луг. Слева в полумиле отсвечивали бликами воды Дойла. Справа недогоревшая деревня.

Напротив нашего правого фланга появилась группа конных офицеров. Тевтоны взревели, потрясая оружием. Видимо, сам оберст Фрусберг пожаловал.

Я подозвал Гринвуда.

– Барон, когда мы сойдемся – ударьте по этому флангу и уничтожьте или плените их старших офицеров, а потом бейте с тыла.

– Сделаю, государь!

Он развернул коня и ускакал в тыл за холм, где стоял его реджимент и реджимент Гвена Макнилла.

Мои спешенные арбалетчики шагали поротно в промежутках между пешими реджиментами.

Капитана Макгайла я держал рядом как советника.

Затрубили трубы и оберст что-то прокричал. Весь строй наемников опустился на колено как один человек, разом.

– Князь призвал их помолиться перед боем. Если в первую шеренгу выйдут воины с белыми перьями на шлемах и там поднимут красное знамя, значит это пришла «безнадежная шеренга» и они будут атаковать.

– Что за «Безнадежная шеренга»?

– Там добровольцы, больные на голову, штрафники, преступники, готовые кровью купить амнистию и те, кто вытащил плохой жребий. Их называют еще -verlorene Haufe – что значит – оставь надежду. В этой шеренге пики и двуручные мечи. Они должны расстроить боевой порядок противника, а следующие шеренги прорвутся в бреши… Нашим парням придется туго, государь – вон несут красное знамя!

Над разноцветными, пестрыми рядами тевтонцев двинулось красное знамя и остановилось только у первой шеренги.

– Ну вот, что я говорил – они крепят на шлемы белые перья – будет атака!

– Они хотят атаковать, так мы тоже атакуем!

Я махнул рукой. Взревели наши трубы.

Наклонив пики, квадраты реджиментов двинулись через луг.

С конвоем горцев я ехал шагом за Первым Клайвским реджиментом.

– Капитан, а тевтоны держат пики по-другому!

Наши противники держали пики на уровне груди, мои же горцы несли их на уровне пояса.

– Это их любимая стойка, государь.

Мои люди уже прошли половину луга, а наемники оставались неподвижными.

Здесь что‑то не так!

Горцы взревели, побежали, выставив пики, вперед. Треск, словно великан над лугом рвал ручищами толстое полотно. Дымки взлетели над рядами тевтонцев. Моя лошадь вздрогнула и запрядала ушами. Кони моей охраны забеспокоились. Непривычный звук их испугал.

В первых шеренгах моих реджиментов густо упали люди.

Я похолодел… Это аркебузы?

Ряды реджиментов смешались и закрутились в беспорядке.

Сжав поводья до боли в руках, я увидел как фаланга противника, набирая ход, с ревом побежала навстречу моим смущенным стрельбой горцам.

Треск столкнувшихся копий, звон стали. Ряды смешались. Кромсая горцев двуручными мечами, срубая древка пик, тевтонцы врезались глубоко в ряды реджиментов. В этой толчее пики стали бесполезными. Передние ряды не могли их поднять, а задние не могли опустить. Алебардой тоже не размахнуться.

– Наши завязли, Грегори!

Нервничающий Жасс тянул из ножен меч.

Прорвавшиеся в глубь реджимента тевтоны были совсем рядом. Я обернулся. Набирая скорость, из‑за холма неслась моя конница, по широкой дуге обходя деревню. Впереди рев, крики, стоны. Побросав пики, мои горцы схватились за мечи и топоры. В остервенении люди рубили друг друга. Чавкающие удары и брызги крови… Но я видел, что мои люди пятятся под напором пестрых наемников. Строй реджиментов гнулся дугой. Только бы выдержали!

Удар конницы все решил.

Левый фланг тевтонцев был смят. Они уже не могли пустить в ход пики и остановить латников. Началась рубка пехоты конницей.

Наемники побежали, и кроме как к берегу Дойла другой дороги мы им не оставили. Я послал пажей к командирам реджиментов с приказом брать пленных и щадить сдающихся. Крепкие парни – эти тевтонцы…

Развернув коня, я шагом поехал на холм, где мои пажи уже поставили палатку. Луг, недавно зеленевший под утренним солнцем, теперь покрыт телами убитых и раненых, и красного здесь цвета больше чем зеленого…

– Мы победили, Грегори!

– Жасс, завершай дело, и я жду тебя с рапортом. Постарайся взять живым оберста.

Я приказал пажам подать завтрак и с удовольствием позволил снять с себя доспехи. В палатке было теплее чем снаружи.

Честно признаться – я был на грани поражения. Князь Фрусберг обманул меня когда выдвинул во вторую шеренгу воинов с аркебузами и имитировал подготовку к атаке. Он не собирался атаковать и своими обманными действия вынудил меня атаковать первым. Не будь у меня в тылу спрятанной конницы – дело было бы проиграно, и пришлось бы бежать. Вот только куда? Под крыло к Габриель–Луизе? Или назад, через плоскогорье туманов с позором в Корнхолл. Только теперь мне стало страшно. Я осознал ту опасность, которую избежал…

Положив руку на пояс, обложенный янтарем, я вспомнил о своей печальной обязанности – лечить раненых воинов. Сегодня их будет много…

Глава 10

ОБЕРСТ ФРУСБЕРГ

Но оказалось, что я отправился отдыхать слишком рано.

Раздался стук копыт, и в платку вошел мой паж, а вернее сказать – оруженосец, Дуган .

Парнишка взволнован и тяжело дышит, словно он не скакал на коне, а бежал бегом.

– Государь… меня послал коннетабль Жасс… там у реки… тевтонцы не сдаются!

– В чем дело, Дуган? Успокойся и говори медленно!

– Коннетабль просит вас приехать, государь!

По недавнему полю боя бродили горцы и арбалетчики, искали чем поживиться. Кто‑то искал раненых и убитых товарищей, а кто высматривал кошельки и оружие …

При виде меня, воины срывали береты и приветствовали, крича:

– Дракон – вперед! Ура королю!

Мой конь нервно трусил, переступая через тела. Я приветствовал мародеров, помахав рукой.

Большая часть моей пехоты сгрудилась на берегу. Свист, крики, ругань сливались в неразборчивый рев. Поодаль Гвен и Гринвуд выстраивали кавалерию в несколько шеренг.

– Дорогу королю Грегори! Дорогу!

Мой трубач затрубил в серебряную трубу.

Солдаты оборачивались и расступались. По коридору среди своих людей я выехал на берег Дойла. Здесь обширная отмель уходила далеко, почти до средины реки.

По пояс и по грудь в воде в полукруг собрались тевтонцы, не менее тысячи. Многие ранены.

Но они ощетинились копьями, алебардами и своими двуручниками.

Мертвецы от берега до их рядов указывали на то, что их уже пытались атаковать и безуспешно.

Тевтонцы кричали, видимо сквернословя и подначивая моих горцев на новую атаку.

Мои парни отвечали тем же. Все драли глотки, но лезть на пики никто уже не хотел.

При моем появлении крики начали смолкать.

– Государь, мы дважды их атаковали и без толка! Железные парни!

Жасс подъехал ко мне справа. Небрежная повязка на правой руке пропитана кровью, а на панцире вмятины.

– Прикажи капитанам построить людей, что за толпа?! Пусть отступят от берега шагов на десять.

Я с седла рассматривал построение тевтонцев. Явно старших офицеров и оберста Гринвуду не удалось уложить. Теперь они отбили наши атаки. Но пусть в холодной водичке охладят свой пыл и пораскинут мозгами – деваться им некуда – или смерть, или плен.

Наконец мои горцы под командой офицеров попятились от берега, начали выстраиваться в шеренги за моей спиной.

Я обернулся к своим телохранителям. Они уже обнажили мечи – теперь я был ближе всех к тевтонцам, засевшим на отмели.

– Найдите капитана Макгайла!

Но капитан уже и сам спешил ко мне на своем мышастом мерине.

– Макгайл скажите им, что я хочу говорить со старшим офицером.

Горец выехал чуть вперед и, сложив руки у рта, прокричал:

–Egej die Burschen! Kцnig Gregor wьnscht, mit Ihrem Kommandeur zu sagen. Schneller, der Kцnig zu warten wird nicht lange sein!/-Эгей, парни! Король Грегори желает говорить с вашим командиром. Поживей, король ждать долго не будет!

Через переднюю шеренгу выступил человек в полудоспехе, с красной бородой. В руках он сжимал двуручный фламберг.

– Толмач не нужен! Я знаю ваш язык! Я оберст Фрусберг!

– Князь Фрусберг, вас не затруднит приблизиться ко мне для переговоров?! Я даю слово, что вам никто не причинит вреда!

Оберст обернулся, бросил несколько слов ближайшим к нему наемникам и двинулся вперед, расплескивая воду.

На полдороги он небрежно воткнул меч в дно и дальше шел с пустыми руками.

Я спешился и сделал пару шагов вперед, до кромки воды.

Оберст Фрусберг остановился в двух шагах от меня и приветствовал коротким кивком. Несколько мгновений мы рассматривали друг друга.

Неожиданно для меня командир наемников оказался вовсе не стариком. Ему лет тридцать, не более. Голубые холодные глаза, худощавое лицо. Борода не красная, а в запекшейся крови. На голове тугая повязка. Наши его все‑таки достали…

Отличной работы полированный полудоспех покрывали царапины и вмятины.

– Вы моложе, чем я думал, князь.

– То же самое я собирался сказать вам, ваше величество.

Он говорил по–нашему почти без акцента.

– У вас отличный выговор, князь.

– Благодарю, ваше величество, но я несколько лет учился в Вилларском университете.

– Так вы бакалавр?

– К сожалению, полный курс окончить не успел.

– Как долго вы собираетесь стоять в воде, князь. Лето еще не наступило – для купания время не пришло.

– Вы не оставили нам выбора, ваше величество! Ваши парни дрались как звери!

– Король Руперт нанял вас на весь год?

Князь усмехнулся и развел руками.

– К сожаленью, король Руперт весьма прижимист!

Нас наняли на два месяца, а деньги уплатили только за один.

– Я готов нанять вас немедленно.

– Увы, ваше величество, раз уплачено за месяц – значит в этом месяце мы служим королю Руперту. Как только месяц закончится, мы готовы рассмотреть ваши предложения.

– И много ли дней до конца срока?

– Две недели, ваше величество.

– Две недели вы собираетесь стоять на этой отмели?

Князь усмехнулся.

– У вас колкие шутки, ваше величество, но мы проиграли сражение, и шутить ваша очередь.

– Вы подловили меня своей «шеренгой безнадежных» и аркебузами, князь.

– О, я надеялся, что вы знаете наши правила!

– Лучше бы я их не знал. Эти знания стоили жизни многим моим людям!

– Война – искуство обмана, ваше величество!

– Тем не менее, я предлагаю вам сложить оружие и сдаться. Оружие офицерам будет оставлено. Всем будет сохранена жизнь. Ваши люди пробудут в моем лагере две недели, а потом вы обсудите мое предложение о найме.

Если вы не согласитесь – вам вернут оружие, и я посажу вас на корабли, чтобы вы могли вернуться на родину.

– Достойное и весьма щедрое предложение, ваше величество, я должен обсудить его со своими капитанами.

– Хорошо, я буду ждать, но имейте в виду два важных момента.

Первое – сюда уже везут мои бомбарды и арбалетчиков у меня еще много. Атак больше не будет.

Второе – в ледяной воде вы отморозите яйца очень быстро!

Князь захохотал и, кивнув, отправился обратно к своим промокшим воякам.

Тевтонцы приняли мое предложение. Вскоре на берегу Дойла выросла груда оружия. Колонна пленных в сопровождении конных горцев Гвена потянулась на север.

Князя Фрусберга я пригласил в свою палатку к обеду. Ему подали коня и я наконец покинул поле битвы.

Люди Макгайла собирали оружие. Я назначил цену за каждую найденную аркебузу – два талера и желающих подзаработать оказалось много.

Глава 11

ОБОЗ ШЛЮХ

– Я удивлена, Грегори! Ты оставил жизнь наемникам!

– Услышать вместо поздравлений упреки мне обидно, Габриель!

Мы встретились в том же парковом павильоне. Здесь Габриель, наедине со мной, сбрасывала личину Луизы и могла побыть сама собой.

– Я не хотела тебя обидеть, Грегори… Ты победил, но оставил у себя за спиной недобитого врага! Ты делаешь ошибку!

– Князь Фрусберг не враг, а противник. Он наемник и его господин тот, кто платит деньги. Его парни показали себя стойкими и умелыми воинами, и я хочу его нанять. У меня на Севере мало опытных воинов. А здесь на юге у меня мало союзников… Почему ты не направила свою конницу мне на помощь? Две тысячи латников были бы неоценимы! С их помощью я вырубил бы всех тевтонцев, и мы бы здесь сейчас не спорили.

– Кроме городской стражи две тысячи латников и тысяча пешей гвардии – это все мои силы, Грегори. Если бы ты потерпел поражение? А если бы к городу подошла армия короля Руперта? Кем мне защищать город?

– Это не твои эгоистичные мысли, Габриель… Это тебе внушила сильфида…

– Рози мой друг и она мне ничего не внушала, Грегори!

– Не будем спорить, я пришел не за этим. Вот в этих бумагах суточная потребность моих отрядов в еде. Я прошу только продовольствие. Мои люди сейчас строят укрепленный лагерь на восточном берегу Дача, напротив моста. Свежее мясо к ужину будет кстати. Лучше если продовольствие твои люди сами и за деньги доставят нам, нежели голодные солдаты разбредутся по округе и отнимут или украдут то, что им приглянется.

– Я дам распоряжение…

– Разрешите с этим и откланяться, герцогиня!

Поклонившись, я пошел к двери, ожидая, что меня окликнут и вернут.

Но Габриель промолчала.

Я промчался по городу до северных ворот, не глядя по сторонам.

Злоба душила меня.

Я так и не смог до конца вырвать Габриель из своего сердца.

Вернувшись в лагерь в свою огромную палатку, я мерил ее шагами, не находя себе места.

Отвлек меня от раздумий и злых мыслей Гвен.

– Государь, мои парни захватили обоз князя Фрусберга и с ним кучу шлюх. Они отстали от отряда и когда прибыли к месту битвы, попали к нам в руки. Что с ними делать? У парней чешутся руки задрать девкам юбки!

Мой телохранитель, и теперь еще и дядя моих сыновей, ухмыльнулся.

– Черт возьми! О чем ты? Какие шлюхи?

– Тевтонские, государь!

Около двух десяток повозок с полотняным верхом окружали конники Гвена. Из повозок выглядывали нетрусливые девицы.

Окружавшие их кольцом мои горцы свистели, улюлюкали и жестами показывали девкам, что с ними будут делать. Девки хохотали. На удивление все чисто одеты, в беленьких чепцах.

Только такого трофея мне не хватало!

– Гвен, пошли кого-нибудь за оберстом. И разгони парней по местам.

– Ну, места для своих петушков они уже присмотрели, государь!

Я подъехал поближе. Обоз с девками посредине военного лагеря – страшный сон командира. Распаленные похотью солдаты приказов слушать не будут…

При моем появлении крики и свист стали стихать.

Я заметил среди горцев капитана Макнилла, лейтенанта Черча и даже старика Макгайла.

Я подозвал их к себе.

Макгайл ухмылялся.

– Это обоз шлюх, государь. Тевтонцы без девок в поход не идут. Нашим это в новинку. Как медом намазали, прилипли к повозкам.

Оберст Фрусберг приехал в сопровождении одного из капитанов.

– Это ваши люди, князь?

– Мои, ваше величество…

– Вот и забирайте в расположение своего отряда, пока мои парни не добрались до девок всерьез!

– Вы возвращаете мне обоз шлюх? Весьма щедро!

Фрусберг подъехал к повозкам и крикнул:

–Sergeant Iodl'! Wo dich zeichne tragen? Beende, den Mдdchen zu lecken!

Сержант Иодль! Где тебя черти носят? Заканчивай лизать девок!

Девки захихикали.

Через несколько мгновений из второй повозки выпрыгнул полураздетый воин или полуодетый, словом, кроме штанов на нем ничего не имелось.

– Это – «капитан шлюх» – сержант, что следит за порядком в бабьем обозе! – встрял Макгайл.

– Неплохая должность…

– Тевтонцы ходят к девкам по жребию. Девки-то не железные. По их правилам на день на каждую не больше десятка мужиков приходиться. Обслужила по одному и отдыхай. По гульдену с каждого опять-таки причитается…

– Не мешало бы и у нас такое ввести… – пробормотал я.

Моим горца страсть как не понравилось то, что девки отправились к пленникам, но кроме глухого ропота я ничего не услышал.

Тевтонцы расположились в северной оконечности нашего лагеря и туда же завернули повозки с веселым грузом.

Пленников охраняли люди Гвена, горцы из Холлилоха, и за них я был спокоен. Они никого не пропустят.

Я вызвал Фостера.

– Пусть твои люди пустят слух, что такой же обоз со шлюхами я приказал набрать в Лонгфорде и в ближайшие дни девки начнут их ублажать.

Фостер усмехнулся.

– Должно подействовать, а к тому времени появятся южане и парням будет не до девок.

– Я всерьез намерен организовать такой обоз, Сэмюель, и ты этим займешься.

– О боги, я теперь «капитан шлюх»!

– Отличная должность, ты с этого начинал – помнишь привел ко мне на сеновал грязную селянку?

– Тысяча извинений, государь, но она была самая лучшая в деревне!

Этот эпизод меня позабавил и отвлек от дурных мыслей.

Перед ужином мы сразились с Жассом в шахматы, и он как обычно меня обыграл.

Мы поужинали вдвоем и распили бутылку лонгширского. Потом пришел с докладом Фостер.

В Суффолке на побережье резвились конфланские наемники короля Руперта, и население оттуда бежало в Лонгшир.

Бастард Финней затаился где‑то в лесах, и его пока не нашли.

В южной марке барок Корки собирал вассалов под свое знамя в помощь герцогине Лонгфордской.

Только про армию короля Руперта ничего не известно…

Фостер ушел, а я вышел из палатки подышать свежим воздухом перед сном, пока Майк стелил мою походную постель.

Стемнело. Высыпали звезды. От берега реки стелился туман. Походные костры догорали. Лагерь погружался в сон.

Одинокий всадник выдвинулся из темноты к оцеплению охраны. Десять горцев с обнаженными мечами каждую ночь охраняли мою палатку. Всадника не пропустили.

– Майк, узнай, в чем дело!

Но ко мне уже бежал сержант охраны.

– Государь, к вам командир тевтонцев!

Я приказал его пропустить. Он подъехал совсем близко. При свете фонаря, что был подвешен на скрещенных пиках рядом с палаткой, стало видно, что он что‑то прячет под плащом.

Два горца выдвинулись навстречу гостю, прикрывая меня.

– Вам не спится, князь?

– Так же как и вам, ваше величество…

Он распахнул плащ. Перед ним, боком в седле сидела тоненькая девушка в беленьком чепце и скромном синем платье, обнимая князя левой рукой.

– Ее зовут, Грета, из наших девок она самая молодая и свеженькая. Она ваша, пока не надоест!

И добавил, уже для девицы:

–Fьrchte nicht, spring, Kцnig Gregor – gut Herr und reich!

Не бойся, слезай, король Грегори – добрый господин и богатый!

Девица быстро с помощью князя спустилась на землю, скромно придержав подол платья.