Текст книги "test"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 101 страниц)

– Я уже понял, что с тобой не все в порядке. Это так не похоже на тебя, Дантаниэл. Ты ведь никогда не сдаешься...

– Мэл… Ты пугаешь меня. Я… что, умер? – эта мысль вдруг показалась Данте единственной верной.

– Нет, кажется… это я снова жив. Но это такая долгая история, – призрак, или кто бы это ни был, выдохнул и дернулся вперед, сжимая друга в стальных объятиях. – Черт побери, я так по тебе скучал.

Данте знал эти руки слишком хорошо... Судорожно впиваясь в предплечья чужака, он принюхался. От Мэла пахло чем-то новым, чем-то странным, и все же некоторые его повадки были неповторимы. Влага на щеке, чья-то слеза? Данте схватил ворлока за загривок и прижал к себе.

Ему хотелось лишь продлить этот момент, хотя бы на секунду.

– Но… Тебя ведь нет?

Мэл молчал. Плечи его дрожали.

Все это время он тоже думал так. Он провел два года, считая, что проще сдохнуть. В теле старика какой у него оставался выбор? Чувство жалости, воспоминания о том дне, когда он вырвался из своей оболочки и не остался в вечной темноте, давили на него. Мэл не знал, сделал ли он правильно, попытавшись уйти. Он не знал, сделал ли он правильно, вернувшись. Он завис между двух миров, между верными и неверными выборами, а сейчас ему осталось лишь взглянуть в глаза лучшем другу и попытаться сыскать его прощения.

– Все это непросто. Я расскажу тебе, если ты меня послушаешь, – наконец выдавил черноволосый ворлок. – Хотя я и сам не знаю, как сделать это. В новом теле все пока… немного по-другому…

Марлоу отстранился от Данте. В лице старшего ворлока читался целый спектр всевозможных эмоций. Дан вдруг понял, что магия билась в его венах. Она билась… Она не могла вернуться, если бы не вернулся Мэл. Значит, каким-то образом он проснулся в том мире, где Марлоу действительно воскрес, восстал из мертвых.

– Дан, ты понимаешь, о чем я говорю? – прищурился Мэл, увидев расфокусировавшийся взгляд друга.

– Как это возможно? Что это за колдовство?! – Данте помотал головой, боясь, что его слова оправдаются. – Я ведь перерыл тучи книг, но ни в одной из них не было...

– Это заклинание переноса души. Ты не мог его знать, это совсем не твоя магия.

Эти слова обожгли. Холод побежал по спине Дантаниэла от страшного осознания. Слова наконец дошли до него:

– Переноса души? Но оно ведь работает, только если... ты… был жив? Оставался здесь все это время?

Мэл разглядывал его с болью и горечью. В его лице светилась та самая загадочная сущность, вечность и тоска, которые Данте видел только в этом человеке. Марлоу никогда не был трусом, но сейчас его поджилки дрожали, как у маленького котенка.

– Я был здесь. Но я знал, что ты никогда не простишь мое предательство. Потому я…

– Марлоу, какое предательство, о чем ты! – не дослушав, перебил его Данте. – Я не могу простить тебе то, что ты сдох там, под церковью, на моих руках! Черт… Ты был прямо на моих руках!

Данте выглядел взъерошенным и сбитым с толку, но его слова казались такими прямыми и резкими. Мэл прищурился, от чего на его лбу выступили морщины. Понимая, что говорить не получается, он обхватил голову друга, прижимая его к себе до боли. Дан стиснул зубы, умоляя самого себя держаться.

– Прости меня, – прошептал Марлоу в последний раз. – Мне больше нечего тебе сказать.

Одна секунда отделяла их от сближения. Дантаниэл провел ладонями по мускулам такого знакомого и одновременно чужого ему человека. По его шее и вискам. Он изучал его тело, как слепые изучают мир. Мэл оставался неподвижным.

После этого Данте ощутил, как его настойчиво потянуло вперед. Мэл пододвинулся ближе, покрывая поцелуями лицо Данте. Губы бывшего преподобного раскрылись, принимая язык, скользнувший по его языку. Он медлил ровно секунду, прежде чем понял, что отвечал Мэлу с жадностью и горячностью, отбрасывая от себя мысли и сомнения. Его руки немного дрожали. В этот раз и Мэл не собирался терзаться никакими предубеждениями о том, что в первую очередь Данте его друг. Теперь, когда тот все знал, так хотелось выпросить хоть каплю его снисхождения. Мэл больше не держал за душой ничего, что могло бы его остановить. После смерти он осознал, что единственное, чего ему всегда хотелось, и так всегда находилось рядом. С ним.

Жадные касания становились все горячее. Мэл целовал Данте, не отказывая себе ни в чем. Дан впечатался задницей в пол, когда Марлоу настойчиво повалил его, перенимая инициативу. Каждый миллиметр губ и языка Данте чувствовал поцелуй и теплоту, ускользнувшую из его жизни так давно. Чувство походило на пробуждение после долгого кошмара, оно приносило успокоение и понимание: это было реальностью. Мэл был рядом. Дан обшаривал его торс, забирался под рубашку и нетерпеливо кусал его губы.

Влага на щеках и ком в горле мешали ему собраться. Воспоминания о времени, проведенном без Мэла, в бессмысленных поисках и попытках вернуть его вдруг накрыли Данте, он не выдержал, прерывая поцелуй. Он уткнулся другу в плечо, судорожно вдыхая и выдыхая. Только особенное смешение чувств, в котором он сейчас пребывал, и страшная физическая слабость не дали ему оттолкнуть Марлоу и высказать ему в лицо все, что накипело на душе. Он наблюдал, молча созерцая черты человека, снова вторгавшегося в его жизнь. Дан неуверенно отвел волосы с его лба, любуясь на голубую вену, пульсирующую у виска.

– Я с тобой. – Едва слышно прошептал Марлоу, поддевая подбородок Данте носом. – Я всегда с тобой. Даже когда тебе казалось, что меня нет.

– Ты ничего не понимаешь, идиот. Ничего, – Дан сжал его рубашку на спине.

Мэл снова сократил расстояние. Он целовал Данте в лицо, шею и лоб, слизывая соленые дорожки с его скул.

– Я понимаю больше, чем ты думаешь, Дан. Давай поговорим с тобой обо всем. Завтра.

– Я не стану говорить с тобой. Я убью тебя второй раз. Я клянусь, я пристрелю тебя, Марлоу.

– Не нужно. Перемещать душу очень болезненный процесс…Я не хочу проходить через него еще раз.

Еще один горько-сладкий поцелуй. Хотя мысли в голове все еще были в хаосе, по крайнем мере существовала всего одна вещь, которая приводила их в порядок. Знакомые губы. Знакомые руки и дыхание. Именно в этот момент Дану показалось, что он продал бы целый мир лишь за одну уверенность в том, что это не прекратится.

Мэл лежал, мягко смотря на своего лучшего друга. Дыхание Данте было неровным. Его пальцы потянулись и расстегнули рубашку, которая была на пару размеров больше, чем Мэл привык носить, он ощупал грудь Марлоу, его живот. Он выискивал изъяны новой оболочки и не находил их.

Мэл не сопротивлялся ему. Он смотрел. Он смотрел, как Данте принимает его обратно, убеждаясь в том, что это не бред, играющий шутки с сознанием. Дан провел пальцами по рукам и ладоням Мэла, по очереди обводя их. Проведя по правой ладони, Дан снова поднялся выше по руке. Он погладил Марлоу по груди, рассматривая темные кружки его сосков и дорожку волос, бегущую вниз под пояс джинсов. Мэл приподнял бедра, упираясь в Данте твердой ширинкой.

Стянув с него рубашку, Дан словно очистил дерево от лишней коры, очистил Мэла от всего того, что было не нужно. Он отбросил его одежду на пол и внимательно осмотрел его плечи. Ничто, кроме его близости, сейчас не имело значения.

– Ты лишился всех своих татуировок, – рассеянно сказал Данте.

– Они остались на старом теле. Я набью их снова, – Мэл поцеловал своего апрентиса в висок.

Данте провел рукой по его шее, касаясь кожи у горла, изучая все, до мельчайших деталей. Мэл тихо выдохнул.

– Ты примешь меня обратно? – негромко спросил он.

Данте не ответил. Он вообще говорил с трудом. Он только стискивал Мэла, как будто тот был его последней надеждой. Марлоу понял, что не добьется сейчас ничего. Им с Данте было достаточно эмоций, а потому, немного подумав, он наклонился и принялся нашептывать в ухо своему лучшему другу лишь одно:

– Я не требую твой ответ сейчас. Я хочу, чтобы ты просто знал, я очень хочу, чтобы ты понял и простил меня. Пусть во сне ты снова вернешься ко мне и забудешь всю боль, которую пережил, пока меня не было рядом. Засыпай. Все твои проблемы останутся во вчерашнем дне.

– Я не смогу забыть, – отозвался Дантаниэл.

Мэл крепко зажмурился.

– Сможешь. Спи… Я буду рядом.

Движения Дантаниэла начали становиться вялыми. Его шумное, порывистое дыхание стало затихать. Заклинание, как яд, проникало в систему, отключая все чувства. Облегчение, горечь, страх – все краски мира смешались в сознании, погружая Данте в спасительную темноту. Годы нервов, отчаяния, бешенства оставались позади. Мэл гладил своего ученика, крепко зажмуриваясь, чтобы не поддаться чувствам самому.

– Я с тобой, Данте. Я с тобой, – как заведенный шептал он, мягко целуя черную голову.

Они лежали так до глубокой ночи, просто объятые тишиной и присутствием друг друга. И не было на свете ничего более прекрасного и тесного, чем возвращающиеся чувства тех, кто думал, что потерял все на этом свете...

Комментарий к продолжение 1 Ну вот и он, момент, которого вы все ждали. Пока так :) А через одну проду ... Ихииих :)))

====== продолжение 2 ======

Разорви землю надвое силой мысли,

Запечатай свое желание, которое рвется наружу, медными проводами,

Я никогда не хотел тебе навредить, но чувствую твои слезы,

Бегущие по внутренней стороне моей руки.

Я закрываю глаза ненадолго,

Выдавливаю из себя терпеливую улыбку.

Как кто-то может говорить, что их правда лучше, чем наша с тобой?

Плечом к плечу, брат, мы с тобой безоружны.

И если бы у меня был враг сильнее, чем собственная апатия, мы бы победили.

Но я и так отдал тебе все. Отдал. Тебе. Все.

(I gave you all – Mumfred And Sons)

http://www.youtube.com/watch?v=8sNuQtrXiR8

Эм одиноко брел по ночной улице, чувствуя, что его тело немеет, словно все органы наполнил свинец. Все еще не придя в себя, молодой человек ощущал наваливающуюся на него усталость. Сегодняшний день был слишком насыщенным. Слишком многое произошло. Слишком многим пришлось пожертвовать. Слишком многое пришлось оставить за спиной.

Но вместе с тем Эмберу было совершенно ясно: так лучше для всех. Он брел, не особенно разбирая дорогу, и знал, что сделал все для своего создателя. Он отдал ему все, что мог, и пусть Данте едва не разорвал мир силой своего больного разума, в конце концов, все же нашелся способ, как сшить все обратно.

Тогда почему вместо гордости его душа ощущала лишь боль? Закрывая глаза на секунду, Эм вспоминал все моменты, проведенные с Данте, все, через что он прошел с ним; все, что нужно было вырезать из сердца прямо сейчас.

Мгновения легкости и привязанности никогда не вернутся, потому что для Данте его личная правда была сильнее всего, сильнее любой другой правды. Но Эм прощал его. Он знал, что Дан не хотел ему навредить. Данте просто был Данте. Его стоило принимать таким, какой он есть.

Просто война должна была закончиться для всех, и неважно, сколько придется принести в жертву ради этого.

Дом Риджины маячил в темноте высокой громадой из стекол, стали и бетона. Пошатываясь, Эм вошел в подъезд, подошел к лифту и нажал на кнопку. Он обещал встретиться с ней, но не сдержал обещания раньше, потому что задержался на поле брани. Она поймет.

Двери открылись на этаже, и холодный свет с лестничной клетки хлынул в кабину лифта. Все трещины души расходились по шву; они уже никогда не зарастут. Эм занес руку и поднес ее к звонку. Короткая, как выстрел, трель.

Через полминуты дверь распахнулась.

Помятая и встревоженная Риджина возникла на пороге. Окинув Эмбера беглым взглядом, она поняла, что что-то произошло. На парне не было лица. Он молча привалился к косяку, опуская ресницы.

– Ты оставил его? – сразу поняла девушка.

Эм тупо кивнул.

Джина посторонилась в дверях, спешно пропуская позднего гостя внутрь. Эм прошел мимо нее, низко опустив голову. С каждым шагом тяжесть решения все сильнее наваливалась на плечи.

Молодой человек проследовал в комнату, даже не снимая кроссовки. Он встал напротив огромного окна и прислонился к нему лбом. Риджина остановилась рядом и, немного помедлив, протянула руку к плечу позднего гостя. Эм не двинулся, со стыдом отмечая, что у него дрожат руки.

– Ты делаешь все правильно, Эм. Ты поймешь со временем. В мире ворлоков нет места людям. Равно как и наоборот, – через пару минут молчания Риджина отошла на секунду, чтобы налить в баре бокал виски себе и Эмберу.

– Тогда зачем я оставася рядом с ним так долго? Когда ему было нужно, я всегда поддерживал его, – горько прошептал Эм. – Мы были… очень близки. Он был моей половиной, пусть и не очень правильной. Иногда я даже думал – мы никогда не расстанемся. Никогда, понимаешь?

Риджина коснулась бокалом его руки.

– Пей. Не жалей о своем выборе.

– Его создатель вернулся, – выпалил Эмбер, словно не слыша призывов.

– Что? Но я думала, ты говорил, он…

– Я вернул его. Потому что без него Данте умер бы рано или поздно.

Сердце Риджины сжалось, когда она увидела, что Эм стискивает пальцами переносицу и отворачивается. Ведьма со стуком отставила бокал и развернула парня за плечи в свою сторону.

– Посмотри на меня, Эмбер. – Риджина решительно тряхнула его. – Это к лучшему. Все, что ни делается, все к лучшему. Ты не должен ни о чем жалеть. Я помогу тебе преодолеть связь. Тебе станет легче…

Эм подался вперед. Ему так хотелось, чтобы кто-нибудь обнял его сейчас. Поняв его желание, Джина обхватила его за плечи. Ее руки легли на шею молодого человека, поглаживая светлые волосы. В ответ Эм стиснул ткань ее халата на спине.

– Все будет хорошо, – шептала Риджина. Ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы дотягиваться до уха Эма. – Ты можешь остаться у меня. Мы начнем занятия завтра же.

– Спасибо, – хрипло выдохнул Эмбер куда-то в сторону.

Джина опустила ладони, обхватывая его талию. Эм ощутил прикосновение, и оно показалось ему таким нужным. Он все еще переваривал в голове то, что собирался сделать. В конце концов это был уже не первый случай, когда он мечтал разорвать порочный круг. Кажется, двигаться дальше без окончания адской гонки просто не имело смысла. Дыхание Риджины щекотало шею. Эм отстранился от нее, чтобы взглянуть в тонкое, но уверенное лицо.

Смотря на нее, юный апрентис в который раз поверил, что такая, как Джина, действительно могла помочь начать жизнь в мире, отдельном от ворлоков, в мире, где связь с создателем не отягощает существование.

Девушка потянулась и погладила Эма по щеке.

– Тебе нужно отдохнуть. Ложись, – ее тихий тембр в темноте шуршал, как ветерок.

– Не нужно. Я все равно не усну. Оставь мне бутылку виски? – просто попросил молодой человек.

Риджина помотала головой.

– Это не выход. Нужно отдохнуть. Сон притупит рассудок. Тебе это необходимо. Хочешь я заколдую тебя?

Эмбер внимательно смотрел на нее сверху вниз. Он только сейчас сообразил, насколько близко они с Джиной стояли друг к другу. Она тоже осмотрелась и поспешно сняла руки с плеч парня, желая отступить в сторону. Ладони Эмбера сомкнулись вокруг ее талии, не давая сделать этого. В голове шумело. Желтые глаза девушки расширились от испуга. Эм поднял пальцем ее подбородок, не теряя визуальный контакт. Мягкие губы, не похожие на губы Данте, слегка раскрылись.

– Не нужно меня заколдовывать, – едва слышно ответил Эм. – Я просто хотел сказать спасибо тебе. За все… – последняя часть фразы прозвучала едва слышно.

Небольшая пауза. Между Эмбером и Риджиной оставалось все меньше свободного пространства. Девушка опустила ресницы, снова их подняла. А потом кто-то сделал первый шаг, Эмбер даже не понял, кто из них. Он вдруг ощутил всю ее, не только ладони и ласковые поглаживания. Ее тело прижалось к нему близко, губы податливо раскрылись для поцелуя. Эм не смог устоять, потому что отчаяние и желание тепла и утешения взяли в нем верх.

После мужских и грубых прикосновений Данте касания Джины казались легкими и нежными, такими другими. Эм едва соображал, что он собирался сделать сейчас. Ему захотелось стянуть с нее халат, взять ее за руку и увлечь за собой в темноту, или чтобы Риджина вывела его на свет; он хотел, чтобы все стало иначе.

Сегодня было стерто столько черт, что еще одно изменение в жизни уже не покажется таким значительным. С открытыми глазами Эм принялся толкать Риджину к постели.

Его усталое тело больше не могло ждать…

Комментарий к продолжение 2 НЕ УБИВАЙТЕ! ЭТО ВРЕМЕННОЕ ПОМУТНЕНИЕ :) Я НЕНАВИЖУ ГЕТ КАК ВЫ ВСЕ !!!!

удирает от разъяренной толпы

ДА ПОГОДИТЕ ВЫ, ДАЙТЕ ОБЪЯСНИТЬ!!! СТОЙТЕ!!! * крики смолкают в отдалении *

Гу должен же Эм был хоть куда-то пойти??

====== Глава 13. На свои места ======

Ты бы вернулся, если бы мы могли начать все с начала? (с)

Biffy Clyro – Biblical

Наступившее утро принесло с собой резкое пробуждение. Данте вскочил, приняв сидячее положение, и обнаружил, что он лежит на полу. Схлынувший сон живо вернул ворлока в реальность.

Дан достаточно скверно себя чувствовал, но вспомнил, что его ночь была относительно спокойной, разве что разум все время пытался решать какую-то проблему и оттого неведомая ерунда снилась бывшему преподобному постоянно. Первые секунды было трудно понять, что не так. Воспоминания о вчерашнем дне словно смазались, как свежая краска, по которой преждевременно провели влажной губкой. Потом Данте протер ладонью лицо. Посмотрел вниз. И обомлел.

Мэл.

Его темная голова покоилась на жилетке, лицо выглядело спокойным и ровным. Он пододвинулся к Данте, как верное домашнее животное. Некоторое время Данте тупо моргал, чтобы решить, в каком месте его сознание свернуло не туда и вместо реальности шагнуло в другой сон.

Голова закружилась. Дан нагнулся, чтобы рассмотреть Марлоу ближе. Даже собственные глаза сейчас казались ненадежным союзником, потому что в понимании Данте путешествие в мир мертвых было билетом в один конец. Какого же черта Марлоу снова оказался тут?

Протянув руку, ворлок отвел волосы со лба друга, прикасаясь пальцами к его лицу. Как завороженный, он ощущал покалывания магии кожей. Почувствовав движение, Мэл захлопал ресницами и проснулся. Его жгучий взгляд остановился на Данте.

На одну секунду оба парня замерли, как пораженные молнией. Кровь в их телах превращалась в пламя и обратно в лед; Данте прикрыл ладонью рот.

– Только не говори мне, что тебя сейчас стошнит, – морщась спросонок, неловко пошутил Мэл.

– Марлоу, – Дантаниэл опустился рядом с ним. Все его жесты и осторожность движений выдавали суеверный ужас.

Некоторое время друзья искали слова. Мэл первым прервал зрительный контакт. Его ресницы опустились, словно он задумался о чем-то, а вот Данте был слишком ошарашен, чтобы сообразить, что делать дальше.

– Нам нужно поговорить, – неловко пробормотал Марлоу, чтобы хоть как-то нарушить тишину. Некоторое время Дан открывал и закрывал рот. Затем он все же нашел нужную фразу:

– Где тебя носило, ублюдок? – его тихий, не предвещающий ничего хорошего голос пополз по комнате. По мере того как таял сон, к Данте возвращались эмоции и чувства. И вопросы. Вопросы, на которые мог ответить лишь один человек.

– Как ты мог сгинуть и даже не пытаться найти меня? Ведь уже второй раз! Второй раз, Марлоу, твои тараканы буквально заводят тебя в ад! Какого хрена ты не дал о себе знать? Ни разу!

– А ты сам-то как думаешь, Дантаниэл? Я думал, что попрощался с тобой. Со всем, что я знаю. Я рассказал тебе о том, что всегда тревожило меня, о своем предательстве. О том, что я держал тебя насильно, зная, как ты мучаешься от этого. Я сказал тебе о своих чувствах. Я сделал все, что хотел сделать, и оказался в теле своего отца! С чем мне было возвращаться?

– С призывом о помощи, идиот! Мы бы придумали что-нибудь. Мы ведь всегда выбираемся! Как ты мог так поступить с нашей дружбой?

– У тебя всегда был Эмбер, чтобы вытаскивать тебя на свет, – прохладно парировал Мэл.

Данте только сейчас понял, что даже не знал, где был его мальчишка. Он решил, что выяснит это потом. Сейчас он хотел разобраться с другим самым темным пятном своей жизни.

– Мэл! – волчий ворлок начал дымиться. – Я даже не буду тебе объяснять. У меня был ты. Я говорил тебе миллионы раз о том, как я люблю тебя, о том, что без тебя я не представляю свою жизнь! Ты не слушал меня! Вместо этого ты добровольно ушел в тень. Я тебе говорил тысячи раз, что стану всем, чем ты хочешь меня видеть, если ты только попросишь меня, потому что заменить тебя мне не сможет никто на свете!

Ресницы Мэла медленно прикрылись и снова открылись. Он ощутил, как его спина проваливается сквозь доски пола. Это был первый раз в его жизни, когда он смотрел в глаза лучшего друга, a тот знал всю правду. Как же это было неловко...

– В этом причина, – Дантаниэл цепко впился в Мэла взглядом. – В том, что ты сказал мне, умирая у меня на руках. Ты думал, тебе не придется отвечать за свои слова! Тебя все это время пекло то, что ты мог испытывать ко мне не братские чувства, но при том тебе было проще сдохнуть, а не посмотреть мне в лицо, сказав правду? Я прав, эгоист хренов?

Молчание.

– Я прав? – Данте коршуном навис над другом.

– Ты прав, – рявкнул Марлоу, порывисто подаваясь ему навстречу. – Я ждал вечность, чтобы ты все понял! Но у тебя на уме всегда были одни игры и ни капли серьезности! Мне от тебя крышу сносило с первого дня, когда ты вышел из церкви и я увидел тебя не за решеткой проклятой исповедальни. Но я был слишком гордым, чтобы признаться тебе! Ты это хотел услышать?

В глазах Марлоу полыхнула знакомая зеленая злоба и одновременно с тем несвойственное ему смущение. Данте никогда в жизни не видел, чтобы Марлоу краснел. Поняв, что на него смотрят с удивлением, старший ворлок поспешно отодвинулся в сторону. Данте же перешел в наступление.

– И ты предпочел так. Сдохнуть! И только при том условии взглянуть мне в глаза!

– Я не мог вернуться! Уйти было проще, потому что теперь наша дружба уже не будет прежней!

– Ты можешь хоть раз в жизни не решать все за меня?! – красный глаз Данте горел нечеловеческой злобой.

– Ты не единственная причина, по которой я принял такое решение. По крайней мере я вытер с лица земли почти всю охотничью дрянь. Они издевались над моим отцом! В день, когда я принял окончательное решение о заклинании тотальной аннигиляции, я меньше всего думал о последствиях. Я думал о мести!

– У тебя совсем нет ума, – с прискорбием констатировал Данте.

– Хантеры не составили мне выбора!

– Ты должен был сказать мне! Мы бы вернули тебя к жизни два года назад! Ты был жив, кретин! И я тоже!

– Я не хотел этого, пойми ты! Я никогда не хотел тело, созданное из ошметков чужого трупа! Мне пришлось заплатить за это чистотой своей волшебной крови! Теперь я буду и вполовину не таким сильным ворлоком, как раньше, и мне придется вечно накладывать на себя заклинания, чтобы выглядеть нормально!

– Неужели это важнее для тебя, чем сама жизнь?

– Я уже сам не знаю, что важнее! Очень сложно ни в чем не сомневаться, когда я даже сдохнуть не могу нормально!

Данте укоризненно покачал головой. После всего у него просто не нашлось эпитетов для описания степени идиотизма Мэла.

– Я не знаю, что тебе ответить, брат. Я исчерпал все доводы. Лишь в одном я убедился лишний раз: ты самая большая беда, которая случалась со мной за всю мою вечную жизнь. И еще ты конченый эгоист, – вот и все, что сказал Дан.

Мэл привстал на локтях, снова становясь ближе.

– Возьми назад свои слова.

– Нет.

– Возьми назад! – он схватил Данте за загривок.

– Нет, – упрямо бросил Данте в его лицо.

Марлоу кинулся вперед, подминая друга под себя и валяя его по полу, как игрушку. Данте зарычал, ощущая в своих руках его мощное тело. Он пока не до конца понимал, что происходило, только знал, что сейчас Мэл был рядом. Он был реальный. Лишь тьма ведала, как странно Данте чувствовал себя. Ему не хватало этого, как ему не доставало улыбки и смеха Мэла, его объятий и упрямого блеска зеленых глаз. На мгновение Данте моргнул. Он злился на Марлоу, хотя в считаные секунды его уверенность в этом начала резко снижаться.

Еще минута поцелуев и диких объятий и бывшему преподобному показалось, что бесчеловечный эгоизм лучшего друга можно обсудить чуть позже. Дан хотел, чтобы Марлоу ответил за все, что сделал, за каждый случай, когда он отталкивал, вместо того чтобы быть рядом, за то, что его не было два года, за то, что он никогда не признавал ценности близких отношений. Дан задыхался в его объятиях. Они вдвоем подметали стулья, врезались в мебель, покрывая тела друг друга укусами, которые плавно перешли в глубокие поцелуи. Мэл целовал Данте сам, больше не сопротивляясь магии его притяжения. Дантаниэл отвечал ему. Он нашел губы Мэла и провел по ним языком. Все могло быть иначе, если бы они оба не были такими упертыми придурками. Почему это было так сложно?

Мэл сдавил горло Данте так, что под кожей волчьего ворлока обозначились пульсирующие голубые сосуды. Он гладил его по животу и бедрам, которые были все еще покрыты одеждой.

Данте грубо сжал его за задницу двумя руками и внимательно уставился в его лицо.

– Что ты смотришь на меня так? – немного подрагивая, спросил Мэл.

– Я хочу тебя растерзать. Вот что. Идиот.

Мэл согласно кивнул. Он сейчас готов был согласиться на что угодно, лишь бы не прерываться. После этого некоторое время они больше не говорили ни слова. Дан ощупывал Мэла, проверяя каждый миллиметр его тела на подлинность. Он начал терять себя от возбуждения. Мэл схватил в горсть темные волосы, наслаждаясь их знакомой жесткостью. Дальше последовал еще один глубокий поцелуй. Треск рвущейся одежды Данте прозвучал резко, как удар плетью. Мэл сорвал с него рубашку и отбросил ее в сторону.

В это же время в соседней комнате Элай и Дагон, обнявшиеся вместе на неразборном диване, услышали движение мебели и стоны и устало посмотрели друг на друга. Вчера до колдовских затычек так и не дошло. Зато сегодня Элай тяжело засопел, потянулся и взял с тумбочки четыре шарика. Оба брата заложили уши и продолжили спать дальше.

Мэл не мог оторваться от поцелуев. В его сознании рушились кубики той самой стены, которую он воздвигал с такой тщательностью. Он всегда пытался решать за Данте, в каких отношениях им лучше быть, но сейчас тоска, безумная тяга к лучшему другу были похожи на лавину, и Марлоу сдавался ее напору. Раскрытые объятия Данте заставляли кошачьего ворлока мурлыкать, как ручного котенка. Данте услышал его урчание. Это значило – Мэл пребывал сейчас на седьмом небе от удовольствия.

Дан погладил его по пояснице и слегка помассировал под подмышками. Мэл послушно задрал руки. Дан обвел пальцем его соски, ощущая, как тело под его ладонями дрожит от напряжения. Затем Данте взял Мэла за руку, чтобы положить его ладонь туда, куда ему хотелось. Он запрокинул голову, чувствуя знакомые пальцы на себе. Только Мэл мог сжимать его так – грубо, без намека на ласку. Правильно.

Марлоу дышал в его шею. Все вопросы, желание кусаться и спорить вылетели из головы обоих парней. Дан прощал. С каждым движением руки Мэла он расставался с собственными болью и обидой. Он расставался со своим одиночеством, выдавая все более неприличные стоны.

Мэл начал легонько покусывать лучшего друга за соски, вылизывать его кожу. Дыхание Данте участилось, зрачки расширились. Ему хотелось поверить в происходящее всеми фибрами своего существа.

Мэл потянулся и переплел пальцы Данте со своими, крепко сжал их.

– Превращайся, – прошептал он. – Почему ты не превращаешься в волка?

– Я не могу, Мэл.

– Почему?

– Я лишен магии. Я больше не могу принимать обличье животного.

Марлоу выглядел серьезным, слушая дальнейшие объяснения.

– Моя сущность… С твоим уходом я потерял магию.

– Но ты не мог ее потерять. Ведь по факту я не уходил!

– Для меня ты ушел. В моем сознании. Без тебя я не могу колдовать. Ведь ты мой источник волшебства.

Брови Мэла дернулись от этих слов. Сожаление. Вот что он ощутил, услышав сказанное.

– Прости меня, – Марлоу уткнулся в его скулу. – Я не думал ни о чем, Дан. Я верну тебе твою сущность. Я дам тебе все, что ты хочешь. Если ты простишь меня...

Некоторое время Данте размышлял над ответом. Но в глубине души всплыла очевидная подсказка, один очевидный ответ, который он был готов дать прямо сейчас.

– Я уже простил. Хотя ты не заслуживаешь этого.

Конец фразы Данте перешел в протяжный стон. Мэл крепко сжал его запястья. Данте не успел ничего сообразить, он едва не задохнулся, ощутив, как Мэл входит в него, так знакомо и сладко. Его глаза потемнели от удовольствия за доли секунды. Мэл не мог оторвать взгляд от того, как Данте дышит, едва справляясь с собой, от того, как его живот и грудь приподнимаются от лихорадочных выдохов.

Ресницы Марлоу трепетали от дыхания, когда он навис над темноволосым другом. Они с Данте лежали прямо на его старой, видавшей виды жилетке, оскверняя священнейшую из реликвий самым неподобающим образом.

– Да, я не заслуживаю снисхождения. Но, возможно, тебе поможет, если я скажу, как безумно по тебе скучал.

Мэл сделал мягкий толчок.

Он действительно дико тосковал по этому ощущению. Данте вырвал руки, обнимая своего создателя за шею. Он закусил губу, пытаясь отвлечься от мысли о накатывающем оргазме. От нервов, натянутых до предела, его тело было готово сдаться слишком быстро. Его накрывал хаос бушующих чувств.

Мэл тоже обхватил его двумя руками. Глухой стон вырвался у Данте. Мэл глубоко вколачивался в его тугое нутро. Его движения вызывали чувство сладкого натяжения и наполненности. Совместное рычание двух парней вибрировало в голосовых связках, переходя в хрип. Дан дрожал всем существом, понимая, что в его несдержанности виновата накопленная за время путешествия во внешний мир энергия и стресс. Надавливая и потирая кончиками пальцев чувствительный центр возбуждения своего апрентиса, Мэл приносил им обоим нестерпимое удовлетворение. А потом живот черноволосого парня содрогнулся, тело выгнулось дугой, наполняясь сладчайшей негой. Постепенно оно обмякло, и пришло умиротворение. Мэл не успел сделать даже десятка толчков.

Оба ворлока едва дышали. Данте откинулся на лопатки. Он не понимал, что сейчас произошло. Мэл отодвинулся от него, улыбаясь мягкой улыбкой.

– Ну чего ты как школьник. Я даже не успел как следует разогнаться.

Данте не придал значения подколам. Зрачки его расширились, сердце бешено колотилось. В отличие от Марлоу он был крайне серьезен.

– Мне было так хреново без тебя, – выдал он вместо ответа.

– Я знаю, Данни. Но я действительно не мог... – начал было Марлоу, но Данте остановил его взглядом.

– Я не хочу больше об этом говорить. Никогда.

Он подтянул Мэла выше, вдавливая его в себя. Мэл закусил губу, ощущая требовательные касания своего ученика. Он двигался. Его твердый орган, увенчанный прозрачной, как слеза, каплей, снова вошел в тело Данте, и тот закрыл глаза. Что-то сладко тянуло в груди. Какое-то чувство, которое возникало там каждый раз, когда они делали это вместе. Это была привязанность. Их привязанность.