Текст книги "test"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 101 страниц)

Друзья глянули друг на друга. Во взгляде Кима не скользнуло и тени уверенности в том, что это могло быть правдой, но, пожевав губу, он предпочел не спорить с взбудораженным приятелем.

– Ну допустим. Но что ты предлагаешь? Выслеживать эту ересь самостоятельно? – недоумению парня не было предела. – Может быть. Я не оставлю это просто так, Ким. Я сам обследую этот парк. И мне хотелось бы попросить твоей помощи.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Кимбел отвел глаза в сторону, усиленно раздумывая о том, что тут стоило сказать.

– И что? Если помогу тебе, что ты этим докажешь? – Я не буду сидеть без дела, – уверенность Мики могла брать города. – Ты знаешь, я решил для себя, в тот день, когда смотрел на то, как сдается мой отец… Я хочу найти тварей, Ким. И я раскрою это дело. – И ты не будешь говорить ничего Эму?

Мики глянул на него из-под полуопущенных век.

– Нет. Меня не покидает ощущение, что он связан с этим. Я не стану разговаривать с ним. У меня нет на это сил. – Ладно, гений. Хочешь поиграть в детективов? Я поддержу тебя. Что для этого потребуется от меня?

На этот вопрос Мики многообещающе задрал бровь.

– Для начала, никому ни слова, особенно Райли. А там видно будет.

Три дня спустя Эм обнаружил себя в непонимании еще более глубоком, чем до этого.

Магические эксперименты временно пришлось отложить, так как тело принялось вести себя странно, Эму никак не удавалось совладать с собой на сто процентов, а новые сильные ощущения все больше наводняли его существо. Сняв напряжение в душе, ровно через полчаса он заметил, что организм требует продолжения банкета. Повторив эксперимент, нервы удавалось немного успокоить, но и этот эффект не длился долго. Все три дня тянулись как в страшном сне, а правая рука уже начала потихоньку болеть, имея все шансы и вовсе отсохнуть.

Проснувшись по утру, Эм ощутил боль и ломоту в теле, неприятные порывы и мысли, остро концентрирующиеся лишь в одном направлении, а в довершение всего, жуткий озноб не давал ему уснуть. Эмбер лежал в своей кровати и стремился унять дрожь, сотрясающую его подобно электрошоку.

Парень откинул одеяло. Ему было жарко и холодно одновременно. Затем снова накинул покров. Снова откинул. И сел на кровати.

Бред. Откуда взялся весь этот бред?

Организм отказывался слушать команды «успокойся» и «лежать». Он маялся и протяжно хотел чего-то.

Эмбер сходил вниз попить воды. Три раза покурил. Сходил отлить. И все равно одна и та же история – стада мурашек, жаркими волнами несущиеся по коже, и волоски поднимались, вставая под углом девяносто градусов, пока тугой узел скручивался внизу живота.

Эм посмотрел туда. Ткань боксеров довольно видимо оттопыривалась от напора и грубо терлась о начинающее возрастать возбуждение. Кроме всего прочего, это было немного болезненно.

– Как же достал, зараза… – он нервно потер восстание. Облегчения это не принесло, лишь только раззадорило зуд.

Эм взял учебник и попытался полистать главу по половой системе, припоминая, что мог знать о подобных расстройствах.

В книге не было ни слова о взбесившихся гормонах, только «гормональный сбой», «перевозбудимость» и «силденафилосодержащие препараты» *

препараты типа виагры.

Ни то, ни другое, ни третье не подходили по описанию, а ковыряться в дебрях медицины в третьем часу ночи уже не возникло желания. Эм посидел. Постоял. Походил. И все равно остался ни с чем: на дипломатические переговоры организм идти отказывался.

– Что же ты за сука такая, – парень лег на кровать животом вниз, постыдно прикрываясь одеялком, как будто в комнате мог быть кто-то еще, подслушивающий его тайну. Секунды тянулись как на раскаленной адской сковороде.

Он сжал себя в кулак и попытался вызвать лед, но напряжение все равно держалось на отметке «высоковольтное».

С тяжелым вздохом Эму пришлось лезть пальцами под резинку боксеров. От болезненного желания сводило мышцы. Эм прикусил губу, ругая себя за то, что ему пришло в голову заниматься этим, ведь с появлением в его жизни Данте физическая потребность отпала сама собой. Какого же демона происходило сейчас?

При воспоминании о демонах в голове вспыхнуло лицо чертовой сволочи. Эм хотел было подумать «твою мать, только не сейчас», но почему-то не смог. Глаза ворлока смотрели прямо на него из недр возбуждения. Они словно смеялись над ним, пока Эм пытался совладать с неукротимыми позывами.

Возможно, во всем было виновато отсутствие Дана, который канул куда-то на несколько дней без объяснения причин. Эму не нравилось это молчание, но поделать он ничего не мог.

В памяти, как по команде, прорезались страшные слова: «можешь ли ты представить, как ты ноешь подо мной. Совсем не от боли… Твои пальцы дрожат, ты сам стаскиваешь с меня одежду… Ты умоляешь меня делать это с тобой как можно дольше…»

– Черта с два, Данте. Черта с два, – тихо шептал Эм, продолжая двигаться вверх и вниз и получая нестерпимое удовлетворение. – Черта с два говоришь? Тогда почему ты вот уже десять минут вспоминаешь, как я трахал тебя, и возбуждаешься, как весенний кот?

Эм дернулся, вызвав своим рывком жалобный скрип кровати. Он резко обернулся и обнаружил демона на своем окне. Легкий на помине, Данте улыбался ему оттуда тонкими губами.

– Нет-нет, ты продолжай, – он подпер кулаком подбородок и уткнул локоть в колено. Сидя по-турецки, как мудрый джинн, колдун принял позу созерцателя. – Я не хочу тебя отвлекать.

– Пошел вон из моей комнаты, Дан, – от стыда Эм готов был провалиться сквозь матрас. – Что ты тут делаешь?

– Да то же, что и всегда. Зашел спросить, как дела. Но теперь вижу, что хорошо.

Эм воздел глаза к потолку, в ужасе прикрывая лицо ладонями. Ему хотелось сдохнуть от стыда. Так вот кто играл его разумом! Как он не смог сразу это определить?

– О нет, – Дантаниэл поднял руку в свою защиту. – Не сваливай все это на меня. Я был дома, смотрел кабельное после полуночи. И только потом почуял, что кое-кому жарко без меня. Не мог же я такое пропустить? – его тон был издевательским, но Эм услышал в нем еще какие-то нотки.

Подняв голову, он глянул на ворлока. Взгляд его был весьма странный: слишком напряженный для его привычно грубой маски, слишком отстраненный и немного озадаченный. Пальцы левой руки колдуна нервно поигрывали кончиком занавески, словно он усердно думал о чем-то.

Я никогда не боялся большой высоты

Или резкого полета

Я никогда не боялся жестокой драки,

Не боялся умереть!

Но сейчас я хочу прекратить эту гонку, потому что ты пугаешь меня,

И мне не нравится то, к чему мы идем.

Я знаю, ты будешь скучать по мне.

Потому что теперь ты целуешь меня по-другому.

Example – Changed The Way You Kiss Me )

Комментарий к продолжение 1 Продолжение скоро))) Зызызы))

Осталось всего несколько частей.

====== продолжение 2 ======

– Врешь. Ты нагло врешь, Данте… Это все твое влияние, – прошипел Эм и без сил рухнул на лопатки. Его организм неизбежно поддавался наваждению.

Глаза Данте подозрительно блеснули. *

Похожие слова говорил Дану Адам во второй главе.

Он слез с подоконника и медленной походкой дошел до кровати, склоняясь над мальчишкой.

– Я вру? – черноволосый колдун гневно сжал кулаки. – Это зов крови, идиот! Ты маешься потому, что хочешь меня, – сам еще не понял? Я не подходил к тебе всего несколько дней, и ты уже завываешь, как шакал! Половое желание – это воля твоего тела. Ты рвешься ко мне, потому что оно принадлежит мне, – закончил он низким голосом. – Проваливай в Ад... – Эмбер не желал слушать этот жаркий шепот. – Ты в этом так уверен? И ты совсем не хочешь, чтобы я остался? – пальцы осторожно прикоснулись ко лбу блондина, наиграно ласково убирая волосы. Раскрыв глаза, Эм почувствовал дыхание возле своего уха. – Ты не хочешь, чтобы я лег на тебя, разорвал твою одежду, грубо натянул тебя, до темноты в глазах? Разве не этим ты бредишь уже который день?

Жар и холод полосовали тело мальчишки. Повернувшись, он рассмотрел: ворлок был не меньше возбужден, и это легко читалось в его взгляде.

– Ты и сам хочешь того же, – вяло парировал Эм, загребая одеяло. – Это из-за тебя мы застряли вместе, черт бы его побрал!

Он поплатился за свою проницательность. Рука Данте легла на его пах, потирая там, болезненно сминая кожу и заставляя парня выгнуться аркой. Затем ворлок настойчиво пробрался под боксеры, сжал возбужденный член в кулаке и сделал пару резких движений, не жалея сил на свои толчки. От грубости этого жеста Эм тихо заскулил.

– Не переживай за меня. Я найду, кого мне завалить, чтобы снять боль… – мягко промурлыкал Данте. – Пусть это будет какая-нибудь одинокая, идущая домой бедная жертва. Но ты будешь продолжать мучиться один…

Всего пару секунд понадобилось Эму на размышление. Жжение просто сживало со свету.

– Ладно… Только заткнись… – Эм внезапно очень настойчиво притянул голову ворлока и сжал жесткие волосы на затылке. – Делай все быстрее и без прелюдий… – Ммм… Совсем другой разговор, мальчик. Совсем другой, – как дьявол-соблазнитель, ворлок довольно отодвинул коленом дрожащее тело и лег на него, расслабляясь всеми мышцами. – Только вот беда, я уже чуть было не передумал. Поэтому тебе придется меня как следует попросить… – Дан, не будь сукой. Я и так вытираю ноги обо все свои убеждения относительно тебя! – Ну, вот и об это вытрешь, – колдун наклонился ближе к губам мальчика. – Я хочу услышать это. – Помоги мне. Твою мать, я сейчас разорвусь…

Запястья Эмбера были схвачены и зафиксированы за головой. Дыхание Данте обжигало его кожу и лишало чувств.

– Нет, не так. Ты скажешь: трахни меня, Данте. Пожалуйста.

Эм еле расслышал эти слова. Из-за шума в голове он не мог соображать внятно, а ладонь, продолжающая массировать его возбуждение, убивала возможности сосредотачиваться. Эм тихо выдохнул и еле слышно прошептал:

– Пожалуйста? – Хорошо. А теперь все целиком? – Чтоб тебя порвало на тридцать Дьяволов, – Эм вырвался и вцепился в его плечи, заглядывая в ненавистное лицо сумасшедшими глазами. – Ты ведь все равно останешься! Но если тебе легче: трахни меня. Пожалуйста! Так сойдет?

– Вполне, – Данте вибрировал, как заведенный механизм. – Жаль, у меня нет календаря под рукой. Я бы обвел этот день красным маркером…

Эм откинулся обратно. Неуемное вожделение столкнуло его с края пропасти. Он не хотел произносить это вслух, но еще хуже, если бы Данте бросил его так.

Ворлок щелкнул пальцами. Его одежда, ремень, джинсы – все это воспарило в воздух в один миг. Края одеяла затрепетали, как у ковра-самолета, а боксеры Эма улетучились быстрее, чем мальчишка успел это понять. Взору Данте открылась покрасневшая возбужденная плоть, сочащаяся смазкой. Брюнет жадно задышал сквозь зубы, чувствуя, как рот его наполняется слюной.

При виде пылающего от похоти тела ворлок почувствовал, что сам готов сорваться. Он терпел все дни, чувствуя свое не менее сильное побуждение ворваться к этому мальчишке и сделать его во всех известных позах, а услышав его распаленные мысли, Данте и вовсе не стерпел. Как можно было держаться, если зудящее возбуждение диктовало ему не совместимые со здравым смыслом вещи?

Данте ласково прошелся руками по красивому торсу, делая кожу парня более теплой и разогревая ее, как пластилин. Эм вздрогнул под его касаниями. Ощущение показалось удивительно приятным. Эмоции рвались из-под контроля, а жажда физического контакта была настолько сильна, что в глазах темнело.

Данте по привычке немного снял страх, не притрагиваясь при этом к воле мальчишки. В этот раз Эмбер хотел его сам. Не было нужды принуждать его.

Эм зашипел, когда твердый орган начал медленно входить в его тело. Это было больно, почти как в первый раз, но Данте сделал все верно.

Одновременно с болью это приносило колоссальное облегчение, так было гораздо правильнее и проще понять искренние ощущения, без притворства масок и ложных слов.

Новый толчок. Эмбер закусил губу. Данте не подавал виду, хотя глаза его прищурились от сосредоточенности.

– Еще? – тихо спросил он. – А что, ты уже сдаешься? Продолжай. Вспомни, как ты делал это со мной в первую ночь… Это из-за тебя мы привязались так, что отрезать все больнее с каждым днем. Ты должен это ощутить, Данте.

Демон вздрогнул немного. Сказав это, Эм продолжал смотреть прямо на него, выразительно и цепко. Он выглядел так уверенно и даже в своей безысходности умудрялся находить пути демонстрировать превосходство.

Как же это раздражало и заводило.

Зрачки мальчишки расширились от мощности движений. На грани с мучением ощущения начали перерождаться в садистское удовольствие, заставляющее стиснуть челюсти. Он надеялся, эта боль немного отрезвит их обоих…

Дантаниэл наблюдал за его мимикой. В голубых глазах Эма плескалось неприкрытое неприятие, смешанное с наслаждением в равных пропорциях. Чистый и убийственный коктейль из противоречивых впечатлений омывал Дантаниэла волнами удовольствия.

Игрушка так красиво ломалась под его пальцами.

Эм отвечал на его пристальный взгляд, не разрывая контакта. Словно заколдованные, они делали это лицом к лицу до ломоты мышц. В изнеможении запрокидывались головы. Скрип кровати подыгрывал ритму проникновения. Движения внутри текли как бальзам на рану, а раздраженное тело принимало их, возгораясь все сильнее.

Неправильно, но так сладко.

Данте сам поражался тому, насколько упрямый человек стал необходим ему. Он не мог остановиться, горячо дыша в его губы, продолжал движения, тогда как Эмбер под ним тихо скулил от ощущений, путешествующих по его венам. Данте снова посмотрел на его губы...

Какие же соблазнительные, раскрытые именно для того, чтобы впиться в них поцелуем. Ворлок хотел сдержаться и нажать на тормоза, он дал себе обещание больше никогда этого не повторять, и все же не смог. Чувствуя вкус прерванной невинности, дрожащее и теплое дыхание этого живого и горячего парня, он едва не задыхался и уже в который раз позволил себе слишком много вольностей.

Он прикоснулся губами к нижней губе Эма, заставив того изумленно распахнуть ресницы. Парень не ожидал такого, подаваясь вперед всем телом, он судорожно выдохнул глубоко в рот Данте. Его язык был вытянут наружу и тщательно обследован дюйм за дюймом.

Данте колотился от собственной слабости. Эм кусался, не трудился быть осторожнее, использовал и зубы, и губы, чтобы ответить на поцелуй.

Управление потерялось, а нервы безнадежно отказывали; следующие минуты Данте провел в суровой борьбе за свое дыхание. Эмбер налетал на него, касался грудной клеткой и тем самым отвлекался от боли, которую испытывало его тело. Они сражались, как два животных, равноправных по способностям причинить вред своему противнику, и тогда демон непроизвольно выпустил когти. Не удержавшись, он разорвал кожу на спине мальчишки, размазывая кровь по его лопаткам. Его собственные плечи покрылись льдом, пока Эмбер цеплялся за них, как за последнюю надежду.

Ему было так позорно хорошо от этих ласк и поцелуев, что он не сдержал тихий, еле слышный стон. А за ним еще один.

– Надо же, кто запел, – прошептал колдун сбивчивым тоном, вполовину не таким жестким, как обычно. – Надо же, кто не любит целоваться, – в тон ему откликнулся Эм. Его собственные губы припухли и раскраснелись от укусов.

Данте спрятал лицо в изгибе его шеи. Смотреть на мальчишку стало невыносимо. Движения стали глубже и медленнее, а Эм продолжал ритмично дышать, непроизвольно толкаясь навстречу каждой фрикции.

Волчий хвост Данте все быстрее подметал по ногам, ощущения зашкаливали за грань и переливались, как вода через край стакана. Тихое рычание в ухо напоминало довольное мурлыканье. Данте снова нашел губы мальчишки и слегка сдавил шею, раскрывая шире плотно сжавшийся рот. Было до одури приятно одновременно целовать его и вдалбливать в постель уверенными и дикими толчками. Эм провел по спине Данте, трогая лопатки и спину, переползая чуть ниже.

– Хвост не трожь… Это святое… – хрипло выдохнул ворлок. Его голос звучал мягко, почти просяще. – Хорошо… Не трогаю… – Эм несмело гладил его по пояснице и прикрывал ресницы, однако не разрывал контакт.

Стиснув кулак на возбуждении мальчишки, Дантаниэл начал двигать руку в такт, чтобы довести его до конца. Эм не сопротивлялся ему. Он покорно поддавался этому сумасшествию.

На болезненной периферии, когда чувство наслаждения вскипело волной и немного выместило боль, он выгнулся в последний раз, тихо зашипев как кот, и дергано толкнулся Данте в ладонь. Ворлок снова вцепился взглядом в его лицо. Волшебное ледяное свечение охватило мальчишку именно в этот момент. Данте впал в неистовство, заполняя его и одновременно выжимая из него последние соки. Собственная разрядка показалась ему не такой яркой. Все внимание было отвлечено на Эмбера, который тихо всхлипнул и раскрыл пронзительные синие глаза.

От его оргазма Данте словно окатило холодной волной. С последним выдохом Эм рухнул на лопатки. Данте повалился на него, не в состоянии дернуть даже пальцем. Ему показалось, что ледяная молния прошила тело.

Оба парня остались без сил, мокрые и обалдевшие. И ни один из них так и не понял, куда они укатились…

– Это… – Эм задумался над тем, что тут можно сказать, – не было похоже на твое обычное поведение, – он медлительно перевернулся на живот. – Ты как будто потерял контроль? – Ничего я не терял, – буркнул Данте, отводя глаза. – Я за тобой тоже не замечал склонности к садизму раньше. Его тело было легким и невесомым, как воздушный шарик, а возбужденное натяжение больше не доставало. Терапия действительно помогла им обоим.

Они лежали и мрачно созерцали подушки. Данте совершенно это не нравилось. Эм перевел на него взгляд, так что от его проницательности демону почему-то захотелось спасаться.

– Чего смотришь? – Ничего… – Эм хмыкнул и протер рукой лицо. – Значит, ты тоже изводился все эти дни. Мы правда теперь будем привязаны в этом отношении? – Ты думал, я шучу? Жизнь – это боль, мальчик, – Данте поежился от собственных слов. – Ужас. А вот о чем ты думал, когда нападал на меня? – О легкой добыче преимущественно. Я откуда знал, что ты окажешься таким…

Эм ждал ответа, но Данте, как назло, растерял мысли, которые роились до этого в его голове.

– Таким живучим, – закончил он и неуютно сложил руки на груди. – Повезло, как утопленникам. Все из-за тебя. Трах-машина хренова, – Эмбер фыркнул, утыкаясь лицом в подушку. В этом не было ничего смешного, и даже Данте не поддержал его веселья. Он созерцал потолок и серьезно опасался за свое моральное состояние. – Двинь в сторону. Я спать хочу, – Эм отсмеялся и вытер слезы истеричного смеха. – Твое дело, хочешь быть тут или нет. Мне все равно. – Вот она вся благодарность… – плоско отозвался Дантаниэл. – Я, между прочим, из сил выбился! – Можешь полежать рядом. Но подушку не получишь. Ноги-руки не разбрасывать. А то наподдам, – Эм нагло зевнул. – Спокойной ночи.

Данте не думал оставаться рядом с ним. Но он был в таком шоке и так чертовски вымотался всего с одного раза, что до собственных принципов уже не было никакого дела. В конце концов, он тоже расстался с ними. И кажется, только сейчас начал понимать, во что он влип…

====== 18. Счастливого Рождества ======

Мерные удары нарушали тишину кухни вот уже около часа, и это было причиной, почему сонный и весьма недобрый Дагон, пошатываясь, брел вниз по лестнице. Он просто хотел посмотреть, кому из собратьев не спалось в пятом часу утра.

В его представлении это могли быть только Данте или Мэл. Разумеется, эти типы не сидели на одном месте и секунды: Дан вел себя непонятно весь вчерашний вечер и завязывался в узел под звуки порно, доносящиеся от телевизора, а затем и вовсе исчез с негромким хлопком, бросив нечто вроде «да твою же мать!»; Мэл же принял его исчезновение, как сигнал к старту и обрадовался, что его теперь никто не держит. Он наплевал на запрет покидать дом и отправился на охоту один, причем сделал он это так быстро, что Дагон даже не успел открыть рот и остановить его.

Сейчас, во избежание разборок, земляному магу хотелось обнаружить в кухне именно Марлоу, однако, завернув туда он со вздохом убедился, что не судьба.

Там сидел Дан. Полюбовно обнимаясь с бутылкой виски, бывший преподобный бился головой об стол. Он периодически посмеивался нехорошим смехом и приговаривал:

– Не лизаться, как девчонки. Лежать в постели рядом не более пяти минут. Не смотреть в его лицо. Не позволять ему трогать себя за хвост… Не рассказывать ему личные подробности…

Из бессвязного бормотания было сложно что-то разобрать, но вид приятеля был таким разбитым, что Дагон тоже занервничал.

– Дан? – он прошел в кухню и склонился над парнем. – Ты чего? Волк поднял уставшее и измученное лицо. Оно было белое и невыразительное, словно с него стерли губкой все эмоции. Застывшие, как у статуи, черты делали его похожим на мертвеца. Двигались только его разные глаза: они не могли сфокусироваться и разглядывали предметы на кухне, не концентрируясь на них. Этот взгляд словно просил помощи или совета и не находил его. Однако, напрямую, Данте явно просить не собирался. – Ничего. По-о-олная норма, – протянул он и снова приложился к горлышку.

При малейшем движении в его вещем зрачке неслись беспорядочные образы прошлой ночи. Среди них вертелись губы, глаза, ладони и лица, пальцы, ползущие по шее, горячее дыхание и полураскрытые губы, движение двух тел, сплетенных вместе. Дагон некоторое время всматривался в околесицу. Впрочем он тут же ощутил, что от подобной порнографии у него начинает подниматься температура. Если то, что он видел в сознании ополоумевшего Данте было реальностью – это значило, что дело совсем плохо. Земляному магу понадобилось ровно несколько секунд. После этого он ощутил стойкое желание присесть.

– Если тебя трясет из-за связи с апрентисом, не переживай, такие периоды не всегда… – начал было он, но Данте перебил его: – Дагон, мне не нужна терапия. Я справлюсь. Сам, – глухо отрезал черноволосый парень.

Лис замолчал. Его попытка проявить каплю дружеских чувств провалилась с блеском.

Видения Данте норовили выпрыгнуть из темноты, они вертелись безо всякого порядка, как карусель, и издевались над истощенным сознанием волка. Скосившись на светлые волосы Дагона, Дан тяжко вздохнул. Именно в этот момент он ненавидел всех блондинов самыми глубокими силами души.

– Дагон? Ты никогда не думал покраситься?

Лис хмыкнул от его странного вопроса. Данте, казалось, не понимал, что он городит, по крайней мере, его взгляд не выдавал наличия разума. Задумчиво скользнув глазами по столу в поисках того, что стоит сказать, старший из братьев заметил ледяную розочку. Красивый цветок переливался в свете тусклого утра всеми цветами радуги. Проследив за его проницательным взглядом, Данте поспешно смахнул творение со стола. Хрупкая фигурка тут же разлетелась на мелкие, блестящие осколки. Затем Дан поставил табуретку на две ножки и опустился лбом о стол, отрывочно выдыхая. Он закончил с очередным приступом алкоголизма, а Дагон заправил волосы за ухо и предпринял попытку проявить такт:

– Давай поговорим, Дан? Может, я смогу помочь тебе. Ты слишком драматизируешь ... – Серьезно. Я в порядке, просто оставь меня, хорошо? – пробормотал измотанный Данте еще через некоторое время, поняв, что приятель не собирается никуда уходить. – Ты уверен? – Нет… – буркнул Дан. Затем, задумавшись: – Да… Нет… Блин, какой чертов верный ответ на твой вопрос?

Дагон хотел сказать что-то, но их дискуссия прервалась весьма прозаическим образом: в прихожей хлопнула дверь. Земляной маг бросил взгляд на вход, где появился вымазанный в крови и крайне взъерошенный Мэл.

Поначалу лис захотел немедленно ретироваться, ведь это они с Элаем выпустили Марлоу, не желавшего больше сидеть взаперти, но Данте в таком состоянии даже не заметил их недосмотра.

Мэл у двери снял и выжал жилетку, избавляя ее от крови, которой та была пропитана насквозь. Взгляд колдуна остановился на пьяном, еле живом друге. Кивнув на него, Марлоу безмолвно поинтересовался, что произошло, но Дагон лишь развел руками.

Это выглядело более, чем красноречиво.

Мэл устало прикрыл веки и поднес руку к виску, потирая его, словно тот нестерпимо ныл. Он не собирался сейчас давать Данте очередную беседу из серии «как бороться с летальной привязанностью», так как ему самому было хреново. Ворлок перевел взгляд на глубокую рваную рану на руке: царапина осталась от ногтей девчонки, которую он убивал в парке ночью, так что проблема поважнее занимала его мозг.

Нужно было избавиться от этой боли.

Усталые зеленые глаза слегка подернулись дымкой. Обычно Мэл был очень аккуратен и не позволял ни клочку шерсти упасть на землю, но на сей раз голод и нетерпение усыпили его осторожность. По этой причине он потерял много сил и хотел только одного: спать.

Данте страдальчески глянул на него из кухни, и на секунду у Марлоу мелькнула мысль, что в более жалком виде друга было представить крайне трудно. Он презрительно хмыкнул.

– Я к себе пойду, – процедил ворлок и принялся подниматься наверх, прихрамывая на едва сросшуюся ногу. Пьяный Данте снова опустил голову на стол. – Мне надо полежать, – слабо буркнул он.

Там он и затих. Пот градом катился по его щекам. Дагон положил руку другу на плечо, утешительно похлопав страдальца, и тоже ушел.

На самом деле, ничего смертельного не должно было произойти, Дагон не понаслышке знал, каким наркотиком могла стать привязанность к своему творению, и поначалу, после инициации, они с братом иногда так жаждали близости, что едва не рвали зубами одежду друг на друге. Но со временем это должно было схлынуть. Немного.

Данте было не привыкать, он ведь прошел все это с Мэлом. Только почему ощущение чего-то иного сейчас витало в воздухе? Дагон чуял, что в ближайшее время развитие событий этой истории еще даст о себе знать.

А Данте что-то подсказывало, что он чертовски попал, и если бы только определить, как остановить страшное качение по наклонной, он сделал бы это без промедления.

Его тело было чересчур легким, низ живота наполнен приятной тяжестью и удовлетворением, а в желудке словно царапались маленькие довольные кошки. Но зато сам их обладатель был не в себе еще более прежнего.

Ему не нравилось, как горели его нервы. Не нравилось все еще ощущать следы горячих ладоней смертного мальчишки и мысленно повторять губами форму его губ.

Это было еще хуже заточения в мире кошмаров.

И именно в этот самый момент Данте дал себе обещание прекратить всякое общение с Эмбером на ближайшие дни, насколько это было возможно...

Жестокий месяц декабрь не прошел безболезненно ни для кого. Настала пора отчаяния, пришло начало новой, безрадостной жизни, текущей своим чередом и влекущей неизбежные перемены.

Для людей это оказался период уныния и страха, порожденного вторжением в их город неуемного нечто, несущего смерть и разрушения, для ворлоков же он стал временем серого и безрадостного существования, в котором все дни походили один на другой, как мертвые близнецы.

Все чего-то ждали. В эту безмолвную войну каждая из сторон вступила с неравными силами, и по пути события продолжали уносить терпение и энергию.

Мики сидел в машине Кимбела и нервно курил. Ледяное дыхание зимы бесшумно закрадывалось сквозь полуоткрытое окно и цепко хватало ледяными пальцами за незащищенные участки тела, нос и щеки.

Взгляд парня был направлен в темноту, а пальцы барабанили по бардачку в такт негромкому скрежещущему дабстепу, доносящемуся из динамиков. Мики потянулся и выключил предсмертные хрипы радио.

– Чувак, ты точно готов пойти туда? – на всякий случай в последний раз спросил Ким и покосился в сторону парка.

Деревья, подобно безмолвным хребтам затаившегося гиганта, высились в темноте, пока Мики и Ким наблюдали за входом противоположной стороны дороги. Надежно укрытые покровом ночи, друзья смотрели на единственный фонарь, который мигнул прощальным желтым глазом и погас. Словно маяк он подсказал им: пора.

– Ким, если ты не хочешь, я пойму, – Мики стиснул рукоять пистолета, запрятанного под курткой. – Но я уже решил для себя… – Да сказал же, что помогу, значит, помогу, – Ким неуютно поежился. – Просто место мне не нравится. Даже не факт, что они нашли все трупы в этой глуши.

Ривьера неопределенно повел плечом. По словам отца, это было то самое место, где обнаружили Лиз. Мик не терял времени и разузнал подробности дела, чтобы понять, с чего начать поиски.

Полиция вроде бы прочесала территорию, и все же оставалось в этой истории много недосказанного, недоделанного и ненайденного, словно разгадка ускользала прямо из-под носа. Мики мало представлял себе, чем обернется их путешествие, и все же надеялся, что оно увенчается успехом.

– Пошли, – парень выбросил тлеющую сигарету.

Ким тяжело вздохнул и открыл дверцу машины с негромким щелчком. Два друга перешли дорогу.

– Для большего успеха дела предлагаю разделиться, – шепот Ривьеры в темноте прозвучал как звон металла. – Сегодня обследуем полосу у дороги. Завтра займемся левой частью. Затем центр и дальняя окраина. – Нет, чувак, у нас только один фонарик, ты уж извини, – Ким помахал небольшим брелоком на цепочке, а Мики закатил глаза.

Луч дрожащего света плясал на дорожке, подобно призраку в ночи. Быстрые шуршащие шаги звучали отдаленно, как в потустороннем мире, пока друзья двигались среди деревьев.

– Я все еще не понимаю направление твоей мысли, – Кимбел поднял выше застежку молнии на куртке. – Если ты полагаешь, что все это связано с ведьминой чертовщиной, что ты хочешь найти здесь?

Мики держал глаза опущенными вниз, чтобы не споткнуться о крючья корней.

– Я хочу найти хоть одно тело раньше полиции, – отрывисто выдал он, чем вверг Кима в невероятное замешательство. – Труп? Мики, ты сдурел? Я к покойнику и на шаг не подойду! – Я сделаю это. Мне нужно самому во всем убедиться, – в словах Ривьеры прозвучала какая-то зловещая, непробиваемая уверенность, и Ким пристально посмотрел на него. Как ему все это не нравилось.

Отец Мики в последние дни стал сам не свой, но если говорить о его сыне, так тот и вовсе тронулся умом, помешавшись на идее сделать все вместо полиции. Он даже вел себя, как заправский коп. Например, ему удалось вытащить у отца старый списанный пистолет, с которым тот начинал свою службу в полиции. Он изучил все материалы по делу и вывел кучу замысловатых записей и схем в своей тетради. В самую первую ночь он не сомкнул глаз, вынашивая дьявольские планы расследования, пока у него не возникла эта идея с вылазкой.

Кимбел старался не допускать мыслей о том, что он мог сейчас оставаться дома в теплой кровати. Чем дальше они заходили в лес, тем меньше перспектива обшаривать темноту в поисках ее загадок нравилась ему.