Текст книги "test"

Автор книги: fifti_fifti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 101 страниц)

По комнате поплыл еле ощутимый запах паленого. Если бы Мэл мог превращаться в дым и улетучиваться в те моменты, когда разговор начинал ему не нравится, он бы сделал это именно сейчас.

– Мэээээлодиии, – певуче протянул Данте и тут же понял, что добился своего. Мэл обернулся, сверкнув жгучими зелеными глазами. Его мощные руки схватили соседа по комнате за грудки и встряхнули пару раз, приводя в вертикальное положение.

Данте развлекался, смотря в его лицо. Словно маленькое пламя полыхало в зрачках Мэла. Конечно, он не стал терпеливо сносить подобный злобный цинизм.

– Еще одно слово… И я тебя превращу в объедки! – известил он Данте, который свисал с его рук.

– А вот и нет. Ты пойдешь со мной. Исследовать город.

– Да? Ну это мы еще посмотрим, – Мэл грубо бросил его обратно на кровать. Сняв с себя жилетку и оставшись в одной рубашке, он взял полотенце и громко хлопнул дверью, направляясь к уборной.

Данте остался один. Он продолжал посмеиваться, радуясь, что довел Мэла до белой горячки. Может, Марлоу и не пошел бы с ним. Зато теперь он не вел себя, как равнодушное бревно.

Данте откинулся на жесткий матрас. На ум ему почему-то пришло утро, когда он встретил свой первый рассвет уже в обличье ворлока. Он навсегда запомнил именно это утро: те, что были раньше, стерлись из его памяти. Когда первый бледный свет коснулся окон, и заблестели колбы и склянки, расставленные на столах у Мэла, он точно понял, что что-то стало другим; свет становился ярче и ярче, и серое утро разорвало тогда тьму. Взошло солнце. Первое солнце, которое Данте увидел уже не глазами человека. Причудливые, удлиненные тени лежали на полу. И Мэл сидел спиной к стене, не сомкнув глаз всю ночь.

Теперь Данте лежал и думал о том, как боролся со своей сущностью, которую он перестал понимать. Он много сомневался в себе с самого начала. Не знал, с чего ему начинать снова жить. Лишь потом он справился с этим, нашел в себе силы продолжать. Данте уже давно попрощался со светом и с прошлым. Его тело переродилось и все больше напоминало тело ворлока, нежели человека, и со временем все вроде бы стало предельно просто.

Так отчего же было так сложно понять смысл существования теперь?

В таких мыслях прошло несколько дней. Мэл не тянулся особо разговаривать со своим другом. Все дни он провел, изучая книги и выписывая что-то в свой блокнот. Данте было скучно торчать рядом. Мэл изо всех сил демонстрировал ему свое равнодушие, поскольку все еще злился. От этого становилось еще скучнее.

Данте не стал просить у Мэла прощения за свое поведение. Ему тоже было все равно. Он надел свою самую светлую рубашку и шел бесцельно бродить по городу, сам не зная зачем.

На третий день его поиски привели к неожиданному результату, и они с Марлоу нашли небольшое разнообразие в скучной жизни этого городка. Стоило заметить, что даже извращенный и опытный Мэл был немного шокирован открытием.

Мэл хотел уточнить у хозяина постоялого двора, в каком месте в этом городке можно достать писчую бумагу. У него кончались расходные средства и он не мог больше заносить в свой блокнот то, что ему хотелось. Данте от нечего делать пошел с ним, радуясь, что у Марлоу появилась причина вылезти из своего панциря.

Они спустились вниз и огляделись. У входа никого не было. Братья исчезли в неизвестном направлении.

Из вежливости Мэл и Данте подождали некоторое время. А затем потерявший терпение Дантаниэл пустился на поиски. Он обнаружил небольшую дверь, ведущую в другую комнату. Переглянувшись с Мэлом, который пожал плечами, Данте приготовился постучать, но застыл на полпути, услышав странный шум. Это были голоса. Два мужских тембра, которые что-то неразборчиво шептали за дверью.

Данте прислушался. К голосам примешивались выдохи и протяжные стоны. Даже Мэл, который стоял на расстоянии, расслышал это. Его лицо начало расплываться в ехиднейшей улыбке. Он махнул головой, и Данте впервые за последние дни послушался его; он слегка приоткрыл дверь, стараясь, чтобы та не скрипела.

Рты друзей невольно приоткрылись.

Братья, которые держали заведение, были там. В тесной, заваленной пыльными книгами конторке Дагон прижимал Элая (Данте на днях выяснил имя второго юноши) к столу. Его губы и язык неустанно выполняли свою работу, вылизывая шею светловолосого молодого человека, кожу на его обнаженной груди под распахнутой рубашкой.

– Miért nem akar lenni, mint én? * – неразборчиво спросил Дагон.

– Én nem akarok járni, a sötétségbe. Attól tartok, az örökkévalóság… – донесся до Данте тихий, сбивчивый от страсти ответ.

– De akkor mi lehet együtt…

– Почему ты не хочешь стать как я?

– Я не хочу шагать во тьму. Я боюсь вечности...

– Но ведь тогда мы были бы вместе всегда.

Данте не понял ни слова, да и вообще самым разумным сейчас было бы просто уйти, оставить этих двух людей с их страшной тайной. Но почему-то он не сделал этого. Мэл тоже несколько оторопел. Он сложил руки на груди и оценивающим взглядом скользнул по подтянутой спине блондина и тому, что было ниже. Руки Элая поползли по талии брата, спуская с него брюки и белье, открывая постыдные виды в полной мере. Дагон же тихо дышал, позволяя Элаю все, что угодно. На голове его, вместо обычных, человеческих ушей, появились заостренные рыжие лисьи ушки.

Марлоу одобрительно присвистнул без звука. Данте отвернулся, когда рука Дагона спустилась по обнаженному животу его брата, затем ниже, заставляя юношу с короткими светлыми волосами сильно застонать. Он понял, что в ближайшее время им с Мэлом никто не ответит на их бытовые вопросы.

Дантаниэл попытался было развернуться, но предательская половица старого, полусгнившего венгерского коттеджа громко скрипнула под его ботинком. Зрачки Марлоу расширились. Братья в комнате резко подняли головы.

– Чеееерт, – простонал Данте и быстро метнулся в тень. – На выход, Мэл, – он бодро схватил Марлоу за рукав, и оба поспешили скрыться. Друзья вышли на улицу, подставив лицо палящему солнцу. Мэл изумленно хлопал глазами. Данте тоже был не в себе.

– Братья… и любовники? – Данте глянул на Мэла, словно ища в его чертах ответа.

– Ну. А ты еще нас странными называешь … – Мэл прочесал пятерней топорщащиеся темные волосы. – Вельзельвуул меня забери, сколько лет по свету уже хожу… Но такого…

Данте тоже впервые увидел две вещи. Первая была очевидна. А ко второй можно было причислить Марлоу, лишенного слов.

Ворлоки быстро пошли подальше от постоялого двора. Им обоим нужно было подумать, что теперь сказать тем юношам при встрече.

Они бродили по городу до самой ночи. Даже Данте притих, прекратив провоцировать товарища своим поведением. Вывернув на свою улицу, они переглянулись.

– Ну? Он нас сейчас выставит и все, – буркнул Данте, представляя грядущий разговор.

– Значит, найдем другой ночлег. Не впервой, – как можно ровнее отозвался Мэл и продолжал движение.

Однако же планы их изменились моментально. Когда они проходили мимо колокольни, располагавшейся рядом с постоялым двором, крики сверху привлекли их внимание. Данте и Мэл задрали головы, чтобы узреть, кому не спалось в этот поздний час. К их удивлению, это оказался все тот же новый знакомый. Тонкая фигурка Элая маячила на перилах. Его лицо казалось бледнее луны, а ветер рвал распахнутую рубашку.

– Tudom, hogy az Ön számára – крикнул он, как птица в ночи.

__________________

Если хочешь, я сделаю это ради тебя…

А в следующую секунду его тело, как маленькая бумажка, спорхнуло с высоты. Данте и Мэл вздрогнули, когда оно с хрустом шлепнулось на мостовую. Конечности юноши вздрогнули. Брызги крови, подобно мазку кисти ужасного художника-гиганта, разлетелись на метры вокруг.

– Ну вот… – Мэл болезненно прикрыл один глаз. – Что-то мне подсказывает, разбираться с нами теперь никто не станет.

Дверь ночлежки со скрипом отворилась. Перепуганный Дагон вылетел на улицу, хватая ртом теплый летний воздух.

– Eliah, Eliah, – кричал он, размазывая слезы по лицу. На улице появились люди – они выбегали из своих домов, заслышав шум.

Данте с Мэлом тоже подошли к молодому человеку, чтобы посочувствовать его утрате. Данте машинально вцепился в запястье лучшего друга. На секунду ему представилось, что было бы, будь он на месте безутешного Дагона. Это с ним уже случалось однажды и больше повторять такое он бы не хотел.

А затем что-то изменилось. Элай, с окровавленным и разбитым лицом, внезапно застонал. Поднявшись на руках и посмотрев на своего брата, он как-то странно захрипел. Данте внимательно вгляделся в его лицо. Глаза юноши теперь имели яркий фиолетовый оттенок.

– Еще одна жизнь, плутающая во мгле, – понятливо изрек Данте.

Ту ночь они провели, разгоняя зевак и помогая чудом выжившему Элаю вправить сломанные ноги и руки. Его вопли оглашали весь дом еще несколько часов. Данте воспользовался заколдованными затычками. Он крепко зафиксировал молодого человека, пока Марлоу с хрустом лечил его от глупости. Дагон закрыл лицо руками, вздрагивая от каждого стона, резкого, как визг пилы.

Все, что друзья поняли из бессвязной речи и безостановочного потока рыданий молодого венгра, – они с братом крупно повздорили в тот день. Дело дошло до драки, в ходе которой Элаю досталось немного крови Дагона, пару лет назад перешедшего на темную сторону. А потом Элай решил, что это знак. Он сделал то, о чем Дагон просил его уже очень и очень давно. Представление было выполнено с треском.

Закончив с починкой бедного, еле дышащего юноши, Дантаниэл отсел в сторону и уставился в стену. Мэл искоса глянул на него, понимая, что в поисках ответов на свои вопросы друг умудрился всколыхнуть собственные черные воспоминания.

Трое ворлоков так и ожидали – втроем, отдельно друг от друга, каждый в своих внутренних мирах. А с наступлением рассвета, младший из братьев сделал глубокий вдох и проснулся. Он окинул взглядом всех присутствующих… Посмотрел на встрепанного Дагона, который не сомкнул глаз всю ночь. Все вспомнив, он опустил ресницы и снова откинулся на окровавленные простыни.

На этом моменте Мэл и Данте покинули комнату, дав братьям время поговорить. Данте тоже был не в себе. Он через каждые пять минут застывал на месте, а его душа словно покидала тело. Он изрек только одну фразу за весь вечер:

– Знаешь… Ну, по крайней мере я могу понять поступок Элая. Наверное, он правда хотел остаться с Дагоном навсегда. Может, в этом и есть смысл. Жертвовать ради тех, кого ты любишь?

Мэл согласился. Он тоже мог это представить…

====== продолжение 2 ======

Мы так молоды,

И время наше только начало отсчет.

Но я уже подумываю, как бы сбежать из этого мира,

Мы ждали так долго, когра настанет миг.

Мы так хотели быть вместе после смерти.

А ты умрешь сегодня? Ради любви?

(HIM – Join Me)

Элай глянул на брата из-под полуопущенных век. Дагон тоже посмотрел на него. Он потянулся, мягко коснувшись губами небритой щеки того, с кем делил эту вечность. По крайней мере, с тех пор они никогда не жалели о своем решении присоединиться к темноте вместе.

Мэл через пару минут взглянул на них через плечо, почувствовав, что в гостиной стало удивительно тихо. Конечно, если не считать звуков поцелуев, которые становились все глубже и откровеннее.

– О, нет. Я на это уже столетиями любуюсь! – он раздраженно затушил сигарету и спрыгнул с окна.

Немного подумав, Мэл все же отправился наверх, откуда доносился грохот. Ему неврозы Данте тоже начали надоедать. Пора было напомнить собачке его место на коврике возле двери.

Шаги Марлоу загрохотали вверх по ступеням, а еще через некоторое время звуки страшнейшей звериной грызни наполнили дом. Оторвавшись от умопомрачительных поцелуев, Дагон перевел замутненный взгляд в сторону второго этажа.

– Напомни, зачем мы их терпим такое долгое время?

Элай помотал головой. Он не помнил. Что бы ни происходило вокруг, все, что было нужно ему, всегда оставалось в его

руках.

Через десять минут голый по пояс Мэл показался на ступеньках. Злой и исцарапанный, в наспех застегнутых джинсах, он нес Дантаниэла через плечо. Кое-какое неудобство в превращении в животных все же было – с одеждой эти вспышки чаще были несовместимы. Данте был без сознания, а с его рассеченной губы капала кровь. Это значило, что в этот раз терпения Мэла уже не хватило на гуманное обращение. Он небрежно сбросил тушку друга на пол и вернулся на свой подоконник травиться никотином.

Мысленно Марлоу поставил себе галочку успокоить животное чуть позже, когда оно очнется.

Животное открыло глаза через полчаса. Данте не сразу разобрался, каким образом он оказался на лопатках, глядя в потолок, если еще минуту назад он с удовольствием крушил и разбирал по полочкам шкафы на втором этаже. Его глаза налились кровью, в результате чего оба зрачка теперь выглядели примерно одинаково. Элай и Дагон мудро слились из гостиной, заметив, что вулкан начал бурлить и содрогаться.

Данте дробно зарычал. Марлоу обернулся. Закатив глаза, он отвел сигарету в сторону и поднялся на ноги.

– Давай, Данни. Нападай на всех, кто напоминает тебе о твоей старой болячке, – пробормотал он.

Данте летел к нему на всех порах, явно не обниматься. Мэл поймал его в воздухе одной рукой. Огненное кольцо обвилось вокруг шеи волка, удушая его и вырывая из груди животные хрипы. Марлоу не спеша сделал затяжку. Свободной рукой он придавил Дантаниэла к земле при помощи заклинания, не забывая делать ошейник потуже. Волк хрипел, царапал лапами пол, смотря на Мэла, как глубоководный хищник. Но на Марлоу это давно уже не действовало. Он был почти вдвое старше Данте и ему ничего не стоило распороть его на семейство маленьких волчат, если это потребовалось бы. В мгновение ока Дантаниэл оказался на спине, дрыгая лапами, как большой перевернутый жук.

Мэл подождал, пока он уймется и превратится в человека, чтобы с ним можно было нормально разговаривать. Парень изменил форму минут через пять. Его грудь нервно опускалась и поднималась, но дергаться он прекратил.

Мэл снова сделал затяжку и подошел к нему грациозной кошачьей походкой. Сев на его бедра, он меланхолично посмотрел вниз на друга.

– Перебесился?

– Слезь с меня, кот облезлый, – прохрипел Дантаниэл, который тоже не любил, когда ущемляли его волю.

– Неправильный ответ. Значит, ждем еще, – Мэл выдохнул в воздух сумрачную висельную петельку.

Данте попытался брыкаться, но огненное кольцо сильнее сжалось на его горле. Мэл решил, что еще немного, и он перестанет тратить силы на то, чтобы его охлаждать. Придется немножко подпалить Данте наглую шкурку.

– Слезь, – новый хрип.

– Ты прекратишь нападать?

– Слезь, – как заведенный, повторял Дантаниэл.

Мэл понял, что разговор вести бесполезно, если не сделать, что Данте хочет, и потому все же встал. За спиной огненного ворлока в воздух бесшумно поднялась старая ваза. Данте отвлек на себя все внимание, потирая горло. Мэл обернулся через плечо и молниеносно рассек приближающийся к нему предмет моментально мелькнувшим в его руке огненным хлыстом. Осколки сыпались прямо на Дантаниэла, которому пришлось прикрыть голову, чтобы не получить еще десяток лишних царапин.

– Закончили, детка, – Марлоу гневно повернулся к нему. – Я вижу насквозь тебя и все твои штучки.

Его голос перешел в низкий рык. На этих словах Данте действительно прекратил бунт. Он гневно откинулся на лопатки.

– Не хочу оказывать услугу твоему мальчишке, но я думаю, тебе надо успокоиться.

– Не тебе решать!

– Дан. Мы это проходили уже столько раз… – Мэл устало потер переносицу. Почему раз в сто лет на тебя снова находит ЭТО? Я начал подозревать рецидив еще в том затхлом кафе. Отпусти, черт бы тебя побрал… И живи дальше.

– Я уже не держу! – Данте нервно шарил руками по полу. Иногда он напоминал раненое животное, у которого под кожей сидел шип, не дававший ему спокойно спать.

– Конечно, – язвительно согласился Мэл . – А почему тогда тебя задело то, что мальчишка нажал на твою самую больную мозоль? Ты и сам постоянно сомневаешься в себе. Если бы не сомневался, тебе было бы пофиг.

– Мне пофиг! Меня бесит, что этот цыпленок позволяет себе такие выбросы в мой адрес!

– Чушь собачья. Он тебя задел. Но вообще, знаешь что? – Марлоу покачал головой, удивляясь непонятливости друга. – Его реакция мне отчасти ясна. Ты пугаешь его. Этот молокосос еще вчера был человеком, который даже не подозревал о ворлоках. Если бы я в свое время был буйным, как ты, тебя бы уже разорвало на клочки!

– Ты бы никогда этого не сделал!

– Да. Тебе исключительно повезло. Потому что, когда надо, я могу взять себя в руки. Хотя иногда я правда еле сдерживаюсь. Но если бы ты был внимательнее, ты бы увидел, что он – твоя зеркальная копия. И реагирует так же, как ты триста лет назад.

– Ты тоже иногда рвешь, как голодный гепард! До сих пор!

– Да с тобой рядом иначе невозможно! – рявкнул Мэл. – Послушай мой совет, я давно тебе твержу, – он порывисто взял новую сигарету. – Разберись у себя на чердаке. Иногда помогает. И найди подход к мальчишке. Иначе у вас обоих нихрена не выйдет. А если ты будешь продолжать в своем духе, я вас обоих порву к чертям заклятием тотальной анигиляции, – с этими словами Марлоу повел бровью и осел обратно на окно.

Данте знал – в его словах не присутствовало и грамма шутки. Из всех ворлоков Мэл остался одним из немногих, кому был известен этот древний секрет. Больше ни он, ни Марлоу не проронили ни звука. По правилам их личных отношений, им теперь требовалось время, чтобы немного остыть.

Элай с Дагоном, которые сунулись в дверь, выдохнули. Нет, все же не существовало смеси более взрывоопасной, чем те, кто был обречен скитаться по свету бок о бок вечно…

====== 11. Другой подход. ======

Попытка Райли воссоединить то, что безнадежно распадалось, привела к полнейшему фиаско. Вернувшись домой после встречи с друзьями Эм подумал про себя лишь одно: «хорошо, что больше не надо ломать эту дружелюбную комедию».

Он стащил кроссовки, накинул на вешалку свою куртку и отправился заливать горе чаем.

– Мам? – на всякий случай позвал он.

Ответа не последовало. Эмили снова куда-то ушла.

Эмбер промаршировал в кухню. Сев там, он отдышался и попытался переварить все, что произошло с ним в последние дни. Для начала: сегодня, перед тем, как встретиться с друзьями, ему пришлось полчаса извиняться перед Райли. Дикий стыд сживал его со свету, и потому Эм нашел в себе сил купить девушке горшочек с цветком, дойти до ее квартиры и даже посмотреть ей в глаза.

Было видно, что Райли плохо спала все дни и была напугана, но Эмбер все же смог пояснить ей, что под словосочетанием «подставлять свой зад» он имел в виду совершенно не то. Данте был жестокой тварью, легко прибегающей к физической силе и не более того. Его ответ убедил Райли, и под конец их диалога она все же улыбнулась. Эмбер клюнул ее в щеку и сказал, что у него просто выдалась хреновая неделя. Он пообещал контролировать себя и впредь не бросаться неосторожными комментариями.

Однако, когда пришли Мики и Ким, веселое настроение так и не явилось к компании старых друзей. Они отправились в парк, где хорошо провела время только крошка Лиз, которая шла за ручку со старшим братом. Она одна отъездила все десять билетов на карусели и съела годовой запас сахарной ваты. Райли каталась с ней, чтобы не отпускать ребенка без присмотра.

Эмбер же в это время дергался и оглядывался. Ему постоянно казалось, что из толпы за ним следили прищуренные волчьи глаза. Ему казалось, что Данте вот-вот нарисуется из воздуха, схватит за шкирку и уволочет его за угол демонстрировать ему истинный смысл фразы про зад. Это было тошнотворно – жить, постоянно оглядываясь по сторонам.

Эм пребывал наполовину в этом мире и наполовину в своих мыслях, а потому, быстренько выпив с Кимом и Мики по пиву, он умчался «по делам», радуясь, что отделался от их компании.

В реальности он просто поступил, как требовала его взбудораженная душа, и спрятался с чашкой чая дома. Нужно было поразмышлять над тем, что теперь делать со своей запущенной учебой и остальной жизнью, тем более, что поле для размышлений было колоссальным.

Однако же, зайдя в комнату, Эмбер тут же застыл. На окне мрачный, как грозовая туча, сидел Данте. Он был помятый, небритый и не особо дружелюбный на вид. От одного его вида у Эмбера в организме ссохлись все органы.

– Бля, – выдавил он и рванул вон из комнаты, выронив чашку.

Данте нарисовал в воздухе символ в виде петли. Всего одно движение, и ручка оказалась заблокированной намертво.

– Нет… нет, откройся... – Эмбер дергал и дергал. Он тихо заскулил, сообразив, что ее держит.

Мальчишка считал последние мгновения своей жизни, но ничего не происходило. Никто не нападал. Не бил. Не кусал. Подозрительное молчание за спиной ввело Эма в ступор.

Он развернулся. Дрожа всем телом, он осторожно поднял взгляд и увидел, что Данте устало протирает лицо, как будто ему тоже до смерти осточертело все, что происходило вокруг него. Эм вжался лопатками в дверь. Вот сейчас… он нападет, кинется и нападет.

– Да не собираюсь я на тебя нападать, заткнись ты уже! – рявкнул взбешенный ворлок.

От его рыка Эмбер моментально заглушил мотор. Сердце все еще долбилось в заднице, а руки дрожали, но он не хотел злить демона. Ворлок некоторое время смотрел на него, как на не особо далекое создание. Затем Данте оглядел комнату и подозвал к себе Малую книгу, которая вырвалась из нижнего ящика, вывернув с мясом скважину.

Колдун недовольно посмотрел на это, взял томик в руки и перелистнул взглядом несколько страниц. Найдя нужную, он прочитал:

– Mundum!*

___________

*Чистить

В помещении началось нечто невообразимое. В воздух поднялись книги и предметы. Данте бросал на них взгляд и расставлял все на свои места. Вещи кружились в бешеном ритме, в сумасшедшем порядке, сталкиваясь и вертясь, как снежинки в метель.

Дантаниэл затолкал в шкаф оставшиеся тома, не поленившись выстроить их по алфавиту. Затем он привел в порядок стол и оборванные занавески. Перелистнув следующую страницу, ворлок поискал другое четверостишие. Прочитав и его, он вывел с пола пятна, поправил обугленный и убитый ковер.

Затем он запустил новое заклятие и очистил кровать и покрывало. Когда Эмбер прекратил моргать от страшного мельтешения, он еле не подавился от удивления: его комната выглядела чище, чем в день их въезда в этот дом.

Эмили точно позвонит в скорую после такого, да Эмбер и сам был готов сдаться по доброй воле.

Дантаниэл отложил книжечку и слез с окна. Последним объектом, который он решил привести в порядок, стала чашка. Силой мысли ворлок поднял осколки с пола, собрав их воедино, и даже налил ее до краев чаем, как полагалось. Этой фишке они с Мэлом научились у одного Шанхайского колдуна, когда решили попробовать на вкус немного азиатов и махнули в дальние страны.

Он задумчиво вручил Эмберу блюдце. Тот без слов принял подарочек. Глаза его были по размеру больше диаметра донышка чашки. А далее произошло совсем невероятное:

– Какие твои любимые места в этом городке? – угрюмо спросил Данте.

Разумеется, ответа не последовало. Эмбер так и стоял, дрожа всем телом. Ложка на блюдечке издавала дробный звон в его нетвердых руках.

– Я задал вопрос!

– Озеро, – выпалил Эмбер, вспомнив правило номер один – отвечать сразу и быстро.

– Замечательно. Допивай чай и пошли, – буркнул волк. Он снял заклятие с ручки и, воспользовавшись дверью, начал спускаться вниз по лестнице.

Эмбер некоторое время не мог не то что допивать, он боялся даже моргнуть. Данте не разорвал его в клочки. Почему? Дрожащая рука поднесла чашку к губам. В этом не оказалось никакого смысла; половина жидкости все равно осталась на воротнике, но Эм хотя бы попытался промочить сухое горло.

Справившись с шоком, он осторожно выглянул в коридор. Дантаниэл сидел на нижней ступеньке лестницы, сцепив пальцы. Он тихо ненавидел Мэла за его способность влиять на психику. Тихо ненавидел белобрысого мальчишку, из-за которого эта самая психика шаталась, как карточный домик. Тихо ненавидел психику за то, что она стала слишком слаба с течением столетий. И так до бесконечности.

Эмбер стал спускаться. Он хотел обойти ворлока по дуге, но тот цепко взглянул на него снизу вверх.

– Ты допил?

Угрожающий тон его говорил о том, что, если Эм не сделает этого, ему придется закусить чашкой не по доброй воле. Парень спешно закивал и выхлебал остатки в два глотка. Его не волновал чай, его волновал Данте. Точнее, его непонятное настроение.

– Марш на выход, – ворлок поднялся на ноги и засунул руки в карманы джинсов.

Схватив куртку, Эм сделал, что сказали, и вышел на холодную улицу. Промозглый ноябрь налетел на них призрачным дыханием и поднял волосы, открывая острое и смуглое лицо Данте. Эмбер смотрел на него стеклянными глазами. Ворлок молчал. Грешным делом Эм решил, что его вели на озеро топить, но Данте ничем не выдавал своих намерений, так что Эму пришлось мучиться молча.

– Ты любишь осень? – неожиданно спросил черноволосый колдун.

Отвечать быстро и сразу.

– Не люблю!

– А я любил когда-то. Я не дожил до осени совсем немного. Месяц или полтора.

Отвечать быстро и сразу.

– Это вообще очень унылая пора, – выпалил Эм первое, что вертелось в голове.

Данте страдальчески покосился на него. Он побоялся, что немного переборщил в их предыдущие встречи и обеспечил парню лишний дефект в голове.

– Блин. Что ты строчишь, как пулемет? У тебя же есть настоящее мнение… Так говори, как есть!

Связь с реальностью все еще не восстановилась для Эма. Немного подумав, он криво переформулировал фразу:

– Мое мнение… Ладно. Попробую… Так пойдет? Ты жив сейчас. Так кто тебе мешает наслаждаться тем, что есть?

Данте неопределенно качнул головой. Наверное, нормально для начала. Мышиное сердечко мальчишки при этом заходилось в испуганной скачке. Человеку было страшно до вздутия вен на шее, и Данте впервые осознал: то чувство неоспоримого превосходства, которое он обожал, сейчас дико мешало налаживать контакт.

– Так. Неплохо, но одно замечание… Сделай одолжение, прекрати ссать кипятком. Заметь, я тебя пальцем не трогаю, а твоя чехарда в голове не дает мне разобраться, что тебе говорить…

– Но ты можешь тронуть, – настороженно прощупал почву мальчишка.

– Могу. Но не буду, если ты а) будешь делать, что я говорю и б) не станешь лезть туда, куда тебя не просят, – красный глаз парня вспыхнул чуть ярче. – Теперь прекрати скулить. Сделай вдох и выдох.

Эмбер сделал вдох и выдох. Должно было полегчать. Должно было.

– Хорошо. Но ты задал вопрос. Я на него ответил, – упрямо проговорил Эм.– Ты просто непредсказуемо реагируешь… Я не знаю, чего мне ждать.

–Да-да, я понял. Я тварь. Хорошо, что ты меня боишься… Но, к твоему сведению, я не такой пустой и недалекий. Я понимаю, что тебе трудно. Мне тоже было трудно… миллиард лет назад. Я бросался на всех – на стены, на людей. На Мэла. Как ты. – Данте пнул валявшийся мелкий камушек. – Это типично для молодых ворлоков.

– Правда? – Эмбер распахнул глаза.

– Да.Все было точь-в-точь.

Блондин понятливо кивнул. На этом Дантаниэл предпочел закончить тему «успокойся, сын мой» и тоже заткнулся. Он даже немного вспотел. Кто бы знал, как это нелегко – применять при разговоре технологии, отличные от привычных…

Постояв на дорожке, они двинулись в направлении парка. Точнее, пошел Данте, а Эм сообразил, что у него нет выбора. Они напряженно шли, пока вдали, за серыми домами, не показался крошечный городской островок с деревьями. Оба парня – и черноволосый колдун, и его ученик – старались понять, о чем говорить с тем, другим существом из параллельного мира. Данте давно отвык вести длинные диалоги с едой, а Эм и вовсе не привыкал разговаривать с теми, кто в любой момент мог кинуться и вцепиться ему в горло.

– Унылое место. Как ты тут живешь? – Данте проводил взором жирного скунса, вяло перебегавшего дорогу.

– С детства, так и живу. Отец умер, когда я был маленьким. Мы с матерью работаем вдвоем, еле на жизнь хватает.

Механический, хотя и более развернутый ответ слегка успокоил Данте.Значит, мальчик еще не тронулся окончательно. Обнадеживало.

– Ты ведь ни черта не рассказал ей о том, что с тобой?

Эмбер грустно помотал головой.

– Нет. Ей не нужно знать. Никому не нужно знать.

– Правильно. Трепись поменьше. Тебя все равно не поймут те, кто через это не проходил. Ни твои друзья. Ни твоя семья.

Эм подозрительно скосился на ворлока. Что это было? Дружеский совет? Данте продолжал свои внезапные откровения:

– Я тоже никогда не говорил своей семье. В последний раз они видели меня болтающимся на виселице со свернутой шеей. Этот “прекрасный” образ остался в их сердцах до заката их дней.

Эмбер содрогнулся от представления.

– И ты больше никогда не встречал их?

– Никогда. Они бы немного не поняли, если бы у них на пороге возник живой труп, отдаленно напоминающий их сына, – губы ворлока изогнулись в печальной улыбке.

– Но… Это же ужасно… Как же ты жил, так просто отказавшись от всего?

– Просто? – тон Данте приобрел горький оттенок. – Это не просто, мальчик. Ни для кого и никогда. Мне очень помог Мэл. На мое счастье, он был более терпеливый создатель, чем я. Хотя по сути, тварь редкостная. Я тоже доводил его до белого каления.

– Хм. Зато ты трезво смотришь на вещи, раз понимаешь, что ты псих, – непосредственно хмыкнул Эм.

Данте достал из кармана сигареты. Он поразился наглости мальчишки. Нет, все же этот пацан заслуживал более крепкой взбучки. Эмбер машинально подал Дантаниэлу зажигалку, заметив, что тот шарит по карманам. У ворлока, как всегда, патологически отсутствовал этот предмет обихода.

Что-то знакомое мелькнуло на дне памяти. Эм отдернул руку. Зажигалка с Микки-Маусом упала к их ногам. Данте сам нагнулся, чтобы ее поднять.

– Ладно. Это все лирика, – он прикурил и вернул вещицу Эмберу. – С твоими задатками я уверен: ты справишься.

Эмбер продолжал стоять, опустив нос в свой шарф. В данный момент он действительно справлялся с собой. Данте прошествовал мимо и сел прямо на землю, на берегу у небольшого прудика. Застарелые листья гонялись по его поверхности, как маленькие кораблики.

Эм подумал, это было верхом идиотизма – сидеть рядом с маньяком и любоваться на природу, но все же лучше, чем пытаться покалечить друг друга, поэтому из двух зол парень выбрал наименьшее.

Эм подошел и тоже сел на прошлогоднюю траву, с шумом выдыхая облачко пара.

– Что… на тебя нашло сегодня? – задал он вопрос, мучавший его от самого дома. – Чего вдруг ты готов на мирные переговоры?

– Ничего. Пробую другой подход.

– Так гораздо лучше, – честно сказал Эмбер и тоже достал сигареты. Он не курил уже около месяца. Даже странно: он не замечал, как пролетело время. Оказывается, он так давно был не человеком.