Текст книги "За гранью вечности (СИ)"

Автор книги: AlexanderMay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 70 страниц)

– Или её украли давно… – промолвил Фаметес. – Нападавших было семеро. Они сдали оружие и вошли в зал. Там была охрана из более чем десяти аканов… Но убийц это не остановило. Стражники снаружи услышали шум и крики, они ворвались и увидели, как все находившиеся там асмодиане лежали на полу в неестественных позах с перерезанными глотками. Все, включая военачальника Пандемониума и его личного переводчика. Элийцев и след простыл. Куда они могли скрыться из зала – неизвестно: на окнах решётки, у дверей – патруль. Либо это были Даэвы, – юноша недвусмысленно посмотрел на Белатрисс, – Либо легат Квасир что-то не договаривает…

– Все Даэвы были на церемонии похорон, – уверенно произнесла волшебница. – Я лично за это ручаюсь.

– С чего Вы взяли, что элийцы там вообще были? – промолвила рыжеволосая командующая. – Может, асмодиане хотят подставить нас. Они инсценировали смерть неугодного военачальника, а вину решили скинуть на нас.

– Я не отрицаю и такой возможности… – промычал правитель, пряча взгляд.

– Мы это не узнаем, если… – начала было Невма, но Фаметес её перебил.

– Асмодиане в письме дали чётко понять, что впредь ни один элиец не ступит на их землю.

Белатрисс ухмыльнулась:

– Ещё бы…

– Кто это мог сделать? – спросила Невма, хотя понимала, что однозначного ответа никто не даст.

– Кто угодно, – начала Трисс. – Любой, кто знал, как выглядит наша форма и печать: начиная от риваровцев, заканчивая балаурами.

– Печать? – насторожился Фаметес. – Какая печать?..

Волшебница растерялась. Она попыталась что-то промычать, но от удивлённых взглядов военачальника и командующей девушке стало не по себе.

– Териан Лекас сказал, что Видару пришло письмо якобы от Вас… – робко пробормотала бессмертная. – И на нём была элийская печать.

– Когда же он тебе это сказал? – с Трисс не сходил подозрительный взгляд Невмы.

– Когда предупредил об опасности, – соврала девушка и нахмурилась. Ей не нравился тон её смертной собеседницы.

– Тогда ситуация осложняется… – задумался юный правитель. – Повстанцы не могли иметь образец моей печатки…

– Зато могли асмодиане и балауры, – напомнила Белатрисс. – Сомневаюсь, что за столько лет войны они ни разу не перехватывали секретные письма. Особенно, если учесть то, что мы частенько пользовались услугами шиго… А этим хитрым и мелочным зверькам нельзя доверять.

– В общем, мы знаем то, что ничего не знаем… – подытожил Фаметес, задумчиво расхаживая по залу. – Ясно понимаем мы только одно: отношений с асмодианами наладить уже не получится. Нужно передать указания военачальникам усилить патрули и укрепить форты. Готов поспорить, что асмодиане уже планируют вторжение в Элиос во имя мести…

– Что Вы прикажете? – отозвалась командующая.

– Держать ухо востро… – вздохнул военачальник. – И быть готовым к самой скорой мобилизации. Эх, как же мне сейчас не хватает советника…

Лицо Невмы слегка исказилось от слов Фаметеса.

– Простите, господин военачальник, но… мобилизации кого? Я потеряла треть своих людей – это тысяча человек. Тысячу мне пришлось похоронить в снегах Асмодеи! Почти семь сотен погибли в битве за крепость и в походе, ещё триста мы потеряли, когда эвакуировались из этого проклятого края. Мне пришлось оставить их там умирать, господин Фаметес! О какой мобилизации может идти речь?

Военачальник тяжело вздохнул.

– Они встретили смерть во славу Элиоса, – он подошёл и положил руку на плечо воительницы. – Мне очень и очень жаль. Я объявлю траур и произнесу заявление, но большего сделать уже не в силах. А война продолжается. Я так желал перемирия, но, видимо, кто-то решил иначе. Кому-то выгодно продолжение этой войны…

– Во время перемирия не умирают люди, господин военачальник, – сухо произнесла Невма, не обращая внимания на жест Фаметеса. – Если бы перед тем, как отправлять легионы в Асмодею, Вы бы спросили моего мнения, я бы Вам ответила, что это…

– Довольно, прошлого не изменить, – перебила её Белатрисс. – Господин Фаметес, я расслышала Ваши слова о том, что Вам не хватает советника… А как же Канеус? Что с ним?

Правитель закрыл глаза. Пришлось поделиться ещё одной дурной вестью.

– Канеус развоплотился, Белатрисс… Мне жаль.

Волшебница опешила. Она не могла поверить своим ушам.

– Что? Когда? Кто к этому причастен?

– Почти сразу после Вашего отъезда… Видимо, Канеус развоплотился сам, но Ваш муж думает иначе. Он упоминал Дариуса ан Боуэна – сына господина Ваталлоса ан Боуэна, военачальника Бертрона… – Фаметес снова вздохнул и продолжил. – Началось всё с того, что Сакмис – легат Пепельных Облаков покончила с собой и развоплотилась после того, как её и Гелиона отправили в изоляцию на остров Теней в Арэшурате. Ну, Вы знаете… Мы искали замену и нашли её в виде Дариуса – он считался пропавшим без вести, но он вернулся в Цитадель с головой Ариссы Ужаса. Это было подвигом, достойным Даэва, но во время церемонии что-то пошло не так, и Дариусу стало плохо. Ваш муж сказал, что он Переродился в балаура… Я до сих пор не верю, что такое возможно, как и все мудрецы Элизиума, с которыми я советовался после трагедии. Дариус поджёг Святилище и улетел в неизвестном направлении. Тогда-то и пропал Канеус. На следующий день господин Юклиас донёс весть о том, что и Дариус, и Канеус развоплощены.

Белатрисс словно язык проглотила. Эта новость вызвала у неё шок. Она пыталась подавить подступившие эмоции. Даэв не должен терять самообладания ни при каких обстоятельствах.

– Тогда во всём стоит винить балауров… – пробормотала она, уставившись куда-то вдаль. – Это им было выгодно нарушить перемирие между нами и асмодианами… Они и убили Видара, обратившись элийцами…

– Балауры способны на такое? – удивилась Невма.

– Все высшие балауры способны принимать иной облик… – быстро промолвила бессмертная, часто заморгав.

– Тогда кто может гарантировать то, что среди нас нет сейчас ящеров? – ухмыльнулась командующая, хотя это был, скорее, не смешок, а нота удивления.

– Никто…

В зале нависла пауза. Фаметес продолжал расхаживать туда-сюда, громко стуча сапогами по полу.

– После того, что случилось, господин Ваталлос сам не свой, – он первый нарушил тишину. – Он не является на советы, не отвечает на письма. Говорят, он целыми днями сидит в своём поместье и никого к себе не пускает.

– Это был его единственный сын… – немного придя в себя, кивнула Трисс. – Я его понимаю.

– Я опасаюсь того, что в Бертроне из-за этого начнутся беды. Если господин ан Боуэн не может больше руководить провинцией, пусть сообщит мне об этом, и я его сменю. Да, но это не всё… – Фаметес сделал паузу. – Гелион сбежал…

Женщины переглянулись.

– Кто-нибудь видел его после этого? – спросила бессмертная.

– Нет, – отрицательно замотал головой молодой военачальник. – Как в воду канул.

– Он любил Сакмис, – промолвила Невма. – Это все знали. Если она умерла, то Гелион сейчас в отчаянии. Он захочет…

– Отомстить… – закончил за неё Фаметес. – Я знаю.

– Вы усилили охрану?

– Усилил, – кивнул правитель. – Давно. Но дело не в этом. Нужно решить, что делать с асмодианинами.

– У нас же есть тот асмодианин… – запнулась командующая, вспоминая имя. – Териан Лекас. Он сможет убедить свою расу в том, что мы не виновны… – это звучало как вопрос. Глупый вопрос, конечно же, и все это понимали.

– Я уверена, что его уже схватили, как пособника, – сказала Трисс. – Он и так прослыл предателем Асмодеи, а теперь-то его слова вообще ничего не значат.

Фаметес согласился с волшебницей. Вновь пауза.

– Два места Даэвов пустуют, армия истощена, а у меня нет советника… Какое ненастье… – пробормотал военачальник.

– Если Вы пожелаете, я могу… – начала Белатрисс.

– Мне очень это приятно, но Ваше бремя – сражения, – перебил её юноша. – Вы будете нужнее там. Тем более за Вами место легата Пепельных Облаков… Мы посовещались и решили, что Вы, Белатрисс, достойны возглавлять этот отряд.

Девушка вежливо поклонилась в знак благодарности, но не произнесла ни слова.

– Ладно, ступайте… – Фаметес приложил ладонь ко лбу и устало вздохнул. – Мне нужно всё обдумать, и я за Вами пришлю.

Женщины кивнули и молча вышли из зала. Закрыв дверь снаружи, Невма бросила осторожный взгляд на бессмертную и, важно повернувшись спиной, пошагала прочь. Трисс тоже направилась к выходу из Храма. Около лестницы, облокотившись о подоконник, волшебницу ждал её товарищ, Бронн.

– Белатрисс! – он позвал её, и девушка невольно обернулась.

– Бронн? – удивилась она. – Что ты тут делаешь?

Седой усатый мужчина, ещё в тех же помятых доспехах, в которых он был в Белуслане, мялся и пытался что-то сказать, но вместо этого получалось только неловкое молчание.

– Мне нужно с тобой поговорить…

– Хорошо, только давай не сейчас, я…

Но воин был настойчив:

– Это по поводу тебя и Даймона.

Девушка насторожилась, но всё же согласилась:

– Ладно… Тогда отойдём.

Даэвы встали около лестницы, чтобы стражники их не слышали. Вид Бронна был потерянным, словно произошло что-то страшное.

– Что случилось? Не молчи! С Даймоном всё в порядке?

– Я знаю про тебя и того асмодианина, – помолчав, промолвил мужчина. – Я видел, как ты утром после сдачи крепости выходила из его покоев во дворце, – глаза Бронна были полны сомнения, словно он был не уверен в этом или не хотел верить.

– Это не так, – начала возражать Трисс. – Я к нему заходила, чтобы обсудить…

– Только не лги мне, – перебил её воин. – Я давно заметил, как ты на него смотришь – ещё с того момента, как начался поход. Что с тобой случилось, Трисс? После того, как вы побывали в плену у балауров, тебя не узнать – словно подменили! И с каждым днём я всё больше в этом убеждаюсь…

Девушка замолчала. Она нахмурилась и вздохнула. Отрицать более не имело смысла. Но вдруг лицо Белатрисс похолодело.

– Что ты намерен делать? – тон волшебницы перешёл на невероятно серьёзный. Даже Бронн удивился голосу девушки.

– Рассказать всё Даймону, – уверенно ответил он. – Я не стану лгать такому же Даэву, как и я.

– Пойдём обсудим это… – холодно промолвила Трисс и начала важно спускаться вниз по длинной винтовой лестнице Храма Стражников.

Бронн едва заметно сморщился, удивившись странному поведению элийки, но всё же последовал за ней.

***

На следующий день.

Элиан.

Эви вернулась к родителям и рассказала им всё, что с ней приключилось. Не стала она говорить только про то, что произошло между ней и Терианом Лекасом – наверняка это было бы лишним.

Ромул и Фемисса ан Грейвы не могли поверить, что их дочь снова похитили асмодиане – это уже походило на шутку. Но по подробному рассказу девушки о том, что ей пришлось пережить в темнице под крепостью Белуслана, а также показав свои ссадины и гематомы, родители поверили и ужаснулись.

Не сказать, чтобы на теле элийки не было живого места, но её кожа по обилию цветов напоминала картину какого-нибудь экспрессиониста. Куча ран, порезов и синяков – всё это скрывала одежда, но изменившийся за это время взгляд девушки было сложно не заметить. Эви была сама не своя. Прежде бойкая, эмоциональная девушка теперь всё время молчала, пялясь куда-то в пустоту. Её глаза были стеклянными и холодными, а искренняя улыбка и вовсе не появлялась на лице юной барышни. Только вынужденная и вымученная.

Ромул и Фемисса решили, что Эви нужно отвлечься и как можно скорее забыть о пережитом. Тогда глава семейства решил отправить дочь на отдых в солнечный Элиан – подальше от тяжких воспоминаний. Он решил, что свежий воздух и морской бриз помогут излечиться от физических ран, да и от душевных. Но отпускать одну отец её больше не хотел, поэтому ненадолго оставил свой пост губернатора и, прихватив жену, отправился вместе с Эви.

Элиан именовали земной столицей Элиоса, в то время как Элизиум – небесной. Так повелось по двум причинам. Во-первых, Элиан был крупнейшим мегаполисом юга Атреи. Он объединял в себе четыре крупных города, несколько десятков мелких и сотни деревень, соединяющих их. А самое главное, что расположен он был буквально под Элизиумом. В Элиане дублировались самые важные объекты небесного города. Естественно, цены на недвижимость здесь были тоже соответствующие… А во-вторых, столица должна быть открытой для всех, а в Элизиум пускали далеко не каждого. «Элизиум – город храмов и Даэвов», – как говорил кто-то из мудрецов. Здесь почти всегда было пустынно, спокойно и безмятежно. По этой причине и решили прямо под небесным городом строить мегаполис «для всех», точнее, «для богатых» – как и подобает столице. В городах Элиана было шумно и многолюдно – здесь работали, учились, жили и отдыхали. А в мелких деревушках между ними зажиточные элийцы строили себе особняки – это, так сказать, было обратной стороной Элиана. Но, несмотря на все греховности сих земель, они процветали, как и должно быть.

Ромулу ан Грейву в Элиане принадлежал небольшой домик на северо-западном берегу – прямо у воды. Он купил его ещё давно, но много лет не бывал здесь, так как отпуска у губернатора, по понятным причинам, не было: тяжёлая обстановка в округе требовала его постоянного присутствия. Это живописное место он выбрал, когда Эви была ещё крохой, из-за потрясающей красоты закатов. Краснеющее небо, лёгкая рябь на воде и разноцветные облака вкупе с тёплым ветерком и белым молочным песком красивейшей бухты – этот коктейль расслаблял лучше любого алкоголя. Мужчина заметил это ещё в самый первый день.

– Крошка, тебе не спится? – ласково спросила дочь Фемисса, приоткрыв дверь её комнаты.

Эви всё ещё лежала на кровати и смотрела на солнечное пятно на стене. Мать вошла в комнату и присела на край постели.

– Не мучай себя, дорогая, – она нежно погладила дочку по голове. – Отбрось все мысли. Сейчас всё хорошо, и, поверь мне, со временем жизнь станет только лучше.

– Не станет… – тихо произнесла Эви.

– Ну что ты, родная. Выйди на пляж, полежи на солнце, позагорай и расслабься. Наверняка ты соскучилась по теплу и солнцу.

Эви перевернулась спиной к матери и прижала колени к груди.

– Давай я сделаю тебе завтрак. Поднимайся, уже полдень.

Фемисса встала с кровати, вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь. Девушка продолжала лежать и думать о своём. Она не хотела ничего: ни есть, ни говорить с кем-то. Она желала только, чтобы её больше не трогали и не беспокоили.

– Завтрак, Эви! Завтрак! – вскоре донеслось из кухни.

Девушка знала, что мать не отстанет, поэтому, как бы ей не хотелось, пришлось подчиниться. Аппетита уже который день не было, но живот урчал и просил еды. Чтобы не умереть с голоду, приходилось пересиливать себя и идти, когда зовут.

На силу поднявшись и выйдя из комнаты, элийка оказалась в небольшой, но светлой гостиной, по левую сторону от которой расположилась кухонька. Несколько ящичков, печка, тумба, стол и четыре простеньких деревянных стула – пожалуй, вся мебель, которой мог похвастаться уголок для готовки. А большего и не надо было.

На деревянных стенах кухни и гостиной висели небольшие картины в белых рамках. По углам были расставлены подсвечники – темнело в Элиане рано.

Эви безвольно села за стол. Тут же перед её носом материализовалась тарелка с только что приготовленным омлетом.

– Кушай, родная. Приятного аппетита.

Девушка угрюмо посмотрела на блюдо, взяла приборы и всё же попробовала кушанье. Но вкуса она не ощущала, еда не лезла в горло. Напротив Эви села её мать. Она всё время что-то говорила, правда девушка её не слушала.

– …Ну и когда Ромул вернётся? – продолжала женщина. – Сколько раз говорила, что у нас всего достаточно, а он всё в «город», да «город»… А по поводу Дариуса… Ромул сказал, что церемония прошла неудачно… Хотя я вообще не понимаю, как такое возможно. Неужели жрецы Элизиума разучились делать Даэвов? А на следующий день Святилище загорелось, ты представь! Ну точно Айонов знак, не иначе! А всё потому что надо почистить всё это их святейшество во главе с Юклиасом… А то обожрались, наверное, в своих храмах! – всё причитала Фемисса. – А такой шанс был Даэвом стать, да святоши эти, как всегда, всё изгадили… Ну, я, конечно, не знаю, но, наверное, будет ещё одна церемония – не пропадать же такому парню, а? Эви, ты что думаешь?

Дочка отозвалась, сморщила лицо и отодвинуло от себя блюдо.

– Мне нехорошо, я пойду подышу… – сказала она и торопливо вышла из дома.

– Эви! А как же еда? Эй, Эви! – кричала вдогонку Фемисса, но девушка была уже на улице.

Дверь выходила прямо на пляж. В Элиане стояла жара, солнце было в зените и нещадно палило. Спасал только прохладный ветерок с моря. Эви подбежала к воде, чувствуя, что больше не вытерпит. Босые, обожжённые песком ноги девушки тут же укутало в приятную холодную пену. Девушка упала на колени. Прокашлявшись, наконец, она дрожащими руками умылась и поднялась на ноги. Платье промокло насквозь, да ещё от палящего солнца жутко кружилась голова.

«Надо полежать…» – подумала Эви и, спотыкаясь о горячий песок, поплелась обратно к дому.

Но тут она почувствовала новый приступ тошноты и вновь бросилась к воде.

– Эви, что с тобой? – сзади послышался голос матери.

Фемисса, охая, подбежала к дочери, присела рядом с ней и собрала в кулак её волосы. Когда всё закончилось, девушка поблагодарила мать и, оперевшись о её руку, поднялась.

– Это из-за жары? – не скрывая искреннего волнения, спросила женщина. – Если так, то лучше иди в дом…

– Нет, мам… – собравшись с мыслями, тяжело промолвила Эви. – Я беременна…

***

Пандемониум.

– Я клянусь Айоном, это балауры! – кричал Териан Лекас в кабинете военачальника, где на днях произошла трагедия.

Рядом стоял Квасир и легаты первых десяти легионов.

– Будь я в твоём положении, я бы говорил так же, – прорычал Квасир. – Скажи спасибо, что ты не в темнице, а на свободе. Это моя личная просьба. А твои слова – всё ещё пустой звук. Нам нужны доказательства.

– Какие доказательства? – разводил руками Териан. – Даэвы это сделать не могли – стражники утверждают, что глаза не светились. А смертные не способны открыть портал и исчезнуть.

– Достаточно одного Даэва, тем более сквозь шлем можно и не разглядеть свечение из глаз, – возразил кто-то из легатов.

– Сияние видно всё равно, и вы это знаете! – Териан Лекас тоже перешёл на рык.

– Где доказательства того, что это были балауры? – немного успокоившись, спросил Квасир.

– Сравните почерки в сегодняшнем письме и в том… Они отличаются. Сравните печати: в подложном письме оно светлее, нежели во всех, что Видар получал раньше.

– Господин Видар… – поправил Даэва легат Клыков Фенрира.

– Какие ещё доказательства нужны? Или Вы не понимаете, что балауры боялись сближения элийцев и асмодиан? – не унимался Териан.

– Сближения, пф-ф… – усмехнулся Квасир. – О сближении речи не шло.

– Называй, как хочешь, но сути это не меняет. Смерть военачальника была выгодна и элийцам, и балаурам.

– Даже если твоя версия верна, – промолвил Квасир, – Мы не можем простить белокожих за все их деяния и объявить перемирие.

– Я не прошу перемирия. Я прошу диалога с ними, – Териан исподлобья посмотрел на остальных. – Только идиоты ведут войну, не ведя переговоров с врагом.

Квасир замолчал, всё ещё презрительно смотря на зеленоглазого Даэва.

– Как временный военачальник Пандемониума я буду вести диалог с твоими ненаглядными элийцами, Териан Лекас, – заговорил он. – Но большего не жди. Даже если смерть господина Видара – на руках балауров, это ничего не меняет. Враг останется врагом навсегда, – прорычал Квасир. – А тебе делать в столице больше нечего. Здесь и без тебя разберутся, проклятый Даэв. Отправляйся в Белуслан и восстанавливай город со всеми. Ты до сих пор остаёшься преступником и врагом Асмодеи. Не показывайся никому на глаза и делай вид, что тебя нет. Иначе действительно не станет… Всё, иди вон.

Териан Лекас не сказал ни слова. Он бросил последний острый взгляд на присутствующих и вышел прочь из кабинета военачальника.

Нарушить приказ и смыться Даэву ничего не стоило, но Териан хорошо помнил, что у него больше не было права на ошибку. Избавившись от Слутгельмира, у него остался последний враг – балауры. И начать мужчина решил с обыска покоев Судьи в Белуслане – бессмертный был уверен, что найдёт там много чего интересного.

========== Часть 7. Глава 5. ==========

Комментарий к Часть 7. Глава 5.

Отредактировано.

Крепость Белуслана.

Ночь. Гудящая темнота объяла северный осколок Атреи. За окном завывал ветер, гоняя туда-сюда пушистые снежинки.

«Снова метель…» – причитали про себя стражники из ночного патруля, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться.

Хлопья свежего снега залепляли забрала, а сквозь щели в металлических доспехах пробирался мертвецкий холод. Неба было не видать – серые тучи висели над городом так низко, что, казалось, можно было поднять руку и отхватить себе кусок их густой творожной массы.

На улицах было не встретить никого. Излеченные от идгеля жители сидели по домам, заколотив окна и двери – сильный морозный ветер выбивал рамы и петли вместе с досками. Лишь в некоторых домах горели свечи, а из трубы шёл грязный дым: там всё ещё поминали усопших. Увы, исцелить от воздействия антиэфира удалось не всех. Многие погибали, когда их в отравленный организм вводили с водой огромную дозу разбавленного Эфира, чтобы нейтрализовать яд. Иного пути лечения алхимики не знали, да и сами повстанцы утверждали, что это единственный способ вернуть человеку рассудок. Со складов за сутки израсходовали все запасы Эфира, припасённые на тот случай, если осколок Башни Вечности вытянет всё в Бездну. Люди надеялись, что такого не случится, а, если это всё же произойдёт, то нескоро.

Несколько дней ясной и относительно тёплой погоды миновали, уступив место сильным осадкам и морозным ветрам. За плотными тучами не было видно, как в окнах дворца военачальника горит свет. Териан Лекас на это и рассчитывал.

Прошлый правитель Белуслана был убит Безмолвными, поэтому в покоях на верхнем этаже дворца жил Слутгельмир. Теперь, когда не только здесь, но и в Пандемониуме царила суматоха из-за смерти Видара, эти комнаты пустовали – столицей ещё не был избран преемник на пост военачальника Белуслана. Да и вряд ли в ближайшее время он появится – у временного правителя Асмодеи Квасира было и так по горло дел.

Териан Лекас без проблем пробрался на верхний этаж дворца – светящиеся глаза были пропуском практически куда угодно. Конечно, стража знала, кто такой этот зеленоглазый Даэв, но приказов о его изоляции не поступало, поэтому и не было причин не пускать его. Покои Слутгельмира не охранялись. Это было плохим знаком: значит, все комнаты уже перерыли в поисках улик и ценных бумаг.

Асмодианин распахнул двери и невольно сморщил недовольную мину – всё было перевёрнуто вверх дном: шкафы и полки опрокинуты, повсюду валялись свитки и книги, а остальная мебель была разбросана по углам комнаты.

«Вряд ли вы что-то нашли здесь, раз так яростно рыскали по шкафам…» – подумал Даэв.

Териан перешагнул через опрокинутый стул, обошёл валяющуюся посреди комнаты тумбу и зашёл в спальню. Здесь ситуация была лучше: всё стояло на своих местах. Не скажешь, что здесь тоже прошёл потоп; лишь ящики письменного стола были выдвинуты, а двери гардероба – распахнуты.

Первым делом асмодианин подошёл к шкафу. Около дверей валялись одежды Верховного Судьи. Териан спокойно наступил на них и начал обследовать заднюю крышку гардероба.

– Сплошная… Никаких тайников нет, – заключил он.

Тогда Даэв подошёл к столу и взялся за ящички.

– Пустые. Что и следовало ожидать.

Териан вытащил их все и потряс около уха. Второй снизу шубуршал – в нём определённо что-то было. Даэв постучал по его днищу и заметил, что внутри простукивается ниша.

«И как аканы не заметили это?» – удивился Даэв.

Внимательно прощупав углы ящичка, он заметил сбоку маленькую кнопку. Нажатие – и дно, щёлкнув, открылось. Териан улыбнулся. В потайном ящике лежало несколько писем, написанных, определённо, рукой Слутгельмира.

– Хм-м, – бессмертный достал их и пролистал одно за другим. – Неотправленные письма. Наверное, черновики. Все они предназначались Леди «А»… Он просил её о помощи. Значит, в душе понимал, что долго ему не продержаться… – асмодианин вдруг заметил своё имя на одной из бумаг. – Стоп… Он писал ей про меня?

Териан пробежал глазами по письму.

«…Я знаю, Вы интересуетесь экспериментами над старыми Даэвами. Думаю, Вам будет интересна эта личность. Его зовут Териан Лекас… – мужчина сощурился и продолжил читать. – Ему навскидку более восьмисот лет. Данных в Матрикуле нет – он идеальный экземпляр…»

– Экземпляр для чего? – осторожно прошептал Даэв.

«… Я окажу Вам посильное содействие в создании искусственной стигмы. Вместе мы сможем возродить павших героев прошлого при помощи живых инкубаторов…»

– С чем ты связался, Слутгельмир?.. – дойдя ко конца, Териан скомкал письмо и выбросил его прочь. – Живых инкубаторов… Так вот зачем балаурам нужна моя стигма…

Даэв вдруг всё понял. Внезапное открытие ошарашило его. Ариссе не нужен был Териан Лекас. Она хотела заполучить Лиса, ведь он стал бы идеальным телом для возрождения одного из умерших балауров. Териан смог подавить личность Лиса, значит, и душе дракана это удастся…

– Балаур в обличии и со способностями Даэва… – стал рассуждать мужчина. – Идеальное орудие в руках Тиамат. Интересно, у них получилось такое с кем-то?..

Териан начал вспоминать тот разговор с драканшей.

– Она не хотела меня убивать, значит, не знала, что я ходячий мертвец. Каждые три сотни лет бессмертия добавляют одну жизнь после развоплощения. Мне восемьсот восемьдесят пять. Почему же мне дали три жизни?

В голове промелькнула мысль:

«Может, потому что Лис тоже Даэв?..»

Произнеся эти слова про себя, Териан скорчился от боли. Голова вдруг резко запылала, словно её пронзили сотней острых стрел.

«Что опять со мной? – машинально подумал он, стоя на коленях и обхватив руками голову. – Мать… Балаурскую… Хватит!»

Через минуту мужчину начало отпускать. Боль внезапно улетучилась, словно её никогда и не было.

– Что за мерзкие приступы?.. – прошипел он, осторожно поднимаясь на ноги.

Проморгавшись и придя в себя, Даэв продолжил размышлять о планах драканов.

– Они не знали, что я больше не бессмертен, иначе Арисса не была бы так осторожна в словах. Шантажировать смертного намного проще… – заключил он. – Клянусь Айоном, они всё ещё пытаются создать такое… Кто же их жертва? А кто объект? Бритра? Были ли уже случаи возрождения балауров?

Териан начал вспоминать странные случаи пропажи Даэвов.

«Помню всего один… Как же его звали? Он был легатом Топазового Клинка… После его исчезновения на его место встала Кенсаи…»

– Это тот, кого она любила, – вспомнил мужчина. – Но в Пандемониуме утверждали, что он пропал без вести, но не погиб. Значит, он ещё жив…

Искать заблудшего Даэва Териан не собирался. В этом не было смысла, тем более его уже много лет не могут найти столичные ищейки.

– Балауры хотят научиться возрождать умерших… – продолжил мысли асмодианин. – Об их планах не должны знать ни элийцы, ни асмодиане. Почему об этом знал Слутгельмир? Потому что он им помогал? Он же с лёгкостью мог устроить похищение того Даэва… – всё звучало вполне логично, но один вопрос оставался без ответа. – Раз я такой идеальный экземпляр, почему он не отдал меня в лапы драканам? – понимание отрезвляло разум. – Или уже давно отдал?..

Териан сжал кулаки. Оставаться здесь больше было нельзя. Он чувствовал, что здесь становится опасно.

«Они должны бояться того, что их планы раскроются… – говорил себе мужчина. – Чего ещё боятся ящеры? Объединения элийцев и асмодиан – это они сработали… – Даэв выбежал из покоев бывшего Судьи. – За мной они охотились не только из-за стигмы, но и из-за пророчества появления того, кто сможет соединить север с югом. Они боятся меня… Или боялись. В любом случае, охота продолжается. Охота на меня и… – он вдруг замер. – Эви…»

Териан суетливо залез во внутренний карман, где лежало уже помятое письмо. Такое важное письмо. Мужчина проверил, что оно на месте, и направился дальше. Даэв повернул к лестнице, но новый приступ резкой боли в тот же миг скрутил асмодианина и заставил его свалиться на пол. Перед глазами всё поплыло.

– Да… Какого… Балаура… – зашипел он, царапая когтями пол.

***

Териан не верит своим глазам. Его двойник, истекая кровью, поднимается на ноги, продолжая одной рукой держать рану, и говорит:

– Я… не сдамся… Ты меня… не заткнёшь… Териан Лекас…

Мужчина делает шаг к раненому врагу. На лице появляется злобный оскал, а рука сильнее сжимает окровавленный даггер.

– Ты смертен… Териан. Посмотри на себя… – шипит его двойник. – Мой мир… больше… не твой…

– Заткнись! – мужчина приставляет меч к глотке второго. – Ты слаб, каким был все эти годы. Ты недостоин нести пророчество!

– Я…нет… – задыхаясь, хрипит двойник. – А он… да…

Раненый поворачивает голову в сторону и кивает на светловолосого элийского юношу, стоящего рядом и смотрящего на них.

– Он… судьба… мира, – выплёвывая кровь, говорит второй.

– Откуда ты знаешь? – рычит первый, сильнее прижимая лезвие к горлу двойника.

– Я… это чувствую… А ты… не можешь… чувствовать… Ведь он… и есть… новое… сердце.

***

Видение исчезло так же стремительно, как появилось. Голова вновь прошла, только на душе остался осадок, словно сердце сжали в тиски и не дали ему стучать так сильно, как оно того желает.

Асмодианин рывком поднялся. Он замер и водил глазами по сторонам. Спустя минуту он воскликнул:

– К балауру! – и достал письмо, так прожигающее его сердце.

«Почему именно сейчас оно меня так волнует? – задавал себе вопрос Даэв. – Почему так больно от того, что я не могу ничего изменить?.. – на душе скребли кошки. – Пусть всё катится к драканам!»

Териан решил, что будет делать. Ему вдруг стало плевать на всё остальное. Разум заняла навязчивая идея, которую он не мог отвергнуть. Больше не мог.

Асмодианин аккуратно сложил злосчастное письмо и убрал его в тот же потайной карман брони. Оно больше не играло роли. Териан знал, что сможет защитить их… Надеялся на это…

Он бежал вниз по лестнице. В глазах горел прежний огонёк. Выбежав на улицу и растолкав мёрзнувшую стражу, Даэв понял, что не чувствует холода. Ему было некогда его чувствовать.

Но вдруг тело пробрало волной, пронзившей его, словно стрела бумагу. Асмодианин на миг замедлился и оглядел пространство. В метрах десяти от него воздух завертелся и стал закручиваться в огромную воронку. Она запылала изнутри, пока не выросла до нескольких метров в диаметре.

– Разлом?.. – машинально промолвил Териан.

К нему тут же подбежали перепуганные стражники.

– Что это? Что происходит? Это портал в Элиос? Почему он открылся в городе? – аканы закидали бессмертного вопросами.