Текст книги "За гранью вечности (СИ)"

Автор книги: AlexanderMay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 70 страниц)

========== Пролог. ==========

Двадцать два года до Катаклизма.

Сгорбленный мужчина молча сидел за письменным столом и царапал пером очередные заметки. На этот раз речь шла о недостатке продуктов на местном рынке. Тусклый желтоватый свет от старого подсвечника мягко падал на лист пергамента. Глаза мужчины устали, но он изо всех сил старался не замечать этого. Вытирая рукавом подступавшую слезинку, он грозно ворчал и бормотал что-то себе под нос. Наверное, плюс к усталости его огорчала ненастная погода, стоявшая нынче в городке. И действительно, для разгара второго сезона урожая было уж слишком влажно. Почти каждый день шёл дождь: иногда покапает недолго, и всё прекращается – солнце снова начнёт ярко светить, озаряя поля живительным светом и теплом. Но, бывало, ливни шли без остановки по несколько дней. Тогда дороги превращались в вязкую кашу, и по ним не могла проехать ни одна телега. Из-за этого возникали перебои с поставкой продуктов в крупные города, извозчики оставались без гроша, и местная таверна наполнялась пьяницами, клянущими такую непогоду.

В ту ночь всё было именно так. Только дождь стучал по окнам домов особенно сильно, будто просился внутрь. Порой доносились зловещие раскаты грома, сверкала молния. Маленькие детишки очень боялись грозы. Услышав свирепый рёв туч, они испуганно прижимались к своим родителям, чтобы те их успокоили.

– Не надо бояться. Скоро всё закончится.

– Но почему Айон гневается на нас? – жалобно хныкали дети, уткнувшись лицом в мамино плечо.

– Наверное, потому что мы плохо себя вели… – только тихонько приговаривали мамаши.

Такие ливни в Фоэте были редким явлением. Люди не напрасно называли это место «краем солнца». Уж больно мягкий свет падал на землю, будто подсвечивая её изнутри. В полдень гладь воды многочисленных мелких озёр Фоэты светилась миллионами крохотных кристаллов. Свет словно обволакивал всё вокруг, наполняя окружающий мир особой энергией – энергией тепла и безмятежности.

Мужчина почти закончил свой маленький отчёт. Дописывая последние слова, он уже не мог сидеть на месте – глаза не давали покоя. Он резко бросил перо и, выговаривая проклятия, начал усердно их тереть. От этого стало только хуже: глаза покраснели и уже отказывались видеть ясно.

Он подошёл к круглому зеркалу, висевшему у окна, и стал рассматривать своё лицо.

– М-да, ну и засиделся я сегодня… – корил себя Истрат. – Пора бы лечь уже, а то ведь не смогу завтра на людях показаться… Беда… беда… – всё приговаривал он.

Вдруг за окном сверкнула молния, и яркая вспышка на мгновение ослепила мужчину.

– Ах, ты ж… балаурский рог! – Истрат, бормоча, сощурился и на ощупь поплёлся к лестнице, ведущей на второй этаж. В коридоре он встретил рассерженную жену. Она стояла у дверного проёма, сложив руки на груди и притопывая от негодования ногой.

– Всё не спишь, м? А ну ложись, завтра ответственный день!

Мужчина заворчал и отмахнулся от жены.

– А работу кто делать будет, а? Шиго с хохолком? Может, твои рыбы напишут всё за меня? – он указал пальцем на банку с водой, стоящей на подоконнике. В ней медленно плавала туда-сюда пара красных рыбёшек.

Женщина постаралась сдержать себя в руках. Её тон немного смягчился, она подошла к мужу и обняла его за плечо.

– Не злись, я же волнуюсь. Вон, погляди на себя – до чего дошёл. Уже на человека не похож. А я всё говорю: жалеть себя надо, а ты не слушаешь…

Истрат опустил голову, потупив взгляд. Ему стало стыдно за свой тон. Они с женой прожили уже много лет. Мужчина знал, что она никогда не посоветует плохого. Подняв, наконец, виноватые глаза, Истрат улыбнулся супруге. Вдруг снова сверкнула молния. Истрат на миг застыл. Ему показалось, что тень от какой-то фигуры стояла около входной двери.

– Мирен! А ну погляди, кому это ещё не спится в такую непогоду?

Женщина отодвинула штору и посмотрела во дворик, но не обнаружила никого.

– Чего тебе мерещится там? Совсем с ума сходишь, не иначе.

– Да говорю же, там кто-то был, Айон – свидетель.

– Всё, идём спать, уже очень поздно, – женщина развернулась и стала подниматься по лестнице, как вдруг в дверь громко ударили два раза.

– Я же говорил! – тут же громким шёпотом промолвил Истрат.

Супруги осторожно вошли в прихожую. Глаза мужчины быстро отыскали стоящие у самого порога ножны. Он приблизился к двери и аккуратно достал из них старый отцовский меч – немного затупленный, но всё же представлявший собой определённую угрозу.

«Мало ли, что за шпана там ходит…» – пролетело в его голове. Хоть городок был мирный, здесь часто останавливались всякие иноземцы и путешественники.

– Постой, может, это шутит кто? Кому взбредёт шнырять по улицам в такую грозу? – Мирен остановила мужа, схватив его за плечо.

– Я открою и посмотрю. Иди наверх! – медленно и почти шёпотом проговорил муж и аккуратно приоткрыл входную дверь.

В лицо тут же ударил холодный ветер, и дождь немедленно залил глаза. Свободной рукой мужчина вытер лицо и, прищурившись, схватился обеими руками за меч. Снаружи никого не было.

– Ерунда какая-то… – промолвил Истрат.

Напрягши глаза, мужчина стал всматриваться вдаль, пытаясь увидеть озорника, но безуспешно. Он опустил голову и отступил назад, собираясь было запереть дверь, как тут его взгляд упал на небольшую корзинку, стоявшую возле горшка с цветами слева от двери. Истрат растерялся. Но спустя мгновение он осторожно взял корзинку и занес её в дом.

«Тяжёлая…», – сразу заметил он.

Мужчина пронёс её на кухню, поставил на стул и прислушался. Ему показалось, что из корзинки доносился тихий плач или стон. Истрат испугался и начал быстро разматывать «подарок». С каждой секундой звук становился всё громче. Спустя пару мгновений, немного приподняв ткань, Истрат застыл на месте. Жена, тут же подбежавшая к нему, растерялась и ахнула. Из промокшей пелёнки выглядывали большие ярко-зелёные глазки малыша, оставленного кем-то под проливным дождём.

========== Том 1. Часть 1. «Добро превыше всего». Глава 1. ==========

Комментарий к Том 1. Часть 1. «Добро превыше всего». Глава 1.

Отредактировано.

863 год после Катаклизма.

Ингисон.

Над городом, как всегда звонко и мелодично, пели птицы. Что поделать, тёплая погода снова навестила эти края, налив жизненной силой флору и фауну Ингисона. Красивейшие разноцветные бутоны молодых цветов торопились распуститься, чтобы поскорее впитать в себя жизнетворную энергию солнца. Чистое голубоватое небо над цветущими садами закрыли массивные кроны огромных широколистных деревьев. Напевая свою радостную свадебную песню, стаи маленьких жёлтых птичек безучастно порхали вниз-вверх, наблюдая свысока за привычным бытом людей.

Утро было поздним, поэтому на городском базаре уже во все стороны шныряли домохозяйки и незадачливые купцы, стараясь подешевле найти то, что можно потом подороже продать. У хлебопечных лавок было особенно многолюдно. Обозы со свежим хлебом пустели за считанные минуты. Приятный запах мучного быстро разлетался по базару, а затем и по узким улочкам большого города. Всё шло своим чередом. В мастерских и ткацких лавках уже вовсю шумели станки. Курьеры, в основном молодые мальчишки, не переводя дыхания, бегали по домам, разнося письма и мелкую корреспонденцию. Хозяева таверн, хмурясь и ворча себе под нос, выметали на улицу осколки стекла и мелкий мусор – память о вчерашних шумных посиделках, зная, что сегодня вечером это повторится. Город жил, его дыхание было слышно везде, даже в самом далёком и безлюдном закоулке. Даже на возвышенности в самом центре селения, где располагались храм, учебные заведения и усадьбы богатых и знатных особ, шумела жизнь. Колокольни играли звонкую полуденную песню, по аллеям туда-сюда бегали служанки, нося в больших вёдрах грязное бельё. По сторонам толпы садовников ухаживали за пышными зелёными кустарниками, а от ворот поместий, то и дело пришпоривая лошадей, рослые кучера увозили куда-то своих господ.

Но в одной из таких усадеб окна были плотно занавешены – хозяева еще спали. Поместье принадлежало сыну военачальника Бертрона – главы далёкой элийской провинции. Стоит ли говорить, что в мире, погружённом в бесконечную войну, знатные представители военных профессий: а именно офицеры, генералы, командующие и военачальники – пользовались особым уважением.

Дверь в просторную, богато обставленную спальню, тихонько открылась, и из коридора показалось лицо слуги.

– Доброе утро, мой господин, – обратился он к молодому юноше, лежавшему на большой двуспальной кровати.

Хозяин уже давно проснулся. Он лежал с открытыми глазами, подложив руки под голову и смотрел в потолок, молча размышляя о своём. Заметив слугу, молодой человек повернул к нему голову и легонько кивнул.

– Доброе.

– Приказать сделать завтрак?

– Пожалуй, – промолвил юноша и рывком присел.

Дверь в покои послушно закрылась, и он вновь остался один в тишине.

Молодой хозяин переместился на край кровати и спустил ноги на прохладный пол. Найдя на ощупь тапки, юноша встал и направился к окну. Он обошёл большой лакированный деревянный стол – к нему было задвинуто воистину царское кожаное кресло, отодвинуть которое, было, скорее всего, очень непросто из-за его огромного веса. Парень одёрнул плотные шторы, и в глаза ударил яркий свет – был уже полдень. Промычав что-то невнятное, он отвернулся и лениво потопал к двери, накинул на себя халат и вышел в коридор, устланный великолепным бархатным ковром. Спустившись по длинной лестнице вниз, у входа в столовую он встретил своего слугу – худого мужчину лет пятидесяти, одетого в привычный чёрно-белый фрак.

– Две минуты, мой господин, и завтрак будет готов, – он покорно поклонился хозяину, как всегда статно держа спину, сложив руки за спиной.

– Благодарю, – сказал на ходу юноша и направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Молодой человек умылся, зачесал назад длинные желтовато-русые волосы и подошёл к замшевому креслу, на котором его ожидало чистое одеяние: тонкая белая рубашка с волнистым воротником, узкие белые брюки и фиолетовый камзол из плотной и, очевидно, дорогой ткани. У кресла покорно стояли высокие тёмно-коричневые блестящие сапоги на невысоком каблуке. Обувка была, так сказать, последним веянием моды, но вот надеть её было непросто. Сапоги имели странную и неудобную застёжку сзади, но что поделать. Наконец, справившись с непослушной обувью, молодой человек подошёл к зеркалу, повернулся боком и стал любоваться своим внешний видом.

«Неплох, неплох», – улыбнувшись, подумал он про себя. Фиолетовый камзол с золотой прострочкой на груди, спине и воротнике сидел чудесно. Его дополняли блестящие вставки на плечах и расписной кожаный пояс с большой золотой бляшкой. На груди слева был пришит чёрный прямоугольный кусок ткани с двумя жёлтыми горизонтальными полосами посередине. Это был отличительный знак офицера второго ранга.

Налюбовавшись, парень оправился и гордым шагом пошагал в столовую, где его уже ожидал завтрак. В большом продолговатом светлом помещении, освещаемом несколькими огромными арочными окнами, от одного края до другого тянулся длинный стол, во главе которого и расположился юноша. Хоть он и находился один за столом, но занимал всегда именно это место, которое принадлежало ему по праву, как хозяину дома и всей усадьбы.

Кушанье было подано, и рядом с молодым человеком уже стояло несколько накрытых крышками блюд и с десяток стаканов с напитками. Приоткрыв крышки и поразмыслив, с чего бы начать, он принялся завтракать. Слуги и повара чинно стояли шеренгой в стороне и молча ожидали, когда их господин закончит трапезу.

Наконец, молодой человек сложил приборы и, вытерев лицо салфеткой, встал из-за стола. Слуги тут же забегали, унося тарелки, вилки и ножи с собой. Хозяин меж тем направился к выходу из дома.

Вдохнув полной грудью свежий воздух с веранды, юноша оглядел свои владения и пошагал через сад к воротам поместья. Довольно немаленький парк представлял собой настоящий рай для перфекциониста – идеально ровно выстриженные кустарники по бокам выстланных белым камнем дорожек, одинаково пышные деревья, высаженные симметрично на небольших островках, небольшие прудики по сторонам, маленькие декоративные мостики над ними – всё это было заслугой бесчисленной армии слуг и садовников.

У ворот поместья парня встретил горбатый старичок с бородой – его дворецкий. Юноша улыбнулся слуге, и тот молча открыл довольно тяжёлые для немощного старца створки из кованого металла.

Молодой человек вышел из усадьбы на светлую длинную аллею, устланную ровной каменной плиткой. Громко шагая новыми сапогами офицер двигался вниз по улице к окраине города, задумавшись о чём-то. А мысли его были довольно серьёзными. С минуты на минуту в город должна была приехать его невеста – красавица Эви вместе со своими родителями. Юноша пригласил девушку к себе, чтобы совершить, пожалуй, самый главный и ответственный поступок в его жизни – торжественно просить её руки.

Они были знакомы с детства, когда молодой человек жил ещё в Бертроне со своим отцом. Эви была дочкой губернатора Юфросина – города в элийской провинции Интердика, но часто приезжала в Бертрон на отдых с родителями. Уникальные солёные воды местных озёр по слухам обладали целебными свойствами, и все зажиточные семьи хотя бы раз в год навещали солнечный Бертрон, чтобы поправить здоровье и зарядиться энергией на сезоны вперёд.

В один из таких случаев юный Дариус, а именно так звали парня, и повстречал прекрасную Эви. Она прогуливалась по мостовой вдоль берега озера вместе с мамой, когда к ней подошёл светловолосый мальчик и назвал своё имя. В этот же вечер Дариус показал гостям лучшие уголки Бертрона, а уже через неделю семьи детей обедали вместе – родителям девочки очень нравилось то, что за ней ухаживает сын военачальника. Ваталлос ан Боуэн, отец Дариуса, тоже не был против. Добрая и милая Эви сразу ему понравилась, и он поддержал выбор сына. Да и связи с высшими кругами Интердики, так сказать, никогда не помешают.

Через пару недель семья девочки должна была возвращаться в родной край. Но дети не забывали друг друга: они еженедельно писали друг другу письма и планировали новую встречу. Через год это случилось. Не без желания их родителей, естественно: какой союз мог бы получиться с политической стороны.

Так проходили годы. Через несколько лет Дариуса определили в военную школу при знатном легионе, а Эви пошла учиться в академию для девочек – так уж было принято в высших кругах.

И вот, наконец, перед нами красавец Дариус ан Боуэн – молодой офицер второго ранга. Высокорослый, широкоплечий кареглазый блондин: бархатные волосы до плеч, ослепительная улыбка и ехидный взгляд. Но как изменилась за это время милая Эви, чью завораживающую улыбку Дариус вспоминал каждый божий день? Наверное, стала ещё прекрасней. Хотя куда уж прекрасней?

Юноша запомнил восемнадцатилетнюю Эви такой: стройная блондинка с абсолютно правильными чертами лица – большие голубые глаза, тоненький носик и постоянно улыбающиеся губки. О, Айон Всемогущий, а какие ножки… Словно порхает на невидимых крыльях! У Дариуса просто голова кругом шла, когда он вспоминал её – ту самую, от которой сердце молодого воина запылало огнём, сравнимым лишь с пламенем Бездны. Ну, оставалось немного. По приглашению юноши, отправленному три недели назад, сегодня должна была состояться встреча, которая изменит их судьбу навсегда.

Дариус ускорил шаг. Конечно, разумнее было нанять экипаж, а не идти пешком, но офицера переполняли чувства, и, шагая по белёсому уличному камню, волнение вперемежку с эйфорией передавались безжизненной породе – так было легче. Вдруг юноша услышал отголоски своего имени – неужто сейчас? Ну нет времени на бессмысленное общение! Но, несмотря на торопёжку, воспитанный воин остановился и развернулся. К нему подбежала женщина самого, так сказать, среднего возраста в пышном чёрном платье. За ней следовала молодая девушка в скромном одеянии – по-видимому, её служанка. Увидев нашивку на груди офицера, она тут же в смущении спрятала взгляд от статного незнакомца.

– Дариус! А я Вас звала! Ух, Вы сегодня просто великолепны, – воскликнула женщина, дёргая от восторга морщинистой рукой, в которой прочно сжимала сложенный веер.

– Расефиэль, Бэлла, – приложив три пальца к брови, поприветствовал её юноша. – Вы тоже очаровательно выглядите.

– Ой, – смущённо отмахнувшись, сказала женщина. – Да ладно Вам. Оу-у, какие сапоги, Дариус! Шикарно! Прямо под цвет глаз! – заохала она. – Видела такие только в Элиане! Неужто мода и до наших краёв дошла? Куда-то направляетесь?

– Благодарю, – учтиво кивнул юный офицер. – Нет, решил прогуляться. День нынче дивный… – вздохнул он и улыбнулся женщине, чтобы поскорее избавиться от её компании. – Ладно, Бэлла, мне пора, ещё к портному забежать стоит…

– А-а-а, – довольно махнула женщина и раскрыла веер. – Это тоже дело полезное. Я тут с Нирей за цветами отправилась. Уж больно красивые на витрине в лавке стоят… Думала, прикуплю, посадят мне аллейку белоснежную вдоль дорожки к дому… – засмеялась она. – Ну ладно, до скорого, Дариус. Ещё увидимся.

Юноша отсалютовал и поспешил удалиться – время бежит! Нужно успеть к центральной площади вовремя! Молодой человек всегда был вежлив с окружающими – таково бремя офицера, но что творилось в эти моменты внутри его души – было известно лишь Айону.

Район, где располагались храмы и усадьбы знати, находился в самом центре города на невысоком холме, откуда открывался вид на все близлежащие земли. Он был окружён толстой крепостной стеной и назывался крепостью Иллюзий Ингисона.

Ходит легенда, что, когда элийские легионы впервые попали на земли тогда ещё балаурского Ингисона, они увидели в холмах нечто похожее на огромного монстра. Подобравшись поближе, генералы разглядели, что это был никакой не монстр, а лишь огромное дерево причудливой формы. Забравшись на вершину холма, офицеры поняли, что это будет идеальным местом для сооружения лагеря. Потом здесь же возвели крепость, а в память о том происшествии назвали её крепостью Иллюзий. Хотя, возможно, была и другая причина, кто знает.

В относительно мирное время ворота, отделявшие крепость от остального города, были открыты. Снаружи всё выглядело по-другому. Просторные светлые улицы сменялись на узкие мрачные переулки. Ни парков, ни садов в городе не было, только одна центральная площадь с фонтанной аллеей являлась достопримечательностью города. Несмотря на название «центральная», она находилась вовсе не в центре, а глубоко на окраине. К ней вели две широкие улицы от ворот города и крепости, соответственно. Да и к чему были эти достопримечательности? Селение основали лишь для того, чтобы поскорее заселить «освобождённый» Ингисон. Город всё же был военным, нежели гражданским. Об этом постоянно напоминало несметное количество арсеналов и казарм, разбросанных по всем уголкам.

Дариус добрался до площади, как он считал, вовремя. Здесь всегда было многолюдно – рядом располагались базар и питейные заведения, один из немногих оплотов радости для скучающих между битвами воинов. У фонтанов уже стояло много экипажей, но среди них не было того, которого юноша с таким нетерпением ждал. Офицер нервно подошёл к свободной скамейке у кромки площади и приземлил себя, при этом расположившись так, чтобы улица, ведущая от въезда в город, хорошо просматривалась. Минуты длились, словно вечность. Юноша беспрерывно теребил дорогие наручные часы, притаптывая ногой. На площадь въезжали всё новые и новые экипажи. Кучера высаживали пассажиров у центра и, пришпорив лошадей, увозили кареты обратно, чтобы не занимать попусту пространство.

Вдруг Дариус увидел повозку, которая отличалась от остальных: кремового цвета дерево с золотыми узорами – на таких явно возили важных господ. У его отца была такая, поэтому он хорошо знал это. Белая лошадь остановилась неподалёку от офицера, и кучер мгновенно покинул своё место, чтобы открыть дверцу кареты. Сердце юноши забилось быстрее – он чувствовал, что это они. Дариус встал, оправился и гордым шагом, как учили, пошагал к экипажу.

Из тени салона показалась мужская фигура. Она неуклюже спустилась на мощёную дорогу, вытянулась, поправила парадный фрак, втянула большой живот и подала толстую руку женщине. Молодой человек узнал этого мужчину – да, он не ошибся.

Следом вышла ухоженная стройная дама – жена губернатора. С последней их встречи она ничуть не изменилась, как показалось юноше. Дариус уже почти приблизился к гостям, как тут же застыл на месте. Смущённо улыбаясь, из тёмного салона экипажа выпорхнула красивая девушка в бежевом платье. Её движения были нежными, лёгкими и непринуждёнными.

– О, Айон… – невольно промолвил молодой офицер, наконец, выйдя из секундного ступора. – Как же Вы прекрасны, Эви…

Но девушка этого не слышала. Она неуверенно поставила мерцающие в бликах солнца туфельки на твёрдый камень площади, и перед взором публики, уже обратившей внимание на дорогую карету, предстало прекрасное творение Айона – дочка губернатора из далёкой Интердики. Эви поправила милую шляпку и отошла чуть поодаль от дверцы. Кучер в тот же миг стал вытаскивать тяжёлые чемоданы из ящика за салоном. Но на его ругательства и неуклюжесть никто не обращал внимания – зеваки были заняты изумительной незнакомкой.

Вот вещи уже выгружены, вот экипаж уже уехал, а Дариус всё ищет слова, которыми встретить невесту и её родителей. Наконец, прокляв своё воображение, офицер всё же пошёл навстречу дорогим гостям. Он появился из толпы, тоже прекрасный, мило и сдержанно улыбающийся снаружи, но пылающий от волнения и нетерпения изнутри. Он подходит, кланяется, отдаёт честь отцу, услужливо целует руку матери, и их взгляды встречаются. Большие голубые глазки Эви заиграли тысячами кристалликами света и потянули к себе, словно магнит. Но нет, не сейчас, Дариус, – держаться, во что бы то ни стало! Юноша преклонил колено, взял ручку прекрасной особы и молча поднёс её к губам. Из уст милой Эви донеслось тихое, но радостное:

– Здравствуй…

– Расефиэль… – проговорил офицер, нежно и медленно поцеловав руку девушки.

Так прошла, казалось, целая вечность. Наконец, отец девушки, Ромул ан Грейв, прервал молчание громким кашлем.

– Здесь очень-очень красиво, – промолвила жена губернатора, госпожа Фемисса ан Грейв.

Дариус отвлёкся от девушки, быстро поднялся на ноги и как ни в чём не бывало заговорил:

– Да, несмотря на страшилки, которые сказывают о нынешних землях, здесь есть на что посмотреть, – на этих словах его взгляд снова упал на и без того смущённую Эви. – Добро пожаловать в Балаурию, – вновь поклонился офицер. – Прошу за мной.

Дариус подозвал рукой местных носильщиков, шныряющих туда-сюда, и приказал им взять поклажу гостей.

– Куда мы идём? – заинтересованно спросила Фемисса.

– Мы с отцом устраиваем приём в честь Вашего приезда. Он будет здесь с минуты на минуту.

Конечно, юный воин знал, что Ваталлос ан Боуэн, его отец, никогда не славился пунктуальностью, но опоздать в такой час – это было пиком неуважения. Они условились встретиться на площади. Это было ещё одной причиной, почему Дариус не взял с собой экипаж – на двух каретах в один дом ехать было не по этикету. Тем более просторный салон повозки отца вместит человек десять, так что переживать из-за возможной тесноты не стоило.

– Отойдём подальше от шума, – посоветовал воин. – Здесь всегда людно.

Несмотря на услужливость и кажущееся равнодушие, Дариус старался не отпускать из взора Эви, хотя бы раз в две-три секунды переводя взгляд на милую особу.

– Когда же все эти люди успели тут обосноваться? – спросила мать девушки.

– Весь город был построен за десяток лет, а основан он был ровно сорок один год назад. Но, несмотря на это, новые жители всё ещё прибывают сюда, – добродушно объяснил молодой офицер.

– Я смотрю, город разросся, – взял слово отец семейства. – Я был тут лет семь назад, домов к западу отсюда ещё не было.

– Вы правы, новые районы появляются с каждым годом. Интересный факт: за пять лет население Ингисона возросло в полтора раза.

– Впечатляет, – отрезал губернатор. – Но до Интердики вам ещё далеко…

– Конечно. Не все земли освоены, не везде проложены дороги, провинция – новая для нас, – Дариус рассказывал, обильно жестикулируя руками. – К тому же люди пока боятся сюда массово переезжать.

– Балауры?.. – мужчина грозно и немного задумчиво глянул на воина.

– И балауры, и асмодиане, и местная фауна. Опасностей много… пока, – уточнил Дариус. – Мы выстроили высокую стену к югу и северу от города и поставили аванпосты. Теперь в радиусе пятидесяти километров безопасно.

– Много ли это?..

– Достаточно, чтобы предотвратить беду.

– Приятно слышать это из уст офицера, Дариус, – продолжал Ромул ан Грейв. – Но вдруг войска балауров или, что ещё хуже, асмодиан прорвут стену?

– Это исключено. Вдоль неё бесперебойно бродит патруль. На аванпостах постоянно дежурят две тысячи воинов из лучших легионов Элиоса. Если драканы или красноглазые пойдут в атаку, мы сумеем их сдержать, – уверенно, словно заученным текстом, говорил юноша.

Ингисон, как и Келькмарос, раньше принадлежали балаурам. Находились эти земли не на внутренней, а на внешней стороне Атреи – прямо у самого Эфирного барьера, отделявшего раздробленную планету от бескрайнего космического пространства. После Катаклизма сквозь разлом воздух растёкся по всему пространству внутри магического щита. Воды океанов, скрывавшихся внутри планеты, попали и на её внешнюю часть. Под лучами близлежащей звезды некогда безжизненные земли стали расцветать. Теперь вся Атрея стала обитаемой.

Как оказалось потом, после Катаклизма балауры скрывались и здесь. Они оккупировали внешние половинки планеты, собираясь с нуля построить новую цивилизацию, но исполнить свои планы им было не суждено. Люди быстрее пришли в себя после всемирной трагедии и стали искать всё новые места для жизни, пока через пространственные разломы, спонтанно открывшиеся по всей Атрее, не попали в избалованные солнцем земли Ингисона и Келькмароса. Элийцы смогли вытеснить ящеров из Ингисона, а асмодиане захватили Келькмарос. Драканы вынуждены были отступить в соседние провинции.

И вот уже пятьдесят лет Ингисон принадлежит элийцам, а Келькмарос – асмодианам. По иронии судьбы эти земли находятся по соседству, а разделены лишь протяжённым горным хребтом, через который балауры за время владения им успели прорыть длинный тоннель. Конечно, эти земли не живут мирно – постоянно случаются набеги как со стороны элийцев, так и асмодиан. Да и балауры не сидят сложа руки: довольно часто около Срединного хребта появляются штурмовые отряды драканов. Мелкие стачки случаются почти ежедневно, крупных же сражений в последнее время не припомнилось.

Относительное затишье на землях балауров, или в Балаурии, продолжается вот уже на протяжении двух с половиной лет. Похоже, люди, наконец, сообразили, что лучше заняться освоением новых земель, возведением городов и крепостей, чем бесконечно и бессмысленно воевать…

Наконец, из-за поворота показалась почти такая же, как у гостей, дорогая повозка. Только она была раза в два больше, и вела её упряжка из трёх лошадей.

– А вот и мой отец… – с выраженным недовольством произнёс Дариус.

Экипаж остановился перед процессией, кучер не стал слезать со своего места, а дверь открылась сама. Из кареты ловко выпрыгнул статный коренастый мужчина в белом мундире с фиолетовой нашивкой на груди – военачальник. Волос на голове почти не было, а оставшаяся негустая шевелюра была полностью седой – мужчина был уже в годах. Но по лицу сказать это было сложно – опытный воин выглядел довольно молодо. Таким качеством обычно обладают только Даэвы, которым не страшна старость.

Военачальник кивнул головой в знак почтения и пожал руку губернатору. Прекрасных дам же он, как и подобает, поприветствовал комплиментами.

– Заслуженный рыцарь Ордена Миразента Ваталлос ан Боуэн к Вашим услугам, – голос мужчины был тоже молодым – никаких покашливаний или хрипоты.

– Здравствуй, старый друг, – произнёс Ромул.

– Прошу, – военачальник указал руками на дверь в карету и помог дамам забраться внутрь. Затем он пропустил губернатора и своего сына, а сам залез последним.

В салоне элитного экипажа было очень просторно. За беседой путь до усадьбы Дариуса показался чуть ли не мгновенным. Старичок-дворецкий послушно отворил ворота, и повозка заехала во двор. Экипаж сделал круг по парку и остановился у входа в дом. В этот момент встречать обещанных гостей вышел личный слуга Дариуса – Эдвард. Он подошёл к карете и открыл дверь, покорно поприветствовав всех пассажиров.

Процессия вошла в дом. Дариус показал интерьеры и велел кухаркам подать заранее приготовленный обед. Хозяин по праву занял место во главе стола, на противоположном конце расположился его отец.

За обедом беседа также не прекращалась, и, как это уже стало понятным, юный офицер не сводил влюблённых глаз с красавицы Эви. После трапезы воин сообщил, что вечером ожидается приём, на котором будут все «сливки общества» Ингисона. Гостям дали время подготовиться и обустроиться в выделенных им комнатах. Проводив их, ан Боуэны остались наедине в просторном гостином холле.

Сначала в помещении стояла тишина, никто не решался заговорить первым. Хотя отец с сыном не виделись так долго, казалось, есть столько интересных тем для разговора. Но нет, они сидели в мягких креслах у погашенного камина напротив друг друга и с каменными лицами молчали.

Ваталлос не видел юношу около полугода – дела в Бертроне шли не очень. Приспешники балауров, надоедливые краллы, совершали набеги на деревни мирных жителей, сжигали поля, убивали скот. Чтобы расправиться с противником, военачальнику пришлось лично руководить легионами. Но изгнать тварей с захваченных земель юга Бертрона долго не получалось, поэтому всё эти месяцы воины не могли покинуть свои позиции даже на день, не говоря о встрече с родными. По этой причине Ваталлос не мог присутствовать на торжественном вручении его сыну звания офицера второго ранга.

Дариус должен был быть на отца в обиде, но нет, он перенёс эту новость спокойно, как обычно. Юноша привык, что в последние годы встречи с отцом были реже, чем встречи с Эви. Что поделать, должность военачальника предполагает под собой большую ответственность, но молодому человеку легче от этого почему-то не становилось.

Ваталлос приобрёл для Дариуса поместье в самом центре крепости Иллюзий восемь лет назад, когда тот ещё учился в обычной школе. А когда через шесть лет тот окончил военную академию, отец пристроил его в элитный легион под руководством известного Даэва. Сначала он был обычным легионером, но вскоре его повысили до старшего воина центурии – заместителя центуриона. Так Дариус и жил эти два года один в окружении несметного количества прислуг, ухаживающих за барином, как только он пожелает. Не сказать, что одиночество было юноше в тягость – всё это время прошло в бесконечных тренировках и разведывательных вылазках на восток Ингисона – к Срединному Хребту. Скучать просто не было ни времени, ни сил. А никто и не говорил, что быть легионером Кинжала Безмолвия – простая задача. Известней этого легиона был, наверное, лишь легион Сияния Миражей – гордость Элиоса, оплот доблести и воинской храбрости, а также гроза асмодиан и драканов во всех балаурских землях.