Текст книги "За гранью вечности (СИ)"

Автор книги: AlexanderMay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 70 страниц)

Элийская Цитадель встретила гостей вежливо. Купол, которому крепость обязана прелестным голубым небом, мерцал и переливался в лучах огромного Ока Арэшурата, чей пугающий свет не пропускал сей магический Эфирный барьер.

Наконец, из дворца вышли две облачённые в кремового цвета металл фигуры и подошли к гостям. Легионеры представились и пригласили их внутрь. Фемисса ан Грейв позвала дочку и помахала ей, мол, пора идти. Эви вздохнула и лёгкой походкой направилась ко входу.

Интерьеры крепости напоминали более какие-нибудь усадьбы в Элиане: куча золота, цветное стекло, рельефы на стенах и колоннах, огромные драгоценные люстры. Стражники провели гостей на второй этаж. Пройдя по длинному коридору, семейство ан Грейв оказалось перед высокими арочными дверьми, ведущими в зал заседаний.

– Вам сюда, – проговорил один из легионеров.

Ромул взял себя в руки – аудиенции с Гелионом он не желал. Но раз дело касалось его дочери, пришлось перешагнуть через самолюбие.

Внутри во главе длинного стола сидел коренастый мужчина средних лет. Пышные русые волосы и гладкий высокий лоб с нахмуренными бровями выдавали в нём властного человека. Густые усы также придавали суровости. А пронзительный взгляд узких сияющих бессмертием глаз заставлял трепетать изнутри. Поодаль от военачальника смирно сидели Ваталлос и Дариус ан Боуэны. Юноша мимолётным грустным взглядом встретил гостей и снова уставился на главнокомандующего.

– А вот и вы! – в меру суровым, но наигранно добродушным тоном сказал Аскалон. – Садитесь.

Ромул подвёл дам к столу и усадил их напротив семьи ан Боуэнов. Сам он занял место чуть ближе к Гелиону. Эви робко посмотрела на Дариуса, ожидая в его взгляде огонёк поддержки, но его лицо также было мрачным.

«Что-то не так…» – догадалась девушка. Её сердце забилось сильнее в волнении.

Аскалон громко кашлянул и обратился к Эви.

– Юная леди… – он сложил мощные руки в замок и опустил их на стол, а сам осматривал гостью своим острым, как бритва, взглядом. – Да, красоты Вам не занимать.

Затем он обратился к главе семейства:

– Ромул ан Грейв, рад встрече, – но в голосе военачальника не было светлых нот, лишь холодность, равнодушие и леденящая строгость. – Теперь все в сборе, – продолжил он. – Начнём… В Ваше отсутствие мы с ан Боуэнами обсудили некоторые вещи. Вы, Эви, как я понимаю, невеста Дариуса, – это звучало, как вопрос.

Девушка робко кивнула, тихо добавив:

– Да, Ваше Благородие.

– Чудесно. Насколько мне известно, Вы исчезли прямо перед свадьбой, а затем чудесным образом нашлись… ни где-нибудь, а в самом Келькмаросе.

Эви опустила голову.

– Меня похитили… – проговорила она.

– Да, это я знаю. Как Вы оказались в Келькмаросе?

Девушка глянула на военачальника. Её прожигал насквозь его мерцающий взгляд. Эви хотела солгать, точнее, рассказать не всё, что с ней произошло за тот месяц, но ей казалось, что Гелион увидит её ложь, почувствует это своим чутьём и накажет.

«Если он узнает, что я была так долго у асмодианина, то подумает… Нет, я же не…»

Остальные из тех, кто находился в зале, предательски молчали, уставившись на бедную девочку. Наконец, юная элийка заговорила:

– Я… Меня… увезли куда-то. Почти месяц я жила в какой-то темнице, пока меня не вызволил тот асмодианин… – Эви всё же решила немного утаить от главы Арэшурата.

Лица Дариуса и Аскалона тут же напряглись. Юноша вопросительно сощурился, глядя в глаза невесте, а Даэв облокотился на руки и привстал.

– Что за асмодианин? – грозно спросил он.

«Ну вот… Они же знают его имя».

– Териан Лекас, – произнесла девушка. – Он вытащил меня из темницы и увёз в Келькмарос…

Дариус хлопнул кулаком по столу и откинулся на спинку кресла, отвернувшись и оскалившись.

– Снова этот балаурский сын… – прошипел он.

Гелион сохранял хладнокровие, но глаза его запылали намного ярче, когда он услышал это имя.

– То есть, асмодианский бессмертный вдруг ни с того, ни с сего решил вызволить элийскую девчонку из какой-то там темницы, а потом взял и увёз её в Балаурию, так? – голос главнокомандующего звучал, словно рык зверя.

– Да… – тихонько ответила Эви.

– Чудесно. И где же вы жили?

– В лагере шиго… На севере… вроде.

– У контрабандистов, значит, – заключил Даэв. – Понятно. И чем вы занимались всё это время?

Ромул не выдержал:

– Это возмутительно! – воскликнул он, вскочив с кресла. – Она – моя дочь! Я не позволю…

– Сесть! – громко рявкнул Аскалон. Мужчина тут же плюхнулся обратно на место. – Мне решать, что возмутительно, а что – нет. Отвечай, я сказал!

Эви растерялась. Она не могла солгать, когда на неё так кричали, поэтому девушка дрожащим голосом затараторила:

– Он уходил каждое утро, а возвращался поздно вечером. Я не знаю, куда он ходил.

– А по ночам Вы были вместе, да? – Гелион исподлобья посмотрел на элийку, словно прожигая её насквозь своим взглядом дикого коршуна.

– Нет! – громко крикнула девушка и чуть не заплакала, понимая, куда клонит высокопоставленный Даэв.

– Хватит! – Дариус ан Боуэн редко встал и грозно заговорил в лицо Аскалону. – Я не желаю слышать такие вопросы, адресованные моей невесте! Не смейте сомневаться в её чистоте! Она…

– Сесть, я сказал! – ещё громче заорал Гелион, прервав юношу. – Хочешь, чтобы я велел казнить тебя за дерзость, мерзкий щенок? Ещё один подобный возглас с твоей стороны, и твоя голова будет украшать деревянный кол где-нибудь в Ингисоне! Вон, посмотри, как твой отец смирно сидит. Он пока знает, кто его начальник!

Дариус посмотрел на отца. Тот действительно сидел в своём кресле, даже не шелохнувшись. В его взгляде читался гнев, но он, как опытный воин, держал свой пыл внутри. Юноша сморщил лицо. Он счёл бездействие со стороны отца предательством, предательством чести и достоинства. Но Ваталлос не мог воспротивиться Гелиону – мало кто знал, как главнокомандующий расправляется с неугодными офицерами, пусть даже военачальниками.

Спустя мгновение тишины Дариус понял, о чём говорил его отец, тогда, в экипаже. Теперь он увидел в Гелионе признаки диктатора, безумного воина, помешанного на своей исключительности.

Юноша был вынужден сесть на место и замолчать. Как бы на него сейчас ни смотрела его возлюбленная, другого выхода не было. Подчинение, или смерть. Пришлось проглотить обиду и смириться с норовом военачальника Арэшурата.

– То-то же! – прорычал Аскалон. – Хорошо. Скажи мне, Эви, что этот асмодианин говорил по поводу тебя?

– Ничего… – девушка жалобно посмотрела на Гелиона. – Он редко разговаривал.

– То есть, причину твоего спасения он не называл?

– Нет…

Конечно, Эви могла что-то ещё сказать, но не стала. Мало ли, вдруг её язык нанесёт вред не только ей, но и Териану. А она не желала лишних страданий никому.

– Странно всё это, – заключил Гелион. – Ладно. Видимо, настал момент, когда и мне нужно раскрыть карты… – мужчина сощурился и внимательно оглядел присутствующих. – Мне было бы глубоко наплевать на ваши дела с каким-то асмодианином, если бы не одно «но»: Териан Лекас – тот самый Даэв – что-то замышляет. И это – что-то недоброе по отношению к Элиосу. Он – агент Пандемониума, неуловимая смерть с шестью мечами… Сложить все факты воедино очень просто. Ты, моя дорогая Эви, укрываешь от меня его истинные мотивы, и мне это не нравится.

– Но я не… – пыталась возразить девушка, но Гелион перебил её.

– Молчать! Как удобно иметь агента, приближённого к легиону Щита Неджакана… – Аскалон посмотрел сначала на Эви, потом на Дариуса. – Выйти всем, кроме ан Боуэнов. Живо!

Ромул замешкался, но грозный взгляд военачальника поторопил его. Он помог жене и дочери встать и вывел их из зала, закрыв за собой дверь. Внутри остались глава Бертрона и его сын.

– Что происходит? Что это всё значит? – перепуганным голосом спросила отца Эви, когда они вышли из помещения и остановились около дверей. Из глаз девушки неустанно текли слёзы – она не знала, чего теперь ожидать, и почему Гелион выгнал их.

– О, доченька! – Фемисса ан Грейв обняла её и тоже заплакала.

Ромул не находил себе места. Слова Аскалона ничего хорошего значить не могли. Мужчина бродил около дверей и пялился в дорогой пол.

– Ответь же что-нибудь! – надрывно крикнула на мужа Фемисса.

– Я не знаю! – нервно воскликнул в ответ губернатор и подошёл к входу в зал. Он приложил ухо к дверям и стал слушать.

Изнутри доносились грозный крик Гелиона, а так же громкий голос Ваталлоса. Дариус то и дело встревал в их разговор, но разобрать слова было тяжело.

«Не смейте!.. Если так… Я сам… Никогда!» – звучали только обрывки фраз.

Наконец, послышался приближающийся стук сапог. Ромул отошёл от дверей. Створки резко распахнулись, из зала выбежал Дариус и бросился к Эви, крепко обняв её.

– Я не позволю! Я никому не позволю причинить тебе вред, слышишь? – обрывая дыхание, шептал он на ухо невесте. – Пусть он хоть тысячу раз военачальник, не позволю!

За ним показался Ваталлос. Лицо мужчины было расстроенным. Ромул подбежал к нему, схватил за плечи и, глядя прямо в глаза, спросил:

– Что там случилось?

Ответ не заставил себя долго ждать. Ваталлос вздохнул и тихо произнёс:

– Увозите Эви как можно дальше отсюда, пока не поздно…

– Что? – Ромул ничего не понимал.

– Гелион думает, что она – засланка Безмолвных Исполнителей. Переубедить его невозможно, так что лучше бегите…

Фемисса услышала это и открыла рот от удивления и шока.

– Куда нам бежать? – спросила она.

Эви с Дариусом тоже устремили взгляды на главу Бертрона.

– Самое безопасное место – Фоэта. Там ваша дочь будет в безопасности…

– А мы? – испуганно спросила Фемисса.

– Возвращайтесь в Интердику. Будете навещать дочь.

– То есть, это навсегда? – округлив большие голубые глаза, поняла Эви.

– Пока всё не устаканится… Гелион в ярости. Он помешан на заговорах. Да ещё эта беда с Элизиумом…

– Но я ни в чём не виновата!.. – взмолилась девушка.

– Я знаю, – уверенно произнёс Ваталлос. – Но к чему эта правда, если официальная версия – совершенно другая?

– Я еду с Эви, и точка, – суровым низким голосом сказал Дариус.

Ваталлос посмотрел на сына. Он был готов к этому. Между карьерой и любовью молодой человек выбрал любовь – Айон видит, это было ожидаемо. Скоро трудов ради того, чтобы вновь обрести свою вторую половинку, и вот новая напасть. Конечно, Дариус взвесил все «за» и «против» – его решение было уверенным и обоснованным.

– Что ж, – вздохнув, сказал его отец. – Мне понятен твой выбор, но знай, что в таком случае ты будешь считаться пропавшим без вести, а я буду отрицать любую причастность к твоему исчезновению.

– Я готов, – не моргнув, отрезал юноша.

– Хорошо. Я предупрежу твоего легата обо всём. Я уверен, он поймёт и согласится…

– Что его легат поймёт? – донёсся голос из-за спины.

Мужчины обернулись. К ним медленно шагали три знакомые фигуры.

– Какая встреча… – пробормотал Ваталлос.

– Расефиэль, – кивнул Даймон и оглядел собравшихся. – Что вы все здесь забыли?

– Расефиэль, господин легат, – отозвался Дариус. – Аудиенция с господином Гелионом, – он сморщил лицо.

– Понятно… – протянул Даэв. – Вот и мы тоже…

Позади легата Щита Неджакана медленно ступали его жена Белатрисс и Канеус. Бессмертные поприветствовали ан Грейвов и ан Боуэнов.

– Так о чём вы говорили? – спросил Ваталлоса Даймон.

Дариус с отцом переглянулись. Глава Бертрона махнул головой Даймону, мол, следует поговорить наедине. Командующий и ан Боуэны шагнули в сторону и стали тихо переговариваться.

Эви тем временем познакомила семью с Белатрисс и Канеусом. Последний, как всегда, был молчалив, и кроме лёгкого кивка от него нечего было ожидать. Через несколько минут к ним присоединились мужчины.

– Я всё понял… – подтвердил Даймон. – Я скажу, что Дариус не вернётся во время штатного патрулирования Бездны. Нового центуриона я подберу. Скажи мне одно, – обратился легат к своему подчинённому. – Это твой окончательный выбор? – в голосе Даэва чётко слышались нотки разочарования. Даймон надеялся, что Дариуса ан Боуэна ждёт прекрасное будущее как воина, а, может, и бессмертного защитника Элиоса. Легат уже строил планы, и решение юноши застигло его врасплох.

– Да. Окончательный, – как нельзя строгим тоном ответил юный офицер.

– Хорошо. Можешь на меня положиться… – холодно промолвил Даймон и распахнул дверь в зал заседаний, где его и других Даэвов ждал Гелион.

Белатрисс и Канеус послушно последовали за ним. Волшебница только лишь успела помахать рукой Эви и её родителям и широко улыбнуться, как створки захлопнулись изнутри.

– В Фоэту… – промолвил Дариус, обняв за плечи любимую.

Девушка сомкнула губы и кивнула – другого выхода, увы, не было.

========== Часть 4. Глава 9. ==========

Комментарий к Часть 4. Глава 9.

Отредактировано.

Морхейм.

Ведро с водой, стоявшее около входа в клетку, опустело пару суток назад. Обычно его наполняли раз в три дня, а, значит, скоро сюда придут стражники. Асмодианский Даэв сидел на мокром полу рядом с ним, прислонив исцарапанную спину к стене. Он ни о чём не думал, ничего не ждал – просто наблюдал за едва уловимым течением Эфира в воздухе снаружи камеры. Конечно, его было недостаточно, чтобы чувствовать себя хорошо, тем более до самой темницы, где содержали Териана Лекаса, его потоки, увы, не доходили.

За неделю, проведённую в подземной тюрьме, бессмертный успел изучить свою клетку полностью – он знал, в каком углу стена более гладкая, чтобы можно было безболезненно прислонить к ней израненную спину. Даэв понял, в какой стороне камеры с потолка капает наиболее чистая вода, поэтому пленник не очень зависел от доброй воли стражи в виде ведра воды. Еду Териану не давали – от голода Даэв не умрёт, он просто будет очень слаб. Это и нужно было аканам подземелья – не убивать пленника, но и не дать возможности ему совершить побег.

Гарнизон Исагира ещё не покинул окрестности вулкана Мусфель, поэтому Териана Лекаса охраняли именно его легионеры – асмодианин сделал такой вывод по одинаковой форме воинов и бронзовым нашивках на плечах. Теперь все сторонники Безмолвных нацепляли на себя этот отличительный знак – маленького бронзового паука. Так повстанцы отличали друг друга от бойцов армии Видара.

Стул и стол с лампой на ней из камеры вынесли уже на вторые сутки. Внутри остался только здоровый металлический шкаф. Он был в метр шириной и в два с лишним – высотой. Открыть его Даэв не смог – сбоку висел тяжёлый замок.

«Орудие пыток…» – сразу догадался асмодианин.

Под дверцей шкафа была большая лужа уже давно почерневшей запёкшейся крови – Териан был в этой клетке не первым.

Так как окон в камере не было, единственным источником света был настенный факел в коридоре, но он погас два дня назад. Асмодианские Даэвы могут видеть в темноте – этой способностью их одарила природа северных земель Атреи.

«Ну же… – думал про себя бессмертный. – Вам надоест меня здесь просто так держать. Когда уже начнётся действо?..»

Териан понимал, что именно сюда его посадили не случайно. Исагир упоминал, что будет очень больно, и Даэв ждал этого момента.

«Хоть какое-то разнообразие…» – ухмылялся Териан.

Вы скажете, что он спятил, когда подумал, что жаждет боли. О, нет… Но сидеть без дела и ждать, пока наступит конец света… было невыносимо. Как говорится, рецепторы должны работать, приносить чувства. Даже девятисотлетнему бессмертному. А если кроме болевых рецепторов задействовать ничего не удаётся, то и это казалось Даэву не самой плохой идеей. Тем более, к ней он привык, без неё было как-то… пресно.

«Похоже, мои молитвы были услышаны… – ехидно оскалившись, подумал асмодианин, когда услышал приближающийся звук шагов. – Определённо, двое… Плеск воды… Слава Айону».

Териан Лекас оказался прав. После громкого звука открывающегося замка и жалобного скрипа решётки внутрь зашли два стражника. Пленник равнодушным взглядом осмотрел их, даже не сдвинувшись с места.

«Серая броня. Без оружия. Шлемы с закрытым забралом. Вместо белой эмблемы – наспех прицепленный бронзовый паук. Сапоги старые, изношенные. Определённо, не офицеры. Значит, обычные легионеры. Скорее всего, даже рекруты-патрульные: носы сапог сбиты – часто поднимались по ступеням. Что ж, неплохо для начала…» – сказал себе Даэв. Териан был наблюдательным – он умел замечать то, что нужно, и это не раз спасало его шкуру.

Один из стражников споткнулся о ногу пленника, когда входил, и чуть было не упал, при этом не выронив из рук ведро с водой.

– Проклятый Даэв! – выругался он и вылил всё содержимое сосуда на голову Териану. – Пей, скотина!

Бессмертный опустил голову, ему было всё равно. Вода быстро стекла вниз, насквозь промочив его изодранную на спине старую рубаху. Затем он медленно поднял голову, желая внимательнее посмотреть на стража, но получил краем ведра по виску, отчего упал набок и замычал.

– Поднимайся! – рявкнул стражник и пнул его металлическим сапогом в живот. – Давай, мерзкое отродье!

Териан Лекас приподнялся на локтях, аканы схватили его под руки и силой подняли. Один воин остался держать Даэва, чтобы тот не свалился на пол, другой подошёл к шкафу и стал отпирать ржавый замок.

«Вот сейчас всё и прояснится…» – подумал бессмертный.

Тем временем страд со связкой ключей поливал заевший замок всякими ругательствами:

– Вот балаур тебя за ногу! Ржавчина проклятая!

– Что там такое? – крикнул ему второй.

– Да кровь въелась в замок – не отпереть.

– Дай сюда! – стражник бросил Териана на пол, тот сильно ударился лбом о стену, а сам с недовольным видом направился к напарнику.

Подёргав с силой непослушный кусок металла, замок всё же поддался и открылся.

– Слава Маркутану! Ха-ха, – первый похлопал товарищу по плечу. – Ну что, за дело?

– Давай, – второй согласился, и они вдвоём схватили Даэва и потащили к шкафу.

Дверь со скрипом открылась, и Териан криво ухмыльнулся увиденному.

«Так и знал… – подумал он. – Что ещё здесь могло быть…»

Шкаф на самом деле был неким подобием саркофага, задняя и передняя стенки которого были покрыты длинными острыми шипами. Изнутри противно завоняло ржавчиной. Даэв оскалился и скорчил злобную гримасу, уже представляя мысленно, как его закроют там… Надолго… Очень надолго.

Териана схватили за волосы и силой впихнули внутрь лицом к двери. Он почти не сопротивлялся, зная, что таким слабым ему не одолеть стражу и не сбежать. Наконец, его голову отпустили, и бессмертный асмодианин смог ощутить и без того израненной спиной всю остроту шипов, казавшихся ему слишком старыми и ржавыми, чтобы уколоть кого-то. Холодное железо коснулось спины Териана, и его тело тут же покрылось мурашками. Неприятные всего было там, где края шипов касались самой кожи, а не старой мокрой рубахи.

Асмодианин поднял глаза, презрительно всматриваясь в забрала его мучителей. Зелёный огонёк сменился на яростный красный. Стражники тем временем, перебивая друг друга, заговорили:

– Не пялься на меня так, ирод! Это личный приказ командующего. Будет больно, даю слово! – широко и злобно улыбнувшись, первый страж с усилием прикрыл дверцу металлического гроба, а затем слегка надавил на неё и защёлкнул. Второй навесил на кольца саркофага старый замок и провернул ключ, крепко заперев Даэва внутри.

Шипы спереди сначала нежно дотронулись до тела бессмертного. Пленник даже подумал, что всё не так плохо, как могло быть. Выше плеч игл уже не было, поэтому исключался шанс убить себя, с силой пробив череп. Проткнуть сердце также не представлялось возможным – плотные шипы не позволяли двигаться. На уровне глаз была сделана небольшая прорезь, сквозь которую асмодианин мог видеть противоположный угол камеры и решётку.

Стражники отошли от пыточного шкафа и довольно отряхнули руки. Они не видели пылающих глаз бессмертного, но он грозно смотрел на них, следя за движениями. Затем они развернулись, громко посмеялись и направились к выходу из темницы, весело бренча связкой ключей. Решётка захлопнулась с той стороны, и Даэв остался один.

Он знал, что, если ему станет невыносимо больно, никто не придёт ему на помощь. Но Териан и не думал кричать, тем более молить о пощаде. Он умел ждать.

Тем временем острые шипы всё ближе подбирались к коже. Даэву казалось, что они вовсе медленно удлинялись, впиваясь в заветную плоть. Колющая боль, окутавшая тело пленника, постепенно усиливалась. Наконец, остро заныли первые раны.

«А я недооценивал эту штуковину…» – начал корить себя пленник. Вскоре стало воистину больно.

Териан почувствовал, как горячая кровь стала медленно стекать по телу вниз. Он опустил глаза и увидел небольшую, но постепенно увеличивающуюся лужицу у своих ног.

Через полчаса стало невыносимо холодно – и из-за потерь крови, и потому что шипы были дьявольски холодными сами по себе. Тело асмодианина охватил озноб. От этого иглы впивались в плоть ещё глубже, добавляя боли. Териан не кричал, не стонал, хотя мог. Из его рта доносилось лишь тяжёлое хрипящее дыхание, иногда переходящее в тихий рык. Да и орать не было смысла: на помощь всё равно никто не придёт, а зачем тратить силы попусту?

Перед глазами начало медленно темнеть. Серая пелена окутывала Даэва, погружая разум в небытие. Вскоре Териан закрыл глаза и потерял сознание.

***

Пленник смог приоткрыть одно веко, но впереди себя ничего не видел. Озноб прекратился, но внутри было так холодно, словно его заживо похоронили во льдах, оставив только голову на поверхности. Конечности онемели, Даэв не мог пошевелить даже кончиками пальцев. Оттого и боль в руках и ногах утихла. А, может, и нет… Пробыв в металлическом гробу несколько часов, начинает казаться, что эта боль была всегда. Шипы больше не были для асмодианина чем-то чужеродным, они словно стали продолжением его тела.

Кровь капала очень медленно, донося до ушей Даэва размеренное:

«Кап… Кап… Кап…»

Находясь в полубессознательном состоянии, Териан Лекас не чувствовал времени, разум отключился, а внутреннее чутьё больше не твердило об опасности, а предательски покинуло его.

Даэву начали чудиться какие-то голоса, звуки взрывов, бренчание доспехов и лязг оружия. Вскоре к этому бешеному разнообразию добавились пение птиц, шелест листьев на ветру и приятный шум волн, пеной расстилающихся по далёкому песчаному берегу. Териан уже почти видел этот берег перед собой. А за ним – пустыня. Бескрайняя пустыня, как та, которая явилась ему во время развоплощения. Только теперь он знал, что ему нужно к воде. С головой погрузиться в прохладную приятную воду. Она залечит все раны, вернёт жизнь в тело асмодианина. Такое видение Даэв видел всегда, когда умирал.

Кожа начала срастаться вокруг шипов, кровь больше не капала, а лужа внизу почернела и затвердела. Териан вновь пришёл в сознание, но страшное ощущение металла внутри никуда не исчезло. Невыносимо хотелось пить, в ушах шумело, а онемелые руки и ноги казались ему чем-то чужим.

Даэв не стоял на ногах. Он был словно нанизан на сотни острых игл, пронзивших его плоть с обеих сторон. Разум прояснился буквально на одно мгновение. Териан успел задать себе в его один вопрос:

«Когда же я умру?.. Нельзя же вечно здесь находиться… Рано или поздно силы покинут меня, и я отправлюсь на кибелиск…» – эта мысль грела отчаявшееся сердце бессмертного. Но он понимал, что у кибелиска его будут караулить Безмолвные и снова привезут сюда. А затем всё повторится сначала…

Териан Лекас начинал вновь проваливаться в спасительное беспамятство – так организм мог выдержать дольше.

Конечно, смотрители понимали, что без еды, воды и лечения пленник долго не протянет. У них был составлен график. Два раза в день, когда Даэв был без сознания, сквозь прорезь в саркофаге ему в лицо брызгали концентрированным Эфиром. Это заставляло его раны затягиваться быстрее, пускай способность к быстрой регенерации он потерял после развоплощения.

В итоге получалось, что мышцы обволакивали собой длинные шипы, а кожа предательски срасталась с ними, составляя с гробом единое целое. Такими манипуляциями можно было продлевать жизнь пленнику сколь угодно долго, пока, как говорится, Эфир в складах подземелья не закончится.

Понятно, что асмодианин этого не замечал – ему казалось, что скоро наступит смерть, и всё прекратится. Надежда на избавление не уходила. Пожалуй, это было последнее, от чего Даэв не отказывался.

Териан пришёл в сознание от сильной вибрации саркофага, принесшей ему новую и весьма сильную порцию боли. Сросшиеся ткани в мгновение порвались, и кровь вновь ручейком потекла к ногам.

В ушах невыносимо громко шумело, но асмодианин смог уловить краем уха звук открывающего замка камеры. Не зная, зачем, может, от отчаяния, бессмертный собрал все скудные силы, которые у него были, и тихо застонал. Снаружи послышался громкий асмодианский голос:

– Здесь никого нет! Идём дальше!

Териан Лекас издал ещё один стон, надеясь, что его услышат. Он стонал, не прекращая. Даже когда к нему подошли три фигуры, он продолжал издавать жалобные звуки.

– Ты тоже это слышишь? – заговорили они.

– Угу… Смотри! Из этой штуки стекает кровь!

Второй наклонился к алой лужице.

– Ага, свежая, – он потрогал её и растёр по пальцам. – Внутри кто-то есть… Открываем! – скомандовал он, и все трое дружно навалились на замок.

– Вот Фрегионову мать! Ну же!

Они стучали рукоятями мечей по замку, пытаясь сорвать его. От этого шкаф сильно трясся, а Даэв получал всё новые и новые порции боли.

– А-а-а… – дрожащим голосом стонал он.

– Есть! – кусок металла со звоном упал на пол, и трое незнакомцев рывком открыли дверь саркофага.

Териан заорал, да так, что напрочь сорвал голос. Шипы, вросшие в кожу, с хрустом вырвало из плоти. Обмякшие ноги Даэва не могли удержать его, и бессмертный беспомощной куклой упал перед своими спасителями.

Троица опешила на секунду, но затем принялась резво переворачивать узника.

– О, Асфель… – раскрыл рот один из них, когда увидел лицо пленника, и выпучил глаза. – Госпожа легат! Госпожа легат! Вам надо это видеть!

В камеру спустя несколько секунд вошла стройная черноволосая асмодианка в лёгкой броне, вооружённая двумя кинжалами. За спиной у неё развевался чёрный плащ.

– Что такое? – спросила она.

– Смотрите… – легионеры расступились и позволили женщине подойти к узнику.

– Мать… моя… Тиамат… – воительница наклонилась и оторопела. Она знала, чьё тело лежало на полу темницы.

***

Через несколько часов.

Териан Лекас очнулся, лёжа на спине. Он попытался поднять голову. Его туловище, руки и ноги были перевязаны широкими, уже окровавленными бинтами. Воин замычал и повернул голову. В другом конце небольшой комнаты на деревянном стуле сидела женщина, важно откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

Незнакомка заметила, что мужчина пришёл в себя, и рывком поднялась. Она медленно зашагала к нему, внимательно осматривая его взглядом с головы до ног. Женщина присела на койку рядом с ним и потрогала нежной когтистой рукой лоб.

– Ничего, жар скоро пройдёт, – мелодично пропела она. – Так значит, Териан Лекас? – спросила незнакомка, не ожидая ответа на столь очевидный вопрос. – Все считали тебя сторонником Теней. С чего же ты им не угодил, раз попал в карцер?

Даэв замычал и сощурился, пытаясь вспомнить имя воительницы.

– Кенсаи… – наконец, пробормотал он.

– Молодец… – кивнула она. – Потихоньку приходишь в себя, – женщина нежно провела рукой по перевязанной груди мужчины. – Как странно, что раны не заживают даже под воздействием Эфира…

Териан перевёл взгляд на потолок и ничего не ответил.

– Ладно, отдыхай. Через пару часов я зайду – поболтаем, – пропела она и элегантным кошачьим движением встала. Потянувшись, Кенсаи направилась к выходу из комнаты и на пороге, улыбнувшись, сказала. – Да, и не уходи никуда…

Асмодианин закрыл глаза и постарался уснуть. Он давно понял по ощущениям, что его донельзя накачали Эфиром. Плюс к этому, боль от ран была довольно слабой (хотя, как сказать – довольно!..) – лошадиная доза обезболивающего. Усыпляющий эффект этих трав было тяжело перебороть, и бессмертный почти мгновенно провалился в сон.

Он не знал, сколько часов прошло, пока он спал. За окном было темно. Териан почувствовал, что бешеное количество Эфира всё же сделали своё дело: пусть боль напоминала о себе постоянно, но в остальном – слабость и недомогание как рукой сняло. Даэв попытался сесть. На удивление, получилось. Следующим шагом было подняться на ноги. Опираясь на края кровати, асмодианин с трудом, но встал. Он убрал руку с мебели. Удивительно, но голова почти не кружилась.

«Надо всё-таки спросить, чем они меня накачали… Чтобы себе потом приготовить», – подумал он.

Медленно, но уверенно шагая к двери, асмодианин услышал скрип двери.

«Рог балауров!» – выругался он про себя и хотел было плюхнуться на кровать, но Кенсаи оказалась быстрее. Она увидела, что он стоял посреди комнаты и сделала недовольное лицо.

– Я кому сказала, отдыхать? И куда ты вообще собрался? Да и ещё без одежды… – ехидно ухмыльнулась она, опустив взгляд немного ниже.

Териан вздохнул и развернулся, медленно зашагав обратно к постели.

– Но поболтать нам всё же стоит, – продолжила женщина. – Ну… Начнём с этого: что ты делал в темнице под вулканом?

– Отдыхал, разве не видно? – рыча, ответил мужчина.

– И кто же тебя отправил на этот «курорт»?

– Что тебе нужно? – Териан сощурил глаза, прожигая ими воительницу насквозь.

– Мне нужно освободить Асмодею от уродливого шрама в виде Безмолвных, – нахмурившись, заговорила она. – Полагаю, ты прекрасно знаешь, в чём сейчас дело.

Мужчина кивнул.

– Так ты на стороне Пандемониума? – спросил он.

– Я, и весь мой гарнизон, – важно уточнила Кенсаи. – А ещё сотни тысяч бравых воинов по всей Асмодее… А за кого ты?

– Ни за кого. Но если ты так интересуешься, то я точно не на стороне Теней, – Даэв изобразил усталый вид, исподлобья смотря на собеседницу.

– Странно, – она слегка отклонилась назад, недоверчиво глядя на мужчину. – Это ведь ты устроил ту кровавую бойню в Пандемониуме?

– Это была провокация Слутгельмира… Я не хотел крови…

Быть чистым душой перед Кенсаи Териан не собирался. Да и на кой это надо? Меньше всего на свете сейчас он хотел плакаться ей в жилетку.

– Говорят, в поджоге ратуши тоже ты участвовал.

– В каком поджоге? – с искренним удивлением спросил он.

– Хм-м, – задумалась женщина. – Как давно ты здесь?

– Не знаю. У меня не было календаря в камере, – презрительно ответил асмодианин.

– Довольно. Я так поняла, рассказывать ничего ты не хочешь, поэтому помочь я тебе тоже не могу. Всё же как-никак ты враг Асмодеи. Я, конечно, могла бы рассуждать так: враг моего врага – мой друг, но ты не оставляешь мне выбора.

– Уговорила, – недовольно скрипнул зубами Териан. Ему показалось, что другого выхода нет. – Меня поймали на кибелиске – цепные псы Теней караулили меня там. Затем перевезли в темницу под вулканом. Всё это время здесь находился гарнизон Исагира. Он мне рассказал, что ведёт войну на стороне Слутгельмира. Я отказался помогать ему и был наказан. Это всё, – мужчина откинулся на спину и уставился в потолок.