Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 102 страниц)

Дверь в дом была выломана. Сразу у порога маг обнаружил первое тело. У мужчины, скорее всего хозяина дома, в разных частях тела были вырваны клоки мяса. Знакомый почерк. Сомнений нет – в доме мага ждал Баху. 'Так значит вот что задумал Ортопс – свести меня с Баху' – подумал он. Хоть Фросрей и решил не поддаваться на провокации и лично не убивать Баху, однако просто развернуться и уйти, бросив этот дом, он просто не мог.

Фросрей вошел внутрь, переступив через лежащее у порога тело. Откуда-то с кухни на первом этаже раздавались какие-то звуки. Маг произнесением заклинания зажег все лучины, свечи и прочие источники света в доме, звуки на кухне сразу же стихли. Большая комната, с длинным столом посередине служившая кухней для бывших хозяев, сейчас была похожа на рабочее место мясника – все было залито кровью. Несколько тел в разделанном виде были разбросаны среди кухонной утвари. Причем вырезаны у них были только так называемые 'филейные части'. Лохматый здоровяк, одетый и воняющий как бродяга – то чем сейчас был Баху, сидел за столом. Только волчьи глаза, светившиеся в полумраке сквозь свисающие волосы, говорили о его истинной сущности. На дорогой белой скатерти, в посуде из дорого кухонного хрусталя лежали свежие человеческие внутренности, дорогие фужеры были заполнены чистой водой. Волк в человечьей шкуре, играя в человека, ножом и вилкой культурно ковырял кровавое месиво в своей тарелке, отправляя аккуратно отрезанные куски себе в рот, которые жадно пережевывал как дикое животное голодное до крови. Он пытался корчить из себя стереотипного человека, пользовался ножом и вилкой, однако стоило кровавому мясу оказаться у него в пасти, как в нем пробуждалось животное. Жадно пережевывая мясо, он аккуратно вытирал губы белой салфеткой. Фросрей увидев кровь и разделанные человеческие тела, почувствовал себя плохо. У него закружилась голова, изнутри его сковало какое-то странное тяжелое ощущение. За долгое время службы в ордене, погони за Ортопсом он видел сцены куда более страшных и извращенных убийств, но почему-то именно сейчас ему стало плохо.

– Оставаясь внутри волком, я пытаюсь хотя бы внешне походить на вас. Раз я прикончил их, то логично было бы и сожрать. А то, что это такое, убивать и бросать мясо? – ковыряясь языком в зубах, Баху объяснил магу свою странную трапезу. – Но съесть их нужно культурно, ведь внешне я теперь вроде как человек.

– Значит ты Баху? – неважно чувствующий себя маг оперся о стол. Фросрей, наконец, лично смотрел в волчьи глаза таинственного убийцы, которого не смог покарать человек-волк.

– Ты угадал. Все что у меня было – погибло. Теперь у меня осталась только одна цель. Я пришел за тобой следом, а после 'переоделся' стал таким как все вокруг. Признаюсь быть человеком очень странно (положив нож и вилку, он начал осматривать сам себя). Много всего необычного, нового. Стало как-то холоднее, опаснее. Ведь ваше тело такое хрупкое, беззащитное. Ни когтей, ни шерсти, но в то же время масса новых ощущений. Но это только на первый взгляд вы кажитесь слабыми. На самом деле у вас есть сила, превосходящая любых животных. Ваш ум и тело... руки, предназначенные чтобы создавать. Вы слабы изначально, но вашей силе нет предела. Признаюсь честно я так до сих пор и не могу ко всему привыкнуть. Жаль, что побыл в этой шкуре так мало, – громким мужским голосом, немного ломая окончания из-за своих клыков, Баху говорил полностью спокойно и расслаблено, будто беседовал с другом. Он просто делился своими ощущениями с магом. И это его спокойствие показалось Фросрею необычным, ведь они вроде как враги и маг пришел, чтобы остановить его. Здесь было что-то не так.

– Где Ортопс?

– Он ушел, дав нам возможность побыть вдвоем.

– Хочешь отомстить мне? Я в твоих глазах виновник погибели вашей мерзлой идиллии? – не двигаясь с места, спросил напряженный маг. Каждый взгляд в сторону, каждое созерцание крови и прочего, даже заполняющий это помещение запах разлагающейся плоти больно ударял по сознанию Фросрея. Он, стараясь не смотреть по сторонам, держась изо всех сил, смотрел только в волчьи глаза человека, в которого переродился Баху.

– Что ты! Ничего личного. Освободить проклятие – это последняя воля моего Духа Таргнера. Я здесь только за этим.

– Освободить проклятие, убив меня?

– Можно сказать и так.

– Ну, так чего ты ждешь? Вот он я перед тобой.

– Все идет, так как и сказал Таргнер.

– Типа все предрешено?

– Просто убить тебя слишком легко. Тебя было решено заставить помучаться. Сойти с ума. Мы должны были встретиться здесь. И вот пришло время. Пришло время Проклятию Таргнера обрести свободу, – сказал Баху, поднявшись из-за стола.

– Ты хоть понимаешь, что сейчас являешься обычным человеком? Что ты сможешь противопоставить мне? Ты уже труп. Это я пришел убить тебя.

– Так давай убей! Убей же! Убей меня! – радостно крикнул Баху и толкнул в грудь плохо чувствующего себя мага. От этих слов и сильного толчка в грудь в голове мага все поплыло. – Убей меня – только это мне и нужно. Давай дай свободу своему гневу и безумию, позволь Тьме всецело проникнуть в разум. Стань уже, наконец, ее частью, признай свою сущность. Ведь ты же этого так хочешь, ты безумно желаешь этого внутри. Уже долго ты видишь сны, в которых нет ничего кроме крови! – Баху специально кричал как сумасшедший, таким образом, пытаясь расшевелить безумие, проникшее в душу мага и дремлющее внутри него.

– Это чушь. Не было никаких снов, – отступал назад маг. От каждого слова Баху в его голове всплывали жуткие сцены изувеченных людских тел. Все ужасные сцены смерти, что он видел в течение долгой жизни, разом проносились у него перед глазами. Что-то ужасное зашевелилось внутри него.

– Что ты там бормочешь? Нет снов! Так конечно ведь ты все это время жил под Светом Духа, который защищал тебя дурака ото всех проявлений Тьмы. Но ведь сейчас ты вне Света, здесь – где-то вдалеке один во время, когда темнота опускается на мир. Ты можешь почувствовать, ты уже чувствуешь Тьму! Вот то почему у тебя кружится голова, скручивает желудок. Оглянись по сторонам, ты видишь людскую плоть, кровь. Как и у всякого порождения Тьмы с наступлением ночи при виде крови у тебя сносит башню, ты беспричинно жаждешь смерти и разрушений. Ты слышишь Зов Тьмы, ведь ее частица уже давно в тебе. А ты как думал старый кретин? Думал вечно скрываться под Светом Духа, думал, это тебя спасет? У тебя двусторонняя связь с чудовищем. Ты видишь его глазами, проникаешь в его разум и он способен также взаимодействовать с тобой. Через связь с ним Тьма проникла в тебя, и ты уже давно в ее власти, единственное, что тебя спасало все это время так это защита Духа, но сейчас ты здесь – во тьме ночи! И заметь, никто свыше не остановил тебя, Духи промолчали, значит пришло время Проклятию Таргнера обрести свободу, – он снова толкнул обессилившего мага в грудь. Фросрей упал на пол, в его голове звучали жуткие голоса, крики ужаса осевшие в глубинах памяти за время долгой жизни, все тело сковывала чудовищная боль. – Такова участь хозяина проклятия Таргнера: или ты даешь чудовищу свободу и позволяешь ему утолять жажду крови или эта жажда перекинется в твою душу. Или ты отпускаешь монстра или сам становишься частью Тьмы. А ты как хотел? Управлять проклятием без последствий? Мы только немного подтолкнули процесс проникновения его безумия в тебя. Так просто признай это, взгляни внутрь себя, убедись, что внутри тебя уже живет чудовище. Признай что ты часть Тьмы. Ты слышишь ее шепот, чувствуешь слюну, что вырабатывается во рту при виде крови в ночи, так почувствуй же жажду крови, Зов Тьмы. Дай волю себе или отпусти чудовище. У тебя нет выхода. Тем более что в твоем случае все очень просто. Ведь ты пришел убить меня. Так ведь? Так вот он я, просто убей меня, дай волю своему гневу и ты почувствуешь полную свободу. Вот он я – ужасный маньяк психопат, садист, так жестоко убивший стольких маленьких детей, вырезавший целиком несколько семей. Сколько на мне крови. Ведь ты ненавидишь меня! – он схватил со стола кусок мяса и выдавил из него кровь на лицо корчащемуся на полу магу, отчего в сознании Фросрея возникли жуткие кровавые картины, в его душе зашевелились все страхи, что-то чудовищное просилось из него наружу. – Я резал их также. Также жестоко! – сдавливая кусок мяса Баху орал как сумасшедший.

– Меня зовут Фросрей. Я светлый маг! – изо всех сил криком сопротивлялся Фросрей, чем веселил Баху, который просмеявшись со всей силы ударил старого мага ногой в живот.

– Давай злись. Ненавидь меня. Ты хочешь убить меня, чувствуешь, как зло распирает тебя изнутри, так не мучай себя просто дай ему свободу! Вот он я перед тобой – просто человек, придай меня наказанию, которое я заслуживаю. Ну, или можешь не убивать меня, – видя, что на Фросрея ничего не действует, сменил тон Баху. – Но Проклятие Таргнера все равно обретет свободу. Как же ты не понимаешь, из этого ада тебе не сбежать. Если ты не убьешь меня, то я убью тебя, жестоко, кроваво. С твоей смертью проклятие все равно получит свободу. Так что чудовище в любом случае сегодня освободится, вопрос только в том насколько это будет болезненно для тебя? Давай! Давай просто сделай то, чего так жаждешь на самом деле! – с этим криком Баху снова ударил мага ногой в живот. Фросрей задыхаясь, скрючился на полу. – Давай я помогу тебе понять, что происходит с тобой, – с этими словами Баху порезал себе руку серебряным лезвием ножа взятого со стола. Фросрей сквозь боль и шум в ушах вдруг резко почувствовал как все внутри замерло. Все звуки для него затихли, он слышал лишь странный стук. Это был стук сердца Баху. Фросрей чувствовал как теплая кровь, пульсируя, сочится из его раны, как каждая капля падает на пол. Он почувствовал, как жаждущий крови человек-волк встрепенулся в своей темнице, мучающийся от распираемой жажды крови он грустно завыл, и его безумие не получая выхода снова перетекало в душу старого мага. На доли секунды Фросрей провалился в жуткое видение, в котором он смотрел на мир глазами человека-волка, его руки, ставшие огромными когтистыми лапами, сжимали мягкую сочную человеческую плоть. После этого видения маг закричал, будто от боли. Но стук живого сердца становился все отчетливее и громче, все внимание Фросрея в эти секунды было приковано только к ране на руке Баху. Фросрей почувствовал как некая жажда, нечто чудовищное и в то же время теплое, приятное заполняет его изнутри. – Вот видишь, это просто капля свежей крови в ночной мгле. Теперь ты видишь, что с тобой происходит? Ты слышишь, как стучит мое сердце, этот стук раздражает до глубины души, так заставь этот стук прекратиться. Разорви, уничтожь эту плоть. Не пытайся этого сдержать, просто поддайся этой силе, – голос Баху эхом разносился в тишине, что заполняла сознание мага.

Фросрей не сводя взгляда с пореза на руке Баху, медленно поднялся с пола. Баху с улыбкой наблюдал за измученным магом. Вопреки невиданной темной силе, что парализовала его внутри, которой казалось невозможно сопротивляться, Фросрей все же нашел в себе силы остаться собой. Вместо того чтобы окончательно обезумить и наброситься на Баху, сделать то чего от него хочет частица Тьмы засевшая внутри, он взмахнув рукой отбросил врага своей магической силой. Баху, не успев удивиться, врезался в стену и разбил собой окно, едва не вылетев в него. Фросрей бросился бежать. Баху с расшибленным лбом бросился за ним следом. Остановившись в коридоре, Фросрей хотел перейти в сумеречную зону, раствориться, сбежать отсюда, но в состоянии, когда перед глазами все плыло, сделать это оказалось непросто. Замершего посреди коридора мага сбил с ног набросившийся сзади Баху. Они начали бороться, катаясь по полу. Баху нападал, наносил удары, а Фросрей пытался сбросить его, отмахнуться от него и сбежать из этого кошмарного дома. 'Давай убей меня, дай себе свободу!' – кричал озверевший Баху.

Фросрей сумел отбиться от него, встать на ноги и направиться в сторону выхода, но этот зверь не отступался. Баху, зарычав в прямом смысле слова, набросился на мага и снова повалил его на пол. Несколько раз, ударив старого мага головой об пол, в итоге Баху сломал ему палец, и тут у Фросрея кончилось терпение. Что-то темное и ужасное что сейчас просилось наружу все же начало овладевать сознанием мага. Рассвирепев, буквально шипя от злости, Фросрей 'достал' свой Сумеречный Клинок и пронзил им ненавистного выродка. После нескольких ранений Баху упал на пол, но Фросрей движимый чудовищным гневом продолжал наносить ему удары клинком. Пока острое лезвие пронзало плоть, у Фросрея от злобы скрипели зубы. Где-то на пятидесятом ударе Фросрей полностью потерял контроль над собой. Нанеся свыше ста ударов, буквально искромсав тело Баху, весь забрызганный кровью Фросрей остановился и замер, сидя на коленях. Его стеклянный безжизненный взгляд смотрел в пустоту. В его сознании случился очередной провал, его личность просто отключилась. Это уже был не Фросрей, от старого мага осталась только оболочка, его разумом овладело ужасное зло, которое под воздействием Тьмы проникнувшей из-за связи с монстром, развилось где-то в глубине души. Теперь это было чудовище, сотканное из гнева и ненависти, что пульсировали в глубинах души старого мага с давних времен. 'Ты выбрал самый мучительный из всех путей' – перед смертью с улыбкой произнес Баху. Глаза Фросрея стали волчьими, он бросился вперед как дикий зверь...

Пока его телом управляло безумное чудовище, Фросрей паря в глубинах своего сознания погрузился в мир снов и видений. Спустя множество сцен из долгой, бесконечной жизни Фросрей оказался на той дороге в Стране Белого Камня несколько столетий назад. Его окружили пограничники молодой армии СБК. В голове пульсировала мысль: 'убей', 'убей их всех'. Маг как тогда несколько столетий назад наполнился гневом, чувством мести, к этим извергам, отнявшим у него воплощение мечты, устроившим геноцид людских народов Северной Половины. И как тогда, поддавшись безумию, Фросрей достал свой Сумеречный Клинок и начал хаотично убивать солдат ненавистной СБК. Он убивал, убивал и убивал.

Убив всех солдат, в воцарившейся тишине своего сна маг опустился на колени глядя на окровавленное лезвие клинка, и тут он почувствовал, как некий холод проникает в его тело, почувствовал запах дыма и гари. Сон отпускал его, он возвращался в реальность. Сжимая в руке окровавленный клинок, Фросрей очнулся сидя среди разрушенного объятого пожаром маленького городка. Вокруг валялись мертвые тела, все подряд: мужчины, женщины, дети. Все кто не успел сбежать, все они были зарезаны его клинком. Где-то за спиной на высоком холме догорал огромный дом, в котором он оставил труп Баху. Фросрей с ужасом осознавал, что это не сон, это он, убил всех этих людей хоть и не помнил этого. Ступор, лютый ужас, какой-то неуместный страх перед всеобщим позором и осуждением. Мучительный, разрывающий приступ паники, желание разорваться от крика, но спустя секунды осталась только душевная пустота. Фросрей опустошенно замер на месте, не зная как быть, что делать дальше. После такого, по его мнению, он больше не имеет права существовать в этом мире. Это окончательный и бесповоротный тупик, он проиграл. Он допустил все это, его руками было убито множество ни в чем неповинных людей, теперь он сам чудовище, в прямом смысле. Вины не исправить, ничто в жизни неспособно искупить весь этот ужас. Он проиграл в растянувшейся на жизнь схватке с Тьмой, теперь осталось только не потратить свою жизнь в пустую. Единственное светлое, что он мог сделать в этой жуткой ситуации, по его мнению, так это пожертвовать собой во благо.

– Ну как дела светлый маг. Ой! Или уже не светлый? – переступая через тела убитых, из облака черного дыма от пожара, охватившего все вокруг, к Фросрею вышел Ортопс. Пропало его тяжелое дыхание, хрипота и измученный болезненный внешний вид. Губы изогнуты в улыбке, он не скрывал своей радости. Все как по заранее установленному сценарию. Эта тварь чтобы отыграть свою роль появилась в удачно выверенный момент. Ловушка для мага была продуманна до мелочей. – Ну, ты дал, конечно. Такого себе в наше время артэонского террора не всякие великие из мира Тьмы могут позволить. А ты вроде светлый маг, но устроил такую бойню, что просто обалдеть можно. Я даже не представляю, что будет, когда об этом узнают все вокруг! Что будешь делать: честно предстанешь пред судом и уйдешь из этого мира с позором или как трусливая тварь попытаешься скрыть свою вину, будешь цепляться за жизнь? – громко и понятно своим настоящим мерзким голосом говорил Ортопс. Теперь, когда маг проиграл в их противостоянии, Ортопс получил свободу и уже предвкушал ее последствия, ликовал. Фросрей обессиленный, загнанный в угол, повержено сидел на коленях, это означало, что Ортопсу больше не придется быть тупым зашуганным заикающимся безумцем, в которого его превращало долгое воздержание вызванное перемирием с магом. Теперь он стал сам собой. Ровная осанка, высокомерно задранный подбородок и черный плащ, победоносно развивающийся за спиной среди черного дыма. Фросрей никогда таким его прежде не видел, хотя думал, что знал этого мерзавца как облупленного, думал, что полностью изучил его безумную натуру, но нет, Ортопс оказался не так-то прост.

– Я так загонял себя, так измотался, что сдуру угодил в твою ловушку как ребенок, – упершись взглядом в землю, сокрушался маг. Теперь все страшное для него уже случилось, ему было больше нечего терять. Плакать и переживать, для него теперь было бессмысленно, поэтому Фросрей даже в такую минуту пытался выглядеть достойно.

– Наш с тобой поединок, растянувшийся на сотни лет, думаю, наконец закончен. Помнишь, когда-то еще в самом начале я сказал, что найду способ остановить тебя. Что не сегодня так пусть через сотни лет я тебя все же уничтожу? И вот этот момент настал! Теперь у тебя нет выбора. Либо предстать перед судом артэонов, опозориться на весь мир, признать, что ты проиграл Тьме, так сильно запутался и совершил ужасное злодеяние. И в лучшем случае тебя заточат в глыбу льда на сотни лет, если принудительно не заставят отречься от силы. Ну, или можешь бежать, пытаться спастись, но ведь ты знаешь, что этот путь приведет тебя в самую темноту, ты станешь темным магом окончательно. Тем более на тебе лежит Проклятие Таргнера, безумие чудовища, передающееся тебе, невозможно будет сдержать, оно будет только разрастаться, изнутри заполняя тебя. Сможешь ли ты кому-то передать это проклятие? Обречь мучиться кого-то другого вместо себя? Самое разумное, что ты можешь это покончить с собой. Самостоятельно убить себя – это единственный наиболее достойный выход. Ты проиграл, пусть и спустя сотни лет. Это тупик, признай это, – Ортопс не скрывал своей радости, наслаждался каждой секундой своего триумфа.

– Ой, как пафосно! Прям таки суперзлодей! И что же ты сделал? Сидел и ждал здесь? Всю работу сделал Баху, ты же, как обычно как крыса сидел где-то в тени и ждал, чтобы выпереться сюда и всякую пафосную чушь мне здесь гнать. Изображать из себя победителя? – в руке Фросрея возник его клинок, он медленно встал на ноги.

– Ты думаешь, твоя погибель ограничилась только с ума сводящей ловушкой Баху? Нет, двигаться к этому моменту ты начал уже очень давно. Я вел тебя к этому краху вот уже несколько столетий. Баху это просто средство, удачно подвернувшийся инструмент победы над тобой, к которой я шел сотни лет. Я не смог одолеть тебя в равной схватке неуловимый сумеречный змей, поэтому мне пришлось искать иные способы того как победить тебя. Ты думаешь, что пришел в Преферию следом за мной, я не зная где скрыться, сбежал сюда, и ты как неостановимый охотник за темными тварями преследовал меня? Нет, я привел тебя сюда осознанно. За время нашего долгого поединка ты изучал меня, и это нормально, ведь мы же враги. Но и я тоже не сидел без дела, я тоже изучал тебя, все почестному. Я тщательно изучил все твои старые дневники, которые ты думал что потерял. Я знал твои мечты, знал о твоих взглядах на мир.

Зная, что ты придешь за мной я прибыл в Преферию. Это я привел тебя в новую землю. Это была первая ступень твоей предстоящей погибели. Оказавшись в этой чертовой Преферии, ты позабыл про меня, ты увидел воплощение своих мечтаний или как ты там оправдывал свои бессмысленные поступки. Ты отвлекся, забыл о нашем поединке, стал заниматься проблемами людей, взял народы Северной Половины под свою защиту. Все как я и прогнозировал. Ты занимался какой-то ерундой, позабыв про меня, а я тем временем продолжал работать. Я всегда помнил про нашу с тобой схватку, ты всегда был врагом для меня. Не на секунду я не останавливался. Идея твоего уничтожения – цель моей жизни всех последних лет. Все это перемирие это обман, всего лишь ширма, все это только чтобы приблизиться к тебе, втереться в доверие. И ты полностью повелся на мои уловки. Совсем потерял бдительность, окончательно заблудился. Сам осознай, что ты творил все это время!

Ты выбрал себе сторону в вечной грызне смертных, убивал людей по причинам понятным лишь диким псам. Покинул свой орден, остался без мудрых наставников, решил, что сам по себе крутой маг, остался совсем один, стал заниматься какой-то ерундой, которая, не без моего вмешательства, привела тебя к погибели. И все это ты делал сам, не понимая к чему это все ведет. Клянусь, я даже не думал, что все сложится так удачно, удачно для меня! – произносил заготовленную речь Ортопс, наслаждаясь своим триумфом, а поверженный Фросрей молча слушал тяжелую правду. – Ты думаешь, что Тьма проникла в тебя недавно? После появления Проклятия Таргнера? Нет, часть Тьмы уже давно живет в тебе. Только подумай сам. Ты же полез в политику, стал частью этой аморальной, лицемерной дележки власти. Сам лично убивал всяких темных магов и прочих кто мешал власти артэонов на юге. Стал частью всей этой мерзкой игры политиканов. Ты сильный светлый маг, а опустился до такой мерзости! И вот когда ты стал фигурой политической кого ты впустил в свой мир, к чьим услугам ты обратился? А?! Верно, тебе стали нужны консультации моего больного коварного ума. Ведь сам ты прямолинеен и прост, вернее не очень-то умен, для политики у тебя кишка тонка. И тут ты обратился ко мне. Ты сам впустил меня в свою жизнь, сделал меня частью твоего внутреннего мира. Ты думал, что все контролируешь? Нет, это я манипулировал тобой.

Вспомни сколько безумных войн и геноцидов ты развязал на юге. Сколько безумных идей ты подкинул артэонским стратегам юг угнетающим? Ведь ты сам ненавидел себя за это. Вспомни, кто поселил большинство из этих идей в твоей пустой голове? Все это ты делал ради величия Арвлады или безопасности Армидеи? Нет, на самом деле все это было разрушением ради разрушения, безумными больными идеями которые в твою голову поселил я. Хотя чем все это отличается от внешней политики артэонов, я не знаю. Так или иначе, ты творил то безумие, которое я нашептывал тебе. Ты думал, что это твои мысли, но нет, это мой голос звучал в твоей голове. Я проник в твой внутренний мир, стал его полноценной незаменимой частью, что самое страшное – ты сам меня в него впустил.

Когда ты подался в политику, я поверить не мог, что ты настолько туп. Признаюсь, ты сильно удивил меня, победа над тобой не оказалась сложностью. Постепенно мы подошли к самому главному. Трагедия в Мерзлом лесу: уничтоженные Люди Волка, перебитый армидейский батальон, тысячи разрушенных судеб, гигантский бонус – Проклятие Таргнера, и во всем этом все косвенно обвиняют тебя. Ведь ты подкинул эту идею артэонским стратегам. Вспомни. Ты был так болен 'гениальной' как тебе казалось идеей вторжения в тихий и неприступный Мерзлый лес, что когда мудрый правитель Армидеи ее отверг ты побежал с ней к СБКашникам – своим врагам! Вспомни, чего ты хотел? Развития номакской цивилизации, ее последующего продвижения на юг и коренного преобразования Южной Полвины, что означало геноцид, кровавое уничтожение многочисленных ни в чем не повинных народов юга руками развитых номаков при вашей полной поддержке – разве это не безумие? Ведь ты нормальный человек, сами по себе такие мысли не могли родиться в твоей голове. Но ты был так болен мной, вернее заражен моими разрушительными идеями, что даже когда мудрый правитель Кратон тебя остановил, ты самостоятельно нашел способ протолкнуть эту суицидальную идею вторжения в Мерзлый лес, и привел всех к этой катастрофе. А теперь напрягись и вспомни, с чего все началось, кто поселил эту идею в твоей пустой голове? – Ортопс коварно улыбался глядя магу в глаза. Фросрей печально признавая правду, отвел взгляд в сторону.

– Это же надо! Думал что ты самый умный. Решил использовать этого парня Рурхана в 'геополитических целях', пробудить номаков, дать импульс развитию их Страны Волка, решил переломить геополитическую ситуацию в Преферии! – не успокаивался довольный Ортопс. – Ты заставил армидейцев полезть в Мерзлый лес – обитель безумного Духа Таргнера! Когда я посеял эту идею в твоем сознании, я даже не верил в то, что она сработает, но ты со своей глупостью признаюсь, сильно удивил меня. Нет ну понятно армидейцы тоже смертные, даже их правитель Кратон бывает тупит, но Духи, почему Духи промолчали? Почему Аркей или другие Духи, живущие в Преферии, не предостерегли вас смертных от этого безумного шага. Почему эти ваши мудрые покровители позволили вам отправиться в Мерзлый лес? Ведь они прекрасно знали, что Таргнер сумасшедший, что это не Дух, а буйный психопат со способностями Духа, вернее бога. Я знал Таргнера, за свою бесконечную жизнь мы уже с ним пересекались, он настоящий монстр. И вот он решил успокоиться, нашел себе тихий лес, наплодил артэонов-волков и номаков – Людей Волка, жил себе спокойно и никого не трогал, и тут вы вторглись в его пространство, естественно он вас наказал, причем очень жестоко. Все же странно, почему Духи не остановили вас, почему не предотвратили эту катастрофу? – всерьез задумался Ортопс. – В любом случае неважно. Главное что моя рисковая авантюра сработала.

Я поселил эту идею в твою больную голову, ты воплотил ее в жизнь, батальон армидейских солдат отправился в Страну Волка, в итоге все поумирали, а в армидейской темнице сейчас сидит огромный кровожадный монстр, который только ждет момента, когда обретет свободу. Я получил невероятное наслаждение. Как же это приятно – выигрывать! – не мог нарадоваться Ортопс. – И знаешь это проклятие, человек-волк, оставленный Таргнером как наказание всем смертным, я считаю его своим детищем, моим главным достижением, ведь я причастен к его созданию не меньше чем Таргнер, не меньше чем ты это уж точно. Признаюсь, я не планировал появление этого чудовища. Такое просто нереально спрогнозировать. Я знал, что Таргнер рассвирепеет, что обрушит на вас наказание. Я думал, что это будет какая-нибудь там вечная зима, которая накроет всю Преферию, ну что-то такое, обычное в его стиле, он ведь любит холод. То, что вы разозлите Таргнера настолько, что он создаст огромного неостановимого человека-волка готового уничтожить все живое в нашем мире! – Ортопс не выдержав рассмеялся. – Такого я себе даже представить не мог. Но все же, между нами, скажем так 'для истории', конечно, все это было моим злодейским планом с самого начала! Я как гениальный злодей заранее предвидел появление чудовища и без проблем реализовал свой план. Человек-волк – это мое детище, мой главный удар по артэонам!

Глубокой ночью, среди охваченного пожаром городка, разрушающихся от огня домов, в окружении десятков тел с ранами от Сумеречного Клинка старый маг стоял опустошенно глядя в никуда, а чудовище Ортопс за его спиной ликовало, наслаждаясь каждым своим словом.

– А ты хоть раз задумывался над тем, что будешь делать дальше? После меня? – маг, не поворачиваясь, поинтересовался у Ортопса.

– Двинусь дальше. Обрету свободу! Для начала выберусь из этой чертовой Преферии.

– Обретешь свободу? Но как, если твоя душа заточена в безумном теле измученном болью, и ничто тебя не спасет из этой жуткой клетки, которую ты называешь жизнью. Ты просто не можешь быть свободным, не ведаешь покоя, не умеешь понимать прекрасное. Ты не живешь а мучаешься, тщетно пытаясь доказать себе обратное. Я был не просто твоим врагом. Я был твоей целью, смыслом твоего существования на протяжении последних лет. Предметом твоей одержимости. Ты не сражался со мной, ты жил противостоянием со мной, это определяло смысл твоего существования. Теперь меня не станет, что ты будешь делать дальше, когда у тебя больше не будет цели? Ты снова останешься один в пустоте, темноте своего ужасного внутреннего мира. То неконтролируемое внутреннее зло, что ты сосредотачивал на мне, в бездействии обернется против тебя. Эта свобода станет для тебя темной пустотой заполненной собственной болью и расчлененными телами случайных жертв – последствий этих твоих тщетных попыток перенаправить свое безумие на кого-нибудь другого. Так будет пока ты не найдешь себе новую крупную цель, не придумаешь себе мотивы для новых злодеяний, все что угодно лишь бы снова отвлечь свое зло от себя любимого, мучить других лишь бы не пришлось причинять себе боль. Ты замкнут в круговороте ужаса и страданий, из которого не выбраться. Разве можно назвать твое положение победой?

– Я думал, ты лучше знаешь меня, – разочаровался Ортопс. – Неужели за столько лет ты меня не понял старый друг?

– Ну, так поясни мне 'друг'.

– Моя сущность разложена на два состояния. Одно из них это очищение болью. Причиняя себе боль, я скажем так, стабилизирую свое сознание. Мой разум становится чистым, холодным, мысли собираются воедино, не остается ничего лишнего. Второе состояния это свобода. Долго живя без боли, я становлюсь собой, мои мысли расплываются, неконтролируемо плывут в голове, я начинаю думать о всякой ерунде, даже хотеть чего-то. Я становлюсь похожим на людей. Долго воздерживаясь от боли, я убиваю других только чтобы усмирить то зло, что освобождается внутри меня. Признаться честно я не люблю боль, я ее боюсь, поэтому мне было проще вымещать свою боль на ком-то другом и оставаться свободным. Про удовольствие, что дарует прикосновение к жизни, я молчу. С момента начала нашего перемирия я был лишен возможности свободно касаться жизни, не мог убивать, когда захочу, поэтому мне все это время приходилось причинять боль себе, лишь бы мое зло не вырвалось наружу. Несколько столетий мой разум был отчищен, все это время я думал только о том, как победить тебя. Несколько столетий бесконечной боли и ничего постороннего – вот чем было наше перемирие для меня. Эти рамки, в которые ты меня загнал. Я чувствовал, что уже не могу так больше. И теперь, наконец, я вновь свободен. Теперь снова свободно могу удовлетворять себя. Я свободен, годы боли позади. Я счастлив как никогда, – своим безжизненным мертвым голосом громко и четко говорил Ортопс, медленно глубоко вдыхая и от предвкушения чего-то прекрасного (в его понимании) сладостно закрывая глаза. – Ты говоришь, что я остался один на один со своим безумием? Нет, я от него спасся.