Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 102 страниц)

За дверью в сером маленьком помещении кубрика, окно которого было закрыто шторкой, стояли две кровати. На правой из них, в военном нижнем комбинезоне сидел Рурхан, пустым взглядом уставившийся перед собой. На его шее под повязкой с заживляющей мазью багровела борозда, оставшаяся от петли из которой его вытащил Джейсон. Несмотря на воздействие лекарственных препаратов баночки, с которыми стояли на его прикроватной тумбочке, он все же заметил открытие двери кубрика. Отреагировав он медленно, тяжело, будто едва живой, повернул голову в сторону входа. Его взгляд был стеклянным и безжизненным. Сквозь эффект дурманящих препаратов которыми его здесь 'лечили' он все же узнал Джейсона и на его лице появилась едва заметная улыбка. Джейсон при виде друга, не скрывая радости, бросился к нему. 'Все дружище, все плохое позади. Мы скоро отправимся домой', – обняв друга крепко как никогда, говорил Джейсон.

Спустя несколько суток подкошенный в противостоянии с обитателями Мерзлого леса пятый батальон восьмого полка оперативного назначения морской пехоты Армидеи, отправленный для обеспечения провальной миссии 'Таяние Снегов', своим ходом подходил к четвертым главным воротам родного города. Следуя через предшествующую городской стене мертвую зону прострела облаченные в свою броню солдаты, тряслись на спинах огромных мамонтов. В сопровождении колонны никто из солдат ни шел. Приблизительно пол батальона осталось в Мерзлом лесу навсегда. Свободного места в наспинных кузовах теперь хватало для всех оставшихся. За закрытыми вратами города возвращающиеся остатки батальона ждали как героев. Инцидент в Стране Волка понаделал шуму. Для выживших солдат было решено устроить официальную встречу. Члены правительства, военное командование, все родные, близкие, а также прочие жители города желающие выразить поддержку вернувшимся бойцам, все они замерли в ожидании, в предпраздничной атмосфере по ту сторону врат. Вот он уже казалось дом, момент которого все так ждали, но на душе почему-то было тоскливо. Вновь ставшие самими собой солдаты, сидя в кузовах, молчали, каждый вспоминал какой-то свой кошмар, оставленный в Мерзлом лесу. Наверное, это нормально. Последние нотки переживания и вспоминание погибших, перед осознанием счастья возвращения домой, которое неизбежно заставит забыть или отвлечься от всего плохого.

Встреча ожидалась пышная, поэтому внешнему виду солдат было уделено особое внимание. Чтобы воплощать собой идеал солдатского внешнего вида, выглядеть, как с картинки в глазах толпы горожан, несколько суток перед отправкой домой Джейсон, и его сослуживцы отчищали, натирали до блеска, ремонтировали, подгоняли до идеала свое походное снаряжение и броню. Неизбежно долгая дорога заставила броню солдат потускнеть от пыли и грязи. Поэтому перед входом в Аламфисов лес колонна остановилась у маленькой речушки, в водах которой солдаты снова отчистили свою броню до блеска. Чтобы не измараться снова, войдя в безопасный Аламфисов лес, всех солдат загнали в наспинные кузова транспортников.

Джейсон в блестящей на солнце золотистой броне и Рурхан, на которого поверх армейской одежды для приличия накинули армидейский плащ сидели рядом в задней части наспинного кузова биотранспортника в самом хвосте подходящей к городу колонны. Состояние Рурхана так и не улучшилось. Специалисты, специально прибывшие в Альфагейт, так и не смогли понять, что с ним происходит, не смогли ничем помочь, поэтому просто развели руками. 'Он полностью здоров. Мы не выявили у него никаких странностей не на физическом ни на духовном уровне. Его душа и тело полностью здоровы, – объяснил Джейсону один из врачей, работавших с Рурханом. – Очевидно, что природа происходящего с вашим другом имеет психический характер. Но здесь, со здешним оборудованием мы не можем ничем ему помочь, не можем понять, что с ним происходит. Его нужно доставить в Армидею и как следует изучить'. Медики в виду отсутствия каких-либо реальных симптомов у Рурхана, предполагая несерьезность происходящего с ним, надеялись на его естественное выздоровление. Поэтому, не желая сразу превращать его в пациента психушки, решили отправить его домой естественным путем, то есть на спине мамонта в составе колонны. Рурхан должен был пройти начатый путь до конца. Джейсону наказали присматривать за ним. Специалисты полагали что общение с другом в естественной обстановке в наложение на осознание счастья возвращения домой – осознание окончания тяжелого приключения поможет его психике травмированной последними событиями. И Рурхан просто очнется, будто ото сна.

Джейсон с тревогой поглядывал на друга. Специалисты, понадеявшиеся на его выздоровление, похоже серьезно просчитались. Действие препаратов давно закончилось, однако Рурхан все также вел себя заторможено и очень странно. Движения будто давались ему с трудом, речь была прерывистая, вернее ему каждое слово с тяжестью буквально силой приходилось давить из себя. Он не мог элементарно удержать кружку в руках, а передвигаться мог только при поддержке Джейсона. Пытаясь сказать что-то, он долго заикался, в итоге выдавая что-то невнятное. Тело, будто его не слушалось. Как-то недавно посмотрев другу в глаза, Джейсон увидел в выражении его лица некую усталость. Рурхан выглядел измотанно, будто устал двигать свое тяжелое тело. И больше всего Джейсона поразил взгляд Рурхана, изменившийся до неузнаваемости. В его взгляде застыло неуловимое напряжение и серьезность, от былого спокойствия и безмятежности обычно читаемого в глазах Рурхана, будто не осталось и следа.

При подходе к дому уловив настороженный взгляд друга, Рурхан естественно натянул слабую уставшую улыбку, как бы говоря, что все хорошо. 'Как объясняются эти симптомы, что это вообще такое?' – Джейсон был всерьез озадачен состоянием друга. Это все нарушения в психике вызванные пережитым, в частности несколькими часами проведенными шеей в петле или это нечто необъяснимое вызванное влиянием их странного мира? В процессе пути, постоянно сидя рядом Джейсон, замечал, что Рурхан, несмотря на свой слабый контроль над телом, будто специально прячет от него свой взгляд. Но все же Джейсону порой удавалось заглянуть в его глаза, и он опять видел отчетливо читаемое сквозь усталость некое напряжение и суровость, несвойственные его другу.

Нынешний день выдался солнечным, жара стояла невыносимая. Мысль о том, как хорошо было бы избавиться от брони и окунуться в шумящие волнами воды Соленой Мили, кружила солдатам головы. 'Вот мы и дома', – в конце пути глядя на родные стены сказал Джейсон, Рурхан слабо улыбнулся. 'С-с-с-спасибо Дж-ж-сн, ты с-с-спас меня', – тяжело шевеля непослушными губами, выдавил в ответ Рурхан. Джейсон тяжело вздохнул. Вот, наконец, они подошли к дому, однако радость момента омрачало то, что вопреки ожиданиям Рурхан на поправку так и не пошел, похоже он серьезно обзавелся какой-то уникальной психической формой инвалидности. Джейсон во всем винил себя. Что он теперь скажет Фиалке, как все родные отреагируют, когда увидят вместо Рурхана непонятный овощ? 'Терпи дружище, держись', – Джейсон с тревогой в глазах крепче прижимал к себе Рурхана. Озадаченный состоянием друга он торопился как можно быстрее показать его специалистам, магу Фросрею, чтобы они наколдовали и вернули привычного Рурхана. В крайнем случае, за помощью можно будет обратиться к Духу – успокаивал себя Джейсон.

До ворот Армидеи осталось чуть более сотни метров. На вершине стены хранящей родной дом уже можно было разглядеть пограничников в родных золотистых бронекостюмах.

– Что такие кислые? – сидя впереди кузова первого транспортника, командир спрашивал у сидящих сзади солдат. – Не парьтесь. Не надо переворачивать все вверх дном. Вы не ублюдки, выжившие за счет погибших где-то там друзей. Вы просто счастливчики, которым повезло выжить. Вы это снова вы и мы уже дома! Представьте, теперь несколько месяцев вы не увидите мою рожу! – кто-то из солдат с легкостью улыбнулся в ответ командиру, кто-то опустил глаза.

– Сорн! – окрикнул Джейсона сержант Раймс. – Прости меня если я что сделал не так, – ставший артэоном, в котором ничего не осталось от малдурумного монстра Раймс добродушно улыбался.

– Да ладно. Там мы были чудовищами, – улыбаясь, ответил Джейсон. В радости возвращения домой все сияли от счастья, все плохое осталось где-то там.

Двое рядовых под номерами 2/3/12 и 13, Хэнк Ратакански и Медфел возвращенные к жизни Духом из-под снегов лавины уничтожившей группу смельчаков отправившихся с Вэйноном, сидели в кузове третьего транспортника. Устроивший истерику Ратакански не раз сломанный нос, которого уже давно зажил после вернувшего в жизнь сержантского кулака, наслаждаясь каждым вдохом, завороженно смотрел на стены родного города. – Ведь ты был на волоске от того чтобы покинуть это все. Видишь, как оказывается, много всего есть в этой жизни, – нарушил предвкушение чуда другом сидящий за его спиной Медфел. – Все мы пыль погибших звезд, или как ты там бредил! – посмеивался он над другом, заставляя его краснеть.

– Частично все это были твои слова. Мне просто нужно меньше общаться с тобой! – в шутку ответил Хэнк.

– Ах вот как! Я еще и виноват во всем?!

– Сложно описать, какое же это счастье – возвращение домой, – не отрываясь, глядя на родные стены сиял Ратакански. – Вся наша жизнь это небольшие проблески счастья среди бесконечной серой тягомотины обычных дней, различных трудностей, не дающих покоя. Когда окупающие эту жизнь моменты счастья наступают, заслуженно, выстрадано, главное уметь ценить каждое их мгновение, ведь это бесценно.

Джейсон, все же позволив себе проникнуться радостью возвращения домой, на мгновение, оставив где-то там все свои трудности, засиял улыбкой, которую был просто не в силах сдержать. 'Даже не верится. Да?!' – обращаясь к Рурхану, радостно воскликнул он глядя на родные стены, возвышающиеся из-за них крыши отдельных высоток и шпиль ЦентрЦитадели. Его сердце в успокоении замирало от счастья, которое само собой охватывало душу. Оторвав взгляд от родных стен, он посмотрел на рядом сидящего Рурхана ожидая увидеть в нем хотя бы отголосок радости подобной своей, но тут его теплые всплеснувшиеся эмоции быстро остыли. Лицо Рурхана скривилось, будто изнутри его точила неописуемая чудовищная боль. Его всего трясло как от холода. По бледному лицу стекал холодный пот. Его измученный взгляд застыл в направлении стен Армидеи, но только вместо положенной радости в его глазах отражался страх, самый настоящий ужас. – Что с тобой? – встревожился Джейсон. – Все... Все нормально, – тяжело буквально сквозь зубы процедил Рурхан. Весь его внутренний мир замер в чудовищном напряжении, будто внутри него шла тщетная борьба в попытках овладеть своим телом. Его трясло от чудовищного внутреннего напряжения, криком 'А-а-а-а!' – из него вышел отголосок внутренней боли. Будто силой пытаясь взять свое тело под контроль, он потерпел болезненную неудачу. Джейсон мог только с ужасом наблюдать за ним. Все также содрогаясь от непонятной чудовищной внутренней боли, игнорируя встревоженный взгляд друга, Рурхан перестав трястись, медленно успокаиваясь, замер, с ненавистью вместо радости беспомощно глядя на родные стены. – Врача! Медика сюда! – крикнул Джейсон.

Пока с головы кузова к ним двигался местный санитар, непонятный приступ, мучающий Рурхана, резко прекратился. Он беспомощно обмяк, на доли секунды потеряв сознание, будто что-то мучающее его изнутри резко прекратило свои потуги, чтобы не привлекать к себе общего внимания. Подоспевший медик поднял его голову и раскрыл глаз пытаясь разглядеть зрачок. – Вс-с-се... нормально, – тяжело дыша, выдавил из себя Рурхан. – Он в поряде, если учесть то, в каком состоянии он находится всю дорогу, – сказал медик, недоумевая глядя на встревоженного Джейсона. Рурхан с трудом снова уселся в кузове. – Все нормально. Нормально, – не поднимая глаз, обливаясь холодным потом, прошептал Рурхан. Джейсон обнял его, чтобы придержать изможденное тело друга. Он, переживая, смотрел на Рурхана, но тот тяжело дыша, сидел, не поднимая глаз, будто осознанно не желая смотреть на него. Джейсону было по-настоящему страшно, он не понимал, что происходит с Рурханом и никак не мог помочь.

Что это был за приступ? Будто какая-то сверхъестественная зараза неожиданно зашевелилась в теле Рурхана. Но военные врачи на базе ничего в нем не выявили. Но может это проклятие, может Тьма проникла в него? Проклятье, не увидеть никаким Зерцалом Душ. Он провисел несколько часов в петле, возможно на доли секунды он умер, побывал на том свете, может он что-то принес в себе оттуда? Всю дорогу он вел себя заторможено, толком не мог самостоятельно перемещаться, но подобных приступов не было. Будто что-то зашевелилась внутри него при виде ворот родного города. Что-то ужасное и темное, что боялось войти под покров Света Духа. Глядя на друга, который снова вернулся в свою привычную заторможенность, теперь сидел, не поднимая глаз, Джейсон проникся нешуточным страхом по поводу того что может скрываться под личиной Рурхана извлеченного им из петли, возвращенного с того света. Ведь в их мире, где правит Тьма подобное редко остается без последствий.

Пятнадцатиметровые четвертые ворота города, имеющие так называемое двухсекционное строение, сердцевину, вернее первую секцию которых составляла небольшая четырехметровая дверь обычно открытая целыми днями напролет, сейчас были полностью плотно заперты. Снаружи у ворот встречая колонну, стоял облаченный в парадную форму полковник в окружении двух своих помощников. Командир полка, в состав которого входил возвращающийся батальон, с прищуром глядел на подходящую колонну. Он был явно чем-то недоволен. Колонна остановилась, огромный бивень первого мамонта замер в паре метров от недовольного полковника. Солдаты быстро спешились. Толком так и не пришедшему в себя Рурхану солдаты без оков Малдурума ставшие вежливыми артэонами, аккуратно помогли спуститься. Первая рота батальона, пропустившая всю заварушку в Мерзлом лесу по приказу командира просидев у перевала Снежные Врата в ожидании остальных, поэтому оставшаяся нетронутой выстроилась, как и положено повзводно. Остатки потрепанных волками второй и третьей рот встали одним общим взводом. Рурхан вместе с придерживающим его Джейсоном стояли отдельно сбоку ото всех.

– Товарищ полковник, пятый батальон в место постоянной дислокации после выполнения задачи прибыл, – отдав воинское приветствие, командир батальона доложил недовольному полковнику.

– Понятно. С возвращением, – с приставленной к виску ладонью выслушав доклад командира, а после, по-дружески пожимая ему руку, ответил недовольный полковник. – Ну и что это такое? – поприветствовав командира вернувшегося подразделения, полковник спросил одного из своих помощников стоящих позади.

– Понимаю, виноват, – согласно кивая головой, признал офицер с майорскими звездами на погонах.

Позабыв о командире батальона, развернувшись к нему спиной, недовольный полковник начал отчитывать своего помощника. – Вы хотя бы понимаете что там, – он показал рукой на закрытые городские ворота, – их ждет официальная встреча. Эдакий праздничный прием. Их история наделала много шума, там и члены правительства, артэонская пресса и просто общественность. А вы посмотрите на них! – полковник указал рукой на стоящие позади остатки батальона командир, которого недовольно смотрел ему в спину. – Что у них за внешний вид, что на них надето?! Вы понимаете там, в честь их возвращения целый праздник устроили, следовательно, и форма у них должна быть праздничная. Парадная! Понимаете? – полковник кричал, помощник в звании майора виновато соглашался. – А почему они блин, в броне здесь передо мной стоят?! – продолжал повышать голос полковник. – Там их девочки студентки ждут с благодарностями, родители, близкие. А как они пойдут в этом потасканном железе позориться? И тебя и меня майор позорить заодно. Вот так, по-твоему, должна выглядеть морская пехота в глазах общественности? Все грязные и потасканные в куче потрепанного битвой железа бронекостюмов? Почему вы не проследили момент касаемо их внешнего вида? Ведь я же давал указание. Там их семьи ждут, понимаешь? Они уже в казарму заходить не будут, сразу после праздничной встречи по домам отправятся на заслуженный отдых. Приказ такой сверху: сразу отпустить ребят по домам. И что они теперь попруться в броне гулять по городу с девчонками или по домам к праздничным столам? – негодовал полковник.

– Согласен, виноват. Но когда я должен был осуществить их переодевание? Где-то в пути что ли? Или может сразу в Альфе, чтобы они сразу прямо из базы в парадной форме выдвинулись. Не шли, а прогуливались, без брони, без снаряжения наплевав на собственную безопасность ради торжественной встречи. Чтобы их всех в пограничном секторе Друхи перебили?! – возразил виноватый майор. Недовольный полковник немного перебрав мысли в своей голове не нашел что возразить в ответ.

– Извини командир! – недовольный полковник вспомнил о стоящем позади командире батальона и строе из нескольких десятков солдат после всего пережитого вынужденных наблюдать бессмысленные перепалки командиров.

– Да ладно ничего страшного, – убрал все эмоции командир батальона. Все еще не вышедший из плена переживаний из-за массовых потерь в Мерзлом лесу майор Калегром, сначала почувствовал облегчение, не услышав от полковника упрека по поводу большого количества погибших бойцов и вдобавок (по его мнению) непрофессионального поведения во время сложной боевой обстановки в целом. Но спустя доли секунды облегчение сменилось в нем недовольством. 'Внешний вид солдат его, видите ли, волнует. До погибших ребят ему видимо дела нет. Ему, как и всему этому миру' – думал про себя командир, исподлобья глядя в спину полковнику пока тот отчитывал своего помощника. 'Меня волнуют мои потери его вид солдат в глазах общественности. У всех у нас свои проблемы. Я и забыл, как глупо устроен этот суетный мир' – заговорил в нем артэон. И когда в итоге отчитав помощника, полковник обратил на него внимание, он отреагировал по-артэонски спокойно.

– Я понимаю официальная встреча, такое и раньше бывало, но почему мы не идем в казарму? Ведь снаряжение, вооружение нужно привести в порядок, аккуратно уложить на складе, а уже потом отдыхать. Что случилось? – недоумевал командир.

– Да еще и броню транспортников отмыть и в лучшем случае только вечером сесть за праздничные столы, ожидающие дома. Знаю, но для вас сделали исключение. Вы же там попали под серьезный замес. У тебя вон пол батальона уничтожено, – отвечал командир полка. – Кстати, очень жаль погибших ребят. Извини, что из-за этой суеты не коснулся этой темы раньше, – с запозданием оправдался он. – Так вот, вы же там скажем так, многого натерпелись. Через такой ад прошли. Вот и было велено вас не мучить, а дать возможность сразу отправиться на заслуженный отдых.

– Понятно, – согласился командир.

– Так блин! – схватился за голову полковник, думая как же выйти из сложившейся ситуации. – Дозорный! Эй, там за бойницей! – крикнул полковник и чуть выше ворот в стене открылся люк, откуда выглянул солдат в бронекостюме. – Быстро мне сюда пару сотен комплектов парадной формы! Бегом я сказал, иначе праздник сорвется! – крикнул полковник, люк в бойнице захлопнулся. – Слава богу, эти балбесы все примерно одного роста, – добавил он, посмотрев на ряды остатков батальона.

Все так и замерли. Солнечный день, палящие солнце, кругом пустырь простреливаемой зоны и все в шаге от дома. Колонна из пяти огромных мамонтов, строй из четырех взводов солдат, перед ними командир, полковник два его помощника, а позади огромные ворота, за которыми их всех уже давно ждали. Все, потея на жаре, замерли в ожидании в паузе некомфортной тишины. Покорно стоящие в строю солдаты, артэонизировавшиеся (ставшие самими собой, выйдя из Малдурума) радостные, довольные, сияющие улыбками, замершие в предвкушении радости возвращения домой, понимая, что последняя преграда на их пути к оставленному за родными стенами счастью настоящих жизней это армейский идиотизм, спокойно претерпевали последствия глупых ошибок командиров. – Ну что балбесы рады возвращению домой! – криком нарушил тишину полковник, обращаясь к солдатам. 'Так точно!' – бодро послышалось из строя. – Там вас девочки из студенческих сообществ ждут с благодарностями. Вы охламоны герои в их наивных умах. Они ждут, не дождутся обласкать, пожалеть вас, чтобы 'своим теплом' вернуть вас в нормальный мир. Мой вам совет! Под шумок успевайте их облапать сразу, а то не факт что вы их сегодня встретите в ночном клубе! – говоря командным криком, чтобы слышали все, полковник веселил солдат. 'Так точно сэр' – сквозь смех отвечали некоторые. Джейсон, слушая советы безумного полковника, смотрел на кольцо на пальце, обозначающее нерушимую связь с ней.

– А вы артэон или в Малдуруме? – в адрес полковника крикнул кто-то из задних рядов строя солдат.

– Артэон! – улыбаясь, ответил полковник. – Но это же естественно, – говорил он о совете, данном молодым солдатам, – дело то житейское. 'Он сумасшедший' – кто-то из строя, смеясь, охарактеризовал полковника.

Потом спустя минут двадцать со скрипом отворилась бойница над воротами. Пограничники сегодня стоящие в наряде по охране городских стен стали выкидывать комплекты новой парадной формы. Поймав себе комплект новой формы, разрывая целлофановую пленку в которую он был упакован, солдаты прямо там перед воротами скидывая с себя бронекостюмы, под смех пограничников на вершине стены спешно переодевались. Не описать, каким же счастьем было снова избавиться от брони на время боевого похода становящейся второй кожей. Это как последняя ступень избавления от безумия и возврат в нормальную свободную жизнь.

Все солдаты Армидеи благодаря вмешательству Духа ростом под два метра, поэтому, особых проблем с размером формы не возникало. Временно оставив Рурхана одного, Джейсон также как и все накинул свежую форму. Все вроде подошло, вот только фуражка оказалась ему большой и немного сползала на глаза. Парадная форма морских пехотинцев в Армидее была темно-зеленого цвета, а в остальном это все тот же китель с золотыми пуговицами, брюки, хромовые туфли и фуражка с кокардой. Вот только со званиями вышла заминка. Все одевали на себя тот комплект формы, который в порядке очереди успевали поймать. Солдаты пограничники тоже особо не разбирались и выбрасывали из бойницы все подряд. Несмотря на то, что погоны новых кителей были в основном чистыми, все же на погонах некоторых комплектов формы оказались сержантские, и даже офицерские звания. Так некоторые рядовые оказались в погонах сержантов, а сержанты, заслужившие свои звания наоборот стали простыми рядовыми оставшись без знаков различия. В дикой суете, времени обмениваться формой не было, да и рядовые, желая поиздеваться над сержантами, отказывались меняться кителями, поэтому все остались, в чем есть. Джейсону достались погоны не то, что чистые – без красных отметин, ставящих на нем крест, выделяющих его из всех, так и вдобавок с лейтенантскими звездами. Над Джейсоном, последним выжившим меченым, увидев лейтенантские звезды на его плечах, все окружающие солдаты хохотали, показывая пальцами. Сам Джейсон, вмиг став офицером, снова повесив на себя тело Рурхана довольно улыбался.

Один из сержантов одев китель, оказался в чистых погонах рядового солдата. – Так ты рядовой ну-ка бегом в хвост (в конец) строя упал! – прикалывались над этим сержантом его подчиненные. – Вы же у меня во время следующего полевого выхода умирать будите. Каждое утро по десять километром, с сотней отжиманий после каждого круга, вместо зарядки, если сейчас же не заткнетесь! – улыбался в ответ сержант. От радости возвращения домой все стали добрые и даже угрозы звучали с улыбками.

– Вы что так долго? Совсем обалдели! – высунувшись из бойницы над воротами, сам командир корпуса морской пехоты решил поторопить переодевающихся солдат. Все в удивлении от такой неожиданности замерли по стойке смирно. Кто-то из солдат, кто позже всех поймал свой комплект парадной формы и пока успел только скинуть с себя броню замер прямо в трусах или того хуже (например в одной натянутой штанине).

– Так это... товарищ командующий... – задрав голову вверх глядя на торчащего из бойницы генерала, попытался оправдываться за всех командир полка.

– Просто давайте быстрее. Вас заждались уже здесь! – прервав полковника, кричал из бойницы генерал.

Бойница захлопнулась, солдаты замерли на местах в ожидании команд. Командир полка огляделся. Снимая с себя броню, солдаты бросали ее, где попало, приказа аккуратно уложить снаряжение ведь не поступило. В атмосфере армии порядок обеспечивается жестким контролем и солдаты привыкают к нему, поэтому чуть только командиру стоит этот контроль ослабить и где-то недоглядеть, как солдат в независимости от своей исполнительности тут же даст себе свободу. Так все и сделали, просто наплевали на все, поддавшись стадному инстинкту. Мечи, бронепластины стальных доспехов, прочие элементы экипировки, все это радующимися возвращению домой солдатами разбросанное в дикой спешке кучами валялось на земле вокруг. 'Значит так! Теперь кто переоделся без разбора всю броню, оружие снаряжение собрать и закинуть на спины транспортников. Давайте, организовались, встали цепочкой и все быстро закидали наверх. Ладно, так уж и быть в казарме другие ребята за вас ваше снаряжение разгрузят, я прослежу. Ну-ка бегом! Бегом!' – крикнул полковник. Началась суета. Кто-то спешно набрасывал на себя парадную форму, кто-то собирал броню и закидывал ее наверх в наспинные кузова гигантских мамонтов.

Суета улеглась, наконец, все было готово. Командир, вернув Джейсона в строй, взвалил на себя Рурхана. Солдаты, офицеры, заместитель командира батальона, быстро сформировав строй, построились в колонну и ворота, наконец, отварились. Пятые врата с городом соединял кажущийся темным после солнечного дня, прохладный тоннель, плавно уходящий вниз, подныривающий под городские оборонительные стены и военные объекты, расположенные между ними. Расположенная посередине тоннеля подземная Площадь Встреч по центру от края до края была заполнена жителями Армидеи, пришедшими поприветствовать солдат нашумевшего в прессе пятого батальона восьмого полка. Едва на площади показались солдаты, как раздался взрыв аплодисментов, так – громко хлопая, мирные граждане встречали вернувшихся защитников.

Повседневный запах этого огромного подземного помещения в честь важной встречи был заменен приятным яблочным ароматом, которым в этот жаркий день были наполнены улицы всей Армидеи. Сияющие теплыми улыбками артэоны облаченные в армидейские плащи, все замершие в ожидании и прямо ощущаемый в воздухе покой внутреннего мира начавшегося за родными стенами – так своих защитников встречал родной город. Солдаты строем маршировали по белому мрамору Площади Встреч. Идущий сбоку командир, придерживая Рурхана, подавал счет под левую ногу: 'Раз, раз, раз-два-три!'. Идущие в строю солдаты, зная о том внимании, что сейчас приковано к ним старались идти ровно, не сбивая шаг, одновременно пытаясь разглядеть в толпе горожан своих родных и близких. 'Батальон! Смирно!' – метрах в двадцати от встречающей толпы крикнул командир. Солдаты сложили руки по швам, и перешли на строевой шаг. Джейсон маршировал в строю вместе с остальными и от строевого шага доставшаяся ему фуражка, оказавшаяся на пару размеров больше чем нужно, сползла к нему на глаза. Но маршируя по команде 'Смирно' двигаться было нельзя и Джейсону пришлось, как идиоту, чеканить шаг вслепую с фуражкой на глазах. – Строй! Повзводно лицом к встречающим становись! – крикнул командир, идущий сбоку строя, придерживая за руку Рурхана. Маршируя, единым ударом десятков ног сотрясая подземную площадь, строй солдат завернул и построился лицом к встречающей толпе в десяти метрах от нее. Все солдаты, как и положено, замерли по стойке смирно, но Джейсон все же сумел незаметно быстро закинуть фуражку обратно себе на лоб. Как и все стоя, смирно как штык, он пытался глазами найти в толпе встречающих своих родных. Оставшаяся снаружи колонна биотранспортников после того как ворота закрылись своим ходом направилась к пятым вратам города.

Встречающая толпа из друзей и родственников вернувшихся защитников, стояла за кордоном из солдат пограничной службы. С внешней стороны кордона для придания статуса официального мероприятия этой встрече стояли несколько армидейских министров в своих золотистых плащах, окруженные группой молодых артэонов разодетых в красное. В основном официально поприветствовать солдат пришли молодые девушки, активные участницы студенческих сообществ для организации официальной, символичной части приветствия, облачившиеся в красные армидейские плащи и красные платья, в руках букетами цветов они ожидали своего момента. Командир, подозвав к себе одного из своих заместителей Майора Сэллэнджа, до этого идущего во главе строя и передав ему Рурхана, отправился делать доклад министрам о возвращении батальона. Оглядевшись по сторонам увидев растерянность в глазах своих коллег, министр образования, решив взять инициативу в свои руки, робко вышла вперед, навстречу идущему с докладом командиру вернувшегося батальона. Не успела она сделать и пары шагов, как ее потеснил ворвавшийся откуда-то со стороны командир корпуса морской пехоты. Громила заметно выше любого из своих подчиненных, на работе постоянно облаченный в свой бронекостюм с генеральскими звездами на плечах. Он еще пару минут назад тропивший ребят криком из бойницы, за считанные минуты, пробежав вереницы внутристенных оборонительных коммуникаций, сотни метров лабиринтов подземных коридоров, изрядно запыхавшись, все же успел в последнюю секунду. Крошечная в сравнении с ним министр образования, просто утонувшая в тени этого громилы уступила ему место, про себя вздохнув с облегчением, а то ей гражданскому министру было бы дико принимать доклад от 'этого жуткого' военного командира.

Командир морской пехоты замер приставив ладонь к шлему в районе виска, с улыбкой глядя на шагающего к нему командира батальона также отдавая честь приложившего руку к фуражке парадной формы. – Товарищ, командующий личный состав пятого батальона восьмого полка оперативного назначения корпуса морской пехоты Армидеи по выполнении боевой задачи в пункт постоянной дислокации прибыл! – не убирая руку от виска, командир батальона доложил облаченному в броню выше его на пол головы генералу. Тот смотрел на него, улыбаясь. – Ты чего майор в старлеи заделался? – тихо с улыбкой спросил генерал, взглядом указывая на плечи доставшегося майору Калегрому парадного кителя, на которых красовались погоны с тремя маленькими звездами старшего лейтенанта. Толпа встречающих, как и вернувшиеся солдаты, замерла в ожидании, а главный морпех и командир батальона с руками приставленными к вискам в отдаче чести по военному, стояли перешептываясь, будто нарочно затягивая время. – Так суета такая дикая. Времени не было разбираться. Это хорошо еще, что рядовые погоны не достались, – тихо ответил командир батальона. – Извиняюсь за эту заминку с формой, – прошептал генерал. – Так ладно! – набрал он в грудь побольше воздуха. – Здравствуйте товарищи солдаты! – крикнул главный морской пехотинец. Стандартное 'Здравья желаем товарищ командующий' – криком десятков солдат раздалось в ответ. – Добро пожаловать домой! – эта фраза огромного генерала в броне была знаком к старту официальной церемонии.