Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 102 страниц)

Получив татуировку с восходящим солнцем на плече, став, полноценным членом ордена, не отличаясь мудростью и не особо задумываясь над моралью и сложностью мира, я с легкостью выполнял любую грязную работу. В какую бы материальную оболочку не вселились нематериальные сущности из Аэтхейла, я запросто уничтожал ее, даже если это был ребенок. Теория экзорцизма и возможность спасения души и тела человека в нашем ордене не приветствовалась. Мы были теми, кто действовали жестко и четко, сдерживали Тьму, невзирая на мораль и справедливость. И я стал главным орудием в руках своего ордена.

Но время шло. Я жил долгие века. Долгое время я наблюдал этот мир вокруг. Видел, как все меняется, не стоит на месте. И понимал что все не так-то просто, черное это не всегда черное как кажется на первый взгляд. Постепенно вопреки забитым в голову с детства представлениям о мире во мне формировались собственные взгляды и мысли относительно происходящего вокруг. Я начал проявлять собственную инициативу и не всегда слепо выполнять приказы. И все чего я добился так это повышения в иерархии ордена. Мои наставники не желали потерять надо мной контроль и поэтому решили подтянуть меня к себе поближе. Но даже близость к своим командирам не могла сдержать моих рассуждений, формирования моих собственных взглядов. Глядя на этот хаотичный мир, прибывая в постоянном недовольстве им, я позволил себе мечтать. В своих мечтах я с глупостью ребенка на полном серьезе грезил о новом лишенном мерзости мире, мире который можно было бы спасти от той бездны, в которую все катится вокруг.

Моя привычная на тот момент жизнь изменилась, когда после месячного отпуска я взялся за дело под кодовым названием 'Ортопс'. В материалах дела речь шла, об очередном представляющем опасность субъекте чье происхождение было неизвестно. Было неизвестно кто он и откуда. Нам так и не удалось установить к какой из Трех Великих Сил по своей природе он относится, нашими специалистами он был условно отнесен к Тьме. Ортопс это всего лишь имя, обнаруженное нами в документации другого более древнего магического ордена сталкивавшегося с этим существом множество тысячелетий назад. В более древних манускриптах, датируемых больше тридцатью тысячами лет, магами моего ордена также были обнаружены упоминания о нем, но только здесь его имя значилось как Трехликий. Сколько я знаю эту тварь его третьего лика так и не видел. Он одиночка, тень нашего мира – как он себя называл, желая выпендриваться в наших беседах.

Это существо ну или тварь как более правильно было бы его назвать, представляет собой слабое немощное тело покрытое наростами органического вещества. Эти наросты образуют собой некое подобие костюма или доспеха поддерживающего жизнь.

Его слабое болезненное тело, будто изуродовано чудовищной катастрофой, кожа бледная и иссечена шрамами, сам по себе он больше походит на труп. Я могу только догадываться о том, что с ним произошло. И это слабое нежизнеспособное тело заточено в некое непонятное для меня подобие костюма из необычного органического стекла. Я так полагаю, без этого костюма, учитывая слабость его тела, он бы не смог перемещаться, если вообще бы смог жить. Покрывающая его тело органическая броня вовсе не является хрупкой, наоборот она прочная и несокрушимая как сталь. Я зову ее стеклом только из-за того что она прозрачная. Его органический костюм, обволакивая тело, не является единым. Наросты органического стеклообразного вещества образовывают собой пластины, наросты, закрывающие отдельные участки тела, из-за чего его необычный поддерживающий жизнь костюм скорее напоминает некий стеклянный доспех, плотно скрывающий все тело. Цвет его необычной брони темно-красный, или кроваво-красный как он сам говорит. 'Цвет крови размазанной на сером полу' – так он однажды проболтался. Под прозрачным слоем красного 'стекла' его брони отчетливо видно его изможденное изуродованное ужасным разнообразием шрамов тело, слабое и немощное, будто мертвое. И вопреки истинному телу в своей броне он смотрится статно и даже грозно. Кроме лица все его тело укрыто этим стеклообразным веществом. На голове под красным подобием шлема из органического стекла не видно ушей, они будто отрезаны. В височной области вместо ушей из покрывающего голову шлема продолжающего его телесный костюм из органического стекла, торчат имитирующие ушные раковины длинные острые отростки.

О природе этого его странного костюма, как и о происхождении этой твари можно только догадываться. Естественно это что-то сверхъестественное, что-то дарованное Тьмой. В своем костюме он очень тяжелый. Чтобы не топать по земле своими облаченными в оковы красного стекла ногами, он носит сандалии со смягчающей резиновой подошвой, когтистые лапы скрывает под перчатками, а сам заворачивается в черный плащ.

Чтобы он там себе не выдумывал, каким бы суперзлодеем себя не ощущал, говоря простым языком, по сути, он всего лишь обычный террорист и в свободное время убийца психопат. Его мотивы это чудовищные неописуемые гнев и ненависть которые он испытывает к человечеству и всему живому. Им движет некая обида, помешанная с безумием. Причины его обиды на человечество можно только предполагать. Что с ним случилось, что превратило его в чудовище, жертвой какого кошмара он стал, учитывая, что его история берет начало десятки тысяч лет назад, это остается тайной. Сколько бы я не пытался вытянуть его на чистую воду во время наших бесед, все безуспешно. Он это очень хорошо скрывает или не помнит, потому что его человеческая память, вместив в себя жизнь длиной во множество тысяч лет, уже давно не работает. Или он просто боится что-то вспоминать. Не знаю, мне всего несколько сотен лет, а я уже, на полном серьезе почти не помню детства, маму, родной дом, и юношество, с каждым годом все это постепенно стирается из памяти. Слишком долгая жизнь превращает тебя в нечто серое бессмысленное, пустое существо без прошлого. Так или иначе, этот монстр, неважно кто он и откуда, но он есть и своим существованием представляет опасность, следовательно, кто-то должен его остановить. И, похоже, что этот кто-то это только я, других желающих не было.

Ортопс – сверхъестественная тварь, чья природа неизвестна, свою ненависть к человечеству которую он несет через тысячелетия, он вымещает в виде так называемых ударов – как он сам это называет. Его удары человечеству это, как правило, крупные злодеяния, акты его отмщения ненавистным людям. Он говорит, что не причиняет зла людям просто так. По его словам он просто обращает результаты грехов и ошибок смертных против них же самих. В своем воображении он видит себя неким теневым беспристрастным и жестоким мстителем, восстановителем жестокой справедливости, едва ли не божественной дланью воздающей смертным по их грехам. Но вне его фантазий, говоря простым языком, он обычный террорист. Совершает крупные теракты, убивает тысячи, сотни людей, а потом, как правило, залегает на дно на годы, десятилетия, он просто исчезает. Он сверхъестественное бессмертное существо, ему чужды людские потребности, он ничем не обременен, он может идти, куда глаза глядят или годами сидеть где-нибудь в пещере. И при этом он ненавидит все живое, жаждет какого-то только ему понятного отмщения.

Его мало интересуют простые люди, свой гнев он обращает в основном против артэонов, будто бросает вызов равному сопернику. Его враг на сегодняшний день это все мировое артэонское сообщество, по его мнению, воплощающее в себе все прекрасное, что в нашем мире есть. А эта озлобленная тварь естественно ненавидит все прекрасное. В его больных грезах артэоны как оплот света должны быть уничтожены и в мире не должно остаться ничего прекрасного. И в таком мире заволоченном Тьмой он больше не будет казаться уродливой тварью. Свои удары он совершает в хаотичной последовательности, в самых разных местах. Он долго выжидает, все тщательно планирует. Ему не нужна ни вода, ни пища, ни даже сон. У него ничего нет, он никуда не идет и никуда не спешит. Он просто скитается по миру. Единственное, что есть в нем так это неописуемое чудовищное безумие, что клокочет внутри, это единственное что им движет. Подобно тени, в облике случайного прохожего или бродяги он смотрит на жизнь вокруг, присматривается, вынюхивает, ищет почву для своего возмездия. Глядя на жизнь людей он подобно хищнику наблюдает за стадом травоядных со стороны, выискивая слабые места для нападения.

Последним его крупным терактом на территории Межокеании был взрыв Башни Содружества – небоскреба в центре Крейсфала одного из крупнейших артэонских городов. Теракт был совершен одним из артэонов-солдат затерявшихся в Малдуруме после кошмаров пережитых в ходе боевых действий во время последней командировки. Ортопс говорит, что своими терактами обращает наше же зло против нас, заставляет платить за свои грехи. Он сам нашел этого солдата, окончательно затуманил ему разум, обрабатывал и готовил его на протяжении нескольких недель, а после изготовил для него бомбу незаметную для систем безопасности, которыми оснащены города артэонского мира. Тот обезумивший артэонский солдат, попав в руки жуткого порождения Тьмы, став смертником подорвал себя и вместе с собой утащил жизни нескольких тысяч артэонов. В какой-то мере ответственность за этот теракт лежала на нас, на нашем ордене. Мы взяли на себя ответственность перед жителями Межокеании, пообещали хранить их, предотвращения таких злодеяний было нашей работой.

После этого теракта наш орден бросил все силы на поимку Ортопса, но все безуспешно. Эта тварь не оставляя следов, не имея привязанности к чему-либо снова просто исчезла. Чтобы мы не предпринимали, мы не могли найти его. Командный Совет ордена принял решение прекратить его поиски и заняться другими проблемами, которых как всегда хватало. Мои наставники снова дали уйти этой твари, снова решили ждать, пока он сам не проявит себя, начав готовиться к очередному своему удару. Учитывая, что у него нет мотивации и его враг это все живое, все человечество, но просто артэонов он любит больше, свой удар он мог нанести где угодно. Мне надоело все это, и я решил взяться за поимку этой твари и остановить его раз и навсегда. Пребывая в статусе магистра своего ордена, я мог позволить себе заниматься делами на свой выбор. В ордене мою инициативу не одобрили, мне не выделили помощников, и я взялся за это дело в одиночку. Так начался путь моей одержимости поимкой Ортопса, в одиночку я пошел по следу этой твари.

Помимо того что он обозленный на мир террорист одиночка где-то в тени плетущий свои козни, выискивая слабые места для своего удара, Ортопс это еще маньяк психопат. В перерывах между своими 'ударами', не в силах сдержать свое безумие он периодически проявляет себя. Он беспричинно жестоко убивает людей. Это для него как я понял средство заполнения досуга, своего рода хобби. В ходе наших бесед в темных забегаловках он объяснял свое пристрастие отсутствием ощущения жизни в самом себе. У него нет естественных запахов, нет пульса, он холоден как труп, якобы он даже не чувствует того как кровь течет в его жилах. Он не чувствует себя живым, хотя фактически живет. Убивая, разрывая, расчленяя своих жертв на куски, чувствуя внутренне тепло их тел, любуясь их внутренностями, наблюдая за тем, как их кровь теплой негой течет по его рукам, он будто прикасается к жизни, к чему-то живому и сам хоть ненадолго чувствует себя живым – как он сам говорит. Внутренний мир психопатов это загадка, лишенная смысла.

В его жертвах нет логики. Пол, возраст, у его жертв нет какого-то прослеживаемого единства. Оставленные им трупы могут иметь сходства только в пределах одной серии убийств – когда его жертв несколько. В остальном загубленные им жизни ничто не объединяет. Его серии убийств или единичные кровавые расправы также не имеют конкретной периодичности. Он убивает спонтанно, как дикий оголодавший зверь не в силах больше сдерживать свое бешенство, он просто срывается с цепи и убивает от одной до пяти жертв за серию, а потом снова затихает. Затишье – перерывы между сериями длятся от месяца до нескольких лет. О безумии этой твари можно судить по оставленным им телам. Жертвы, как правило, всегда жестоко истерзаны, изуродованы. На каждом залитом кровью месте преступления чувствуется его жестокость, садистская ненависть. Он редко мучает жертв, как правило, убивает быстро, но потом издевается над телами, уродует их, расчленяет. Признаюсь, идя по его следу, я стал видеть по ночам только кошмары. Еще одна странность, на местах преступлений всегда разбиты часы, если они, например, висели в доме жертвы. В наших беседах он оправдывал это нелюбовью к тому факту что пространство и жизнь измеряются временем. Он почему-то пытается во времени потеряться, забыть о нем, и всякое упоминание времени, например в виде тех же часов вызывает в нем отвращение.

При этом, несмотря на откровенное безумие, хаотичность в своих зверствах, вопреки жажде крови понятной только его больному уму эта тварь пытается корчить из себя интеллектуального убийцу. Будучи бешеным зверем, который единственное что только не жрет своих жертв, он пытается корчить из себя загадочного серийного маньяка. Буквально разрывая жертв на куски, удовлетворив свое безумие снова придя в себя, он пытается оформить убийство в каком-то своеобразном стиле, пытается внести логику в свое сумасшествие. Нелепо и смешно он пытается тщетно оправдать свое безумие. Будто стесняется или боится того дикого зверя что разрывает его изнутри. Изуродовав жертву, утолив свою больную жажду, он работает на публику, зная, что его убийства наделают шуму, пытается произвести впечатление на общественность. Не хочет, чтобы в нем видели бешеного зверя, отрицает свою сущность. 'Я пишу картины кровью' или 'Это мое искусство' – чаще всего так в наших беседах он пытался оправдать себя, забавляя меня, продолжая нелепо корчить из себя крутого серийного маньяка, на самом деле являясь простым бешеным зверем. То же самое с его терактами. Он называет это ударами, расплатой за грехи, обращением нашего зла против нас, якобы мы сами заслужили это, хотя на самом деле просто убивает людей или артэонов. Он бешенный жестокий маньяк психопат, который сам себя боится, всю жизнь ищет способы того как оправдать себя, объяснить свое безумие. Корчит из себя крутого суперзлодея, будучи обычным психопатом, просто психопатом сверхъестественным. Ну и бессмертным, идущим сквозь века.

И вот решив раз и навсегда остановить эту мразь, я пошел за ним по следу изуродованных тел его жертв. Узнав обо мне, он начал стараться, вопреки своему безумию убивать с характерным стилем, оставлять мне подсказки. Так начался наш с ним поединок, растянувшийся на долгие годы, ведь время не для меня не для него не имело значения. Сначала это было своеобразной игрой в догонялки, развлечением для него. Он оставлял мне подсказки о своих будущих жертвах, пытался быть оригинальным, придумывал загадки, головоломки. Даже убивать начал с периодичностью – три жертвы через три месяца. На местах нескольких преступлений он даже оставлял мне прямые послания, например, писал кровью, что это моя вина. Якобы раз я иду по его следу, то это на мне лежит ответственность за очередную растерзанную им девушку, ведь это я потерял отведенное им время, я не остановил его. Должен признать поначалу я даже повелся на это.

В своей погоне за ним мне пришлось пройти по всем землям Межокеании, он протащил меня через все захолустья. Единственным плюсом было то, что увлеченный мной он позабыл о своих терактах и полностью переключился на убийства, во всяком случае, вреда от него стало меньше. Неизвестно сколько бы длилось это преследование, если бы я не пошел по его следу в прямом смысле слова. Продолжая нашу с ним 'игру', удерживая его где-то вблизи себя, чтобы не втягивать кого-то еще не прибегая к чьей-то помощи, я сам поспешно овладел навыками следопыта. Я в прямом смысле слова пошел по его следам через леса как за диким зверем.

Как можно было поймать того кто ни к чему не привязан, кто сам не знает куда идет? Исследуя его следы, я был удивлен, увидев, чем он занимается. Остановившись где-то в болотной глуши в темном месте, куда из-за веток почти не проникает солнечный свет он сел на камень и просто просидел на нем около двух недель. Как можно поймать такого психа? Будучи каким-то неизвестным исключительным проклятием, лишенный всех естественных потребностей движимый своим безумием он просто бредет, куда глядят его глаза. Его ничего не держит, он ни к чему не привязан, в его поступках нет логики, он просто скитается где-то в стороне, и периодически выходя к людям, наблюдает за ними, выискивая себе жертв. Каким же я был дураком, когда пытался предугадать следующий удар этой твари. Я явно недооценивал его безумие.

И вот однажды, ранним утром скитаясь по болотам и лесным чащам пытаясь не потерять его след, я его все-таки нагнал. Он не стал убегать, случилась наша с ним долгожданная схватка. Тогда я впервые ознакомился с его вторым скрытым ото всех ликом. До этого я не обращал внимания, но покрывающее его органическое стекло в центре груди имеет круглую впадину, какое-то странное углубление. Руками схватившись за края углубления в груди он разломал свой костюм из органического стекла, сам взвыв от боли. Треснувшее стекло со звоном осыпалось, из разлома в его груди вместе с потоком черной трупной крови с жутким ревом вырвался поток какой-то красной материи, какого-то красного газа. Это было похоже на гигантскую стаю красных мух и жужжало также. Это жужжащее красное облако обвило его. На моих глазах он превратился в огромного метров пять великана, полностью состоящего из этого уникального органического стекла, костюмом из которого защищено его обычное тело. Когда вырвался его второй лик, он изменился не только внешне, внутренне он тоже перестал быть собой. Это был уже не Ортопс. Истинный Ортопс будто заснул внутри этого чудища. Это была безумная пятиметровая махина, пришедшая чтобы защитить свое истинное 'я', Ортопс же, как сердце дремал где-то в груди этой громадины, которая на вид казалась несокрушимой.

Эта громадина, снося деревья, бросилась на меня и я, вооружившись сумеречным клинком, перешел в сумеречное пространство. Я растворился прямо перед ним, к такому мой огромный враг был не готов. Видимо он впервые схватился с магом-сумеречником. Как 'назойливый москит' – как Ортопс меня называл, вырываясь из сумеречной зоны, как и с другими врагами, я пытался нападать на него исподтишка, пытаясь выискать его слабое место, наносил удары в спину, а после снова растворялся. Мой клинок бесполезно ударялся о его стеклянную броню. Я не мог ничего с ним поделать. При этом гигант, беззвучно замерев на месте, ждал моего очередного удара, и всякий раз, как только я возникал у него за спиной, проявляя невиданную быстроту, он пытался схватить или ударить меня своей огромной лапой. Я едва умудрялся увернуться. При этом я слышал голос Ортопса. Сначала в спешке своих молниеносных атак вырываясь из сумерек, я думал, что мне показалось. Затем я возник за деревом неподалеку, прислушался и четко услышал голос Ортопса. Голос звучал из глубины мощного тела этой бронированной твари. Он изнутри беседовал с тем чудищем, в которое превратился. Говорил что-то вроде: 'Тише мой маленький не торопись. Подожди, сейчас он нападет'. Ортопс изнутри беседовал с этим чудищем как с какой-то собакой, как с прирученным зверем. Вероятно, этот великан был лишен сознания, был чем-то безумным, что Ортопс направлял своим голосом изнутри. Это чудище, его второй лик что-то вроде цепного пса пришедшего защитить своего хозяина.

Поняв, что не смогу одолеть его клинком, не зная как быть, уйти я не мог. Я решил позлить его, попытаться вывести из себя. Так делают все сумеречники, когда встречаются с врагом, которого не могут одолеть. Я возник перед ним метрах в десяти и когда он кинулся, я исчез у него перед глазами. Так я и дразнил его, возникал перед ним, потом исчезал. Это сработало. Беззвучный как машина красный гигант просто рассвирепел. Не в состоянии поймать меня, бессмысленно гоняясь за мной, он стал вести себя как огромный безумец. Голос Ортопса внутри него замолчал. Гигант бесновал, не понимая, откуда я возникаю, бесился, вырывал, ломал деревья. Я уже стал искать овраг, в который его обманом можно было бы заманить и сбросить. В очередной раз, кинувшись на меня вместо этого просто пропахав землю, он, вероятно, вскипел от злости. Черные линии, покрывающие его броню, засияли красным, он издал протяжный стон. Сначала образующая его тело стеклянная броня пошла трещинами, он будто лопался от злости. Он безуспешно гонялся за мной, рыча от распирающей злобы, пока его красная похожая на стеклянную полупрозрачная броня стала осыпаться, вновь переходить в газообразное состояние. Разозлившись, буквально рассвирепев, он стал распадаться на глазах. Снося деревья, он удрал от меня, пока еще был в силах. Не знаю, что это было, природа этой твари мне не ясна. Так закончилась наша с ним первая схватка.

Дальше наши с ним игры закончились. Видимо испугавшись, он конкретно залег на дно. Впервые о нем ничего не было слышно в течение пяти лет. Отыскать его следы в лесу я также не смог, видимо зная обо мне, больше не желая нашей встречи, он начал их скрывать. Я даже забыл о нем. Вернулся в замок ордена, отдохнул, переключился на другую работу. Спустя десять лет он снова дал о себе знать коллективным убийством – три жертвы сразу и жестокость, как и дикость теперь просто зашкаливали. Будто зверь давно не чувствовавший крови он просто порвал своих жертв. Наша с ним схватка началась вновь, только на этот раз все было серьезно, без загадок, подсказок и прочих заигрываний.

Мой план по-прежнему заключался в том чтобы добраться до слабого повседневного лика этой твари и, всунув ему клинок в височную область, пронзив мозг, обездвижить его, а после сковать зачарованными цепями и доставить в Дортхол – специальную темницу в штаб-квартире моего ордена. Место, где мы держим подобных неостановимых монстров. Как правило, нет таких порождений Тьмы, которые невозможно уничтожить. У каждого проклятия есть четкий механизм функционирования, нужно только найти шестеренку, воздействие на которую остановит механизм. Нужно узнать страшную тайну, что в себе несет это чудовище, узнать причины его слияния с Тьмой, его историю в которой скрыт способ освобождения его души. Это как загадка, сложная, но ответ есть всегда. Сначала нужно поймать, изолировать его, чтобы исключить возможность причинения им нового вреда этому миру. Потом в спокойной обстановке, не торопясь, постепенно изучая его, ответ к его загадке мудрецы моего ордена нашли бы в любом случае.

На этот раз мне выделили помощника – мага следопыта. Эти служители нашего ордена были обучены суперзаклинанию 'Призрачный след'. Использование этого сверх заклинания давало возможность видеть призрачные изображения любых событий, когда-либо происходивших в каком-то определенном месте. Это магическое умение еще называют локальной перемоткой времени. Применяя его, можно сказать, маг в прямом смысле слова отматывал время назад на какой-то определенной территории, в каком-то определенном месте. Все случившееся предстает в виде магической голограммы со звуком во всех подробностях демонстрирующей произошедшее событие. Овладение этим невероятно сложным суперзаклинанием заменяло магу классовый навык, становилось его основным умением. При том, что его было сложно назвать умением, это было не более чем обычное заклинание, просто очень сложное. Короче овладевающие им маги больше ничего особого не умели, не могли чему-то еще значимому научиться, были фактически беззащитны в схватках с равными соперниками. Таких магов следопытов в нашем ордене было немного (желающих остаться слабыми ради общей цели много быть не может), но руководство ордена все же расщедрилось и выделило мне одного такого ценного специалиста. Теперь мне ненужно было разбирать следы, оставленные на земле, я шел за магической голограммой Ортопса, его следом оставленным в пространстве. Мог видеть все, что он делал и где бывал. Маг следопыт быстро вывел меня к нему, а после заблаговременно исчез, оставив меня одного для схватки с этим монстром.

Для следующей схватки я вооружился сумеречным копьем, длинным громоздким оружием, сегодня, наверное, мне уже не посильным. Мы схватились с ним в затопленной пещере. Он снова выпустил из своей груди своего цепного пса. На этот раз я сумел копьем пробить его броню в месте, где сходились две его стеклянные пластины. От полученного повреждения, он снова рассвирепел, от чего слой его прозрачной брони снова стал рассыпаться, он снова удрал. Дальше были еще несколько поединков, которые также заканчивались его бегством. Укрываясь от него в Сумерках, не давая ему раздавить меня, я быстро выводил эту злобную махину из себя. И всякий раз, мечась в попытках убить меня, устав гоняться за мной он приходил в ярость, и от своей злобы, не получающей удовлетворения, не в силах до меня добраться, начинал осыпаться на глазах и просто убегал. В процессе этих схваток я сумел еще несколько раз пробить его броню своим копьем. От повреждений лишь быстрее свирепея, он также начинал осыпаться на глазах и убегал. Признаться честно я устал гоняться за ним. Поняв, что в равной битве его не одолеть, я пытался заморозить его взрывом ледовой гранаты. Корку льда, сковавшую его в облике великана, он разрушил без особых усилий. Он тоже пытался преподнести мне сюрприз, пытался устроить мне несколько ловушек, но все безуспешно. У меня не получалось убить его, но я находил в себе силы продолжать погоню за ним. Действительно как надоедливый москит я преследовал его, не давая ему покоя. Он уже и не пытался сопротивляться, теперь он только убегал. И вот в процессе своего бегства, уже не зная где скрыться от меня, он покинул Межокеанию и перебрался в новый мир – Преферию. Так, идя по следу этого психопата, судьбой я был заведен в землю за туманом.

Когда я узнал о том, что Ортопс скрылся в Преферии, я очень удивился. Ее называли земля за туманом, от остального мира ее отделяла Стена Тумана – вечное неприступное защитное сооружение созданное эльфами при помощи их тайной магии. Эльфы по непонятным на тот момент для меня причинам изолировали Преферию от стального мира, оставив только один вход который сами стерегли. Никто без ведома эльфов не мог не войти, не выйти. Так почему, каким образом Ортопс пробрался в этот изолированный мир, почему самопровозглашенные стражники Преферии его пропустили? Тогда я не мог найти ответа.

Не оставляя надежды остановить Ортопса, гремя весящими на поясе зачарованными цепями способными его обездвижить я направился в Преферию. Территорию контролируемого на тот момент эльфами Преферидского полуострова я прошел без помех. Чувствовались взгляды эльфийских дозорных из дебрей Поющего Леса. Но меня не тронули, меня просто пропустили как, наверное, и Ортопса. Преферидский брод – единственный вход в Преферию. В середине водного пути – переплетения рек, что отделяют полуостров от Преферии, в том месте, где воды Аморо мельчают, разливаясь вширь и реку можно перейти вброд, там звездообразная арка сотворенная эльфами стоит среди белых клубов Стены Тумана. Эту арку внутри всегда наполняет смертельно опасный живой туман, лишь произнесение специального заклинания 'открывает ворота', разгоняет туман и через арку можно пройти. Заклинания я не знал, думал, эльфийский дозор меня остановит, я объясню им ситуацию, и эльфы пропустят меня, ведь вроде как мы с ними на одной стороне. Но местные стражи без препятствий дали мне пройти по своей территории. К моему удивлению арка была чиста от тумана волшебной стены, вход был открыт, по причине на тот момент мне не понятной меня пропустили, также как и Ортопса.

Все для меня оказалось ново в этом чистом еще неоскверненном новом мире. Я давно слышал о новой земле, что сотворил Дух в северо-западных водах рядом с Межокеанией, но никогда не бывал здесь. Преследуя Ортопса, я побрел по этим новым незнакомым мне землям. Все здесь показалось мне каким-то притягательно красивым, не удивительно ведь это были милые взгляду пейзажи северных широт. Зеленая хвоя, шумящая на ветру и возвышающиеся на северной и южной оконечностях высокие горы. Залюбовавшись здешними пейзажами, проникшись каким-то туристическим интересом позабыв про Ортопса, я отправился просто побродить по новым землям. И вдруг я увидел, я прозрел, можно сказать меня осенило. Я увидел воплощение своих давних мечтаний. Я увидел новый девственный мир, еще не оскверненный той мерзостью, что пронизала собой Межокеанию. Мир от всех отделенный Стеной Тумана, мир самостоятельный, еще только формирующийся.

Я понял мудрость эльфов, ценность той колоссальной работы, что они проделали, чтобы защитить, спасти этот мир. Да Преферия не была такой уж чистой и безупречной. Люди есть люди, их, к сожалению ничто не меняет. Здесь уже вовсю гремела война. Шло установление первых очагов силы, власть имущие решали, кто будет править в новом мире, какие земли кому принадлежат, и кто кому будет платить дань. Но здесь в отличие от Межокеании еще не было никаких политических фракций. Люди, артэоны еще не делились на блоки, не было ни развитых, не угнетенных народов, как и не нашлись пока причины для вечной кровной вражды. Несмотря на оборонительные рвы, высящиеся повсюду защитные крепости и сожженные огнем битв поля, здесь еще чувствовалась какая-то девственная нетронутость. Этот мир еще только формировал себя, еще не загнал себя в тупик, подобный тому в котором находилась Межокеания. И самое главное сюда еще не пришли не светлые не темные маги. Люди здесь пока не находились не под чьим влиянием, сами решали свою судьбу. В своем облике серого неприметного старого бродяги я просто прогуливался по этим землям.

Север Преферии на тот момент был поделен между четырьмя людскими государствами. Все полисы мира людей раскинулись в Срединных Землях сегодня заселенных артэонами. На юге раскинулся Балгрод – центр местной торговли, на северо-западе Исфолк – страна маленькая скромная, но гордая, на северо-востоке все заполонил Кроборг – побратим Исфолка, только более крупный. В центре Срединных Земель зажатый всеми упорно держался Огдан – главный соперник Балгрода. В лесах подальше от шума бушующих войн существовали маленькие людские племена, произошедшие от первых колонистов посетивших новый свет, а также безвредные общины артэонов. Разрушительная и беспощадная Страна Белого Камня тогда только набирала силу в дебрях Белой Долины.