Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 102 страниц)

В рядах госслужащих у меня была кучка верных, до ужаса преданных мне фанатиков внимавших каждому моему слову. Они смотрели за страной, они контролировали выполнение законов, которые для людей написал я, в то время как мне на своих подданных стало уже совсем наплевать. Моя жизнь превратилась в бесконечную вечеринку. Я утопал в алкоголе и безумных оргиях. Как только мои помощники, вместо меня правившие страной спрашивали у меня как решать тот или иной вопрос, я, не задумываясь, нес первый бред, что приходил мне в голову или вообще предлагал им самим решить проблему по своему усмотрению. Все вокруг было подчиненно только мне. Мне не до чего не было дела. Любые мои фантазии, любое безумие, они повиновались всему. По совету гнилых языков из числа моих советников проводились процедуры любования меня. Люди шли и просто целовали мне ноги. Мне сказали, что это необходимо, что так черный люд будет чувствовать над собой мою божественную власть. Я слушал эти гнилые языки как дурак.

Потом, помню, мне стало страшно. Я стал трястись за свою гнилую шкуру. Знал, что рано или поздно за мной придут, ни те так эти. Меня попытаются убить или подчинить себе. Я шагнул слишком далеко, быть нейтралом уже поздно. Тогда же я подружился с магом Литарном Темным – верховным правителем Ладгарской Империи. Ну как подружился, он просто со своей армией стальных чудовищ заявился в мой Валгон. Я не стал сопротивляться и согласился платить ему дань. Так или иначе, мы с этим темным для артэонов магом стали своего рода друзьями. Литарн посоветовал мне обучиться суперзаклинанию, избрать уже для себя какое-нибудь персональное магическое умение. И тогда я не придумал ничего лучше, чем стать магом террористом. В перерывах между пирушками и оргиями, я освоил 'Ледяной Взрыв' – суперзаклинание разрушительного типа, при реализации превращающее все живое в лед на километры вокруг меня, чтобы если враги придут за мной разом просто смести их всех. Утащить их всех за собой, прямиком в чертово пекло, которым вопреки всем удовольствиям мне казалась собственная жизнь. Вырваться из этого круговорота насилия и разврата было невозможно. Самостоятельно невозможно.

И вот как помню, однажды я проснулся в клоаке, в которую превратился тронный зал. После вчерашнего веселья кругом валяются пустые бутылки, пол залит воском от свечей. На шкурах спят какие-то голые бабы и еще какие-то жирные мужики жутко храпят. Вонь стоит как обычно невыносимая. Меня стошнило от этого всего. Я решил пойти прогуляться, впервые за несколько лет пройтись по своему городу, посмотреть, как он живет. Облачился в серый незаметный плащ и пошел по улицам. Меня сразу насторожила какая-то тишина. Повсюду на улицах стояла вооруженная стража. Редкий прохожий, не глядя по сторонам, несся со всех ног, желал быстрее пробежать, не привлекая к себе внимания. И самое главное – противное мерзкое карканье и стаи ворон-мутантов летающих над городом. Падальщики, чующие мертвую плоть, они парили над погрузившимся в тишину Валгоном. Я примерно понимал, что происходит, но не хотел верить, пока сам не увидел.

Зайдя за очередной угол, прямо в центре города я увидел огромную яму, заваленную гниющими трупами. И тут я вспомнил. Ведь на убийство половины из всех этих несчастных я лично отдал приказ или разрешение. Когда я, просыпаясь с дикого похмелья как неподвижное бревно валялся в расслабляющей ванне, мои помощники уже давно ставшие профессиональными инквизиторами спрашивали меня, как быть с очередным недовольным бунтом я, не желая вдумываться в детали давал добро на наказание непослушных. Я одобрял массовые убийства и даже не осознавал этого, меня ничего не интересовало кроме себя. Насколько сильно я потерялся?

Пока я развлекался, наслаждался участью смертного бога, несколько тысяч жителей Валгона умерли от голода вызванного несколькими неурожайными годами. Голод провоцировал массовые бунты. Еще несколько тысяч людей уничтожила выращенная мной инквизиция. Я оставил управлять городом кучку жестоких безумных психопатов. Они неверно истолковали оставленные мной законы, извратили их суть. Они в условиях моего наплевательского отношения, с моего фактически одобрения установили кровавый террор, жестоко убили, сожгли, повесили больше половины жителей города. А я ничего этого даже не заметил.

Повешенные трупы висели прямо на улицах как вывески торговых лавок. На площадях тлели инквизиционные костры...

Я же хотел как лучше. Клянусь, вначале я хотел изменить жизнь этих людей к лучшему. Среди жуткого и ужасного мира я желал создать что-то хорошее, безо всяких артэонов и прочих извращений. Я хотел стать их отцом и заботиться о них как о детях. Власть превращает неподготовленный ум в чудовище. Мое правление вместо света привело это общество к погибели и ужасу. Смертным богом быть трудно. Я не выдержал тяжести этого бремени.

Помню я вышел на людную улицу. Увидел своих подданных: серое жуткое смердящее быдло. Быстро семенящий по улице, не смеющий смотреть по сторонам серый люд, наглые шлюхи, разгуливающие вперемешку с вооруженными стражниками и инквизиторами. Они что-то говорили, но я не слышал звуков. Мне все надоело, я устал все это терпеть. Мне просто хотелось, чтобы этот ад прекратился. Сквозь жуткую боль в сердце я решил остановить все это в ту же секунду, смыть всю эту дрянь с лица земли. Суперзаклинание кропотливо отточенное мной для защиты от тех, кто придут по мою голову, я впервые опробовал его на живых целях. Ледяным взрывом я просто уничтожил всю эту грязь. Несколько тысяч жизней оборванные одним мигом. Все на километры вокруг в одну секунду сковал лед и холод, с хмурого неба посыпались хлопья снега. Замерзшие вороны падали на землю и рассыпались как стеклянные. Наступила тишина, желанная, такая прекрасная. Я никогда не должен был становиться богом для людей, только не такой придурок как я... Так я стал темным магом, стал злом, в одну секунду или был им всегда и просто медленно к этому шел, – тяжелые воспоминания вопреки времени все еще болезненно щепали душу Крегера. С болью глядя на возвышающиеся на севере заснеженные холодные горы, он замолчал. – Я же хотел как лучше. Правда. Но вот только забыл что я всего лишь человек.

– Есть в твоей истории что-то похожее на мою, – усмехнулся Хродор. – Меня тоже мучает совесть. Поэтому можно сказать мы оба сейчас здесь.

– Да нет. В моем случае совесть не причем. Ты не представляешь насколько я конченный в душе. Я согласился служить артэонам только ради будущего Тарда.

– Даже боюсь спросить, когда же ты обзавелся им...

– Тогда же и обзавелся. В тот же миг когда разом оборвал тысячи жизней. Я брел среди ледяных манекенов, и тут что-то нарушило мою прекрасную тишину. Это было какое-то движение, движение внутри одного из ледяных изваяний. Ощущение пустоты ушло, я четко почувствовал, что не один в этом ледяном царстве, рядом со мной шевелилась жизнь. В животе одной из заледеневших женщин шевелился ребенок, это было не иначе чем чудо. Я достал его. Знаешь!.. Живот треснул как стекло, я просто достал его из ледяной утробы. На моих руках шевелился младенец. Он был синий и холодный, но живой. Потом синева сошла с его кожи, он закричал, заплакал, как и все новорожденные. У меня видимо от нервов крыша совсем тронулась. Этот младенец в моем болезненном сознании предстал великим чудом, божьим даром, данным взамен тысячи падших жизней стертых мною. Мне показалось, что сама судьба дает мне возможность искупить вину за тысячи убитых. Рыдая как конченый психопат, я решил, что должен сохранить эту жизнь, этот божий дар, во что бы то ни стало. Иначе моей падшей душе не спастись.

Я сильно, слишком уж сильно привязался к своему чуду. Я будто чувствовал что это продолжение меня, моя плоть и кровь. Естественно желая прекрасного светлого будущего для своего дитя я не нашел вариантов лучше чем отнести его к артэонам. Только там под Светом Духов он может быть счастлив в этом мире. Младенец был артэонизирован и встроен в артэонский социум. Как позже оказалось ребенок мой. В потоке бесконечных оргий я обрюхатил немало шлюх (по-другому я их назвать не могу), и та, что подарила мне Тарда, просто была одной из них. По всей видимости, Тард должен был стать магом, моя магическая сила должна была передаться ему по наследству. Обычно магическая сила редко передается от отца к ребенку, рождение мага от мага подобно редчайшему чуду. Это был тот самый редкий случай. В Тарде теплилась магическая сила, он должен был родиться на днях и стать полноценным магом подобно мне, но я волной холода убил его вместе с матерью, прервал естественный процесс. Магия, чей источник сиял внутри него, не дала ему погибнуть, его тело впитало мой холод. Выжив, он покорил себе холод как стихию. Стал этим... Воином Стихии.

За артэонизацию Тарда, его будущую счастливую жизнь я расплатился свободой. Присягнул на верность артэонам. Так я и стал типа 'светлым магом'. И это стоило того. Я полюбил Тарда как сына. Он самое ценное, что есть у меня в жизни. Именно его наличие заставляет меня быть похожим на человека. Без него я просто старый алкаш, которому не до чего нет дела.

– Ты говоришь, что делишь жизнь на две части...

– Сейчас я не живу. Я жил тогда, неправильно, греховно, но жил. Сейчас я существую, служа каким-то безумным совершенно мне непонятным, но все же! Надеюсь благим целям!

И знаешь, – отвернувшись в сторону, задумался Крегер. – Такая жизнь, как бы это безумно не звучало, меня устраивает. Мне больше не в чем себя винить и не за что ненавидеть. Я больше никуда не тороплюсь и не спешу. Я бродяга, у которого ничего нет. Я должен ничего не иметь, ни собственности, ни власти. Только так всеми забытый я могу остаться человеком и не смогу кому-то причинить вред. Пусть жизнь несет меня по своим порогам. Они хотят видеть меня светлым магом, хотят, чтобы я помогал им? Хорошо. Говорят, что должен отработать какие-то грехи? Мы живем в мире, где отец может насиловать свою маленькую дочь. Какие грехи у меня могут быть перед этим миром? Я согласен зваться светлым магом, согласен помогать, но не надо принуждать меня. Под присмотром магов из 'Равновесия', лишенный всего, я, наконец, спокоен. Я просто доживаю остаток дней, несусь по течению жизни и совсем не смотрю, куда оно меня тащит. Коротаю время, да еще порой и помогаю кому-то!

После своих откровений Крегер замолчал надолго. Они все также отдыхали у костра, Хродора разгоряченного спиртным начало клонить в сон. Ничего не сказав Крегер, встал и побрел в направлении северных гор. 'Стой безумный маг!', – бросив догорающий костер, пошел за ним следом Хродор. Блистая на солнце, у подножия гор текла речушка Аврия. Единственный мост на ту сторону находился в нескольких километрах на восток, выше по течению. Речушка хоть и небольшая, все же жутко холодная, переходить ее вброд, значит продрогнуть до костей. Крегер не желая лишний раз напрягаться, никаких полезных в данной ситуации заклинаний (вроде хождения по воде) вспомнить не смог. Пришлось топать до моста.

Издалека показались купола шатров города племени Колтов. Город носил название Амхазис.

Иноморфы (зверолюды) или по-другому иноморфические расы это вчерашние животные в ходе длительных изменений и преобразований, вызванных влиянием Азуры обзаведшиеся разумом, сознанием и творческим мышлением. Мутанты, которым в ходе цикла длительных чудовищных изменений посчастливилось преобразоваться в стабильный новый вид. Им были больше нестрашны влияния Азуры, теперь они были новыми полноценными существами, больше не подверженными никаким изменениям. Теперь это самостоятельные разумные расы, во многих своих проявлениях достойные занять место на одном уровне с людьми. Все же полноценными разумными существами назвать их было нельзя. Во всяком случае, свободными во всем и многогранными подобными людям они точно не являлись. Хоть они и стали разумными, однако в них теплилось еще много животного, дикая природа, будто не хотела полностью отпускать их.

Главное внутреннее отличие иноморфов от людей заключалось в наличие так называемых естествообразующих инстинктов. В каждый из иноморфических видов самой природой был заложен определенный набор глубинных инстинктов регулирующих их жизнь. У диких животных заложенные природой инстинкты определяли образ жизни, методы выживания и приспособления, заложенные на генном уровне, эти инстинкты сами собой передавались из поколения в поколение. Также и у иноморфов (вчерашних животных) имелись корневые базовые инстинкты, определяющие их образ жизни, которые также подобно заложенной природой программе сами собой передавались из поколения в поколение. Эти существа подобно людям расселившиеся по всему миру, проживающие в самых разных уголках, куда бы их ни закинула судьба, везде существовали по одним и тем же правилам, строго следовали отведенному им природой образу жизни. Они не были свободны в плане своей участи, природа, которая будто не желала отпускать их, каждому из их видов прописала естественный единственный возможный образ жизни. Естествообразующие инстинкты были подобны неписанному своду законов, это своеобразная генная конституция, заложенная самой природой, жить наперекор которой иноморфы в большинстве своем не умели. Эти существа хоть и были разумны, однако свободой в плане выбора судьбы не обладали.

Люди были многогранны и свободны. Воплощали в себе все грани добра и зла. Людей можно было встретить честных и порядочных, лживых и аморальных. В этом мире людей звали фундаментальной, базовой разумной расой существующей от начала мира, которой, как говорили – бог даровал полную свободу. В то время как представители иноморфических рас скованные естествообразующими инстинктами таким внутренним разнообразием не отличались. Иноморфы в разных своих видах воплощали отдельные стороны и качества многогранного человечества, чем ярко показывали свою второсортность по отношению к базовой фундаментальной расе. Некоторые виды иноморфов были спокойными и миролюбивыми, другие злыми и агрессивными. Как и все в этом мире, скажем так 'в духе основных здешних тенденций' все многообразие иноморфических рас, прежде всего, делилось на светлые и темные расы. Некоторые виды иноморфов даже олицетворяли или идеализировали в себе отдельные пороки, не самые приятные стороны человеческой натуры. Из рассмотренных ранее рас в качестве примера можно привести орхаров. На внешний вид полулюди полуорлы, имеющие за своей спиной орлиные крылья дающие свободу и открывающие мир. От природы они всегда имели крепкую мускулатуру и если посмотреть на них глазами женщин: сексуальный, сильный, мужественный внешний вид. Орхары сильные и независимые всегда были странствующими одиночками, вели блудливый, разгульный образ жизни. Для них в мире не было ничего ценного кроме самих себя. Эти иноморфы будто олицетворяли собой, идеализировали в себе образ сильного независимого мужчины, быть сжатой в сильных грубых объятиях которого мечтают многие из женщин. Также ранее упомянутые ордане – гуманоиды с голубоватым оттенком кожи, вытянутой клыкастой пастью и черными щупальцами вместо волос, существа, встретившиеся нашим героям в лесе Азурморе. Ордане были вечными кочевниками, воплощали в себе все стереотипы и особенности кочевых культур. Эти существа жили вечным странствием, потому что так им было отведено доставшимися им от природы естествообразующими инстинктами. Они были кочевниками и просто не могли жить по-иному.

Люди были свободны а, следовательно, изменчивы, непостоянны, хаотичны. Их общества свободные в определении своей формы кипели, бурлили в своем хаосе, суете перемен. Чего нельзя было сказать об обществах иноморфов. Следуя естествообразующим инстинктам, иноморфы создавали свое общество, подобно людям возводили целые города, обустраивали быт, достигали определенного прогресса, а дальше останавливались. Подобно тому, как животные движимые инстинктами занимают свою нишу в окружающем мире, приспосабливаются к окружающей среде, находят себе место, также и иноморфы находили себе место в этом мире, а дальше замирали, просто переставали двигаться дальше. Если общества людей бесконечно подверженные изменениям, взрываются революциями, порой деградируют, порой восходят к пику своего прогресса, но никогда не стоят на месте. То обществам иноморфов присущи такие черты как стабильность, постоянство, правопреемство. Тысячи лет иноморфы могут жить без перемен, сколько бы ни сменилось поколений, а потомки будут жить также как предки. Да, они не знают что такое прогресс и развитие, не ведают что такое экономический и культурный подъем, но в то же время они не знают таких понятий как кризис, хаос, деградация. Под воздействием естествообразующих инстинктов вырабатывая для себя приемлемый образ жизни, иноморфы создают стабильные, постоянные, сильные общества.

При наличии разума, возможности творческого мышления, способности создавать, при этом как существа, обремененные глубинными инстинктами определяющими образ жизни, иноморфы одного вида как правила схожи между собой. Выросшие в однотипных обществах, впитавшие в себя все черты своего вида они, как правило, становятся частью большой массы – разумной стаи, за крайне редкими исключениями. Такое понятие как личность у иноморфов проявляется крайне редко, как правило, вообще стирается. У них очень туго с искусством и это естественно для общества, в котором качества личности уходят на второй план, в то время как на первом плане всегда стоит потребность и интересы общества, стаи, общины. Все прекрасное они, как правило, заимствуют, или отнимают у людей. К артэонам они тянутся как к богам, хотя стесняются этого, скрывают.

Большинство иноморфов произошли от животных, или как говорят – имеют в своей основе животное. Например, те же орхары это понятно орлы измененные Азурой. Хотя и от человека, за долгую историю влияния Азуры, произошло немало иноморфических рас. Это были исключительные случаи, когда наоборот люди попав под влияние Азуры, обзаводились инстинктами и уподоблялись животным. Этих рас было немного, поэтому выделять их в отдельный вид, придумывать им очередное сложное название никто не удосуживался. По поводу тех же орданов среди ученых не утихают споры относительно происхождения этого вида. Отсутствие шерсти, гуманоидное строение тела и множество других мелких черт, позволяющих говорить о том, что возможно начало этой расе дали люди, скорее всего целое людское государство, когда-то попавшее под выброс Азуры. Многие из ученых тех же великанов и карликов природы Азуры относят к иноморфическим расам, произошедшим от людей. Самый бесспорный пример иноморфической расы имеющей в основе человека это мапаны – лесные люди (местные йети), человекоподобные громадные существа покрытые шерстью. Человеческие корни этих иноморфов не вызывают споров. В Преферии они обитают в юго-западных лесах Северной Половины, на территории Арвлады. Эти существа почти безвредны и миролюбивы и поэтому во время Первой и Второй Северных Чисток (когда артэоны изгнали людей) они удостоились права спокойно жить под защитой артэонов.

Жители племени Колтов, чей город раскинулся перед магом и великаном, относились к иноморфической расе именуемой радгарами. Это были иноморфы редкого смешанного типа. Животными, давшими начало первой половине этой иноморфической расы были либо волки, либо псы, в общем, представители семейства псовых. Эта так называемая первая половина была мужской, в миру мужчин радгаров так и называли – люди-псы. Женская половина этой иноморфической расы имела в своей основе кошек, пантер, тигриц, в общем, представителей семейства кошачьих. Такое смешение было очень странным, в какой-то мере противоестественным, если учесть взаимоотношение кошек и собак в обычном мире. Но Азура уродуя, изменяя живой мир, часто делала невообразимое возможным. Мужчины-псы и женщины-кошки жили одной единой расой.

Если говорить о том, что все иноморфы в своих отдельных видах воплощают отдельные стороны и особенности многогранного базового человечества. То мужчины радгаров – люди-псы – были олицетворением и идеализацией варваров. Как и любым варварам, им было по душе воевать, грабить, убийства доставляли им радость. Каждый мужчина у радгаров должен быть воином. Как и для большинства иноморфов превыше личных интересов для них стояли интересы общины – своей разумной стаи. Они защищали только свой дом. А если и нанимались наемниками в различные армии, участвовали в каких-нибудь далеких от родных земель войнах то только ради боевого опыта. В большинстве общин радгаров мужчина должен был не менее десяти лет своей жизни (то есть ее четверть) провести в войнах. А если какую-то прибыль из своей военной службы они и получали (например, плату за службу, добро награбленное в ходе войн), то все это шло не в личную, а в государственную, общинную казну или сокровищницу общины как ее называли радгары.

Средний мужчина людей-псов достигал в высоту двух с половиной метров. Его тело было предрасположено к быстрому физическому развитию. При правильных тренировках его мышцы становились как камень. Люди-псы были выносливее и сильнее людей. Тем более в бою они всегда могли отхватить врагу пол головы своей зубастой пастью. Взросление организма у этих существ в отличие от людей происходило в течение двух лет. За два года небольшой щенок вырастал в огромного рычащего человека-пса с повадками варвара. В Преферии воины племени Колтов принимали активное участие в охране границ Арвлады, бились вместе с солдатами СБК и Армидеи. Помимо города Амхазиса (главного логова Колтов), здесь на севере вблизи гор на побережье Соленой Мили имелась колония, принадлежащая этому радгарскому племени, там, на волнах качались двадцать военных кораблей, так, что и водную границу они тоже помогали защищать. Война для мужчин в их обществе была делом жизни и артэоны умело пользовались услугами этих людей-псов всегда желающих повоевать. Артэоны Преферии считали невероятным успехом дружбу с племенем Колтов, действительно чудовищ лучше иметь в числе своих друзей, нежели чем врагов. В целом радгары вели уединенный, изолированный от всех образ жизни. Сами они не начинали войн. Они не пасли скот, не сеяли поля (сколько бы их к этому не склоняли артэоны). Кормили радгарскую общину всегда мужчины охотники. Что охотники добывали тем община и питалась. Эти существа хоть и жили городами, порой довольно большими, тянулись к культуре, все же пропитание себе добывали как дикари и не желали меняться. Один город – свыше сотни тысяч особей – одна большая община, нет таких понятий как личные проблемы, все проблемы общие. Если голодают, то голодают все. Они как будто плевали на все социальные особенности человечества. Торговали в основном только с артэонами и то по мере надобности.

Получается, мужчины радгаров были олицетворением варваров – в большинстве своем громадные лохматые рычащие воины. Для них в жизни не было ничего интереснее, чем помереться с кем-нибудь силой, их заботила только безопасность общины. Как и всяких свирепых варваров усмирить мужчин радгаров могла только божественная женская красота. Женщины радгаров, которых еще называли райнерии (многие ученые выделяли их в отдельную расу) в большинстве своем были прекрасными девами-кошками, стройными как прекраснейшие из людских красавиц и при этом изящными, легкими как кошки, обладающими какой-то своеобразной чарующей, даже безупречной красотой и грацией. Только эти наполовину девы наполовину кошки своей красотой могли поставить на колени своих диких и непокорных мужчин. Красота рейнерии выходила за пределы племен радгаров. Многие воины из числа людей не могли устоять перед зеленоглазыми полуженщинами полу кошками, подвергая опасности свои жизни ради ночи в компании этих созданий. Даже Тард едва не поплатился головой за ночь, проведенную с одной из рода Колтских принцесс. Мужчины Колтов объявили на него охоту, не желающему бегать от этих 'диких собак' Тарду, пришлось прийти в Амхазис и лично просить у них прощения. Для людских королей иметь в своем гареме красавицу рейнерии считалось невероятным достижением, лучше всех других доказывающим силу, власть и богатство. Радгары оберегали своих прекрасных женщин как величайшее сокровище. Их естествообразующие инстинкты заставляли мужчин этого вида стоять на коленях перед своими королевами.

Артэонов из-за отсутствия естественных запахов люди-псы, обладающие острым нюхом, называли безвкусными или пустышками. Аромат артэонских тел, неестественный, неприродный радгаров не впечатлял. 'Только глупый ум разделяет запахи на вонь и ароматы. В действительности все запахи сложны' – так объясняли свою позицию люди-псы.

Амхазис – город Колтов был окружен стеной из живых деревьев, посаженных специально рядом друг с другом и дополнительно стянутых веревками. Это больше напоминало не защитную городскую стену, а огромную живую изгородь. Стена заснеженных темно-синих северных гор, до которых оставалось чуть более мили, утопила в своей тени город Колтов. Мост через Аврию упирался прямо в ворота города. Чтобы попасть на ту сторону, нужно было обязательно пройти через поселение радгаров. Хродор своим огромным кулаком постучался в ворота. Откуда-то сверху показалась рыжая лохматая собачья голова.

– Кто такие? – принюхавшись спросил человек-пес.

– Это я светлый маг Крегер в Преферии получивший прозвище Целитель. Да я был у вас, лечил вас там... Ну по любому лечил вас от каких-то болезней. Помогал вам справиться с какими-то темным эпидемиями, я помню, я был у вас уже несколько раз. Ты что не узнал меня что ли? Открывай, давай! – ответил Крегер. – Псина тупая, – тихонько добавив себе под нос.

Ворота отварились, маг и великан вошли внутрь. Снаружи город казался незащищенным, даже превратный рыжий человек-пес выглядел заспанным и усталым, но внутри находились несколько десятков вооруженных до зубов стражников. Броню и снаряжение Колты покупали у армидейцев, вернее оружием Арвлада платила этим людям-псам за помощь в охране своих рубежей. Только единственное – мечи – громоздкие неподъемные для человека, они ковали себе сами. К персональному оружию отношение у этих существ было трепетное – мечи здесь передавались по наследству, получали имена и хранились как священные родовые реликвии.

– Мы сейчас вроде ничем не болеем. Так зачем ты пришел к нам маг Крегер? – поинтересовался начальник стражи – огромный черный человек-пес мордой похожий на ротвейлера.

– Я пришел попросить ваше правительство кое о чем...

– О чем? – ротвейлеромордый остановил Крегера.

– О разрешении пройти на ту сторону.

– Чего тебе нужно от великого змея?

– Хочу поговорить с вашим драконом, кажется, я нашел ему равного соперника.

– Битва с равным соперником? Что может быть достойнее! – воскликнул огромный человек-пес.

Город был довольно-таки большой, тянулся между рекой и горами на несколько километров. Все дома были шатрового типа, представляли собой деревянный каркас сверху обтянутый шкурами. Некоторые дома достигали в высоту трех этажей, и даже эти местные многоэтажки были деревянными каркасами сверху обтянутыми шкурами и тканью. Основную часть города составляли обычные небольшие шатры. Строить полноценные капитальные дома эти существа не в какую ни хотели. Все эти шатровые конструкции, особенно возведенные ввысь, с легкостью продувал ветер пронизывающий северные долины, сколько бы зимой здесь не горели печи, внутри все равно было прохладно, люди в таких условиях жить бы не смогли. Но в этом, то и было отличие радгаров от людей – им покрытым шкурой душные, не дышащие, деревянные клетки были не по нраву, они прекрасно себя чувствовали в своих всегда проветриваемых шатрах. У главных ворот, открывающих вход в город, как и в самом городе на местных площадях обязательно возвышались деревянные статуи драконов (высеченные, будто тупыми топорами или тупыми умельцами), это не считая драконьей символики встречающейся здесь в разных мелочах.

В городе жизнь текла своим течением, порой срываясь суетой. Только местные мужчины-воины в данное время свободные от охоты и военной службы не спеша прогуливались по улицам. Все остальные суетились погруженные в дела, для блага общины нужно было много работать. Вся основная работа по обеспечению нужд общины ложилась на плечи так называемых тинрели и тагну. Тинрели это, грубо говоря, местные некрасивые женщины, те, кому от природы не досталось красивой внешности, не посчастливилось войти в число принцесс общины. Тинрели много и упорно работая, становились крепкими и коренастыми, эти женщины-кошки отличались от мужчин только ростом. Тинрели занимались заготовкой дров, сидя на улицах между шатрами шили и вязали одежду, в местных кузнецах махали огромными молотами, занимаясь починкой снаряжения воинов и заточкой мечей. Тагну это в переводе на язык первых радгаров звучало как незнающий чести. Тагну были мужчинами, чья мускулатура в результате природного дефекта не была способна к развитию, эти люди-псы были слабыми и низкими, поэтому не могли быть воинами, с ними обращались как с мусором, в иерархии общины радгаров тагну занимали самое нижнее место, считались подобием местных рабов. Тагну были помощниками, подмастерьями тинрели, даже не всякую работу им можно было доверять. Забитые, изможденные работой местные мужчины, не ставшие воинами, сновали повсюду следом за тинрели. В обществе радгаров не было такого понятия как семья. Воспитание и забота о молодняке были делом всей общины. Всех новорожденных щенков и кошечек без разбора собирали в кучу, дальше их воспитанием занимались специально выделенные тинрели. Местная детвора носилась и резвилась на специально выделенных игровых площадках, присматривающие за ними воспитательницы кричали на играющих щенков, когда те, бегая, переходили на четыре лапы, заставляя этих хулиганов привыкать ходить на двух ногах подобно людям. Пока еще маленькие забавные кисы – те, что в будущем войдут в число местных принцесс, станут главным местным сокровищем, воспитывались отдельно.

В центре поселения на главной площади открывалось зрелище, от которого Крегер всегда морщил лицо. Здесь на кольях висели тела так называемых местных умников. Порой среди иноморфов рождались отдельные особи, в которых естествообразующие инстинкты были слабы или вообще отсутствовали, что-то вроде мутации, разового отклонения. Это были эдакие вольнодумцы иноморфического мира – существа способные мыслить свободно, способные со стороны посмотреть на жизнь своей общины построенной на диктате естествообразующих инстинктов. Такие способные свободно мыслить иноморфы естественно были не согласны с общими местами по животному жестокими законами своих общин, они естественно не желали этим законами подчиняться, восставали против своих разумных стай. В основном такие не похожие на остальных, несогласные, свободомыслящие иноморфы убегали из своих полу диких полу разумных обществ. Зачастую находили себе пристанище среди людей. История этого мира знает немало поэтов и художников из числа иноморфов рожденных способными мыслить свободно. Иноморфические вольнодумцы, рожденные среди радгаров, естественно не были согласны с униженной страдальческой участью, что доставалась тагну – мужчинам, не ставшим воинами, не желали преклоняться перед своими принцессами, они требовали перемен, выступали за революцию – отказ от жизни по принципу естествообразующих инстинктов. Естественно радгары таких своих революционеров сразу сажали на колья, сжигали или как-то по-другому жестоко казнили. Крегер видя гниющие тела, насаженные на колья, выставленные здесь на всеобщее обозрение, заставлял себя видеть в этом четкую, жестокую, но нерушимую закономерность, пытался отнестись к этому с пониманием. В обществе разумных существ, что существует по жестокому диктату инстинктов, живет едино и слаженно как один большой организм, на появление элементов, не вписывающихся в общие законы, реагировали быстро и жестоко. Всех кто был не таким как остальные, тут же уничтожали, подобно тому, как организм избавляется от всех вредоносных тел, и не было ни эмоций, ни рассуждений, ни несогласных. Все в духе иноморфов – стабильно и отлажено. Хродор увидев то же самое, радгаров возненавидел, 'Тупые животные' – буркнул он себе под нос.