Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 102 страниц)

Ранним утром Фросрей гулял по полю где-то в приграничном секторе. Вокруг на ветру колыхалась невысокая трава. После удачной операции с применением его чудовища военное руководство горит желанием продолжить эту практику. Генералы буквально упрашивают его еще раз дать им использовать монстра. Тогда в доме Актавиуса, когда монстр рвал на части охрану и прислугу, сминал и давил их тела, маг, находясь за множество километров, все видел его глазами. Он чувствовал, как теплая кровь омывает пальцы, увенчанные огромными когтями. Там в доме была семья Актавиуса. Маг будто сам лично убил этих детей. Предсмертный визг маленьких девочек до сих пор стоит у него в ушах. 'Все хватит, больше никакого монстра. Пусть Рэвул отдохнет в темнице в армидейских гарнизонах' – решил он сам для себя. Желая спастись от военных жаждущих использовать чудовище, он просто сбежал, временно пропал, дал себе отдохнуть от армидейских хлопот.

Маг просто бродил по диким краям впервые за долгое время, наслаждаясь тишиной и умиротворением рассвета. Но времени он себе на это отводил немного, скоро нужно было возвращаться. За последнее дни произошло множество неприятных событий. Провалилось восстание на севере Ладгарской Империи, и даже устранение Актавиуса не помогло. Вскормленные Армидеей сепаратистские войска потерпели поражение и снова вернулись в леса. Благо миротворческий полк морской пехоты успел подоспеть на помощь. Армидейские войска под видом миротворцев и под предлогом недопущения кровопролития, защищая только сепаратистов, засели в лесах на окраине севера Империи. Из-за чего имперские войска пока не решаются окончательно добить взращенных артэонами сепаратистов. Но так долго продолжаться не может. Он как обладающий магической силой понимал, что Армидея в этой сложной ситуации ждет от него помощи. Ему снова придется использовать силу для убийств и разрушения, но во имя благой, по его мнению цели, оставалось только правильно пройти по этой тонкой грани, не опустившись в крайности. Все как обычно: все для блага Армидеи. Но это потом, а пока он просто брел по бескрайним полям и наслаждался шумом ветра.

Причиной его бегства стало вовсе не осознанное желание временно уйти от всех. Устав метаться от бессмысленных переживаний по поводу проклятия, в поисках помощи Фросрей отправился найти Его. После той ночи больше года назад, когда Он предрек погибель Армидеи и явление чудовища с юга, Он исчез. Фросрей сейчас нуждался в помощи своего мудрого друга как никогда и с целью отыскать его, желая задать тысячи вопросов маг, никого не предупредив покинул Армидею. Фросрей обошел все места, где Он мог находиться, обошел все их тайные тропы. Все его хижины на севере были пусты, на месте всех его стоянок в горах и лесах уже давно не было свежих следов. Он просто исчез. Он либо сбежал, покинул Преферию, либо надежно скрылся ото всех. Не найдя его, Фросрей все же отыскал для себя кое-что другое. Нежеланно оторвавшись от политики и проблем Армидеи, маг обратил внимание на давно оставленный покой. Он остался один, услышал успокаивающий шум ветра в древесных кронах, коснулся покоя, который дарует уединение с природой. Такого покоя он не знал давно. Нежеланно оторвавшись от проблем, маг просто отправился погулять, побродить по лесам, отдохнуть в одиночестве, как он любил когда-то, когда его жизнь не была отягощена сотнями проблем.

Сейчас на рассвете он брел по полю, наслаждаясь утренней тишиной. Закрывая глаза в тишине, он видел магию. 'Закрывая глаза в тишине, маги не видят темноты. Переставая видеть мир, мы видим силу, переливающуюся всеми цветами радуги. Силу, чьи потоки невидимые глазу простых смертных выходят из наших тел собой, пронизывая все вокруг. Это, переливаясь цветами радуги бесконечным потоком невидимой энергии, из нас проистекает магия. Она проистекает из тел магов как из источников, своими потоками пронизывая все вокруг нас, управляемая нашим разумом дает нам возможность нам влиять на мир. Кто бы, что не говорил, а источником магии могут быть только люди, избранные природой или богом, не знаю, которых в этом мире называют магами.

Ее потоки постоянно струятся из тел магов и наполняют этот мир. Проистекая ее потоки, оседают в пространстве, этот мир тонет в ее невидимом океане. Это вполне реальная осязаемая материя, которая невидна простым смертным. Ее могут видеть только маги, закрывая глаза в полной тишине. Проистекая из наших тел, заполняя пространство вокруг, она дает возможность нам управлять этим миром при помощи фантазии' – старая запись из дневника Фросрея. 'И как человек, такая слабая ничтожная тварь может выстоять перед этой бесконечной силой, фактически стихией и подчинить ее себе? Поэтому темных магов в мире больше чем светлых. Погруженные в океан магической силы открывающей бесконечные возможности мы просто не выдерживаем. Мы ломаемся, теряемся в себе и превращаемся в чудовищ'. Насмотревшись на свою 'радугу', прочувствовав ее течение, открывая глаза снова привыкая к монотонной реальности, Фросрей погружался в тревожные мысли.

В тишине оставшись один, он столкнулся со своими внутренними проблемами. 'Что со мной стало, почему я не могу также преданно служить Армидее как раньше? Куда делось все стремление, инициатива?' – спрашивал он себя. Когда-то давно, вначале его жизни среди артэонов, когда он только сблизился с этими существами, среди них нашел великую красоту и был ослеплен ею, он готов был сделать все, дабы защитить их. Он с энтузиазмом бросался за периметр, помогал войскам и лично участвовал в сражениях. Председательствовал в совете безопасности до Кэлоса, ему предлагали должность командующего и он был в шаге от того чтобы ее занять. 'Выбирая себе путь в жизни нужно идти по нему до конца', – так он всегда говорил себе. Но сейчас он почему-то не может слепо идти по выбранному пути. Нет ни инициативы, ни желания. Вот сейчас, когда его помощь требуется Армидее, ему силой приходится заставлять себя. Хотя раньше он даже задумываться бы не стал. Так что изменилось с тех давних пор, когда он был полон энтузиазма?

Дело в спасении души? Погрузившись в тонкости политики, ради обеспечения безопасности погрязая в крови, массово обрывая жизни врагов преферийских артэонов, он стал терять понимание жизни как высшей ценности. Внутренне и по поступкам он уподобился темным магам. Это испугало. Одумавшись, он решил временно выйти из игры, жить с армидейцами, покровительствовать им, но в запериметриальную политику больше не ввязывался. И тот временный перерыв тянется до сих пор, он так и не может вернуться в военную сферу. Ведь он нужен армидейцам, прежде всего как защитник, просто так живя среди них, он не имеет смысла. Раньше это было нормально, он сидел на совете и лично принимал решения о том, как лучше обессилить, привести в полуразрушенное ослабленное состояние врагов, разрушить их общества изнутри, заставить людей самих убивать друг друга. Сейчас снова со стороны посмотрев на совет, на весь этот аморальный бред, ему стало тошно и неприятно. Мерзкое чувство созревало на душе от созерцания этих садистов считающих мир шахматной доской, не видящих за сухими фразами реальных человеческих жертв и разрушений вытекающих в последствия принимаемых ими решений. Ему было мерзко и неприятно даже думать о том, чтобы снова стать одним из них.

И вот здесь возникает главный вопрос: так почему он тогда не может уйти, вновь стать магом странником? Остаться одним из хранителей Преферии, но только в статусе свободного нейтрального светлого мага? Ведь он уже не служит Армидее как прежде. Но нет, уйти он не может. И причина тому проста и понятна, но он о ней боится даже думать. То, что когда-то безумно привязало его к Армидее, стараниями Духа не отпустит его никогда. И он как ослепший, обожженный великим светом раб будет вечно этому служить.

В итоге все просто. Раз он не может уйти, значит должен продолжать служить Армидее, оставаться полезным для этих артэонов. Идти по выбранному пути, пусть даже через силу. Он должен вернуться к военным делам ну или хотя бы помочь решить сложившийся Ладгарский кризис, иначе введенные туда морские пехотинцы опять могут оказаться под ударом. Убитые солдаты это вдовы и оставленные без отцов маленькие артэоны – проявления зла извне своим проникновением омрачающего внутреннюю артэонскую гармонию, хранить которую было его долгом.

Он никогда не отличался мудростью. Да он сильный маг, но вовсе не мудрый. И как такой лишенный мудрости человек как он оказался едва ли не главным мудрецом в глазах тысяч окружающих – он постоянно спрашивал себя. Его всегда сковывало довольно примитивное мышление, основанное на стереотипах и собственных заблуждениях. Он не был склонен к рассуждениям и просто принимал свои мысли за истину, ставил перед собой цель и стремился к ней как к единственной верной, не желая слушать никого вокруг. Порой он совершал серьезные ошибки, но редко когда серьезно переживал по поводу них. За такую излишнюю самоуверенность и нежелание рассуждать, пытаться слышать окружающих он постоянно подвергался критике от всех своих наставников. Хорошие наставники – учителя окружающие его по жизни, вот что зачастую отделяло его от стана темных магов. Как человек он был прост, его нельзя было назвать безупречно добрым, но и зла в нем тоже не было. Он никогда осознанно никому не причинял вреда, однако, в стремлении к правильной в своем понимании цели мог запросто заблудиться и порой совершить ошибку, перегнуть палку. Устремившись к цели, он мог слепо невзирая ни на что и на кого приводить этот мир в соответствие со своим пониманием добра и справедливости. Порой, прибегая к жестоким, кровавым методам, что приводило к непоправимым последствиям, наглядно демонстрирующим его неспособность рассудительно относиться к миру, что жизненно необходимо светлым магам. 'Если окружающие не хотят жить правильно, значит, их нужно заставить, пусть даже силой' – с этой фразой, услышанной из уст одного из своих былых врагов, он был согласен.

Так, где же тот стремящийся к своей цели несмотря ни на что упрямец, тот приводящий мир к равновесию в соответствии со своими идеалами, невзирая на чье-либо мнение? Ведь сейчас он по-прежнему служит Армидее, идет по этому пути. Проблемы Армидеи по-прежнему его проблемы, помощь этим артэонам цель его жизни сейчас. Ситуация на юге сложная, его участие возможно требуется как никогда, но что-то изменилось и он уже не может быть таким как раньше. Ведь всего-то нужно снова поставить перед собой цель, но внутри все будто погибло.

Он был из людей, что зависят от окружающей атмосферы. Ему повезло, что вначале его пути как мага у него были хорошие наставники и их идеи ставшие его собственными еще в нем живы. Однако сейчас он заблудился. Он не мудрец, а хороший солдат и грамотный исполнитель чужой воли, может в этом одна из причин его нынешнего внутреннего кризиса. Его всегда вели по жизни мудрые наставники. Под правильным началом он творил великие благородные дела. Действительно помогал этому миру. И с тех пор как он ушел от своих прошлых покровителей его разумным началом стал Кратон Краус – глава хранимой им Армидеи. Этот располагающий к себе мудрый, влиятельный философ к которому Фросрея просто как магнитом тянуло поначалу. Может это общение с ним, его влияние, как и проникновение в его ценности сделало Фросрея мягче, терпимее и отчасти рассудительнее. Он слишком долго жил в раю среди армидейских артэонов. По-другому стал смотреть на вещи, физически раскис – лишился былой стойкости. 'В любом случае неважно' – в итоге своих раздумий маг замер на месте. 'Нужно набраться сил и просто сделать свою работу, хватит ни к чему не ведущих рассуждений. Я просто выполню свой долг. Помогу войскам вновь приструнить ладгарцев. Только помогу отколоть эти чертовы северные провинции от Империи, а после снова уйду. Вернусь к обыденным делам и буду присматривать со стороны, пока моя помощь снова не потребуется. А сейчас у меня нет выбора. Ситуация сложилась сложная, без меня они не справятся'. Сжав кулаки, маг заставил себя увидеть очередную цель и, развернувшись, оставив рассуждения, побрел обратно, к ее выполнению. 'Надо возвращаться, хватит бродить среди ветров' – сказал он сам себе и действительно, а то его все уже потеряли.

Дабы подкрепить свои силы и еще раз все для себя понять, этим же днем, маг как обычно под покровом ночи тайком отправился в квартиру на верхнем этаже одной из армидейских многоэтажек. За окном стояла теплая звездная ночь. В темной комнате в нежной шелковой постели сладко, без переживаний и тревог спала молодая артэонка, прекрасная, как и все они. Голову, в которой мелькали цветные почти детские сны, укрывали светлые длинные волосы, пряди которых лежали поверх белого одеяла. В тишине и покое артэонской идиллии, так бережно хранимой, вдалеке от тяжести и ужаса внешнего мира, не зная ни о чем, она мирно спала. В покой и тишину ее комнаты, пронизанный холодом и проблемами, царящими вовне, темной инородной фигурой в ночном мраке вторгся Фросрей. Маг, выйдя из сумерек, просто возник посреди ее комнаты. Ароматы артэонского дома потеснил запах морозного ветра и лесной травы принесенный пришельцем несколько дней бродившим по лесам. Днями, добровольно работая в теплице в одном из ботанических садов Армидеи, выращивая цветы, уставая она, спала всегда крепко, позволяя своему ночному гостю оставаться тайным. Фросрей тихо приблизился к ее постели. Заточенное в старом немощном теле его сердце сохло от ощущения ее тепла и аромата. Вот она истинная причина его верности Армидее, как проклятие, мучительно прожигающее душу. Проклятие, мучающее и ненавистное и одновременно сладкое и желанное. Проклятие, от которого вопреки тяжести не хочется избавляться, проклятие от которого никто не сможет спасти. Хотя это уже не она, не та, что лишила его покоя, благодаря Духу это ее продолжение, но сердцу этого не объяснить. В ее присутствии оно замирает и наливается приятной тяжестью. Тихо и аккуратно тайный обожатель, позволил себе отодвинуть локоны ее волос. Лицо этой красавицы тяжелым теплом согрело душу мага. Будто перед ним снова лежала Она, прекрасная и неповторимая. Все-таки Армидея не отпустит его никогда. Слушая тихое дыхание в мирной тишине, сам не смея даже моргнуть, он понимал, что должен сделать все, чтобы этот покой остался нерушимым. Никакое зло извне не потревожит этот хрупкий кусочек мира, пока он жив. Маг сжал кулак, в котором смялись все его переживания и внутренние тяжбы. Пришло время действовать.

Дневник Фросрея: Монстр. Запись семнадцатая.

'Прошлой ночью я позволил себе несколько часов поспать. Мне тут же приснился жуткий, но красочный и яркий сон. Не сон, а скорее воплощение моих тайных переживаний вышедших наружу в виде сна. Набор цветных картинок из глубин сознания, принесших мои страхи, и не более того. Я видел Армидею, разрушенную, погрязшую в руинах. Золотой город, оставшийся руинами, лежит в ночной мгле и в небо уходят клубы черного дыма от охвативших все вокруг пожаров. Я отчетливо вижу погруженные в руины знакомые места и отдельные осколки некогда прекрасных любимых улиц. При этом там нет ни меня не других обычно участвующих во снах персонажей. Это просто набор сменяющихся картинок воплощающих мои переживания и тревоги. Это из-за Него. Мои тревоги подпитывают его слова, сказанные во время нашей последней встречи той далекой ночью. Его последнее оставленное пророчество. Ведь он предрекал конец, невероятную катастрофу, что сотрясет привычную нам Преферию и уничтожит мир ее артэонов. Катастрофу, боясь свершения которой Он ушел, оставив меня одного. Потом появился этот монстр. Так неужели он был прав, и я уже положил начало предсказанному им будущему? Интересно где он сейчас? Его помощь пришлась бы кстати.

Разумно осмысляя сам себя, подозреваю, что всему причина – мои изношенные нервы. Последнее время я постоянно напряжен и не могу от этого избавиться. С тех пор как появился монстр, я не ведаю покоя. Шею тяготят, чертовы бусы. Я безумно боюсь того что проклятие выйдет из-под моего контроля и постоянно думаю об этом. Как конченый параноик прорабатываю возможные последствия катастрофы, которой еще нет. Понимаю это и не могу заставить себя выйти из этого состояния. Это проклятие все больше тяготит меня. Проклятие Таргнера оставленное всем я все больше воспринимаю как свое собственное. Глядя на чудовище я чувствую страх. Боюсь не за себя, а за окружающих, страшно представить, на что будет способен монстр, получив свободу. И вот теперь мои страхи перекинулись на сны. Понятно, что Таргнер оставил это проклятие всем нам, но пока мир вокруг живет, я остаюсь с ним один на один. Я все жду, когда оно станет общим, когда проявится подвох оставленный Духом и монстр вырвется на свободу. Что очевидно станет окончательным тупиком для меня и погибелью для окружающих. Я могу только догадываться, какие силы сокрыты в чудовище и когда они явят себя. Хотя скорее все это просто переживания, вызванные нехорошим сном. Все это скорее является очередной бредовой паранойей, погружаясь в объятия которой я теряю самоконтроль. В целом пока все хорошо. Во всяком случае, лучше, чем могло бы быть. Единственное, что беспокоит так это потеря сил из-за жажды крови, которая передается мне от чудовища. Питательная смесь, что я пью, будто теряет эффект. Глядя в зеркало я вижу старого бледного как труп старика, проклятие берет свое, но никто не должен знать об этом. Ненужно лишних страхов. А так в целом все нормально. Пока нормально...'

Ладгарская Империя была одним из старейших людских государств Преферии. В центре северо-западных земель Южной Половины раскинулся огромный прекрасный оазис. Давным-давно когда Преферия только поднималась из дна морского, мощный поток Азуры вырвался из-под земли, дав толчок к бурному развитию жизни на небольшой территории, образовав подобие оазиса. Там раскинулись совершенно не вписывающиеся в северные регионы больше похожие на джунгли дремучие дикие кишащие жизнью леса. Прямо на деревьях круглый год росли разные невиданные фрукты, и люди быстро освоили эту территорию. Окруженные хвойными дебрями и северными степями джунгли Ладгарского оазиса, этого чуда природы, были богаты пищей и прочими ресурсами пригодными в хозяйстве и занявшие их люди стали быстро развиваться. Не зная голода и прочих проблем, торгуя богатствами своего леса, с окружающими соседями, будущая Ладгарская Империя начала подниматься на глазах. Она стала торговым центром всего преферийского юга, ее армия разрослась и окрепла. В скором времени вполне естественно народ ладгарцев начал изменять этот мир под себя. Войной или ее угрозой, они подчинили себе всех соседей и создали одно из крупнейших людских государств не только Преферии, но и всей северной Межокеании. У живущих вблизи Ладгарского оазиса народов просто не было шансов, Ладгарская Империя, имея ресурсное преимущество, неизбежно подчиняла их себе.

Как говорили генералы артэонских армий: кто контролирует Ладгарский оазис, тот владеет Южной Половиной. Земли Империи занимали собой почти весь северо-запад Южной Половины, включали в себя сорок одну провинцию. На сегодняшний день ее население исчислялось десятками миллионов. Причем большая часть населения проживала в оазисе. Весь пронизанный реками Ладгарский оазис заполонили разросшиеся миллионные города, кишащие жизнью, больше похожие на муравейники. Ладгарцы подобно артэонам пытались строить свои дома в высоту, возводя их гигантскими башнями к небу. Естественно для преферийских артэонов столь мощное людское государство в лице Ладгарской Империи стало главным врагом. После того как артэоны начали так называемое переформатирование дикого юга, силами артэонских спецслужб большая часть объединенных ладгардами народов, населявших провинции огромной империи, была поднята на бунт. Вдобавок артэоны сумели столкнуть сотрясаемую гражданской войной Империю с Грионским союзом – ее главным врагом. В итоге Империя была частично разрушена, большая часть ее земель, как и всего юга, после начала артэонами их тайной войны, была погружена в руины и хаос. Но центральная часть Империи – сам оазис и окружающие его провинции, сумела сохраниться и устоять под всеми невзгодами, что на нее насылали коварные артэоны. В итоге посчитав неразумным идти на Империю открытой войной, артэоны заключили с ее правительством договор, согласно которому ладгарды и думать позабудут о своем стремлении к лидерству на диком юге, не будут пытаться восстановить свою Империю, будут сидеть тихо и смирно, не мешая артэонам терроризировать юг.

Затем в силу внутренних причин артэоны изменили свой политический курс в отношении дикой Южной Половины. Внезапно артэоны прекратили свой террор, на время оставили в покое южные земли, даже вывели почти все свои войска под видом миротворцев на юге находящиеся. Свели на нет всю свою шпионскую, разведывательную и диверсионную деятельность. Артэоны просто оставили все стратегически значимые районы, за которые так долго бились, почти полностью вывели весь свой военный контингент. Вместо террора и контролируемого хаоса, оставив дикие народы юга в покое, власти СБК вдруг заговорили о диалоге, равном уважительном диалоге между севером и югом. С Ладгарской Империей был заключен договор о мире и дружбе. После ухода артэонов земли юга снова охватила волна хаоса, начался передел власти. Вновь повсеместно стали возникать и укрепляться новые государства, среди людских народов началась борьба за лидерство. Ладгарская Империя, также, не желая оставаться в стороне, полностью себя восстановила и даже заметно увеличилась в размерах. Окрепнув и набравшись сил, пошедшие на поводу у сил Тьмы люди нарушили установленное с артэонами перемирие, объединившись в многомиллионную армию, пошли войной на артэонский север. Эти события в истории Преферии получили название Южный Прорыв. Артэоны чудом сумели устоять. Во многом их спасло внезапно возникшее Пограничье, потоками отрицательной Азуры извергшимися из земли появившееся как раз во время Южного Прорыва. Большая часть солдат, той многомиллионной армии людей, попав под крупный выброс Азуры породивший Пограничье, превратилась в первых мутантов, для которых образовавшаяся потом проклятая пустошь цвета крови стала домом.

В ответ на Южный Прорыв артэоны были вынуждены снова вернуться на юг, снова восстановить над ним свой полный контроль. Переформатирование дикого юга началась заново. С годами благодаря старанию артэонских спецслужб государства дикого юга снова стали разрушаться одно за другим. Под разными предлогами стравливая людей, руками дураков, с мозгами, запудренными коварной ложью о свободе и просвещении артэоны снова погружали дикий юг в хаос, делая его слабым, не представляющим опасности. И вот форматируя дикий юг уже второй раз, артэоны уперлись в границы непокорной самостоятельной свободной Империи, и противостояние началось заново.

На сегодняшний день в северных провинциях неугодной артэонам Ладгарской Империи после второго неудачного восстания царил хаос. Выбитые имперскими войсками сепаратистские бандгруппы, засели в лесах у самых склонов южной стены Фригнетских гор. Чтобы не допустить их полного уничтожения все дороги и основные направления, ведущие к этим лесам, перекрыли батальоны морской пехоты Армидеи вмешавшиеся в конфликт под видом миротворцев. В городах севера империи разрушенных очередными военными столкновениями царил тихий террор. Население разрывалось напополам. Одни поддерживали сепаратистов и считали, что должны отделиться от империи и жить в демократии и свободе под покровительством артэонов севера, в суверенной стране Болдрии. Другие, более здравомыслящие, понимали, что артэонам нужен только хаос и разрушения, обещанная демократия всего лишь пыль, пущенная в глаза, простой обман. Только существование в составе Империи может обеспечить хоть какой-то мир и порядок. Естественно в этом конфликте на стороне артэонов выступали не особо умные не далекие от криминала люди и просто разозленная толпа. Как обычно: умные свободномыслящие люди, за которыми здравый смысл и полнейшие глупцы, предатели и просто дураки, за которыми артэоны. Обе части расколовшегося населения были готовы наброситься друг на друга, все северные провинции зависли в шаге от полномасштабной гражданской войны. Но пока имелась местная полиция, и сохранялись остатки Имперской армии, порядок, висевший на волоске, все же сохранялся.

В то время как деревни и сельскую местность повсеместно терроризировали мелкие сепаратистские группы, отколовшиеся от основных своих сил. Некоторые деревни были полностью захвачены боевиками. Тамошний народ был объявлен рабами. Имели место массовые казни и расправы. Неуничтоженные жители захваченных деревень были вынуждены кормить и всячески ублажать захвативших их бандитов. В то время как жители других деревень сумели сами обеспечить свою безопасность, не уповая на имперские войска, самостоятельно дав отпор, не дали бешеным боевикам себя поработить. В основной своей массе все же боевики растворились в лесах и оголодавшие озлобленные в край, доведенные до отчаяния нападали на деревни, грабили их и после, опасаясь имперских войск, снова уходили в леса, уводя с собой скот и женщин.

Имперские войска, в свою очередь, не желая гоняться за растворившимися в лесах боевиками, избегая конфликтов с солдатами Армидеи вмешавшимися под видом миротворцев, держали оборону в крупных городах. Удерживая от гражданской войны городское население, о деревнях они позабыли. Со стороны Ладгарской Империи в конфликт были готовы вмешаться людские армии, собранные на руинах уже погруженных артэонами в хаос земель. Все остатки варварских степных королевств готовы были выдвинуться единым строем против артэонов. Это не считая многомиллионной армии самой Империи. Со стороны Армидеи в ладгарский конфликт были готовы вмешаться войска СБК уже стянутые в около пограничные земли Южной Половины. Все зависло в шаге от крупной войны. Правительство Ладгарской Империи через независимую артэонскую прессу пыталось обратить внимание мировой артэонской общественности на вмешательство Армидеи в их гражданский конфликт. В артэонском мире в белых залах за высокими трибунами вынужденные обороняться армидейские дипломаты говорили о демократии и праве народов самим определять свою судьбу. Происходящее в северных ладгарских провинциях они называли попыткой тамошних народов обрести свободу от кошмарной Империи, а свои войска находящиеся там миротворцами, защищающими простой народ.

Во всем этом хаосе спецслужбы Армидеи через разовые порталы, открываемые внедренными агентами, не переставая отправляли своих сотрудников для поддержания хаоса и нестабильности в почти отделенных северных провинциях непокорной Империи. Во всех окрестных лесах и окраинах городов провокаторы, инструкторы боевой подготовки, помогающие боевикам и сепаратистам, как и ликвидационные группы армидейского спецназа, сотнями повсеместно проникали через открываемые разовые порталы. Чтобы не выдать себя, одеты они были преимущественно как местные жители или как боевики натасканных ими сепаратистских группировок. Через один из таких порталов на окраине одного из полуразрушенных городов, в охваченные бунтом северные имперские провинции проник Фросрей. Опять он сменил армидейский плащ на свои старые одеяния белого мага, вот только посоха он с собой не взял.

Старый сарай с протекающей крышей, с которой сочатся струи воды вечернего дождя смывающего кровь пылающего вокруг конфликта. Вырвавшись из открытого для него портала, спустя пару секунд придя в себя, маг осмотрелся по сторонам. Вокруг стоят боевики из сепаратистских группировок, облаченные в новые качественные выкованные в Армидее обычные доспехи, слегка запачканные сажей лесных костров. Кроме доспехов в их внешнем виде единства нет. Бородатые и длинноволосые представители севера, и выбритые на лысо безбородые южане. Для участия в этой войне под видом местных жителей, боевики-наемники были завезены со всех концов Южной Половины. Среди них отдельной фигурой выделяется командир – офицер армидейской Службы Внешней Безопасности, на нем такие же доспехи только почище, его внешний вид хоть и подражает местным нравам, но все равно он весь заметно белый и чистый на общем фоне. Как бы его не старались загримировать, что он артэон было видно сразу. Сам маг значительно изменился за последнее время. Обессиливание из-за бус, отягчающих шею, постоянное нервное напряжение из-за проклятия и как следствие почти полное отсутствие сна, делали свое дело. Бледность, заметная обезвоженность, синяки под глазами, но все равно присущая Фросрею серьезность, решительность и внутренняя сила, застывшие в суровых арабских чертах лица. Маг, с презрением и ноткой непонимания посмотрел на окруживших его наемников за деньги готовых разрушить что угодно. Их главный кукловод тоже симпатий не вызывал. Узнав в измотанном бледном старике Фросрея, армидейский офицер разволновался. 'Шестая ликвидационная группа. Задача – устранение лидеров местной власти. Вы нам на помощь, сэр?' – отдав честь, спешно доложил он. Не зная, что ответить Фросрей просто проигнорировал его. Решив положить конец затянувшемуся конфликту, маг отправился в леса. Его чудовище дремало в ожидании своего часа, где-то под армидейскими гарнизонами в специально отведенном для него бункере. Лежа в темноте, огромный человек-волк смотрел на мир глазами Фросрея, потому как из-за волшебных бус отягчающих шею мага был с ним связан. Все больше в монстре копилось безумие и распирала жажда крови, и все это не получая выхода перетекало в душу старого мага, высасывая из него соки в наказание за сопротивление.

Фросрей взобрался на самый высокий из холмов в центре Предфригнетских лесов, в местах, что в мире людей были обозначены как многострадальные северные провинции Ладгарской Империи. Рваные облака бросали на землю черные тени. За спиной заснеженные горы стеной, уходящие к морю, вокруг в лесах людские города охваченные войной. Восстание обречено. Эта бойня все меньше походит на гражданский бунт пусть даже и вооруженный, так больше продолжаться не может. Да и враг еще не пустил в бой свои основные силы. Темный маг, хранящий Ладгарскую Империю, пока ждет, можно только догадываться, что он задумал. В отличие от немногочисленных светлых магов – людей сумевших обрести невероятную силу и при этом остаться разумными и придерживаясь морали и справедливости направить свою силу во благо окружающих. Живущие лишь удовлетворением своих потребностей, погрязшие в людских пороках и желаниях темные маги больше всего жаждали власти. Движимые лишь своим эгоизмом и самолюбием, не заботясь ни о чем, они использовали свою силу для подчинения людей, порабощения народов. И дикие живущие вне Света Духов люди преклонялись перед ними.