Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 102 страниц)

– Скрывать не стану ситуация тяжелая. Люди, дикие твари которых мы так долго сгнаивали за периметром, весь дикий юг сегодня ордой черных волков идет к нам. Что же, похоже, люди, наконец, приобрели свое истинное обличие, – пошутив он, сделал паузу, дав разделившим юмор солдатам просмеяться. Фанатики неважно офицеры или рядовые, с лицами, раскрашенными боевым окрасом стояли в строю по стойке смирно в такой день не смея шевельнуться. – Раньше они были волками, которые пытались жить разумно. Сегодня они стали волками окончательно, перестали метаться, наконец, избрали для себя одну из своих внутренних противоборствующих сущностей. Их миллионы. Люди Ворона не дадут соврать. Их просто нескончаемая черная река. На каждого стоящего в строю солдата их десятки. Все это так долго копившееся на юге зло одной ордой идет к нашим стенам. Будет битва. Вернее грядущее сложно будет назвать битвой, это будет скорее сопротивление уничтожению. Большинство, если не все кто сегодня стоят в строю уже мертвы. Сегодня ночью... почти все мы умрем. Раз уж все мы со стопроцентной гарантией мертвы, то самое время немного пофилософствовать о жизни которую мы оставляем. Согласны?!

Что такое родина? Страна, земля, где стоит наш дом, дополнительно ассоциируемая с лицом матери, любимой девушки, вся наша привычная жизнь, что так нам дорога. Родина это все-то из нашей жизни, что мы обязаны защищать и защищая умереть, если потребуется. С этим никто не спорит, но это определение чересчур раздуто. Так как же емко, кратко определить родину? Семья, дом, родной город, общество – как это все назвать одним словом? Система. Так ведь? Взрастившая нас система частью, которой мы являемся. И в этой системе у каждого есть свое место, у каждого есть долг, социальная функция, отведенная в жизни. Все мы здесь солдаты, неважно профессиональные или нет, проливали ли вы кровь на диком юге или еще вчера охотились в тихих северных лесах, оказались ли вы здесь по желанию или по сроку. Все мы солдаты, задача возложенная родиной на нас сегодня это защитить ее любой ценой, умереть во имя ее защиты. Иначе мы просто бессмысленное стадо.

Теперь давайте заострим внимание на качестве взрастившей нас системы. Все в этом мире говорят, что у них есть родина. Все дикари на юге, неважно из какой бы жуткой дыры они не вылезли, считают, что у них есть родина. Но что хорошего можно сказать о родине этих дикарей? Все мы знаем о том, как утроена жизнь людей на юге. Их общества кошмарны. Рабство, голод, нищета, войны, болезни, самое главное – наплевательское друг к другу отношение. Человеку в ужасе и сложности жизни на юге нет дела до другого человека, там все стараются просто выжить. И вот такие вот жестокие общества, не давшие им ничего, они зовут своей родиной? Теперь что есть родина для нас для артэонов? Тихий спокойный никому не приносящий вреда мир под Светом Духа. Здесь все пронизано любовью, в потоках которой все просто мирно существует. Вы понимаете, вы чувствуете наше преимущество над тварями юга?! Наша родина она ласкова как мать, добра, нежна, невинна и чиста. Ей не страшно быть благодарными. Без сомнений, наша родина воплощает в себе идеал. Да плевать! – начал вживаться в образ Тард. – Только у нас в этом жутком мирке есть родина истинная, настоящая которая достойна того чтобы ее любить, которой мы без сомнения благодарны. И за такую ласковую и нежную истинную родину не страшно отдать жизнь. Наша прекрасная светлая родина, подарившая нам любовь – это наша привилегия, оказанная нам судьбой честь. Не всем в этом мире посчастливилось как нам. И в этот час мы должны сделать все, чтобы защитить ее от зла!

Из каждого строя на каждом плацу на территории гарнизонов уже раздаются восторженные вопли, крики вроде: 'Да!'. Солдаты постепенно разогреваются.

– Обращаясь к союзникам стоящим в строю, – продолжал Тард, – воинам пришедшим поддержать нас в этот тяжелый час, – он видит в строю перед собой вождей Колтов, Людей Ворона, других артэонов из Срединных Земель, облаченных в броню СБК. – Очевидно, что уничтожив Армидею, армия жутких тварей не остановится. Они двинутся дальше, весь наш родной север окажется под их ударом. Здесь и сейчас вы защищаете не Армидею, а свой дом, который за Армидеей стоит. Как и положено, в тяжелый час мы собираемся всеми силами, чтобы отразить общую беду. И говоря, родина я имею в виду вовсе не Армидею, ведь я сам не отсюда. Я имею в виду всю нашу Арвладу, весь наш родной север. Все мы сегодня встанем на защиту родины! – как обычно под конец он повышал тон, делая акцент на последних словах. В строю все союзники согласно кивают, уделенное им внимание не было напрасным.

– Нас ожидает мясорубка, выжить в которой будет сложно. Для большинства из нас этот день последний в жизни. Все мы солдаты и пришло время отдать родине положенный долг. Никуда нам от этого не деться. И сегодня, сейчас все мы имеем право на свою жизнь оглянуться, посмотреть на нее как на уже пройденный путь, задуматься над ошибками, попытаться отыскать в ней смысл, – все больше вживаясь в шкуру командира, забываясь, Тард, стал расхаживать по сцене. – В чем смысл жизни – извечный вопрос? Некоторые проживают полные, длинные, но скучные и серые жизни. Некоторые живут ярко и быстро выгорают. В чем смысл этих жизней, я не знаю. Но я знаю, в чем смысл жизни солдата – защищать родину и умереть, выполняя задачу до конца. У нас все проще, чем у остальных. В жизни каждого кто по-настоящему живет, наступает момент определяющий смысл жизни, тревожный и волнительный триумф. Мгновение, когда реализуется мечта, достигается задача, путь к которой был смыслом жизни. Тот самый долгожданный момент, к которому человек идет долгие годы, а может и всю жизнь. Для музыканта это громкий, яркий концерт сделавший его знаменитым. Для художника первая полноценная выставка его работ. Но для многих, для тех, кто просто существуют, проживают свои серые, длинные бессмысленные жизни, такой волнительный момент, триумф, оправдывающий все существование, может так и не наступить. А мы солдаты, те, кто в тяжелый час оказались на линии фронта. У нас все проще. Нам убийцам, которых система взрастила, чтобы бросить в пекло ради собственного выживания, нам момент триумфа, мгновение, что определяет смысл всей жизни, может даровать только война. Грандиозная великая эпохальная битва, которую будут вспоминать долго, участие в которой – честь. Грядущая битва, я обещаю, дарует каждому из нас возможность момента жизненного триумфа. Грядущая битва для многих станет логическим исполненным смыслом финалом, прекрасным завершением жизненного пути. Это будут мгновения жизни, когда мы сможем показать все, что умеем, чему научились, возможность что-то доказать себе, реализовать себя с пользой, приблизив нашу общую победу. Ведь в ужасе, который начнется этой ночью, только она – наша общая победа будет единственным, что останется важным в наших жизнях.

К нам движется чистое зло, наш враг сегодня – кошмарные твари, порождения Тьмы которые пришли уничтожить все живое. Грядущая битва не потребует от нас убийства детей на далеком диком юге, не обяжет к бессмысленному вторжению в дикое слабое заранее проигрывающее общество. Это будет честное сражение. Впервые за долгое время мы просто защищаем родину. Это будет битва, в которой за нами правда, битва, умереть в которой это привилегия! Множество благородных воинов предшествующих нам мечтали об этом часе, мечтали о битве, которая выпала сегодня нам, но недожили. Мы все кто стоят в строю сегодня должны не подвести их. Считайте мы счастливчики, судьба наградила нас привилегией – возможностью умереть, защищая родину от зла.

Победить в грядущей битве мы можем только чудом ну или при помощи СБК. Только если разум восторжествует над мерзостью и низостью, и СБК придут на помощь к нам сегодня ночью, мы дадим отпор Тьме без проблем. Мы победим. Но наши белокаменные друзья молчат. И у меня такое чувство, что они нам не помогут. В этой битве мы одни перед наступающей Тьмой. Поэтому... Все мы уже мертвы. И тут нет ничего страшного. Ведь можно сказать: все мы мертвы в независимости от того как долго продляться наши жизни. Наша жизнь отмерена временем, конец – ее неотъемлемая часть, просто у нас он наступит сегодня. У многих из нас. Смиритесь с этим воины, следующего рассвета почти все мы не увидим. Осознайте это всецело, – он выдержал паузу. – И надвигающийся нежеланный ужас, при всей своей ужасности – это триумф наших жизней, единственная в наших судьбах возможность наполнить себя смыслом. Все что делает вас живыми, ваша семья, дом, счастье, все, что у вас есть в этой жизни, сейчас все это осталось где-то там вдалеке. Весь знакомый вам яркий и солнечный мир остался за стенами Армидеи, сейчас все заволакивает Тьма. Ваши жизни подходят к финалу. И уже бессмысленно печалиться о чем-либо, остается только то, что здесь и сейчас. Умереть, сражаясь в битве – значит всецело, полностью прожить последние мгновения жизни. В нашей странной жизни, которая неизбежно закончится, смерть на поле битвы выглядит куда более привлекательной, чем слепая, долгая мука в объятиях старости.

Многие из нас стоящих здесь живут последний день. И все, что остается нам в этой безысходности так это постараться прожить последние мгновения с пользой. Наш враг он превышает числом и он ужасен. И силы кажутся полностью неравными. Кажется, нам не устоять, никакой победы в этой битве быть не может, но это просто страх. Абсолютно бессмысленный страх, если учесть что большинство из нас уже мертвы. Победа Армидеи, судьба Арвлады все это слишком сложно и это не ваше дело солдаты. Вся война в целом сводится к отдельным эпизодам, победы в которых определяются вашей стойкостью и храбростью. Ваша задача победить не в войне в целом, а выиграть свое маленькое сражение. Не думайте, победим мы или нет, выстоит Армидея или нет. Отчистите голову от этих мыслей, не заботьтесь ни о чем. Думайте только о том, как прожить свои последние секунды с максимальной пользой. Это все что вы можете в этот тяжелый час. И если каждый здесь стоящий солдат проживет последние секунды с максимальной пользой – система в целом устроит. Мы победим. Погибнув, все мы станем частью общей победы, которую за нас отпразднуют потомки, за которую нас будут помнить.

Лично я для себя все решил. Да я понимаю что, как и многие в этом строю являюсь воином, пришедшим со стороны. Но для меня теперь это личная война, в которой важное это не победа в целом, а последние секунды исполненные смыслом. И я настроен, сегодня выполнить свой долг до конца, – Тард замолчал, раздались аплодисменты. Аплодировали не только слушавшие Тарда напрямую, также все защитники города, выстроившиеся на плацах на территории своих войсковых частей, остались довольны речью. Повсюду в гарнизонах под аплодисменты слышались крики: 'За Армидею!' 'До конца!'. Тард восстанавливая дыхание, чувствовал себя как очередная знаменитость после удачного концерта. На душе было весело и легко, в таком состоянии он и вправду мог бы запросто умереть за Армидею.

Тард отошел в сторону, его место занял генерал Персил.

– Конечно большое спасибо нашему командующему, – выйдя на маленькую сцену, взял свое слово генерал Персил. – Но не я писал ему текст, а кое-кто другой, – он искоса посмотрел на Касмия. – Со мной этот текст никто не согласовывал, так что я от себя добавлю кое-что. Я понимаю, задачей командования, во всяком случае того кто писал Тарду текст, было задать вам будущим защитникам стимул для предстоящей битвы, но мне бы хотелось напомнить о главном. Битва будет не на жизнь, а насмерть, то есть апокалиптической, ни капитуляции, ни возможности договориться, не выстоим – умрем. Мне хотелось бы напомнить всем про одну инструкцию, регламентирующую нашу оборону. Она лишь обязательна к ознакомлению, то есть не заучивается наизусть, поэтому большинство из тех, кто стоит в строю ее уже не помнит. Или вообще не знает, что она существует. 'При обороне города, в случае если общие потери личного состава превышают девяносто восемь процентов, оборона фактически признается проваленной, город уничтоженным. Это при условии, если численность врага к этому моменту еще продолжает оставаться на опасном уровне'. Если от нас от защитников города останется менее двух процентов, то Дух имеет право поднять на коллективное обсуждение вопрос об общей самоликвидации или же единолично принять такое решение. Все граждане Армидеи спящие в акрополе самоотключатся, погибнут, станут кусками льда. Дух запустит механизм полной ликвидации и всему конец. Я согласен с нашим командующим, что биться нужно до конца, но и про выживание забывать не надо. Если мы действительно сегодня все умрем, то умрет и город, который мы защищаем. Так что держите эту мысль в голове. Не забывайте: всех тяжелораненых тащим к Цитадели, если сами получили ранение, то сразу ищите медика. Я не говорю вам следить друг за другом и смотреть, как бы кого не ранили. Нет. Все равно когда начнется бой все пойдет к черту. Но если вам под ноги упал поврежденный сослуживец, то окажите ему помощь. Если не можете сделать этого сами, то схватите его и тащите к медикам, несите его до госпиталя, если потребуется. В этом нет ничего зазорного. Вы не покидаете место битвы, не бросаете бьющихся товарищей, прикрываясь помощью раненому. Наоборот вы делаете, что должны: помогаете раненному товарищу, помогаете нам победить.

Персил уступил слово Касмию.

– Ну, все в принципе сказано. Может, у кого есть еще что добавить. Может кто-то из союзников хочет высказаться? – спросил Касмий. В ответ тишина. Хватило пафосных речей – едва успел подумать Касмий. Неожиданно ворота в стене отделяющей Площадь Военной Славы от остальной территории гарнизонов резко отворились и с грохотом ударились о стены. Учитывая размер ворот – не каждый смертный смог бы их так лихо распахнуть. Грохотом ворот, заострив на себе всеобщее внимание, между рядами солдат по площади шагал командующий Кэлос. Заточенный в сталь, подобный машине, с шипением втягивая кислород, с Мечом Света в руке он двигался к сцене. Армидейские военнослужащие, увидев своего лидера, воспарили духом. Все, и рядовые, и генералы не раз пожали бы ему руку, если бы не стояли в строю, в котором нельзя было шевелиться без команды.

Поднявшись на сцену топая железом, он, пристально осмотрев двух своих коллег Касмия и Персила, особо задержал взгляд на Тарде, которому из-за появления истинного командующего стало немного не по себе. Лицо Кэлоса было укрыто под железной маской, поэтому было невозможно сделать вывод о его эмоциях, понять чего он хочет.

– Солдаты, вы уже многое слышали, – выйдя на сцену, с ходу взял слово Кэлос. – В общем, битва будет жаркой, это я вам обещаю. Не щадите жизней, но и тратьте их с умом. Вопреки всему сказанному хочу уведомить, что выстоять в грядущей бойне мы сможем без проблем. Ведь этой ночью Дух будет с нами! – после этих слов небо озарила вспышка. Яркой молнией, ударив в тело Кэлоса с небес, в него вселился Дух. На глазах солдат разыгрывалось заранее спланированное шоу, все только чтобы их удивить, немного успокоить и вдохновить. – В этой битве я с вами дети Арвлады. В этот темный час я прощу вашим правителям все грехи и буду вместе с каждым из вас, – голос Духа, раздающийся из Кэлоса, разносился богоподобным эхом. – Бейтесь храбро, помните, что за вами родной дом и отступать некуда! – От слов Духа артэнсферы внутри солдат загудели, по их телам стало расползаться приятное тепло. В ответ вместо аплодисментов зомбировано раздалось трехкратное 'Ура!'. Солдаты были действительно обрадованы, по-настоящему воспарили духом вопреки буре что надвигается, ведь главное, что затянувшемуся Армидейскому Кризису конец, Дух снова с ними. В сердцах всех защитников появилась надежда. Грядущее из чего-то невозможного, непреодолимого стало вполне посильным, возможным, а, следовательно, победа уже наполовину была в кармане.

– Иди сюда, – уже своим голосом Кэлос подозвал Тарда к себе. Тард не осмеливаясь смотреть на Кэлоса, подошел. Кэлос протянул ему меч. – Это Меч Света – бесценный дар, оставленный нам магом Фросреем ради этого покинувшим нас. Это оружие, вобравшее в себя силу мага способно сразить кого угодно. Любую тварь Тьмы независимо от сложности ее природы. Знаю, мы имеем дело с проклятием, оставленным нам Духом, но есть в природе нашего мира явления неоспоримые, неподвластные даже силе Духов. Не породила еще Тьма твари, которая устояла бы перед Мечом Света в руках благородного воина. Надеюсь, им станешь ты. – Он протянул Тарду меч. Он говорил все это на сцене, поэтому его слова донеслись до всех солдат.

Тард глядя на Меч Света сильно разволновался. Он столкнулся с тем же страхом что и все другие воины, которые были на этом месте до него: 'А что если он не засияет в моих руках?'. Это величайшая душевная травма для всякого воина, в этой жизни старающегося придерживаться морали. Тест на истинное добро в своей душе, не пройти который значит осознать себя чем-то темным, мерзким, недостойным. Меньше всего Тарду хотелось разделить боль Кэлоса и подвести окружающих. Его затрясло от страха перед ответственностью. 'Ты грешен, вспомни свою пронизанную блудом жизнь. Скольких ты убил! Не надо не трогай его, откажись. Не играй с судьбой', – говорил он себе, пока его руки тянулись к мечу. Трясущимися руками он все-таки взял бесценный артефакт, соблазн был слишком уж велик. Ничего не произошло. Тард разволновавшись, взял меч за лезвие, которым его ему протянул Кэлос. Он, затягивая значимый возможно исторический для Преферии момент, хотел для начала дать Тарду немного рассмотреть бесценный меч, своеобразно его продемонстрировать, но Тард разнервничавшись, сразу схватил его. Удерживая бесценный меч в трясущихся руках, Тард замер в ожидании на него глядя, пока внутри него, в его душе все замерло в шаге от нервного срыва. 'Чего он не загорается?! Все, мне конец', – разглядывая бесценный меч, про себя уже сокрушался Тард. 'Возьми за рукоять, как положено', – пояснил Кэлос. Тард трясущимися руками взялся за рукоять и снова ничего не произошло. Несколько секунд отдались адом в сознании Тарда. 'Нет. Нет!' – уже хотел закричать он глядя на меч. Но тут в серебряном лезвии все-таки что-то промелькнуло, будто проскочила искра. Лезвие сверкнуло и засияло белым приятным светом, затмевающим солнечный. Тард не в силах сдержать своей радости расплылся в улыбке, едва удержавшись, чтобы не расплакаться. 'Вот она зажглась наша надежда!' – радостно прошептал он глядя на сияющее лезвие. Он демонстративно поднял меч над головой, чтобы все видели их общую надежду. Кэлос опустив голову, скрылся за спиной воина, который оказался достойнее его. Радостно держа меч над головой Тард, увидел среди солдат на площади своего прекрасного ангела. Хранящая его красавица радостно ему улыбалась, и он сам просто сиял от счастья.

– Судьба хоть и в последний момент, но все же даровала нам надежду. Теперь мы действительно можем пережить эту ночь, имеем для этого все шансы. В грядущей битве я отыщу и убью тварь, с которой все началось. Завершу нашу с ним схватку. Остальных надеюсь, перебьете вы. Вместе мы победим, мы отстоим Армидею! – с сияющим мечом, сам сияя от радости, кричал Тард. Раздались по-настоящему радостные аплодисменты.

После выступления Тард и Крегер сидели в одном из пустых кабинетов центрального штаба. Крегер задумчиво смотрел в открытое окно, переполненный эмоциями Тард сидя за рабочим столом какого-то генерала, рассматривал Меч Света, буквально любовался им. Сияние меча прекратилось, теперь он выглядел как самый обычный.

– Ты что это действительно собрался в этой битве умереть? – не отходя от окна, спрашивал Крегер.

– Я... – задумался Тард. – Посмотрим, как получится. Ты имеешь в виду то, что я сказал во время выступления? Да ладно это же был написанный текст.

– Ловко армидейцы тебя купили. Развели как ребенка конфетками.

– И почему он засиял в моих руках, ведь я убийца, на моей совести столько крови? Там на сцене я сначала подумал отказаться от всей этой ответственности, не играть с судьбой. Так если подумать, то чем я отличаюсь от Кэлоса?

– Меч зрит в душу. Видит добро в душах людей. Он не видит поступков и судеб. Кэлос просто оказался пустым. Признаюсь, даже я в какой-то мере обрадовался. Хорошо, что он засиял в твоих руках, теперь у нас действительно появилась надежда, возможность пережить надвигающуюся ночь.

Вечером армия пришла в движение. Незначительные серебрящиеся на солнце окна отдельных помещений на вершине ЦентрЦитадели задвинулись стальными заслонами, главная армидейская высотка, окончательно превратившись в серую угрюмую стальную башню молчаливо замерла. Все заводы и производственные цеха на территории промышленной зоны также закрываются стальными щитами и превращаются в саркофаги. У золотых гаваней Армидеи на территории штаба армидейского военного флота из специальной шахты выдвинулась четырехугольная стальная башня метров тридцать в высоту – Центр Управления Боем. Внутри башни находятся несколько координаторов боевых действий. Координаторами боя выступают разумнейшие артэоны при помощи Духа, превращенные в сильных телепатов, которые сейчас в состоянии сна внутри башни подключены к установкам, усиливающим их способности. Башня, выдвинувшись со стальным грохотом, испустила из себя едва видимую волну, которая накрыла город и его окрестности. Город, включая прилегающую территорию Соленой Мили, накрыло куполом своеобразного чувствительного поля невидимого глазу, благодаря которому координаторы боя, находящиеся в башне могли чувствовать и видеть перемещение всех кто в пределах этого поля находился. Что давало им возможность при помощи каналов телепатической связи координировать действия солдат и контролировать перемещение врага в пределах поля. И самое главное наводить артиллерию, координировать огонь. Башня Центра Управления находилась на окраине города, вблизи гаваней и Соленой Мили, потому как прилегающая к городу водная гладь также рассматривалась как арена для боя. Враг мог напасть и с моря. И поэтому башня находилась в таком месте, чтобы в случае необходимости куполом своего чувствительного невидимого поля, накрывая и город, и территорию прилегающей Соленой Мили, вести управление войсками, откуда бы враг ни напал.

Командиры подразделений получили указания, кто за оборону какого сектора отвечает, чьи подразделения, где должны стоять. Солдаты подразделениями стали выдвигаться на отведенные им позиции. Полу батальон Джейсона, как и другие неполные подразделения, потерявшие в численности из-за схваток с главным оборотнем в дни, когда он терроризировал Армидею или в стычках с дикарями на диком юге до кризиса, был направлен сразу же в самое пекло. Так командование решило заткнуть важный рубеж, заодно сразу решить вопрос неполных подразделений, которые из-за своей неполноценности в предстоящей бойне будут представлять обузу для координаторов. Неполным батальонам, вроде того где служил Джейсон предстояло держать оборону в первом городском квартале сразу за пятыми вратами. На время боевых действий этот рубеж обороны был назван первым сектором. Армидея как огромная крепость, ее кварталы отделялись друг от друга внутренними стенами, которые конечно в размере уступали тройке внешних стен, но все же чтобы преодолеть их, врагу придется поднапрячься. В мирное время разделенные этим стенами части города именовались кварталами, на время боя они стали секторами обороны. Батальон Джейсона, войдя в первый сектор, добрался до улицы, удержать которую было его боевой задачей. По бокам тянутся жилые шестиэтажные дома. Улица выходит на площадь с фонтаном, за площадью другая улица, где стоит другой полу батальон, который должен будет принять удар первым. Далеко впереди за крышами домов возвышается третья, внутренняя из трех внешних городских оборонительных стен. Если оборотни пройдут между тремя оборонительными стенами и попадут в город, то батальон Джейсона столкнется с ними одним из первых.

Командир батальона все тот же майор Калегром, который сегодня трезв как стеклышко, приказывает двум взводам вооруженных луками и стрелами солдат подняться на крыши домов. Лучники должны растянуться вдоль крыш, установить переносные стрелометы и обеспечить бойцам внизу прикрытие сверху. Остальные бойцы батальона, среди которых Джейсон взводами растягиваются поперек улицы, перегораживая ее собой, выставляя стену щитов и копий в направлении, откуда должен напасть враг. Все солдаты батальона расставлены по местам, командир расхаживает среди их рядов, опираясь на волшебное копье – одно из тех пяти копий, которые случайным образом в Мерзлом лесу были наделены волшебной способностью 'молниевый удар'. Одно из тех волшебных копий, что они принесли с собой из последней командировки, стало наградным именным оружием для майора Калегрома. Солдаты были расставлены по местам, все, что должен был, командир сделал, теперь оставалось только ждать. В такой час майор Калегром просто не мог не обратиться к бойцам с речью.

– Знаю, я никогда вам ничего путного не говорил. Чувствую, пришло время, – расхаживая среди солдат, замерших в боевом порядке, командным громким голосом, говорил майор Калегром. – Сегодня мы посмотрим смерти в глаза. И не надо бояться. Ненужно мучить себя мыслями о прекрасном мире, в котором вы многое не повидали, многое не успели, о мире который продолжит жить без вас. Жизни всех и каждого когда-нибудь заканчиваются. Все мы здесь не вечны. Все живое неизбежно умирает. Кто-то проживет год, кто-то два, кто-то умрет завтра. Кому как повезет. Мы все умрем сегодня. Или как сказал наш 'командующий': многие кто стоят в этом строю уже мертвы. Единственное наше отличие от остальных в том, что нам судьба подарила шанс умереть достойно! Мы умрем, двигаясь к благой цели, наша смерть будет исполнена смыслом!

И касаемо самой смерти. Бессмысленно бояться того чего ты даже не почувствуешь. Смерть придет внезапно. Она накроет волной. Теплой спасающей от боли и проблем волной. Как великое спасение. Уж поверьте артэону, у которого за плечами две клинические смерти от ранений! – майор дал солдатам просмеяться. – Каждый из нас в самый страшный момент не почувствует ничего. И что будет потом, лично для нас будет уже не важно! – майор высказал что накипело.

– Я точно знаю, что умру сегодня. Я прошел через много передряг, самой сложной из которых вынужден признать был Мерзлый лес. В тех мертвых дебрях признаюсь, мне действительно было страшно. Все те разы я выживал лишь для того чтобы умереть здесь, при обороне родного города. Это единственный смысл, который я в своей жизни вижу. И я вовсе не сумасшедший. Мне есть ради чего жить. Красавица жена, дети как у всех. Я вовсе не эгоист, который бросает все это, уходя в пустоту. Все наоборот. Моя семья, вся моя счастливая жизнь это то, что дала мне родина. И теперь я должен отдать ей долг. Думаю, в этом строю есть те, кто этой ночью пойдут со мной... – замялся командир, удержавшись от лишнего пафоса.

– Так точно сэр! – прокричало несколько десятков солдат, среди которых был Джейсон. Нашлись и те, кто посмеялись над сказанным, мол, командир опять разошелся.

– В любом случае... – решив добавить что-то еще командир, вдруг замолчал, заметался в сомнениях. – Нас бросили в самое пекло, – выправив спину, набрав полную грудь воздуха, он решил все-таки высказать все до конца, – мы уже гора трупов. Умирите достойно, не посрамите вооруженные силы, которые представляете. Заранее, – он приставил ладонь к виску, отдав честь своему подразделению, – солдаты! Благодарю вас всех за службу!

Где-то вдалеке за стенами Армидеи догорал закат. На небе проступили звезды, еще не до конца потухшая луна. В ночной темноте выбираясь из солнечного забвения, ближняя галактика Кратон-2 сияющая алыми туманностями раскинулась над головами. Для окружающего мира ночь обещала быть прекрасной. Изуродованные огнем обугленные пустоши Аламфисова леса огласил протяжный волчий вой.

Тард спрятавшись от всех, сидел один в пустой комнате. Ему стало страшно как никогда, его тело пронимала дрожь. Сердце при выдохе сковывала немая слабость. Ему было страшно выйти из этой комнаты. 'Надо собраться', – говорил он себе.

– Это не страх это волнение. Что вполне нормально, ведь ты все же человек! – услышал он приятный голос своего ангела.

– Я знаю мой прекрасный ангел. Так трясло всех, кто взваливал на себя подобную ответственность. Зачем я согласился стать этим командующим? О чем я только думал? Как-то это оказалось слишком сложно для меня. Я так боюсь облажаться, что даже о своей жизни забываю. Страх смерти стоит где-то далеко на втором плане. Простым солдатом в этой битве мне было бы, проще, – говоря, со своим ангелом, встав на колени, он не поднимал глаз.

– Ты сам избрал этот сложный путь. И ты только в его начале. Как обычно просто сделай первый шаг, просто двинься вперед, а дальше круговорот событий сам понесет тебя.

– Да. Сворачивать уже поздно.

– Не переживай, я буду с тобой! – она возникла перед ним сияя ярким светом и источая прекрасный аромат. С улыбкой, согрев его щеки теплом своих ладоней она подарила ему поцелуй. Артэнсфера в его груди загудела, по телу растеклось приятное тепло. Он сам почувствовал нечеловеческую силу, что наполнила его тело. Убрав за спину Меч Света, в битве с тварями Тьмы, на пояс он повесил два небольших серебряных меча. Поцелуй его ангела, согревая душу ласковым теплом, заставил его забыть обо всем. В преддверии битвы, в этой атмосфере общего напряжения и страха он почувствовал себя спокойно. Согретому любовью ему море было по колено. Только ради удовольствия подаренного ангелом сейчас, стоило дойти до этого всего.

Все высшее военное командование собралось на вершине башни, возвышающейся во внешней стене вблизи пятых врат. Персил, Касмий, Крегер, летописец Эдмунд и разумеется командующий Кэлос вооруженный своим копьем из Солдборга, в сложенном виде висящим у него за спиной. Солдборг – так в этом мире прозвали волшебный элемент, очень редкий, обладающий невероятной действительно волшебной прочностью, в разы крепче стали, своеобразный волшебный аналог титана. Этот редкий волшебный элемент, навечно заточенный в сталь командующий Кэлос, добыл для своего копья сам. По договоренности с Духом Кэлос отдыхая от своих служебных обязанностей, буквально гулял по этому миру. Будучи наделенным от Духа невероятной силой он мог позволить себе гулять где угодно, лишенный потребности в пище он мог свободно бродить месяцами. Внешне заточенный в сталь подобный машине, при этом живой, внутри наделенный душой он, понимая красоту природы, ее покой и тишину воплощал мечты мальчишки наделенного фантазией. Он любовался пейзажами, что открывал этот уникальный мир, сколько хотел, мог идти, куда глаза глядят. Найдя красивое тихое место, например, где-нибудь в глубине очередного волшебного леса мог, просто упав на землю пролежать там неделю, наблюдая, как в небе беззвучно текут облака, как существует окружающая не ведающая покоя жизнь. А после обвитый стеблями растений, за неделю ставший частью окружающего пейзажа он просто вставал и, не стряхивая с себя грязь, шел гулять дальше. В среднем в своих странствиях, своеобразных отпусках он проводил по два три месяца в год, остальное время, отдавая себя службе. И вот однажды во время такого странствия, на что-то наткнувшись, он, пропитавшись интересом, решил ввязаться в небольшую авантюру. Выйдя из той авантюры победителем, с пробоинами в броне в нескольких местах, тяжело дыша и едва не погибнув, домой он вернулся с кольчугой из чистого Солдборга, которая по его воле была переплавлена в копье. Автоматически (после произнесения заклинания) складывающееся копье, выдвигаясь, достигало пяти метров в длину. В сложенном виде необычное копье уменьшалось до двух метров в длину, за счет чего без проблем умещалось за спиной Кэлоса. Тард поднялся на вершину башни, где разместилось военное командование.