Текст книги "Точка Столкновения(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 102 страниц)

Наступило утро. Все беженцы были снова распределены по квартирам, окна и двери которых были задвинуты железными заслонами. По улицам города снова разбрелись солдаты. К полудню вопреки страху люди вынужденно стали тянуться на площади, где были развернуты пункты раздачи пищи. Солдаты успокаивали людей тем, что при свете дня бояться нечего, чудовище нападет только ночью. На поиски Тарда была отправлена целая экспедиция. Солдаты, двигаясь по следам, обнаружили его тело лежащим на берегу испаренного озера. Крегера с Хродором и след простыл.

На часах было около двенадцати. Солнце пробиралось сквозь тучи оставленные утренним дождем. Люди, населившие Армидею, преодолевая страх, потоком шли на площади за обедом. Многие беженцы покидали город. В основном все бежали на север, подальше от этих мест. Кто-то решил вернуться в родные края. Охваченная гражданским конфликтом Эвалта отчаявшимся людям, казалась более безопасной, чем Армидея, за стенами которой вновь обитает чудовище. Таким образом, жизнь пыталась течь дальше вопреки опасности и постоянной угрозе смерти.

Вопреки всем правилам, неожиданно для всех чудовище напало днем. Когда светило солнце, казалось не оставляющее места Тьме, улицы города наполнились людьми. Чудовище вырвалось из канализационного отсека, ворвалось на одну из людных улиц. Огромный черный оборотень, в свете дня выглядящий чем-то чужеродным, совсем не вписывающимся, принялся беспорядочно рвать людей на куски, разбрасывать их как кукол. Город огласила сирена. Все возможные солдаты, поднятые по тревоге, быстро стягивались к месту учиненной чудовищем бойни. Буквально за несколько минут улицы города опустели. Люди разбежались по домам, все двери и окна которых задвинулись заслонами, на улицах остались только солдаты и чудовище.

Оборотень стоял в центре улицы, окруженный разорванными телами, лужами крови. После нескольких десятков зверски отнятых жизней чудовище дышало с облегчением. Десятки сердец замолкли и больше не сводят с ума своим биением. Сладкая с ума сводящая плоть разорвана, вокруг больше нечему обнажать жажду крови. Мертвая тишина – единственное, что даровало успокоение. И оборотень вроде успокоился, но ненадолго. Повсюду в округе раздаются звуки шагов. Доносится запах артэонской плоти закованной в сталь. Армидейские солдаты оцепляют место нападения чудовища. Они не торопятся нападать, и это для чудовища становится интересным, похожим на игру. По заранее заготовленной инструкции солдаты только зажимают чудовище в угол, блокируют место его нападения. Дальше разведка должна сообщить координаты и артиллерия должна стереть оцепленную территорию. Но тут, заслоняя собой лучи солнца, в небе пронеслось что-то огромное. Солдаты получают приказ 'Отбой', 'Полное отступление' и спешно покидают этот квартал.

Чудовище уже присматривающее крышу, на которую было бы удобнее забраться, чтобы сверху напасть на солдат, находящихся на соседней улице, вдруг прислушалось. Снова звуки шагов, солдаты уходят, они отступают. Неожиданно для оборотня вокруг него снова наступила тишина. И тут же внезапно что-то огромное сбило оборотня с ног, пронеслось под ним в метре над землей, прокатило его по своей огромной усеянной шипами спине и в конце ударом хвоста врезало в стену. В месте, куда врезался оборотень, стена пошла трещинами, сам он, отделавшись парой переломов, поднимался на ноги, когда его заслонила огромная тень. Дракон предстал перед ним во всей красе. Огромная, раза в три больше оборотня рептилия, покрытая, будто стальной чешуей, с головой усеянной шипами, растопырила свои перепончатые крылья. Два чудовища предстали лицом к лицу. Оборотень, заметно уступающий в размерах, ощетинился, и нападать не спешил. Увидев такого необычного соперника, он принюхивался, пытался лучше разглядеть того кто заслонил ему солнце. Дракон издал устрашающий вопль. Оборотень первым бросился в атаку.

Увернувшись от драконьей пасти, оборотень прыгнул и вцепился зубами в вытянутую драконью шею. Его пасть сжималась как стальной капкан, однако зубы не могли прокусить чешую. Дракон взглянул вверх. У одного из рядом стоящих домов удобно выпирал крепкий карниз. Расправив крылья, дракон взмыл в воздух, изящно изогнувшись, пролетел в паре сантиметров от карниза, счесав с себя надоедливого черного волка. Оборотень после удара о карниз с высоты свалился и ударился об асфальт. Не успел он прийти в себя, как с небес улицу залила струя огня. Спалив сразу пол квартала, дракон приземлился на заволоченную дымом улицу, оборотень набросился на него со спины. После неудачной атаки оборотень скрылся от ответного огненного потока в ближайшем канализационном люке. Дракон, решив вытравить оборотня, пустил мощную струю пламени в прямо канализацию. Несколько окружающих домов обрушились, уже целый квартал был охвачен огнем.

Гоняясь за оборотнем, Оренатор полностью выжег несколько кварталов, почти половина центральной части города была охвачена огнем. 'Господи!' – пребывал в шоке Касмий с высоты пустующей ЦентрЦитадели глядя на охваченные огнем кварталы. Брошенные Духом артэоны могли только беспомощно наблюдать за битвой двух чудовищ, разрушающей их город. Где-то среди клубов черного дыма оборотень снова вцепился дракону в шею, чешуя все также не поддавалась его зубам. Оренатор снова счесал с себя надоедливого волка об первую удобную крышу, но только в этот раз его чешуя не выдержала. Оборотень впился слишком сильно и зубами сумел сорвать несколько чешуек с шеи дракона. Оренатор пришел в ярость и снова обрушил поток пламени. С высоты он выжигал город огнем, не собираясь опускаться вниз. Оборотень, скрытый облаками дыма разбежался и прыгнул на дракона, удачно вцепившись ему в шею. В то место, где чешуя оказалась, сорвана, оборотень впился одним зубом, но этого оказалось достаточно, чтобы прокусить кожу и пустить кровь. Хватило одной капли бесценной драконьей крови (кровь дракона в мире магии всегда считалась универсальным, редким артефактом) чтобы оборотень обезумил, и его челюсти автоматически сжались, так что не оторвать. Дракон снова попытался счесать оборотня об удобную крышу, но тот, наоборот, от каждого удара о выступ стены или карниз лишь сильнее сжимал пасть, лишь сильнее разрывал рану в драконьей шее. Армидейский бульвар – несколько сотен метров прямой широкой улицы сейчас, как и большая часть центра города был охвачен огнем. Пытаясь содрать оборотня со своей шеи, Оренатор извернулся и пролетел над всем бульваром на высоте полуметра, он просто стер об асфальт вцепившегося в него оборотня. Останки черного волка отвалились с драконьей шеи. Оренатор освободился, взмыл в воздух, и чтобы не дать оборотню восстановиться обрушился вниз, извергая из себя огненный вихрь. Стертое об асфальт тело чудовища сгорело в красном огне. Дракон, крыльями разогнав языки пламени, опустился рядом с тем, что осталось от оборотня. Он истекал кровью из раны, оставленной на шее, но хотел удостовериться, что враг мертв. Спустя пару минут оборотень, как обычно начал регенерировать. Обуглившаяся плоть неизбежно начала восстанавливаться. Дракон издал недовольный рев, он сам убедился в том, что Проклятие Таргнера невозможно остановить.

Фактически признавая поражение, Оренатор огляделся по сторонам. Армидея объята огнем, коварному магу он за коварство отомстил. Ведь это Крегер пробудил его, следовательно, он повинен во всех этих разрушениях, сам себя он видел неуправляемой стихией, и как стихия не считал себя виновным в причиненных разрушениях. Он схватил оборотня пока тот не пришел в себя и вместе с ним взмыл в воздух. Обгоревшая туша оборотня свалилась в Аламфисов лес, немного 'похулиганив' дракон вернул его туда же откуда взял. Оренатор полетел домой, в родную пещеру, зализывать рану. Но стоило ему отлететь на пару километров, он почувствовал что-то странное. Огненная метка, что текла по жилам оборотня лишая дракона покоя. Оренатор столкнулся с чарами обязывающими завершить ритуал последней схватки. Он не мог так просто улететь, пока помеченный его пламенем жив. Но ведь оборотня невозможно убить? Оренатор попытался сопротивляться чарам, но далеко улететь у него не получилось.

Для существа покрытого непробиваемой чешуей, простая рана в шее была очень серьезным уроном. Под слоем мощной чешуи кожа драконов была очень слабой, кровь сворачивалась долго. Оренатор можно сказать истекал кровью.

Оборотень, постепенно восстановившись, пришел в себя посреди цветочной поляны. В небе над ним пронеслась тень дракона. Оренатор лишенный покоя из-за чар последней схватки, недовольно рыча, летал кругами, будто набираясь сил перед решающим броском. И вот дракон отлетел на несколько сотен метров и по прямой понесся на оборотня, который рванул ему навстречу. Оренатор опалил огнем прыгнувшего на него гигантского волка, ударом хвоста швырнул его на землю, а после взмыл на большую высоту и камнем ринулся вниз. Дракон со всей силы врезался в землю в паре метров от размазанного о землю оборотня. Удар был такой силы, что все внутренности дракона смялись, переломались кости и лопнули железы источающие пламя. Раздался небывалой мощности взрыв. Потоки пламени моментально охватили несколько квадратных километров. Оборотня находящегося в самом пекле обратило в прах. Старый дракон погиб, сам себя, расшибив о землю, надеясь утащить оборотня за собой на тот свет, пожертвовав собой лишь бы победить в своей последней схватке. Драконья смерть всегда источник невиданных пожаров. Места, где погибают драконы, всегда уничтожает огонь, поэтому они умирают или в воде или в специальных кладбищах где-нибудь в пустынных мертвых долинах. Оренатор погиб, превратив себя в живую бомбу в самом центре Аламфисова леса. Лес был обречен. Уже через несколько часов пламя охватывало почти всю северную его часть, и огонь не собирался останавливаться. Армидейские солдаты, с высоты городских стен, сквозь дым глядя на пламя уничтожающее их родной лес надеялись, что это драконье пламя вместе с лесом уничтожило и оборотня тоже. 'Главное чтобы это пламя не было напрасным' – сказал кто-то из сержантов, стоя на городской стене, глядя на охваченный огнем Аламфисов лес.

Ранним утром после тревожной ночи, в туманном лесу Крегер нашел Хродора лежащим на земле в окружении сотен ворон. Его огромное тело было буквально укрыто покрывалом из этих черных птиц. Множество ворон сидели на окружающих деревьях и земле вокруг. Едва Крегеру стоило появиться, как огромная воронья стая с недовольным карканьем разлетелась по сторонам. Великан дрожал, частично от холода и стыдливо прятал лицо руками. На вопрос: 'И как же ты нашел меня?' – Крегер показал великану небольшой зеленый камень, пояснив, что вторая его половинка спрятана в железной пластине, прикрепленной к затылку Хродора. Стоило магу взять свой кусочек камня в руку как, закрывая глаза, он увидел великана, увидел, что тот делает и куда идет.

– Думаешь ребята из ордена 'Равновесие' дураки? Они дали мне это, – говорил Крегер глядя на свою половинку волшебного камня, – чтобы я мог запросто найти тебя, если ты убежишь. Не забывай, я несу за тебя ответственность.

Крегер недовольно кряхтя, все же решив прибегнуть к магии, при помощи пары заклинаний организовал костер. Ничто так не возвращает к жизни как пламя костра. Согреться у огня в сложные моменты порой это все равно, что снова коснуться жизни. Великан подполз к огню, согрелся и немного 'оттаял' – пришел в себя.

– Знаешь маг, – глядя в огонь говорил великан. – Магия и Тьма очень похожи. Говорят, магия берет за основу фантазии людей, а Тьма страхи. Так вот. И магия порой произрастает из страхов. Что я натворил? – готовясь услышать что-то ужасное, спрашивал великан. В голове Хродора произошел провал, на несколько часов он утратил над собой контроль, сейчас ничего не помня, он боялся даже думать над тем, что мог натворить.

– Ты пытался сорвать пластину с головы. Мог повредить себе мозг. Ну как ты себя чувствуешь?

– Да нормально все вроде. О мозге говоришь. Я ведь существо волшебной природы, у меня не все как у вас. Может мне этот мозг не так уж и нужен, – Хродор пытался быть ироничным. – Ни черта не помню. Пришел в себя, когда уже несся по лесу. В голове одни мысли: 'Бежать', 'Убегать'. Промчался, наверное, километров десять. Я уже испугался, думал, снова наломал дров.

– А ведь ты наломал дров. Убил несколько людей, я нашел их трупы на дороге. Размазал им головы топором. Сожалею Хродор...

– Твою мать! – в ужасе подскочил великан.

– Шучу. Это шутка! – рассмеялся Крегер, как и в случае с Тардом отпрыгнув на безопасное расстояние. Великан с облегчением снова завалился на землю. – Это была моя месть тебе. Ты со всей силы врезал мне в живот, у меня аж в глазах все посерело. А потом свалил, бросив меня в той пещере вместе с этим зомби...

– Извиняться уже не буду...

– Да я же говорю, я тебе отомстил. Хоть посмеялся. Видел бы ты свою испуганную рожу!

Их костер тихо потрескивал. Великан лежал на земле бездумно глядя в сторону.

– Знаешь, – не глядя на собеседника начал Хродор. – Они могут многое поведать. Они чаще всего описывают смерть. Вот уж о чем, о чем, а вот о смерти я знаю все досконально. Ты, твоя душа, это твой разум. Тот самый стержень, на котором все держится. Умрет только тело. Разом исчезнут все эмоции, все чувства, ощущения. Твой чистый глубинный разум, сейчас спрятанный под толщей личности, в тот момент получит свободу. Лишившись тела, ты будто избавишься от грязи, очнешься чистым безупречным существом, голым разумом, лишенным плоти и невидимое течение унесет тебя в высший мир.

Оказывается, мы сейчас находимся в Мрачноземье. Эти земли омрачило ужасное зло, большая беда. Война? Здесь были жестоко оборваны жизни тысяч людей, чьи сердца были заполнены страхом, злобой и желанием мести. Зло в нашем мире, благодаря Тьме это вполне реальная осязаемая материя, возникающая в людях. Людей убивали. Физические оболочки уничтожались, души убитых став душами жертв отправлялись в высший мир, напрямую минуя Аэтхейл и страшный суд. Все зло из этих душ невидимой глазу материей разливалось в пространстве, омрачая собой этот лес. Теперь этот лес пронизан злом. Неизвестно когда он восстановится и вообще продолжит ли жить.

Они еще часто говорят о Аэтхейле и устройстве вселенной. Жуткий и дикий мир физических тел, где мы находимся сейчас и невероятно далекий от нас высший мир – мир мысли, мир оживающих мечтаний отдыхающих душ, оба мира вечно существовали параллельно друг друга. Смертным разумом не осознать что такое вечность... Однажды когда-то давно по воле высшего разума оба мира соединились. Безумный физический мир, в котором все пожирали друг друга, где все погрязало в хаосе, получил смысл и логику. Все живое получило душу, у всего появилось продолжение и смысл. Больше ничего так просто не умирало и не терялось в потоке хаоса. Апогеем революции стало появление разумной жизни, которая все-таки зародилась, пробилась сквозь толщу хаоса и дикости. И разумные существа стали менять этот мир и возникли целые разумные цивилизации. И этот жуткий мир хоть ненадолго, хоть местами, но избавился от дикости и хаоса. Но не всегда разумные существа шли по разумному пути, так и появилось зло.

Возвращаясь в мир мысли после жизни в дикости физического мира души стали приносить с собой зло накопленное в процессе этих жизней. Злу этому не было места в высшем мире. Потребовалась защита. Защитный барьер, который мог бы встать между двумя мирами и помочь отчиститься душам отягощенным злом. Так появился Аэтхейл – созданный мир, вставший между двумя основными мирами, эдакий стражник высшего мира. Аэтхейл можно назвать адом. Неважно, каким он создавался, сегодня наполненный злом, осевшим из людских душ он стал ужасным, сотканным из кошмаров местом. Аэтхейл как пограничный мир вобрал в себя черты обоих основных миров. Там есть физическая материя, но она хаотично парит в пространстве, изменяется под действием мысли. Вместе с Аэтхейлом были созданы и его хозяева, его боги – дьяволы Аэта. Мыслями этих существ управляется этот странный мир. Дьяволы отчищают души от зла болью и ужасом, заново погружая души в физические оболочки, пуская их по девяти кругам ада. И души, отчистившись после жизни здесь, спокойно уходят в высший мир, а зло болью и ужасом выбитое из них оседает в пространстве Аэтхейла, наполняет его.

В отличие от нашего физического мира, где все измеряется расстоянием и размерами Аэтхейл разбит на измерения и время там не играет роли. Для каждого физического мира, для каждой планеты, где зародилась разумная жизнь, в Аэтхейле есть свое измерение. Измерение, являющееся тенью нашего мира похоже на ад, как и во всех этих людских представлениях о жутком загробном мире в котором грешники мучаются за грехи там все объято огнем и пеплом. Почему? Потому что мы сами его таким сделали. Почему демоны, что проникают в наш мир это жуткие твари с крыльями, почему всякие вурдалаки и прочая нечисть, что всегда пугает вас, людей, выглядит так, будто соткана из ваших страхов? Потому что они сотканы из ваших страхов. Вы сами задали им форму. Здесь у нас, на нашей планете пролегает брешь между физическим миром и Аэтхейлом. Тьма это последствие проникновения Аэтхейла в нашу реальность. Все твари Тьмы изначально нематериальные сущности, не имеющие физической плоти, своими страхами вы сами определяете их внешний вид. В тварях Тьмы воплощаются, материализуются ваши страхи, поэтому они вас и пугают. И также Аэтхейл в целом – мир, сотканный из страхов всех разумных живых существ из всей вселенной, разбитый на измерения – персональный ад для каждой планеты.

Не хотелось бы там оказаться, – закончил свой рассказ Хродор. Крегер, не спавший всю ночь, сидел тихо подремывая. Уставший голос великана, делившегося всем услышанным от мертвых, для него был как снотворное.

– Они много чего болтают. Много о чем ведают. И ведь не один контактер никогда не писал книг, никогда не делился с живыми своими знаниями, полученными от мертвых. Я никогда, никому из смертных не рассказал об Аэтхейле. И сейчас они кое о чем мне поведали снова, – эти слова великана заставили Крегера проснуться.

– О чем же? – поинтересовался сонный маг.

– Это Поводыри, не знаю, сколько их, но не один. По-моему. Они снова нашли меня. Когда я находился в той пещере с приведением благодаря паранормальной активности, что наполняла это место, я услышал их, я их почувствовал. Они сказали немного, да и понял я не все. Они зовут меня. За последние столетия Говорящих с мертвыми стало очень мало. Таких как я, сейчас почти нет. Мир переполнен привидениями. Это настоящий кризис мертвого мира, который неизбежно коснется мира живых. Я нужен им, они зовут меня.

– Ну и что, – сонно мямлил Крегер.

– Они рассказали мне, как избавиться от блокирующей пластины не повредив мозг... – этими словами великан серьезно взбудоражил Крегера.

– И что теперь? – уже напряженно спросил Крегер.

– Они зовут меня. Я может один из последних контактеров на нашем веку. Но я не буду тебя подставлять. Не уйду без твоего одобрения. Ведь ты ответственен за меня.

– А если... предположим, я скажу что тебе нельзя никуда идти. Ты послушаешься? – как-то пугливо поинтересовался Крегер. Когда надо было быть жестким и проявить лидерские качества, он предпочитал промолчать.

– Ну, тогда скажи, когда я получу свободу?

– Сам же знаешь. Когда мы остановим чудовище.

– Так ведь мы не знаем, как это сделать. Я бы как раз у них все спросил. Поставил бы им условия: если вы хотите чтобы я начал помогать вам, то помогите мне, подскажите, как остановить Чудовище Таргнера. Древние или Поводыри они знают все.

– А что если чудовище вообще нельзя остановить. Что если никто не знает, как его остановить. Они просто уведут тебя за собой. Ты сбежишь – нарушишь условия своего освобождения. Маги из 'Равновесия' или 'Пламени Рассвета' тебя найдут.

– Что будем делать? – тяжело вздохнув, смирился великан.

– Нужно идти обратно. Хватит валяться.

В разгаре дня Крегер и Хродор брели по Аламфисову лесу обратно в Армидею. И тут где-то сбоку раздался мощный взрыв. В небо поднялся огненный грибок. Все начал заволакивать едкий дым, откуда-то сбоку лавиной приближался пожар. Это дракон Оренатор пробужденный ими, пытаясь уничтожить оборотня, расшибся о землю, что и стало причиной взрыва и чудовищно быстро распространяющегося огня. 'Бежим, быстрее!' – крикнул Крегер, бросившись в сторону Армидеи. Хродор остался стоять на месте. Великан сначала потерялся в дыму, но после вернулся, нагнал Крегера, все-таки одумался. Они оба понеслись с огнем наперегонки.

Аламфисов лес пылал весь день и всю ночь. Армидея оказалась островком среди моря огня. Драконьим пламенем чудный сотворенный Духом лес был уничтожен полностью. Наступило тяжелое, невыносимое утро. Все вокруг было заволочено белым дымом как туманом. Армидею засыпало пеплом как снегом. Городские улицы наводнили миллионы разных мелких жучков и насекомых, спасшихся от огня. Центральные кварталы города, пылающие после схватки двух чудовищ, удалось потушить только утром. Улицы выгорели, стали черными, однако дома переведенные в военный режим, превращенные в крепости, устояли. Беженцы что прятались в них, в основном выжили. В общей сложности из-за разрушений домов в драконьем пламени погибло чуть более тысячи человек, 'Не так много, как могло бы быть' – после прочтения отчета о потерях и разрушениях высказал свое мнение Касмий. Солдаты с марлевыми повязками на лицах разгребали завалы, оставшиеся после визита двух чудовищ, вытаскивали из-под них трупы людей. Крегер, которого без проблем пропустили в город (ведь никто пока не знал что дракон это его вина), стараясь не смотреть по сторонам, брел по улицам незаметной тенью, накинув на голову капюшон своего черного плаща. Оценивая разрушения принесенные драконом он приходил в ужас, ему было страшно думать о том что с ним сделает общественность после того как узнает что это он виноват в визите Оренатор.

Тард, чудом выживший в ночной схватке с монстром, с многочисленными переломами, перемотанный бинтами, накаченный целебными зельями, лежал на койке в военном госпитале. Выспавшись на сто рядов, он смотрел в потолок.

– Эй! Псс! – услышал он из-за приоткрытой двери в палату.

В коридоре не осмеливаясь войти, с лицом нашкодившего котенка стоял отец. Тард не злился, не скрипел зубами, ему уже было все равно.

– Уйди.

– Что все так плохо? – спросил Крегер.

– Отстань от меня, я тебя не слушаю, – отвернулся к стене Тард.

– Что с тобой случилось? Это дракон?

– Нет, оборотень в ночном лесу.

– Главное ты выжил, – Крегер вошел в палату, Тард не хотел его замечать. – Тард ну прости. Будто ты сам никогда не совершал ошибок!

– Совершать ошибки и жалеть об этом это одно, вести себя как полный придурок это совсем другое! Не у меня прощение проси. А вон у них – у тех людей, что наблюдают за тем как из-под завалов достают их друзей и знакомых.

– Я виноват. Я дебил. Я кретин. Я полный придурок. Ну, прости! – не отставал отец.

– Ты такое натворил. Столько людей погибло, а ты переживаешь только потому, что я тобой недоволен. Ты что совсем!

– Ну, Тардик, ну солнышко, прекращай, – начал придуриваться Крегер, подойдя и погладив по голове как маленького отвернувшегося к стене сына. Таким образом, он пытался заставить Тарда взбеситься, выйти из себя, главное перестать дуться на него.

– Отвали! – замотанный в бинты тяжело засмеялся Тард. У него не было сил злиться на отца. – Господи за что мне все это!

– Ладно, давай расскажи мне про свою схватку с оборотнем в ночном лесу.

– Не пытайся со мной заговорить, я тебя не слушаю! – Тард убрал улыбку с лица и, отвернувшись, смотрел только в стену. 'Не слушай его, думай об убитых, о разрушениях, о жертвах. Не слушай этого кретина', – лежа на больничной койке не в силах сбежать от этого старого придурка говорил себе Тард. – Просто отвали от меня! – крикнул он вслух.

– А они в курсе вообще, что это я дракона наслал. Как они настроены. Мне как подаваться в бега или как? – иронизировал Крегер.

– Значит, как творить безумие, идти на безумные авантюры это ты горазд, а вот отвечать боишься?!

– Я же человек.

– Сказал бы я тебе кто ты. Хочешь, чтобы я простил тебя? Ладно...

– Уже простил?!

– Не я должен тебя судить, а они. Ты должен предстать перед трибуналом. Ответить перед солдатами, перед беженцами, перед Армидеей. Если ты честно получишь по заслугам, я тебя прощу.

– Ладно, можешь меня не прощать.

– Нет, отец, ты ответишь за свой поступок. Ты должен получить наказание и осознать свою вину в полной мере, чтобы больше такого не делать. Ты должен получить урок.

– Где мой настоящий адекватный сын. Что это за уродец передо мной?!

– Ты не оставил мне выбора.

– Значит, решил сдать меня. С потрохами. Меня? Своего отца!

– Прости отец, но в этом случае мне придется побыть уродом.

– Хоть представляешь, что со мной будет? Что они со мной сделают? – старался выглядеть жалобно Крегер.

– Представляю. Ты это заслужил. Натворил дел, так ответь теперь. Ведь ты же чокнутый. Это как тогда на юге в землях тех дикарей, когда, пытаясь потушить лес, ты поджег его с другой стороны, просто полностью все разом спалил, молодец! Ты творишь безумные поступки, не думая о последствиях. Так оно всегда было. Просто этот случай – апогей твоего безрассудства. Ты ответишь за свой поступок, даже если мне придется заставить тебя силой.

– Заставишь силой? Ты же прикован к кровати! Не смеши меня инвалид. Да и это. Я же хотел как лучше. Я действовал исходя из желания всех спасти...

– Понимаю папа. Но на фоне результата это не имеет значения, – стоял на своем Тард. Отец сдался, замолчал и повесил голову.

Спустя пару дней, когда Тард встал на ноги, в зале совещаний армидейских министров собралась куча генералов осуществляющих управление переведенным на военное положение городом. Крегер просидевший в камере изолятора больше суток, с наручниками на руках, стоял перед ними с опущенной головой. Старый безумный маг изменился значительно. Он будто все осознал, понял свою вину, и сейчас возможно впервые чувствовал себя виноватым. Во всяком случае, внешне он таковым выглядел. Только молчал, с лица, из глаз исчезла его безумная усмешка, он был полностью серьезен.

Недовольные общим положением вещей генералы, уставшие от всего этого кризиса, собрались решать дальнейшую судьбу Крегера на голосовании. Тард ненавидящий себя за то, что сдал отца с потрохами, считающий себя предателем сидя среди генералов, опустил голову также как отец. По закону за содеянное в отношении Крегера нужно было возбудить дело, после, как и любого другого мага повинного в гибели тысяч людей, его следовало доставить в ближайший высший белый суд. Несколько судий из числа высших светлых магов и прочих великих мудрецов артэонского мира, должны определить его судьбу. Для жителей Арвлады такой ближайший высший суд находился в Райноне, с которой у всех преферийских артэонов был заключен соответствующий договор.

В зале царила напряженная тишина, никто не знал что сказать, вернее с чего начать.

– Так все хватит, пора внести ясность, – не выдержал и встал из-за стола генерал Персил. – Наше положение критическое, а мы сейчас пытаемся сделать его еще более сложным. Этот старик последний светлый маг, который у нас есть, который помогает нам. Учитывая ситуацию, он одна из наших последних надежд. Предлагаю ситуацию с драконом считать ошибкой. Хоть это и аморально, но у нас нет другого выхода. Крегер хотел как лучше, нужно думать в первую очередь об этом. Понятно погибло много людей. О разрушении городского имущества и речи не идет. Однако в данной ситуации это все не имеет значения. Важен результат. Если все прошло, как планировал Крегер и чудовище уничтожено в драконьем пламени, то значит, мы должны не привлекать к ответственности, а наоборот поблагодарить этого мага.

Касмий как обычно стоявший отдельно у окна, улыбающимися глазами смотрел на своего старого напарника, который неожиданно решил взять слово.

– Напоминаю, что завтра для тварей Тьмы официально начинаются дни полной луны, – продолжал Персил. – Если чудовище выжило, то оно заляжет на дно. Исчезнет на долгие дни или недели. С гражданской войной в Эвалте мы не имеем права на затягивание кризиса.

Предлагаю считать, что этого трибунала не было. Официально Крегер к появлению дракона непричастен. Все находящиеся здесь генералы должны проконтролировать, чтобы никто среди личного состава не узнал правду, чтобы не поползли никакие слухи. В нынешней ситуации в глазах солдат Крегер должен оставаться светлым магом хранителем, последним, стоящим на защите Армидеи и всей Арвлады. Хотя бы просто, потому что подобное вселяет надежду в сердца простых ее жителей. Ведь для них Крегер 'светлый маг'. Есть, у кого что возразить? – генералы не стали перечить своему командиру. – Инцидент исчерпан, – подытожил старый генерал.

– Вы что тут устроили? – дождавшись, когда напарник договорит, взял слово Касмий. – Вы старые совсем из ума выжили? – этот совсем еще мальчишка нагло смотрел на пожилых командиров. – Какой трибунал, какой высший суд? Что хотел сделать Крегер? Пробудить дракона, чтобы тот уничтожил нашего оборотня. Но дракон оказался коварен и в качестве мести за причиненные неудобства разнес центр города, также напрямую или косвенно убив пару тысяч человек? Вы только вслушайтесь в сказанное. Это же просто какая-то черная шутка, – этому хладнокровному чудовищу было абсолютно наплевать на погибших людей. – Вся суть проблематичности сложившейся ситуации в том, что наш светлый маг и защитник полный идиот...

– Спасибо Касмий – Крегер совсем по-другому посмотрел на Касмия. Для него слова этого мальчишки были чем-то сродни понимания, так необходимого таким как Крегер.

– Но другого-то светлого мага у нас нет. Это не преступление, а какая-то пакость на уровне нашкодившего мальчишки. Он, как и большинство хулиганов, хотел, как проще, но получилось как всегда. Да результат получился кошмарным, но действовал-то он исходя из благих побуждений. Пытался нам помочь, как бы дико это ни звучало на фоне разрушений ставших результатом его 'помощи'. Этого безумного мага за эту выходку нужно не к трибуналу привлекать, а в угол поставить и по попке постучать. Не надо сидеть здесь с умными лицами и обсуждать всю эту нелепую шутку. Это же всем нам известный Крегер, остановимся на том, что он хотел как лучше.

Вечером Крегер стоял на внешней городской стене вместе с солдатами глядя на догорающий Аламфисов лес. Слухи все-таки просачивались. С ним не разговаривали. На него старались не смотреть. Аламфисов лес еще пылал. Черные клубы дыма еще поднимались с выжженного пейзажа. Маг с надеждой смотрел на дымящийся лес. 'Главное только чтобы чудовище погибло, чтобы все это не было напрасным' – думал он. Солдаты за его спиной о чем-то болтали, смеялись. Сквозь облака дыма пробивалась полная луна. Вопреки всему откуда-то из глубины выгоревших пустошей раздался затяжной вой. Внутри у Крегера все оборвалось. Закрыв глаза, он едва удержался, чтобы не потерять сознание. Это оказалось сильным ударом для него. 'Чудовище выжило. Все было напрасно', – сказал он вслух. Боясь оглянуться и посмотреть на стоящих за спиной солдат, чувствуя себя полным придурком и убийцей тысячи людей, он глазами полными ужаса смотрел на исходящий из леса дым. Теперь ему было не обрести прощения, никак не объяснить своего поступка общественности, все, что он принес это только разрушения.