Текст книги "Реформация (ЛП)"

Автор книги: Уильям Дюрант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 104 страниц)

IV. КОНГРЕГАЦИЯ ИИСУСА ХРИСТА: 1557–60 ГГ

Его призывы к шотландцам сбросить иго Рима в сочетании с проповедями других реформаторов, притоком протестантов из Англии, проникновением библий и памфлетов из Англии и с континента, земельной жаждой шотландских дворян и их раздражающим вытеснением напудренными французами при дворе подняли температуру восстания до точки взрыва. Население Эдинбурга, твердо придерживавшееся католической веры в 1543 году, наиболее остро и тяжело переживало наплыв высокомерных галлов во время регентства Марии Лотарингской. Было сделано все, чтобы сделать жизнь незваных гостей невыносимой. Чувства росли с обеих сторон, а поскольку духовенство поддерживало французов, дух национализма приобрел антикатолические нотки. Религиозные процессии, во время которых несли чучела Девы Марии и святых и, очевидно, поклонялись им, а реликвии с благоговением выставлялись напоказ и целовались, вызывали все больше насмешек и сомнений. В сентябре 1557 года группа восторженных скептиков схватила образ святого Джайлса в одноименной «Материнской кирхе» в Эдинбурге, окунула его в пруд, а затем сожгла в пепел. По словам Нокса, подобные иконоборческие вылазки происходили во всех частях страны.

3 декабря 1557 года «Общая группа» антиклерикальных дворян – Аргилл, Гленкэрн, Мортон, Лом и Эрскин – собралась в Эдинбурге (который стал столицей в 1542 году) и подписала «Первый шотландский ковенант». Они назвали себя «лордами Конгрегации Иисуса Христа» в противовес «Конгрегации Сатаны», то есть Церкви. Они обязались хранить «благословеннейшее Слово Божье», призвали к «реформации в религии и правительстве» и потребовали от регента свободы «распоряжаться собой в вопросах религии и совести так, как мы должны отвечать перед Богом». Они решили основать реформированные церкви по всей Шотландии и объявили, что Книга общей молитвы, предписанная в Англии Эдуардом VI, должна быть принята всеми их общинами. Католические епископы выразили протест против этого дерзкого раскола и призвали архиепископа Гамильтона подавить его. С неохотой он приказал сжечь (28 апреля 1558 года) Уолтера Милна – престарелого священника, который снял с себя сан, женился и стал проповедовать реформатскую веру среди бедняков. Люди очень уважали старика; они выразили свой ужас по поводу этого последнего сожжения шотландского протестанта за ересь и воздвигли капище из камней на месте его смерти. Когда на суд был вызван другой проповедник, его защитники взялись за оружие, прорвались в присутствие регента и предупредили ее, что не допустят дальнейших преследований за религиозные убеждения. Лорды конгрегации уведомили регентшу (ноябрь 1558 г.), что, если не будет предоставлена свобода вероисповедания, они не будут нести ответственности, «если случится так, что злоупотребления будут насильственно исправлены». 40 В том же месяце они послали Ноксу весточку, что будут защищать его, если он вернется.

Он не торопился, но 2 мая 1559 года добрался до Эдинбурга. 3 мая он произнес в Перте проповедь, которая дала толчок революции. Это была проповедь, по его словам, «яростная против идолопоклонства»; она объясняла, «какое идолопоклонство и какая мерзость была в мессе», и «какую заповедь дал Бог для разрушения ее памятников». 41 «Плутовская толпа», как он ее описывает, вышла из-под контроля. Когда священник в соседней церкви попытался отслужить мессу, один из молодых людей закричал: «Это невыносимо, что, когда Бог Своим Словом явно проклял идолопоклонство, мы должны стоять и смотреть, как оно используется вопреки». Священник, по словам Нокса, «сильно ударил ребенка, который в гневе взял камень и, бросив в священника, ударил по скинии и разбил образ; и тут же вся толпа, которая была рядом, бросила камни и приложила руки к упомянутой скинии и ко всем другим памятникам идолопоклонства».42 Толпа ворвалась в три монастыря, разграбила их, разбила изображения, но позволила монахам унести все, что могли унести их плечи. «В течение двух дней эти три великих места… были настолько разрушены, что остались только стены».43

Регентша находилась между огнями. Ее брат, кардинал Лотарингский, советовал ей подражать Марии Тюдор и уничтожать ведущих протестантов; в то время как в Перте и его окрестностях победоносные повстанцы угрожали убить любого священника, который осмелится совершить мессу.44 А 22 мая лорды конгрегации, теперь уже при поддержке своих вооруженных сторонников, направили ей зловещий ультиматум:

Милостивой королеве-регентше, со всем смиренным долгом и послушанием: Как прежде, с риском для жизни, но с готовностью сердца, мы служили власти Шотландии и вашей милости… так и теперь, с самыми мрачными мыслями, мы вынуждены из-за несправедливой тирании, предложенной против нас, заявить вашей милости, что если эта жестокость не будет остановлена вашей мудростью, мы будем вынуждены взять меч справедливой защиты против всех, кто будет преследовать нас за дело религии….. Это жестокое, несправедливое и тираническое убийство, направленное против городов и толп людей, было и остается единственной причиной нашего восстания против привычного повиновения, которое, перед лицом Бога, мы верно обещаем нашей Суверенной Госпоже [Марии Королеве Шотландской], ее мужу и Вашей Светлости Регенту; при условии, что наша совесть сможет жить в том мире и свободе, которые Христос Иисус приобрел для нас Своей Кровью…. Покорные подданные Вашей Светлости во всем, что не противно Богу. – Верная Конгрегация Иисуса Христа в Шотландии.45

В то же время Конгрегация направила дворянам призыв поддержать восстание, а в другом открытом письме предупредила «поколение Антихриста, язвительных прелатов и их шавок…., что если вы будете продолжать эту вашу злобную жестокость, то, где бы вы ни были задержаны, с вами будут обращаться как с убийцами и открытыми врагами Бога….. Договор о мире никогда не будет заключен, пока вы не прекратите свое открытое идолопоклонство и жестокое преследование детей Божьих». 46

Регентша Мария вошла в Перт с теми войсками, которые смогла собрать. Но друзья конгрегации собрались вооруженным строем, и Мария, поняв, что не сможет их одолеть, заключила перемирие (29 мая 1559 года). Нокс удалился в Сент-Эндрюс и, преодолевая запреты архиепископа, проповедовал в приходской церкви против идолопоклонства (11–14 июня). Движимые его пылом, слушатели удалили «все памятники идолопоклонства» из церквей города и сожгли эти изображения на глазах у католического духовенства.47 Архиепископ бежал в Перт; но войска Конгрегации, утверждая, что Мария нарушила перемирие, использовав французские средства для оплаты шотландских войск, атаковали и захватили эту цитадель (25 июня). Двадцать восьмого числа они разграбили и сожгли аббатство Скоун. Если верить иногда мнительным Ноксам, одна «бедная престарелая матрона», наблюдая за пожаром, сказала: «Теперь я вижу и понимаю, что суды Божьи справедливы. С тех пор как я помню это место, оно было не чем иным, как притоном блудников. Невероятно… сколько жен было прелюбодействовано, а девственниц обесчещено мерзкими зверями, которые воспитывались в этом притоне, но особенно этим нечестивцем… епископом». 48

Мария Лотарингская, теперь настолько тяжело больная, что в любой момент ожидала смерти, бежала в Лейт и пыталась задержать победивших протестантов переговорами, пока не придет помощь из Франции. Конгрегация переиграла ее, заручившись поддержкой Елизаветы Английской. Нокс написал королеве письмо, в котором заверил ее, что она не была включена в его трубный взрыв против женщин-государей. Уильям Сесил, первый министр Елизаветы, посоветовал ей помочь шотландской революции, чтобы поставить Шотландию в политическую зависимость от Англии; это, по его мнению, было законной защитой от Марии Стюарт, которая, став королевой Франции (1559), претендовала и на английский престол на том основании, что Елизавета была незаконнорожденной узурпаторшей. Вскоре английский флот в Ферт-оф-Форт блокировал любую высадку французской помощи для регента, а английская армия присоединилась к силам Конгрегации в атаке на Лейт. Мария Лотарингская удалилась в Эдинбургский замок и, расцеловав одного за другим своих приближенных, умерла (10 июня 1560 года). Она была хорошей женщиной, сыгравшей не ту роль в неизбежной трагедии.

Ее последние защитники, заблокированные и голодающие, сдались. 6 июля 1560 года представители Конгрегации, Марии Стюарт, Франции и Англии подписали Эдинбургский договор, статьи которого должны были глубоко войти в последующий конфликт между Марией и Елизаветой. Все иностранные войска, кроме 120 французских, должны были покинуть Шотландию; Мария Стюарт и Франциск II отказывались от претензий на английскую корону; Мария признавалась королевой Шотландии, но не могла заключать войну или мир без согласия сословия; оно должно было назвать пять из двенадцати человек в ее тайном совете; ни один иностранец или священнослужитель не должен был занимать высокие должности; объявлялась всеобщая амнистия, исключения из которой должны были оговариваться сословием. Это был унизительный мир для отсутствующей королевы и замечательный и почти бескровный триумф для Конгрегации.

Парламент, собравшийся 1 августа 1560 года, принял, при восьми несогласных, Исповедание веры, составленное Ноксом и его помощниками и смягченное в некоторых пунктах Мейтландом из Лэттингтона. Поскольку исповедание веры до сих пор является официальным вероучением пресвитерианской церкви Шотландии, следует отметить некоторые его основные статьи:

I. Мы исповедуем и признаем одного единственного Бога… в трех лицах.

II. Мы исповедуем и признаем, что Бог наш сотворил человека (то есть нашего первого отца Адама), из которого Бог также сотворил женщину по образу Своему… так что во всей природе человека нельзя было заметить никакого изъяна. От этой чести и совершенства мужчина и женщина отпали, причем женщина была обольщена змеем, а мужчина послушался голоса женщины.

III. Каким проступком, обычно называемым первородным грехом, был совершенно осквернен образ Божий в человеке; и он и его потомство по природе стали врагами Богу, рабами сатаны и слугами греха; в том же, что смерть вечная имела и будет иметь силу и власть над всеми, кто не был, не есть и не будет возрожден свыше; это возрождение совершается Святым Духом, действующим в сердцах избранных Божиих уверенной верой в обетование Божие…. через которую они постигают Христа Иисуса……

VIII. Тот же вечный Бог и Отец… по милости избрал нас во Христе Иисусе… прежде создания мира…..

XVI. Мы искренне верим, что от начала была, есть и до конца мира будет Церковь, то есть общество и множество людей, избранных Богом, которые справедливо поклоняются Ему и принимают Его истинной верой во Христа Иисуса…., вне которой нет ни жизни, ни вечного блаженства. И поэтому мы решительно отвергаем богохульство тех, кто утверждает, что люди, живущие в соответствии с равенством и справедливостью, будут спасены, какую бы религию они ни исповедовали……

XXI…. Мы признаем…. только два главных таинства….. Крещение и Вечеря…. Не то, чтобы мы представляли себе какое-либо претворение хлеба в естественное тело Бога…. но, по действию Святого Духа… мы верим, что Верные, при правильном использовании Стола Господня, так едят тело и пьют кровь Господа Иисуса…..

XXIV. Мы исповедуем и признаем, что империи, королевства, доминионы и города… предписаны Богом….. Королям, князьям и магистратам…. в основном и главном принадлежит сохранение и очищение Религии; так что они не только назначены для гражданской политики, но и для поддержания истинной Религии, и для подавления идолопоклонства и суеверий, каких бы то ни было….. 49

В соответствии с этим Исповеданием шотландский реформатский парламент отрекся от юрисдикции папы, сделал реформатское вероучение и ритуал обязательными и запретил праздновать мессу под страхом телесного наказания и конфискации имущества за первое нарушение, изгнания за второе, смерти за третье. Но поскольку дворяне, контролировавшие парламент, хотели земли, а не крови, и не воспринимали кальвинистское богословие буквально, преследования тех шотландцев, которые все еще оставались католиками, были сравнительно мягкими и никогда не доходили до телесных наказаний. Теперь, когда дворянам было позволено отвергнуть чистилище как миф, они утверждали, что были обмануты в части своего наследства, пожертвовав землю или деньги предков на оплату священников, совершавших мессы за умерших, которые, согласно новой теологии, были безвозвратно спасены или прокляты еще до сотворения мира. Таким образом, присвоение церковной собственности можно было приятно сформулировать как возвращение украденного. Большинство шотландских монастырей было закрыто, а их богатства достались дворянам. Поначалу правительство не обеспечивало кальвинистских священников; они использовались как идеологические помощники во время революции, но теперь дворяне потеряли интерес к теологии. Нокс и его собратья-проповедники, которые так рисковали и жертвовали многим ради нового порядка, ожидали, что имущество церкви будет направлено на поддержку Кирка и его духовенства. Они обратились в парламент с просьбой о таком соглашении; ответа они не получили, но в итоге им выделили шестую часть добычи. Посчитав это недостаточным, они выступили против алчной аристократии и положили начало историческому союзу шотландского пресвитерианства с демократией.

Из всех Реформаций Шотландская пролила меньше всего крови и была самой постоянной. Католики страдали молча; их епископы бежали; приходские священники приняли изменения не хуже, чем епископские поборы и визиты. Сельские районы потеряли свои придорожные кресты, древние святыни паломничества были заброшены, святые больше не обеспечивали легкие святочные дни. Многие духи, должно быть, оплакивали и идеализировали прошлое, многие с надеждой ждали приезда молодой королевы из Франции. Многое из того, что было прекрасным и веселым, было утрачено, многое было жестоким, безжалостным и неискренним; многое из того, что должно было прийти, было тяжелым и мрачным. Но перемены должны были произойти. Когда утихнут упреки и люди привыкнут к новому порядку, будет благом, если некое подобие веры соединится со сходящимися линиями королевской власти и положит конец ожесточенным войнам между шотландцами и англичанами. Вскоре более слабая нация даст более сильной земле короля, и Британия станет единой.

ГЛАВА XXVIII. Реформаторские переселения 1517–60 гг.

I. СКАНДИНАВСКАЯ СЦЕНА: 1470–1523 ГГ

Благочестие народа к 1500 году сделало церковь экономическим хозяином Скандинавии. В Дании половина земли принадлежала церкви, а обрабатывали ее арендаторы, доходившие до крепостного права.1 Сам Копенгаген был церковной вотчиной. Духовенство и дворяне были освобождены от земельных налогов: дворяне – потому что за свой счет служили на войне, духовенство – потому что занималось организацией богослужения, нравственности, образования и благотворительности. Университеты в Копенгагене и Упсале, разумеется, находились в церковных руках. Церковь ежегодно требовала десятую часть от всех нецерковных продуктов или доходов; она взимала небольшую плату за каждое возведенное здание, каждого рожденного ребенка, каждую супружескую пару, каждое погребение трупа; она ежегодно требовала от каждого крестьянина один день безвозмездного труда; и никто не мог наследовать имущество, не сделав взноса в церковь в качестве суда по завещаниям.2 Эти поборы защищались как финансирование служения Церкви, но появились жалобы на то, что слишком большая часть доходов шла на содержание епископов в царской роскоши. Купцы Дании, ущемленные ганзейским господством на Северном и Балтийском морях, страдали от дополнительной конкуренции со стороны дворян и духовенства, которые напрямую вывозили, часто на собственных кораблях, излишки своих владений. В Скандинавии, как и в других странах, дворяне жаждали церковных земель. И там, как и везде, национализм вступал в конфликт с наднациональной церковью.

Во всех трех странах церковь поддерживала Скандинавскую Кальмарскую унию, которую возобновил Кристиан I Датский (1457). Но в Швеции национальная партия мещан и крестьян отвергла унию как фактически датское верховенство и провозгласила Стена Стуре Младшего регентом независимой нации (1512). Архиепископ Густав Тролле из Упсалы – тогдашней столицы Швеции – защищал унию; Стен Стуре Младший сместил его; папа Лев X приказал восстановить его в должности; Стуре отказался; Лев запретил религиозные службы в Швеции и поручил Кристиану II Датскому вторгнуться в Швецию и наказать регента. Первая попытка Кристиана не удалась; ему пришлось подписать перемирие; но он взял с собой в Копенгаген (18 января 1520 года) несколько заложников в качестве залога за соблюдение Швецией перемирия; одним из этих заложников был Густав Ваза. Во второй экспедиции Кристиан одержал решительную победу, а Стуре умер от ран, полученных в бою. Его вдова собрала армию, которая в течение пяти месяцев удерживала Стокгольм от датской осады; в конце концов она сдалась под обещание генерала Кристиана объявить всеобщую амнистию. 4 ноября Кристиан был коронован королем Швеции восстановленным и торжествующим Тролле.

7 ноября ведущие шведы, поддержавшие Стуре, были вызваны к королю в цитадель Стокгольма. Представитель Тролле обвинил их в крупных преступлениях, связанных с низложением архиепископа и разрушением его замка, и призвал короля отомстить за эти злодеяния. Несмотря на амнистию, семьдесят ведущих шведов были приговорены к смерти. 8 ноября они были обезглавлены на Большой площади; 9 ноября еще несколько человек были арестованы и казнены; несколько зрителей, выражавших сочувствие, были добавлены к резне; имущество погибших было конфисковано в пользу короля. Вся Швеция вскрикнула от ужаса. Кальмарская уния, говорили люди, была утоплена в этой «стокгольмской кровавой бане», а церковь сильно пострадала в общественном мнении за то, что стала инициатором этой резни. Кристиан думал обезопасить свое правление, уничтожив мозги национальной партии. В действительности же он расчистил путь к трону для молодого заложника, который должен был сделать Швецию свободной.

Его звали Густавус Эрикссон, но потомки называли его также Васа, от пучка палок (шведское vasa, латинское fascis), изображенного на гербе его семьи. В тринадцать лет его отправили учиться в Упсалу; в двадцать он был призван ко двору Стуре Младшего, который женился на сводной сестре матери Густава; там он получил дальнейшие наставления от премьер-министра, епископа Хемминга Гада. В 1519 году он бежал из-под надзора в Дании, добрался до Любека, убедил его сенат (всегда враждебный Дании) одолжить ему денег и корабль и вернулся к родным берегам (31 мая 1520 года). Несколько месяцев он скитался, маскируясь, или прятался в безвестных деревнях. В ноябре до него дошли вести о том, что в Стокгольме было убито около сотни шведских патриотов, в том числе и его отец. Он сел на самую быструю лошадь, какую только смог найти, и поскакал на север, в свою провинцию Далекарлия, решив организовать там из выносливых йоменов начало армии, которая могла бы освободить Швецию от датчан.

Теперь его жизнь стала эпосом, достойным гомеровской песни. Путешествуя по обледенелым дорогам, он искал отдыха в доме бывшего школьного товарища. Этот друг оказал ему всяческое гостеприимство, а затем отправился известить датскую полицию о том, что сбежавшего заложника теперь можно поймать; но жена предупредила Густава о необходимости бежать. Проскакав двадцать миль, он нашел убежище у священника, который прятал его в течение недели. Проехав еще тридцать миль, он попытался поднять город Ретвик на восстание, но его жители еще не слышали и не хотели верить в историю о кровавой бане. Васа проскакал по замерзшим лугам двадцать пять миль на север, в Мору, и снова воззвал к революционному восстанию, но крестьяне слушали его со скептическим равнодушием. Оставшись без друзей и на мгновение потеряв надежду, Густавус повернул коня на запад, решив искать убежища в Норвегии. Не успел он доехать до границы, как его догнал гонец из Мора и умолял вернуться, обещая, что теперь его выслушают с таким же пылом, как и его самого. Крестьяне наконец-то узнали об ужасах в Стокгольме; кроме того, ходили слухи, что король собирается проехать по Швеции и приказал установить виселицы в каждом крупном городе. На народ, который и без того боролся за жизнь с жадностью хозяев и тиранией стихий, собирались наложить новые налоги. Когда Густав вновь обратился к жителям Мора, они дали ему телохранителя из шестнадцати горцев и поклялись вооружаться, соблюдать дисциплину и следовать за ним, куда бы он ни повел их против датчан.

Они еще не знали никакого оружия, кроме лука, стрел и топоров. Васа научил их делать копья и пики с железными наконечниками. Он тренировал их со всем пылом юноши, вдохновленного любовью к родине и власти. Вдохновленные таким образом, они захватили Вестерес, затем Упсалу; и снова архиепископ Тролле бежал. Терпеливо, решительно, растущая армия отвоевывала у датских гарнизонов провинцию за провинцией. Кристиан II не смог лично возглавить свои войска, поскольку в его стране начались гражданские беспорядки, но его флот неоднократно совершал набеги на шведские берега. Густав отправил эмиссаров в Любек с просьбой предоставить военные корабли. За крупную обещанную сумму купеческий город снарядил десять судов, которые отвлекли на себя силы датского флота. 7 июня 1523 года победившие революционеры на новом риксрааде назвали своего лидера королем Густавом I; 20 июня ему сдался Стокгольм, который Васа сделал своей столицей. Тем временем в Дании был свергнут Кристиан II, а Фредерик I, его преемник, отказался от всех датских претензий на суверенитет над Швецией. Кальмарская уния (1397–1523) завершилась, и началась династия Васа.