Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 73 страниц)

Дайона огорчалась, а Адалисса, опьянённая Хаосом хотела ей помочь, утешить… порадовать. Так, как сама это понимала. И она уничтожила город, который расстраивал её сестру.

Позже Адалисса пришла в себя и обуздала магию, но… теперь она не знала, когда Хаос, вновь, сможет завладеть ею. И тогда, она ушла. Она ушла в Межмирье, заперев там саму себя. Она погрузила себя в глубокий сон, чтобы у неё не было возможности навредить мирам. И, путешествуя по своему собственному разуму, Адалисса продолжала искать способ… способ – избавиться от Хаоса. Либо избавить эту Вселенную от себя. Но её разбудила Дайона…

Адалисса ощутила, что что-то не так… Что что-то происходит. Хаос внутри неё начал бушевать, кипеть… Адалисса чувствовала, что совсем скоро проснётся… что какая-то сила будит её… И она чувствовала совсем невозможное. Что какая-то часть Хаоса… уходит из её тела. «Нет, это невозможно!». После этого, Чёрная богиня открыла глаза в Межмирье.

– Теперь всё будет хорошо, сестра. Теперь мы с тобой одинаковые, – улыбалась Дайона, стоявшая перед ней.

– Что ты… сделала?

Хотя, ответ и не требовался – Адалисса его просто чувствовала. Придя сюда, к ней – в Межмирье, Дайона забрала часть её силы. Забрала часть её Хаоса, её безумия. Хаос бежал теперь в крови Белой богини, сминая её принципы, желания… заставляя желать того же, что и он. Того же, чего желала Адалисса, поглощённая Хаосом.

– Зачем?.. – только и смогла спросить Адалисса. – Ты так хотела той силы, которую же и боялась? Ты даже не знаешь, к чему это может привести!

Дайона отвела взгляд:

– Это не имеет значения. Хаос теперь есть в нас обеих. И мы можем делать всё, что захотим. Эта Вселенная… нуждается в обновлении.

Адалисса схватила сестру за руки. И она ощутила… Столкновение двух богинь, наделённых Хаосом – это будет, всё равно, что взрыв, который уничтожит все миры. Даже не столкновение… само их существование, одновременно, в этой вселенной, разрушит всё. Это было, лишь, вопросом времени. И решать его надо было здесь и сейчас. И Адалисса приняла решение. Она уничтожит и себя, и сестру. Пусть не навсегда, но на какое-то время.

Дайона никак не ожидала нападения со стороны Адалиссы. Она не ожидала, что та атакует Хаосом, которым сама Белая богиня ещё совершенно не умела управлять. Две силы столкнулись… но Адалисса не хотела сражения. Лишь развоплотить тела, сознания….  Чтобы у этих миров был шанс. И она это сделала…

Дайона так хотела понять сестру… быть с ней ближе… С такого самого момента, как они появились в этой вселенной.

Адалисса была тем, кого Дайона увидела, впервые открыв глаза. Только потом она обратила внимание на пустоту вокруг. Возможно, поэтому любовь к сестре стала для Белой богини самым важным. Миры, создание… Всё это имело для неё значение, но не столь сильное, как Адалисса.

Две богини вместе создали Первых, которых, впоследствии пришлось погрузить в вечный сон в Бездне. Да, любимая сестра была против, но… другого выхода Дайона не видела. Дайона тогда пришла к выводу, что Хаос опасен. И опасен он, в первую очередь, для самой Адалиссы. Дайона боялась за сестру. Она решила, что если Адалисса будет создавать, влияние Хаоса будет усиливаться. Что, в конце конов, Хаос может уничтожить и саму носительницу – Адалиссу. И Дайона лишиться её. Белая богиня так этого боялась… Так сильно, что попыталась внушить сестре, что ей нельзя создавать расы. Она пыталась защитить её. В своём понимании, как умела. Но, Адалисса всё равно действовала по-своему.

Анхэвэр, демоны… Всё то, с чем Дайоне пришлось смириться. Смириться и, в ужасе ждать, как это повлияет на сестру. Но шло время, а никаких негативных последствий для Адалиссы не возникало. Они вместе даже создали расу людей. Дайона почти успокоилась. Единственное, что терзало её – это то, что она совершенно не понимала Адалиссу. Её поступков, её характера… «Анхэвэр понимают мою сестру, – подумала она как-то. – Они понимают её куда лучше, чем я или даже демоны. Почему? Сестра так много времени проводит с ними… С этой безумной расой, поглощённой Хаосом, как и она сама… Может, в этом всё дело? В Хаосе?». Дайона не стала рассуждать об этом дальше, но сделанный вывод не забыла.

Драконы, ставшие тёмной расой, выбили Дайону из колеи. Она снова начала бояться… Она боялась, что это произошло из-за Хаоса в крови Адалиссы. Что это означает, что Хаос никуда не исчез, он существует и влияет на всё вокруг себя. Влияет на созданий Адалиссы, на саму Адалиссу. И Дайона совершенно не представляла, что ей делать. А потом Адалисса «испортила» Люцифера… Она исказила его… уничтожила его Свет, превратив его в совершенно противоположное создание. Тогда Дайона думала, что никогда не сможет простить Адалиссу. Но, со временем, она поняла (или убедила себя) что вины сестры в этом не было. Это всё Хаос. Это он заставлял её… Но когда Дайона пришла к Адалиссе с предложением помириться… та, отказалась. Сказав, что ей это не нужно. Дайона не смогла настоять на своём. Но, после этого, в ней зародилось что-то похожее на… ненависть? Нет, не к сестре… а к тем, кого она считала виновниками в её конфликтах с сестрой, наравне с Хаосом. К ангелам и демонам… В какой-то момент у Дайоны была даже мысль уничтожить своих детей… если бы у неё только была уверенность, что это наладит её отношения с сестрой. Но её не было. А Адалисса, пусть в конечном счёте и согласившаяся на мир, старалась избегать Дайону, практически изолировав себя от неё. Это приводило Дайону в отчаяние. Она чувствовала абсолютное бессилие. Как она могла защищать сестру, если та подпускала её к себе, дай Свет, раз в тысячу лет, если не реже?

В то время, Дайона создала Роалда. Почти лишённая сестры, она хотела иметь при себе хоть что-то, что напоминало бы о ней. Ангел с лицом Адалиссы… Какое-то время его существование, действительно, помогало Дайоне. Но затем… она поняла, что Роалд, всё же, не Адалисса. Он – пустышка. Лишь тень той, кто ей, на самом деле, нужен. И она оставила и Роалда, и Эдем.

А в жизни Адалиссы появилась Кэтэрина. Дайона так и не смогла до конца понять, как у её тёмной сестры могло получиться такое светлое создание. И зачем? А ещё Дайона чувствовала, что сестра… любила эту девочку. И Белая богиня испытала тогда чувство, которое никогда не испытывала – зависть.  Великая богиня-создательница, Мать этой вселенной завидовала бабочке, волею судьбы, обретшей душу. Ведь, у этой бабочки было то, чего она сама так желала – Адалисса. Адалисса всегда была рядом с Кэтэриной, оберегала её, защищала… И пусть даже потом Дайона и узнала, что бабочка была частью ключа от Врат Бездны, это не спасло её от этого гнетущего чувства. Ведь, она знала… чувствовала… что Адалисса, на самом деле, любит этого светлого ребёнка. Что она не притворяется ради своих целей.

Белая богиня никогда бы и никому не призналась, что была практически счастлива, когда Кэтэрина покончила с собой. Если бы тогда не исчезла Адалисса, закрывшая Врата Бездны…. Но Дайона была уверена, что сестра скоро вернётся. И теперь, когда не было Кэтэрины, сестра будет только с ней. Но, всё вышло совсем не так…

Когда, спустя несколько тысяч лет, Адалисса смогла вернуться, Дайона была счастлива. Она думала, что теперь они с сестрой будут вместе. Но, вместо этого, совсем скоро, проведя какое-то время среди людей, Адалисса снова исчезла. Дайоне понадобилось какое-то время, прежде чем она смогла отыскать сестру в Межмирье, в этом странном пространстве, самопроизвольно зародившемуся в пустоте между мирами. И Дайона всё также не понимала сестру. Не понимала её мотивов, поступков, решения… и ей так хотелось это изменить.

 «Хаос… Это то, что делает её такой… Хаос – то, что есть у неё… есть у анхэвэр… но нет у меня. Если Хаос будет и во мне… может, тогда, Адалисса перестанет меня избегать? И тогда… и тогда я пойму её?». С этой мыслью Дайона пришла в Межмирье, где Адалисса находилась в добровольном заточении.  И пока Адалисса пребывала в глубоком сне… Дайона смешала свою магию с магией Адалиссы.

– Теперь всё будет хорошо, сестра. Теперь мы с тобой одинаковые, – сказала она сестре, когда та открыла глаза.

Дайона была счастлива, думая, что теперь ничто их не разлучит. Она ошиблась… Адалисса разлучила их сама…

Адалисса смотрела на Дайону: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».

Дайона смотрела на Адалиссу: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».

* * *

Миры корчились в агонии. Древние, сумевшие уйти из Межмиря, рвали пространство, и, разрушая всё, что казалось им препятствием, шли к сердцам миров, к их столицам. Древние чувствовали – там находятся те, кто мешает им сломить сопротивление бессмертных, и вернуть себе свой дом и свою власть. Легионы, порождаемые силой Древних, нападали на защитников столиц, расчищая путь своим хозяевам. Безликий Хаос обрушивал свою мощь на творение сильнейших магов – невидимую сеть, удерживающую границы миров, не давая им утратить целостность. А Древние шли к своим целям. Их глаза, если они были, чётко видели трёх Серафимов, Верховного демона, Чёрного дракона, Тёмного эльфа, Светлого эльфа… Повелители – они виделись Древним как слепяще – яркие звёзды, или удушливые всепожирающие комки темноты, ощущались, как раздражающий резонирующий звук, неумолкающий ни на миг.

Разбросанные по разным мирам, Древние действовали с поразительной синхронностью, достигнув своих целей практически одновременно.

Каждый из повелителей чувствовал это. Для каждого это было дурным знаком: словно само пространство миров позволяло своим прежним хозяевам вернуться, что бы одновременно разбить их, наглых выскочек, посмевших решить, что это они – владыки этой Вселенной. Конечно, это было не так – пространство всецело подчинялось повелителям. Просто Древние сейчас были единым организмом, огромным и могучим, движимым одной целью – очистить свою среду обитания.

Сила Древних схлестнулась с силой повелителей. Триада, Люцифер, Ферокс, Миранель, Ирелар чувствовали каждый удар по своим мирам. Миры отдавали под власть повелителей всю свою мощь, но взамен повелители чувствовали всю боль терзаемого пространства. Каждый удар, каждое Слово Силы могло стать последним, для любого из повелителей. Сила Древних целенаправленно накидывалась на них, терзая, пытаясь пробить щиты, и уничтожить. Хаос рвал их заклинания, выматывая, понуждая отступить. Древние приближались… Когда они доберутся до повелителей, для миров всё будет кончено…

По пространству миров прокатился звук. Казавшийся негромким, он перекрывал собой шум битвы и рёв Хаоса. Похожий одновременно на звук огромных медных труб, грохот далёкого грома, вой холодного ветра в горных ущельях. Густой и вязкий, как патока, почти материальный, он накрывал собой бойню в Межмирье, битвы на улицах городов…Он пронизывал собой насквозь всю Вселенную, и там где он звучал, битвы постепенно затихали. Легионы древних ещё устремлялись в бой, на волне собственной ярости, но сами Древние боги словно утрачивали интерес к сражениям. Они замирали, и слушали, слушали этот тягучий звук, впитывали его в себя. И уходили. Шли за звуком, туда, откуда он звучал, туда, куда он вёл их.

* * *

Бездна бесновалась у своего преддверия, вытягивая свинцово-серые щупальца, скребя ими по серому праху. Бездне не нравилось происходящее. А Врата стояли с распахнутыми створками, словно челюсти напряжённого хищника, готовые поглотить добычу. От них шёл гул, превращающийся в звук, который рождал призывную песнь. Песнь звучала, и призывала Древних богов. Они не могли противиться ей. Пространство снова рвалось, и Древние ступали на серый прах преддверия Бездны.

В нескольких метрах над землёй, перед Вратами, парила в воздухе маленькая демонесса. Тело её было напряжено, как струна, крылья широко распахнуты, руки со вскрытыми запястьями – протянуты к распахнутым вратам. Остекленевшим взглядом, Аккэлия смотрела, как кровь из её рук устремляется к Вратам, оседает на створках, и улетает в ненасытную пасть Бездны.

Своевольная стихия не хотела больше быть тюрьмой для Древних, не хотела запирать в себе Хаос. Бездна – древнее и странное пространство с собственной волей, с огромной силой – возможно, она смогла бы проявить норов, возможно, смогла бы не пустить Древних, так и оставив их топтаться в преддверии. Но сейчас её воля была подавлена, подчинена, и Бездне только и оставалось, что бессильно бесноваться за Вратами. Песнь Врат полностью заглушила едва слышный шёпот. Но Бездна, которой и предназначался этот шёпот, слышала его и не могла противиться.

Тот, с чьих  губ срывался усмиряющий Бездну шёпот, находился где-то в полумили от Врат. Но расстояние не имело значение – он видел Врата внутренним взором, чувствовал настроение своенравной стихии. Видел маленькую демонессу, утратившую собственную волю, и ставшую ключом. Он видел сюрреалистичную кавалькаду Древних богов, с тупой покорностью проходящих во Врата, возвращающихся в свою тюрьму. Он не хотел приближаться к этому бестиарию. А сдерживать недовольство Бездны, он вполне мог и на расстоянии, в конце концов, она была его стихией.

Врата закрылись – мягко, почти беззвучно. А кровь всё текла и текла из ран Аккэлии, впитываясь в тёмную поверхность. В маленьком ребёнке не могло быть столько крови. В десятке взрослых крепких мужчин не могло набраться столько крови, сколько вытекло и хрупкого тела маленькой демонессы. И всё же, поток тёмных густых капель всё не иссякал.

Линии фресок на них пришли в движение, словно десятки змей ползали по поверхности сомкнутых створок. Распались изображения сестёр-богинь. Отсвечивающие кроваво-красными бликами, линии складывали новый узор, изламывались, переплетались. Узор казался абстрактным, напоминающим сеть, связанную многими узелками. Но под разными углами на плоскости ворот можно было увидеть разные образы – стаи ворон и волков, изгибающиеся в полёте драконы, высокие крылатые создания; лица, искажённые злобой, искривленные страхом, отрешённые в задумчивости, озаренные свирепой радостью. Множества лиц, тысячи форм…

Всё это видела невысокая женщина в чёрных развевающихся одеждах. Она видела, как сомкнулись створки Врат, как изменилась фреска на их поверхности. И как упало в серый прах пустыни бездыханное тело маленькой демонессы.

Всё было кончено. Вселенная была спасена, обитаемые миры изрядно потрёпаны, но живы. Живы и повелители миров, которые не позволят расползтись трещинам, и закончить то, что начали Древние. Даже мир людей – этих странных созданий, которые были созданы, как игрушки для бессмертных, но смогли эволюционировать в нечто новое, непонятное и, возможно, непостижимое до конца – был изрядно пожёван катаклизмами, но жив. Ключ сработал как надо – пробудил песнь Врат, увёл Древних обратно в Бездну, и запер их там. Теперь хочется верить, что навсегда.

Ключ… Женщина, не спеша, приблизилась к распростёртой в серой пыли девочке. Она не отрывала от малышки заинтересованных, но всё же холодных глаз. Ключ выполнил своё предназначение. По идее, он теперь не нужен. Женщина смотрела на девочку, и ждала, когда её тело распадётся в такой же пепел, из которого состояла вся эта пустыня. А что ей ещё оставалось?! Демонесса-пустышка, рождённая только для того, чтобы у миров был шанс. Что ж, шанс реализовал себя в полной мере, мирам бессмертных больше не было нужды в таком слабом и, теперь уже окончательно, бесполезном создании.

Адалисса остановилась в нескольких шагах от Аккэлии. Как ни странно, тело девочки сохраняло целостность, и, кажется, малышка даже дышала. Кажется, она оказалась даже сильнее, чем думала Чёрная богиня. Богиня сделала ещё шаг… и между ней и маленькой демонессой метнулась серебристо-серая молния. Послышался утробный рык, и Адалисса едва успела отдернуть руку от звонко клацнувших клыков. Над маленькой демонессой стоял и зло скалил зубы сумеречный шакал. Его спина горбилась, шерсть стояла дыбом, хвост нервно метался из стороны в сторону. Он не переставал глухо рычать, а глаза цвета ртути неотрывно смотрели на Богиню.

– А ты здесь откуда? – изумилась Адалисса. Сумеречные шакалы – не адские гончие – они не умеют ходить между мирами… По крайней мере, тёмные эльфы не вкладывали в них такой способности. А этот – надо же! – сумел найти способ, и прийти к своей подопечной.

Адалисса усмехнулась:

– Ну что ты скалишься? Ты же понимаешь, что я могу развеять тебя в пыль?

Зверь напружинил лапы – он прекрасно понимал слова создательницы миров, знал, что против неё он – ничто; и всё же он готов был к схватке.

Адалисса снова усмехнулась. Она видела решимость этого странного зверя, и не собиралась испытывать её на прочность. В целом, ей было всё рано – девчонка отыграла свою роль, и что с ней будет дальше, богиню не особо интересовало. Адалисса пожала плечами, и отвернулась – от шакала, от маленькой демонессы, и от Врат.

– Что ты сделала? – чуть поодаль стояла Дайона. Вид у неё был растерянный, почти по-детски обиженный. Она не верящим взглядом смотрела на закрытые врата. Снова посмотрела на сестру. – Зачем, Адалисса?

– Так было нужно…

– Нет! – Дайона вдруг сорвалась на крик. – Нужно было по-другому! Почему ты помешала мне?! Я же хотела, что бы мы снова могли быть вместе, творить вместе. Мы бы создали Вселенную заново! Мы могли бы сплести вместе мой Свет и твою тьму, и Хаос тоже. Мы бы создали новую Силу, нашу общую, которая не разделяла бы нас!

Голос богини стал тише:

– Все эти драконы и ангелы, те, кого мы создали, они же стояли между нами. Мы стали нуждаться в них больше, чем друг в друге… Адалисса, – Дайона подняла взгляд, из её глаз текли слёзы. – Я хотела, чтобы мы снова были вместе, как в самом начале…

Слёзы в глазах богини – это априори было невозможно. Демиурги не плачут. И видя, как влажные дорожки бегут по щекам сестры, Адалисса в который раз, но с предельной ясностью поняла – это конец.

– Дайона, сестра, если это действительно то, чего ты хотела, то твоё желание исполнилось. Мы будем вместе, теперь уже навсегда…

– Будем? – недоверчиво спросила Белая богиня.

– Да, только ты и я, – Адалисса протянула сестре руки. – Иди ко мне, сестренка…

Дайона как-то робко и неуверенно шагнула к сестре. Адалисса улыбнулась – нежно и очень тепло:

– Только мы вдвоём. Нам не надо больше создавать миров, и населять их… Оставим эту Вселенную её судьбе, и уйдём…

Дайона остановилась. По-детски доверчивое выражение сошло с её лица, сменившись тревогой:

– Уйдём? Что ты имеешь в виду?

– Наше время закончилось, сестра. Нашим мирам больше не нужны демиурги – они сами могут поддерживать себя. А нам пора уйти…

– Нет… – Дайона вдруг поняла, о чем говорит сестра. – Нет, я не хочу…

– Хочешь, – сказала Адалисса. – Ты сама говорила об этом. Мы станем единой силой, оставим свои сущности и уйдём в эфир, станем частичкой пространства…

– Но мы исчезнем!

– Всё исчезает – рано или поздно. Сейчас наш срок.

– Я не хочу исчезать! – Дайона попятилась от протянутых рук сестры. – Нет, я хотела не этого. Я хочу, чтобы мы жили…

– Дайона, – позвала Адалисса, делая шаг к ней. – Иди ко мне, не капризничай. Всё закончилось…

В голосе Чёрной богини звучали бесконечные терпение и нежность. А Белая смотрела на неё едва ли не с ужасом. Она хотела отвернуться и уйти. Признать своё поражение, и покинуть преддверие Бездны с её Вратами. Но она не могла отвести взгляда от Адалиссы, не могла шевельнуться, сделать шага. Чёрная богиня держала её, и Дайона ничего не могла с этим поделать. Свет и Тьма равны по силе. Но у Адалиссы был ещё и Хаос. Возможно, чтобы равновесие было полным, сестёр должно было быть три – Свет, Тьма и Хаос. Но их почему-то было двое, и Хаос усиливал Тьму.

Адалисса приблизилась к сестре, ласково погладила её по волосам. В глазах Дайоны плескались паника и ужас.

– Не бойся, сестренка, – ласково сказала Чёрная. – Всё будет хорошо.

Губы Дайоны дрогнули, она хотела что-то ответить, но не успела – Адалисса подалась вперёд, и крепко обняла сестру. И время застыло.

* * *

Это было так странно. Я словно наблюдала за всем со дна глубокого колодца. Я думала, когда Адалисса займёт моё тело, меня просто не станет. Но моё сознание не померкло. Я не могла управлять своим телом – хотя, у меня и тела-то больше не было – но могла видеть и слышать.

Я осознала себя не сразу. Я чувствовала себя Адалиссой – Чёрной богиней, воплощением Хаоса и Тьмы. Я была уверенна, что миры ещё можно спасти, я наказывала Аббадона, за то, что он снова причинил боль моему любимому ребёнку. Я чувствовала пробуждение Хаоса и несмотря ни на что, ждала и желала этого – я хотела окунуться в свою стихию, слиться с ней. И только когда появился Лекс Мейснер, когда она заговорил со мной… Нет, не со мной – с Адалиссой – я смогла вспомнить, что я – не она. Я смогла отделить своё сознание от её, свои мысли и желания, свои воспоминания и прошлое.

Я – не Адалисса, я – Милена Кавэлли, демонесса-полукровка, жена повелителя драконов, мать трёх драконов и двух демонов. Только это мало что дало мне – я могла быть только зрителем. Я не чувствовала течения времени. Как будто моё сознание «включалось» только когда, Адалисса сосредотачивала на чём-то внимание. Стоило ей просто задуматься, и этот отрезок существования переставал для меня существовать. Я слушала её разговор с Дайоной, и видела глазами Чёрной богини мою маленькую Келл, распростёртую у закрытых Врат. Я ощутила настоящий ужас, увидев мою малышку посреди этой пустыни. Как она попала сюда?! Она же была во дворце Люцифера, под охраной!

Ответ я нашла в воспоминаниях Адалиссы, которые ещё некоторое время назад считала своими. Воспоминаний у меня было много. Нет, не у меня, конечно – у Адалиссы. Но тем страннее было помнить их, и ощущать своими. Я помнила создание Древних богов, когда они ещё были Первыми, создание миров, создания рас, попытки двух богинь творить совместно. Я помнила то пьянящее ощущение свободы, когда Хаос овладевал моим… нет – не моим – сознанием. Как было забавно изменять творения Дайоны. Какое это было непривычное чувство – быть объектом страсти молодого демона. И как любопытно было наблюдать, каким он становится, когда я (да нет же – не я! Адалисса! Адалисса, Тьма всё побери!) оставила его ради другого, ради того, кто был ниже его по статусу и слабее по силе.

Я помнила панику Адалиссы, когда она снова осознала себя, и поняла, что у неё опять есть тело. Точнее не у неё. Она делила тело с маленькой человеческой девчонкой. Этого просто не могло было быть! Ещё больший шок Адалисса испытала, когда снова обрела сознание, и увидела, что повзрослевшая девочка оказалась точной её копией. Пребывающая в лёгкой панике, Черная богиня сочинила для напуганной девчонки красивую историю, о запретной любви создательницы к своему созданию – ей надо было просто и быстро объяснить своей носительнице, как случилось, что их сознания стали соседствовать.

Я вспоминала изумление Адалиссы, когда она стала понимать, что произошло. Что она сама, эта девочка, тело которой она занимала, и многие другие, оказавшиеся с ней рядом, являются жертвами Оскала Фатума… Я вспоминала, вспоминала, вспоминала…

А сейчас я смотрела на свою дочку, чувствовала эмоции Адалиссы, и мне захотелось завыть от ненависти – как она смеет, втянув мою девочку во всё это, так равнодушно и цинично думать о ней?!

Меня успокаивало только то, что тело дочери не рассыпалось в прах, а значит, она была ещё жива. А появление Шии даже вселило некую надежду, хотя логических причин для этого у меня не было. Я по-прежнему могла только наблюдать.

Всё изменилось, когда Адалисса обняла сестру. Это было похоже на короткий, но стремительный полёт. Меня словно вырвали из тела, и бросили куда-то сквозь пространство. Я увидела миллиарды цветных звезд, которые неслись мне навстречу, они растягивались в полосы, и свивались в спирали. Потом была темнота, испещрённая багровыми полосами. Я чувствовала, как мимо меня проносятся обрывки времени. Я видела руины каких-то городов, поля, усеянные костями и черепами странных форм. Я не сосредотачивалась на том, что вижу – я боялась, если отвлекусь, моё сознание рассеет в этом странном пространстве, и я перестану существовать.

А потом всё как-то резко закончилось. Я обнаружила, что стою… хм… где-то. Но именно – стою. На своих ногах, в своём собственном теле. На мне было чёрное длинное платье, сотворенное Адалиссой, когда она заняла моё тело. Ступнями я чувствовала твёрдую землю, но не видела её – под ногами стелилась туманная дымка, густая и плотная, молочно-белая и постоянно шевелящаяся и клубящаяся. Над головой – чернота ночного неба, украшенная обрывками тумана, такого же белого, как под ногами, но не такого плотного.

Я огляделась, пытаясь понять, что это за место, и что я здесь делаю. Кругом только туман, небо, и какая-то первозданная пустота. Я увидела их чуть поодаль, метрах в двадцати от меня.

На земле, окутанная обрывками белоснежного тумана, сидела девушка в длинных светлых одеждах. Её длинные золотые волосы рассыпались по склонённым подрагивающим плечам. Лицо она прятала в ладонях. Рядом на коленях стояла молодая женщина в чёрном платье. Она прижимала голову плачущей девушки к груди и нежно гладила её по волосам.

Я приблизилась к ним, и женщина в чёрном платье подняла на меня взгляд, и слегка улыбнулась:

– Здравствуй, Милена.

– Адалисса, – отозвалась я, глядя в своё собственное лицо. – У тебя появилось собственное тело?

– Нет. Я всё ещё в твоём теле.

– Что? – я с изумлением посмотрела на свои руки, осторожно коснулась ладонями живота. – Но как же…

– Я выпустила твоё сознание. Оно помнит, что должно находиться в теле, и создаёт само для себя иллюзию плоти.

– Это значит… – произнесла я помертвевшим голосом. Но Адалисса успокаивающе улыбнулась:

– Нет, Милена. Не беспокойся. Я верну тебе твоё тело.

Как ни странно, но я почему-то поверила ей. Еще раз огляделась.

– А где мы?

– Мы нигде, – отозвалась богиня. – И никогда, если это тебе интересно.

– Не понимаю.

– Мы в застывшем мгновении, – Адалисса продолжала поглаживать золотые волосы своей сестры. – В исходящей точке рождения всех существующих миров. Здесь мы с Дайоной впервые осознали себя. Здесь мы начали творить Вселенную. Сюда можно попасть только в самом начале или в самом конце.

– Зачем мы здесь?

– Затем, чтобы положить всему конец, – усмехнулась богиня, поцеловала сестру в висок, и поднялась на ноги. – Наше с Дайоной время закончилось.

– Закончилось?

– Да. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

– Я тебя не понимаю.

– Я устала, Милена. Устала бороться с Хаосом, с собственным безумием. Устала оберегать эту Вселенную, – она задумчиво оглянулась на сестру. – Мы – демиурги. Мы создаём миры, и населяем их. Но ведь есть и какая-то сила, которая создаёт самих демиургов. Я пришла к выводу, что сила, создавшая нас с сестрой, ошиблась. Нас не должно было быть двое. Демиург должен быть одинок. Только так он не станет рабом собственных страстей, и не будет представлять угрозы для того, что он создал. Только создатель и создание. А нас двое. Мы постоянно стремились к равновесию, но выходило так, что мы сами же и нарушали его. Мы создавали Древних вместе с Дайоной, с восторгом и радостью, а они заразились безумием. Мы заперли их, и создали новые миры. Эти миры держатся на постоянных противоречиях, но в этом их гармония. Они не разрушали сами себя, и в итоге – их чуть не разрушили мы.

– Вы? – спросила я. – Мне казалось, только Дайона хотела уничтожения миров.

– Я несу не меньшую ответственность, чем она.

– Допустим, – не стала спорить я. – Что ты хочешь сделать? Снова погрузиться в сон?

– Что-то вроде того. Я хочу уничтожить наши тела, и развеять силу, слить наши сознания воедино, и уйти.

Признаюсь, я не до конца поняла её объяснения, но суть уловила верно.

– А что будет с мирами без вас?

– Они будут продолжать существовать. Эта Вселенная достаточно фундаментальна, чтобы существовать без демиургов. Врата закрыты, и Древние больше не угрожают мирам. Теперь мне надо оградить миры от своего Хаоса. Он оказался слишком заразен... – Адалисса окинула печальным взглядом Дайону. – Я надеюсь, что Хаос уйдёт со мной… С нами.

– Врата закрыты, – встрепенулась я. – А что с Аккэлией?!

Рассуждения богини о Хаосе, устойчивости миров и одиночестве демиургов мигом перестали меня интересовать – моя дочь, моя Келл там, у этих проклятых Врат! Совсем одна!

– Она жива, насколько я могу судить, – ответила Адалисса.

– Она всё ещё ключ?!

– Разумеется. Девочка выполнила свою задачу, но суть ключа никуда не делась. Она навсегда в этой девочке.

Я потрясённо замолчала. Пусть Древние не угрожают Вселенной, пусть богини хотят развоплотиться, чтобы не быть угрозой своим же созданиям, но если Аккэлия до сих пор ключ… Я достаточно жила среди демонов, чтобы понимать, что её ждет, как только об этом узнает Люцифер.

– Они убьют её… – произнесла я одними губами. – Адалисса… Демоны убьют мою Келл… Я должна что-то сделать. Ты должна мне помочь! Это, ведь, ты сделала её ключом, чтобы закрыть Врата!

– Не я сделала её ключом, – возразила богиня. – Она стала ключом потому что, ты её мать, а Аббадон – её отец. Ты же знаешь, эта девочка не должна была родиться, но это случилось. Она родилась «пустой», и не должна была выжить, но ты уберегла её. Это была Судьба – шанс для миров. Ключ, который должен закрыть Врата, и запереть Древних. Малышка выполнила своё предназначение.

– Да наплевать! – я почувствовала злость. – Ключ, Судьба, Врата… К чёрту всё это! Я не могу допустить, чтобы мою дочь убили за то, что она спасла эти проклятые миры! Помоги мне, Адалисса, ты же богиня, ты же можешь…

– Если бы это было возможно... – наконец, тихо сказала Чёрная богиня.

– Что… что ты хочешь этим сказать?

Сердце словно остановилось… слова Адалиссы звучали приговором… но я не хотела в это верить. Не хотела!

Дайона вдруг отняла ладони от лица, посмотрела на меня задумчивым взглядом влажных глаз:

– Милена, ты так стремилась защитить свои миры, предотвратить пришествие Древних богов. Твоё желание исполнилось – Вселенная останется в неизменном виде. Что значит жизнь одного маленького существа по сравнению с этим? И твои дети теперь тоже будут жить дальше. Все, кроме неё. Этого тебе мало?

Мне стоило больших усилий, чтобы удержаться и не обложить Белую богиню последними словами. Да как она смеет – сама устроила весь этот апокалипсис, и теперь высказывает мне о равнозначности моих ценностей.