Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 73 страниц)

А еще бывало, что дракон или драконесса тянулись к объекту своего желания, но их порыв встречал плотную и непробиваемую пустоту, разбиваясь об неё, как порыв ветра разбивается о каменную стену, возникшую у неё на пути. И такое случалось. Когда и без того редкая драконья любовь оставалась безответной. Не было отклика, не было ответного движения навстречу. Это был знак того, что полюбившему стоит оставить эти мысли, и не докучать объекту своей любви. Страсть, желание, вожделение, секс – все это можно. Но ответных чувств ждать не надо – есть близость, которой просто не суждено случиться.

Сложный процесс объяснения чувств, для которого просто нет вербальных слов. Но всё это происходило лишь между двумя участниками этого безмолвного танца. При удачном исходе – был полёт, который сообщал всем, кто желал увидеть, о взаимности двух сердец. При ином исходе – никто не знал, что что-то было. Не было ни уязвленной гордости, ни сожаления о сказанных словах – ненужных и, по сути, бесполезных.

И повелитель драконов, поставленный перед фактом собственным сердцем – так же, как и любой дракон – потянулся к ней, к той, которую совершенно неожиданно для себя полюбил, к своей жене, к Милене. Потянулся сердцем, чувством, магией, тем, для чего нет названия ни в одном из языков… и предсказуемо наткнулся на пустоту. Любовь повелителя драконов не нашла отклика. Милена тянулась к нему телом, разумом и кровью, но её сердце было для него закрыто, глухо.

Ферокс не был удивлён, это было закономерно. Он вспоминал начало их общей истории – своё презрение и грубость, её слезы и ненависть. Нет, он ни о чем не сожалел – Ферокс не имел привычки жалеть о своих поступках. Тогда он и не мог вести себя по-другому. Прошлое не изменишь – и Фероксу лишь оставалось принять его последствия. В конце концов, он всегда искал для себя власти, искал силы. В какой-то момент он стал искать возможность продолжения своего рода. Любви Ферокс не искал никогда. Что ж, так тому и быть.

Фероксу казалось, что он легко принял такое положение вещей. И всё же, иногда, он снова пытался дотянуться до Милены, словно надеясь на что-то, не отдавая себе отчёта, ожидая услышать отклик на свой зов. Но всё было в пустую – её кровь с радостью отвечала ему, но её сердце молчало…

Милена старалась чётко разделить для себя миры драконов и демонов. Если первый мир был для неё «тихой гаванью», то второй заставлял быть жёсткой. Ферокс видел это, и поступал так же. Он знал, как бы тяжело ей не было в Преисподней, она никогда не попросит помощи. Более того, он был почти уверен – она не примет её, если он предложит её сам. Там, среди Верховных демонов, под властью Люцифера, Милена предпочитала надеяться только на себя. Ферокс уважал это её решение. Не смотря на то, что первое время ей было тяжело – прихоти её покровителей, интерес других Верховных демонов, внимание повелителя преисподней, собственный город, своенравные родственники – всё это было тяжёлой ношей для демонессы-полукровки, только ступившей на свой путь. Но она справлялась, училась… и в какой-то момент, даже начала получать удовольствие от такой жизни. Милена больше не страдала, и Ферокс был рад этому.

Ему совершенно не претило то, что Милена спит с другими мужчинами. В конце концов, Ферокс сам не стремился к моногамии. К его жене не прикоснется никто, ниже Верховного демона, а демонической крови Милены нравилось такое внимание, и это вполне устраивало дракона.

В один из дней повелитель драконов вдруг ощутил странное беспокойство. Ферокс присутствовал на заседании Малого Совета, выслушивая очередной доклад, и вдруг ощутил… это. Гнусное чувство, похожее на раздражающий звук, перекрывающий собой ровный голос докладчика. Ферокс насторожился – подобное беспокойство было для него внове. Дракон не мог понять причины своего странного состояния, это было как предчувствие. Голос министра отдавался неприятным шумом, и мешал сосредоточиться. Ферокс резко поднялся из-за стола. Докладчик умолк на полуслове, удивлённо глядя на повелителя.

– На сегодня заседание Совета окончено, – коротко бросил Ферокс. – Лорд Дарегманд, продолжите в следующий раз.

И стремительно направился к выходу из зала Совета. Спиной он чувствовал недоумение и даже некоторое недовольство лордов, но возразить ему, разумеется, никто не посмел.

Оказавшись за пределами зала, чёрный дракон открыл портал, чтобы не тратить время на переходы по бесконечным коридорам и лестницам дворца, и вышел к Игровой. Ферокс рассудил, что чем бы ни было вызвано его беспокойство, сначала он должен проверить всё ли благополучно с детьми. Он заглянул в приоткрытую дверь, и понял, что не ошибся.

На первый взгляд, в Игровой царила идиллия. Шестилетний Ориан учил младшего брата правильно держать клинок. Маленькая Лерден сидела на коленях у одного из гувернеров – золотого дракона, приставленного следить за юными наследниками – с интересом прислушиваясь к тому, что он в полголоса читал ей из книги, пристроенной на подлокотнике кресла. Второй из гувернеров – красный дракон, приставленный для защиты драконят – с любопытством наблюдал за сыновьями повелителя.

Но был там и ещё кое-кто, кого никто не замечал. Она стояла у самой двери, в тени высокого книжного стеллажа, и смотрела на играющих детей. Милена. Сперва Ферокс хотел окликнуть её, но увидел взгляд жены… холодный, пристальный, с оттенком недоумения и… презрения. Губы женщины кривились в подобии брезгливой усмешки. Это была не Милена. Она не могла смотреть так на своих детей. И Ферокс без труда понял, кого видит – Хищницу. Темную, демоническую сущность Милены, которая не давала о себе знать со времени истории со Светлым лесом. И теперь это хищное создание смотрело на его детей.

Ферокс не хотел, чтобы дети увидели это выражение на лице своей матери. Поэтому, он неслышно шагнул в дверь, и, ухватив жену за локоть, буквально выдернул её из Игровой, прежде чем она успела издать хоть звук. Дракон прикрыл дверь в Игровую, и посмотрел на женщину перед собой. Выражение гнева на её лице сменилось сперва удивлением, а затем – восторгом.

– Ферокс, – произнесла она, оглядывая мощную фигуру дракона жадным взглядом.

– Хищница, – неприятно усмехнулся он, кивнул на двери Игровой. – Что ты делала там?

– Ничего, – ответила демонесса прищурив глаза. – Лишь смотрела на малышей-драконов…

– Лишь смотрела… – Ферокс окинул её задумчивым взглядом, а потом вдруг резко выбросил руку вперед, ухватив женщину за тонкую шею. Притянул к себе так, что их глаза разделяли лишь несколько дюймов. – Запомни, что я тебе скажу, Хищница, и запомни с первого раза, потому, что повторять я не намерен. Какие бы мысли не рождались в твоей голове, демон, помни – мои дети неприкосновенны. Даже думать не смей о том, чтобы хоть как-то навредить им.

– О чём ты говоришь, Ферокс? – прохрипела Хищница. Ей было неудобно почти висеть в его руке, как кукла, но улыбка не сходила с её губ. – Зачем мне вредить им? Это же и мои дети тоже…

– Нет, – тихо зарычал дракон. – Они – не твои, Хищница. Их мать – Милена. А тебе я запрещаю приближаться к ним.

Он отпустил демонессу. Она попятилась от него на несколько шагов, потирая шею. Ферокс мрачно смотрел на женщину.

– У вас с Миленой одно тело на двоих, – произнёс мужчина. – Но если с голов моих детей упадёт хоть волос по твоей вине, я не пожалею её, чтобы наказать тебя. И зная твои своеобразные пристрастия, я гарантирую – тебе это наказание не понравится.

Хищница смотрела на повелителя драконов снизу вверх. Померкшая было улыбка, заиграла на её губах снова.

– Я поняла тебя, Ферокс. Я обещаю, что не трону твоих деток, – её голос стал томным, мурлычущим. – Я не сделаю ничего, что бы вызвало твой гнев, – Хищница осторожно приблизилась к мужчине. – А теперь, раз уж я пообещала быть хорошей, может быть, мой грозный повелитель драконов как-нибудь вознаградит меня? – она искательно заглянула в его глаза, провела ладонью по его груди. Улыбка демонессы стала порочной и обещающей.

Дракон смотрел на неё, и чувствовал, как его тело откликается на её слова. Как медленно нагревается кожа, а кровь начинает звать. Ферокс запустил руку в её волосы, чуть потянул. Хищница охнула, но не от боли, а от предвкушения.

– Может быть, – ответил мужчина.

В воздухе возник портал, за мутной дымкой которого угадывались очертания спальни чёрного дракона. Бросив туда взгляд, демонесса хищно облизнула губы. Усмехнувшись, Ферокс подтолкнул Хищницу в портал.

В конце концов, что бы ни говорил Ферокс, а Хищница была одной из граней личности Милены. И повелитель драконов признавался себе, что не против, время от времени, иметь дело с этой безумной гранью. Не часто, но тем не менее…

А потом случилась эта скандальная история с беременностью Милены от её покровителей, вернее две истории, произошедшие почти подряд – с разницей всего в десяток лет.

В первый раз, когда Милена забеременела от Абигора, Ферокс, вынужден был согласиться с доводами Люцифера: произошедшее – банальный несчастный случай. Считалось, что Верховные демоны утратили способность к зачатию многие тысячи лет назад. Никто и предположить не мог подобного. Случай случаем, но Ферокс испытывал вполне понятное желание убить демона Войны. Его задевало, что Милена девять месяцев будет носить внутри себя частичку другого мужчины – и та ярость, которую будило это осознание, удивляла даже самого дракона. Но выбора не было, ребёнка Верховного демона нельзя убить, пока он в утробе матери – погибая, плод обязательно утянет её за собой. Нужно было дождаться рождения ребенка, и Абигор обещал собственноручно избавиться от него – демон Войны был более чем не рад своему грядущему отцовству. Кроме того, Фероксу было доподлинно известно, что несмотря на отсутствие умысла, Абигор понёс суровое наказание от рук своего повелителя – Люцифер никогда не страдал гуманизмом, карая даже самые незначительные провинности с максимальной жесткостью.

А повелителя драконов больше беспокоило поведение его жены. Отправившись от шока, и введя собственную жизнь в более менее привычную колею, она всё чаще избегала разговоров о ребёнке, которого носила. Сперва, Ферокс думал, что это банальная и вполне понятная неприязнь – в конце концов, никаких теплых чувств Милена к Абигору не питала. И не было зова крови, как в случае с чёрным драконом, чтобы эту неприязнь сглаживать. И не было ничего удивительного, что антипатия к отцу, отображается на ребёнка.

Но всё чаще Ферокс видел в глазах жены отстраненную задумчивость, улыбку, затаённую в уголках губ, легкие касания руки округлившегося живота – всё это было хорошо знакомо дракону. Он уже наблюдал эти маленькие признаки связи, когда Милена носила его детей. И он понял – она не отдаст этого ребёнка. Не позволит его убить. Милена решила, что это её ребёнок, и ни чей больше. Ферокс не знал, как к этому относиться. Конечно, он бы предпочёл, чтобы этого ребёнка не было. Но, где-то в подсознании, подозревал и такое развитие событий. Вспоминая, как она стремилась защитить своего, так и не родившегося сына, которого ждала от смертного человека, видя, как окружала заботой троих маленьких драконов, Ферокс с трудом представлял, как эта женщина позволит убить своего ребёнка. Фероксу это не нравилось – не нравилось, что в жизни Милены будет ребёнок от другого. Что этот ребёнок будет демоном и, скорее всего, относиться к своей матери он будет соответственно. Но говорить с Миленой об этом бесполезно, а заставить её отказаться от ребёнка… Нет, он достаточно сделал для того, чтобы у его жены был повод ненавидеть его, чтобы добавлять к этому списку ещё и это. Пусть оставляет этого демонёнка, и пусть сама убедиться, что ребёнок-демон очень отличается от ребёнка-дракона. В любом случае, он станет той частью её жизни, которая протекает в мире демонов. А в эту часть Ферокс пообещал себе не вмешиваться.

Так и вышло. Когда родился ребёнок – мальчик, кареглазый с рубиново-алыми искрами в радужках, и красным пушком на голове – Милена спросила позволения Люцифера оставить этого ребёнка. Люциферу было всё равно – его волновала устойчивость союза между Преисподней и миром драконов, и если повелитель драконов не настаивает на избавлении от ребёнка Верховного демона, владыке Ада нет дела до того, что будет с этим младенцем. Ферокс не настаивал. А мнения Абигора вообще никто спросить не удосужился.

После этого, Ферокс на полгода забыл, что у его жены есть ещё один ребенок. Она по-прежнему проводила две недели в мире драконов с ним и его детьми, а две недели – в Зиградене, в интригах своего семейства и со своим сыном-демоном.

А потом Милена впервые обратилась к Фероксу за помощью. Выяснилось, что Абигор не пожелал смириться со своим статусом отца. Демон Войны, по его же собственным словам, чувствовал в мальчике свою кровь и свою силу, и ждал от него неприятностей. И пытался избавиться от нежеланного сына. Милена просила разрешения оставлять ребенка в мире драконов, когда она не может быть рядом – туда Абигор сунуться не посмеет. Ферокс был против, он не хотел, появления этого ребёнка в своем мире, и отказал Милене. Ферокс никогда не занимался самообманом, и честно признавался себе, что отказывая, надеется, на то, что Абигор всё же сумеет осуществить своё намерение, и убить мальчишку. Повелитель драконов неожиданно понял, что относясь совершенно спокойно к сексуальным связям своей жены, испытывает что-то, похожее на ревность, к этому красноволосому демонёнку. Потому что… она полюбила этого ребёнка. Ферокс смирился с тем, что Милена не откликается на его любовь. И, разумеется, принимал как должное то, что она любит его детей. Но вот осознание того, что её любовь достается еще кому-то, пусть даже её собственному сыну, неприятно скребла по драконьему самолюбию.

Но Ферокс недооценил упрямство своей жены. Однажды, зайдя в Игровую, он застал там Милену, сидящую в кресле, и с мягкой улыбкой наблюдающую за игрой детей. Посреди комнаты, высились какие-то иллюзорные горы высотой метра в полтора, составляющие из себя что-то похожее на лабиринт – Ферокс узнал в этом творение своего старшего сына. Дети суетились в этом лабиринте, радостно смеясь, то ли гоняясь друг за другом, то ли играя в прятки… Но иллюзия не помешала мужчине увидеть, что между его драконятами, воинственно топорща маленькие, покрытые черным пухом, крылышки, ползает на четвереньках, полугодовалый красноволосый демонёнок. Ферокс опешил. Затем перевёл тяжёлый взгляд на жену, та ответила ему спокойным безмятежным взором. Маленький демон выполз из «лабиринта», увидел пред собой сапоги Ферокса, и неуловимым движением перекатился с четверенек на зад, и запрокинул голову, обозревая дракона снизу вверх. Следом за ним выскочила Лерден, заметила отца, радостно взвизгнула.

– Папа! – трехлетняя драконесса подбежала к нему, требовательно протягивая ручки. Ферокс наклонился, и подхватил дочь на руки. – А мама привела нам Криса, познакомиться, – радостно заговорила девочка. – Он такой смешной! Маленький!

– Угу, – неопределенно пробурчал дракон, снова опуская взгляд на демонёнка у своих ног.

Тот шкуркой почувствовав, что ему тут не рады, снова перекатился на четвереньки и деловито уполз за ближайшее кресло.

– Ага! – Из «лабиринта» выбежал смеющийся Ориан. – Маленький, а шустрый!

Он кинулся за кресло, схватил демоненка в охапку, и со смехом убежал с ним куда-то вглубь комнаты, за книжные стеллажи.

– Крылья не помни! – из иллюзорных гор появился Террелл.

Лерден радостно взвизгнула, змейкой соскользнула с отцовских рук, и припустила следом за братьями. Из-за стеллажей послышался вскрик демонёнка – не то радостный, не то протестующий.

Проводив взглядом хохочущих детей, Ферокс повернулся к жене. Та все так же сидела в кресле, спокойная, даже чуть отрешенная.

– И что это значит? – в низком голосе дракона скользнули рычащие нотки.

– О чем ты?

– Я запретил приводить сына Абигора в мой мир!

– Кристиан – мой сын. И у меня не было выбора, – Милена поднялась из кресла, и встала перед мужем, надменно вскинув подбородок. – Меня ждали наши дети. Но я не могла оставить Криса одного. Мне пришлось взять его с собой.

Ферокс нехорошо прищурился.

– Я нарушила твой запрет, – произнесла демонесса ровным тоном. – Если ты считаешь, что я заслужила наказание, я приму его. И если ты так категоричен, я больше не стану приводить своего сына сюда.

– Прекрасно, – язвительно отозвался дракон. – А мне предстоит объяснять детям, почему они не могут больше видеться… с младшим братом…

Милена лишь опустила глаза, пряча под ресницами лукавый блеск. Мужчина вздохнул, понимая, что попался в банальную ловушку. Для его детей не имело значения, что младший сын их матери от другого отца – драконы никогда не делали разницы между родными, единокровными или единоутробными братьями и сёстрами. Хотя бы один общий родитель делал их близкими родственниками.

Ферокс взял Милену за подбородок, приподнимая её лицо, и глядя в её глаза тяжелым взглядом.

– Можешь приводить его сюда, – и, наклонившись, прошептал ей на ухо. – Но наказать тебя всё же придется…

Демонесса, верно уловив его интонации, чуть улыбнулась. Улыбкой так любимого Фероксом «порочного котёнка». Вот только её сердце по-прежнему было глухо. И очередная попытка дракона «дотянуться» до своей жены, канула в пустоту.

Кристиан Кавэлли стал частым гостем во дворце повелителя драконов. Его дети были счастливы, возясь с новоявленным братишкой, в глазах Милены Ферокс читал благодарность, и в итоге, пришёл к выводу, что ситуация вполне сносна, и он сможет смириться с этим маленьким красноволосым недоразумением, периодически появляющимся в его дворце.

Но больше подобных недоразумений Ферокс допускать не собирался. По его приказу Килгар разработал сложное заклинание, которое не позволит больше его жене забеременеть от кого-либо. Ферокс усилил чары собственной магией, и наложил их на Милену. Она не возражала – её явно не прельщала даже призрачная перспектива снова родить от кого-то из Верховных демонов. Но, как показали последующие события, такие предосторожности могут уберечь от случайностей, но не от умысла.

Минуло едва ли десять лет – ничтожный срок, по меркам бессмертных, а повелителя драконов ждало очередное потрясение. Началось все с того, что Милена нарушила собственный график, установленный ею же. Две недели – в преисподней, две – в мире драконов. Глава Кавэлли славилась строгой педантичностью в определенных вопросах – и особенно она не терпела нарушения установившегося порядка. Но сейчас она задерживалась почти на сутки. Драконята нервничали из-за отсутствия матери, и кидали вопросительные взгляды на отца.

Милена не откликалась, когда Ферокс звал её через чёрное зеркало, поэтому дракон отправился в Зиграден сам. Он нашёл жену в её спальне, сидящую в кресле у окна, и отрешённо смотревшую в чёрное небо Преисподней.

– Милена, – позвал мужчина.

Она чуть повернула голову, бросив на мужа быстрый взгляд, и не произнесла ни слова. С ней было что-то не так, но Ферокс никак не мог уловить сути изменения. И лишь приблизившись на несколько шагов, потянувшись к ней своей магией, своей силой, повелитель драконов понял, в чём дело… и оторопел. Заклинание – мощное, хитросплетённое, единственное в своей уникальности – было разрушено. Заклятье, которое оберегало Милену от беременности, было изодранно в клочья, словно старая рыболовная сеть. Дракон приблизился к жене, вглядываясь в её лицо. Оно было привычно отрешённым и безэмоциональным – лицо Ледяной Королевы Зиградена.

– Котёнок…

Милена повернулась к нему, и Ферокс увидел её глаза – в них паника мешалась с отчаянием. Он видел эти эмоции всего секунду (дракон даже подумал, что ему померещилось это), после чего в глазах демонессы снова возникло привычное холодное спокойствие. Но разорванное заклятье, этот мимолетный взгляд… Он не мог не понять, что это значит – его жена снова носит чужого ребёнка.

– Кто?! – выдохнул Ферокс, и его голос наполнился холодной яростью.

Хотя, ответ он уже знал – успел почувствовать остатки силы, разрушившей заклинание.

– Аббадон, – ледяным тоном произнесла Милена.

Ферокс тихо зарычал сквозь плотно сжатые зубы. Потом выпрямился, взмахом руки открыл портал. Взяв жену за руку, бережно поднял её из кресла.

– Иди в Реншаар, котёнок, – как можно мягче сказал он. – Наши дети скучают по тебе. Ты уже давно должна быть рядом с ними…

– Но… – начала Милена, но мужчина приложил палец к её губам.

– Иди, – повторил он. – Твой младший сын тоже там. И он тоже ждёт тебя…

Маленький демон действительно обретался в Реншааре третий день, отвлекая детей Ферокса от занятий, и тем действуя на нервы повелителю драконов.

Милена позволила подтолкнуть себя к порталу. Ферокс чувствовал, что за её ледяной маской скрывается самое настоящее отчаяние. Его коробило, что она не позволяет ему увидеть свои истинные эмоции, но сейчас было не время думать об уязвлённой гордости. Ферокс знал, что рядом с детьми, Милена не позволит себе зацикливаться на случившемся.

Сейчас детям нужна была их мать, Милене – осознание, что не случилось ничего фатального, а Фероксу… Фероксу надо было выяснить кое-какие отношения, и заодно, дать волю собственному бешенству.

Еще один портал вывел его ко дворцу Люцифера. Ферокс взбежал по широким ступеням крыльца. Пара здоровых демонов из внешней стражи попытались преградить дракону путь, за что и поплатились, осев на мраморных плитах двумя кучками праха. Ферокс направлялся к тронному залу, уверенный, что найдёт хозяина Преисподней именно там.

– Господин Ферокс, прошу вас, остановитесь! – к дракону кинулся Высший демон, по всей видимости, из личной прислуги повелителя Ада. – Повелитель Люцифер приказывал не…

Что приказывал «повелитель Люцифер», слуге так и не довелось рассказать – ещё одна горстка праха осела у дверей тронного зала. Ферокс толкнул высокие створки.

Люцифер, стоящий посреди зала, резко обернулся, в его холодных глазах на миг мелькнуло раздражение, но стоило ему увидеть, кто вторгся в его дом, и губы демона искривила легкая улыбка.

– Я подозревал, что ты придешь, – произнёс Люцифер. – Причем, именно так – бесцеремонно убивая моих слуг.

По залу гуляла разбуженная сила повелителя Преисподней. Судя по остаточным, угасающим всполохам, пик её буйства повелитель драконов успешно пропустил.

– У меня ещё было желание разнести твой дворец, – буркнул дракон, входя в зал.

– Рад, что ты смог сдержать этот порыв, – не остался в долгу демон.

Ферокс поравнялся с Люцифером. От ног повелителя Преисподней через пол зала тянулась широкая кровавая полоса. На конце этой полосы замерло на полу распростёртое бессознательное тело. Это был демон, он лежал на боку, неподвижно бессильно разметав по полу чёрные крылья. Длинные черные волосы скрывали лицо, но это не помешало Фероксу узнать его. Аббадон.

– Стоит ли говорить, – задумчиво произнес Люцифер. – Что я не в восторге от того, что натворил демон Бездны?

– Стоит ли говорить, – в тон ему ответил Ферокс. – Что я намерен усомниться в актуальности союза между нашими мирами?

Темный взгляд встретился с огненно-чёрным. Дракон и демон замерли в немом поединке взглядов.

– Не преувеличивай, – не громко, но как-то очень тяжело произнес Люцифер. – Для разрыва союза нет никаких причин.

– Твой подданный наплевал на неприкосновенность Милены, как повелительницы драконов, – отчеканил Ферокс. – Он намеренно разрушил заклинание, чтобы зачать ей ребёнка. Как я должен к этому относиться?

– Не думаю, что он собирался оскорбить лично тебя, – глаза владыки Ада холодно блеснули. – Не забывай, Милена – демон, и в мире демонов она – подопечная Аббадона. И кстати, – губы Люцифера чуть изогнулись. – Это же было твоё требование, чтобы Милена получила покровительство Верховных демонов. Это было одно из условий, на которых ты отдавал ей Зиграден, не так ли? Ты сам толкнул свою жену под власть её покровителей.

– Это ты забыл, Люцифер, что когда ты отдавал мне Милену, когда мы заключали договор о союзе, было условие – она не должна рожать ни от кого, кроме меня. Я стерпел эту случайность с демоном Войны. Но то, что сделал демон Бездны – это плевок мне в лицо. И попробуй что-нибудь возразить!

Было видно, что повелителю Преисподней очень хочется возразить, но стоящих аргументов у него явно не находилось.

– Ладно, – наконец произнес Люцифер. – Но соглашение о союзе ты заключал со мной, а не с Аббадоном. Я не оскорблял тебя, Ферокс, это ты признаешь?

– Допустим.

– Хорошо. Что касается Аббадона… – Люцифер окинул взглядом бессознательного демона. – Забирай его. Ты в бешенстве, и имеешь на это полное право. Я признаю – демон Бездны оскорбил тебя, его действия непозволительны. Придумай ему наказание. Уверен, фантазии у тебя хватит. Трех месяцев достаточно, чтобы унять твою ярость?

Ферокс мрачно посмотрел на Аббадона – тот уже вяло начинал шевелиться. Что говорило об огромной силе демона. После той атаки Люцифера, отзвуки которой дракон успел уловить, ему полагалось бы проваляться в беспамятстве двое суток, не меньше. А этот уже начинал отклемываться.

– Девять месяцев, – решительно сказал Ферокс. – Пока моя жена не избавит своё тело от его выродка.

– Слишком много, – Люцифер качнул головой. – Аббадон не только демон Бездны, но и демон Разрушения. Эта стихия не может долго оставаться без контроля.

Ферокс нахмурился, и Люцифер сказал:

– Компромисс – шесть месяцев. Полгода. Делай с ним что хочешь. Только одно условие – не убивай. Количество Верховных демонов должно быть неизменным – это закон равновесия, ты не хуже меня знаешь.

– Знаю, – обронил Ферокс. – Хорошо, пусть будет полгода. Жизнь я ему сохраню. За рассудок – не ручаюсь.

Люцифер рассмеялся:

– Боюсь, его рассудку ты навредить не сможешь. Аббадон уже слишком безумен для этого.

Дракон раздраженно передёрнул плечами, поднял руку, пальцами начертив в воздухе знак. Окно портала открылось прямо под вяло шевелящемся телом демона, и тот буквально рухнул в него, словно провалился в дыру в полу.

Люцифер хмыкнул:

– Я надеюсь, инцидент исчерпан?

– На сегодня – да, – негромко ответил Ферокс. – Но учти, Люцифер, это последний раз, когда я терплю подобное. Если ещё кто-то из твоих демонов выкинет что-то подобное – я разорву договор, заберу свою жену, и выставлю барьер по границам своего мира…

– И начнешь войну из-за девчонки-полукровки? – прищурившись, спросил демон.

– Нет. Я начну войну, если кто-то решит, что может безнаказанно задевать меня... –дракон посмотрел в глаза демона. – Я правлю намного меньше тебя, Люцифер. Но это не значит, что я слабее… В конце концов, это же ты искал союза со мной. Ты ради этого даже отдал мне женщину, которую очень хотел оставить только для себя, из-за её сходства с Адалиссой, верно?

Бесстрастное лицо Люцифера не дрогнуло, но мимолётное выражение глаз позволило Фероксу понять, что его слова зацепили демона.

– Если у тебя больше нет претензий – уходи, – холодно произнёс он.

Ферокс ушёл. Он знал, что выиграл этот спор, и был уверен, что эти… недоразумения, больше не повторяться. Знать бы, что теперь делать с тем, что уже случилось…

Дракон вернулся в свой мир. Больше всему ему хотелось увидеть Милену с детьми. Но он подавил это желание, и направился в подвалы своего дворца. Ему еще предстояло разобраться с Аббадоном, и он не считал возможным это откладывать.

Ферокс миновал подземелья и стал спускаться ещё ниже – по ступеням, вырубленным в теле скалы, на которой высился дворец повелителей. Там, в глубине скалы, находилась еще одна камера. Созданная первыми драконами в то же время, когда они создали Арку Наказаний, эта камера отличалась особыми свойствами. Глухой воздушный пузырь с неровным полом и сводчатым потолком в сплошном массиве скалы, камера «откликалась» только на мысли повелителя мира. Только повелитель мог открыть её, посадить туда узника… Но повелитель должен быть достаточно силён, иначе камера просто не откликнется на его мысли, и останется глухой, скрытой в камне пустотой. Ферокс был достаточно силён, чтобы управлять этим своевольным кусочком пространства. Правда, он никогда не предполагал, что найдётся кто-то, кто удостоится того, чтобы попасть в эту камеру. И вот, у него в плену Верховный демон.

Ферокс остановился перед сплошной стеной чёрного камня, и она, повинуясь его воле, стала плавиться, словно опалённый огнём воск, открывая узкий коридор. Дракон прошёл по нему, и, шагов через тридцать, оказался пред ещё одной стеной – за ней и скрывалось пространство камеры. Он сосредоточился, потянувшись сознанием сквозь камень, определяя, что происходит внутри. Его узник бродил по камере, в абсолютной темноте, меряя шагами отведённое ему пространство. Стены камеры вдоволь напитались силой Бездны – пока Ферокс заканчивал разговор с Люцифером, и спускался сюда, Аббадон не бездельничал, и старательно пытался вырваться из заточения. Это было бесполезно – чем сильнее был узник камеры, тем крепче она держала его.

Стена перед драконом начала плавиться, как и предыдущая, открывая вход. Сводчатые стены открытой камеры начинали фосфоресцировать мертвенным голубоватым светом, и Ферокс смог разглядеть Аббадона. Выглядел демон Бездны неважно – кожа плотно обтягивала кости лица, глаза глубоко запали, волосы спутались, крылья бессильно свисали вдоль спины, и вообще демон являл собой картину изрядной потрёпанности. Всё же, Люцифер неслабо приложил его, да к тому же, Аббадон потратил немало сил пытаясь выбраться из камеры.

Демон злобно уставился на дракона, но губы его кривились в хищной усмешке.

– Пришёл закатить мне сцену ревности? – нахально поинтересовался он глухим скрипучим, будто сорванным голосом.

Ферокс молча мерял его взглядом, борясь с желанием превратить лицо демона в кровавую кашу. Серьёзного урона это Аббадону не нанесет, а сам Ферокс при этом действительно скатиться до уровня ревнивого муженька.

– Ответь мне на один вопрос, – спокойно сказал дракон. – Зачем ты это сделал?

– Сделал что? – Аббадон не мог не знать, что нарывается, но его природа, по-видимому, брала свое, и Ферокс подумал, что Люцифер прав – этот Верховный демон совершенно безумен. – Обрюхатил твою дорогую жёнушку?

Ферокс молчал.

– Мне захотелось, – ухмыльнувшись заявил Аббадон. – Захотелось посмотреть на её лицо, когда она поймет, что будет носить частичку меня в себе, – голос демона наполнился издевательскими интонациями. – Я ведь испытываю к твоей жене особые, нежные чувства.

Ферокс послал камере мысленный приказ, и пол под ногами демона утратил каменную твердость, став вязким, как зыбучие пески. Аббадон тут же увяз почти по колено. Он раздраженно дернулся, попытался взмахнуть крыльями, чтобы высвободиться, но в следующую секунду, пол снова стал камнем, намертво замуровав в себе ноги демона.