Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 73 страниц)

Глава 39

Глава 39

Земля поляны ходила ходуном, словно кто-то чудовищно огромный хотел выбраться из-под неё. Ветер завывал диким зверем, раскачивая и ломая стволы вековых деревьев. Небо набрякло чёрно-свинцовой тяжестью и, казалось, вот-вот готово было рухнуть.

Адалисса стояла, укрытая небольшим коконом собственной силы, и творившееся вокруг бесчинство не трогало её. Взгляд Богини был устремлён в пространство. Она чувствовала, как её первые дети рвут на части миры. Как кто-то из Древних смог прорвать оборону армий в Межмирье, и разбрестись по мирам. Адалисса чувствовала движение магии всех бессмертных рас – повелители миров пробудили все свои силы, бросив их на Древних. У них не было шансов на победу. Миллионы лет существования, наращивания магии, понимание структуры миров давали нынешним бессмертным возможность только отсрочить неизбежный конец.

Защитный купол слега дрогнул, и неподалёку от Чёрной богини, появилась тонкая светловолосая девушка. Адалисса только вздохнула:

– Здравствуй, Дайона. Я вижу, ты, наконец, вернула своё физическое тело?

Девушка приблизилась к сестре – её глаза светились восторгом.

– Это было непросто. У меня на это ушло гораздо больше времени, чем я сама рассчитывала, – Белая богиня улыбнулась. – Ни столько на создание самого тела, сколько на понимание, как его можно обрести. Мы столько потратили, создавая обитаемые миры, давая им жизнь, что смерть их обитателей высвободила достаточно силы, чтобы я смогла соткать своё тело заново… Правда, понадобилось много смертей. Но наши первые дети обеспечили меня этим в достатке, – Дайона рассмеялась, и изящно покружилась  – Это ли не закон равновесия? Сперва, мы тратили свою силу, давая им жизнь, теперь они своей смертью возвращают нам долг.

Улыбаясь, она посмотрела на Адалиссу:

– Теперь только тебе осталось вернуть своё. Ты же не собираешься надолго оставаться в теле этой полукровки, сестра?

– Я, всё-таки, надеюсь на то, что верну это тело его хозяйке – Милене. После того, как смогу остановить тебя и не позволить исполниться тому, чего ты желаешь.

Дайона, наконец, обратила внимание на тон сестры – холодно отрешённый. Чёрная богиня явно не была так же рада встречи, как Белая.

– Но ты уже опоздала с этим, – Дайона нахмурилась. – Моя цель достигнута, сестра. Врата Бездны открыты, Древние проснулись, Хаос пробудился… И это уже невозможно остановить. Ты же сама хотела этого когда-то! Уничтожить… начать всё заново… Что изменилось?

– Да, когда-то я этого хотела, – ответила Адалисса. – Но тогда во мне говорил Хаос. И тебе известно об этом. А ты… Ты тогда хотела меня остановить. Не помнишь? Я помню в какой ужас ты пришла, когда я уничтожила один единственный человеческий город. Ты горевала тогда… оплакивая тех, кто просто исчез из-за моего Хаоса. А теперь… Ты стала другой, Дайона. И, кажется, в этом виновата я.

Нет, не так. Адалисса в этом была уверена. Она знала, что именно её поведение… её одержимость Хаосом… даже их любовь друг к другу… Всё это заставило Дайону совершить чудовищнейшую ошибку несколько сотен лет назад.

* * *

По бескрайней пустыне серого праха, едва заметный ветер гнал низкую песчаную позёмку. От бушевавшей тут бури не осталось и следа.

Нелепой декорацией возвышались посреди этой серой пустыни огромные Врата. Без стен, без проёмов, держащиеся на паре огромных колон, испещрённых загадочными письменами. Они были распахнуты, и казались заброшенными. Никакой таинственной мглы не клубилось за ними. Более того, их испещряли многочисленные трещины и сколы – это был вопрос ближайшего времени, когда эта нелепая громада начнёт разваливаться на части. И на фоне этих странных Врат замершая перед ними девочка казалась совсем крошечной.

Аккэлия не знала, сколько она шла, противясь песчаной буре, которая с каждой минутой, казалось, становилась всё сильнее. Демонессе казалось, что каждый следующий шаг станет последним. Что она больше не сможет переставлять вязнущие в мелком песке ноги, и упадёт. И ветер засыплет её серым прахом за какие-то минуты. Мелкий песок набивался в волосы, летел в глаза, забивал нос и рот. Вой ветра нестерпимым гулом шумел в ушах…

И в единый миг всё закончилось. Ветер стих, словно по щелчку пальцев, и песок, ещё секунду назад кружившийся в воздухе, осыпался коротким серым дождём. Моментально наступившая тишина напугала Аккэлию – ей показалось, что она оглохла. Но прояснившееся зрение успокоило – просто буря стихла. Обессиленная демонесса опустилась на песок, стараясь отдышаться, отплеваться от песка, и прочистить запорошенные глаза. Не меньше пятнадцати минут понадобилось Келл, чтобы прийти в себя. При этом ей  постоянно приходилось  бороться с желанием лечь на этот мелкий песок, оказавшийся неожиданно мягким, и хоть полчаса поспать, наслаждаясь этой неожиданной тишиной. Но внутренним чутьем девочка понимала – нельзя, ни в коем случае, нельзя. Стоит ей закрыть глаза, и преддверие Бездны поглотит её, добавив горсточку её праха к этой пустыне. И, сделав над собой колоссальное усилие, Аккэлия снова встала на ноги, подняла голову… и увидела их – Врата Бездны. Огромные, распахнутые настежь… бесполезные и отслужившие своё. За ними не клубилась Бездна, потому, что её пленники уже покинули свою тюрьму.

И вот, Аккэлия Кавэлли, маленькая демонесса пяти лет, дочь полукровки и Верховного демона, пустышка без толики магии, стояла перед Вратами Бездны, ключом от которых оказалась, ключом, который должен был снова призвать Древних в Бездну, и запереть Врата… и не знала, что ей делать. Адалисса сказала, что она поймёт, как только доберётся до Врат. И вот они – Врата. Но понимание не приходило.

Девочка обошла Врата кругом. На одной стороне створок были две молодые женщины. Если створки будут закрыты, женщины будут держаться за руки. Профиль одной из женщин Аккэлия узнала – это было лицо её матери.

«Нет, – тут же подумала девочка, запрокидывая голову, и разглядывая фреску. – Это не мама, это Адалисса, Черная богиня. А вторая, наверное…».

Вторая женщина была не похожа на Адалиссу – тоже красивая, но совершенно другая. И всё же была в них какая-то схожесть.

«Дайона, – поняла Аккэлия. – Белая богиня…».

Девочка протянула руку, и боязливо коснулась одной створки. По ощущениям было похоже на холодное и очень твёрдое дерево. И вдруг, Келл отчётливо осознала, что закрытые врата ещё опоясывала цепь с огромным замком. Но цепи уже не было. Она рассыпалась вместе с замком, в такой же серый прах, как и всё вокруг. Но так Врата всё равно было бы уже не закрыть.

Келл провела пальцами по затейливой резьбе на колоне. На миг ей показалось, что строки непонятного языка едва заметно пульсируют под пальцами. Демонесса замерла, и сосредоточилась на этом ощущении. Но ничего не произошло – словно и правда, показалось.

– Что же мне делать? – в тихом отчаянии прошептала девочка.

Она боролось с песчаной бурей, с собственным страхом, она дошла сюда только на чистой уверенности, что сможет помочь, что сможет закрыть Врата, и спасти маму, сестру и братьев. Она поверила Адалиссе, что именно в этом её предназначение, что для этого она родилась – бесполезная и слабая. И что теперь? Аккэлия закусила губу, чтобы не заплакать. Но тут же сердито мотнула головой, привычно отгоняя порыв слабости. Нет, плакать она не будет!

Демонесса растеряно посмотрела на свои руки, словно в линиях ладони надеялась найти ответ.

«В тебе течёт кровь Бездны» – вспомнились Келл слова Адалиссы. Взгляд девочки с ладоней переместился на запястья. Под тонкой кожей проступали голубоватые вены.

– Кровь… – пробормотала Келл. – Кровь Бездны…

Она подняла взгляд на Врата. Может быть, это ответ? Может…

Келл торопливо огляделась, в надежде найти какой-нибудь камень с острой кромкой, но всё было тщетно. Вокруг был только серый прах, чуть грубее пыли. Девочка машинально провела руками по своей одежде – в складках её длинных платьев всегда прятались ножны с маленьким кинжалом, а на лифе можно было обнаружить драгоценные броши с острыми булавками… Но сейчас на Аккэлии была не ее одежда, а балахон, сотворенный для неё Черной богиней. Понятно, что на нем ни кинжалов, ни брошей не было.

Келл потерянно посмотрела на Врата. Огромные колонны и створки, искусная вязь слов и фресок… и ни одного края, достаточно острого, чтобы надрезать тонкую, почти прозрачную кожу на запястье.

Конечно, можно было решить, что всё это надуманно, что кровь тут не причём, что маленькая демонесса, что называется, хватается за соломинку. Но Аккэлия чувствовала – она думает в правильном направлении.

«Ты придёшь к Вратам, и тогда поймёшь, как должна закрыть их» – сказала ей Черная богиня. И Келл казалось, что она начинает понимать. Нет, не казалось – она была почти уверенна.

Ещё раз, беспомощно оглядевшись, девочка вздохнула, ухватила пальцами правой руки левую кисть, и впилась зубами в своё левое запястье. У демонов острые зубы и повышенный болевой порог. Но для пятилетнего ребёнка рвать зубами собственную кожу было больно. Слёзы брызнули из глаз, но Келл лишь сильнее стискивала челюсти.

Губы окрасились тёплым и солоноватым. От боли перед глазами вспыхивали красные и зелёные пятна. Сердце заходилось, а на лбу и над верхней губой выступил пот. Тяжело дыша, Аккэлия отняла руку ото рта, глядя, как кровь течет по тонкому запястью.

Тяжёлые тёмно-красные капли западали на серый песок. Рана была не большой, но Келл ощутила, как запах крови моментально заполнил собой всё пространство. Девочка подняла взгляд – воздух между распахнутыми створками помутнел и пошёл рябью. Бездна почувствовала свою кровь, и медленно подступала к преддверию.

Аккэлия чуть опустила руку, и кровь потекла по ладони. Не зная, что еще делать, девочка потянулась окровавленными пальцами к левой створке Врат. В ответ на это, створки завибрировали, словно задрожали. Келл саму трясло от страха, и будь её воля, она ни за что не подошла бы к этим гигантским створкам, между которых всё отчетливее проступала свинцовая дымка бездны. Но едва её пальцы коснулись створки, маленькая демонесса поняла, что у нее больше нет собственной воли. Словно где-то внутри неё включилась какая-то давно заложенная программа.

«Это потому, что я – ключ» – как-то отрешённо подумала девочка, ощущая, как начинает зудеть правое, не пораненное запястье. Вены пульсировали под кожей. Келл равнодушно наблюдала, как вскрылось второе запястье. Тяжелые капли скатывались с краёв ран, но теперь не падали в серый прах. По воздуху, как по невидимому руслу, капли текли к гигантским створкам, и разбивались об их тёмную поверхность. Врата уже подрагивали так, что это стало видно. Аккэлия почувствовала, как начинает зудеть шея – с двух сторон, где проходят дорожки сонных артерий.

Между створок густела сизая мгла – Бездна не могла противиться зову ключа.

* * *

Адалисса так хотела понять сестру… быть с ней ближе… С того самого момента, как они появились в этой вселенной.

Адалисса не знала – сколько прошло времени с тех пор, как она открыла глаза и осознала – кто она есть. Но она помнила, что тогда, кроме неё самой, ничего и никого не существовало. Только пустота… Не было ни пространства, ни времени… А потом, появилась её сестра – Дайона. Адалисса сразу поняла – кто она. Поняла и полюбила. Свою полную противоположность – Свет. В то время как сама Адалисса была Тьмой и Хаосом. Они были такими разными… и, в то же время, те силы, что они воплощали, должны были создать новую вселенную.

Первыми, кого создали сёстры-богини для своего мира, были Первые боги. В ту пору было некому звать их Древними. Эти существа были созданы сёстрами совместно – в них был и Свет, и Тьма, и Хаос. Они не принадлежали ни к одной силе, воплощая в себе все три. И они стали первыми властителями той вселенной, которая ещё не была разделена. В которой не было Небес, Ада, мира драконов, лесов эльфов и мира людей. Не существовало и Межмирья. И Первые начали творить сами… Они были первыми и единственными детьми демиургов, которые были наделены даром – создавать. Фамильяры-помощники, духи… Пространство, воздух, земля… Первые положили начало всему. Всему, что, впоследствии, стало основой миров. Но потом, Первые начали сходить с ума. Из-за Хаоса.

Хаос начал преобладать над сущностью Первых, поглощать её, заставляя их желать уничтожить то, что они создавали. Уничтожать, уничтожать, уничтожать… Чтобы всё вернулось к тому, с чего началось – к пустоте.

Адалисса понимала, что существование вселенной висит на волоске. Что Первые, в отличие от неё, не могут противостоять Хаосу, не могут его сдерживать. Но, вместе с этим, одержимые дети стали для Адалиссы… ближе. Она не хотела их уничтожать, даже понимая, что иного выхода – сохранить эту вселенную – нет. И если бы не Дайона, Чёрная богиня, оставила бы всё, как есть, позволив Первым, взятыми под контроль Хаосом, делать всё, что они хотят. Но Дайона была категорична – она хотела сохранить молодую Вселенную, убрав тех, кто, в общем-то, её детьми уже не являлся. И Адалисса согласилась сделать это ради сестры. Именно – убрать, а не уничтожить. С помощью Хаоса, Чёрная богиня создала тюрьму для своих первых детей – Бездну. Врата, за которыми Первые боги  в глубоком сне, были заперты навечно, сёстры создали вместе.

Прошло время, и Дайона, первая из сестёр, решилась на смелый эксперимент – тайком от сестры она попробовала создавать сама. Так появились ангелы. Они были полностью её созданиями, обладающие лишь Светом.

Узнав об этом, Адалисса пришла в ярость. Она считала, что сестра практически предала её. Ведь, они всё должны были создавать вместе. Дайона же объяснила это тем, что Хаос опасен. Белая богиня уверяла, что если Адалисса, снова, кого-то создаст, этих существ неминуемо ждёт тот же конец, что и Первых. Они сойдут с ума, и их придётся уничтожить или тоже запереть. В конечном счёте, Дайона высказала мнение, что Адалиссе нельзя создавать разумных существ. Это был первый раз, когда сёстры-богини серьёзно поссорились.

Адалисса злилась. Дайона боялась Хаоса, но Хаос был частью самой Адалиссы. Значит, Белая сестра боялась и её саму. Но как она не понимала, что если Хаос создан, значит он нужен. Да, он несёт в себе разрушение, но без разрушения будет невозможно создавать новое. Всегда должно быть равновесие.

Разумеется, Адалисса и не думала прислушиваться к словам  Дайоны о том, что ей нельзя создавать. Что значит – нельзя?! Разве, это честно?! Они обе наделены даром творения. Значит, и творить должны обе – пусть и не вместе. И, несмотря на протесты сестры, Чёрная богиня создала своих собственных детей, которых назвала анхэвэр. Анхэвэр были малочисленны, но, при этом очень сильны. Как и боялась Дайона, безумие Хаоса анхэвэр не минуло. Но, в отличие от Первых, Хаос не завладел ими полностью. Они были подвержены приступам безумия, в течение которого могли уничтожать всё, вокруг себя, но эти приступы были достаточно кратковременны. И Адалисса, наотрез, отказалась уничтожать или запирать анхэвэр в Бездне, аргументируя тем, что она не наделила их могуществом Первых, и они не несут угрозы для молодой Вселенной. Дайоне пришлось смириться с этим.

Так стали появляться расы. Поначалу их было всего две – ангелы и анхэвэр. Светлые дети Дайоны осваивали один из миров, начало которому положили Первые, и в который их мать вдохнула максимальное количество своего Света, что бы её ангелам было комфортно. Безумцы же Адалиссы рассыпались редкими бусинами по остальным зарождающимся мирам. Они нигде не оставались надолго, они творили порталы, и перемещались из мира в мир, словно нигде не могли найти для себя постоянного места.

Но Адалисса не желала успокаиваться на этом. Раса Света, раса Хаоса… Но ведь у Чёрной богини была ещё одна стихия – Тьма. Почему бы не воплотить и её тоже? И Адалисса создала демонов. Это была тёмная раса, полностью противоположная ангелам, как были противоположны две сестры. Только, в отличие от тех же анхэвэр, демоны не были одиночками и признавали вертикаль власти, подчиняясь более сильным. И демоны не страдали безумием Хаоса, как того боялась Дайона. Адалисса, всё-таки, смогла, при создании новой расы, оградить её от Хаоса, используя лишь Тьму. Да, Адалисса не была уверена, что Хаос, рано или поздно, не проснётся и в демонах. Она не была уверенна, что Хаос совсем не просочился в кровь демонов. Но, как богиня-создательница, она не могла не создавать, чтобы ни говорила ей сестра, и как бы не боялась её силы.

Со временем, ангелы и демоны начали враждовать. Не смотря на то, что у каждой из рас был свой мир, антагонизм, казалось, был заложен в них на генетическом уровне. Зная, что во Вселенной есть столь противоположные им создания, и ангелы и демоны не могли жить спокойно. Отрезок времени, которые потомки определят, в полмиллиона лет, расы развивались – магически и социально – они строили свои общества и жизненный уклад, вырабатывали подходящий для себя менталитет. И враждовали.

Постепенно, вражда переросла в войну, две расы начали убивать друг друга. Нависла угроза того что, рано или поздно, это приведёт к полному исчезновению и ангелов, и демонов. Сёстры-богини не могли вмешаться в это – они дали своим созданиям свободу воли, и те вовсю пользовались этим. Нарушить некоторые законы мироздания не могли даже демиурги.

И тогда, Адалисса предложила Дайоне создать совместно ещё одну расу. Чёрная богиня была уверена, что Тьме и Свету нужно что-то, что заставит их олицетворения переключиться с уничтожения друг друга на что-то иное. Этим «иным» могла стать новая раса. Которая не должна была стать ни Светом, ни Тьмой, а чем-то средним. Которая не обладала бы достаточной силой, чтобы стать нейтральной расой, каковой являлись анхэвэр. Которая не обладала бы бессмертием, но… у которой было бы что-то, что могло заинтересовать ангелов и демонов. Отдельно друг от друга такую расу богини создать не могли – только вместе. И Дайона согласилась на это. Но с условием, что если случится так, что новая раса будет подвержена Хаосу, она её уничтожит, и Адалисса не будет препятствовать ей в этом.

Так появились люди. В них были и Тьма и Свет… они редко тяготели к чему-то одному. Они не были бессмертны – жизнь их была коротка. Но люди обладали бессмертной сущностью – душой, которая, после смерти человека, отходила либо Эдему, либо Преисподней. Душа была квинтэссенцией особой силы – она была бессмертна, потому, что практически ничто не могло её разрушить. Человеческие души были пищей для миров. Те, кто тянулись к свету, питали Небеса, те, что предпочитали тьму, становились пищей Преисподней. Пребывая в своём посмертии в одном из миров, души поддерживали эти миры, избавляя их бессмертных хозяев от необходимости следить за устойчивостью собственной вотчины. Говоря простым языком – человеческие души были очень эффективным ресурсом.

Это стало, своего рода, соревнованием между ангелами и демонами. Игрой. В которую две бессмертные расы играли с большим удовольствием. Правда, стычки между ними, всё равно, происходили, время от времени. Иногда, такие конфликты доходили до того, что человеческая раса, задетая отголосками этих стычек, полностью теряла свою цивилизацию, откатывалась в развитии, и людям приходилось, вновь, начинать сначала. Но, тем не менее, люди выполняли функцию, ради которой две богини их создали.

Но, несмотря на создание людей, между сёстрами всё ещё не было мира. Вражды, конечно, никакой не было, но осадок после того, как богини обе создали расы, вложив в них лишь свои силы, оставался. Адалисса хотела это изменить. Дайона – тоже.

Как могут примириться две богини? Два демиурга? Два создателя? Разумеется – попытаться создать что-то вместе. Опять. Плодом попытки примирения стали драконы. Они не должны были тяготеть только к Свету, или только к Тьме, как ангелы или демоны. И в то же время, Свет и Тьма не должны были смешиваться в них, как в бессмертных душах тех же людей. Драконы должны были стать расой двух стихий – кто-то брал себе Тьму, кто-то Свет, и при этом они не должны были стремиться уничтожить друг друга.

Адалисса приложила все усилия, чтобы запереть свой Хаос, чтобы он не помешал работе сестёр, чтобы не пустил прахом все старания богинь. Началась работа, кропотливая и тонкая. Сёстры трепетно и аккуратно выплетали образ новой общей расы.

 Что пошло не так? Сёстры где-то допустили ошибку? Или это была пресловутая Судьба, Фатум – неизменный рок, который вмешивается в события по своему усмотрению, и даже демиурги ничего не могут с ним поделать?

Хаос, действительно, никак не дал о себе знать, но вот Тьма… Адалисса не знала и сама – почему это произошло, но Тьма стала преобладать в драконах. Белые драконы, полностью светлые создания, были уничтожены их же сородичами за слабость всего в течение нескольких поколений. Золотые… обладали крупицами Света и в их характере было много черт, присущих лишь Свету, но и они, в конечном счёте, предпочли Тьму, оставив себе, лишь то, что не мешало им существовать среди жестоких и воинственных Красных и Чёрных драконов. Так, раса драконов стала тёмной.

Дайона была в гневе. Она хотела обвинить сестру в нечестной игре. Но глядя на Адалиссу, видя её искреннюю растерянность, Дайона не решилась высказать сестре претензии. Вместо этого Белая богиня испугалась – вдруг дело в ней? Вдруг, её Свет так слаб, что Тьма Адалиссы с лёгкостью вытесняет её?

Дайона долго сомневалась, но в итоге решилась обратиться к сестре с просьбой о новом эксперименте. Она могла бы провести его одна… но ей было страшно. Страх и сомнения Белой богини стали причиной появления тёмных и светлых эльфов. Богини создали единую расу бессмертных, разделили её на двое, и каждая вдохнула в них свою силу. Свет и Тьма одинаково легко прижились на своих новых носителях. Свет и Тьма были равно сильны.

Но раскол между сёстрами так и не исчез. Они больше никогда не творили вместе. Демиурги коротали время, наблюдая за своими созданиями, создавая небольшие участки пространства, потому, как будучи создателями, они не могли не создавать. Позднее, из этих кусочков начало зарождаться Межмирье.

Время шло. Годы складывались в столетия. Расы развивались, каждая по своему пути. Сёстры-богини ещё больше отдалились друг от друга. Дайона отрешённо наблюдала за своими ангелами и светлыми эльфами.

Адалисса не следила за своими детьми. Ненадолго она заинтересовалась человеческой расой. Её интерес породил новую расу, созданную на основе людей – оборотней. Но они были столь же малочисленны, как анхэвэр, но не обладали их природным безумием, и быстро наскучили своей создательнице.

И единственным собеседником Адалиссы стал Хаос. Хаос шептал Адалиссе, внушал, кричал… Она слушала его, и чувствовала, что меняется под его неумолкаемый говор. Хаос затягивал её, соблазнял, менял… Бывали моменты, когда Адалисса забывала, с чего всё началось – что их было двое, и у неё есть сестра, которую, не смотря ни на что, она любит, что основное её предназначение созидать. Но Хаос шептал о разрушении… И Чёрная богиня с удовольствием вслушивалась в его шёпот. Однажды Хаос взял верх, вошёл в кровь своей носительницы, овладел её разумом…

Никогда Адалисса не чувствовала себя такой свободной. Прошлое померкло, будущее не имело значение. Богиня хотела слушать только собственные желания. Их общие желания с Хаосом. Незримой, она бродила по обитаемым мирам, и ждала, пока её новое безумие, нашепчет ей очередное желание.

Именно в этот период её занесло в вотчину её сестры – на Небеса. Она видела первых единоличных созданий своей сестры, и находила их скучными. Пока ей на глаза не попался один из серафимов. Слишком гордый, по сравнению со своими белокрылыми собратьями, слишком независимый. Это был Люцифер.

Этот ангел понравился Адалиссе, и она соблазнила его. Чёрная богиня изменила сущность Люцифера, исковеркала всё, что вложила в него Дайона. Свет сменился Тьмой... Надо признать, бывший серафим с удовольствием принял свою новую суть, без сожаления отбросив четыре из шести своих крыльев.

Адалисса подарила свою Тьму тем, кто пошёл за Люцифером, не ограничившись одним ангелом. Она, без сожаления, извращала творения своей сестры.

Дайона была в ужасе. Она не представляла, что её сестра способна на такое. Она чувствовала себя преданной дважды – своей любимой сестрой, и своими детьми. Их было не много, ангелов предавших её, меньше сотни. И всё равно, это стало серьёзным ударом для Белой богини. И Дайона заявила, что она никогда не сможет простить предательства сестры.

А у Преисподней появились новые хозяева – Верховные демоны, во главе с повелителем Люцифером.

Этот переворот, как ни странно, насытил внутренний Хаос Адалиссы. И усмирив свои безумные желания, Чёрная богиня смогла обернуться и посмотреть на всё, что сотворила. Она жалела о боли, которую причинила Дайоне. Но, как ни странно, не жалела о том, что сделала с её ангелами. В конце концов, они сами захотели её Тьмы, и приняли её добровольно.

Но через какое-то время, Адалисса пришла к мысли, что ей необходимо держаться, как можно дальше, от сестры. Потому что… она её любила. И она боялась, что из-за влияния Хаоса, может сделать что-то, что окончательно всё разрушит между ними.

Адалисса знала, что, не смотря на слова Дайоны, о том, что она никогда не простит сестру, Белая богиня однажды придёт с предложением мириться. Чёрная сестра знала это, потому, что ей самой хотелось этого больше всего. Ведь они были созданы, чтобы быть вместе – в постоянном противостоянии, но всегда вдвоём.

Так и случилось. Поборов собственную гордость и обиду, Дайона разыскала Адалиссу. Им обеим было тяжело друг без друга, и Белая сестра решила сделать первый шаг. Но Адалисса оттолкнула её, сделав вид, что ей всё равно и она совсем не страдает. Что ей это не нужно. И что она ни о чём не жалеет и Дайона ей не нужна. Дайона ушла. Но сестёр тянуло друг к другу с невообразимой силой. Две противоположности… два демиурга… друг без друга они не могли.  И Адалиссе пришлось признать, что она не может полностью оградиться от сестры. Что она не может не тянуться к ней, как бы сильно ей не хотелось обратного.

Поэтому, медленно, очень медленно, но отношения между сёстрами всё же восстанавливались. В них не было прежней легкости, в них было напряжение и подозрительность. Но даже демиурги не могли противиться своей природе. Дайона старалась забыть, что сотворила сестра с её ангелами, а Адалисса опасалась, что Хаос когда-нибудь снова даст о себе знать.

В мирах всё взаимосвязано. Словно чувствуя охлаждение между сёстрами, утрачивало стабильность и их общее творение – Врата Бездны. Надёжная твердыня, запирающая их первых детей, которых нынешние расы звали Древними, казалось утрачивало свою крепость. Адалисса восприняла это, как дурной знак. Первым её порывом было поговорить с сестрой, но она быстро отогнала его. Было ясно, что вместе они уже не смогут создать ничего путного. И Адалисса решила действовать сама – в конце концов, это её Хаос свёл с ума их первых детей, и это она настояла на том, чтобы не уничтожать, а запереть их.

И Чёрная богиня создала ключ, который дополнительно запирал Врата. Адалисса создала его из двух частей – из двух живых существ. Из Света, рождённого Тьмой и из Тьмы, рождённой Светом. Аббадон и Кэтэрина. Чёрная богиня не знала и сама, как она смогла создать существо, в котором не оказалось ни Тьмы, ни Хаоса. Только Свет… Может потому, что бабочка, изначально, была светлым созданием? И вмешательство в её судьбу Адалиссы не смогло это изменить? Или ключевую роль сыграла любовь бабочки к Самаэлю? Чтобы не стало причиной, а у Адалиссы был ключ. Ключ, состоящий из двух настолько разных созданий, что вероятность их встречи была, практически, невозможной. Но, тем не менее, она произошла. Позже, Адалисса решила, что это – проделки Судьбы. Что чтобы она не делала, она не может изменить того, что должно произойти. И законы её собственной Вселенной дают ей это понять.

Она полюбила девочку, ставшую половинкой ключа, полюбила так нежно и трепетно, как, казалось, неспособна была любить вообще. Это было краткое время покоя и счастья, когда она жила со своей дочерью в маленьком красивом мире, созданным Адалиссой специально для этой девочки. Для её любимой Кэтэрины.

Но Адалисса недооценила ненависть ангела. Соблазнённого ею же светлого ангела, превращённого в очередного Верховного демона. Адалисса нарекла его демоном Бездны и Разрушения. Она показала ему наслаждение всеми возможными пороками. Но оставила его, как только вторая половина ключа – безотказный инструмент – была создана. И этого он ей не простил.

Чёрная богиня не могла представить, чтобы её светлая нежная Кэтэрина смогла влюбиться в жестокого эгоистичного Аббадона. Но новоявленный демон оказался превосходным актёром, и легко заморочил малышке голову.

Тогда, в первый раз, Адалисса смогла предотвратить открытие Врат Бездны. Пусть ценой этого и стало её физическое тело, которое она потом восстанавливала несколько тысяч лет. А когда она вернулась… с ней вернулся и Хаос.

Как и когда-то, перед искажением Люцифера, Хаос начал шептать Адалиссе… Он начал внушать ей, что всё, созданное раннее ей и сестрой – было неудачей, ошибкой. Что всё нужно уничтожить и создать заново! Адалисса разрывалась от противоречий – создать заново, это звучало соблазнительно... Хаос был частью её самой, ей сущностью. Но она также понимала, что Дайона будет против. И оказалась права. Дайона высказалась очень резко и заявила, что не позволит Адалиссе уничтожить всё то, что они создали. А Хаос продолжал говорить… Адалисса понимала, что не сможет долго сопротивляться этому. Что пройдёт время, и она сделает то, чего желает Хаос, потому, что сама начнёт желать того же. Что она, вновь, предаст сестру, расстроит её… и что Чёрная богиня становится смертельной опасностью для своей же Вселенной.

«Хаос… однажды мой Хаос возьмёт надо мной верх, окончательно и бесповоротно. Тогда я сама же открою Врата…». Осознав это, Адалисса начала искать способ, как это предотвратить. Она нашла человека в мире людей – Лекса Мейснера – и вложила в него магию, которая могла остановить Хаос на время. В том случае, если её сила полностью выйдет из-под контроля. Она не знала – поможет ли это при худшем раскладе, но… она должна была сделать хоть что-то.

А потом, Хаос смог на какое-то время, овладеть сознанием Адалиссы. Совсем ненадолго – этого хватило, лишь на то, чтобы уничтожить один человеческий город. Этот город был игрушкой Дайоны. Белая богиня, как и Чёрная, в своё время, заинтересовалась человеческой расой. Она выбрала маленький город, она взяла его под покровительство. Дайона была уверенна, что сможет повернуть всех жителей города к Свету. Но люди оказались слишком своенравны и противоречивы. Зачастую они сами не знали, чего хотели. Небольшой городок стал землёй обетованной для своих жителей, и всё равно, даже там находились те, кто обращались к Тьме.