Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)

Глава 31

Глава 31

Портал вывел нас в пустынную местность. Я огляделась – небо в чёрных и серых разводах, утоптанная до каменного состояния желтовато-бурая земля, прямо перед нами какие-то руины: две полуразрушенные стены из грубого серого камня, несколько таких же серых колон: одна стояла, подпирая несуществующий свод, три валялись на боку, и были частично расколоты. Межмирье.

– Явилась!

На одной из поваленных колон сидел Айорверт. А перед ним на земле, поджав под себя ноги, сидела Аккэлия. При взгляде на неё, у меня сжалось сердце. На девочке была короткая спальная сорочка из серебристого шёлка, и такие же шортики – демонесса спала, когда похититель явился за ней. Чёрные крылья сложены и плотно прижаты к спине, словно малышка хотела стать ещё меньше. Длинные волосы Аккэлии были намотаны на кулак эльфа, а у её тонкой шеи он держал узкий длинный кинжал. Лезвие чуть заметно светилось ровным опаловым светом – кинжал, явно был непростым. Лицо Келл было совершенно отрешённым, и только тревожно блестящие тёмные глаза, да чуть подрагивающие губы выдавали её страх.

Злой взгляд Айорверта переместился с меня на Криса, затем на Ориана, и снова вернулся ко мне.

– Я надеялся, что ты придешь одна, – произнёс эльф. – Кто это ещё? Твоя прислуга?

Я ощутила, как напрягся Ориан, и услышала, как тихо зарычал Крис.

– Мои сыновья, – ответила я, и он дёрнулся от моих слов, как от удара.

И с какой-то непонятной мне яростью окинув их взглядом, процедил сквозь зубы:

– Зачем они здесь? Впрочем, неважно. Твои выродки всё равно ничего не смогут сделать.

Я почувствовала непроизвольное раздражение – я не любила, когда в моём присутствии оскорбляли моих детей. Но почти сразу заставила себя успокоиться, бросив предостерегающий взгляд на Криса, который явно собрался ответить эльфу похожей «любезностью». За Ориана я не беспокоилась – сын повелителя знал, когда нужно промолчать.

– Ты хотел, чтобы я пришла? Я здесь. Отпусти Аккэлию.

– Отпустить? – он чуть дёрнул Келл за волосы, но та не издала ни звука, лишь поморщилась. – Знаешь, Кавэлли, я до конца не верил, что ты всё же придешь за ней. Неужели, эта бесполезная тварь что-то значит для тебя?

– Кто здесь еще тварь? – не выдержав, прошипел Крис.

Я смотрела на этого озлобленного эльфа, и никак не могла осознать, что это мой сын. Мой и Кая… Кая, которого он же сам и убил. Какая чёрная ирония.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Для начала – правду, – последнее слово он, как будто, выплюнул. – Великая Светлая Матерь сказала мне… Но я хочу услышать это от тебя, Милена Кавэлли.

«Понятно. Дайона рассказала ему, что я его мать». Вот только глядя в его глаза, я поняла, что ему очень хочется услышать опровержение. Я перевела взгляд на Келл. Дочка тревожно смотрела на меня, не рискуя шевелиться. «Я могу солгать ему, только он уже поверил Дайоне, хоть и не признаётся в этом себе. Если я скажу, что его Светлая Матерь солгала ему… Нет, слишком близко его кинжал от горла Келл…».

– Я – твоя биологическая мать, Айорверт, – сказала я. – Ты – мой сын, рождённый от человека.

Его лицо болезненно скривилось, голубые, с золотыми искорками глаза, потемнели.

– Мать? – едва ли не прошипел он. – Ты смеешь называть себя матерью?! Злобная циничная тварь, что ты знаешь о значении этого слова?!

Я слегка растерялась, не совсем понимая, к чему он ведёт.

– Что за бред он несёт? – озвучил моё недоумение Крис.

– Ответь мне, Кавэлли, – снова заговорил Айорверт, и голос его звучал поразительно спокойно. – Зачем ты пришла сюда? Зачем пришла за этой… демонессой?

– Что за странный вопрос? – ответила я. – Она – моя дочь. Ты похитил её, и держишь нож у её шеи. Как ещё я должна была поступить?

– Ты – демон, – не унимался Айорверт. – Ты – демон, а эта девчонка – «пустая». Зачем она тебе?

Я вздохнула. Объяснять светлому созданию, что я, демонесса, люблю своих детей – пустое дело. Он всё равно не поверит. Никто в это не верит. Тем не менее, я ответила:

– Аккэлия – моя дочь, и я люблю её. Я знаю, тебе в это сложно поверить, но я люблю своих детей…

Айорверт расхохотался. Зло, неприятно, как-то истерично. Я напряглась. Честно сказать, я не знала, как мне относиться к нему, как говорить с ним. Я не представляла, что наговорила ему Дайона, и боялась, что каждое моё словно может стать роковым для Келл. А самое страшное, что, несмотря на это, я никак не могла искренне пожалеть, что не убила его, когда он был в моей власти. Я не могла пожалеть о том, что отпустила того, кто держал нож у шеи моей дочери.

– Любишь?! Любишь своих детей! – издевательски повторил Айорверт. – Как это мило! Тогда, объясни мне, почему этой твоей любви не хватило на твоего первого сына? Почему твоей любви не хватило на младенца, которого ты бросила в Светлом лесу, на пороге начинающейся бойни?

– О чём ты говоришь?

– Не прикидывайся дурой, Кавэлли! – практически зарычал эльф, и дёрнул рукой, которой сжимал волосы Аккэлии. Она приоткрыла рот, словно хотела вскрикнуть, но с её губ не сорвалось ни звука. – Светлая Матерь рассказала мне всё! Всё! О том, что ты забеременела от человека. О том, что он хотел забрать этого ребёнка в мир людей, и принудил тебя дать клятву, что ты не убьёшь младенца. Но ты не захотела отдать ребёнка отцу. Ты приказала убить того человека, а ребёнка… меня… – его лицо болезненно дёрнулось как от пощёчины. – Меня оставила в Светлом лесу перед тем, как начала бойню. Меня нашёл Лиминдэль, по зову крови своей сестры, которую ты истязала, по приказу своих Верховных хозяев! Лиминдэль спас меня, пожертвовал своим бессмертием и родным миром, обратил в светлого эльфа, дал мне новую жизнь! – Айорверт едва ли не кричал. – И я хочу знать, как такая злобная и циничная тварь, как ты, так поступившая с одним своим ребёнком, может вдруг полюбить другого – «пустого», который родился лишь для того, чтобы умереть?!

А я слушала его, и мне хотелось кричать от злости и досады. Что эта Белая сука наплела ему?! Как эта озлобленная реликтовая тварь, которая, не иначе, как в насмешку, называлась Светлой, извратила факты моей жизни! Мне хотелось отбросить все остатки своего самообладания, и закричать, что я не бросала его! Что всё, что я сделала, было для того, чтобы спасти его! Что когда он был моим ребёнком, пусть ещё и не рождённым, он был для меня дороже моей собственной жизни. А его Светлая Матерь – просто лживая мстительная сука, которая не могла смириться с тем, что её время прошло.

Может быть, не держи он лезвие у шеи Келл, я позволила бы себе эту слабость. Но Айорверт сам был взвинчен до предела, и лишние эмоциональные всплески были сейчас ни к чему.

– Ты сказал, что хочешь правды, – спокойно сказала я. – Я скажу тебе правду. Но ты должен быть готов к тому, что она будет отличаться от той правды, что рассказала тебе Дайона.

Эльф удивлённо моргнул, и его лицо на миг стало совсем юным. Он удивлённо спросил:

– Кто?

– Твоя Светлая Матерь, – поправилась я.

Он неприязненно дёрнул щекой, словно ему было неприятно, что я произношу имя его божества.

– Говори, – бросил он.

– Отпусти Аккэлию, – вдруг вмешался Ориан. Он говорил спокойно, и его скрытую ярость выдавали лишь вспыхивающие огненно-чёрные глаза. – Ты пришёл за правдой – ты её получишь. Не зачем мучить ребёнка.

– Я пришёл не только за правдой. И ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, дракон, – и кончик его ножа чуть касаясь, скользнул по щеке моей дочери.

Ориан едва слышно хмыкнул, и я его понимала. На самом деле – ситуация была патовая – пока у него Келл, мы ничего не могли сделать. Но как только он навредит ей – Кристиана и Ориана ничего не сдержит.

– Знаешь, эльф, – сказал Ориан. – Ваше племя не чурается грязных фокусов. Но я никогда не слышал, чтобы эльфийские войны прятались за детей.

Айорверт вздрогнул, как от удара, а Крис поддакнул брату:

– Верно. Приёмчик-то вполне себе демонический.

Лицо Айорверта исказилось:

– Это не ребёнок! – он снова дёрнул Аккэлию за волосы, и кончик кинжала слегка поранил ей шею. По бледной коже потекла тонкая струйка крови. – Это – мерзкое отродье Верховного демона… – взгляд эльфа иглами впился мне в глаза. – И шлюхи-полукровки.

Его слова меня не задели. К оскорблениям в свой адрес я уже давно привыкла. Практически каждый представитель светлых рас считает своим долгом назвать меня шлюхой, похоже, искренне считая, что этим меня можно задеть. Меня больше взволновала кровь на шее Келл. И рычание, вырвавшееся меж стиснутых зубов Ориана. И шипение Криса.

– Достаточно! – сказала я.

Я чувствовала, что и дракон, и демон, и эльф были на взводе. Ещё одно неосторожное слово, и кто-то из них сорвётся. И не важно, кто это будет – всё равно, первой пострадает моя Келл.

Я посмотрела на дочь. Она заметно дрожала. «Бедная моя девочка. Почему Айорверт пришёл именно за тобой? Только потому, что ты не можешь защитить себя?».

И я заговорила. Как можно суше, как можно короче, рассказывая события более чем двадцатилетней давности. Как я считала себя человеком, и как любила человека. Как стало известно, что я – демон. Как стала женой повелителя драконов, и потеряла всё, что мне было дорого в мире людей. Как не хотела жить, но ребёнок от любимого человека удерживал меня от необдуманного шага. Бал демонов, несчастная эльфийка, её вырезанные глаза, встреча с её братом. Предсказание ясновидящей и Светлый лес. Ритуал, и цена, которую заплатили я и Лиминдэль.

Я строго излагала факты, уделяя каждому событию по два-три предложения. И следила за эмоциями Айорверта. Он был совсем молод, и совершенно не умел скрывать их. Да и не пытался делать это – недоверие, упрямство, отвращение, изумление, снова недоверие… Выражения его лица сменялись, как узоры в калейдоскопе.

Когда я замолчала, над высушенной равниной повисла тишина. Я чувствовала, как Крис и Ориан переглядываются у меня за спиной. Видела, что Келл, забыв на время свой страх, внимательно слушает мою исповедь. Видела взгляд Айорверта. Мечущийся, недоверчивый, почти испуганный. Что бы не рассказала ему Дайона, это явно отличалось от моей версии. И теперь он пытается решить, кому верить. Своей богине, Светлой Матери… или ненавидимой всю жизнь демонессе. Какой абсурдный выбор.

Я встретила взгляд его голубых с золотом глаз, и поняла – всё бесполезно. Для Айорверта поверить мне – значит поставить слова «тёмной твари» выше слов его богини, предать своего наставника, и память тех, кто был убит в Светлом лесу. Все эти мысли читались на его молодом лице, как строки в открытой книге.

И все его заявления о правде – пустой звук. Поверить – значит понять. А понять – почти простить. Для чистокровного эльфа простить демона – значит утратить собственный свет. Айорверт уже решил для себя, какая она – его правда, и чтобы я не сказала, он объявит это ложью.

– Как ты смеешь, – его лицо скривилось от гнева. – Марать поступок Лиминдэля своей гнусной ложью?! Как ты смеешь принижать его жертву, заявляя, что тоже что-то потеряла? – его голос становился всё громче. – Лживая шлюха, ты думаешь, я поверю, что ты способна хоть чем-то пожертвовать?..

– И ради этого ублюдка ты отдала часть души? – услышала я злобное шипение Криса за своей спиной.

Но Айорверт не услышал его слов, оглушённый собственной яростью:

– Демон, который любил человека?! Демон, который отдал часть души, чтобы спасти своего ребёнка от смерти?! В подобные сказки не поверят даже сопливые дети!

Его глаза иглами впились в моё лицо, и на миг мне стало казаться, что от этого взгляда остаются вполне реальные раны на коже.

– Я очень надеюсь, что ты действительно любишь эту девчонку, – рывком за волосы Айорверт поднял Келл с колен на ноги. Девочка вскрикнула, а у меня похолодела кровь. Руку с кинжалом он держал у самой её шеи. – Я хочу увидеть твой взгляд, и услышать твой вой, когда убью её на твоих глазах…

Извечная ошибка молодости. Болтливость. Юность всегда не сдержана на пафосные речи. Если бы Айорверт просто сделал то, что хотел – всадил бы лезвие в шею моей дочери – он мог бы и увидеть мой взгляд, и услышать мой вой… Но ему захотелось красивостей, захотелось громких слов, которые, по его мнению, должны были войти в историю. Он упустил момент, сосредоточив внимание на мне и моих сыновьях, и первый шаг сделала его жертва. Неожиданно сбросив с себя нервное оцепенение, Аккэлия ухватила эльфа за руку с кинжалом, и укусила его за запястье. Эльф взвыл, скорее от удивления, чем от боли. Он дёрнул девочку за волосы, стараясь отцепить, но демонесса лишь сильнее стиснула челюсти, впиваясь зубами в плоть. По руке Айорверта заструилась кровь. Он сильнее дёрнул её волосы, одновременно дёргая рукой вверх, и Акэллии пришлось выпустить его. Эльф зло швырнул девочку на землю, и… Меня обдало потоком воздуха – это Ориан, улучшив момент, сорвался с места. Он метнулся к Айорверту, на ходу ударяя его кулаком в грудь, отбрасывая прочь. Выроненный эльфом кинжал зазвенел по камням. Не останавливая движения, Ориан словно в танце, наклонился, одной рукой подхватил с земли Келл, и, продолжая разворот, крикнул:

– Крис!

Демон шагнул вперёд, и дракон буквально перебросил девочку ему в руки, и снова обернулся к вскочившему на ноги эльфу. Крис отскочил назад, бережно прижимая сестрёнку к себе.

– Келл! – я бросилась к дочери, выхватила её из рук сына, прижала к себе. – Девочка моя, ты не пострадала?.. Ты в порядке?!

Демонесса несколько раз кивнула, но я чувствовала, как она дрожит. Её губы и подбородок были испачканы кровью Айорверта.

– Мама, – вдруг жалобно выдохнула малышка, и уткнулась мне в плечо, обхватив руками за шею.

– Всё хорошо, моя маленькая, тебя больше никто не тронет, – я обняла дрожащую Келл, сама уже смотрела на поднявшегося на ноги эльфа.

Тот тряхнул головой, отбрасывая с лица длинные волосы. Устремил злобный взгляд на меня. Казалось, он готов ринуться ко мне, чтобы вырвать Келл из моих рук. Но на его пути стоял Ориан.

– Ты похитил мою сестру и угрожал ей, – медленно произнёс дракон. – Ты оскорбил мою мать. За это я должен был бы убить тебя… Но, – Ориан замолчал, бросив на меня короткий взгляд через плечо. Снова посмотрел на Айорверта. – Твори портал и уходи.

– Ты спятил?! – опешил Крис.

– Убирайся, – не обращая внимания на брата, продолжил Ориан. – И не смей больше появляться в жизни моей матери.

– Ориан, ты что несёшь? – не унимался Кристиан. – Мама уже однажды отпустила его! Видишь, что из этого вышло? Хочешь дать ему новую возможность убить…

Договорить Крис не успел. Хищным росчерком сверкнул узкий меч, молниеносно выхваченный из заспиных ножен Айорвертом. Эльф атаковал стремительно, как змея. Но реакция Ориана оказалась безупречной. Сталь узкого эльфийского клинка наткнулась на широкий двуручный меч дракона.

– Не смей делать мне одолжение, дракон! – прошипел Айорверт, отскакивая, после первой атаки. – Я пришёл за жизнью соплячки, и я её заберу…

– Ты сам этого захотел! – прорычал Ориан, мгновенно впадая в боевую ярость.

И атаковал в ответ. У меня перехватило дыхание. Я знала способности Ориана – этот выпад должен был стать последним для Айорверта. Но тот отбил атаку, и следующую… и сам перешёл в нападение. Это было невозможно – не мог молодой эльф, каким бы искусным бойцом он ни был, выстоять против сына повелителя драконов!

– Чего Ориан с ним возится? – Крис с недоумением смотрел на поединок, которого в принципе не должно было быть.

– Дайона, – произнесла я, кожей ощущая знакомую и такую ненавистную энергию, которая, словно волна накатывала, когда эльф наносил очередной удар. – Она накачала Айорверта силой…

От этого понимания мне стало страшно. Да, Дайона ослаблена, лишена физического тела, большей части своих сил и заперта в мире сновидений… Но всё равно – она богиня, демиург… Она создательница, а Ориан – создание. Каковы его шансы победить её? Крис беспокойно топтался на месте. Я видела, он хочет ринуться в схватку и помочь брату. Но он прекрасно знает, как опасно влезать в поединок двоих, в котором замешаны не только сталь, но и магия.

Я спустила Келл с рук, поставив её на землю. Девочка разжала руки, хотя я чувствовала, с какой неохотой она это сделала. Но Келл теперь была в безопасности. А вот Ориан…

Айорверт бился с драконом на равных, и это пугало меня. Клинки сходились и расходились вновь, звон стали не умолкал ни на секунду. И магия… злая боевая магия гудела в воздухе. Ориан почувствовал, что его противник пользуется не своей силой. Что кто-то несравненно более могущественный укрыл его своей защитой. И молодой дракон старался пробить её, вымотать эльфа, заставить его сбиться с шага – сделать хоть что-то, чтобы получить преимущество. Но сила Дайоны оказалась непробиваема. И, как мне показалось, Ориан начал уставать.

Я ощутила, как в моих руках плотнеет стальное древко Проклятья Света. Моё демоническое оружие материализовалось, казалось, раньше, чем я подумала об этом. С демоническим оружием можно влезать в любой поединок. Я сделала шаг вперёд, и замерла. Что я собиралась делать? Применить Проклятье Света против Айорверта? Убить этого мальчишку, который виноват лишь в том, что родился не в том мире, в котором должен был, и позволил заморочить себе голову белой реликтовой твари? После того, как я сделала всё, чтобы спасти его?

«О чем ты думаешь, дура?! – попыталась я разозлиться на себя. – Он хотел убить Келл, он сражается с Орианом! Какая разница, почему он это делает?! Он – эльф. Он ненавидит тебя. Он – враг!».

Ориану удалось преломить ситуацию – он стал стремительно теснить Айорверта. И я с какой-то глупой надеждой поверила, что мне не придётся вмешиваться. На лице эльфа появилось смятение, а затем оно исказилось злобой. Он с силой отбил очередной удар дракона, и выбросил вперед свободную руку. Меж его длинных пальцев сверкнула короткая белая вспышка, словно разряд молнии. Белый сверкающий сгусток метнулся Ориану в лицо. Тот вскинул руку, защищая глаза, но это не помогло – сгусток затрещал и словно взорвался. Ориан вскрикнул и попятился, прижимая ладонь к глазам. Довольно оскалившийся Айорверт шагнул к нему, снова занося меч.

Коротко и пронзительно вскрикнула Аккэлия.

– Мама, убей его! – заорал Крис.

А я стояла. Словно парализованная, не в силах шевельнуться. Разум метался дурной испуганной птицей, и тело напрочь отказывалось подчиняться ему.

Эльф опустил узкий сверкающий клинок. Вопль застыл у меня в горле.

– Ориан! – закричала Келл.

Дракон, ослепленный, отмахнулся мечом наугад, и ему удалось отвести удар эльфа, который должен был снести Ориану голову. Лезвие неуклюже ушло вниз, глубоко полоснув Ориана по груди. Колени дракона подогнулись…

«Да что со мной такое?! Почему я не могу пошевелиться?! Почему моё тело не слушается меня?! Почему я стою и смотрю, как один мой сын заносит меч над головой другого, хотя я прекрасно знаю, кого должна защитить?!».

– Мама! – снова услышала я крик Кристиана.

И оцепенение, наконец, спало с меня. Но сделать я ничего не успела – коса исчезла из моих рук. Как в каком-то дурном сне я смотрела, как Крис с Проклятьем Света в руках в три огромных прыжка подскочил к эльфу. Айорверт уже опускал меч, стремясь нанести Ориану последний удар… Коса, сверкающим кругом, сверкнула в руках моего младшего сына. Брызнула кровь. Раздался крик. Правая рука Айорверта с зажатым в пальцах мечом упала на сухую землю, конвульсивно подёргиваясь.

Почему-то первой, и самой навязчивой оказалась мысль о том, что демоническое оружие подчиняется только своему владельцу. И я всё ждала, что моя коса сейчас обернётся против Криса, но тот уверенно держал её в руках, стоя между эльфом и старшим братом.

Айорверт не веря уставился на собственную руку, отсечённую чуть выше локтя. Попятился назад, поднимая вторую, в ладони которой снова зарождался сверкающий сгусток. Но Крис снова взмахнул косой, лишив эльфа и второй руки. Айорверт, наконец, ощутив боль, закричал – отчаянно и горько. Этот крик окончательно привёл меня в чувство, и я бросилась вперёд. Но только не к эльфу.

– Ориан! – я упала на колени рядом с сыном. – Ориан, что с тобой? Посмотри на меня!

Да, я видела. Что он был ранен, рана глубокая. Но мой сын – чёрный дракон, для него эта рана должна была быть лишь досадной неприятностью.

– Ма… ма… – с трудом прохрипел Ориан, поднимая на меня глаза.

Я едва подавила собственный крик – его глаза, всегда огненно-чёрные, как лава и тьма, сейчас были словно затянуты какой-то серебристой плёнкой. Он прижимал ладонь к ране на груди – между пальцев сочилась тёмная кровь, а края раны как будто окутывал серебристый туман – едва заметный, но явственный.

– Ты! – это был даже не крик, а вой.

Я повернула голову. Айорверт смотрел на меня затуманенными от боли и ненависти глазами. И ещё в них явственно мелькало безумие:

– Ты… Это всё ты… Будь ты проклята… Ты не моя мать!

– Да заткнись уже! – прорычал Кристиан, снова взмахивая моим оружием.

Путаясь в длинных светлых волосах, как в паутине, голова Айорверта покатилась по сухой земле межмирья, разбрызгивая красную кровь из обрубка шеи. Обезглавленное безрукое тело ещё стояло на ногах пару секунд. Сделало неуверенный шаг, и рухнуло навзничь. Но этого я уже не видела – стоящий на коленях Ориан начал заваливаться на бок. Я попыталась удержать его, но молодой дракон был слишком тяжёл для меня. Он упал, дыхание его было тяжёлым, затянутые пеленой глаза закатывались под веки.

– Ориан! – закричала я.

Но паника не успела завладеть мной полностью – чуть поодаль, едва слышно потрескивая рвущимся воздухом, открылся портал, из которого вышел Ферокс. Он быстро огляделся, окинув взглядом Криса с косой в руках, тело эльфа, Келл, испуганно замершую в стороне, меня… И не говоря ни слова шагнул к Ориану, опустившись рядом с ним на колени.

– Ферокс… – начала я, но дракон лишь махнул на меня рукой, призывая не мешать.

Я послушно замолчала, с тревогой глядя, как он переворачивает сына на спину. Ферокс отвёл ладонь Ориана от его раны, провёл пальцем по окровавленному краю. Теперь я точно видела сочащийся из раны серебристый туман. Туман словно налип на пальцы дракона, и Ферокс брезгливо поморщился. Дракон всмотрелся в затянутые серебристой плёнкой глаза сына, и невнятно ругнулся. Он поднёс своё запястье ко рту, и зубами разорвал вену. Кровь закапала тяжёлыми тёмными каплями. Ферокс приложил рану к губам Ориана.

Мне стало совсем страшно. Ориан сильный, и если потребовалась кровь его отца, значит ранение более чем серьёзно. Я хотела спросить об этом мужа, но не решилась отвлекать его.

Кровь Ферокса текла в рот Ориана, и вытекала с уголка губ. Сперва он только хрипло дышал, и хоть глаза его были открыты, мне показалось, что он потерял сознание.

– Ориан! – Ферокс встряхнул его за плечи. – Давай же, пей!

Это подействовало. Молодой дракон словно очнулся, дёрнулся всем телом, и стал пить кровь отца, прижавшись ртом к ране, пока она не затянулась. Пелена с глаз не пропала, но вроде бы потускнела, и дыхание Ориана выровнялось, он больше не хрипел.

Ферокс выпрямился, поднял сына на руки, и всё так же, не говоря ни слова, стремительно ушёл тем же порталом, каким явился на эту пустошь. Я хотела броситься следом, поднялась на ноги, но вдруг вспомнила…

– Келл! – я обернулась. Дочка стояла там, где я её оставила. Она нервно обхватила руками худенькие плечи, её длинные чёрные волосы развевал сухой ветер межмирья. Я почти бегом бросилась к ней, подхватила на руки. – Маленькая моя…

– Мама, – тревожно произнесла девочка, обнимая меня за шею. Её губы и подбородок всё еще были в крови Айорверта. – Ориан… Что с ним?

– С ним всё будет хорошо, – уверенно ответила я.

Куда более уверенно, чем чувствовала на самом деле – перед моим взором всё ещё стояли его затянутые серебристой пеленой глаза.

– Да что ему сделается, ящеру толстокожему?! – к нам подошёл Кристиан.

Он ухмылялся в своей обычной манере, но его карие с рубиновыми искрами глаза, были тревожны. Он боялся за брата, но стремился рассеять страхи младшей сестры, которая и без того уже натерпелась. Но Аккэлия только сильнее нахмурилась. Посмотрела на обезглавленное тело.

– Мы можем уйти отсюда? – спросила она.

– Да. Конечно.

Я посмотрела на портал Ферокса, но он уже закрылся. Я повернулась к сыну:

– Крис, откроешь нам портал в Реншаар?

– Угу, – тот кивнул, задумчиво глядя на косу, которая медленно истаивала в его руке. Оружие получило свою кровь, и теряло материальность.

«А ведь Проклятье Света слушалось его» – подумала я. И тут же забыла об этом – мои мысли вернулись к Ориану. Что же сотворил с ним Айорверт?

Крис открыл портал, и прошёл в него первым. Я с Келл на руках отправилась следом. Но перед тем как войти, остановилась и посмотрела на тело Айорверта, и на его отрубленную голову. Его остекленевшие глаза были открыты. Они смотрели на меня со смесью осуждения, неверия и страха. А в моей голове вдруг раздался голос, произносящий слова, которые я слышала больше двадцати лет назад:

«С тобой твоего ребёнка ждёт лишь смерть. В любом мире… Где бы ты не была… Он не выживет с тобой…».

Пророчество слепой ясновидящей сбылось. Мой ребёнок оказался рядом со мной… и его настигла смерть. Я ощутила болезненный спазм в сердце. Это ощущение уже стало почти привычным.

– Мама?

Я посмотрела в тёмные глаза дочери. Странная штука – жизнь. Отца Айорверта я любила всем сердцем, и он полностью отказался от всего, чтобы иметь возможность быть рядом со мной и защищать меня. Отец Аккэлии причинял мне лишь боль и страдания, его я ненавидела. Но Айорверт стал моим врагом, а Аккэлия – любимым ребёнком.

– Всё в порядке, малышка, – вздохнув, я покрепче прижала к себе Келл, и шагнула в портал.

* * *

Портал Кристиана привел нас в Игровую – единственное место в Реншааре, куда он мог открыть портал в любое время, и не особо напрягаясь. В Игровой, к моей несказанной радости обнаружилась Лерден. Надо ли говорить, что наше явление удивило драконессу. Я попросила Криса рассказать Лер, что произошло, а саму Лерден – позаботиться о Келл.

Я же отправилась к покоям Ориана, надеясь найти там и сына, и мужа. И не ошиблась. Когда я вошла, Ориан, ещё в полубессознательном состоянии, лежал на своей постели, обнажённый по пояс, и чудовищная, как мне показалось, рана краснела на его смуглой коже. Над моим сыном склонился глава Золотых драконов. Рядом с ним стояла золотоволосая драконесса, с таким же невозмутимо-отрешённым лицом, как у самого Килгара.

– Ориан! – я хотела броситься к сыну, но меня тут же перехватил Ферокс, сказав:

– Нет, Милена, – я привычно вздрогнула от звука собственного имени в устах дракона. – Не вмешивайся сейчас.

– Ориан… – я с мольбой посмотрела на мужа. – Он же не…

Я боялась закончить фразу, но мне и не пришлось это делать. Ферокс покачал головой:

– Нет, его жизнь вне опасности, – сказал он, и тяжело добавил. – Теперь.

Я с облегчением выдохнула, и стала терпеливо дожидаться, пока Килгар закончит. Попутно я отгоняла от себя запоздалый, но навязчивый страх – что было бы, не опереди меня Кристиан? Успела бы я защитить Ориана, остановить последний удар Айорверта? Или моё тело снова подвело бы меня?

Килгар подал знак драконессе, и та стала подавать ему широкие ленты бледно-голубой ткани. Золотой дракон ловко накладывал их на рану, сооружая повязку. А на самой ткани одна за другой вспыхивали алым цветом руны.

Когда Килгар закончил и выпрямился, на его лбу блестели мелкие капли пота. Сам он выглядел усталым, но удовлетворённым собственной работой. Повернувшись к нам, он, наконец, заметил меня, и почтительно поклонился:

– Приветствую вас, повелительница…

– Что с моим сыном? – прервал его Ферокс.

– Честно говоря, раньше мне не доводилось видеть подобного, – признал дракон, извлекая из складок своего широкого одеяния платок, и осторожно промакивая вспотевший лоб. – По всему выходит, что его ранили чистым светом, обращённым в некую субстанцию, которая попала в кровь… – он покачал головой, – Этот свет действует как смертельный яд для тёмного создания, разрушает его плоть и сущность. Но у господина Ориана сильный организм, и вы, повелитель, очень вовремя дали ему свою кровь. Это помогло ему удержаться в сознании, и противостоять враждебной силе. Мне удалось нейтрализовать основную угрозу, с последствиями господин Ориан справится сам… – тут Килгар позволил себе лёгкую усмешку. – Конечно, если будет соблюдать мои рекомендации, и не ввяжется в очередную схватку со светлым созданием хотя бы ближайшие пару суток.

– Когда он очнётся? – спросил Ферокс.

Килгар задумчиво потёр висок, окинул взглядом Ориана, и уверенно ответил:

– Самое большее – через час.

Пока я слушала золотого дракона, мне удалось вернуть себе привычное равнодушное спокойствие – спрятаться за свою ледяную маску. И когда муж повернулся ко мне, я смогла спокойно встретить его тяжелый взгляд.

– Пойдем, – сказал он мне. – Поговорим.

Я кивнула, и вышла следом за ним в смежную со спальней комнату. Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной, сложил руки на груди, сумрачно посмотрел на меня.

– А теперь я хочу знать, что там произошло, и кто сотворил это с моим сыном?

«С нашим сыном» захотелось поправить мне, но я смолчала. Почему-то на фоне того, что я собиралась рассказать, это замечание казалось мне неуместным.

– Эльф, – ответила я. – Светлый эльф.

Обезличивая Айорверта, я старалась подготовить себя к разговору. Потому что знала, чем больше я расскажу, тем больше у Ферокса будет возникать вопросов.

– Светлый эльф? – дракон прищурился. – Какой-то остроухий едва не убил моего наследника?! Извини, Милена, но я в это не верю. Любого из них Ориан размазал бы по этой проклятой пустоши, не замарав рук.

– Всё не так просто, – вздохнула я, соображая, с чего следует начать. И решила начать с главного. – Этот эльф был моим сыном. Моим и Кайомы Макфея. Тот, которого я оставила в Светлом лесу.

– Что?! – тяжесть взгляда сменилась изумлением. – С чего ты это взяла? Ритуал очищения крови убирает все следы родства. Ты не можешь знать, что этот эльф – твой сын.

– Сама бы я этого и не узнала, – кивнула я. – А вот Дайона знала точно. Это она привела его ко мне. Только использовала это не как награду, а как месть за то, что я отказалась помогать ей…

– Допустим. Но это не объясняет, как он смог победить Ориана, – Ферокс посмотрел мне в глаза, и взгляд его снова стал мрачен. – Вот что, расскажи-ка мне всё с самого начала. Откуда взялся этот эльф, при чем тут Дайона, и как вы все оказались в межмирье?

Я вздохнула, и начала рассказ. С того момента, как Драйк сообщил мне о пленённом эльфе. Я рассказывала обо всём: о мести Дайоны, о своём сыне, о своем решении отпустить его… Рассказывала и знала, что я не смогу придумать для себя оправдание тому, почему не защитила Ориана. Ведь, моя связь с Айорвертом оправданием для этого не была. Знала, что после рассказа, сразу же уйду. Чтобы пережить… пережить смерть того, кого я, в сущности-то, и не знала. Того, кто чуть не сломал всю мою жизнь. Того, кто чуть не лишил меня любимой дочери и сына. Перед которым я оказалась… такой слабой. Беспомощной…