Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 73 страниц)

Шаг назад, не отводя глаз от демона Бездны. Шаг. Аббадон смотрит с интересом, но не двигается. Ждёт… ждёт, когда я побегу. Чтобы поймать. Поймать, сломить отчаянное сопротивление… Но я не собиралась просто убегать.

«Я могу здесь вызвать Проклятье Света, – в этом я не сомневалась – я чувствовала это. – Я могу его использовать» – ещё один шаг. Разумеется, у меня и в мыслях не было, что я смогу одолеть Аббадона в реальном сражении. Я не продержусь против него долго. Единственное, что мне могло помочь – это эффект неожиданности. Аббадон – хищник. Он видел во мне сейчас лишь жертву, которая спасается бегством. А от жертвы не ждёшь реального сопротивления. Не ждёшь нападения в ответ. «Если я смогу этим воспользоваться, у меня будет всего одна попытка. И мне необходимо его убить, а не ранить. Единственный способ – снести ему голову моей косой. Если не выйдет… то «жертва» проиграет».

Последний шаг… и я развернулась и бросилась в лес. За спиной я слышала издевательский смех Дайоны. Но на это мне было совершенно наплевать. Прошло несколько секунд… Я чувствовала, что Аббадон близко. «Ещё чуть-чуть… ещё немного, – я приготовилась материализовать свою косу. – Поверь… поверь, что я просто убегаю от тебя!». Я резко остановилась, коса появилась в моих руках в одно мгновение… разворот, лезвие сверкнуло в воздухе и… мимо. А в следующее мгновение Проклятье Света лежало на земле, с лёгкостью выбитое из моих рук.

– Аббадон… Ты погубишь всех нас, – да – я понимала, что демон не воспримет мои слова… понимала, что мне до него не докричаться… понимала, что… сейчас потеряю всё… в том числе, и себя.

«Всё-таки, моя казнь была бы наилучшим решением. Тогда шанс был бы хоть какой-то… А что теперь? Все мысли, все планы… оказались бесполезны. Ждать и надеяться на то, что получится найти какой-то выход – стало самой большой ошибкой. И моя трусость… мой страх… нежелание умирать… нежелание оставлять своих детей, Ферокса… Всё это привело к тому, что я сейчас здесь. Одна, с Аббадоном, против которого ничего не могу сделать».

Я никогда не думала, что мой конец будет таким. Точнее… я, вообще, не думала, что когда-нибудь умру. Когда ты бессмертна и не стареешь, это очень легко – забыть о том, что конец жизни, в принципе, существует. И что даже тебя он может настичь. Но даже если бы я когда-нибудь и задумалась над этим… каков был бы шанс, что я приду к выводу, что умру, отдав своё тело божеству, при этом открыв мифическое место, посредством секса с демоном Бездны?

Честно говоря, в тот момент мне дико захотелось вернуться в детство… В то время, когда от кошмара можно было легко проснуться, всего лишь, ущипнув себя. Проснуться и понять, что весь ужас и беспомощность, что ты испытывала, исчезли вместе с пробуждением. Что всё хорошо… что бояться нечего…

Аббадон приблизился ко мне. Он шёл лениво, вальяжно… зная, что я больше не побегу. Зная, что без Проклятья Света моя, и без того призрачная, надежда на спасение испарилась без следа. Он смотрел на меня с одним единственным желанием… с похотью, жадностью… И от этого взгляда мурашки побежали по коже, несмотря на то, что к таким взглядам я давным-давно привыкла. Но в этих глазах не было ни одной мысли… Как у зверя…

Он схватил меня за руку, дёрнул к себе… Я попыталась сопротивляться, но… что я могла? «Жалкое трепыхание бабочки в лапах паука, – пришло на ум сравнение. – Совсем, как тогда… Глупая бабочка… тогда потерявшая только свою жизнь, а в этот раз лишающая жизни всё».

– Аббадон… Как же я тебя ненавижу, – прошептала я с безнадёжностью.

Мне захотелось закрыть глаза, чтобы ничего не видеть. Крепко зажмуриться, чтобы навсегда перед моими глазами осталась лишь темнота. Я бы хотела… хотела потерять сознание, чтобы ничего не ощущать. Сбежать в чертоги своего разума и больше не прийти в себя, оставив всё Адалиссе. Забыться навсегда. Но, вместо этого, я упрямо смотрела на Аббадона, зная, что буду смотреть на него до самого конца. Что не закрою глаза… что буду всё чувствовать… потому что иначе не могу. Потому что иначе буду такой же слабой, как Кэтэрина… которую я теперь, практически, ненавидела.

Когти Аббадона разорвали ткань платья сверху донизу в один миг. Ещё несколько рывков и бесполезные тряпки были сорваны с меня. А меня, неожиданно, захлестнула ярость. Нет, не та безумная вспышка, благодаря которой в моих темницах оказался серафим. Нет… эта ярость была полностью моя. Ярость из-за беспомощности, безнадёжности… Ведомая порывом, я вцепилась ногтями в плечи мужчины, раздирая кожу. А когда он наклонился ко мне, я, сама как зверь, укусила его за шею, начиная всё сильнее сжимать зубы. Бесполезно, бессмысленно… да! Но я не хотела просто кричать и отбиваться! Не хотела… быть жертвой! «Сопротивляться, сопротивляться, сопротивляться!.. – мысль билась в голове, перекрывая все остальные. – До конца!..». Я почувствовала вкус крови во рту… крови Верховного демона, его магию и силу… Да, у меня не было зависимости от чьей-либо крови, но… эта сила опьяняла. Хотелось ещё… хотелось сильнее разорвать горло демона.

Я услышала смех Аббадона – хриплый, довольный… а затем, ощутила сильный рывок за волосы. Такой силы, что мне пришлось отпустить шею демона, чтобы он с меня скальп не снял. А потом… я получила ответный укус. Заставив меня выгнуть шею, Аббадон стал вгрызаться в меня так, что я подумала – сейчас он мне просто перегрызёт горло. Я закричала и… это было единственным, на что я оказалась способна. Я не могла освободиться из его хватки, не могла ему помешать. Мои удары, царапанье были бесполезны. Я чувствовала, как моя кровь стекает по шее, по груди… что её много… Слышала, как мой крик постепенно превращается в хрип… Я попыталась призвать косу. Она была так близко от меня… Но я не смогла достаточно сосредоточится. Голова кружилась, кровь стучала в висках… было так больно… А может, это и Дайона уже что-то сделала тогда.

«Если бы я только была человеком… Слабым человеком, без регенерации… Тогда, может, Аббадон не успел бы со мной – живой – сделать то, что необходимо этой белой суке. Тогда… я бы просто, банально, погибла бы от перелома шеи или потери крови» – у меня было стойкое ощущение, что Аббадон вцепился именно в сонную артерию, что вполне давало реальность моим мечтам, если бы... если бы только я не была демоном.

В какой-то момент, когда мне, действительно, показалось, что я теряю сознание, что не могу больше дышать и, что даже хрипы доносятся из моего горла через раз, Аббадон отпустил меня. Я тут же закашлялась, судорожно хватая ртом воздух. Но не успела я прийти в себя, как мои запястья, шею и лодыжки опутали тонкие нити. Я была очень хорошо с ними знакома… Эти нити резали не хуже лезвия. Шевелиться, опутанной ими, было чистым мазохизмом. Но когда знаешь, что, в конечном счёте, ты всё равно умрёшь… разве, это имеет значение?

А ассоциация с бабочкой стала только сильнее. Паутина… из которой бабочке живой не выбраться. Кровь побежала по рукам, ногам… Я рвалась так, словно, хотела, чтобы эти нити разрезали меня на части. Но… было больно – да, было много ран – да. Только… это не приближало мою смерть.

Аббадон какое-то время смотрел, как я трепыхаюсь в его нитях, неторопливо снимая с себя одежду… Он наслаждался зрелищем, запахом крови… желание в его глазах разгоралось всё сильнее… Полностью раздетый, он приблизился ко мне, разодрал на мне последнюю деталь моей одежды… Я, почти против воли, задержала на мужчине взгляд. Высокий, мощный… Красив той самой красотой демона, которую люди, зачастую, любят упоминать в своих книгах. Которая притягивала, но, в то же время, отталкивала… Красота разрушения…

– Давай, Аббадон… – услышала я ненавистный голос Дайоны. – Она полностью в твоей власти… Сделай то, что ты так сильно желаешь!

Нити исчезли, как только Аббадон прижал меня к себе. Мои израненные руки бессильно повисли вдоль тела. «Я должна продолжать сопротивляться… должна! Должна что-то делать!..» – твердила я себе, но… сил не осталось. Их хватило только на то, чтобы попытаться сжать ноги и то… выглядела эта попытка, донельзя, нелепо. Кажется, сам Аббадон её и не заметил.

Аббадон повалил меня на землю, устроившись сверху. Демон одной рукой с силой сжал оба моих запястья, заведя руки мне за голову. Одновременно, мужчина вторгся в моё тело, навалившись на меня всем весом. Я услышала хруст моих ломающихся костей, а сама, рефлекторно, поддалась навстречу мужчине. Странные ощущения… Когда, в одно и тоже время, тебя травмируют и овладевают тобой. Здесь должна была бы быть однозначная реакция – крик, боль и полное отторжение. Но… у демонов иначе. Отпустив мои руки, Аббадон своими когтями впивался в мои бёдра, начал царапать их до крови, малейшее движение руками причиняло нестерпимую боль; я, действительно, кричала, а инстинкт демона – наслаждаться, когда у тебя нет иного выхода, начал брать верх. Инстинкт, что тот, кто сильнее тебя, имеет полное право делать с тобой всё, что захочет. Потому что сильнее… Так живёт мир демонов. Да и мир драконов, в принципе, тоже. Наслаждение силой, властью над тобой, болью, что тебе причиняют… зачастую – это единственный способ выжить. И это давно в крови тёмных рас.

Я задыхалась под его тяжестью… Я не могла пошевелиться – могла только принять всё, что он делает… Я чувствовала его в себе так сильно, остро… Удовольствие смешивалось с болью… Осознание того, что то, что сейчас происходит, уничтожает всё, что мне дорого, сводило с ума… а я не могла это остановить.

«Хочу, чтобы это быстрее закончилось!.. – очередной мой крик. – Почему это длиться так долго?! Эти проклятые Врата уже должны были открыться! И Адалисса… Почему она не просыпается?! Я больше не хочу… не хочу ничего чувствовать! Не хочу кричать… не хочу поддаваться ему… Не хочу!..». Но, вряд ли, кого-либо волновало тогда, чего я хочу или нет.

Я давно потеряла счёт времени. Перестала считать – сколько костей у меня сломано, и с какой скоростью они заживают. Перестала обращать внимание на то, сколько раз демон Бездны рычал от наслаждения в порыве экстаза. И сколько раз… оргазм получила я сама. Я хотела… хотела конца… И я закрыла глаза…

Глаза открылись. Женщина шевельнулась – тело ответило сладкой судорогой, чувствуя в себе мужчину. Адалисса посмотрела на Аббадона – она ощущала отголоски недавних чувств той, чьё сознание заняла. Ненависть, злость, безнадёжность… Чёрная богиня не ненавидела Аббадона. Это она сделала его таким и об этом не жалела даже сейчас. Но… он причинил боль той, кого она любила. Снова. Да, Адалисса также ощущала и магию своей сестры – это она лишила демона Бездны разума, оставив ему лишь его желания. По сути, вины Аббадона в произошедшем не было. Только вот Чёрной богине всё равно на справедливость и присутствие вины.

Без малейших усилий сбросив с себя Аббадона, Адалисса поднялась на ноги, чувствуя, как заживают все переломы и раны на её новообретенном теле. Затем, она направилась к демону, встающему с земли. Он отбросил с лица волосы, и смотрел на неё более чем разумно – присутствие той, благодаря кому он переродился из ангела в демона, стёрло магию Белой богини. В его глазах не было страха, хотя он прекрасно понял, что перед ним, отнюдь, не Милена.

– Я так понимаю, нашим мирам пришёл конец, раз ты здесь, Адалисса? – кривая усмешка на губах Аббадона. – И всё благодаря нам с Миленой? Тьма, а я, как назло, даже не запомнил этот последний потрясающий секс! Обидно как-то…

– Это единственное, что тебя сейчас беспокоит? – немного подумав и оглядев себя, Адалисса всё же сотворила на себе длинное платье. – Это, ведь, на самом деле, может стать концом. И твоим, в том числе.

Аббадона его собственная нагота явно не беспокоила – он и не подумал одеться.

– Если я не могу это предотвратить, то какой смысл об этом беспокоиться? Но я, действительно, пытался… Можешь меня за это похвалить. Я бы не тронул Милену, если бы твоя сестрица – моя дорогая мамочка – не промыла мне мозги. А теперь… какая разница? Врата Бездны уже открылись, верно?

– Верно, – Врата были далеко отсюда, но Адалисса их прекрасно чувствовала. – Древние уже готовы выйти, а Хаос скоро обретёт свободу.

– Значит, ты скоро сама лишишься разума? – демон рассмеялся. – Как иронично – тебя поглощает то, чьим воплощением ты являешься!

– Как и тебя самого – сотрёт стихия разрушения, – равнодушно пожала плечами Адалисса. – Если, конечно, мой план не сработает.

– План? – переспросил Аббадон, шагнув к богине. – То есть, ты хочешь всё-таки спасти миры? Зачем? Я думал, что вы с сестрёнкой заодно. Она ведь возродила тебя…

– Она это сделала не ради меня, пусть она меня и любит. И мы с ней не заодно. Но у меня нет желания дальше с тобой разговаривать. Кроме того… – Адалисса почувствовала, как равнодушие, которое позволяло ей чуть оттянуть поглощение безумием, дало трещину. – Кроме того, ты мне ещё не ответил за то, что ты сделал…

– Убьёшь меня?

– Нет. Кто-то должен отвечать за силу разрушения в том случае, если миры, всё же, переживут этот день. В этих мирах должно сохраняться равновесие. Но… ты помнишь время, проведённое в мире драконов? Уверена, что помнишь. И, поверь мне, сейчас ты будешь мечтать о том, чтобы вернуться туда.

Адалиссу захлестнула ярость. Хаос и Древние были совсем близко. И её сестра уже была у Врат. Но она не могла… не могла оставить Аббадона безнаказанным. Того, кто снова ранил её любимое дитя. Даже понимая, что если всё получится, он будет ранить её и впредь.

Едва начавшийся пробуждаться Хаос рванулся к Аббадону, впиваясь в него сотнями невидимых игл. Аббадон рухнул на землю, попытался подняться, закричал… Хаос рвал не плоть… Хаос рвал само естество демона… его сущность… То, на что может повлиять только создатель. Эта боль несравнима ни с чем. Даже сила Самаэля не смогла бы сделать подобного. Даже каменная камера Ферокса не могла бы довести Аббадона до такого состояния. Эта боль запомнится навсегда, впечатается в сознание клеймом.

Через несколько минут Адалисса, с неохотой, отпустила Аббадона, позволив ему потерять сознание. Воздействуй она на него чуть дольше, и его сущность повредилась бы необратимо. Подобного не пережил бы даже он.

Раздался оглушительный треск, земля зашаталась… Так миры отреагировали на первого Древнего, вышедшего из-за Врат.

* * *

Сухой ветер бросал в лицо горсти песка, словно хотел ослепить. Песок больно царапал щёки и ладони, босые ступни утопали всё в том же сером песке. Идти было тяжело. Сколько она уже идёт? Часа два? Или больше?  Или всего минут десять, которые растянулись для неё в часы?

Аккэлия остановилась. Села на песок, обхватила колени руками, и спрятала в них лицо. Нет, она не собиралась сдаваться, и ждать пока её занесёт этим проклятым серым песком. Ей просто надо немного отдохнуть, минут пять, а потом она снова встанет и пойдёт. И будет идти. И либо дойдёт, либо упадет без сил, и ветер и песок похоронят её в этой пустыне.

Аккэлия заснула у горящего камина, сидя на звериных шкурах, прижавшись к тёплому боку сумеречного шакала, чувствуя на себе взгляд Асмодея. А разбудил её гул ветра и острые укусы гонимых им песчинок. Аккэлия подняла голову, и обнаружила, что лежит на сером песке, а ветер треплет её длинные волосы, и осыпает всё тем же песком голую кожу. Девочка поднялась на ноги, почти сразу же утонув в песке по щиколотку. Оглядела себя – она была абсолютно голой, даже ленты, вплетённые в её волосы, исчезли. Аккэлия укрыла худенькие плечи своими чешуйчатыми крыльями. Но он были слишком малы, чтобы полностью уберечь её от ветра и песка. Демонесса тревожно оглядывалась, пытаясь понять, что происходит. Серый песок, серое тяжёлое небо, и тонкий росчерк горизонта, разделяющего их.

«Я сплю? – подумала Аккэлия. – Это сон? Просто сон…Снова?».

– Бедное дитя, – услышала Келл, и обернулась.

За её спиной стояла женщина в длинных чёрных, развивающихся на ветру одеждах. Девочка вгляделась в её лицо, и…

– Мама?!

Но, вспыхнувшая было радость, угасла, когда женщина печально качнула головой.

– Нет, Аккэлия, я не твоя мать.

– Но, – демонесса растеряно моргнула, попутно отбрасывая с лица волосы, – тогда…

– Я – Адалисса. Полагаю, ты слышала обо мне.

– Чёрная богиня, – тихо прошептала девочка. Она огляделась, зябко поёжившись, плотнее запахиваясь в крылья. – Это всё – сон? Я сплю, да?

Богиня вздохнула, поднесла руки к шее и развязала завязки своей диной чёрной пелерины.

– Нет, дитя, сейчас ты не спишь, – она наклонилась к девочке, и укрыла её плечи своим одеянием. – Это реальный мир, преддверие Бездны.

Аккэлия почувствовала, как чёрная ткань на её теле вдруг зашевелилась, словно была живой, мягко обтекая плечи, шею, основания крыльев. Бесформенная накидка превратилась в плотный балахон, не закрывающий только крылья и голову, и надёжно защищающий тело от колючего песка.

– Но, как я попала сюда? – спросила Келл, глядя на свои руки, теперь укрытые широкими рукавами. – Я же была в Пандемониуме, во дворце повелителя…

– Это было непросто, даже для меня, – Адалисса сняла со своего запястья токую ленту, украшающую её руку причудливым плетением. – Сначала я посылала тебе сны, чтобы твоя память сохранила это место, чтобы ты знала о нём.

Богиня снова наклонилась к маленькой демонессе, и перевязала лентой её длинные волосы, чтобы ветер не кидал их ей в лицо.

– Но зачем? – Келл чувствовала, как зарождается в ней паника.

Это место не пугало её, но оно ей не нравилось. Адалисса вдруг опустилась перед ней на колени, совсем, как это делала мама, когда хотела поговорить с ней.

– Ты ведь знаешь о Вратах Бездны, дитя? О том, что за ними заперты Древние боги, первые хозяева этой вселенной?

Девочка настороженно кивнула.

– Открытие Врат стало неизбежным. Оно принесёт гибель этой вселенной и всем, что сейчас существует в ней. Ключ, который должен был запирать Врата, откроет их. Но новый должен пробудить свою суть и снова закрыть Врата. Древние должны снова заснуть и вместе с ними заснёт и разрушительный Хаос.

Келл слушала богиню, и понимала, что узнает её слова и узнает её голос. Эти самые слова она слышала в своих снах. Но ветер мешал услышать всё.

– При чём тут я? – тихо спросила девочка, хотя была уверенна, что ответ её известен.

– Ты и есть этот новый Ключ, который должен закрыть. Именно поэтому я смогла призвать тебя сюда во плоти. Врата чувствуют что ты – их часть, и не могут не принимать тебя, – Богиня погладила её по волосам. – Твои отец и мать – половинки Ключа когда-то созданного мною. Они не должны были встретиться, и уже тем более, у них не могло быть общего ребёнка. Но ты родилась, вопреки всему. Родилась, наверное, именно для того, чтобы у миров оставалась надежда на спасение.

– Но… что я могу? – беспомощно спросила Аккэлия, глядя в глаза женщины, так похожей на её мать. – Я же – пустая… У меня нет никаких сил. Я не знаю, как закрыть Врата…

Богиня успокаивающе улыбнулась.

– У тебя есть всё, что нужно, поверь мне. Ты должна идти навстречу ветру, к Вратам…

Аккэлия испуганно замотала головой.

– Нет, я не смогу… Не сумею…

Адалисса взяла её руки в свои ладони, мягко сжала их.

– Ты должна это сделать, милая. Ты же хочешь спасти свою маму?

– Маму?

– Да. И маму, и твоих братьев, и сестру… Ведь, они дороги тебе. Ты же не хочешь, чтобы их поглотил Хаос.

Келл нервно закусила губу.

– Это тяжёлый жребий, дитя моё, – произнесла Черная Богиня. – И грустно, что он достался такой крохе. Но так случилось. Врата откроются с минуты на минуту, и судьба всех миров сейчас в этих маленьких руках.

Адалисса указала Келл на её собственные ладони. Девочка смотрела на них, чувствуя, что вот-вот расплачется. Конечно, она хочет спасти маму и остальных, пожалуй, так хочет, что не пожалеет собственной жизни. Но если она не сможет? Повелители миров не смогли остановить грядущий апокалипсис. Так что может она – пятилетняя демонесса, без капли магии? Аккэлия подняла на Богиню влажные глаза:

– Что я должна сделать?

– Иди туда, откуда дует ветер. Тебе будет тяжело – ветер, это дыхание Бездны. Бездна любит Хаос она хочет освободить его, и отпустить своих заключённых. Но ты справишься – в тебе самой течёт кровь Бездны, доставшаяся тебе от твоего отца. Ты придёшь к Вратам, и тогда поймёшь, как должна закрыть их. В этом твоя суть. Закрывающиеся Врата призовут Древних обратно в Бездну, они снова уснут и Хаос уснёт вместе с ними…

Адалисса хотела сказать что-то ещё, но резко замолчала. Она посмотрела сквозь Келл и вздрогнула, словно от удара.

– Ну, вот и всё…

Богиня поднялась на ноги, печально посмотрела на девочку.

– Что случилось? – испуганно спросила Аккэлия.

Она видела, как фигура Черной Богини потускнела, словно утачивая плотность.

– Врата открываются, и я пробуждаюсь, – утихающим голосом сказала Богиня. – Иди, дитя, выполни своё предназначение…

Очередной порыв ветра швырнул в женщину пригоршню серого песка, и её тело словно распалось такими же мелкими песчинками.

И Аккэлия Кавэлли осталась одна, посреди серой пустыни.

Демонесса оторвала голову от колен, и снова поднялась на ноги. Повернулась навстречу сухому злому ветру, и снова медленно пошла вперёд. Врата уже открыты. Сколько времени нужно Древним, чтобы разрушить миры? Смогут ли существующие расы хоть ненадолго сдержать их, и дать возможность пятилетнему ребёнку дойти до центра пустыни?

Дыхание сбивалось, глаза застилал песок. Хотелось лечь и хоть ненадолго закрыть глаза. Просто дать немного отдохнуть взгляду и телу. Но этого делать нельзя. Келл понимала, что если позволит себе это, то уже не встанет. Силы были на исходе, а горизонт, место слияния земли и неба, оставался всё таким же ровным. Ни Врат Бездны, вообще ничего.