Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 73 страниц)

Ренэтус, лежащий возле письменного стола, поднял голову, внимательно посмотрев на девочку. А Аккэлия стояла посреди комнаты – маленькая пятилетняя демонесса, не понимающая, что происходит вокруг, но чувствующая, что это что-то ужасное, ужасное даже для жестокого мира демонов – и чувствовала себя совершенно потеряно, если не сказать – одиноко. Она ничего не знала, ничего не могла понять. Те, кто её любят, оберегают её от этого знания, и не понимают, что делают только хуже.

– Мама, – снова тихо позвала Аккэлия, словно Милена могла бы услышать её и прийти.

Ренэтус беспокойно заворчал, словно спрашивал, всё ли с ней в порядке. Келл не обратила на него внимания, она продолжала смотреть в пространство. По щеке что-то скользнуло – сперва по правой, а через секунду по левой. Келл коснулась лица рукой и с неприятным удивлением посмотрела на свои мокрые пальцы. Моргнув, она ощутила, как по щеке проползла ещё одна влажная дорожка.

– Нет! – почти яростно выкрикнула девочка, и принялась тереть глаза рукавом чёрного шёлкового платья, избавляясь от свидетельства её слабости.

Она не станет плакать! Она – демон. Пусть она слаба, как самый последней салер, но она – демон. Демоны не плачут.

Аккэлия глубоко вздохнула, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а глаза ещё слегка пощипывает. Стараясь успокоиться, она села за свой стол, переплела на столешнице пальцы. Адская гончая беспокойно следил за ней, ему явно не нравилось состояние его маленькой подопечной.

– Мне нужно принять решение, – с совершенно недетской интонацией произнесла маленькая демонесса, всё так же глядя в пространство. – Нужно спросить у кого-то из них, что происходит.

Келл задумалась, а не приказать ли Драйку разыскать Криса, и не поговорить ли с братом прямо сейчас. Но, чуть поразмыслив, отказалась от этой идеи. Лучше дождаться, пока он придет сам. Или же она просто боялась того, что может услышать, и оттягивала этот момент? В любом случае, она больше не могла прибывать в неведении – это сводило ее с ума.

Келл потерла лоб, оглядывая разложенные столе пергаменты, книги, блокноты… Почти автоматически, вытащила один из них, и нахмурилась ещё сильнее. На пергаменте её, Аккэлии, рукой были написаны несколько слов, а сам лист был разделён неровной горизонтальной чертой. Посторонний, взглянув на это, вряд ли бы понял что это, но Аккэлия знала – это линя горизонта, место, где серая земля встречается с серым небом. Вот еще одна странность, которая не давала маленькой демонессе покоя.

Если Милене Кавэлли сон нужен был примерно раз вдвое суток, то Аккэлии приходилось засыпать каждые сутки, хотя бы на несколько часов. Человеческие гены матери подтачивали силы демонического организма, лишенного магической подпитки, в итоге и уставала Аккэлия как пятилетний человеческий ребёнок.

Келл снились сны. Обычная мешанина из эпизодов повседневной жизни, страхов, желаний, мыслей – всё то, что освободившееся от диктатуры разума подсознание считает нужным вывалить в сознание спящего. Это было нормально. Но совсем недавно это изменилось, дней пять или шесть назад. Аккэлии снился сон, где не было ничего – только непроглядная тьма и ветер. Ветер выл, стонал, шумел… и сколько это длилось, Келл не могла бы сказать. И проснувшись, она и думать забыла об этом странном сне. Но он повторился. Стоило демонессе закрыть глаза, как она снова услышала вой ветра. Но в этот раз пришли ещё и ощущения. Теперь она чувствовала этот ветер – он был сухой и горячий, из-за него было трудно дышать. Ветер толкал её в грудь, словно желал прогнать. А ещё она слышала шёпот, едва уловимый в вое ветра. Слышала шепот, но не могла разобрать слов. Словно кто-то стоял за её спиной, и пытался что-то сказать ей, но говорил из последних сил, ветер уносил слова.

В третий раз Аккэлия могла видеть. Непроглядная темнота пропала, и теперь её глаза смотрели на бескрайнюю пустыню серого песка, упиравшегося со всех сторон в такое же серое небо. И снова ветер. И снова – шёпот. И с тех пор сон повторялся, без изменений. Пустыня, ветер, шепот.

Аккэлия посмотрела на слова, записанные на пергаменте. Те слова, которые она смогла различить в вое ветра. «Неизбежность», «гибель», «новый», «суть», «хаос» – жалкие крохи из длинного монолога, что шептал кто-то стоящий за спиной. Или монолог не был длинным – и этот «кто-то» повторял его раз за разом. Сон повторялся ещё два раза. Аккэлия пыталась обернуться, но её словно держало что-то, держало и подталкивало вперед, слабо, но настойчиво. Аккэлия пыталась сделать шаг вперёд, но ветер с силой толкал её в грудь, не пуская. И всё, что ей оставалось, это стоять посреди серой пустыни, слушать шепот, и пытать понять слова, заглушаемые ветром.

Девочка отложила пергамент, сложила руки на столе, улеглась на них подбородком. Это было странно, и ей хотелось рассказать об этом кому-нибудь. Раньше бы, она без сомнений рассказала о необычном сне маме, но с учётом того, что происходит сейчас (ох, ей бы хоть знать, что происходит!), Келл понимала, что не захочет волновать её. Мама редко бывала с ней в последнее время, и маленькой демонессе совсем не хотелось, чтобы в эти короткие встречи мама хмурилась и волновалась за неё. Тем более, из-за глупого сна.

Рассказать Крису? Но брат не особо силён в таких тонких материях, как сны. Наверное, есть смысл поговорить с Лерден. Келл подумалось, что сестра, возможно, сможет помочь ей разобраться в этом странном сне. Демонесса погладила подвеску, висящую на шее – звезда в белом золоте. Да, возможно, это правильное решение. Два правильных решения – поговорить с Лерден про сон, и поговорить с Кристианом о том, что происходит.

Аккэлия прикрыла глаза. Осталось дождаться, пока кто-нибудь из них захочет повидаться с ней. А мама, девочка печально вздохнула, мама, вряд ли сможет побыть с ней в ближайшее время. Келл не знала, откуда у неё такая уверенность, но даже не сомневалась в её истинности.

Глава 24

Глава 24

– Когда и где, точно, он появился? – расспрашивала я Драйка по пути к темницам. – Выяснили, как он, вообще, смог попасть в мир демонов?

Несмотря на формальный мир между Адом и Небесами, ангелы сюда, без приглашения, попасть не могли. В Эдеме создать порталы, ведущие в Пандемониум, было невозможно. Жители Небес, в принципе, не обладали способностью – создавать порталы в мир демонов. Постоянные порталы в Пандемониум, два из которых находились в Тёмном лесу, пять – в мире драконов и семь – в мире людей, могли быть использованы либо союзниками демонов, либо ими самими. Если бы ангел зашёл в такой портал, от него остался бы только пепел (или что там остаётся от ангелов). Поэтому, как мог сюда попасть этот ангельский шпион, я совершенно не представляла.

– Его обнаружили около часа назад, госпожа. Его присутствие ощутила госпожа Деланей. Она его и захватила на окраинах Зиградена, лично возглавив отряд стражников. Но как он там оказался, так и осталось неясным.

– Деланей его уже допросила?

– Да.

– И что в итоге?

– Ничего, – ответил Драйк. – Ангел молчит. Не назвал даже своего имени. Что уж говорить о цели его прихода.

– Милена, – ко мне подошла Деланей Кавэлли, только что покинувшая одну из темниц, в которой, по-видимому, и находился незваный гость. – Ты быстро.

– Будешь тут «медленно», когда в твой дом приходит кто-то с Небес, – буркнула я. – Он так и не заговорил?

– Нет, – покачала головой демонесса. – Но я особо и не старалась, зная, что Драйк пошёл за тобой. Однако кое-что я выяснить смогла. Этот ангел довольно силён – явно не из простых. Если бы он попался не мне, а, например, Элендару… у него был бы шанс, если и не одолеть твоего брата, то сбежать – вполне. И ещё, при нём было это, – в руке Деланей сверкнула золотая цепочка с камнем небесно-голубого цвета. – В руки тебе давать не буду, так как не знаю, что это именно за артефакт, но… магией Небес он наполнен под завязку. Скорее всего, с помощью этой штуки он и смог попасть в наш мир.

Я задумчиво оглядела артефакт:

– Отдай его Элендару. Он любит изучать артефакты. Может, что узнает.

Деланей кивнула, а я толкнула дверь и зашла в темницу, оставив старшую демонессу и слугу за порогом. В нос тут же ударил запах крови. Крови светлого создания. Этот запах, мгновенно, взбудоражил, по телу пробежали приятные мурашки… А затем, я увидела и самого ангела. Он висел в цепях, его тело и крылья покрывала корка крови. Глаза были закрыты, но когда я вошла, ангел поднял опущенную голову и посмотрел на меня:

– Ты… Милена Кавэлли?

Выглядел он очень молодо – практически мальчишкой. Если переводить на человеческий возраст, то ему можно было бы дать лет шестнадцать. Да и по тому, что я ощущала, ему, вряд ли, было больше нескольких сотен лет. Глаза его напоминали камень с артефакта, который забрала у него Деланей – такого же цвета, такие же яркие. Волосы длинные, золотистые. Но роста невысокого – едва ли намного выше меня.

– Угадал, – ответила я. – Хотя, догадаться и не сложно, – я подошла к нему. – Как твоё имя?

– Это… неважно, – с трудом произнёс парень, и из его рта полилась струйка крови. – Какая разница, если живым мне отсюда не выйти?

– В этом ты, конечно, прав. В живых ты не останешься, но… от твоих ответов зависит – как и сколько времени ты будешь умирать. Или это для тебя тоже неважно?

– Хочешь сказать, что если я отвечу тебе, то ты подаришь мне быструю смерть? Как щедро для демона! – ангел попытался засмеяться, но всё, что у него вышло, это сиплый хрип – похоже, слова Деланей – «особо не старалась» – означали не доводить до окончательной смерти – только и всего.

– Если ты способен на сарказм, значит, сил у тебя ещё много, – заметила я и задала следующий вопрос, не надеясь, что он что-то скажет. – Зачем ты явился в Зиграден?

И я оказалась права:

– Ты… ничего не узнаешь от меня, Милена Кавэлли.

– Что ж... – я посмотрела на ангела скучающим взглядом. – Ты понимаешь, что если так и продолжишь молчать, то ты мне будешь, абсолютно, не нужен?

– И что? Моё решение не изменится, так что… убей меня прямо сейчас.

– Убить тебя сейчас? О, нет. Я не настолько гуманна, – неприятно усмехнулась я. – Ты будешь жить ещё очень долго. Только… как скоро ты начнёшь умолять о смерти? Сколько ты продержишься? Ко мне никогда не попадали ангелы, так что… эксперимент обещает стать интересным. Пока, рекордом является выдержка одного светлого эльфа – его хватило на целую неделю. Но, в конечном итоге, и он сломался. Я буду надеяться, что ангельская выдержка окажется прочнее. Иначе… будет невыносимо скучно.

– Не надейся услышать от меня хоть слово мольбы!

– Как пафосно, – поморщилась я. – Любите вы, светлые создания, красивые речи. А по мне, так кроме кривляния, в них ничего нет. Они глупы и слышать их смешно. Да и не ты первый, кто говорит мне подобное. Многие хвалятся своей храбростью… и, в конце концов, вся эта бравада рассыпается прахом.

– Если это так, значит, тебе попадались слабаки!

– Да? Ну, что ж… Тебе остаётся только доказать мне это. Я вернусь завтра, и мы посмотрим, как изменятся твои речи.

Я собралась уходить, но пленник остановил меня вопросом:

– А ты, ведь, когда-то была человеком, Милена Кавэлли. Разве, не так?

– Не так. Я считала себя человеком, но не была им изначально.

– Но, тем не менее, ты росла среди людей. Тебе прививали их принципы, их мораль… Неужели, ничего человеческого в тебе не осталось? Ты же… ты унаследовала священный дар от своей матери – душу!

– Душу?! – я рассмеялась. – Ты ведь ангел... Ты должен уметь видеть эту... душу, – я подошла к нему вплотную и посмотрела прямо ему в глаза. – Так взгляни на мою. Посмотри... посмотри на то, к чему ты взываешь.

Я помнила, как выглядела моя душа в том зеркале, что дал мне когда-то Вельзевул. Я помнила, что тогда отразилось в зеркальной глади. И я знала, что за все эти двадцать лет образ моей души… той половины, что от неё осталась… мог стать только хуже.

– Это же… это невозможно! – служитель Небес отшатнулся от меня, насколько позволяли ему цепи. – Что ты сделала… что ты сделала со своей сущностью?! Со своим светом?!

– Погасила я этот свет, – спокойно ответила я. – Без возможности зажечь его снова. И, честно говоря, я нисколько об этом не жалею. А почему ты так напуган? Неужели не понравилось увиденное? – я нежно погладила парня по щеке, от чего тот дёрнулся, словно, от удара. – Ну-ну, в чём дело? Не хочешь ещё со мной о человечности поговорить?

– Я не знаю, как ты это сделала, – глухо заговорил он. – Но… ты изуродовала себя. Убила. Твою душу… её можно было спасти! Как и тебя… Если бы ты не совершила что-то настолько ужасное…

– Я не нуждаюсь в спасении, – я вспомнила те времена, когда только попала сюда; когда отчаянно хотела, чтобы хоть кто-нибудь мне помог. – Когда-то нуждалась. Очень давно. Но когда мне было это нужно, никто не пришёл и не спас. А теперь – слишком поздно. И ты надоел мне своими… разговорами о спасении и душе.

– Подожди! – вновь, остановил меня ангел уже на пороге. – Я могу… – он явно сделал над собой усилие, прежде чем окончить фразу, – попросить тебя?

– Попросить? Меня? – я озадаченно посмотрела на ангела, начав сильно сомневаться в его адекватности. – И о чём же ты хочешь… попросить?

– Чтобы ты освободила человеческую душу. Душу, которая давно должна была обрести покой, – он поднял голову, и посмотрел на меня неожиданно твёрдо, словно не висел сейчас в цепях, покрытый собственной кровью.

А я вот откровенно изумилась:

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Не понимаешь?! Не понимаешь, да?! – лицо пленника, неожиданно, исказила ярость. – Нет, ты всё понимаешь, Милена Кавэлли! Тебе это нравится, да?! Тебя это развлекает?! Конечно… Какому демону это не доставит удовольствие?! Я видел его… видел, когда меня вели сюда и не поверил своим глазам! Человек… человек, заключённый в тело создания Преисподней. Сколько же лет он существует такой жизнью?! Ответь мне, Кавэлли!

Я была растерянна. Я не понимала его слов. Не могла уловить в них смысл. «Какой ещё человек в теле создания Преисподней? Что за бред несёт этот белокрылый ублюдок?!».

– Адская гончая, – тем временем продолжал ангел. – Никогда не думал, что даже демоны, в своих издевательствах, могут дойти до такого!

– Ты… сейчас говоришь о Ренэтусе?

– Ренэтус? Ещё одна издёвка? Назвать его «рождённым заново»? Родиться заново, таким образом… не пожелаешь никому! А его настоящее имя? По его истинному имени… к нему никто и не обращался, не так ли? Как давно он не слышал своего имени… Кайома...

– Что… ты сказал?

Мне показалось, что земля покачнулась под моими ногами. То, что произнёс этот ангел… это никак не могло быть правдой! Это было абсурдно! Невозможно! «Кайома… Кай?! Нет… он не может иметь ввиду именно его!».

– Что за бред ты здесь городишь? – наконец, смогла сказать я. – Какой ещё Кайома? Какая человеческая душа? Или... – мои глаза зло сузились, я подошла к ангелу, сгребла его за слипшиеся от крови волосы, запрокидывая голову, заставляя смотреть себе в лицо. – Ты копался в моём человеческом прошлом? И сейчас пытаешься ввести меня в заблуждение?

– О чём ты, Кавэлли? – теперь, растерянным выглядел сам ангел. – Я говорю лишь о том, что видел. А видел я душу молодого мужчины. Ты… действительно, не знала?

– Нет… не знала, – медленно произнесла я, отпуская его волосы. – Но… ты мог ошибиться… мог что-то перепутать… Не может быть, чтобы душа Кая была в теле Ренэтуса! Это просто чушь! – я почувствовала, как начинаю терять самообладание, но на данный момент мне было всё равно. – Ты… лжёшь!

– Ангелы не лгут и тебе должно быть это известно. Но… почему ты так реагируешь? Ты знаешь этого человека? Знала его при жизни?

А в это время, в моей голове всплыли воспоминания об Анхеле. О падшем, которого я когда-то убила по его собственному желанию. Я вспомнила те слова, что он произнёс, увидев Ренэтуса: «Это ты?! Не может быть… А хотя… какого ещё подарка можно было ожидать от ангела смерти?». «А ангел смерти тебе ничего не сказал? Если так, то и я говорить не буду. Я не тот, кто должен тебе об этом рассказывать. А ты скоро проснёшься, – взгляд падшего перемещается на Ренэтуса. – Если уже не проснулся. А тебе я могу сказать, лишь, одно, Милена. Постарайся, чтобы этого щенка видело, как можно меньше глаз». После этого я так ни о чём и не спросила Самаэля. Забыла об этом… не придала значения… Выходит, зря?

– Как… как выглядит этот мужчина? Ты можешь мне сказать? – спросила я, проигнорировав все вопросы ангела.

– Зачем тебе это знать? Для тебя это важно? Кем является для тебя Кайома?

– Это не твоё дело! Еще раз спрашиваю: как выглядела эта душа?

Ангел смотрел на меня очень внимательно и мне это не понравилось. Но он, всё-таки, ответил:

– Когда его физическое тело погибло, ему было лет двадцать. Высокий, каштановые волосы, зелёные глаза…

– Можешь не продолжать, – прервала я его. – Да… это он. Кай…

Мне казалось, что я куда-то падаю… вниз-вниз-вниз… и я не могла остановить это падение. «Кай жив? И Самаэль знал об этом? Поэтому… он отдал мне Ренэтуса?! Нет… не Ренэтуса… Кая!». Мысли в голове перемешались. Я не хотела верить… не хотела! И у меня ещё была надежда, что ангел, всё-так, солгал… что он изучил моё прошлое… что он узнал о Кае… и теперь пытался, таким образом, вывести меня из равновесия. Но, с другой стороны… слова Анхеля не выходили из головы. Непонятные тогда, теперь они обрели смысл. Что падший узнал Кая! Узнал, но… не сказал мне! Только сказал, чтобы я спросила Самаэля.

«Но, если это правда… если Кай живёт в теле адской гончей… разве, я не должна быть счастлива? – мысль, почему-то, была неприятной… какой-то… жуткой, сюрреалистичной. – Я же… любила его! Любила так… сильно! Почему я не испытываю радости? Только… ужас?». Но ответ на этот вопрос у меня был. Кай… он был частью того прошлого, которое я хотела забыть навсегда. Прошлого, где я была слабой, жалкой… Где не было ещё Хищницы… где не было Ледяной королевы… где не было Милены Кавэлли, а была, лишь, Милена Бэлоу. «Но если Кай всё помнил… почему он молчал? Почему не признался после того, как научился общаться со мной телепатически? Почему?».

Первым моим порывом было, тут же, найти Ренэтуса-Кая и всё выяснить. Но… я испугалась. Я испугалась узнать, что Кай, действительно, был рядом со мной… Испугалась, что ангел, действительно, солгал и Ренэтус не имеет к Каю никакого отношения… Я боялась любого варианта развития событий! «Ледяная королева Зиградена, испытывающая страх? Этого никто не должен видеть» – я глубоко вздохнула, не возвращая себе спокойствие, но надевая такую привычную ледяную маску. За которой нет ни единой эмоции – только холод и безразличие.

– Я не могу понять… – вдруг, произнёс мой пленник. – Где ты играешь, Кавэлли? Только что ты была так взволнованна… а теперь, в твоих глазах, лишь, лёд. Где же правда?

– Вряд ли тому, кто скоро умрёт, нужны ответы, – сказала я с безразличием и быстрым шагом покинула темницу.

«Мне нужен Самаэль, – решила я. – Он должен всё знать. Только получается, что… он обманывал меня всё это время? Зачем? Не понимаю». Меня, вдруг, посетила мысль о том, что… может, не стоит всё выяснять? Оставить всё, как есть? Сделать вид, что я приняла слова ангела за ложь? Это же так просто… Но я знала, что не смогу так поступить. Что я не смогу делать вид, что всё нормально… не думать… не вспоминать… Несмотря на то, как мне сейчас было страшно… я хотела убедиться во всём. Быть уверенной. А ещё я боялась того, что если слова ангела подтвердятся… что если я встречусь с Каем… что-то рухнет в этой жизни, которую я строила последние двадцать лет. Что-то сломается, испортится. Но одно я знала наверняка – чтобы, в конечном итоге, не произошло, о Кае никто не должен узнать. Особенно, Ферокс. Почему-то, мысль о том, что супруг может узнать о том, что человек, которого я любила, жив, казалась жуткой.

Сверкнул серебряный браслет на руке, создавая портал во дворец ангела смерти. Я шагнула в него и сразу оказалась в объятьях Самаэля. Он всегда чувствовал мой приход. Да и, вряд ли, кто-то, кроме меня, осмелился бы так бесцеремонно заявляться к нему.

– Я ждал тебя, – губы Самаэля коснулись моей макушки. – Как прошёл разговор с Орианом?

– Мне пришлось говорить не только с Орианом. А, можно сказать, со всей своей семьёй. Ферокс и мои старшие дети… они все знали о Кэтэрине и искали её. И мне пришлось рассказать им.

– Неожиданно… И как они отреагировали?

– Спокойно. Они просто приняли то, кем я была когда-то.

– Они узнали о Кэтэрине от Дайоны?

– Нет. Они нашли артефакт древнего божества, – ответила я, отстранившись от мужчины. – Но я хочу поговорить с тобой о другом.

Демон вопросительно приподнял брови.

Я задержала дыхание, словно, перед прыжком в воду: «Вот здесь я ещё могу остановиться. Могу не спросить. Постараться выкинуть это из головы, как будто, ничего и не было. Могу же? Нет… не могу» – ответила я сама себе и произнесла:

– Я хочу поговорить о Ренэтусе.

– О Ренэтусе? – Самаэль нахмурился.

– Да. Сегодня ко мне в темницы попал ангел… Он ничего так и не сказал о том, что ему было нужно в Зиградене, но… он увидел Ренэтуса и сказал мне, что в нём находится душа человека. Человека, по имени Кайома. Он же… солгал мне, Самаэль? Да?

«Пожалуйста, Самаэль… скажи, что всё это – неправда! Что ангел солгал! Я не хочу… не хочу, чтобы это всё было на самом деле!».

Самаэль молчал какое-то время и это время казалось мне таким мучительным… Тишина страшила, давила… Мне хотелось закричать на демона, чтобы он заговорил уже быстрее, но… вместо этого, я стояла… ждала, вцепившись ногтями в свои ладони… с таким же чувством, как заключённые ждут своего приговора.

– Милена… ангел тебе не солгал. Прости… я не думал, что ты когда-нибудь узнаешь об этом.

Я ждала совершенно другого ответа… Нет, не так. Я надеялась на другой ответ. А теперь, когда истинный ответ прозвучал… мне захотелось перемотать время назад. Чтобы не то, чтобы не пойти к Самаэлю… а даже в темницу не прийти! Не слышать… не слышать слова ангела… не слышать Самаэля!.. Просто остаться в мире драконов! Остаться… с Фероксом… Чтобы Ренэтус так и остался… Ренэтусом.

– Милена, этот человек сам не хотел, чтобы ты узнала, – нарушил тишину ангел смерти. – Это был его собственный выбор.

– О каком… выборе ты говоришь? – спросила я, с ужасом ощущая, как непривычно потерянно звучит мой собственный голос.

– Кайома Макфей был почти мёртв, когда я нашёл его, – начал рассказывать Самаэль. – Те ранения, что нанёс ему Саварис Кавэлли, не успела бы заживить даже кровь Верховного демона. Он был на грани. И он это знал. Знал и требовал с меня клятву, что я позабочусь о тебе. Требовал! С меня – ангела смерти! – мне показалось, что я слышу восхищение в голосе мужчины. – Даже почти мёртвый… он, всё равно, думал о тебе. Честно говоря, я не ожидал такого – меня это поразило. Такую любовь в мире людей редко встретишь. И тогда… я решил предложить ему жизнь в обмен на его преданность тебе.

– Я… не понимаю…

– Я не мог спасти его тело, но… как ангел смерти, я мог спасти его душу. Не дать ей перейти в мир мёртвых. Как это было с тобой. Но нарушать закон мироздания ради него и искать подходящее человеческое тело я не стал. К тому же, это могло занять много времени. Я предложил ему тело адской гончей. Жизнь создания Преисподней. Чтобы он всегда мог быть рядом с тобой и защищать тебя. Адские гончие бессмертны. И у них нет души – мне не пришлось ничего уничтожать. Но я предупредил человека, что если он умрёт в этом теле, то и душа его будет уничтожена. И Кайома согласился. Но он просил меня, чтобы я никогда не рассказывал тебе об этом. Он хотел, незримо, присутствовать в твоей жизни и оберегать тебя. Или… оберегать то, что тебе дорого.

– И ты… ничего мне не говорил... – я почти шептала, не доверяя своему голосу. – Ты спокойно сказал мне, что Кай мёртв… тогда… в мире людей… на развалинах разрушенного дома.

– Я не мог, Милена, – мужчина сделал шаг ко мне, но я его остановила:

– Не надо, Самаэль. Не подходи.

– Милена… я, правда, надеялся, что ты никогда не узнаешь об этом. Я…

– Ты говоришь, что он просил тебя не говорить, но… это же ты предложил ему стать Ренэтусом! Зачем?! Зачем ты это сделал?! Скажи мне?! Почему ты не дал ему… просто умереть?!

– Он хотел быть с тобой… хотел заботиться о тебе… как и я. В этом наши намерения совпадали. И я мог его использовать, как ещё один способ оберегать тебя.

– Оберегать меня? Оберегать?! Ты понимаешь, что ты говоришь, Самаэль?! Это… это не способ защиты! Это… я не знаю что, но… если бы я знала… я бы этого не хотела. Не хотела бы для Кая такой жизни… Я сейчас не хочу… не хочу понимать, говорить… Нет, я хочу говорить, но не с тобой.

– С Кайомой? Милена, это сделает тебе только хуже. Да и ему – тоже.

– Я знаю. Знаю, но… я не могу по-другому. Уже не могу.

– Ты… до сих пор его любишь? – спросил Самаэль.

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я не знала, что мне ответить. Не знала – люблю ли я Кая. Я не могла разобраться в том, что чувствую. Но мне очень бы хотелось сказать, что – нет, не люблю. Но уверенности не было ни в чём. Чувства смешались. Я могла различить боль, горечь, страх… А что я чувствовала к самому Каю? Я не могла понять. «И, наверное, не смогу понять до тех пор, пока не увижу его».

Я так ничего больше и не сказала Самаэлю. Молча ушла. Я боялась сорваться. Боялась сказать то, за что никогда себя не прощу. Я не доверяла самой себе. Я злилась на Самаэля. Злилась за то, что он сделал. За то, что… он оставил Кая жить. Вот такой парадокс… Смерть Кая я пережила… смирилась с ней. А вот осознать и принять то, что Кай всё это время был жив, оказалось, гораздо сложнее.

«Как мне себя вести? Что мне ему сказать? – мысли роем вились в моей голове, когда я шла к комнатам Келл, где, как я была уверена, находился и Кай. – Как мне теперь… вообще с ним общаться?!».

Чем ближе я подходила к комнатам дочери, тем страшнее мне становилось. Я невольно замедлила шаг… потом совсем остановилась, когда до двери в покои маленькой демонессы оставалось, всего, пара шагов. Пара шагов, которые было так сложно преодолеть. Я всё никак не могла решиться. Решиться на то, что, возможно, всё изменит.

Наконец, я открыла дверь, зашла. Келл и… Кая я нашла в гостиной демонессы, где последняя, с увлечением, рассматривала подарок тёмных эльфов – шкуру снежного волка.

– Мама! – радостно воскликнула Келл.

А я в этот момент позвала Драйка.

– Драйк, присмотри за Келл, – сказала я, когда демон явился.

– Мама? – демонесса посмотрела на меня с удивлением. – Что-то случилось?

Я не ответила, в то время как слуга поклонился:

– Как прикажете, госпожа.

– Ренэтус… – с заминкой произнесла я. – Пошли со мной.

По собачьей морде было непонятно – удивлён он или нет. Догадался он, о чём я хочу поговорить или нет. Он просто пошёл за мной, цокая когтями. А я шла вперёд, к своим комнатам и… старалась даже не смотреть на Кая. Я решилась на это только тогда, когда мы оказались в одном из моих залов. Я повернулась к нему… посмотрела ему в глаза…

– Кай… – произнесла я тихо. – Это… действительно, ты?

Наступила тишина. Лишь наше дыхание нарушало её. Алые глаза адского создания… такие же глаза, как у меня самой… смотрели на меня и… я в них видела боль. А может, мне это казалось и я просто отзеркаливала свои собственные чувства.

– Пожалуйста… скажи мне... – тишина затянулась и меня это нервировало только сильнее.

– Кто тебе сказал, Милена? – раздался в моей голове голос… Кая. – Самаэль?

Я неуверенно сделала шаг вперёд… опустилась на колени перед Каем… дотронулась до чёрной шерсти… Я ощутила как… что-то во мне начинает ломаться.

– Все эти двадцать лет… Кай!.. Почему… почему ты молчал?! Почему не сказал?! – я вцепилась ногтями в его шерсть, меня заколотило, я была готова разреветься – вот тебе и «Ледяная королева».

– Я не мог. Точнее… не хотел. Если бы ты узнала… ты бы страдала, Милена. Ты узнала об этом сейчас и… тебе много счастья это принесло?

– Но… но… если бы я знала с самого начала!..

– Чтобы это изменило? – Кай отвернул от меня свою большую голову, словно, не в силах смотреть на меня. – Ты бы ушла от Ферокса? Ты бы перестала быть правительницей Зиградена? Перестала бы служить Люциферу и Верховным демонам? Ответь мне, Милена… что изменилось бы?

Я потеряно молчала. Я не знала, что мне ответить. Действительно, что изменилось бы, если бы я узнала об этом раньше? Я бы смогла уйти от чёрного дракона? Бросить своих детей? Нет, я бы не смогла. Даже любовь к Каю не заставила бы меня так поступить. Бросить всё… забыть эту жизнь… и жить с Каем, когда он пребывает в подобном теле. Нет… невозможно. Да и не отпустил бы меня никто. Рано или поздно… всё равно, нашли бы и вернули.

– Видишь. Ты и сама всё прекрасно понимаешь, Милена, – вновь зазвучала мысленная речь Кая. – Те счастливые моменты нашей жизни в «Шисуне» уже не вернуть. Мы не можем вернуться в то время как бы сильно не хотели. Всё изменилось… Теперь, меня зовут Ренэтус и я просто твоя адская гончая. Не думай о Кайоме Макфее, Милена. Его больше нет.

– Не могу… Я… не могу не думать!

Я чувствовала, как ледяная стена, которую я возводила вокруг себя все эти годы, начинает крошиться, рушиться!.. Как меня накрывает с головой отчаяние, страх!.. Я чувствовала горячие дорожки слёз на своих щеках… Двадцать лет… я не плакала двадцать лет! Даже слезинки себе не позволяла! А тут… начала ломаться…

– Котёнок, – сначала я подумала, что это слово произнёс Кай, но… потом поняла, что слово произнесено вслух – голосом моего мужа.

Слёзы застряли в горле, когда я осознала, кто стоит за моей спиной. И стало дико страшно. За себя… За Кая… Я понимала, что Фероксу не понравится ни эта сцена, ни известие о Кае. Убьёт… Непременно, убьёт. Я была в этом, абсолютно, уверена. И я, также, была уверена в том, что не хочу переживать смерть Кая во второй раз. Я этого просто не вынесу.

Пальцы крепче вцепились в чёрную шерсть. Против Ферокса шансов у меня не было – я это знала, но… я никогда не простила бы себя, если бы не попыталась защитить Кая.

– Ферокс… пожалуйста… не убивай... – я говорила почти шёпотом, не доверяя себе – был слишком большой шанс, что я сорвусь на крик или заплачу перед драконом. – Не надо… пожалуйста… Не делай этого…

Ферокс молчал, и от этого было только страшнее. А я сама даже не видела выражения его лица, уткнувшись лбом в Кая. Меня не покидало ощущение, что если я повернусь, посмотрю… случится плохое. Что стоит встретиться с Фероксом взглядом, и я лишусь всего.

Шаги за моей спиной… Кай скалит зубы, но не пытается напасть. Я чувствую, что Ферокс совсем рядом. Мне кажется, что я могу ощутить тепло его тела. Страшно… Я дрожу… Я обнимаю Кая за шею так сильно… как будто, это может быть в последний раз. Но… неважно, как крепко я держусь за Кая, сильные руки дракона поднимают меня… заставляют отпустить… Ферокс прижимает меня спиной к своей груди, приминая крылья, буквально оттаскивая от адской гончей. А я так боюсь, что теперь услышу предсмертный вой. Я боюсь смотреть на Кая, боюсь оглянуться и посмотреть на Ферокса. Мой взгляд упирается в пол.