Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 73 страниц)

Когда я дошла до момента, когда Ориан кинулся на Айорверта, чтобы отбить у него Келл, Ферокс, вдруг, подошёл ко мне, и сказал:

– Покажи мне, что было дальше. Мне надо это увидеть.

Это была не просьба, и мне осталось только послушно подставить голову под его руки. Пальцы дракона легли на мои виски, и я, прикрыв глаза, стала заново переживать те страшные моменты. Короткое, но яростно сражение Ориана с Айорвертом, крик Криса, собственную беспомощность, своего младшего сына, стоящего перед эльфом с моим Проклятием Света в руках… Когда я вспомнила глаза Ориана, затянутые серебристой плёнкой, Ферокс убрал руки, оборвав поток моих воспоминаний – остальное он уже видел сам. Я смотрела на задумчивое, словно окаменевшее лицо мужа, и чувствовала, как моя ледяная маска вновь даёт трещину… как она раскалывается… Нет, я не хотела, чтобы Ферокс ещё раз увидел меня такой.

– Я знаю, что должна была убить его, узнав обо всём, – заговорила я, поняв, что не в силах выносить повисшую тишину. – Должна была предусмотреть, что если отпущу его, Дайона, вновь, будет его использовать. Но… я совершила глупость. Я не смогла этого сделать. За что и поплатилась. За что поплатился Кай… И за что чуть не поплатились Ориан и Келл. Вот и всё.

«Безразличней… ещё безразличней… Ещё спокойнее… Ничто не должно выдавать волнение. Договаривай и уходи. Не будь слабой перед ним… не позволяй себе этого. И вообще… Айорверт того не стоит!» – твердила я про себя, стараясь больше не смотреть на Ферокса, а только говорить, говорить...

– Это верно, – медленно ответил Ферокс. – Ты должна была предусмотреть. Ты понимаешь это сейчас. Почему не поняла тогда, Милена?

Моё имя прозвучало для меня ещё одним обвинением.

– Ты хорошо знаешь, что такое Дайона. Ты должна была понимать, что раз она потратила силы, разыскала мальчишку-эльфа, сделала его своей марионеткой, значит, в её планы входило нечто большее, чем просто причинить тебе боль.

– Я не ищу себе оправданий, Ферокс, – ровно ответила я, не глядя на него. – Я знаю, что их нет…

– Я не обвиняю тебя, котёнок, – перебил меня дракон.

Я вздрогнула – «котёнок», уже не «Милена». Казалось бы – это должно меня успокоить, дать понять, что муж не злится на меня так, как мне казалось. Так, как я того заслуживаю. Я чувствовала на себе его взгляд, но боялась посмотреть ему в глаза. Чувствовала, если сделаю это – вся моя выдержка полетит к чёрту, и очередного срыва не миновать. И это привычно-спокойное «котёнок» пробило очередную немалую брешь в моей ледяной броне. А Ферокс продолжал:

– Ты – мать, которая не смогла приговорить своего ребёнка к смерти. Это нормально. Но при этом, ты забыла один важный урок, который должна была усвоить ещё двадцать лет назад – каждое твоё действие будет иметь последствия. Благие или негативные – зависит от тебя. Ты должна уметь предвидеть их. Перед тобой стоял сложный выбор, ты поступила, как считала нужным. Но не учла всех последствий. Видишь, к чему это привело?

Я слушала спокойный голос Ферокса, и понимала, что он во всём прав. Я действительно забыла – забыла то, чему учил меня он сам, чему учили меня Люцифер и Верховные демоны. Каждое действие, каждое слово, даже каждая мысль ведёт к каким-то событиям, и ответственность за них ложится на того, кто делает, говорит или мыслит. Мои миры жестоки – они не прощают небрежности. В этот раз мне повезло. В следующий раз моя ошибка может обойтись мне куда дороже.

– Ты прав, – кивнула я, всё так же упрямо не глядя на Ферокса. – Я забыла этот урок, но мне очень доходчиво напомнили о нём. Я больше не совершу подобной ошибки. А теперь, если позволишь, я пойду. Мне нужно поговорить Кристианом.

Я уже повернулась к выходу, сделала шаг… как почувствовала руку Ферокса на своём локте:

– Не позволю. Задержись ненадолго.

– Зачем? – я всё также не смотрела на него и мечтала лишь о том, чтобы он отпустил меня… чтобы не ощущать его так близко… такого сильного, надёжного…

– Ты не можешь быть такой спокойной после того, что случилось. Ты, вновь, пытаешься закрыться от меня? Чтобы я поверил в то, что тебе всё равно, что Кайома Макфей погиб? Что тебе всё равно на смерть этого эльфа? Что ты спокойна после того, как Ориан был ранен?

Да, с последним я явно переборщила. Слишком неправдоподобно. Но… я боялась, что если откроюсь для чувств, связанных с Орианом… то и всё остальное обрушится на меня, как волна. Которая сметёт меня… ничего не оставит от моего самообладания… разобьёт вдребезги.

– Я знаю, что с Орианом всё будет в порядке. А всё остальное… было и прошло, – упрямо не желала я отдавать себя во власть эмоций. – Отпусти меня… пожалуйста.

– Было и прошло? Котёнок… – от последнего слова я, снова вздрогнула всем телом… возможно, из-за отголоска воспоминаний о Кае… и это не осталось для Ферокса незамеченным. – Ты дрожишь…

– Тебе показалось, – мотнула я головой, попытавшись высвободить руку. – Отпусти.

Я чувствовала, что чем дольше остаюсь с Фероксом… чем дольше разговариваю с ним… чем дольше он удерживает меня… тем более хрупкой становится моя выдержка.

Перед глазами появилось воспоминание… остекленевшие мёртвые глаза Айорверта… пустые, как глаза всех мертвецов… Кровь Ориана на сухой земле… кровь Айорверта на моей косе, которую держит Крис… Вспомнила следы серого праха на своих руках – всё, что осталось от Кая…

«Нет, ты не можешь!.. Не можешь заплакать сейчас! – с искренним ужасом подумала я, отчего-то, противореча своим собственным словам, вцепившись в руку Ферокса. – Только не сейчас! Подожди, пока останешься одна!».

– Ферокс… дай мне уйти. Ну, пожалуйста…

Я почувствовала, что в интонации моей последней фразы было что-то не то. Просьба… она прозвучала как мольба. Тихая, жалкая… И мне дико захотелось отмотать время назад… всего на минуту… только чтобы не говорить этого.

– Почему ты не смотришь на меня? – дракон осторожно приподнял моё лицо за подбородок. – Чего ты боишься?

Я посмотрела на него… Как я хотела быть далеко-далеко отсюда. Сдержаться, смолчать… ничего не говорить. Вот чего я хотела! Сама того не замечая, я вцепилась ногтями в свои ладони… сильнее, ещё сильнее… до крови… Чтобы боль привела в чувство. Чтобы позволила сохранить те жалкие остатки спокойствия, что ещё остались. Даже чувствуя, что если я это сделаю… я просто-напросто сойду с ума… И в этот момент я ощутила такую боль… Нет, не ту физическую, что я так желала. Другую… куда более беспощадную.

– Я боюсь… Я не хочу быть белым драконом, – наконец произнесла я.

– Белым драконом? – он отпустил мой подбородок, на его лице читалось недоумение.

А я и сама не знала, как объяснить. Белый дракон… символ слабости. Как зеркало было для меня символом смерти. Белые драконы не выжили… были слабыми… их не пощадили их же сородичи. Если я покажу себя такой же… что я получу?

– Я не хочу быть слабой, – единственное, что я смогла сказать.

– Что-то вроде этого ты мне уже говорила. Помнишь? В Зиградене.

Я помнила. Тогда я сказала ему, что не хочу быть беспомощной и жалкой. Сейчас я повторяла то же самое, только другими словами. Да, тогда Ферокс сказал, что мои слёзы не вызовут у него презрения или чего-то подобного… и я поверила в это. С трудом, но поверила. Но сейчас… мне было страшно. Я снова до жути боялась поверить, довериться… показать свою слабость. Потому что… я думала, что на этом всё может и закончится. Ферокс принял мой срыв один раз, но… будет ли также и во второй? Или я им всё разрушу? Нет, я была Ледяной королевой последние двадцать лет… я так привыкла держать всё в себе… И я хотела сделать тоже самое и сейчас.

– Я пойду, Ферокс, – повторила я своё намерение. – Мне нужно…

А где-то глубоко внутри меня кричала девочка: «Я хочу поверить! Хочу довериться ему! Хочу позволить себе не сдерживать свою боль! Хочу кричать до хрипоты! Хочу заплакать!.. Я не сильная… я не хочу быть сильной! Я хочу… чтобы он позволил мне быть слабой! Спрятаться… скрыться в его руках от всего остального мира! Я хочу… чтобы он всё равно сказал, что любит меня такую! Даже такую… беспомощную». Я старалась не слушать её голос. Была бы возможность, я бы заткнула уши – так громко она кричала. Та, кого я держала в зеркальной комнате Зиградена и которая, неожиданно, выбралась оттуда в этот момент.

– Ферокс… – и я услышала дрожь в своём голосе – противную, явную… – Ферокс... – снова повторила я, словно надеясь, что если скажу это во второй раз, то дрожь исчезнет, но… она не исчезла. – Ферокс, я… я не знаю, что мне делать. Я… не должна ничего чувствовать из-за смерти этого эльфа… тем более, он хотел убить Келл, и едва не убил Ориана, но… почему… почему я чувствую?! Почему… мне так больно?.. Почему…

Я сама не поняла, как и почему стала говорить это. Не уловила момента, где мой голос сорвался на крик. Мне тут же захотелось всё исправить… захотелось убежать. Но…

– Нет! – беспомощно выкрикнула я, когда Ферокс прижал меня к себе. – Не надо… Ты, ведь, знаешь, что будет… знаешь!..

– Ты спросила меня, почему ты чувствуешь и почему тебе больно. Я тебе скажу, – его большая рука коснулась моей головы, ласково гладя волосы. – Потому что ты любишь их. Любишь своих детей, какими бы они ни были. Даже если они этого не заслуживают, и даже если их не было в твоей жизни. Ты… просто их любишь, котёнок.

– Нет… это не так, – я уже не пыталась вырваться. – Я не… я не любила Айорверта. Я просто… хотела, чтобы он жил. Далеко от меня… так далеко, как это возможно. Чтобы он просто жил… ничего не зная. И из-за этого я допустила ошибку. Всего лишь одна ошибка, но… она стоила так много! Ферокс… – я подняла на него глаза. – Прости меня… Я просто стояла и смотрела. Смотрела, как они сражаются. Я ничего не сделала, не вмешалась. Я должна была их остановить, но вместо этого… только смотрела, не в силах пошевелиться! Если бы там не было Криса… Я могла позволить Ориану погибнуть!

Я, словно, только сейчас, в полной мере осознала, чем могло закончиться моё бездействие. Чего могло стоить моё оцепенение. Я могла потерять Ориана… лишь потому, что не могла пошевелиться. Не могла… напасть на Айорверта. Не могла защитить Ориана… даже зная, что сам Айорверт и Келл бы не пощадил. Я… ничего не сделала.

«А чтобы ты сделала, если бы Айорверт, действительно, убил Ориана? – внутренний голос, который я так ненавидела в тот момент, говорил осуждающим тоном. – Чтобы ты делала тогда? Простила бы эльфа? Попыталась бы поговорить с ним? А как же остальные твои дети? Даже если бы Айорверт и согласился после этого принять тебя, как мать… твои дети всегда бы ненавидели убийцу своего брата. А ты?». А у меня не было ответов ни на один из этих вопросов. Где-то внутри я даже радовалась, что из-за смерти Айорверта, мне не пришлось отвечать на них в реальном мире. Не пришлось выбирать… А выбирать бы пришлось – я знала. Светлый эльф и демоны с драконами… Даже если исключить убийство Ориана, они никогда бы не нашли общий язык. И я сильно сомневалась, что Крис с братьями и сестрами согласились бы делить меня со светлым эльфом. А я… я бы выбрала их – не Айорверта. И чтобы тогда почувствовал уже когда-то брошенный мной ребёнок? Я помнила глаза Айорверта, полные ненависти, когда он говорил обо мне. Когда говорил, что я оставила его. Что я, вместо него, полюбила «пустую» демонессу.

И тут же я осознала нелепость этих мыслей. Если бы Айорверт убил Ориана, никому бы не пришлось ничего выбирать, принимать, или делить… Ферокс убил бы Айорверта за своего сына. И, возможно, на волне ярости сжёг бы весь Светлый Лес, обратив мир светлых эльфов в очередной обломок межмирья, и обратив всю их расу в пепел. Да, всё так и было бы… Я не знала границ силы своего мужа, но, почему-то была уверена, что её хватило бы, чтобы уничтожить обитаемый мир в отместку за смерть первенца.

– Ориан… А простит ли меня он? – от этого вопроса, который я, можно сказать, задала не Фероксу, на которого продолжала смотреть, а самой себе, привёл меня в состояние отчаяния – разрушительного и беспощадного. – За то, что я – его мать – едва не допустила его смерть? За то, что ради него… не захотела нападать на какого-то чужака… с которым у меня нет ничего общего… ни магии, ни крови… – перед глазами вдруг встали картины – одна страшнее другой – безразличие, презрение, непринятие… и всё это – в глазах Ориана. – Но, Ферокс… Я этого не переживу… – меня охватил безумный страх – словно то, что я представила, уже случилось.

от потери незнакомого мне ребёнка… Моего ребёнка. Страх за Ориана… За его отношение после случившегося ко мне… Эти мысли кружились, сплетались, сводили с ума… Я больше не могла бы сказать – где одна мысль начинается и заканчивается другая. От этого становилось совсем тошно.

– Котёнок, ну что за глупости ты говоришь? – голос дракона доносился как будто издалека, несмотря на то, что он был так близко, обнимал меня. – Ориан никогда не оттолкнёт тебя, чтобы ты ни сделала или, наоборот, не сделала. Он же так любит тебя. И он поймёт… И… он, ведь знал, с кем сражается?

– Да, знал. И Крис знал. Когда Айорверт похитил Келл, Ориан говорил, что я могу не идти с ним и Крисом… Он говорил, что не знает, чем закончится эта встреча… Он не отрицал возможности, что ему придётся сражаться с Айорвертом или убить его. Но я, всё равно, пошла… и этим сделала только хуже. Я… Этот ребёнок так меня ненавидел!..

«Не плакать, Милена! Не плачь! Ну же, возьми себя в руки! – твердила я себе. – Ты же демон, в конце концов! Поэтому, не надо… не надо плакать…». Только эти уговоры уже не помогали. Боль, что терзала меня… страшная, неумолимая… Мне казалось, что она не оставила от меня ничего, кроме неё самой. Одна боль… от которой хотелось убежать, забиться в какой-нибудь угол, закрыть глаза руками… Но я не могла… Сильные руки держали меня, не отпускали… а у меня не было сил вырваться.

Я ощутила, как мои ногти впиваются уже не в собственные ладони, а в кожу Ферокса – так сильно я вцепилась в его рубашку. Так сильно, что, наверное, оставила царапины. Осознав это, я… Нет, я не убрала свои руки… я так и продолжала цепляться за мужа, наверное, даже сильнее… А потом я почувствовала слёзы – свои слёзы… Горькие, противные… невыносимые…

– Прости, Ферокс… – крика уже не было – только шёпот. – Тебе снова приходиться видеть меня в подобном состоянии…

– Если бы мне этого было не нужно, я бы отпустил тебя сразу, как только ты попросила. К тому же… сейчас у тебя куда более веская причина для слёз. Так что, не бойся, котёнок. Просто плачь.

Я знала, что, возможно, потом пожалею об этом. Буду корить себя за то, что не смогла сдержаться. За то, что позволила словам Ферокса стать последним шагом. Но это будет потом… не сейчас. Сейчас… можно было плакать. Здесь, с этим мужчиной… это было можно.

было потом, я до сих пор помню довольно смутно. Помню свои крики, до хрипоты… помню солёные слёзы… Помню, как Ферокс что-то успокаивающе говорил мне, но что конкретно, не сказала бы и под страхом смерти. Помню… А больше не помню ничего… Только то, что Ферокс был рядом. И всё.

– Как ты оказался там? В межмирье? – мои слёзы уже высохли, и последние десять минут я стояла просто, уткнувшись лбом в его грудь, чувствуя на плечах его руки, и вспоминала, как надо дышать, говорить, думать. – Как смог так вовремя прийти?

– Я всегда чувствовал, когда рядом с моими детьми оказывалась Хищница, – ответил Ферокс. – Пусть и потенциальный, но источник опасности. Неужели я бы не почувствовал, когда мой сын оказался так серьёзно ранен? Мне понадобилось около четырёх минут, чтобы определить, где он.

Я отстранилась от него, провела пальцами по своему лицу. Слёзы высохли, но кожу неприятно тянуло.

– Чувствую себя истеричкой, – неожиданно для себя признала я.

– Лучше почувствуй себя глупой самонадеянной девчонкой, – серьёзно ответил Ферокс.

Я непонимающе подняла на него взгляд.

– Нельзя постоянно сдерживать свои эмоции, – сказал дракон. – То, что ты делаешь, разрушает тебя изнутри. Ты контролируешь их, и это хорошо, но запирать их в себе – это не выход. Твоя боль, твои страхи, всё то, что ты боишься выпустить, сожрёт тебя.

Конечно, он был прав и в этом. Да я и не копила боль в себе, и страх, и остальные эмоции. Я всегда выпускала их – в зеркальной комнате. И то, что я вот уже второй раз не смогла сдержать себя перед Фероксом, означало то, что мне пора посетить её.

Я больше не хотела этих срывов. Я была уверена – мой муж любит сильную демонессу, Ледяную королеву Зиградена, и не хотела ставить эту любовь под угрозу. Поэтому, пора было загнать слабую девчонку туда, где ей место – в осколки зеркал.

– Пойдём? – предложила я. – Ориан, наверное, уже пришёл в себя. Я хочу увидеть его.

Ферокс посмотрел на меня долгим взглядом, словно хотел понять, о чем я умолчала. Но потом медленно кивнул:

– Хорошо. Пойдём.

Глава 32

Глава 32

– Ты совсем рехнулся, Роалд?!

Так поприветствовал бывшего любимца Белой богини серафим Константин, без всяких церемоний явившись во дворец Роалда, и бросив на стол перед последним лист пергамента с печатью владыки Ада.

– В чём дело, Константин? – Роалд выглядел несколько ошарашенным столь бесцеремонным вторжением серафима. – К тому же… Я, конечно, рад тебя видеть, но… тебе не кажется, что о своём приходе надо сообщать заранее?

– Ты ещё смеешь дерзить мне, Роалд?! Не строй из себя идиота! Ты прекрасно знаешь, в чём дело! Какого демона ты решил, что можешь наплевать на мирный договор и нарушить границу Преисподней?!

– Я? Я никакой границы не нарушал, – изобразил искреннее изумление ангел. – Да я и Эдем-то не покидал… Хм… кажется, последние лет сто. И тебе об этом прекрасно известно.

Но собеседник слишком хорошо его знал и актёрским талантом Роалда обманываться не собирался:

– Ты сам, конечно, нет. Но тебе ничего не стоило снабдить кого-то своими артефактами! Чем ты только думаешь?! От своей ненависти к Дайоне совсем рассудка лишился?!

Константин был в ярости. Всё это время он смотрел на деятельность Роалда сквозь пальцы. Ему было прекрасно известно, чем тот занимается все эти тысячи лет, но не вмешивался. До сегодняшнего дня, пока безумие… бывшей игрушки Матери не зашло настолько далеко.

– Ладно, я понимаю твою ненависть к Дайоне. Понимаю твою ненависть к Милене Кавэлли, – Константин сел в кресло. – Понимаю, что ты жаждешь смерти последней и расстроить планы Белой богини. Но, убивать Высших демонов, использовать их для магии, которую очень просто связать с тобой… послать в мир демонов какого-то идиота, чтобы он притащил тебе Милену Кавэлли… Большей глупости ты совершить просто не мог!

– Всё, о чём ты упомянул, демоны не связали конкретно со мной. В этой бумаге нет моего имени, – мрачно ответил Роалд – протест он не читал, но был уверен в этом.

– Верно, нет. Но что-то мне подсказывает, что хоть Люцифер не называл твоего имени, ему о тебе известно. Я в этом практически уверен.

– И что ты от меня хочешь, Константин?

– Мне не нужны проблемы с демонами, Роалд, – прошипел ангел. – Тем более, из-за тебя! Тем более, в такое время, когда существование наших миров висит на волоске! Преисподняя мне сейчас нужна в качестве союзника, а не врага! Делай, что хочешь, но постарайся, чтобы никто не смог, официально, связать это происшествие с тобой. Иначе… я лично вручу тебя Люциферу!

– Ты, правда, это сделаешь? – в голосе Роалда не было страха – только любопытство. – А если я буду сопротивляться?

– Бросаешь мне вызов? Думаешь, я этого не сделаю? – а в голосе Константина уже лишь усталость.

– Я сильнее тебя, – пожал плечами ангел. – К тому же… ты столько столетий меня… оберегаешь, – на последнем слове слышалось ехидство, но скорее здесь оно играло роль бравады… чтобы показать, что ангел не считает будто так уж нуждался и нуждается в «заботе» серафима. – Всё это время, ты закрывал глаза на все мои поступки, на все мои действия… и вдруг отдашь меня демонам? Не верю. Да и за что? За смерть двух Высших демонов? И за попытку заполучить Кавэлли?

Константин смотрел на Роалда тяжёлым взглядом. Он понимал, что избаловал мальчишку. Избаловал полной безнаказанностью. Настолько, что тот полностью утратил грань дозволенного. Но иную модель поведения с Роалдом было выбрать, практически, невозможно. Тот, действительно, был сильнее любого ангела на Небесах. Константин сомневался, что даже трёх серафимов хватило бы, чтобы одолеть его. А Роалд, в любом случае, не сдастся добровольно – у него даже сомнений не будет в том, чтобы убить тех, кто захочет сделать что-то, что этому безумцу не понравится. И своих собратьев он жалеть не станет. На такие чувства, как жалость, Роалд, в принципе, был неспособен. А смерть любого серафима, как и любого Верховного демона, могла привести к очень нежелательным последствиям для баланса сил этой вселенной. Тем более что Верховного демона мог заменить тот, кто его убил. А на Небесах серафима никто заменить не мог. Конечно, в годы войны между Небесами и Преисподней, несколько серафимов погибли от рук демонов. И кое-кого из херувимов пришлось возвести в ранг серафимов, но… то был лишь титул и не более того. Четыре крыла не превратились в шесть, и ни одна магия не была способна это сделать. А та, кто имела возможность что-то исправить, уже очень давно не интересовалась своими детьми.

– Послушай меня, Роалд, – вновь заговорил Константин. – Я понимаю, что ты считаешь, будто тебе всё сойдёт с рук и никаких последствий для тебя не будет. Но, поверь мне, не в этот раз. Если у меня не останется иного выбора… я рискну жизнями своих собратьев, но тебя к Люциферу приволоку.

Роалд несколько секунд смотрел на собеседника, не мигая, словно, не в состоянии поверить в то, что он услышал. Наглости и бравады в нём заметно поубавилось. Наконец, он спросил:

– Тебе так нужен этот союз с демонами?

– Мне так нужно чтобы эта вселенная осталась цела, и наши миры продолжили существовать дальше. А в одиночку нам с этим не справиться. И я не позволю тебе лишить миры шанса на выживание. Уж лучше пожертвовать несколькими, чем всеми. Ты так не считаешь?

Роалд молчал. Он, конечно, понимал, что Константин готов, в крайнем случае, пожертвовать кем-то из серафимов или даже собой, но… он никогда не думал, что потенциальный конфликт с Адом может стать этим «крайним случаем».

Не дождавшись от Роалда ответа, Константин решил перейти к следующей теме:

– Кто убивал Высших демонов? Я так подозреваю, что Илдико?

Константин догадывался, что Роалд вряд ли занимался бы этим сам. К тому же он, действительно, давно не покидал Эдем. Будь иначе, Константин бы об этом знал. Да и Берталан этим заниматься бы не стал. У последнего просто не было интереса к убийству кого бы то ни было. Даже демонов. А вот Илдико… Она была идеальным кандидатом. Непримиримая воительница из чина престолов. Константин прекрасно помнил, как она отнеслась к заключению мирного договора изначально. Она абсолютно не понимала последствий нарушения баланса, а может просто не хотела понимать. Она всегда выступала против каких-либо дипломатических отношений с тёмными расами в принципе. А уж демонов Илдико ненавидела, наверное, сильнее всех на Небесах. И поручить ей убить демонов было проще простого. Её не остановил бы никакой мирный договор, который она так и не приняла.

– Никто их не убивал, – пожал плечами Роалд. – Они сами умирали, вследствие… хм… некоторых процессов.

Константин скрипнул зубами – да этот мальчишка издевается! Видя, как потемнели глаза собеседника, Роалд поспешил продолжить:

– Но она ловила и приводила их ко мне. Так что, косвенно, да – она их убивала. Сам бы я не стал за ними гоняться.

Чуть помолчав, ангел продолжил:

– Я так понимаю, раз ты упомянул мои артефакты, демоны их нашли. Один из них, – поправился он. – Но раз ты ещё со мной разговариваешь, значит, Люцифер пока не требует выдать ему создателя артефакта, не так ли?

– Требует, – хмыкнул серафим. – Как раз это он и требует. Найти создателя, и его подельников, если такие есть. А разговариваю я с тобой именно потому, что Люцифер не называет твоего имени. Я даю тебе шанс вывернуться из ситуации, в которую ты сам себя втравил.

Роалд помолчал, глядя на Константина прищуренными глазами. Потом вкрадчиво произнёс:

– То есть… ты хочешь отдать Илдико демонам? Вместо меня?

– Нет. Это было бы крайне нежелательно. Особенно, для тебя, Роалд, – заметил серафим. – Если Илдико попадёт к демонам, они найдут способ развязать ей язык, и докопаться до правды – пыток Велиара не выдержит даже она. Но, в таком случае, ты должен найти иной способ решения этой проблемы. Илдико не должна попасть к демонам, но…

– Но и в Эдеме ей оставаться нельзя, – закончил за него Роалд. – Потому что демоны, рано или поздно, докопаются до того, кто именно приводил их сородичей на смерть, и возникнут вопросы, почему вы не предприняли никаких мер. И значит, ты предлагаешь мне избавиться от Илдико, Константин? Я тебя правильно понял?

В голосе Роалда не было ужаса, неприязни или ещё какого-либо переживания. Только интерес к ответу Константина. Серафима передёрнуло, но вида он не показал. Он всегда знал, что последний, созданный Дайоной, ангел ненормален. В особенности, это касалось отношения Роалда к своим собратьям. Да, у ангелов могли быть неприязненные отношения между собой, но они никогда не желали смерти друг друга. Роалду же смерти сородичей… были безразличны. Даже в том случае, если он имел к ним отношение. Он мог запросто пожертвовать кем-то ради своих целей. Последнее Константин может и не мог осуждать… Когда находишься у власти, даже в Эдеме, приходиться идти на поступки, которые тебе не нравятся – это неизбежно. И приходиться жертвовать не только «чем-то», но и «кем-то». Но Константин всегда жалел о подобных жертвах. В отличие от Роалда. Но… осуждал ли серафим Роалда? Нет, как ни странно. Серафим понимал, что Роалд, по сути, и не был виноват в своём безумии и отношению к чужим жизням. Он таким был создан изначально. Кроме того… в данном случае Роалд был прав. Именно этого Константин от него и хотел. Роалд слишком силён и, в определённом плане, ценен, чтобы отдать его Люциферу. Но нужен был кто-то, кто примет вину за содеянное этим безумцем, что бы успокоить демонов. Но, при этом, не дать им в руки источник информации.

– Если сможешь, спрячь её где-нибудь, – сказала он. – Так, чтобы её никто и никогда не нашёл. Если с Небес исчезнет престол, это станет косвенным, но доказательством, что ей есть, что скрывать и от чего прятаться. Закрой её магией или ещё чем-то…

Неожиданно Роалд рассмеялся:

– Константин, теперь, кажется, ты пытаешься строить из себя идиота! Ты, ведь, прекрасно понимаешь, что не существует магии, которая спрячет престола навечно! Только… смерть ангела сможет это сделать, – смех резко прервался. – Ты не хочешь отдавать Илдико демонам, но и в живых ты оставить её не можешь. Так скажи это прямо, не прикрываясь словами «иной способ решения проблемы»! Или ты хочешь выйти весь в «белом» из этой ситуации, а меня назначить злобным безжалостным палачом?

– Если уж на то пошло, Роалд, то ты и есть безжалостный палач. И в данной ситуации виновен только ты сам. Или, – серафим на миг умолк, а потом спросил, с какой-то едва уловимой надеждой в голосе, – тебе жаль Илдико? Не хочешь терять её?

– Не хочу, – невозмутимо ответил ангел. – Такой фанатичной исполнительницы у меня больше не бут. И нет – мне не жаль её. Но я хочу, чтобы ты прямо заявил, чего желаешь от меня. Чтобы ты признался, что через меня, приговариваешь ангелессу из чина престолов к смерти.

– Тебе это доставляет какое-то удовольствие, Роалд? Тебя это забавляет?

– Что ты, Константин. Я, всего лишь, ратую за честность. Ангелы же должны быть кристально-честными, не так ли? – это уже была неприкрытая издёвка.

Константин скрипнул зубами от едва сдерживаемой ярости. Этот несносный наглый мальчишка доводил его до белого каления. Хотя, серафим и не мог не признать, что что-то в словах Роалда было… правильным. Ведь, Константин, действительно, приговаривал Илдико к смерти, какими бы словами он это не говорил. Он мог бы оправдаться только тем, что смерть от рук демонов для ангелессы была бы куда хуже. Только оправдываться ни перед кем он не собирался. Но вот… сказать честно и откровенно о том, что он – один из шестикрылых серафимов – заочно вынес смертный приговор Илдико… И для чего?! Что бы вывести из под удара это белокрылое чудовище, которое сидит тут и нагло ухмыляется ему в лицо! Наверное, это было самым меньшим, что он обязан был сделать. Роалд был прав – он прикрывался красивыми словами, с отвращением представляя, как с его губ сорвутся слова об убийстве. Да, Константину и раньше приходилось приговаривать кого-то ради общих целей и общего блага, но… никто и никогда не требовал от него произносить «голую» правду. И сейчас его это злило. Злило, но…

– Если ты так этого хочешь, Роалд… – медленно произнёс серафим. – Мне необходимо, чтобы ты избавился от Илдико раз и навсегда, – заметив удовлетворение на лице Роалда, Константин продолжил. – Но не смей забывать, что смерть Илдико, во-первых, тебе гораздо нужнее, чем мне. И решая вопрос с Илдико, ты спасаешь, исключительно, себя. А во-вторых, именно твои необдуманные действия к этому и привели.

– Я это помню, Константин, – Роалд слегка склонил голову. – И, даже возможно, постараюсь впредь избегать подобных… последствий. Но ты, кстати, так и не сказал прямо, что желаешь смерти. Слова «избавится раз и навсегда» можно, при желании, трактовать по-разному. Но так уж и быть – не будем заострять на этом внимание.

– Я так понимаю, ты будешь продолжать охотиться за Миленой Кавэлли?

– Разумеется, – не стал отрицать Роалд. – Только она может помочь мне отомстить Матери. Точнее, я смогу это сделать через неё. А ты хочешь мне воспрепятствовать в этом?

– Нет, если больше ты не будешь действовать теми методами, которые могут привести к тебе, – Константин помолчал и продолжил. – Но с этого момента ты будешь мне отчитываться о каждом своём шаге, обо всех своих намерениях. Прежде, чем что-то сделать, ты будешь обо всём говорить мне.

– И как же ты будешь это контролировать? Если я о чём-то промолчу… ты же этого не узнаешь, – насмешливо сказал ангел.

Узнаю, – Константин был так уверен в своих словах, что впервые за весь разговор Роалда пробрала дрожь. – А потом приму меры, если ты что-то от меня скроешь. И тебе они очень не понравятся. Всё, Роалд… твоя излишняя свобода на этом закончилась. Ты сам до этого довёл.

– Угрожаешь? – ангел продолжал смотреть с напускной наглостью, но… на самом деле он чувствовал, что свои обещания Константин исполнит и это ему очень не нравилось. – Ангел, который кому-то угрожает… Хм… Константин, а тебе не кажется, что подобное поведение допустимо только для демонов? Знаешь…Мне, иногда, думается, что между нами и демонами не так уж много отличий, как может показаться на первый взгляд. Может это одна из причин ненависти?