Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 73 страниц)

«Сколько же в нём высокомерия! – в эмоции страха закралась ярость. – Высокомерия передо мной – Миленой Кавэлли! Да как он смеет, этот щенок?!».

Но я сама прекрасно понимала, что сильный имеет право на всё. И против тона Кристиана я не выскажусь, как бы не хотела. Да, я уже чувствовала что всё-таки готова подчиниться. Пока ещё надеясь сбежать но, в случае неудачи, я могла подстроиться под обстоятельства.

Я, незаметно, покосилась в сторону двери, просчитывая расстояние. Всего несколько шагов… несколько шагов, а дальше уже что-нибудь придумаю. Но внимание Кристиана всё равно надо было чем-то отвлечь. Он был ко мне слишком близко.

– Крис… Ты же любишь свою маму, не так ли? – заговорила я. – Ты не сможешь причинить мне боль.

– Да, я люблю свою мать, – легко согласился демон. – Мать, но не тебя. Ты не она. Ты агрессивная похотливая тварь… такая же, как я… И я запросто сделаю тебе больно, не причинив физического вреда телу мамы.

Я вновь материализовала Проклятье Света, сделав вид, что хочу атаковать демона. Но в самый последний момент коса исчезла из моих рук, а сама я рванулась в сторону. Я надеялась на эффект неожиданности. На то, что парень, сконцентрировавшись на атаке, не успеет вовремя переключиться на другое действо. Я просчиталась. Я не учла, что этот щенок начал учиться искусству войны едва встал на ноги – а в таком деле навыки быстрого передвижения одна из основ. И проклятый мальчишка отлично усвоил эти основы. Он, как котёнка, дёрнул меня за шкирку, притягивая к себе, швырнул в кресло, и навис надо мной, положив руки на подлокотники:

– Я ведь предупреждал, чтобы ты даже не думала о побеге.

Последнее было сказано с явной угрозой – мальчишка разозлился всерьез. Инстинкт самосохранения заставил меня вжаться в кресло, смотря на молодого Кавэлли снизу вверх. Чувство опасности вернулось. Но теперь приятным оно не было. Теперь здесь был только инстинктивный животный страх. И я склонила голову в знак подчинения. Я сдалась. Во всяком случае, сейчас.

– Что было на последнем Совете? – ещё раз задал свой вопрос Кристиан.

– Не могу сказать.

Несмотря на то, что я подчинилась, на этот вопрос отвечать не хотелось. То, что было на Совете, было под личным контролем повелителя Преисподней и моего супруга. Одного подчинения было мало, чтобы развязать мне язык.

– Значит, не можешь? – Кристиан улыбнулся, и улыбка эта напоминала оскал. – Что ж… тогда мне ничего не остаётся, как сделать так, чтобы ты смогла.

Я вздрогнула всем телом. Я ощутила, как по комнате, словно, невидимый туман, стала разливаться сила. Сила Кристиана Кавэлли. Сила сына демона войны. Огромная, давящая, кровожадная… У меня было чувство, что на меня рычит огромный пёс, готовый разорвать меня в любую секунду. Пёс, который не будет слушать ничьих команд, и против которого нет защиты.

Внезапно, я поймала себя на мысли, что мне, вновь, начинает нравиться происходящее. Ощущение того, что в данный момент меня могут уничтожить в любую секунду… не оставив и пыли… заводило. Я посмотрела на Кристиана другими глазами. Сильный… Мощный, несмотря на свой юный возраст. Красивый… Можно сказать, физически совершенный. И он был так похож на Абигора… Я осознала, что совсем не прочь оказаться в постели с собственным сыном. Да, я помнила о нашей кровной связи, но… плевать я на неё хотела. Он привлекал меня… манил…

– Эй, мальчик… – я поддалась вперёд, погладила демона по щеке. – Какой ты грозный… сильный… Обожаю таких... Как ты смотришь на то, чтобы мы доставили друг другу удовольствие, а потом уже пообщались на тему Совета?

– Как я и говорил, ты агрессивная похотливая тварь, – выражение его лица было мне непонятно.

– Такая же, как ты – твои собственные слова, – я улыбнулась – порочно, вызывающе, погладила пальцами его мускулистую шею. – А если это так… наши желания должны совпадать, не так ли? Тогда… что тебя останавливает?

– Ты не забыла, кем мы приходимся друг другу?

– Не забыла. Но ты же сказал, что не воспринимаешь меня, как свою мать. Для тебя я – не она. А я… А мне плевать. Как и всем демонам – плевать на родственные связи. И я не вижу ни одной причины отказывать себе в том, что я хочу.

– Кроме одной. Этого не хочу я, – Кристиан оттолкнул меня от себя, отстраняясь от прикосновений моей руки – похоже, его ярость стала только больше.

– Почему ты злишься? Неужели я тебя совсем не возбуждаю? Посмотри на меня внимательнее... – я провела ладонями по своей груди, по талии. – Я для тебя недостаточно красива?

Я обратила внимание, как демон проследил взглядом за моими руками.

– Ты красива, Хищница – с этим спорить глупо, – сквозь зубы процедил Кристиан. – Моя мама очень красивая, я никогда не отрицал этого. Но… ее красотой я буду только любоваться, никогда не допущу даже мысли, чтобы прикоснуться к ней. Я люблю мать, но не так, как на это рассчитываешь ты. Я не хочу её. А уж тебя – тем более.

– Тебе не кажется, что для демона несколько странно, так рассуждать? – мой тон звучал язвительно, но, честно говоря, лишь для того, чтобы скрыть недоумение. – Не хотеть кого-то или чего-то… и, при этом, любить? Что за глупое чувство – любовь, если ты не можешь владеть объектом этой… любви?

В моём понимании, любовь, если это чувство и было возможно, то оно означало, обладать полностью, беспрепятственно… как угодно. Если же любовь означала что-то иное, то я, вообще, не видела в ней смысла. В таком случае, она была совершенно бесполезна. И кто, как не Высший демон, должен был это понимать. Поэтому, слова Кристиана меня очень озадачили, если не сказать больше.

– Мне плевать что ты об этом думаешь, – заявил демон. – Я не собираюсь тратить время, объясняя тебе то, чего ты понять не в состоянии.

Не могу сказать, что его последние слова меня не задели, но, тем не менее, я разочарованно вздохнула:

– Значит, не возбуждаю?

– Не возбуждаешь, – утвердительно кивнул Кристиан. – Так что перейдём к делу – я не знаю, сколько у меня времени до возвращения мамы.

– Боишься не успеть? Ведь, от другой Милены тебе не добиться того, чего ты хочешь... – я недобро усмехнулась. – Ты не сможешь расспрашивать её, прибегая к тем же методам, что и со мной. Не сможешь её заставить. Не сможешь так высокомерно разговаривать с ней. Знаешь… Несмотря на твою силу, ты слаб, Кристиан Кавэлли. Твоё отношение к матери, не присущее демону, это слабость. Перед ней ты, практически, беспомощен. Не можешь ранить, не можешь убить… Даже трахнуть не можешь! А я уверена, что, несмотря на твои слова, твои уверения… ты бы не отказался от этого. Все же ты – демон, и ты признал, что считаешь меня… ой… – я показательно запнулась, – извини, не меня – свою любимую мамочку – красивой женщиной…

– Всё высказала, что хотела? – поинтересовался парень чересчур спокойным голосом.

Я сделала вид что, задумалась:

– Хм… Наверное, да. И что? Совсем ничего не скажешь в ответ?

– Не скажу. А тебе, похоже, нравится выводить на эмоции, да?

– Ещё как! Я ведь не Ледяная королева Зиградена.

– Так что там с Советом? – похоже, демону надоели посторонние разговоры. – Ты будешь отвечать сама, добровольно?

– Неа, – я вновь откинулась на спинку кресла. – Я бы ещё подумала, если бы ты дал мне то, что я хочу. А так… не вижу выгоды для себя.

Я хотела ещё что-нибудь сказать. Что-нибудь едкое, колкое, пошлое. Чтобы посмотреть на то, как выходит из себя этот молодой демон, теряя над собой контроль. Чтобы узнать границы дозволенного с ним. Хотела, но… в следующее мгновение я забыла обо всём. Этот «рычащий пёс», которого я представляла рядом с собой, набросился на меня.

В меня, как будто, погрузились острые длинные клыки, которые стали беспощадно рвать мою плоть. Рвать, не нанося физических ран. Я хотела закричать, но не смогла – спазм сдавил горло, позволяя мне лишь беспомощно открывать рот словно рыба, выброшенная на сушу. Я дёрнулась в попытке встать, но руки демона легли мне на плечи, вынуждая оставаться на месте.

– Ты всё ещё не готова говорить? – на его вопросе боль чуть утихла, позволяя мне перевести дух и заговорить.

– Иди ты… к Тьме! – яростно выплюнула я.

Эта боль меня разозлила. Она ещё не была до такой степени сильной, чтобы я запросила пощады. Наоборот, она порождала желание сопротивляться.

Кристиан ничего мне не ответил. Но его сила снова набросилась на меня, с ещё большей яростью. Она ломала, рвала, терзала… Мне казалось, что я слышу хруст своих костей, ощущаю, как лопаются… рвутся сосуды. И всё это без возможности облегчить эту агонию криком.

– Что было на Совете? – снова тот же вопрос и снова короткая передышка.

– Не твоё… дело, – упрямо сказала я.

И меня снова бросили в объятья боли. Она стала становиться всё сильнее, сильнее… всё безумнее. Она словно выворачивала меня наизнанку. И всё это в полнейшей тишине. А через какое-то время Кавэлли вновь спросил, и я вновь послала его. И всё пошло по новому кругу. Потом снова… и снова. С каждым последующим разом агония нарастала. Один раз, ещё один, следующий… Сил уже не осталось.

– Что было на Совете? – раскатистым набатом в ушах прогремел вопрос.

– Дайона… Разговор был о ней.

Да, я нашла свой предел. Отметила свои границы. Больше упираться я не могла. Не могла больше терпеть эту пытку. И я боялась… боялась, что нарастание этой боли не закончится. Что оно будет продолжаться, продолжаться… до бесконечности. И Кристиан этого не остановит. Он не будет меня жалеть. Не то, что другую Милену. Ту, которую я назвала его слабостью. Сейчас мне бы очень хотелось оказаться ею. Или, хотя бы, притвориться. Но я прекрасно понимала, что обмануть Высшего демона не получится. А значит… мне оставалось только одно – дать ему то, что он хочет.

– Кто такая Дайона?

– Белая богиня. Мать ангелов.

– Какое ты… моя мать имеет отношение к этой Белой богине?

– Во мне живёт сущность сестры Дайоны – Чёрной богини Адалиссы, – ответила я. – Сейчас она спит, но… Дайона стремится разбудить её.

Мне пришлось рассказать Кристиану Кавэлли обо всём, что я знала о Дайоне, об Адалиссе… о том, что говорилось на Совете, о чём говорил Вельзевул… и чем мне самой всё это грозит.

– Это всё? – уточнил демон, когда я закончила.

– Да, – и я была честна – я рассказала всё, что происходило, в рамках Совета. – Но зачем тебе всё это знать? С этим… как-то повлиять на это… ты всё равно не можешь, мальчик. Да, меня ты смог заставить говорить, но только и всего. Ты не сможешь ничем помочь своей матери. Это абсолютно бессмысленно.

– Это мы ещё увидим.

– Да… увидим, – я нисколько не верила в то, что мальчишка, пусть и обладающий такой силой, сможет как-то повлиять на сложившуюся ситуацию с сёстрами-богинями. – А сейчас… тебе не пора куда-нибудь, по своим делам? – я попыталась встать, но, как выяснилось, ноги держать меня не хотели, и мне пришлось вновь опуститься в кресло.

Я выругалась, размышляя над тем, сколько времени пробуду в столь жалком состоянии. Всё-таки, давление на меня силы сына Абигора даром не прошло. Всё тело ныло, я чувствовала жуткую усталость. С учётом того, что это демон ещё не хотел мне навредить физически, я легко отделалась. Но, тем не менее, поход к кому-то из Верховных демонов или в темницы откладывался на неопределённый срок. Это, конечно, было обидно.

И тут я уловила запах крови. Я подняла взгляд на Кристиана – с его порезанного запястья сочилась кровь. Он протянул мне руку:

– Пей.

Я смотрела на демона с изумлением. Я знала, что я ему сильно не нравлюсь. Поэтому этот его поступок был мне совершенно непонятен. Делиться своей кровью… это не то, что будешь делать с тем, кого даже не хочешь.

– Не смотри на меня с таким удивлением, Хищница, – заметил парень мой взгляд. – Я делаю это не для тебя, а для мамы. Пей.

Заставлять меня было не нужно. Сильная кровь… Кровь Высшего демона… Как можно было отказаться от столь заманчивого деликатеса? Да еще когда ты в столь плачевном состоянии? Я стала слизывать кровь с запястья демона. И она, мгновенно, начала действовать – чувствовала я себя просто прекрасно. Конечно, эта кровь не шла ни в какое сравнение с кровью Ферокса или Люцифера, но… мне она понравилась.

– Благодарю за угощение, – облизнула я губы после того, как рана Кристиана зажила.

– Не стоит. Надеюсь, видеть тебя, как можно, реже, – на этом пожелании, он вышел из моего кабинета.

А я, оставшись одна и полностью излечившаяся от последствий допроса, остановила свой выбор на темницах. Но… в этот момент как будто холод, гнездившийся где-то в моем сердце, ушел. Словно льдинка, растаявшая, наконец, под натиском горячей крови. Личность Хищницы снова забилась куда-то в глубины моего сознания. Я озадаченно смотрела перед собой, переваривая то, что случилось.

«Крис… Зачем же тебе это понадобилось?». Я не злилась на сына за то, что он сделал. Скорее, я была в ужасе от себя. От того, что я ему предлагала и как вела себя с ним. От того, что я хотела использовать на нём «контроль крови». Родовая магия не подействовала на него… Почему?

Но Крис… Зачем ему понадобилось знать, что было на Совете? Ведь когда я только вернулась оттуда и не стала сыну ничего рассказывать, Крис не проявил совершенно никакого интереса. А тут, вдруг, выяснение информации… да ещё и таким способом… Я знала Криса – он бы никогда не сделал подобного… не стал бы меня допрашивать даже когда я в таком состоянии, не будь у него веской причины на это. Поэтому я пришла к выводу, что мне нужно срочно встретиться с Кристианом и всё у него выяснить.

Тем не менее, чувствовала я себя неважно. Нет, физически всё было отлично, но… всё-таки, воспоминания о том, что твоё тело, можно сказать, полноценно пытали, радости не прибавляли. Ещё и кровь Криса… Да, вкусная, сильная… С этим не поспоришь, но…

– Милена, – в кабинет зашёл Самаэль – он был один из немногих, кто мог являться в Зиграден в любое время, без приглашения. – Я слышал, что твоего отца нашли. И… с тобой что-то случилось? – взгляд ангела смерти стал более внимательным.

Мой эррильзар всегда был очень проницательным. С ним было бесполезно одевать маску Ледяной королевы. От него было невозможно скрыть свои истинные чувства. Он мог читать мои эмоции… понимать их… Почему? Был ли это опыт многотысячелетней жизни распорядителя смерти или это была наша связь, тянущаяся ещё с моей прошлой жизни? Всё может быть. Честно говоря, всерьёз я об этом никогда не задумывалась. И сейчас не собиралась этого делать. Я только поняла, что моё настроение после общения с сыном он почувствовал. Но об этом рассказывать Самаэлю было нельзя категорически. Эта ситуация могла настроить его против Криса, а этого мне было абсолютно ненужно. Хотя, к Крису Самаэль относился лучше, чем к Келл (читай – полностью равнодушно), такое он бы ему вряд ли простил. А мне хватало злых взглядов эррильзара в сторону моей младшей дочери, чтобы у него ещё и с моим сыном были какие-то проблемы.

– Я видела Савариса, – назвала я причину, почти и не солгав – ситуация с отцом меня тоже несколько нервировала. – Люцифер заставил меня использовать на нём «контроль крови», чтобы он отвечал на вопросы, – я, внутренне, поёжилась, вспомнив, как буквально пару минут назад также хотела пытать и Криса.

– Тебя это так выбило из колеи? – Самаэль подошёл ко мне.

– Не то, чтобы… Пытать Савариса было легко. Даже проще, чем я думала. Мне нравилось причинять ему боль. Я просто боялась… боялась, что он может рассказать что-то такое, что свяжет его историю с тобой.

– Ты, ведь, знаешь, что это невозможно. Он даже моего лица не видел.

– Знаю. Знаю, но всё равно… беспокоилась. Наверное, его существование не перестанет меня нервировать, пока он жив, – сделала я невесёлый вывод.

– Хочешь, я лишу его жизни? – Предложил ангел смерти, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Нет-нет, – помотала я головой. – В этом нет необходимости. Люцифер отдал Савариса мне. Он рассказал повелителю всё, что мог и больше не нужен. Повелитель отправит Савариса ко мне, и я его убью сама. И он хочет присутствовать при этом.

– Ясно. Значит, Саварис скоро умрёт. Тогда тебе, тем более, не о чем волноваться, Милена.

– Да, не о чем. Кроме того, что меня может поглотить сущность Адалиссы, а Дайона ей в этом поможет! – с сарказмом произнесла я. – Не о чем беспокоиться, кроме того, что если Адалисса проснётся, я лишусь всего! Своих детей, тебя!.. Я… Извини, – я быстро взяла себя в руки. – Кажется, я действительно выбита из колеи последними событиями.

– Неудивительно.

– Нет, правда, прости, – я встала с кресла, приблизилась к мужчине вплотную, обняла его за шею. – Я не хотела срываться. На кого угодно… только не на тебя.

Я, на самом деле, почувствовала себя несколько виноватой. Самаэль… Он так любил меня. И эти его чувства нисколько не изменились за всё это время. А полюбила ли я его в ответ? И сама не могу сказать. Я была ему благодарна за всё. За свою жизнь, за защиту. За нежность, что он мне дарил в столь жестоком мире. Я ему доверяла. Доверяла практически полностью, всецело… Там, где такое чувство, как доверие – непозволительная роскошь. Благодарность и доверие… Если это можно назвать любовью, то – да. Можно сказать, что я его любила.

– Я не сержусь на тебя, – я почувствовала, как он обнял меня в ответ, почувствовала его дыхание на своей коже. – Ты же знаешь, что я просто не могу сердиться на тебя.

А я, находясь в объятьях Самаэля, решила, что с Крисом можно поговорить и позже. В конце концов, он на самом деле не мог ничего сделать с тем, что узнал. А мне… мне так захотелось нежности, тепла… моего эррильзара… «любовника души»… Я сама потянулась к его губам… Мои руки с шеи переместились ему под рубашку… Я почувствовала, как пальцы Самаэля гладят мои плечи, пробегают по спине, безошибочно отыскивая ту самую ленту, что служит основным креплением моего платья, и тянут за нее. Платье спадает к моим ногам, и кожа покрывается мурашками. Ангел смерти прерывает поцелуй, но лишь за тем, чтобы подхватить меня на руки. Я обняла его за шею, снова потянувшись за его поцелуем. Губы Самаэля накрыли мои. Со мной на руках, Верховный демон пошел к двери в дальней стене кабинета. Она вела в спальню.

Пусть все дела и проблемы подождут. Сейчас я просто хочу побыть с тем, кто не будет причинять мне боль. С тем, кто меня любит.

Глава 11

Глава 11.

В главной библиотеке дворца за столом, сидел молодой дракон. Высокий и широкоплечий, он все же был не таким массивным, как его старший брат. Черноволосый, с отцовскими газами цвета раскаленной лавы, но в его лице суровые и жесткие черты повелителя драконов были сглажены материнскими генами.

Перед Терреллом на столе лежала очень древняя – возможно, старше его отца – книга. В ней рассказывалось о создании и структуре заклинаний. Сама основа магии, её суть. Знания, которыми мало кто себя обременял: «Зачем так углубляться, если магия, всё равно, действует?». Молодому дракону такое отношение было не понять. Ему нравилось узнавать сам механизм создания, как это происходит, начиная с самых азов. Любое магическое действо он разбирал, буквально, на молекулы, заглядывая в саму сущность и изначальную природу. Знать абсолютно всё? Террелл понимал, что это невозможно даже в теории. Но он стремился к тому, чтобы, досконально, изучить хотя бы одну область. А магия его всегда привлекала больше, чем сражения. Хотя, последнему он тоже отдавал немало своего времени.

Как ни странно, в увлечении второго сына повелителя драконов книгами, в его стремлении докапываться до самой сути вещей, его поддерживала его младшая сестра – Аккэлия. Совсем малютка – ей шел всего шестой год – она была так же фанатично преданна книжному знанию, как и восемнадцатилетний Террелл. Он помнил, в каком восторге была маленькая демонесса, когда в первый раз увидела эту библиотеку. Каким энтузиазмом горели её глаза. Библиотека Зиградена считалась одной из лучших в мире демонов, и уступала только библиотеке Вельзевула. Но библиотека дворца повелителя драконов открывала ей новые грани знаний. Для маленькой демонессы это была сокровищница.

Молодой дракон задумчиво погладил обложку книги. Его мысли вдруг вернулись в тот день, когда он впервые увидел свою маленькую сестренку. Первым, кто увидел Аккэлию Кавэлли в этом мире, был Ориан. Тогда он впервые решился напрямую перечить отцу, который хотел вернуть маленькую демонессу в ее мир, туда, откуда адский пес Милены – Ренэтус – привел малышку в мир драконов, спасая девочку от ее же собственной матери, которой в очередной раз овладело демоническое безумие.

А потом Ориан привел Келл к Лерден и Терреллу. Но радость от знакомства с младшей сестрой оказалась омрачена. Девочка была отстранена, замкнута, почтительна до зубовного скрежета… и она боялась. Да, она боялась молодых драконов, этих сильных созданий, которые, по какой-то причине оказались добры к ней. Которые, не кривясь от брезгливости и презрения, называют себя ее братьями и сестрой. Ее семьей.

Лерден пыталась увлечь девочку разговорами о ней самой, о драгоценностях, о цветах, об оружии, перебирая все темы, что приходили ей в голову. И все разбивалось о ледяной барьер вежливой почтительности. Террелл вообще старался держаться поодаль. Он понял, что его угрюмая молчаливость заставляет Аккэлию нервничать еще сильнее. Он думал, что такое поведение малышки обусловлено ее первым знакомством с темной ипостасью ее матери – Хищницей.

А потом пришел Кристиан. И эта девочка словно ожила на руках у своего брата-демона. Она льнула к нему, цеплялась за его одежду, и… улыбалась. Робко, чуть неуверенно, но улыбалась. Террелл видел, что глядя на молодых демонов, Лерден чувствовала смятение, она не могла понять, что они делают не так.

– Дело не в нас, – мрачно ответил тогда Ориан. – Дело в ней, Лерден. В ее жизни, в ее мире.

– О чем ты? – у драконессы тревожно заблестели глаза.

– Если у драконов родиться слабый ребенок, – начал Ориан, – вся семья будет защищать его. Никто не посмеет обидеть маленького дракона, как бы слаб он не был. Да, у него не будет самостоятельной жизни, всю свою вечность он будет жить в лоне семьи, но всегда под защитой, и всегда в безопасности.

– Я знаю это, – нетерпеливо сказала Лерден. – При чем тут Аккэлия?

– У демонов все не так, – ответил брат. – Они не приемлют слабость, не прощают ее, и не позволяют слабым жить.

– Ты хочешь сказать…

– Аккэлия – изгой в собственном мире, – мрачно сказал Ориан, – если бы не мама и Крис, она уже была бы мертва… или в рабстве. Остальным Кавэлли не нужна такая глава семьи, от нее бы быстро избавились.

Террелл предполагал нечто подобное. И думал, что это очень злая ирония – практически единственная защита маленькой демонессы, ее гарантия выживания – любящая мать – в какой-то момент становиться для нее смертельной угрозой, истинным демоном, не способным на любовь, привязанность, не видящим смысла защищать кого либо.

Хищница… Террелл знал, что это такое. Моменты, когда любимая и любящая мама становилась совершенно иной. Чужой. И она, вполне, могла быть опасной для своих детей. Об этом предупреждал отец, говоря, что если они заметят какие-либо странности в поведении матери, чтобы немедленно уходили. Террелл видел маму в подобном состоянии три раза в жизни. В первый раз, когда ему и сестре было по восемь, затем – в двенадцать и, в последний раз, в шестнадцатилетнем возрасте. Он помнил, как в одно мгновение, та, которую он так любил, превращалась в жестокое циничное существо, которое не имело ни малейших тёплых чувств не то что к своим родным детям, а вообще к кому-либо. Террелл и Лер, в лучшем случае, вызывали у неё равнодушие.

Первая встреча с Хищницей врезалась в память молодого дракона, как клинок врезается в камень, и застревает там навсегда. Тогда, в первый раз в жизни, Террелл был испуган. И не кем-нибудь, а родной матерью. А ведь ничего плохого этот день не предвещал. Всё было, до банального, обыденно. Они с сестрой тогда, впервые, пробовали использовать магию материальных иллюзий под присмотром Милены. Иллюзий, которые можно было потрогать, коснуться и даже попробовать и почувствовать вкус. Мать улыбалась, смотря на то, как её дети создают бабочек, которые через несколько секунд жизни рассыпались снопом искр. Но потом… всё поменялось в какое-то мгновение. Мальчик подбежал к Милене, горя желанием показать, как он считал, наиболее красивую и большую бабочку, которая у него получилась. Он ждал, что она похвалит его, потреплет ласково по волосам, как она любила это делать, но… её реакция оказалась для ребёнка совершенно неожиданной:

– И это всё, что тебе удалось создать? – губы матери искривились в презрительной усмешке, которую Терреллу раньше не доводилось видеть. – У твоего старшего брата в этом плане куда больше таланта.

Маленький дракон стоял перед матерью и не понимал, как реагировать. Это было лицо его мамы, но слова, интонации… взгляд, которым она никогда не смотрела на него… Это была какая-то другая… чужая Терреллу женщина. Так он чувствовал. «Но ведь такого не может быть! Это мама! Я точно знаю!».

– Тебе не понравилось? – осторожно спросил он её, пытаясь заглянуть в эти… странные незнакомые глаза. – Я сделал плохо? Извини… В следующей раз у меня получится лучше, обещаю!

– Лучше? Сильно сомневаюсь, – женщина встала с кресла, на котором сидела. – Я могу ощутить твою силу, мальчик. И её меньше чем могло бы быть у одного из детей повелителя драконов.

Мальчик… Мама никогда его так не называла – только по имени. Маленький дракон почувствовал, как его оплетает липкими путами страх. Чувство, которое он никогда не испытывал до этого дня. Только читал о нём в своих многочисленных книгах. Читая, он не понимал, как можно бояться чего-то, кого-то… Это ведь было так глупо. А теперь он сам становился заложником этого чувства. Неприятного, отвратительного… которому, почему-то, он не мог противостоять. Глаза любимой мамы… они были холодны. Полностью равнодушны. Нет, даже хуже. Она презирала его – Террелла – за то, что он не оправдал её ожиданий. Не справился. И это было самым ужасным для него.

– Мама... – робко позвал Террелл, когда Милена сделала несколько шагов в сторону двери, по-видимому, собираясь уйти – оставить его и сестру. – Не уходи… пожалуйста. Я, правда, постараюсь. Я больше не разочарую тебя. Только… останься. И не смотрит так… так... – дракон пытался подобрать слово. – Так плохо.

Мать снова посмотрела на своего ребёнка, но… её взгляд не изменился. Не вернулась ни доброта, ни любовь, которую Террелл всегда видел, смотря на маму. Перед ним всё так же была чужая женщина, которую он не знал. Страшно… Ему было так страшно. Он думал, что это его вина, что мама стала такой. Что это он расстроил её, разозлил…

– Считаешь, что я плохо на тебя смотрю? Считаешь, что заслуживаешь другого? – Милена усмехнулась – зло, высокомерно. – Ты вообще не стоишь моего внимания, мальчик. И я даже сомневаюсь, что ты стоишь того, чтобы жить.

– Мама… О чём ты… говоришь? – Терреллу казалось, что он видит какой-то сон – жуткий, нереальный.

– Не нравится? – мать прищурила свои алые глаза. – А может… мне свои сомнения проверить прямо сейчас? Выстоишь ли ты против меня хотя бы минуту?

«Надо проснуться! – думал Террелл. – Я ведь сплю! Такого не может происходить на самом деле! Такие слова мама не может произносить!».

Вдруг, Лер решительно загородила собой брата и заявила уверенным тоном:

– Ты не мама! Ты та, о ком папа предупреждал – Хищница!

И дракон вспомнил, что – да, был такой разговор с отцом. Что отец говорил, что в маме, иногда, может просыпаться другая сущность. Её зовут Хищница и от неё надо держаться подальше. «Значит, это она? Не мама?» – как ни странно, такая возможность обрадовала Террелла.

– Умная девочка, – тем временем, сказала Хищница. – Только это вряд ли отменяет то, что я твоя мать.

– Отменяет! – упрямо ответила Лер, тряхнув головой, рассыпая волосы по плечам. – Мама совсем не такая. Она нас любит! А ты – нет. Ты плохая! – со всей детской непосредственностью сказала маленькая драконесса.

– Плохая, значит, – женщина окинула Лер задумчивым взглядом. – Ну, раз так…

– «Раз так», то что? – Милена вздрогнула, и обернулась. В дверях стоял Ферокс. – Что ты собиралась сделать с моими детьми, Хищница?

Неожиданное появление отца в клочья разорвало липкую паутину страха, опутывающую Террелла. Маленький дракон твердо знал, что когда отец рядом, боятся нечего – это просто бессмысленно. Бояться нужно его, если он зол (разумеется, это не относилось к его детям). А сейчас он был зол. Он был практически в ярости. Маленький дракон очень редко видел отца таким. И та, которую надо называть «Хищницей», а вовсе не «мамой» боялась Ферокса. Боялась и… было ещё что-то в её взгляде, чего Террелл понять не мог.

– Я бы не стала вредить им, Ферокс, – осторожно сказала Хищница. – Я не стану делать ничего, что бы могло вызвать твой гнев.

– Очень надеюсь на это, – в голосе чёрного дракона была неподдельная угроза. – Однажды я сказал тебе, что мои дети – неприкосновенны. Ты же знаешь, что я очень не люблю повторять дважды.

Он посмотрел на двойняшек. Лерден все так же воинство смотрела на женщину, всем своим видом показывая, что не воспринимает ее как свою мать. Террелл хмурился. Ему было стыдно за свой страх, стыдно, что сестра казалась решительнее его. А еще ему было стыдно перед отцом – Террелл знал, что повелитель драконов презирает страх, и очень редко прощает его.

– Ты пойдешь со мной, – между тем сказал Ферокс Хищнице, экономным пассом руки открывая портал.

– С удовольствием! – та довольно улыбнулась – Террелл и Лер уже перестали для неё существовать.

Повинуясь жесту дракона, демонесса шагнула в портал. Сам Ферокс уходить не спешил. Он подошел к детям, присел на корточки. Опустил правую руку на хрупкое плечо Лерден, левую – на плечо Террелла.

– Она ничего вам не сделала? – спросил Ферокс, внимательно оглядывая детей.

– Нет, – качнула головой Лерден.

– Она напугала меня, – сказал Террелл.

Он не жаловался, он признавался. Он проявил слабость, позволил страху взять над собой верх. Теперь он должен был хотя бы иметь мужество признаться в этом.

Отец внимательно посмотрел в его глаза, и мальчик выдержал его взгляд. Ферокс кивнул:

– Я не осуждаю тебя, сын, – в голосе повелителя драконов не было ни насмешки, ни снисходительности – он был совершенно серьезен. – Ты имел право испугаться, впервые увидев свою мать такой.

Лерден, подумав, спросила:

– А мама станет прежней? Или она больше никогда не полюбит нас?

Террелл вздрогнул от такой формулировки, но Ферокс спокойно ответил:

– Мама любит вас. И всегда будет любить. Хищница – не ваша мать. Но она уйдет, и мама к вам вернется.