Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 73 страниц)

– А ты их, разве, не ненавидишь?

До этого дня серафим, почему-то, никогда не спрашивал Роалда, как тот относится к демонам. Это казалось самим собой разумеющимся, что ангел не будет испытывать никаких положительных чувств к демонам. В этом исключением был только Берталан, которому просто было всё равно. Но сейчас… серафиму подумалось, что он мог ошибаться.

– Я похож на них больше, чем на тебя, Константин, – улыбаясь, ответил Роалд.

– Что ты имеешь в виду?

– Меня не волнуют чужие жизни. Я, с лёгкостью, могу убивать своих собратьев или отправлять их на смерть. А ещё… демоны предали свою Мать. В моём случае, она предала меня, но… результат, наверное, тот же. Демоны ненавидят Свет… ненавидят Дайону… так же, как и я. Как видишь, у меня с ними очень много общего. Думаю, создай меня Дайона раньше… я бы сейчас жил в Преисподней и был одним из Верховных демонов.

Константин посмотрел на Роалда очень внимательно. В последних его словах ему почудились… мечтательные ноты. Мог ли ангел мечтать о судьбе Верховного демона? Нет, не мог. Кончено, существовали падшие ангелы, которые, по каким-то своим причинам переходили на сторону демонов. Но никто из них не мог стать ни Высшим, ни, тем более, Верховным демоном. Падшие, по сути, вообще были отдельной историей, не принадлежавшей ни Свету, ни Тьме, а застрявшей где-то посередине. А Роалд… Мог ли он обезуметь до такой степени, чтобы захотеть стать демоном? Не падшим ангелом, а именно демоном? Константин надеялся, что это, всего лишь, пустые рассуждения. Ведь, если до этого, действительно, дойдёт… он не сможет этого допустить. Такая сила, как сила заключённая в Роалде… и на стороне демонов… Нет, это будет конец и балансу и, возможно, мирному договору. В таком случае, Константин убьёт Роалда. Роалд же, словно, читал мысли серафима:

– Не смотри на меня так, Константин. Я не собираюсь идти в подчинение Люциферу, да и вообще к кому бы то ни было. И я знаю, что ты этого не допустишь. А я, всё-таки, не самоубийца. А вот убийца из меня… думаю, вполне, неплохой. Поэтому я сделаю с Илдико всё, что вы сказали. Я избавлюсь от неё раз и навсегда.

больше не ответил Роалду, а вышел из его покоев, захлопнув дверь с несколько большей силой, чем рассчитывал.

Выйдя от Роалда, Константин отправился к ещё одному косвенному виновнику всей этой истории – Берталану. Он чувствовал, где тот находился в данный момент, и это место его нисколько не удивило – главный архив Эдема.

«Ох, не понравится Тоирисе решение проблемы за счёт Илдико, – с досадой думал Константин, идя по гулким коридорам, огромного здания книжного хранилища. – Ангелесса когда-то начинала под её началом… можно сказать, её воспитанница… Пусть их дороги, в итоге, и разошлись из-за заключения мира с Адом. И даже сейчас Тоириса импонирует этой девушке. Кажется, она даже пыталась вытащить ту из-под влияния Роалда, да ничего не вышло... Да, Илдико, несмотря на свой горячий нрав, всегда была весьма разумной ангелессой, но Роалд, этот мерзавец, слишком хороший манипулятор, а ангелесса еще весьма молода. Тоириса должна понять, что иного выхода не существует. Кем-то пожертвовать, всё равно, придётся. Пусть уж лучше ангелом из чина престолов. Роалд – он наш козырь, против Ада, да и против любого другого агрессора. Им тяжело управлять. Но направить его силу, его ярость на кого-либо – вполне возможно. Он Эдему нужнее, чем одна из престолов».

Константин уже сейчас мог, во всех красках представить реакцию одной из немногих женщин-серафимов. Он очень хорошо её знал. И знал, что сам бы предпочёл оказаться подольше от Тоирисы, когда она узнает, что Роалд избавился от Илдико. Причём по приказу Константина. А вот в отношении серафима Лазаруса он нисколько не сомневался – тот его решение поддержит. Если Тоириса, периодически, позволяла себе проявлять субъективность и руководствоваться личными симпатиями, то Лазарус всегда действовал по расчёту и холодным разумом. Вместе они не то, чтобы дополняли друг друга, но… по крайне мере, уравновешивали.

Константин, Лазарус и Тоириса – негласная Триада. Они были теми кто, по сути, управлял Небесами. Неофициально, конечно же. В отличие от того же Берталана, который присутствовал на Советах только по факту, не включаясь в обсуждения или принятие решений, Константин, Тоириса и Лазарус вели активную деятельность. Они подталкивали Совет на принятие верных решений. За всё время существования в Эдеме не было сделано ничего, без их согласия и поддержки. И Константин считал это абсолютно правильным. «Власть должна быть сосредоточена если не в одних руках, то в очень немногих, – говорил он. – Если будет иначе, это может привести к хаосу, неверным решениям и застою. Власть, рассеянная на многих… демократия, как называет такое раса людей… нежизнеспособная система управления у бессмертных рас… Да и в принципе – нежизнеспособная, если глядеть на тех же людей».

Константина забавляли поверья людей о священной троице – о трёх ипостасях бога, правящего Небесами и миром людей. Сами того не ведая, люди, в сущности, были правы. Именно трое серафимов определяли судьбу Эдема и, отчасти, судьбу человеческой расы.

«Если бы также можно было бы управлять и Роалдом» – вздохнул про себя Константин. О существовании Роалда на Небесах знали очень немногие. А точнее – он сам, Тоириса и Лазарус. Когда-то они втроём решили, что Роалд должен находиться под их присмотром, но… не лишаться определённой свободы. Хотя, теперь о последнем Константин жалел. На самом деле, он уже давно проклял тот день, когда Дайона создала Роалда. Белая богиня, бросив Роалда и покинув Небеса, оставила серафимам крупную проблему в лице своего бывшего возлюбленного, который после этого стал безумной, почти неконтролируемой тварью, которую невозможно было убить. Точнее, убить то было возможно, но… со слишком крупными последствиями. Поэтому Роалда приходилось терпеть. Терпеть его безумие, ненависть, безжалостность... Константина, вдруг, посетила мысль, что будь он точно уверен, что Люцифер не оставил бы Роалда в живых, попади он ему в руки… возможно, он бы с радостью отдал последнее творение Дайоны демонам. Правда, он тут же эту мысль отмёл, как недостойную серафима.

Константин зашёл в одно из помещений архива, где хранились книги иных рас, и невольно поймал собственное отражение в стекле одного из стеллажей. Как и все дети Дайоны он был красив – высок, светловолос, белокрыл. Белые с золотом и лазурной нитью долгополые одежды, длинные прямые волосы прижаты на лбу тонким золотым обручем. Канонический шестикрылый ангел… И только лицо, красивое, с правильными чертами, всё же не смогло избежать следов бремени власти. Всегда поджатые губы в тонкую полоску, и прищуренные глаза предавали ангельскому лику какое-то неправильное, хищное выражение. Константину не нравились это. Когда он заметил это выражение на своём лице впервые, он даже испугался. Но потом привык и смирился. Даже серафиму приходиться платить за власть. И выражение лица, которое приводит в замешательство молодых или наиболее впечатлительных ангелов – не самая большая плата.

Берталан сидел за столом, внимательно читая объёмный фолиант. Ещё штуки три лежали рядом. И магия, исходящая от этих книг… «Зачем Берталану книги Детей Хаоса? – удивился мужчина. – Их изучали не одну сотню раз и ничего интересного не нашли. Да и в большинстве своём книги этой безумной расы… полностью бессвязны и бессмысленны».

– Почему ты допустил последнюю глупость Роалда? – Константин начал без вступлений, просто сев напротив Берталана – раздражение после недавнего разговора вежливости не способствовало.

– О какой именно глупости ты говоришь? – Берталан даже не поднял взгляд от книги.

– А он так много совершил их в последнее время? – серафим позволил себе проявить злое ехидство. – Я о том, что привело к протесту от Люцифера. Причём, им лично подписанное! Убийство двух Высших демонов и попытка похищения правительницы Зиградена и повелительницы мира драконов! Я удивлён, как драконы ещё ничего не прислали… – пробормотал мужчина. – А ты не то, что не помешал этому, Берталан! Ты и мне ничего не сообщил!

Берталан, всё-таки, посмотрел на Константина, отодвинув книгу в сторону. Правда, взгляд его не выражал абсолютно ничего… В мире людей было несколько морей, которые были настолько солёны, что в них не водилась рыба. Глаза Берталана Константин сейчас мог бы сравнить с одним из этих морей – серой гладью воды, остающийся неподвижной. И Константин понял, что Берталана, нисколько, не интересует и не волнует этот разговор. И его это злило только сильнее.

– Не припомню, чтобы назначался надсмотрщиком Роалда, – тем временем, сказал Берталан. – И не помню такой обязанности – докладывать тебе о чём-то, Константин.

– Берталан, ну ты же старше, опытнее и умнее Роалда! Ты мог просчитать, к чему приведёт его последняя выходка. А в такое время конфликт между Адом и Небесами никому не нужен. Уж это-то ты должен понимать! Или… ты на это и рассчитывал?

Константин не удивился бы, будь оно так. Берталан был самым странным ангелом на Небесах, не считая того же Роалда. И, несмотря на то, что серафимы знали друг друга столько же времени, сколько и существовали, Константин не мог до конца понять мотивы и характер своего собрата. Знал только, что тот совершенно равнодушен к власти, политике… и что его интересует только то, что может разогнать его скуку. Если конфликт ангелов и демонов мог это сделать… Берталан мог нарочно ему и не препятствовать. Интересно же… Но тот ответил:

– Меня не интересует конфликт между Пандемониумом и Эдемом. Не интересует настолько, что у меня нет желания ни устраивать его, ни предотвращать. И кстати, предотвращать – это, вообще, твоё дело, Константин.

– Моё, – согласился серафим. – И для его предотвращения я буду использовать тебя.

«Гладь воды мёртвого моря пошла рябью. Видимо, там всё-таки кто-то живёт» – удовлетворённо подумал про себя Константин. Берталан больше не был равнодушен к разговору – брови удивлённо приподнялись, уголок рта чуть дёрнулся. Для такого, как Берталан – это буря эмоций.

– И как же ты намереваешься… меня использовать? – спросил он.

– Отправишься в Преисподнюю и сделаешь так, чтобы для Эдема (и для Роалда) не было никаких последствий от выходки последнего. Как ты это сделаешь – меня не интересует.

Но… Люцифер на это не согласится, – заметил Берталан.

Несмотря на мирный договор, посольств, что с одной стороны, что с другой, не существовало. Ни временных, ни тем более постоянных. Ангелам не было хода в мир демонов, как и наоборот. Впрочем, как думал Берталан, сильным желанием никто и не горел что-то в этом менять. Кроме него.

– Он уже дал своё согласие, – ответил Константин.

Люцифер его, действительно, дал. Но, с одним условием – это должен быть только один серафим, никаких делегаций. И Константин, после долгих раздумий, посчитал, что этот серафим подойдёт для дипломатической миссии лучше всего. И не из-за того, что он был связан с Роалдом, просто демоны были ему интересны. И Константин был уверен, что Берталан не упустит возможности побывать в мире демонов, куда до этого ангелы попадали лишь в качестве пленников. И Берталан приложит все усилия, чтобы иметь возможность как можно дольше пробыть там, и изучить его. А значит, сделает всё, чтобы его не выслали обратно в Эдем. В виде плошки с золотистым прахом. А именно такая участь будет ждать нерадивого посла.

Поэтому, когда Константин задавал свой вопрос, в ответе своего собеседника он был уверен:

– Ты согласен?

– А я смогу побывать в Зиградене?

– Вот уж этого не знаю, – покачал головой мужчина. – Об этом договаривайся с Люцифером сам. Да и зачем тебе Зиграден?

– Интересно. Я хочу встретиться с Миленой Кавэлли.

Константин только головой покачал – он никогда не сможет понять этого серафима. А у Берталана глаза горели неподдельным энтузиазмом. Как будто он проснулся от голода, после долгой спячки. «Не ухудшил бы он только ситуацию своими… исследованиями» – вдруг с опаской подумал Константин.

* * *

Ночи в Эдеме пахнут орхидеями и послегрозовой свежестью. Ночи в Эдеме кобальтово-синие, расцвеченные серебряной крошкой звёзд. Ночи в Эдеме тихи, но скрашены лёгким шуршанием листвы, тихим плеском воды в ручьях и фонтанах.

Такая ночь наползала на широкую мраморную террасу, заглядывала через огромные остеклённые двери в просторную спальню, робко шевеля сквозняком лёгкие газовые занавеси.

– Роалд? – Илдико приподнялась на локте, тревожно вглядываясь в лицо мужчины. – Что-то не так?

Роалд пришёл в её дом днём. Чем, разумеется, обрадовал ангелессу, но и вызвал некоторое недоумение. Он редко приходил к ней сам, всё больше зовя её к себе, когда она была ему нужна. Но сейчас ангел выглядел каким-то усталым, даже слегка потерянным. На немой вопрос Илдико, Роалд ответил, что ему до смерти надоел Константин, со своими нравоучениями, Тоириса с её псевдо материнскими попытками наставить его на путь истинный, и Лазарус с его вечным молчаливым укором в глазах.

– Они явно сговорились, – негодовал ангел, не спеша проходя под руку с Илдико по дорожкам её сада. – Всё утро кружат вокруг меня, как стервятники. То по очереди, то все вместе.

– Они боятся тебя, – отвечала ангелесса. – Они чувствуют, что ты угроза их власти, но знают, что ты сильнее их. Вот и пытаются тебя, как они это понимают, вразумить.

– Ну и боялись бы молча. Мне-то зачем кровь портить? – буркнул Роалд таким обиженным тоном, что Илдико не выдержала, и рассмеялась. Тот глянул на неё исподлобья, но потом тоже улыбнулся.

Илдико не могла вспомнить, когда она в последний раз была так счастлива. Угрюмое настроение Роалда постепенно выправилось. В какой-то момент он даже начал шутить, что Триада всё же добилась своего, раз он теперь от них прячется.

Они болтали о разных пустяках, пили золотое сладкое вино, вместе бродили по тихому саду за палаццо Илдико. Затеяли долгую партию в шахматы, под конец которой, Роалд, лукаво улыбаясь, позволил ангелессе выиграть у себя. После чего долго сокрушался на тему того, что не иначе, как он стареет, раз вот так легко проигрывает красивой женщине в свою любимую игру. Илдико смеялась, слушая его преувеличенно показную тираду. Роалд хмурился, грозил ей пальцем, и строго увещевал, что не престало верной соратнице так открыто смеяться над идейным лидером. И Илдико хохотала ещё громче.

Она чувствовала себя глупой девчонкой, влюблённой по уши, и понимала, что ей нравится это состояние. Илдико никогда не видела Роалда таким. Он мог быть ласковым или холодным, раздражительным или терпеливым, ей всегда казалось, что он одновременно с ней и где-то ещё. А сейчас он был таким… открытым. Он был с ней рядом, полностью с ней. И только иногда, на какие-то секунды он мрачнел, словно вспоминая о чём-то. Его взгляд на миг устремлялся куда-то вглубь себя. Илдико видела это, но никак не могла решиться спросить о причинах.

А когда вечерние сумерки стали терять свою прозрачность, Роалд увлёк её в спальню.

– Илдико, – тихо шепнул он, и у неё побежали мурашки по коже.

Он погладил её по щеке, глядя в глаза. Длинные пальцы мужчины прошлись по тонкой шее, по ключицам. Повинуясь его рукам, она села на край кровати, и он склонился и поцеловал её губы – горячо, настойчиво. Роалд был ниже её почти на голову, и до знакомства с ним, Илдико и представить не могла, что способна увлечься столь необычным мужчиной. Но от его прикосновений, от его ласк, она буквально теряла голову. Роалд явно не испытывал неудобств в связи со своим невысоким ростом, но Илдико ловила себя на мысли, что ей безумно нравится смотреть на него снизу вверх. Он погладил ладонями её плечи, его пальцы подцепили и потянули вниз тонкие золотые цепочки, служащие бретельками её свободному платью. Легкая бледно-лиловая ткань соскользнула с тихим шорохом.

– Роалд, – выдохнула Илдико, откидываясь на спину, распластывая по кровати белоснежные крылья.

Он склонился над ней, коснувшись губами её груди, нежно лаская языком напрягшиеся соски. Пальцы его правой руки ласково взъерошили белые, с золотыми искрами, перья в крыле. Илдико застонала, запуская пальцы в его длинные русы волосы, выгибая спину под жадными ласками. Он нетерпеливо стягивал с неё платье, покрывая поцелуями живот, спускаясь всё ниже. Когда его ладони легли на её бёдра, раздвигая стройные ноги, а горячий и влажный язык коснулся её между ними, Илдико вскрикнула, задышала чаще.

– Не останавливайся, – простонала она. – Пожалуйста, только не останавливайся…

Роалд не останавливался, настойчиво лаская её языком, пока её стоны не переросли в крики, а по её телу не прокатилась сладкая судорога первого оргазма. Мужчина подался вперёд, нависнув над ней, прижавшись всем телом, и Илдико ощутила, что одежды на нём больше нет… И что он очень возбуждён. Она обхватила ангела ногами за пояс, с готовностью впуская его в себя. Обняла руками за шею, потянувшись губами к его губам. Роалд запустил ладонь под её спину, и прижал к себе, двигаясь с нежной силой. И целовал её губы, выпивая её дыхание, и делясь своим. Илдико дотянулась до его белоснежного крыла, погладила перья, чувствуя, как по его сильному телу прокатилась дрожь.

Не останавливая движений, Роалд скользнул губами по её щеке, по шее… И ангелесса могла только стонать, не имея ни возможности, ни желания противостоять этому наслаждению. Вновь и вновь содрогаясь под его нежными прикосновениями, под его поцелуями, под его страстью, она думала: «Я люблю тебя, Роалд, как же я люблю тебя, ты для меня – всё…». Илдико хотела произнести это вслух, но её голос не подчинялся, и ей оставались только мысли. Впрочем, она была уверенна, что он слышит их… Роалд ничего не ответил ей, но когда его пронзила сладостная судорога оргазма, застонав, он посмотрел Илдико в глаза… И этот взгляд сказал ей всё. После такого взгляда любые слова, любые признания – никчёмное сотрясание воздуха. И Илдико улыбнулась – едва заметно, но с полным ощущением абсолютного счастья.

А теперь она лежала, уютно устроив голову у него на плече. Роалд ласково перебирал пряди её длинных золотых волос, но взгляд его был устремлён в глубокое тёмно-синие небо, заглядывающее в окна террасы. Тот самый взгляд, который так беспокоил ангелессу на протяжении всего этого прекрасного дня. И она, наконец, решилась спросить:

– Роалд? Что-то не так?

Он перевёл на неё взгляд, и мрачная задумчивость снова спряталась в глубине зрачков. Ангел протянул руку, погладил её по щеке:

– Что может быть не так, когда ты рядом со мной?

Сердце Илдико радостно затрепетало, но она сделала над собой усилие, чуть отстранившись от него. Села на постели, поджав ноги:

– Тебя что-то тревожит, Роалд. И если ты мне доверяешь, я хочу знать – что?

– Илдико, – он чуть улыбнулся. – Моя верная, прекрасная Илдико… Кому мне ещё доверять – если не тебе? Просто…

Его улыбка померкла, и он снова устремил взгляд в забрызганное звёздами небо.

– Просто это знание бесполезно, ничего уже не изменить. И я не хочу заражать тебя пустой тревогой… Мне просто нужно смириться…

– Смириться с чем? – требовательно спросила ангелесса.

– Милена Кавэлли, – ответил мужчина, после недолгого молчания. – Теперь она для меня недосягаема.

– Что?! – опешила Илдико. – Но… почему?

– Потому что Триада до дрожи в перьях боится конфликта с Преисподней.

– Не понимаю…

– Демоны смогли выяснить, как был создан тот амулет-портал, который был у нашего провалившегося посланца. Вот уж не думал, что у тёмных найдутся такие умельцы. Разумеется, Люцифер направил протест, и Константин переполошился – на фоне предполагаемого апокалипсиса он желает видеть Ад в союзниках…

Илдико презрительно фыркнула, как рассерженная кошка.

– Константин заявил мне, что если я или кто-то из моих сторонников хотя бы посмотрим в сторону Преисподней… он выдаст меня Верховным демонам…

– Нет! – красивые глаза ангелессы изумлённо расширились. – Он этого не сделает… не сможет…

– Он был весьма убедителен. Более того, он запретил мне покидать Эдем. На тех же условиях…

– Но ты же сильнее него… даже сильнее всей Триады. Константин должен понимать, что добровольно ты не сдашься… Неужели, он станет рисковать престолами?

– Сильнее. Но Триада не станет ставить ангелов под удар. Они просто допустят на Небеса демонов, чтобы те сами забрали меня…

– Но это же… – поражённая Илдико с трудом подбирала слова. – Безумие…

– Это политика, – с горькой усмешкой ответил Роалд.

Ангелесса закусила губу, потрясённая словами Роалда. С одной стороны – она не могла поверить, что Константин и другие серафимы дойдут до того, чтобы позволить демонам осквернить Эдем своим присутствием. С другой – чего ещё можно ждать от тех, кто заключил мир с Адом?

– Роалд, – тихо сказала Илдико. – Так может, это – знак?

– Ммм?

– Может, пришло время сбросить власть серафимов и херувимов? И показать Преисподней, где её место, покарать отступников! Не к этому ли мы шли?

Роалд взял её руку в свою ладонь, погладил тонкие пальцы:

– Увы, моя прекрасная воительница, но Небеса еще не готовы к перевороту. Существующий миропорядок пошатнулся. И если сейчас мы попробуем победить Тьму, то можем неосторожно потушить Свет.

Илдико замолчала, немного обиженно. Но спорить с Роалдом она не сбиралась – она знала, что ему виднее.

– Получается, – медленно произнесла ангелесса, – эта тёмная тварь, что украла твоё лицо, так и останется безнаказанной?

– Получается… – Роалд, не выпуская её руки, снова уставился в небо. – Она теперь знает, что я охочусь за ней. А пока Константин прогибается под Люцифера, у неё будет время подготовиться, и найти способ дать мне отпор.

– Конечно, – после недолгого молчания продолжил он, – я мог бы наплевать на угрозы Константина, и…

– Нет! – встрепенулась девушка. – Если всё так, как ты говоришь, ты не имеешь права рисковать собой. Сейчас на Небесах нет ни одного ангела, кто бы мог противостоять самодурству серафимов и херувимов. Только ты.

Роалд посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом, и печально улыбнулся:

– Только это и останавливает меня, Илдико. Раз уж меня угораздило принять на себя обязательства пред Эдемом и Светом, мне приходиться отказываться от собственных желаний…

Он вдруг рассмеялся, но как-то горько:

– Это же надо – Милену Кавэлли спасает то, что я должен сохранить собственную жизнь. Знаешь, Илдико, не сиди я в собственной шкуре, я бы назвал себя трусом.

Ангелесса мрачно смотрела на него – ей было не до смеха. Она была в ярости. Её злило, что серафимы опустились до того, что готовы отдать ангела демонам. Её приводило в бешенство то, что какая-то тёмная шлюха носит на своём лице благородные черты её возлюбленного.

– Неужели, мы ничего не можем сделать? – потеряно спросила Илдико.

Роалд откинул лёгкое одеяло, сел на кровати, спустив ноги на пол, пальцами обеих рук взъерошил свои длинные и без того растрёпанные волосы. Встал, прошёлся по спальне, словно в раздумье. Его белые крылья мягко светились в полумраке. Ангел застыл у дверей на террасу, и, наконец, мучительно медленно, словно не веря сам себе, сказал:

– С Кавэлли – нет. Пока она в Преисподней, я не могу даже попытаться достать её.

– А когда она в мире драконов? Об этом Константин ничего не говорил…

– Не говорил. Но там она почти всегда рядом с повелителем драконов. А его не так-то просто обойти…

Илдико слезла с кровати, подошла к Роалду, коснулась его плеча. Он, не глядя, накрыл своей ладонью её руку.

– Если бы только удалось выманить Кавэлли из её миров… – безнадёжно произнёс он. – Заставить самой прийти в Эдем…

Илдико молчала. А что она могла сказать? Триада загнала Роалда в угол. «Проклятье, да эти шестикрылые глупцы практически защищают эту демонессу. Тьма бы забрала этих шестикрылых перестраховщиков!». Ангелесса задумалась. Выманить Кавэлли из её миров. Заставить прийти в Эдем… Как это можно сделать? За чем пойдёт эта странная демонесса, не задумываясь?

– Роалд, – тихо, но решительно произнесла Илдико. – Я сделаю это…

Ангел повернулся, вопросительно посмотрел на неё.

– Милена Кавэлли придёт в Эдем.

– Что ты имеешь в виду?

– Она придёт сюда за своим ребёнком. За кем-то из младших драконов.

Роалд смотрел на неё – долго, пристально, словно силился понять смысл её слов. Потом поджал губы, и резко ответил:

– Нет! Даже думать об этом не смей.

– Роалд…

– Я сказал – нет. Илдико, я запрещаю тебе. Слышишь?

– Но, почему?

– Потому, что это – опасно, – он коснулся её щеки. – Мир драконов – это, конечно, не Ад. Там есть крупицы Света, мы можем найти там лазейки… Но одно дело просто проникнуть в мир, и совсем другое – сунуться в Реншаар. Я не хочу потерять тебя, Илдико. Моё желание убить Кавэлли велико, но оно не стоит твоей жизни…

Ангелесса смотрела в его встревоженные глаза, и её сердце тихо трепетало от счастья – никогда Роалд ещё не говорил ей подобных слов. Никогда так открыто не признавал, что она нужна ему.

– Пообещай мне, – потребовал он, взяв её лицо в вои ладони. – Пообещай, что не станешь делать глупостей.

Илдико накрыла его руки своими.

– Обещаю, – прошептала она. – Никаких глупостей.

Роалд улыбнулся, и, взяв её за руку, снова увлек к постели.

«Никаких глупостей, – думала Илдико, становясь коленями на кровать, и с наслаждением чувствуя, как Роалд прижимается к её спине, целует шею, гладит пальцами перья крыла. – Только долг. И я исполню его. Для тебя».

Ангелесса с наслаждением отдавалась ласкам своего возлюбленного, и не видела, как на миг его губы исказились в насмешливо-снисходительной ухмылке – злой и очень самодовольной.