Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 73 страниц)

– Садись, – указал демон на кресло напротив своего. – И рассказывай.

– Я пришёл не рассказывать, а спрашивать, господин Самаэль, – сказал дракон, садясь.

– Спрашивать? – глаза мужчины недобро сузились. – Ты явился без приглашения в мой дом, для того чтобы задавать мне вопросы? Я правильно тебя понял, мальчик?

– Я делаю это не по собственному капризу, – ровно ответил Ориан. – Это ради мамы. Если вы ответите на мои вопросы, господин Самаэль, то поможете ей. Возможно, спасёте её жизнь.

Сам Ориан еле сдержался, чтобы не огрызнуться на это снисходительное обращение – «мальчик». Но, во-первых, для любого Верховного демона, молодой дракон, действительно, был не более чем сопливым юнцом, пусть и родившимся сыном повелителя. А во-вторых, разговор и так явно не задавался. Если бы Ориан дал волю эмоциям – это сделало бы ситуацию только хуже, и Самаэль мог отказаться, вообще, разговаривать.

– О чём ты хочешь спросить? – после минутного молчания спросил Самаэль.

– Вы знаете, кто такая Кэтэрина?

Рука с бокалом замерла у самых губ Самаэля. Мужчина очень медленно повернул голову, и глянул на молодого дракона столь пронзительно, словно желал заглянуть в его разум. Ориан не смог до конца понять те чувства, что тенью скользнули по лицу ангела смерти. Но ему показалось, что он увидел… страх? Но голос демона сомнений дракона не подтвердил – был ровным, спокойным:

– Откуда тебе известно это имя?

– Это не имеет сейчас значения. Вы мне ответите? Где она сейчас, что с ней?

– Я спрашиваю, – повторил ангел смерти, и в его тоне послышалась откровенная угроза. – Откуда ты знаешь это имя?

– Это долгая история, – нахмурился Ориан. – И сейчас она не важна. Вы ответите на мой вопрос?

– Нет, – твёрдо сказал Самаэль, откинувшись на спинку кресла. – Так что, можешь уходить.

– Но вы что-то знаете, верно? – не сдавался Ориан. – Я знаю… знаю, что эта Кэтэрина была вашей возлюбленной, так?

Демон даже не взглянул на него, отпив, наконец, из своего бокала:

– Я тебе всё сказал, мальчик.

– Но почему? Эта Кэтэрина… она может спасти маму!

– Не может. Даже если бы я сказал, где она… Милену она не спасёт.

– Это вы так думаете? – Дракон рывком поднялся с кресла. – Но, что если я знаю что-то, что не знаете вы? Знаю, как Кэтэрина может спасти…

– Это невозможно! – оборвал Ориана Верховный демон. – Чтобы ты себе не напридумывал… чтобы кто тебе не сказал… Кэтэрина не сможет стать спасением. Даже для себя самой…

Дракон почувствовал, как начинает злиться. Он видел, что Самаэль что-то знает, но не мог понять, почему не хочет говорить об этом. Но когда он заговорил, его голос звучал спокойно, даже как-то отстранённо:

– А может, вы не хотите помогать, потому что… не любите маму? Несмотря на все ваши уверения в обратном? Даже если вы способны на подобные чувства… может, вы ещё любите Кэтэрину? И поэтому отказываетесь говорить о ней?

Демон тоже поднялся с кресла, не желая смотреть на дракона снизу вверх.

– Пытаешься вывести меня из себя? – голос Самаэля утратил спокойствие, превратившись чуть ли не в шипение. – У тебя это начинает получаться! В любом случае, я не собираюсь ничего тебе доказывать.

– Но вы, ведь, не только Верховный демон, господин Самаэль. Вы ещё и эррильзар Милены Кавэлли, – напомнил Ориан. – А как эррильзар повелительницы драконов, вы должны её защищать! Если вы этого не делаете… вы отказываетесь от своей должности?

Дракон ощутил, как сила ангела смерти заполняет собой пространство. Как она рвётся на волю. Самаэль, действительно, разозлился.

– Звания эррильзара меня может лишить только твоя мать. А теперь – убирайся!

– Похоже, всё это время я был прав, господин Самаэль: ваша любовь к моей матери – пустые слова. Верховный демон не способен любить…

– Думай, как хочешь, – отозвался ангел смерти. – Мне плевать на твоё мнение.

И Ориан покинул дворец Самаэля и Пандемониум.

* * *

– Вам надо было прийти с этим ко мне, – сказал Ферокс, дослушав рассказ сына. – Ориан, ты же не мог не понимать, что вероятность того, что Самаэль станет с тобой разговаривать – ничтожно мала.

– Шанс был, – нехотя отозвался старший сын.

Но хватило одного выразительного взгляда отца, чтобы понять, что Ферокс думает о таком оптимизме.

– Ладно, – произнес, наконец, повелитель драконов, после недолгого молчания. – У вас есть, что еще мне рассказать?

– Нет, – за всех ответил Ориан. – Я пару часов, как вернулся от Самаэля. Мы как раз думали, что теперь делать.

– Можете думать дальше, – со вздохом разрешил Ферокс. – Но впредь, я хочу знать обо всём, что вы надумаете, – он медленно оглядел всех четверых. – Причем до того, как вы обратите свои мысли в действия. В противном случае – я сказал, что вас ждет. Это понятно?

Очередной обмен взглядами, и Ориан сказал:

– Понятно.

– Вполне, – откликнулся Террелл, после того, как взгляд отца переместился на него.

– Да, – в свою очередь кивнула Лерден.

Ферокс повернулся к Крису. Тот демонстративно смотрел в сторону, делая вид, что всё происходящее его не касается.

– Кристиан?! – с нажимом позвал дракон.

Демон дернул головой, и недовольно буркнул:

– Да понял я, понял.

– И ты готов принести клятву?

Крис резко повернулся, его глаза полыхнули злостью:

– С чего бы это?!

Ферокс продолжал молча сверлить его тяжелым взглядом, под которым ломались и более крепкие создания, нежели демон-подросток. Крис это чувствовал, и от того становился более нервозным и озлобленным. Но прежде, чем юный Кавэлли успел брякнуть что-нибудь необдуманное, Ориан сжал ладонью его плечо, посмотрел на Ферокса.

– Он все понял, отец, – твердо сказал молодой дракон.

Крис дернулся под его рукой, но ладонь Террелла тут же легла на его второе плечо:

– Он все понял, отец, – эхом за братом повторил он. Потом посмотрел на Криса. – Мы все на одной стороне, и Крис не станет совершать необдуманных поступков, верно?

Демон посмотрел в глаза брата. Потом оглянулся на Ориана. Посмотрел на Ферокса, и, наконец, угрюмо сказал:

– Я все понял. Но клятву давать не стану.

– Мне не нужна твоя клятва, – хмыкнул Ферокс. – Ориан и Террелл поручились за тебя. Выкинешь что-нибудь – подведешь их.

Крис вздрогнул, и как-то беспомощно посмотрел на Ориана. Тот ответил ему коротким взглядом, и убрал руку с плеча. Террелл тоже разжал пальцы, и Кристиан мрачно притих.

– Отец, – заговорил Террелл. – Тот случай, когда Дайона заставила маму уснуть…

Ферокс приподнял брови, показывая, что слушает.

– Когда она очнулась, на её шее были синяки. Она сказала тебе, кто это сделал?

Повелитель драконов задумался. Скрывать этого он не видел смысла. Да и раз уж ему рассказали всё, что он требовал, нужно ответить им взаимностью. Хотя бы для того, чтобы эти юные деятели опять не начали прятаться по углам со своими идеями.

– В тот раз, – заговорил он. – В мир Дайоны проник ангел. Это он пытался задушить Милену.

– Что за ангел? – удивилась Лерден.

– Ангел с лицом Адалиссы. Или с лицом самой Милены. Близнец.

– Но… – начал было Ориан, но Ферокс качнул головой, предугадывая его вопрос:

– Я не знаю, кто или что такое этот ангел. Люциферу он тоже не известен. Дайона называла его Роалд. Это всё, что мы знаем…

– Вот Тьма, – после недолгого молчания, озвучил общее мнение Крис. – Еще и ангел какой-то объявился…

Настроение было передано верно, но больше по этому поводу сказать было нечего.

– Так, – произнес Ферокс, меняя тему. – А теперь покажите мне флейту, этот артефакт Древних. Я должен знать, с чем пойду к Самаэлю.

Разговор с Орианом о казни Даймирров он решил отложить. Вопрос был важным, но не первостепенным.

Глава 22

Глава 22

Я шла по коридору, возвращаясь в свои темницы. Я пыталась сосредоточиться на предстоящем мне деле, но мои мысли, раз за разом, возвращались к Аккэлии, Кристиану и всей этой ситуации. И мысли эти мне совершенно не нравились.

В первый раз, спустившись в темницы, я направлялась в другую камеру, но по дороге вспомнила про пленённого эльфа. Выяснив у слуг, в какую камеру поместили пленника, я решила взглянуть на то, что мой сын сотворил с ним.

Когда я переступила порог камеры, первой моей мыслью было – мои глаза мне лгут. Разумеется, я сразу отбросила её, как невозможную. Посреди камеры, рядом с одним из столов, на котором лежало то, что осталось от эльфа, застыл Крис. Но смотрела я не на него – я смотрела на Аккэлию. В залитом кровью платье, с красными по локоть руками, и бурыми разводами на лице.

Первые и самые глупые вопросы из серии «Что здесь происходит?» или «Что ты здесь делаешь, Келл?» промчались в моём сознании, и канули в небытие.

Краем глаза я заметила тревожно глядящего на меня Ренэтуса. Но сама я посмотрела на главного зачинщика всей этой ситуации, которого, безошибочно, определила сразу.

– Кристиан, – наконец произнесла я. – Как ты посмел привести сюда Аккэлию?!

Крис глянул на меня сощуренными глазами. От меня не укрылось, как он заслонил собой Келл. Та взяла в руки и прижала к себе какой-то журнал, и насторожено поглядывала на меня из-за спины брата.

– Мам… – начал Крис.

Но я решительно перебила его:

– Так, все на выход. Разговаривать мы будем не здесь.

Вздохнув, сын взял сестру за руку, и послушно пошёл с ней к выходу. Свой журнал она так и не выпустила.

Проходя мимо меня, Крис сказал:

– Прикажи, чтобы с этой падалью ничего не делали, – он кивнул на мёртвого эльфа. – У меня планы на это…

Я едва подавила желание отвесить ему подзатыльник – нет, ну какой наглец, он ещё и распоряжения даёт! Но мне хватило одного холодного взгляда, чтобы напомнить сыну, что его ожидает очень неприятный разговор, и лучше бы ему сейчас помолчать. Тот насупился, но возражать не стал.

На Ренэтуса, выходящего следом за ними, я глянула не менее холодно. Ведь он мог послать мне телепатический зов, и сказать, что затеял мой сын. Но почему-то смолчал.

– Мама, – снова попытался обратиться ко мне сын, когда мы покинули подвалы, и я снова не дала ему сказать.

– Драйк! – позвала я, и когда демон появился, приказала. – Отведи Аккэлию в её комнаты и прикажи служанкам привести её в порядок. И присмотри за ней, пока я ни приду.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонился Драйк, и повернулся к девочке.

– А вы двое, – я повернулась к сыну и адской гончей. – Идёте со мной.

Крис вскинул голову, посмотрел мне в глаза, и вдруг повернулся и окликнул:

– Драйк, подожди.

Демон, который дошел с моей дочерью до конца коридора, обернулся, глянул на Криса, потом вопросительно посмотрел на меня. Я несколько растерялась, а Крис быстро преодолел разделяющее их расстояние.

– Кристиан! – я начинала злиться по настоящему – что этот мальчишка себе позволяет?

Он наклонился к сестре:

– Келл, дай мне это ненадолго.

Он указывал на журнал, что демонесса так и не выпустила из рук. Девочка посмотрела на журнал, потом глянула на меня, и повернулась к брату:

– Ты же вернёшь мне его?

– Конечно, малышка. Обязательно.

Девочка нехотя протянула ему журнал. Крис взял, и Драйк, наконец, увел Аккэлию. Кристиан снова вернулся ко мне.

– За мной, – коротко велела я.

И, не оглядываясь, пошла вперёд. За спиной я слышала едва уловимую поступь Криса, и тихое цоканье когтей Ренэтуса.

Я привела их в свой кабинет – ещё не хватало, чтобы слуги видели, как я отчитываю сына. Или того пуще – как я выговариваю адской гончей. Сев за свой рабочий стол, я угрюмо посмотрела на Криса – тот стоял передо мной, с самым невозмутимым видом. Ренэтус по своему обыкновению уселся возле двери, опустив тяжёлую голову. На меня он не смотрел. Сказать, что я была зла – значит ни сказать ничего.

– Итак, Кристиан, – холодно начала я. – Я хочу услышать внятный ответ: почему ты нарушил мой запрет в отношении Аккэлии?

Сын посмотрел мне в глаза. Честно говоря, я надеялась увидеть в его взгляде хоть тень вины, или раскаяния. Разумеется, ничего этого там и близко не было.

– А что, собственно, я сделал такого предосудительного? – нахально спросил меня Крис.

– Что сделал? – я приподняла бровь. – Я скажу тебе, то ты сделал. Ты, зная о том, что я запрещаю Келл посещать темницы, смотреть на пытки, и, уж тем более, участвовать в них, тем не менее, привёл её в подземелья, и позволил ей пытать этого эльфа.

– Это остроухий позарился именно на неё, – невозмутимо заявил Крис. – По-твоему, она не имела права для мести?

Я заподозрила, что сын решил поиздеваться надо мной.

– Дело не в мести, и не в этом проклятом эльфе, – мне пришлось призвать всё своё терпение. – Я не хочу, чтобы Келл смотрела на всю эту грязь, на эту кровь…

– Почему? – резко перебил меня сын.

– Потому, что она – ребенок…

– Она демон! – Крис повысил голос. – Аккэлия – демон, мама! Ты не изменишь её природы…

– Я не пытаюсь изменить её природу, – мой голос прозвучал резче, чем мне того хотелось бы. – Но ей всего пять лет…

– И что? В мои пять лет ты не пыталась от чего-то оградить меня…

– Ты другой, Кристиан, ты – сильный. И в свои пять был сильным, и жестоким.

– Да, – Крис вскинул голову. – Но это не оправдывает того, как ты поступаешь с Келл.

А вот это прозвучало как обвинение, и я ощутила, что если разговор продолжится в том же ключе, я сорвусь-таки на крик. Но пока мне удавалось совладать с собой.

– О чем это ты?

– Ты пытаешься оградить её от всего, – он вдруг сделал пару шагов вперед, упёрся ладонями в стол (предварительно выпустив из рук блокнот, который забрал у Келл), и навис надо мной. Его глаза вспыхивали алыми бликами. – От крови, от грязи, от жестокости…

– Да, и это нормально, – я спокойно ответила на его взгляд. – Крис, ребенку не место в пыточных. Она ещё насмотрится на всё это в будущем. Сейчас я не хочу, чтобы она это видела.

– Ты не хочешь?! – вдруг закричал молодой демон. – Не хочешь, чтобы она видела кровь и грязь?! В таком случае, ты права – в будущем она насмотрится на это – только смотреть она будет с такого же разделочного стола, на каком сдох этот чёртов эльф сегодня.

Его слова хлестнули меня как плеть. Я не могла понять, к чему он ведет.

– Кристиан…

– Мама, её нужно учить жестокости, а не ограждать от неё! – он чуть наклонился надо мной, словно хотел подавить массой. – Аккэлия должна быть жестокой. Без раздумий прибегать к пыткам, хотеть их, хотеть причинить боль.

– Она совсем малышка…– слова сына мне более чем не понравились, но мне ещё удавалось сохранить тон ровным.

Но в этот момент у меня закралось чувство, что я делаю что-то неправильно. Это раздражало еще больше.

– Она – слабая, у неё нет магии, – продолжал сын, и я уловила в его голосе рычащие нотки. Похоже, эта ситуация вывела его из себя ничуть не меньше, чем меня. Только причины у нас с ним были разные. – И если ты хочешь, чтобы она была чем-то большим, чем игрушкой для каждого, кто сильнее, она должна быть жестокой. Жестокой и безжалостной. Иначе она сама окажется в чьих-то темницах, и кто-то будет наслаждаться ее болью.

– Ты прекрасно знаешь, что я не допущу этого… – начала я, но молодой демон вдруг отшатнулся от стола, словно я его ударила.

– Не допустишь? – спросил он со звенящей горечью в голосе. – Не допустишь… А как?

Взгляд его вдруг стал злым и каким-то безнадёжным:

– Как ты не допустишь этого, мама? Ведь… ведь твоя жизнь сейчас висит на волоске…

Я вскинула голову, собираясь ему ответить, но он продолжил:

– Но даже если бы не это, если бы твоей жизни ничего не угрожало, сколько лет ты сможешь оберегать её? Прятать от мира?

Мне не понравились его слова. Ни упоминание о моём собственном шатком положении, ни предположение, что я по любому не смогла бы долго оберегать свою дочь.

– Хочешь сказать, что пристрастие к пыткам станет для нее лучшей защитой?

– Да, – невозмутимо кивнул сын. – Потому, что умение и готовность ответить болью на собственную боль заставят относиться к ней серьёзнее, чем к красивой игрушке. Пусть она будет готова к мести, и пусть умеет делать это так, чтобы как можно меньше желающих находилось с ней связываться.

Я слушала его, чуть прикрыв глаза. Рассуждения сына были наивными – любому Верховному демону, позарившемуся на Келл, будет совершенно наплевать на её готовность и умения в пыточном искусстве. Крис всё же очень молод, и ему это простительно. Меня напрягало другое – маленький червячок сомнения в том, что я поступила правильно, запретив Келл посещать темницы.

– К тому же, ей уже нравится это, – видя, что я не спешу возражать, хмыкнул Крис. – Ты бы знала это, если бы хоть раз отвела ее в камеры сама…

– Хочешь сказать, ты не в первый раз привел её на пытки? – мрачно спросила я, бросив, при этом, взгляд на Ренэтуса. Вот интересно, чего ещё я не знаю о времяпрепровождении своей дочери?

– И не в последний, – он демонстративно сложил руки на груди. – Ей нравится кровь на её руках. Ей нравятся крики и чужая боль, – он вздохнул. – В тебе говорит человеческое прошлое, мама. Я слышал, что люди трясутся над своими детёнышами, ограждая их от всего – делая вид, что в мире нет смерти, боли, жестокости… и даже секса. Только это бред – всё это есть. Келл – демон. И её нельзя воспитывать, как человека.

А вот эти слова заставили меня посмотреть на сына внимательнее. Это уже не было речами подростка-максималиста, не приемлющего полумер. Это было рассуждение взрослого разума, уже неплохо знавшего жизнь, и сумевшего точно вычислить суть проблемы. Признаться, я растерялась, и только многолетняя привычка не позволять эмоциям отражаться на лице, позволила мне скрыть это. Я перевела взгляд на адскую гончую.

– Ренэтус, почему я не знаю, что моя дочь неоднократно посещала темницы, –поинтересовалась я тоном, не сулившим стражу Келл ничего хорошего.

Пёс повернул ко мне тяжёлую голову, посмотрел прямо в глаза. На собачьей морде ни читается мимика, но я поняла, что он, как и Крис, не чувствует за собой никакой вины.

– Потому, что твой сын прав, Милена, – прозвучал у меня в голове ответ.

Я ждала продолжения, но его не последовало. И это рассердило меня еще больше: теперь ещё и адская гончая будет решать, что лучше для моего ребенка?! Но отчитать Ренэтуса я не успела.

– К тому же – посмотри, на то, что она делала во время пыток, – Крис сунул мне в руки оплетённый кожей блокнот, который взял у сестры. – Я лишь получаю удовольствие, слушая как эти ничтожества орут, захлебываясь собственной кровью. А Келл не просто наслаждается их болью – она исследует, изучает.

Я небезосновательно подозревала, что сын пытается вывести из под удара своего четвероногого сообщника, отвлекая моё внимание, но журнал взяла. Пролистав страницы, я без труда определила, что за тёмно-бурые «чернила» использовала моя дочь. Вчиталась в её крупный угловатый подчерк – и поразилась. Общее время регенерации всего организма, врем регенерации отдельных частей тела и органов. Реакция «объекта» на боль, на разнообразные препараты, на агрессивную магию (с этим не иначе, как Крис помогал). Наблюдение за движением собственной магии «объекта». Столбики цифр, пояснения на полях… Практически полноценное исследование.

«А ведь ей всего пять лет, – подумала я, переворачивая последнюю исписанную страницу. – Что будет, когда она станет старше?».

– Ты подарила Рейфу двух драконесс, – сказал Кристиан, наблюдая за мной. – Так заодно подари какого-нибудь дракона Келл, и посмотри, с каким удовольствием она вскроет его.

Я медленно положила журнал с записями Келл на стол. Я смотрела в пространство, пытаясь привести в порядок тот сумбур, что творился у меня в мыслях.

Я всегда ставила перед собой цель – защитить Келл, защитить от всего. От мира демонов, от его влияния, и от того, чем этот мир наполнен – эти самые пресловутые кровь, грязь и всё прочее. Но по всему выходило, что я делала только хуже – слабость Аккэлии застила мне глаза.

Я не мешала Крису, когда он разносил Зиграден (лишь просила его быть осторожнее), потому что понимала – его растущей силе нужен выход. Я не препятствовала, когда Ферокс на тренировках ломал Ориану кости, потому что понимала – Ориан должен быть не слабее отца, если однажды ему предстоит взять власть над миром драконов.

С сыновьями я понимала необходимость жестокости и риска в их развитии… так почему я не смогла понять этого в случае с Келл?

Неужели, Кристиан был прав, и моё человеческое прошлое всё же сыграло со мной злую шутку, не смотря на то, что я изо все сил вытравливала из себя человека? Я видела в Аккэлии нуждающегося в защите ребенка, но не видела в ней демона? Несмотря на свои же собственные слова, что Келл – демон, и принадлежит миру демонов, и никуда ей от этого не деться… сама я относилась к ней не как к демону.

– Ладно, – медленно произнесла я, всё еще глядя в пространство. – Будет ей дракон…

Повисло недолгое молчание, а потом Крис осторожно спросил:

– Значит, ты разрешишь Келл ходить в темницы? Под моим присмотром, конечно.

– Разумеется, разрешаю, – вздохнула я, поднимая на сына взгляд. – Ходите в темницы, и терзайте там кого хотите.

Я помассировала пальцами виски:

– Я свершила ошибку. Но у меня хватает здравого смысла, чтобы не упорствовать в ней.

Тот улыбнулся, с явной ноткой торжества, и потянулся к журналу на моём столе, но я положила ладонь на кожаную обложку:

– Нет. Я попозже зайду к Келл, и сама верну ей это. Мне есть о чём поговорить с ней.

– Ладно, – не стал настаивать сын. – Но я хотя бы скажу ей, что ты не сердишься. А то она переживать будет.

– Конечно.

А потом я снова посмотрела на адскую гончую:

– Ренэтус, я не собираюсь грозить тебе какими либо наказаниями. Но впредь, я хочу знать обо всех перемещениях Аккэлии. Это понятно?

– Я всё понял, Милена, – пёс наклонил голову. – Больше ничего не утаю.

Сочтя разговор оконченным, я отпустила обоих к Аккэлии. О том, что Кристиан так и не дошёл до комнаты сестры, а был перехвачен по дороге Орианом, я узнала значительно позже.

А я снова вернулась в темницы. У меня было дело, с которым давно пора было разобраться. Но, даже спускаясь по ступеням в подвалы, я никак не могла избавиться от очень неприятного осадка, оставшегося после разговора с Крисом. Я слишком опекала Келл. Слишком старалась оградить её от всех опасностей, защитить. Не обращая внимания на то, что тем самым наношу больше вреда, чем пользы. Ведь, если я хочу, чтобы моя малышка смогла выжить в мире демонов… пусть и без магии… она и сама должна стать демоном до самых кончиков волос. Жестокой, беспринципной… Иначе, я рискую вырастить вторую Диэнну, которой не будет места ни в Зиградене, ни где-либо ещё. И Крис осознал это и увидел куда раньше, чем я – родная мать. «Хороша же из меня мать, нечего сказать, – невесело усмехнулась я. – Когда даже собственный сын видит мои ошибки в воспитании дочери». Но долго корить себя я не могла, да и не собиралась. Я совершила ошибку – я её исправила. Пусть и не без подсказки со стороны. Тем более что в темницах меня ещё кое-кто ждал.

Я открыла тяжёлую дверь и вошла в камеру, где находилась драконесса. Она не была скованна цепями – просто сидела на полу, поджав под себя ноги. Я ощутила магию, которая разлилась в воздухе, словно, морось в пасмурную погоду. Похоже, драконесса неоднократно пыталась выбраться отсюда, но безрезультатно. Здесь на стены и решётки магия не действовала. Даже если ты высшая аристократка Реншаара. Исключением были лишь члены семьи Кавэлли, Верховные демоны, да боги-драконы. У этой Нижони же шансов не было никаких.

– Ты так и не усвоила урок, который я преподала тебе в прошлый раз, – произнесла я. – Очень жаль.

Девушка вздрогнула, увидела меня… быстро вскочила на ноги, но лишь для того, чтобы, тут же, опуститься на колени:

– Повелительница, приветствую вас.

«А ведь, как ни парадоксально, держится она куда лучше, чем Саварис, – оглядела я драконессу. – И дело здесь не в отсутствии или наличии цепей. Хотя… она ещё не знает, что её ждёт».

– Догадываешься из-за чего ты здесь, снова, оказалась?

– Нет, повелительница, – Нижони смотрела на меня честными глазами. – Я не сделала ничего, чтобы могло прогневать вас. Во всяком случае, нарочно! – торопливо сказала она. – Если я сделала что-то, что могло вам не понравиться, повелительница, то только по незнанию. Если это так, я прошу простить меня и указать мне на мою ошибку, чтобы впредь я не совершала подобного.

«Да уж… Не будь я уверена в её виновности, могла бы и поверить. Замечательная актриса! – подумала я, почти с восхищением. – Ни тени притворства не видно! Если бы она не ошиблась в выборе той, от кого можно, запросто, избавиться… с её умением, возможно, могла бы через сотню-другую лет и титул себе вернуть. Но, я очень не люблю, когда кто-то тянет руки к моим игрушкам».

– Значит, ты не знаешь, что вернуло тебя в Зиграденские темницы. Ты в этом, абсолютно, уверена?

– Да, повелительница. Уверена. Я преданно служу вам и повелителю, пусть теперь и… в таком качестве.

– Преданно служишь? – я усмехнулась. – Так преданно, что посмела посягнуть на мою собственность?

– О чём вы говорите, повелительница? Я не понимаю… Я…

Мне стал надоедать этот спектакль, и я прервала её:

– Достаточно. Раз ты не хочешь отвечать сама, то скажу я. Ты посмела воздействовать гипнозом на ту, о ком тебе приказали заботиться. Вынудила её, против воли, покинуть дворец, кроме того, заставив её говорить то, чего на самом деле не было. Ты, до сих пор, считаешь, что ничего не сделала?

– Повелительница… – сначала в глазах драконессы было замешательство, но, затем, её взгляд стал уверенным. – Вы говорите об этой… провинциалке? О Диэнне Маррэт? Да, я признаю, что воздействовала на неё своей силой, но… я сделала это ради вас!

– Ради меня? О чём это ты болтаешь?

– Я… я знаю таких, как она, повелительница. Низшая аристократка, на которую, вдруг, обратят внимание те, кто имеет власть и силу. Она использует этот шанс… возомнит о себе невесть что… А эта Диэнна… она посмела влюбиться в повелителя! Это было видно! И она… она хотела всё внимание повелителя… Она мечтала подвинуть вас в этом плане! Она только выглядела доброй и наивной, а на самом деле… она циничнее и расчётливее многих представителей высшей знати Реншаара! Я поняла это и… решила избавиться от неё, чтобы… чтобы этого не пришлось делать вам в дальнейшем! Чтобы вы не тратили на неё своё время!

– Чтобы я не тратила своё время? Получается, ты за меня решила, что мне делать, а что – нет? Решила за свою повелительницу?

– Я… я понимаю, что я виновата, но… я хотела помочь!

Я смотрела на неё с презрением. Всё, что Нижони говорила, было ложью – от первого до последнего слова. Я знала, что у неё были совершенно иные причины, чтобы избавиться от Диэнны. И я хотела их услышать.

– Я не верю тебе, – без всяких эмоций в голосе произнесла я. – Я хочу знать, что двигало тобой на самом деле. И если ты не скажешь мне всё сейчас … То, что происходило здесь с тобой в прошлый раз, покажется тебе детским развлечением.

Драконесса заметно вздрогнула. Она прекрасно помнила, что я с ней делала в прошлый раз. И она верила мне, что я могу сделать что-то ещё. Что-то гораздо хуже того, что она уже перенесла.

– Но почему вы мне не верите, повелительница? – тем не менее, она не оставила попыток убедить меня в бескорыстности своих мотивов. – Почему вы не верите, что я хотела помочь?

– Я знаю, какая ты… Нижони. И я знаю, какой является Диэнна. Ты лжёшь своей повелительнице. Лжёшь во всём. А ложь я ненавижу. Я даю тебе последний шанс сказать правду – моё терпение закончилось. Ещё одно слово лжи и ты пожалеешь о том, что выжила в этих темницах в прошлый раз.

На лице Нижони появилось выражение загнанности. Как у добычи волков, которую стая серых хищников окружила со всех сторон, и бежать некуда. У девушки выхода тоже не было. Она не могла надеяться на то, что я её просто пугаю. Не могла надеяться, что я просто проверяю её, и что если она продолжит стоять на своём, я ей поверю. Это было бы слишком хорошо. Нижони чувствовала, что я, действительно, ей не верю. И что если она, на самом деле, снова скажет, что хотела мне помочь… ей будет очень и очень больно. И, наконец, она заговорила:

– Она… эта девчонка… Она получила то, чего не смогла получить я! Я так мечтала о внимании повелителя… чтобы он заинтересовался мной…

– Последнее у тебя было, – напомнила я ей. – И, возможно, в дальнейшем было бы что-то ещё, но… Ты сама лишила себя этого, совершив глупость.

– Я понимаю, что тогда совершила ошибку, повелительница. Но когда я увидела, что эта девчонка Диэнна получает всё, о чём я только мечтала... – красивое лицо драконессы исказила ненависть. – Я разозлилась. Вот и всё.

– И ты подумала, что заставив Диэнну уйти из дворца, ты от неё избавишься?

– Не совсем. Я знала, что рано или поздно вы её схватите. Она же не имела права покинуть дворец. А потом вы бы её казнили. Тем более, после всех её признаний. Ну, это если бы вы её вообще стали слушать. Какая вам разница, что говорит та, кто делит постель с вашим мужем?

– Ну, что говорила ты, меня когда-то, вполне, заинтересовало, – хмыкнула я. – В любом случае, ты совершила огромную ошибку, решив избавиться от Диэнны.

– Повелительница… – она запнулась, словно решая, стоит ли продолжать, но всё же закончила. – А могу я узнать… где я ошиблась?

«Она думает, что ещё может избежать смерти, – поняла я. – Ей интересно лишь потому, что она считает, что я накажу её по-другому. В этом она ещё более наивна, чем Диэнна».

– Ты нигде не ошиблась, – ответила я. – Тебе просто не повезло. Да, я стала слушать объяснения Диэнны и, как ты и планировала, они ввели меня в заблуждение и разозлили. Но рядом оказался мой ерат. И твой гипноз он увидел и снял.

– Но… даже если так… вы же, всё равно, могли убить её! – Драконесса выглядела искренне растерянной. – Зачем вам та, кто претендует на вашего супруга?! Зачем вам влюблённая в него девчонка?!

– А вот это, пожалуй, и было твоей единственной ошибкой. Диэнна вовсе не влюблена в Ферокса.

– Нет? – еще больше растерялась Нижони. – Но… она выглядела такой испуганной, когда я сказала ей, что повелителей нельзя любить… Я не могла ошибиться!

– Ты ошиблась не в том, что девушка влюблена или нет. Ты ошиблась в объекте её влюблённости. Диэнна влюбилась не в Ферокса. Она влюбилась в меня.

– В вас?! – надо признать, что после всего притворства, было приятно видеть на её лице искреннее изумление. – Но… как… Вы же… обе женщины! Развлечение – это одно, но влюбиться…

– Не вижу в этом никаких препятствий, – сказала я. – В любом случае, ты ответишь за то, что сделала.

– Вы… будете меня пытать, повелительница? – голос драконессы задрожал.

– Нет, не буду, – ответила я, а когда драконесса, с облегчением, выдохнула, продолжила. – Если тебя и будут пытать, то это буду не я.

– Вы… хотите отдать меня своему ерату?! Снова?! Пожалуйста, повелительница… не делайте этого! Сжальтесь!..