Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 73 страниц)

Глава 25

Глава 25

На мир драконов опустилась ночь. Темноту спальни слегка разгонял свет низких крупных звёзд, заглядывающих в окно с чернильно-синего, почти чёрного, неба.

Милена спала, устроив голову на плече мужа, крепко прижавшись к нему. Ферокс смотрел в высокий потолок спальни, прислушиваясь к мерному дыханию жены, поглаживая пальцами её плечо. Он настороженно прислушивался к движению магии, готовый в любой момент разбудить демонессу, если почувствует что Белая богиня пытается затянуть её в свой мир. Но Дайона никак себя не обнаруживала, и сон Милены был спокоен. Фероксу сон был не нужен.

Он лежал и думал о том, что узнал несколько часов назад. Надо же – Милена даже не подозревала о том, что он чувствует к ней. Как она сказала? «Все эти годы я была уверенна, что мы лишь терпим друг друга»? Да, его супруга явно переоценивала способность Ферокса к терпению. И это вызывало в сердце дракона вполне понятное беспокойство. «Мы терпим». Сам Ферокс не терпел – он любил, любил уже давно, пусть этой любви и понадобилось немало времени, чтобы зародиться. Но вот Милена… «Мы терпим». Значит ли это, что она, действительно, просто терпит его – как неизменную и непреложную часть своей жизни, от которой ей никогда не избавиться, а значит с ней нужно смириться? «Ради наших детей». Ферокс вспомнил растерянный потрясённый взгляд жены, когда он сказал… да даже не сказал – проговорился, что любит её. Для него это было естественно, для неё стало шоком. Она не знала, что сказать, не понимала, как реагировать, и на миг Ферокс увидел перед собой ту самую растерянную девчонку, какой Милена была когда-то. Это вселяло некоторую надежду, что в сердце Милены есть что-то помимо терпения.

Когда-то давно Ферокс решил, что любовь демонессы-полукровки ему не нужна. Что от неё ему нужен был только наследник, и послушание. А что теперь? Наследник у него был, и не один. В послушании отпала надобность, потому как взбалмошная девчонка смогла вырасти в женщину, достойную называться повелительницей драконов. И вот в какой-то момент Ферокс понял, что хочет того, что, как он считал, ему совершенно не нужно.

Дракон приподнял голову, посмотрел на расслабленное, какое-то по-детски открытое лицо Милены. Во сне маска Ледяной королевы спадала с неё (а то, что это была именно маска, Ферокс знал), и дракон мог видеть её – настоящую. Сильную, уверенную в себе, но далеко не ледяную и совсем еще молодую девочку, с которой жизнь (не без его, надо признать, участия) обошлась очень жестко, но которая нашла в себе силы показать капризной стерве-Судьбе, где её место.

Осторожно, чтобы не разбудить, Ферокс убрал со лба Милены упавшую прядь волос, и снова откинул голову на подушку.

Его мысли медленно уходили все дальше, в прошлое, отматывая тысячелетия назад.

Больше двадцати тысяч лет назад Ферокс стал повелителем мира драконов. Что же двигало им тогда, больше двадцати тысяч лет назад, когда в поединке, доказав своё право на трон мира драконов, он приказал вырезать всю семью соперника? Желание обезопасить теперь уже свой трон? Да, разумеется. Однажды, потерпев поражение, Нуар не стал бы бросать вызов второй раз. Никого из собственных родичей Ферокс не опасался – он был сильнейшим в своей семье, и никто из них не решился бы бросить ему вызов. А значит, опасность могла исходить только от семьи Нуара. Предполагаемая и маловероятная опасность, которую по приказу Ферокса устранили его родичи.

А еще была свирепая ярость. Ярость от того, что кто-то посмел оспаривать его права на престол. Нуар Оррхард Шайерр Рианер был ровесником Ферокса. В юности они даже были весьма дружны, до тех пор, пока их обоих не стали готовить к правлению над миром драконов. В условиях постоянного соперничества, дружба постепенно сошла на нет.

Судьбу драконьего мира должен был решить Поединок претендентов. Семья Нуара была намного больше, чем клан, к которому принадлежал Ферокс, и по устоявшемуся менталитету драконов, Нуар больше соответствовал образу повелителя. Но Ферокс не пожелал просто отойти в сторону. Он не мыслил себя в подчинённом положении, он был уверен, что трон мира драконов достанется ему. Уверен настолько, что бойня в семье Нуара началась значительно раньше, чем окончился поединок, и меч выпал из рук поверженного дракона.

Нужно ли говорить, что драконья аристократия была возмущена подобной выходкой новоявленного повелителя. Подобная бессмысленная жестокость была не в правилах драконьего общества. Но победителей, как известно, не судят. И Ферокс очень быстро и жёстко дал понять, что его тоже судить не стоит.

Первое столетие правления Ферокса было окрашено кровью. Многие аристократические кланы не смогли простить ему то, что он сделал с семьёй соперника, да ещё и нарушив при этом веками установившуюся традицию. Затевались заговоры, шли разговоры о том, чтобы уничтожить последний клан чёрных богов-драконов, так же, как были уничтожены белые драконы. Но если белых истребили за их слабость, то чёрных посчитали слишком жестокими, утверждая, что это может привести драконий мир к гибели. Ферокс знал об этом, и безжалостно карал всех, на кого падало подозрение в измене – уничтожая не только заговорщиков, но и членов их семей из основной ветви.

Драконы были в тихом ужасе, осознав, какой повелитель им достался. Но страх и инстинкт самосохранения делали своё дело – все попытки государственного переворота постепенно прекратились. Вместе с этим и Ферокс усмирил устроенный им кровавый террор, позволив аристократам вздохнуть спокойно, а простым драконам не бояться за своё будущее, и будущее собственного мира. Его правление вошло в ровную колею, мир перестало лихорадить.

Ферокс был уже зрелым драконом, когда занял трон. Как правило, разменяв двухсотую тысячу лет, драконы начинали создавать семьи и старались обзавестись потомством. Ферокс был редким исключением. У него не было прямых потомков, но он был главой рода. При этом предпочитал оставаться одиночкой – его личное могущество не зависело от гнезда, и он мог себе это позволить.

Но ни одно деяние не проходит бесследно. Это касается и бессмертных. Судьба сделала с Фероксом то же самое, что он сам сделал с Нуаром. Пусть и потратила на это несколько больше времени. За какие-то четыре тысячи лет, Ферокс остался последним представителем своей семьи. Его клан был самым малочисленным среди чёрных богов-драконов. Драконы клана Деймарр Айрелл Нэррет всегда отличались горячим нравом и стремлением ввязаться в какую-нибудь бучу. Убедившись, что глава их рода прочно сидит на троне родного мира, они бодро разлетелись по чужим мирам, ввязываясь в чужие войны. И погибали в них.

Ферокса не особо тревожило это обстоятельство – в конце концов, его родичи сами выбирали свои судьбы. Драконы его клана всегда считались одиночками-индивидуалистами, что в принципе, редко для этой расы, и сам Ферокс, как уже было сказано, исключением не являлся.

Но однажды повелитель драконов понял, что остался один. Нет, он не скорбел о своих погибших родичах, но осознал с предельной ясностью, что если его самого, как и его неуемных родственников, настигнет смерь, трон драконьего мира снова опустеет. А значит, снова появится угроза войны, и не факт, что этим не попытаются воспользоваться другие расы. И, кроме того, Ферокс не хотел, чтобы драконами правил кто-то, кроме клана Деймарр Айрелл Нэррет. А значит, ему нужно было создать семью. Ферокс понял, что ему нужен наследник.

Проблема заключалась в том, что нигде в обитаемых мирах не осталось ни одной женщины с кровью чёрных богов-драконов. В этом, надо признать, была изрядная доля вины самого Ферокса, но, что сделано, то сделано.

Ферокс знал, что после гибели своего клана, Нуар – последний, кроме него чёрный бог-дракон – ушёл в Преисподнюю, где создал новую семью с демонессой, положив начало новому могущественному клану Высших демонов. Нуар оказался дальновиднее бывшего друга юности. Он предполагал, что однажды тот задумается о продолжении рода, и позаботился о том, чтобы вероломный враг не получил того, чего хотел. Он проклял собственный род так, чтобы никогда в семье Кавэлли не рождались девочки, сколько бы поколений не прошло.

Ферокс искал кровь чёрных богов-драконов во всех мирах, хоть и понимал тщетность этих поисков.

Конечно, он мог взять в жёны женщину другого клана богов-драконов. Например, из красных – сильных и агрессивных. Сильная кровь Ферокса взяла бы своё – ребёнок, родившийся от этого брака стал бы чёрным богом-драконом. Но часть могущества Ферокса оказалась бы утеряна в нём, и наследник повелителя драконов стал бы заведомо слабее своего отца, и никогда не смог бы подняться до его уровня. Этого Ферокс не мог допустить. И в какой-то момент он решил, что лучше он будет последним, чем положит начало слабому роду.

Он получал предложения о союзе. От демонов, от тёмных эльфов. Даже от ангелов. Ферокса даже позабавило это, когда он представил, как корёжило этих белокрылых чистоплюев, когда они наступали на горло собственным так называемым принципам, предлагая союз тёмной расе.

Но повелитель драконов уклонялся от любых союзов. Его раса была достаточно сильна, чтобы кто-либо пытался навязать ей конфликт, и Ферокс не видел резона связывать себя какими-то обязательствами.

Но всё изменилось, когда Ферокс в очередной раз получил предложение союза с Преисподней. Теперь помимо стандартных условий, Люцифер предлагал то, что Ферокс уже отчаялся найти. Повелитель Преисподней предлагал ему женщину с кровью чёрных богов-драконов. Первую женщину, рождённую в семье Кавэлли.

Фероксу сложно было поверить в это. Он хорошо знал возможности Нуара, и не представлял, какая сила могла обойти его проклятье. Но дальше – больше. Повелитель драконов мог бы смириться с тем, что матерью его детей будет демонесса (при условии, что её предок действительно чёрный бог-дракон) – кровь драконов всё равно взяла бы верх и подавила чужеродные примеси. Наследники от этого союза были бы чистокровными богами-драконами. Но когда Ферокс связался с Люцифером с намерением увидеть, что же ему предлагают, повелитель Преисподней сообщил ему, что девушку он сможет увидеть через несколько дней, когда ей исполнится восемнадцать лет, и в ней пробудится демоническая кровь, потому что первая урождённая женщина Кавэлли наполовину… человек.

Услышав это, Ферокс с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться Люциферу в лицо. Полукровка? Ребенок демона и человека? Такого не могло быть! Общее потомство этих двух рас было невозможным по определению. Вероятность того, что человеческая женщина могла родить от мужчины-демона, была ещё более ничтожна, чем возможность обойти проклятие Нуара Оррхарда Шайерра Рианера наложенного им на собственный род.

По чести говоря, узнав всё это, Ферокс заподозрил Люцифера в нечестной игре. Для демонов это было вполне нормальным явлением. На данный момент, Преисподняя не имела ни с кем отрытого конфликта, но Люцифер был дальновиден, и желал заполучить сильную расу себе в союзники, чтобы в будущем потенциальные враги не опередили его. Как повелитель, Ферокс понимала и, даже, одобрял такой подход. Но это не значит, что он позволит сделать из себя легковерного дурака! В любом случае, повелитель драконов согласился выждать эти несколько дней – он ничего не терял. Если это хитрая уловка владыки Преисподней – любопытно посмотреть, что он придумал. Но если всё сказанное Люцифером правда…

А потом Ферокс увидел её… Девчонку, которая по виду на свои восемнадцать-то тянула с трудом… Худенькая, длинноногая, какая-то встрёпанная, отчаянно трусящая, с настороженным взглядом огромных глаз на треугольном лице. Типичный уличный котёнок – задиристый и дикий. Всего и примечательного-то – чёрные крылья за спиной. И те разные – пернатое и чешуйчатое. И это несуразное создание Люцифер хочет сделать залогом союза?!

Новоявленная демонесса приклонила колено перед своим повелителем, и Ферокс видел, как нелегко ей это дается – девчонка явно своевольна и не считает, что должна гнуть спину перед кем-либо. А когда она, не задумавшись, надерзила обоим повелителям, дракон убедился окончательно – она вспыльчива, и довольно смела, но её смелость граничит с глупостью, и последнее, похоже, перевешивает.

Но было и еще кое-что. Страх породил в девчонке злость, а в её злости зазвучала кровь чёрных драконов. Зазвучала так отчётливо, что на мгновение Ферокс даже усомнился в себе – не обманывают ли его собственные инстинкты? Демонесса-полукровка, рождённая человеком, с кровью драконов, но разбавленной множеством поколений демонов. Казалось бы, ничего, кроме этого чешуйчатого крыла не могло остаться в ней от драконов… Но Ферокс чувствовал сущность чёрных богов-драконов, чувствовал так ясно, словно перед ним была чистокровная драконесса. Это было немыслимо… Невозможно… Так же невозможно, как преодолеть проклятье Нуара; так же невозможно, как рождение общего ребенка у демона и человека.

Поэтому, когда зашла речь о наказании, Ферокс сам вызвался «научить свою будущую супругу вежливости» – он желал убедиться в своих ощущениях, но подсознательно понимал, что ошибки никакой нет. Эта девчонка, Милена – потомок Нуара. И когда он сёк её, в подземельях дворца Люцифера, когда чувствовал будоражащий запах её крови, стекающей по рассечённой коже, меж чёрных крыльев, запах крови чёрной драконессы, Ферокс с трудом сдержал себя, чтобы не овладеть ею прямо там. Удержаться дракону помогло лишь осознание того, что эта девушка теперь принадлежит ему – нужно выждать лишь пару суток, и он сможет делать с ней всё, что пожелает.

Ферокс был уверен, что эта небольшая экзекуция собьёт с девчонки лишнюю спесь. Насколько он знал людей, этого должно было быть достаточно, чтобы Милена усвоила, кто хозяин ситуации, и стала послушной. Конечно, она демонесса и даже глава семьи, но всё же росла она среди людей, и психологически была человеком – а люди хорошо понимают язык боли. Но он недооценил свою будущую жену.

Ферокс не терпел полумер. Если женщину отдали ему, она должна быть только его. Конечно, он понимал, что в данном случае это не возможно – Милена будет его женой, но при этом останется демонессой, а значит, она так же будет принадлежать Преисподней и Люциферу. К этому он относился довольно спокойно. Но чего он не собирался делать, так это делить девчонку с её прошлой жизнью – с миром людей, с этим человеком, которого она любила, со всем, что связывало её с этой низшей расой. И решил он эту проблему самым кардинальным и действенным методом. Ферокс отдавал себе отчет в том, что убийства тех, кто ей дорог, не добавят ему симпатий Милены, но ему было всё рано. От неё ему нужен был ребёнок – его наследник – а не любовь. Дракон знал, что девчонка будет страдать, узнав что он буквально разрушил её старую жизнь, он был готов к её ненависти… К чему он не был готов, так это к тому, что Милена со своей злостью и ненавистью заявится к нему лично, буквально сразу после собственной коронации. И хватило ведь смелости! На что надеялась эта маленькая полукровка, приходя к нему и бросая в лицо оскорбления? У девочки явно были проблемы с инстинктом самосохранения.

Её обвинения были ему смешны. Её слова о ненависти – предсказуемы. Но всё это не имело значения, когда Ферокс снова услышал голос крови чёрных драконов, звучащий в злости Милены. И в это раз он не намерен был сдерживать себя. Девушка кричала и плакала, когда он овладел ею, с легкостью сломив её слабое сопротивление. Он чувствовал её ненависть, её боль, её отчаяние, но сам едва ли не терял голову от наслаждения, сжимая в руках хрупкое, податливое тело, осознавая, что эта женщина – одной с ним крови. Он позволил зову крови накрыть их обоих, и тело Милены, которое так отчаянно сопротивлялось ему, откликнулось на его ласки. Ферокс слушал её стоны, видел как она получает удовольствие, навязанное инстинктом. И какой-то частичкой не затуманенного похотью сознания, понимал, что заставляя её желать его сейчас, после того как он убил всех тех, кто был ей дорог, он окончательно ломает её. Но ему было всё равно. Он получил то, что искал так долго – женщину, с которой он может продолжить свой род. А учитывая, кем она являлась – бессильной демонессой со значительной примесью слабой человеческой крови – дракону не было дела ни до её чувств, ни до слома её психики. Как бы смешно это не звучало, но мать будущего повелителя драконов была рабыней, без права на собственную жизнь. Такая вот ирония.

Известие о том, что в сознании Милены обитает ещё одна сущность, причём ни какой-нибудь подселенец-паразит, а древняя богиня, стала неприятной новостью, в которую было сложно поверить. Ферокс прожил достаточно долго, что бы понимать, насколько может быть непредсказуема жизнь, и верил в совпадения. Но слишком много невероятных факторов стягивались на этой девчонке, чтобы оказаться простыми совпадениями. Дитя человека и демона, разрушенное проклятье Нуара, а теперь ещё и чёрная богиня, внешность которой, как оказалось, полностью идентична внешности Милены. И как к этому относится?

В любом случае, в одном мнения обоих повелителей совпадали – ничего хорошего это соседство разумов не принесет: ни Милене, ни всем обитаемым мирам. Ферокса даже несколько удивила такая категоричность со стороны Люцифера – дракон уже понял, что повелитель Ада неровно дышал к этой Адалиссе, настолько, что не смог удержаться, и вытребовал себе её получеловеческую копию в любовницы. Но всё же был согласен с Фероксом – Адалиссу нужно убрать из сознания Милены. Что, впоследствии, повелителям и удалось сделать. К сожалению, на весьма краткий срок.

Что Ферокса взбесило по-настоящему – так это новость что Милена уже ждёт, оказывается, ребёнка. От смертного человека! От этого Кайомы Макфея! Впрочем, взбесил чёрного дракона даже не сам факт наличия этого выродка, а то, что, ему – Фероксу – придётся смириться с ним. По крайней мере, до его рождения. Люцифер сумел убедить его в необходимости оставить Милене этого ребёнка, но видит Тьма, соглашаясь, Ферокс искренне жалел, что не может убить этого Макфея ещё раз. Но приходилось идти на уступки, если Ферокс не хотел овдоветь раньше, чем станет отцом.

Представление новоявленной повелительницы драконьей знати, ритуал, церемониальные слова – всё это Ферокс отмечал лишь краем сознания. Его основное внимание было сосредоточенно на Милене. После истории с несостоявшимся самоубийством, он ждал от неё какой-нибудь выходки. Но девчонка вела себя вполне прилично, лишь время от времени прожигая своего новообретённого мужа полным ненависти взглядом. Самого Ферокса эти взгляды никак не трогали, а вызов, с которым Милена посмотрела на него вовремя ритуала смешения крови – даже позабавил. Откровенно говоря, Ферокс думал, что после свадьбы Милена будет вести себя тише мыши, опасаясь за сохранность своего человеческого детёныша. Но он снова недооценил её.

После казни Нуара (предположи Ферокс, что Нуар обезумит настолько, что поднимет руку на собственного потомка, он бы избавился от старого соперника ещё раньше – когда только узнал, что Милена та, кто ему нужна), Милена заговорила о Зиградене. Она хотела править собственным городом. Фероксу идея казалась абсурдной – получеловек будет править демоническим городом. Смешно. Но девочка оказалась настойчивой. Она предложила пари, заявив, что если он откажется, значит, опасается, что она может что-то большее, чем ублажать его в спальне. Детский трюк. Ферокс знал, что он думает, и ничего не опасался. Но, в конце концов, согласился на пари – пусть девочка поиграет во взрослые игры, если ей так хочется. Может, меньше времени на глупости будет. «Оковы неволи» надетые на Милену двумя повелителями, надежно удерживали её от необдуманных поступков, но ещё один «якорь» не помешает. А он сам просто позаботиться о том, чтобы у его неугомонной супруги не было шансов на победу в этом споре.

Ферокс был уверен, что поставил ей невыполнимые условия. То, что семья Высших демонов не подчинится человеческой полукровке без капли силы, было очевидно. А к Верховным Милена сама поостережётся соваться. Так считал повелитель драконов. Его жена, как выяснилось впоследствии, считала иначе.

Каким-то образом она получила в своё распоряжение так называемый «контроль крови», которым подчинила свою семью. Более того, она смогла заручиться покровительством трёх Верховных демонов. И Ферокс не знал, что удивляет его больше – сам случившийся факт этого или личности её новообретённых покровителей. Абигор и Аббадон считались едва ли не сильнейшими демонами, после Люцифера. А Асмодей имел репутацию хитрой и изворотливой твари, умеющей избежать исполнения любых клятв, не становясь при этом клятвоотступником. И эти трое объявили о своем решении оказывать покровительство Милене Кавэлли.

Этот факт заставил Ферокса внимательнее присмотреться к собственной жене. Ему самому Милена нужна была лишь из-за драконьей крови. Так же Ферокс более или менее понимал мотивы Люцифера, когда тот захотел Милену себе в любовницы, хотя эта история с Адалиссой дракону очень не нравилось. Но зачем эта девочка понадобилась трём Верховным демонам? Если им нужен был секс от неё, они могли получить его и так, не связывая себя какими-то обязательствами. А больше… им и взять-то от неё нечего… И тем не менее, они пошли на это, причём поставив Милене довольно умеренные условия, по сравнению с тем, что могли бы потребовать. Да вдобавок ещё и эти странные отношения с Лилит. У Ферокса появилось неприятное ощущение того, что он не разглядел в этой девчонке что-то, что смогли увидеть демоны. И его это… задевало.

Когда он забрал Милену из спальни Асмодея, когда он смотрел на неё, слушал её слова… он вдруг задумался, а что за женщина ему досталась? Типичная жертва – так он решил, когда увидел её впервые. И в этом уверился, когда она пришла к нему, и он впервые овладел ей.

Вот только, глядя на неё сейчас, Ферокс понимал – жертвы так себя не ведут. Он думал, что он сломает её. Но теперь видел, что Милена сама, без посторонней помощи, ломает себя. С трудом, с болью, но осознанно и целенаправленно. Раз за разом становясь жертвой, Милена убивала её в себе, убивала человека, убивала саму себя. Ферокс знал, как можно идти к цели по трупам других, но Милена шла по собственным костям. Не скрывая своей ненависти, она принимала новые правила игры. Ферокс не верил, что она способна на такое, но отрицать это – значит отказывать в доверии собственным глазам.

В итоге он отдал ей Зиграден. Отдал город вместе с тем мизерным кусочком свободы, который Милене так хотелось получить. Надо ли говорить, что дракона не порадовал такой исход. И дело было не в Зиградене – владея целым миром, глупо расстраиваться из-за потери одного города, да ещё и находящегося за границами этого самого мира. Дело было в самой Милене. Ферокс был уверен, что она ни на что не способна. Но это пари стало для него ощутимым щелчком по носу, и надо ли говорить, что к подобному повелитель драконов не привык. Наверное, именно в это время Ферокса посетила мысль, что девчонка, за месяц поднявшаяся от бесправной вещи до правительницы города, стоит того, чтобы отнестись к ней чуть серьезнее. Впрочем, мысль эту Ферокс сразу же и отогнал. Милена – ходячая аномалия. Возможно, и везение у неё столь же аномальное. И потом, получить город и править им – две большие разницы. «Контроль крови», конечно, полезный фокус, но опыт, хитрость, вероломство и прочие жизненные мудрости никто не отменял. И Ферокс сам бы с удовольствием заключил с кем-нибудь пари – как скоро старшие Кавэлли отодвинут свою новоиспечённую главу от дел правления. Хотя... время показало, что и это пари чёрный бог-дракон проиграл бы.

А потом случилась эта история со Светлым лесом. Ферокс не знал, что удивило его больше – то, что девчонка вообще осмелилась подать голос на Совете Преисподней, или способ, которым она решила задобрить его самого, чтобы получить возможность выполнить задание Люцифера.

Одной из причин пренебрежительного отношения чёрного дракона к собственной жене была, как это не парадоксально, сексуальная неудовлетворенность. Да, у него была женщина с кровью чёрных богов-драконов, на которую отзывалась его собственная кровь, которая, как и он сам, попадала под власть зова этой крови. Долгие тысячи лет Ферокс искал женщину своей крови, и теперь, когда она стала его женой, он не мог отпустить себя с ней. Чистокровная драконесса выдержала бы его страсть, его сила была бы для неё наслаждением. Но Милена наполовину человек – её тело слабо, её регенерация замедленна. И дав себе волю с ней, Ферокс рисковал непоправимо покалечить её. Каждый раз, овладевая своей женой, Ферокс был вынужден сохранять контроль над собой. Да, Фероксу было хорошо с ней. Так хорошо, как не будет ни с одной другой женщиной, не обладающей кровью чёрных драконов. Но не настолько хорошо, как могло бы быть, не будь Милена такой слабой. Слышать зов крови чёрной драконессы – это прекрасно, но не иметь возможности в полной мере откликнуться на него – это пытка.

И когда девушка предложила ему не сдерживать себя, Ферокс решил, что она, банально сошла с ума. Девчонка явно не понимала, о чём просила. Но, видит Тьма, ему было невероятно сложно предложить ей выбор – либо она добровольно и без истерик будет пить его кровь, и он сможет забыть о контроле, либо пусть выбросит эти мысли из головы раз и навсегда – вместо того, чтобы просто взять, то, что ему предлагают то, чего он сам хотел так давно. А Милена согласилась на его условие, и в этот момент Фероксу было абсолютно наплевать на то, что же ей было нужно от него взамен.

Впервые за много тысяч лет Ферокс вспомнил, что такое настоящее наслаждение. Когда разум и воля отходят на второй план, и верх берут только желание и голос крови. Отпустить себя, и не думать ни о чём, кроме всепоглощающего наслаждения, чувствовать гибкое податливое тело в своих руках, ощущать его жар, его влажность. Стоны и крики Милены сладко туманили его сознание. Ферокс смотрел в её глаза, и видел там отражение собственного удовольствия. Даже когда он двигался слишком сильно, причиняя ей боль, она страстно двигалась ему навстречу, изгибаясь, не прося, но требуя больше. Больше силы, больше страсти, больше желания. Зов крови, сила Ферокса, словно пробудили в девчонке-полукровке чистокровную чёрную драконессу. Это было невозможно, но дракону было плевать на подобные условности. Он верил лишь собственным ощущениям, вновь и вновь вторгаясь в её тело, лаская её грудь, целуя губы, он чувствовал её, наслаждаясь каждой секундой этой сумасшедшей страсти.

Потом Милена пила его кровь, а Ферокс, уже немного отошедший от последнего оргазма, думал о том, что девочка оказалась куда крепче, чем он думал о ней. И, вероятно, он мог бы не сдерживать себя с их первой брачной ночи… С другой стороны, неизвестно, как бы повела себя Милена, овладей он ею так без её согласия. Но всё это были пустые мысли. Важно было лишь то, что теперь подобное наслаждение будет доступно ему постоянно.

Впрочем, когда Ферокс узнал о причине, по которой Милена пошла на такие «жертвы», его восторг слега поутих. Дело было не в том, что она просила чего-то невозможного или недопустимого. Ферокс всегда придерживался мысли, что, несмотря на нейтралитет, слегка потрепать светлых остроухих никогда не будет лишним. Дело было в самой Милене. Как и всегда, в принципе.

Она высказалась на Совете Преисподней, не задумываясь о последствиях. Она предложила решение проблемы Ада посредством драконов, не имея для этого ни права, ни, что более важно – власти. Конечно, она не предполагала, что Люцифер поручит исполнение этого плана ей – и это стало её основной ошибкой. Формально, она являлась повелительницей драконов, и приказ повелителя Преисподней был вполне логичен. Только формальной власти реальные драконы не подчиняются.

Теперь над девочкой висело обещание наказания, которое она сама на себя и навлекла, и которое, по мнению Ферокса, вполне заслужила. Милене надо было понять, что каждый шаг, каждое слово будут иметь для неё последствия. Благие или негативные – это уже зависит от неё. И руководствуясь этим, Ферокс предоставил бы свою супругу её судьбе – ничего фатального Люцифер бы с ней не сделал, а лишняя порка взбалмошной девчонке не повредит. Но… Милена действительно выбрала очень хороший способ, чтобы добиться расположения своего мужа. Можно сказать – единственно верный. И повелитель драконов предоставил ей шанс. Призрачный, ничтожный… Но при других обстоятельствах она не получила бы его…

Ферокс был абсолютно уверен, что Ансгар Дэррактур Шэррис не согласится помогать Милене, если на то не будет прямого приказа повелителя. Красный бог-дракон, как и большинство драконьей аристократии, видел в ней лишь игрушку Ферокса, которая однажды родит ему наследника, но никак не повелительницу, которой нужно подчиняться. Только Килгар возлагал на эту девчонку какие-то непонятные надежды. Поэтому, Ферокс ждал, что визит его супруги к красному дракону будет недолгим. После чего, «котенок» снова вернётся к своему хозяину, жалобно мяукая о помощи.

Но изумлению Ферокса не было придела, когда в его кабинет, буквально ворвался Драйк – слуга Милены. Демон сообщил, что ситуация с красным богом-драконом вышла из-под контроля, и если Ферокс немедленно не вмешается, то в последствии ему придётся казнить своего лучшего полководца. Ферокс создал портал во дворец Ансгара, гадая, что же там могло приключиться, что требуется его вмешательство.

Он нашел их по запаху крови, вожделения, и голосу растревоженной драконьей крови. От увиденного взгляд повелителя драконов потемнел от гнева – да, умом он понимал, что всему виной пролитая кровь Милены, и Ансгар просто не может сопротивляться инстинкту, но разум пасовал перед яростью дракона, на чью женщину покусился другой. Оба были обнажены – Ансгар прижимал Милену к кровати, девушка пыталась сопротивляться, что-то говорила, но мужчина, опьянённый запахом её крови, не слышал её слов.

– Ферокс! – вдруг отчаянно выкрикнула Милена, и повелитель драконов метнулся вперёд.

Если он опоздал, если Ансгар успел взять её… Подскочив к постели, Ферокс ухватил красного дракона за шею сзади, буквально сдёрнул его со своей жены и сильным движением отбросил прочь, через всю комнату, к противоположной стене. Обернулся к Милене. Она лежала на смятом покрывале, обнаженная, с кровоточащими губами, и Ферокс ощутил мгновенное желание собственной крови. Но страсть ему сейчас была не нужна, и он обратил её в злость.