Текст книги "Повелительница с клеймом рабыни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Трусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 73 страниц)

Демон гордо вскинул голову, отбрасывая за спину длинные чёрные волосы.

– Два крыла даны нам для полёта, – сказал он. – Два – чтобы прикрыть лица, дабы нас не ослеплял свет нашей Светлой Матери. Ещё два – учтиво складывать их, в знак почтения и уважения к Ней…

Это был древний завет серафимов, и, произнеся его, повелитель Преисподней усмехнулся – холодно и зло:

– Мне нужны крылья только для полёта. Остальные – без надобности. Как и тем, кто пошёл за мной.

Люцифер чуть повернул голову, и под его взглядом появилось окно портала.

– Портал в Зиграден, – пояснил демон. – Иди, если не передумал.

– Как мне потом покинуть Преисподнюю?

– В Зиградене есть портал в мир людей. Воспользуйся им.

– Милена Кавэлли допустит меня к нему? – усомнился ангел.

Люцифер пожал плечами, и предложил с откровенным едким смешком:

– Уговори её.

Чёрные крылья демона упруго ударились о воздух, и он взлетел к чёрному холодному небу Ада. Берталан задумчиво посмотрел ему вслед, потом перевёл взгляд на портал. О «передумал» и речи не шло – слишком долго ангел ждал этой возможности. Но какое-то смутное чувство тревоги поселилось на окраине сознания. Берталан качнул головой, отгоняя его. Он был уверен, тревожится не о чем – серафим достаточно силён, чтобы чувствовать себя уверенно даже посреди демонического города, а печать Люцифера служила дополнительной и мощной защитой. Ангел накинул на голову капюшон, пряча светлые волосы, и бросая на лицо густую тень, и шагнул в портал.

* * *

Асмодей расслабленно сидел в кресле, покачивая в руке бокал вина, и поглядывал на маленькую демонессу из-под полуприкрытых век. Девчонка спала, свернувшись в калачик под боком у своего шакала. Книга, что выбрал ей Асмодей, занимала Аккэлию чуть больше часа, потом она стала отвлекаться, и в итоге заснула.

Дети-демоны в Преисподней не то, чтобы редкость. Но увидеть их можно либо в рабских оковах, либо сбившимися в агрессивные стаи на улицах адских городов. Ну, ещё в гаремах любителей настолько молодой плоти. На прошедшем Совете присутствовало как минимум четверо Верховных, которые (и Асмодей это знал точно), с удовольствием бы вызвались «присмотреть» за красивой малышкой, не опереди их демон Похоти. И не известно, насколько бы хватило их выдержки рядом с таким лакомым кусочком – вполне возможно, даже приказ Люцифера не уберёг бы девочку от насилия. Как ни парадоксально, но именно с Верховным демоном Похоти и сексуальных извращений маленькая демонесса была наиболее защищена от посягательств на её тело. Асмодея уже давно не интересовали маленькие девочки, впрочем, как и маленькие мальчики. Уже несколько тысяч лет, как он решил для себя, что его привлекают хоть сколько-то оформившиеся тела, а больших глаз и нежных ротиков ему мало, чтобы получать удовольствие в полной мере.

Что до Аккэлии, Асмодей, в конце концов, действительно являлся покровителем Милены, и это накладывало на него некие  обязательства. К тому же малышка вызывала у него определенный интерес. Слепым Верховный демон не был, и представлял, что будет с девчонкой через десяток лет. Эта крошка обладает редкой красотой, а редкости Асмодей любил. И если Аккэлии удастся выжить и вырасти, он будет совсем не прочь прибрать её к рукам. И будет крайне обидно, если какой-нибудь не в меру ретивый сластолюбец испортит эту малышку до того, как она созреет для его – Асмодея – интереса.

Беспокойно заскулил шакал, выведя этим звуком демона из рассеянной задумчивости. И в следующий миг дрогнула печать, поставленная демоном Похоти на девочку. Кто-то или что-то воздействовало на демонессу магией. Асмодей отставил бокал и рывком поднялся с кресла.

– Аккэлия! – громко позвал он, приближаясь к ребёнку.

Демонесса не отреагировала, продолжая мерно посапывать на звериных шкурах. Шии вскочил на лапы, и тревожно скуля, тыкался носом в лицо и плечи девочки, стараясь её разбудить. Асмодей вскинул руку, и с его пальцев сорвалась бледно-голубая печать, свитая из ломанных спиралей. Печать, как сеть накрыла девочку. Сложное заклинание должно было разбить любую магию, направленную на демонессу. Но печать потухла, а внутренний маячок Верховного демона продолжал сигнализировать о том, что на девочку оказывается воздействие. Ругнувшись, Асмодей наклонился и подхватил Аккэлию на руки.

– Аккэлия! – снова позвал он, одновременно посылая в её тело импульс боли – подобное должно было разбудить кого угодно.

Девочка у него на руках лишь вздрогнула, но дышала всё так же глубоко и размеренно, не думая просыпаться.

– Проклятье! – рыкнул демон, на секунду сосредотачиваясь, и посылая зов за пределы комнат.

Шии стоял напротив и сосредоточенно наблюдал за действиями Верховного демона, нервно рассекая воздух длинным хвостом. Асмодей с шорохом развернул чёрные крылья, прижал демонессу крепче к себе и укрылся ими, как плащом. Магия Верховного демона загудела в воздухе – Асмодей делился с Аккэлией собственным могуществом, выстраивая вокруг неё защиту. Любая магия должна была воспринять демонессу как часть его самого, и отступить. Но мужчина чувствовал – все его усилия пропадают втуне. Чужая магия не отступала, продолжая нарастать, словно бы не замечая его потуг.

Асмодей развернул крылья, вгляделся в лицо девочки. Соображая, что ещё он может сделать. Сначала ему показалось, что она просто побледнела. Но через несколько секунд он понял – её лицо утрачивало плотность, постепенно становясь… прозрачным.

С грохотом распахнулись двустворчатые двери, и в комнату стремительно вошёл Люцифер. Повелитель Ада не стал задавать никаких вопросов. Приближаясь к Асмодею с девочкой на руках, он негромко произнес несколько слов. Слова Власти, то самое знание, та сила, что делала Люцифера повелителем. То, что связывало его с миром Преисподней, и подчиняло этот мир ему. Эти Слова Власти останавливали магию в радиусе нескольких десятков метров. На земле Преисподней никакая сила ни одной расы не могла противиться этим Словам. Никакая, кроме той, что была направлена сейчас на Аккэлию Кавэлли. Приблизившись, Люцифер увидел, что сквозь лицо девочки уже просвечивает ладонь Асмодея, которой тот поддерживал её голову. Демоны переглянулись.

– Богини, – сказал Асмодей. – Кто-то из них забирает её.

Люцифер молча кивнул. Снова с шумом открылись двери, и в комнату вошёл Зарах.

– Что тут твориться? – поинтересовался чёрный демон.

Ему никто не ответил. Подойдя, он успел увидеть, как девочка на руках демона Похоти, медленно исчезает, истаивает, как призрак, становясь всё прозрачнее и невесомее. А троим могущественным Верховным демонам оставалось только бессильно наблюдать за этим.

На звериные шкуры бесшумно упали две маленькие тёмно-синие туфельки. С тихим звоном упала на мех сверкающая подвеска, украшавшая шею девочки. Несколько секунд – и в руках Асмодея осталось лишь синее бархатное платье.

– Если она и была каким-то ключом, его у нас умыкнули, – мрачно нарушил тишину Зарах.

– Вот Тьма! – Асмодей раздражённо швырнул платье на пол.

Сумеречный шакал осторожно приблизился к брошенному на пол платью своей маленькой хозяйки. Обнюхал его, как-то неуверенно тронул бархатную материю лапой. А потом сел, задрал голову и длинно, протяжно завыл, словно заплакал.

Глава 37

Глава 37

– Скоро, скоро… Совсем скоро… – бормотание Древнего в моей голове, кажется, уже начало сводить с ума. – Скоро…

Я молча смотрела на него. Я понимала, о чём он говорит. О том, что скоро Адалисса окончательно проснётся и Врата будут открыты. Совсем скоро…

Мои мысли разрывались между двумя моими дочерями – Келл и Лер. Когда мне только сообщили о том, что на Лер напала ангелесса из чина престолов, чуть не убив её, мне так хотелось, тут же, отправиться в мир драконов... И если бы я не знала, что с моей Лерден всё в порядке, я бы так и поступила. К слову сказать, посланцем, принёсшим весть, оказался сам Килгар. Он уверил меня, что ангелесса даже не поцарапала мою девочку, и я ему поверила – глава Золотых драконов всегда обладал даром убеждения. Поэтому, я осталась в Зиградене.

Моё нежелание идти в мир драконов носило нелепый, наверное, нелогичный, и где-то эгоистичный характер – по крайней мере, так это виделось мне. Но… разлука с Келл ударила по мне даже сильнее, чем я могла бы ожидать. А в Реншааре будут мои драконы, а возможно, и Крис, и все они спросят меня, где их сестра, и как так вышло, что мне пришлось уйти, а ей остаться. И представив, как мне придётся снова пережить это, хоть бы и мысленно, я поняла, что просто не выдержу. Всё равно, что тревожить ножом свежую рану. Это была первая причина. А вторая заключалась в том, что я не хотела видеть Ферокса.

Оставив Келл с Асмодеем, мне не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в Зиграден. Где в своём кабинете, я обнаружила дожидающегося меня Ферокса. Увидев его, я ощутила, вдруг, волну неудержимого раздражения. Я попыталась её сдержать, но, похоже, моя выдержка иссякла полностью. Я плотно закрыла за собой дверь, устало прижалась к ней спиной, и хмуро посмотрела на мужа. Он ответил мне выжидающим взглядом.

– Зачем я рассказала тебе о Келл? – тихо спросила я.

Обращалась я к дракону, но вопрос задавала самой себе.

– Милена…

– Зачем послушала тебя?

– Котёнок…

– Зачем позволила втянуть её в это?

Он промолчал, а я продолжала говорить, чувствуя, что просто не могу остановиться:

– О чём я только думала? Столько времени я оберегала её, чтобы в итоге выставить на всеобщее обозрение? Я так боялась за неё, но позволила забрать у меня мою девочку?

– Ты ничего не могла с этим сделать…

– Могла! Я могла молчать о ней! Могла забыть об этих её снах, могла не говорить о них тебе, могла не втягивать её во всё это…

– Не ты втянула её в это, – я чувствовала, что Ферокс старается быть терпеливым. – И если уж на то пошло – и не я. Это сделали Богини. Каким-то образом Аккэлия оказалась звеном в цепи…

– Она никакое не звено! – я всё-таки сорвалась на крик. – Она – моя дочь! Она – мой ребёнок, которого я не смогла защитить! Которого я оставила в чужом для неё месте, под опекой того, от кого она не получит ни понимая, ни утешения…

– И это лучшее, что ты могла для неё сделать в данной ситуации! – Ферокс старался не повышать голоса, но я слышала отчётливый рык в его интонациях. – Понимание и утешение не спасут её. Ты слышала, о чём говорил Люцифер. Он забрал Аккэлию для её же безопасности…

– Он забрал её для безопасности миров, – мне удалось совладать с собой, и перестать кричать.

– Верно, – согласился дракон приближаясь. – Но, ведь, именно эта задача и стоит перед нами – обезопасить миры, не дать Хаосу поглотить нашу вселенную, не позволить Древним богам уничтожить нас…

– Но при чём тут моя Келл?

– Милена, – вздохнул Ферокс, опуская ладони мне на плечи. – Ты повторяешься. Ты же и сама прекрасно всё понимаешь. Аккэлия видит во снах преддверие Врат, это не может ничего не значить…

– Мы не знаем, что это значит… – я упрямо мотнула головой.

– Вот именно! Мы – не знаем. Аккэлия может быть незначительным элементом мозаики, а может оказаться нашим спасением. Даже… – он запнулся, но решительно закончил. – Даже если ценой этого спасения будет её жизнь.

Я дернулась, пытаясь сбросить с плеч его руки, но он не пустил. Я подняла взгляд к его лицу, зная, что в моих глазах плещется ярость.

– Её жизнь? Её жизнь – ты говоришь?! – я ощутила, что у меня перехватывает горло, но заставила свой голос звучать ровно, без надрыва. – А если бы речь шла не о её жизни? Если бы элементом мозаики, звеном, спасением – называй как хочешь – была бы не Аккэлия, а Лерден? – я почувствовала, как пальцы дракона до боли стиснули мои плечи. – Если бы речь шла не о ребёнке Верховного демона, а о твоей дочери, Ферокс? Если бы это была жизнь нашей Лер, что бы сказал тогда?

Глаза дракона на мгновение полыхнули яростью, и на секунду мне показалось, что он не сдержится, и ударит меня. Ферокс сдавил мне плечи так, что на коже потом будут видны синяки от его пальцев. Он качнул головой, как-то порывисто отпустил меня, и даже отступил на шаг. Посмотрел на меня угрюмо и даже зло.

– Если бы это была Лерден, – тяжело произнёс он, – и речь шла о её жизни, я сделал бы то, что должно. Как отец, я бы себя ненавидел, но поступил бы, как повелитель.

Я, не отрываясь, смотрела на него, я верила каждому его слову. Я знала, он поступил бы так, как говорил. Он отвечал мне прямым взглядом, почти вызовом. Ему тяжело дались произнесённые слова, это я тоже знала. Но…ситуация от этого не меняется. Под ударом была моя Аккэлия. Разумеется, за Лерден я переживала бы не меньше, но мне очень хотелось донести до Ферокса то, что чувствую я. Я прекрасно понимала, что Аккэлия для дракона – чужой ребёнок. Что она волнует его только потому, что является частью моей жизни. Причём, как я подозревала, той частью, о которой он не станет жалеть, если она исчезнет.

Я отлепилась, наконец, от двери, прошлась по кабинету, стараясь собраться с мыслями. Мысли не стремились мне в этом помочь. Я остановилась, обхватив себя руками, сказала, не глядя на мужа:

– Я уже смирилась с тем, что моя жизнь висит на волоске. Но оставив Келл у Люцифера, я как будто оставила её вместо себя… Знаю, это глупо, но…

– Это глупо, – подтвердил Ферокс. – Не забывай, если твоя жизнь оборвётся, ты сама решила забрать Аккэлию с собой – вы обе умрёте. Но если есть хоть малейший шанс обменять её жизнь на твою…

– Нет! – я снова не совладала с собой, перейдя на крик. – И слышать об этом не хочу…

– Придется послушать! – вдруг зарычал Ферокс, стремительно подходя ко мне, и охватывая сзади за плечи, прижимая меня спиной к себе, сминая крылья, словно опасался, что я попытаюсь сбежать от его слов. Возможно, он был не далёк от истины. – Слушай меня, Милена! Я знаю, что ты любишь эту девочку. Но она же у тебя не одна! Подумай о других своих детях! Подумай о Кристиане! Пока его защищает твой статус правительницы Зиградена. Но если тебя не станет, думаешь Абигор пощадит его?! Без твоей защиты демон Войны убьет твоего сына при  первой же возможности. А что будет с нашими детьми?! Ты хоть представляешь, как страдают молодые драконы, потерявшие мать?! Поговори с Аденом, он лишился матери, когда был немногим старше Ориана, – Ферокс замолчал, а я чувствовала, как тяжело он дышит, словно этот монолог стоил ему немалых сил. Некоторое время он молчал, пока я осмысливала его слова. Потом Ферокс продолжил:

– Я знаю, ты любишь их. Ты хочешь уберечь их всех. Но, во-первых, угроза жизни Аккэлии – лишь предположение; а во-вторых, – дракон на пару секунд умолк, – ваша общая смерть, или только её смерть… я знаю, что я предпочту. И знаю, что предпочтут наши дети, а они ведь тоже любят её.

Я молчала, стоя в его объятьях, чувствуя жар его рук, пытаясь убедить себя, что то, что он говорит – правильно. Что жизни Аккэлии пока никто не угрожает, а если бы и угрожал, то одна смерть лучше двух. Что у меня, кроме Келл, остаются ещё четверо моих детей, которых я люблю не меньше её. А ещё я понимала, что Ферокс очень хочет меня спасти, и что возможность обменять мою жизнь на жизнь Аккэлии видится ему идеальным решением, пусть и не понятно, как это можно сделать.

Я погладила ладонями обхватывающие меня руки, я приложила все силы, чтобы это жест вышел успокаивающим.

– Я услышала тебя, Ферокс, – сказала я, сама осознавая, как безжизненно и устало звучит мой голос. – Мне кажется, я даже поняла тебя. А теперь – пожалуйста, уходи. Сейчас мне нужно побыть одной. Я никого не хочу видеть. Иди в Реншаар, к нашим детям. Они волнуются. Расскажи им всё. Или не всё – как сам решишь. А мне надо…

Я замолчала, сама не до конца понимая, что же мне надо. Но Ферокс, кажется, всё понял лучше меня. Я ощутила, как он коснулся губами моей макушки, сжал в объятиях, потом отпустил и отступил. И всё это – не произнося больше ни слова. Я услышала тихий шелест открывшегося портала, и осталась одна.

И вот теперь, желание убедиться, что с моей старшей дочерью всё в порядке, боролось с нежеланием говорить об Аккэлии и видеть своего мужа. Я верила словам Килгара, и мне было не очень сложно оставаться в своём дворце.

Не смотря на собственные уверения, что я поняла Ферокса, несмотря на закономерность того, что случилось с моей Келл, я чувствовала, что подсознательно обвиняю мужа в том, что случилось. Обвиняю, и понимаю, что веду себя, как истеричка – Ферокс всего лишь хочет спасти своих детей, свой мир, и… меня. Я понимала всё это, и не хотела, чтобы он видел укор в моих глазах. Поэтому, решила, что пусть он будет там – в Реншааре, а я останусь здесь.

Я задумалась об ангелессе, напавшей на мою дочь. О том, что рассказал мне о ней Килгар.

«Илдико… Та, кто промыла мозги ангелу, явившемуся недавно в Зиграден… Тогда, она действовала по указке Роалда. И сейчас тоже? По словам  Лер, ангелесса не собиралась её убивать. Она собиралась захватить Лерден, и увести в Эдем. Чтобы я пришла за ней, и попалась в ловушку Роалда. Глупость какая-то. Ведь, в случае успеха, в Эдем пришла бы не только я. В Эдем пришёл бы Ферокс. И, как его союзник, мог прийти и Люцифер. На что рассчитывал Роалд?».

– Госпожа Милена, – в комнату, прервав мои мысли, зашёл Драйк. – С вами хочет встретиться посол Эдема.

Я перевела взгляд с Древнего божества на него, решив, что ослышалась:

– Повтори, что ты сказал.

– С вами хочет встретиться посол Эдема, – повторил слуга.

– Какой ещё посол Эдема? В мире демонов их, за всю историю Преисподней, не было.

– Как я понял, этот серафим здесь с разрешения повелителя – как в мире демонов, так и в Зиградене. И он желает встречи с вами незамедлительно.

Я снова посмотрела на Древнего, который продолжал стоять посреди комнаты и бормотать: «Скоро, скоро, скоро…». Честно говоря, сейчас общество этого существа привлекало меня куда больше, чем общество какого-то серафима. Мне совершенно не было интересно, зачем посол Небес желает со мной встретиться и выяснять я это не хотела. Была бы возможность, я бы вышвырнула этого ангела из Зиградена, немедленно.

«Но он здесь с позволения Люцифера, – со вздохом подумала я, поднимаясь с кресла. – А это значит, что просто проигнорировать этого посла я не могу. И выгнать – тоже. Придётся выслушать».

– Где этот посол? – спросила я Драйка.

– Он ждёт вас в тронном зале, госпожа.

Я зашла в тронный зал. Серафим был там – стоял рядом с моим троном и, с нескрываемым любопытством, всё рассматривал. Высокий, изящный. Пепельно-светлые волосы стянуты на затылке в густой хвост. Шесть белых крыла за его спиной не давали усомниться в его статусе – истинный серафим, по праву рождения, а не поднятый на чин выше херувим. У него на поясе я увидела что-то вроде футляра – то ли для свитка, то ли для небольшой записной книжки. На сгибе левой руки ангел держал длинный черный плащ.

Несмотря на всё моё раздражение и, в целом, отвратительное настроение, во мне проснулось любопытство. Во-первых, мне не доводилось встречать не то, что серафима, а вообще кого-либо из высших чинов Эдема. «Интересно, такой ли он фанатичный борец с Тьмой, какими изображают серафимов? – подумала я. – Хотя… будь он таким, он бы не явился добровольно в Зиграден». Это было – во-вторых. Мне, всё-таки, стало интересно, что могло привести служителя Небес сюда. Не в сам Зиграден, а вообще, в мир демонов. К тому же… я хотела на что-то отвлечься.

– Милена, я рад встречи с тобой, – увидел меня серафим, когда я подошла ближе и, слегка склонил голову в качестве приветствия.

– Прям-таки рад? – я окинула его скептическим взглядом, давая понять, что не верю его словам. – Если это, действительно, так, то ты первый ангел за всю историю, радующийся встрече с демоном не на поле сражения, – я обошла его и села на трон, посмотрев на него сверху вниз. – Что тебе нужно в Зиградене?

«Странные глаза… – тем временем подумала я про себя. – Интерес в них есть, но…». Его глаза чем-то напомнили мне безэмоциональные змеиные глаза Лекса. Он мог смотреть также, при этом улыбаясь. Никогда бы не подумала, что такие же глаза могут быть у ангела.

– Моё имя Берталан, – ответил серафим. – И мне нужна ты, Милена.

Я нахмурилась:

– И в каком же, интересно, смысле я тебе нужна?

– Я хочу узнать тебя, – серафим улыбнулся, однако, глаза его не улыбались. – Хочу узнать всё, что только возможно о тебе, о твоей жизни. Твои чувства и эмоции… Твои отношения с окружающими тебя мирами…

Чем дальше он говорил, тем горячее становилась его речь. Тем больше энтузиазма зарождалось в ней. И его глаза… были уже не глазами Лекса. Скорее, глазами Самаэля, когда он говорил о своей любви ко мне. Разумеется, в глазах Берталана не было любви. Но в них были одержимость и безумие. Фанатизм… Совсем недавно я спрашивала Люцифера бывают ли ангелы психами. И вот, похоже, передо мной стоял ответ на мой вопрос.

– Откуда, вдруг, подобное желание? – холодно спросила я. – Не помню, чтобы мы когда-либо встречались, а Небеса… я не сильно интересую.

– Вот тут ты ошибаешься, Милена. Ты интересуешь Эдем. И куда сильнее, чем думаешь. Но меня ты интересуешь лично.

– Почему? Не понимаю…

– Ты очень необычный демон. Ты демон, обладающий душой. Ну, или её частью, – я вздрогнула от последних его слов, но сам Берталан останавливаться на них не стал. – Ты обладаешь чувствами, не присущими демонам. Ты воспитывалась в мире людей и взяла от них очень многое – пусть и не всё сохранила. Ты уникальна в своём роде и поэтому я бы очень хотел, чтобы мы поговорили.

– То есть, ты хочешь сказать, что явился в мир демонов, чтобы пообщаться со мной? – во мне пересеклись изумление и раздражение, и я не могла сказать, чего же больше.

– Не совсем так, – Берталан покачал головой. – Я здесь для улаживания одного инцидента, но почему бы не использовать его, как повод и не встретиться с той, с кем я жажду встречи? Разумеется, сам мир демонов меня тоже интересует. И я постараюсь запомнить и записать всё, что я здесь увижу, но… моя главная цель в Зиградене – ты.

Очень хотелось спросить: «Ты шутишь?», но я и так прекрасно понимала, что нет – не шутит. Этот ненормальный серафим, на самом деле, хотел… хм… меня, в каком-то смысле. Хотела ли я понять его желание? Нет. Моё любопытство исчезло. У меня самой не было ни малейшего желания – говорить с кем-то о себе. Тем более – с серафимом. Тем более – сейчас.

– Сколько времени мой повелитель позволил тебе находиться в Зиградене? – спросила я.

– Люцифер сказал, что это зависит от тебя. И твоего настроения.

– Вот как? Что ж… отлично. Значит, я могу вышвырнуть тебя прямо сейчас. Думаю, тебе не надо показывать, где дверь? – холодом моего голоса, наверное, можно было заморозить адское пламя.

Я уже встала с трона, как серафим произнёс то, что заставило меня сесть обратно:

– А ты не хотела бы узнать что-нибудь о том, кто причастен к нападению на твою дочь – Лерден? О Роалде?

– Ты его знаешь?! – я, невольно, с силой сжала подлокотники трона.

Я знала, что появление престола Илдико в мире драконов – дело рук Роалда. По-другому, просто не могло быть. И я понимала, что это благодаря ему я чуть не потеряла свою Лер. Я хотела найти Роалда и просто разорвать его на части. Никто, как я считала, не имел права на жизнь после того, как покушался на моих детей. Но от Элендара, который занимался поисками ангела, положительных новостей не было. А информация… информация о враге никогда лишней не бывает. Особенно, с учётом того, что об ангеле с моим лицом, я абсолютно ничего не знала.

– Знаю. И очень хорошо. Скажем так, я выполняю для него кое-какие поручения. А взамен он разгоняет мою скуку.

– Выходит, ты, как и Илдико, прислуживаешь ему?! – я поддалась вперёд – меня захлестнула ярость.

– Я бы не стал это так называть, – серафим даже не обратил внимания на мой резкий выпад. – Илдико выполняла все его приказы, не раздумывая. Если бы я был таким же, вряд ли я бы с тобой сейчас разговаривал. Ведь, главное желание Роалда – твоя смерть.

– Почему? – я сделала вдох, успокаиваясь и, вновь, откидываясь на спинку трона. – Я видела его, лишь, раз. И то, не в реальном мире. Для личной ненависти этого мало. Но у Роалда ко мне именно она.

– Ты уже не собираешься меня выгонять, Милена?

Я окинула его задумчивым взглядом. Серафим мог стать источником информации. Мог стать тем, благодаря кому Роалд мог погибнуть. И я не сомневалась, что и сам Берталан это знает, но, всё же, спросила:

– Ты понимаешь, что рассказывая мне о Роалде, ты подвергаешь последнего смертельной опасности?

– Понимаю, – с полнейшим равнодушием ответил серафим. – Но Роалд и сам не стал бы задумываться о том, чтобы подвергнуть меня опасности, если ему это было бы необходимо. В конце концов, я уверен, что… он специально отправил Илдико в мир драконов. Чтобы она там погибла.

– Не такими я представляла себе отношения между ангелами, – покачала я головой, помолчала с минуту, и заговорила вновь. – Хорошо. Если ты расскажешь мне о Роалде, я, так и быть, отвечу на несколько твоих вопросов.

– Договорились. Могу я спросить первым?

– Спрашивай.

А потом я посмотрела Берталану за спину и вздрогнула. Еле заметно – кажется, серафим этого не заметил. А я видела сразу двух Древних. Это были Шеллатар и многорукий высокий Древний без лица. «Почему их двое?! – я ощутила тревогу. – Что-то изменилось? Или… это означает, что пробуждение Адалиссы совсем близко?!». Я, с трудом, заставила себя отвести взгляд от двух фигур и, вновь, посмотрела на Берталана.

– Я бы хотел знать, Милена, – тем временем говорил он. – Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы стать демоном?

– Я не понимаю твоего вопроса. Кровь демона во мне проснулась в восемнадцать лет, и я это пережила.

– Нет, я не про пробуждение крови, – Берталан постучал пальцем по своему подбородку, словно, решая, как сформулировать. – Ты попала в мир демонов после восемнадцати лет жизни у людей. Ты была совершенно не приспособлена к этому миру. Но сейчас… от чистокровного демона тебя не отличает ничего. Так, сколько потребовалось времени, чтобы исчезла человеческая Милена? И как ты не сошла с ума?

– А ты уверен, что не сошла? – я неприятно усмехнулась.

А сама задумалась: «А, действительно… как?». И пришла к выводу, что, скорее всего, меня спас мир драконов. Куда я смогла уйти почти сразу же, как только я забеременела Орианом, и провела там почти год. За этот год я стала сильнее, сдержаннее… и в мир демонов вернулась совсем другая Милена. Которая смогла и выжить и научиться получать удовольствие даже от жизни в Преисподней.

– Для этого понадобилось много времени, – ответила я Берталану. – Во всяком случае, «долго» по человеческим меркам. Не один год и не два… А точного ответа у меня нет. А теперь скажи мне, в чём причина ненависти Роалда ко мне?

– Первая и единственная причина, которую озвучивает сам Роалд – твоё лицо.

– Моё лицо? Или его собственное? Или ты имеешь в виду лицо Адалиссы? Он знал её?

– Лично он не был с ней знаком, но – да. Роалд ненавидит Адалиссу, а заодно и тебя.

– Что Адалисса ему сделала? – я была абсолютно уверена, что ненависть Роалда к Адалиссе – это не просто ненависть светлого создания к воплощению Тьмы.

– Это уже следующий вопрос, Милена. Сначала спрошу я. Ты, когда-нибудь, мечтала отомстить повелителю Преисподней или повелителю мира драконов? Они же, можно сказать, разрушили твою жизнь.

– У тебя очень странные вопросы, Берталан, – помолчав, я произнесла. – Да, когда-то я мечтала об этом. Но это было давно. Сейчас у меня нет подобного желания.

– Почему?

– Между прочим, я тоже могу сказать, что это – следующий вопрос, – усмешка у меня вышла злой, но я, всё-таки, сказала. – Месть потеряла для меня смысл. Я обрела новую жизнь, и я этим довольна. Я не собираюсь разрушать её своими собственными руками, цепляясь за прошлое. То, что я имею сейчас… мне слишком дорого.

– Ты, действительно, необычный демон, – Берталан склонил голову на бок, как птица, которая видит что-то интересное. – А Роалд… Белая богиня создала его по образу и подобию своей любимой сестры. Как её замену. Но «замена» Дайоне надоела, и она бросила Роалда. С тех пор, Роалд ненавидит обеих сестёр-богинь. Одну – за то, что создала и оставила его. Вторую – за то, что она стала причиной его рождения и причиной того, что Мать его бросила. И теперь, кроме ненависти, Роалд не ощущает ничего. А к своим собратьям-ангелам, в лучшем случае, испытывает презрение или безразличие. И ему ничего не стоит убить другого ангела – так я думаю. В каком-то смысле, по своей сути Роалд получился больше похожим на демона.

– Значит, поэтому он хотел расстроить план Дайоны и убить меня… Что он собирается делать дальше?

– Не знаю. Если бы знал, сказал бы, так как, как я уже говорил, твоя смерть мне не нужна.

– Насколько силён Роалд?

– Точного ответа нет. Известно только что, он сильнее любого серафима.

– Он обладает такой силой? Но… как я понимаю… о нём мало, кто знает в Эдеме. Почему?

– Он не афиширует своё существование. И ему в этом помогают, – Берталан поморщился, словно, вспомнив что-то. – Не буду уточнять – кто именно. Это не имеет отношения к делу.

– Ты сказал, что первая и единственная причина, по которой Роалд ненавидит меня и, которую озвучивает сам Роалд – моё лицо. А есть причины, которые он не озвучивает?

– Хм… что-то вроде того. И я считаю, что мой следующий вопрос к этому имеет прямое отношение. Скажи мне… насчёт твоих детей… Я могу понять, почему ты могла полюбить детей дракона. Всё-таки, твоим предком был дракон, а драконы своих детей любят. Но почему ты любишь своих младших детей?

– Как этот вопрос затрагивает причины Роалда – ненавидеть меня?

– Я считаю, что… это – зависть.

– Зависть? – изумлённо уставилась я на серафима.

– Да. Несмотря на то, в каких мирах ты живёшь, ты счастлива, Милена. Ты наслаждаешься жизнью, ты любишь и любима… У тебя есть то, чего лишён Роалд все эти тысячи лет. Похоже, он считает это несправедливым.

– Я…

– Мать… ты так близко… Мать…

Я моргнула. Прямо передо мной стояла Шеллатар. Я моргнула. Она исчезла.

– Милена? – окликнул меня серафим.

– Я просто люблю своих детей – и старших и младших. Мне не нужны какие-то особенные причины для этого, – я встала. – Я так понимаю, тебе больше нечего рассказать мне о Роалде. Наш разговор окончен.

– Подожди! – сказал он так резко, что я остановилась скорее больше от неожиданности. – У меня будет… ещё одна просьба.

– Какая? – с раздражением спросила я.

– Я бы хотел увидеть твою младшую дочь – Аккэлию. Я изучал феномен «пустых», рождённых у магически сильных родителей. И до сих пор ни один из таких детей не доживал до такого возраста в мире демонов, как Аккэлия. Мне интересно на неё посмотреть.