Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 67 страниц)

– М-м-м, там что-то от лестницы отвалилось, но я потом починю, – Мерриль виновато хихикнула и плюхнулась на пол перед мабари, она потянулась к нему и стала беззаботно тискать счастливого пса. – Ты же такая симпатяжка, да? – Собака гордо тявкнул, подставляя лобастую голову под тонкие руки. – Не обижай Андерса, у него нет такого красивого меха и на полу ему холодно, – мабари оценивающе оглядел Андерса и согласно гавкнул. – Хороший, умный мальчик! – она с улыбкой глянула на мага. – Теперь можешь спать спокойно, он обещал больше тебя не ронять на пол.

– Гав!

– Ну, спасибо, Мерриль, мне только мабари из жалости кровать не уступал, – одержимый обиженно надулся и смеющаяся магесса перебралась на один из свободных стульев.

– Вы там закончили? – Варрик с весельем глянул на магов. – Рад что ты дошла до нас, Маргаритка, и не потерялась.

– У меня была твоя веревка, – Мерриль хихикнула. – Торговцев на рынке она просто вгоняла в ступор, но зато помогла мне найти дорогу. Спасибо за нее.

– На здоровье, Цветик, – Варрик перевел взгляд на другую парочку и с ехидством оглядел смеющуюся Изабеллу. – Вам на одного раздавать?

– Еще чего, – пиратка тут же соскочила с чужих колен и бодро устроилась между Андерсом и Мерриль. Через миг она уже загребла счастливую долийку в крепкие объятья.

– Наконец-то нас четное число, – Варрик хмыкнул и развернулся к Одержимому. – Или вам на двоих?

– Мы одно…

– …страшное голубое чудовище, – закончил за него Айнон, не отрывая спокойного взгляда от тасуемых Варриком карт. Андерс стремительно покраснел.

– Я не голубой!

– Я о сиянии магии, а ты о чем? – невозмутимо уточнил тевинтерец, с наигранным непониманием глядя на мага.

Андерс покраснел еще сильнее и что-то неразборчиво пробурчал.

– Но ты и правда голубой, – невинно отметила Мерриль. – В такой милый узорчик, – она попыталась изобразить пальцами этот самый “узорчик”, но получилось что-то совсем страшное.

– Я раздаю! – бодро известил Варрик, споро раскидывая карты и не давая начать спор.

– Люблю тебя, Цветочек, – нежно проворковал Айнон и весело усмехнулся. Долийка стремительно покраснела и с тихим “Ой” смущенно спряталась за картами, посверкивая из-за них алыми кончиками ушей.

– Ах ты, коварный сердцеед! Не трожь ребенка, – Изабелла со смешком бросила в него виноградину из плетенной фруктовницы, и Айнон, откинувшись на спинку стула, звонко рассмеялся.

Варрик на это фыркнул и бросил в глиняную кружку три игральные кости.

– Не отвлекаемся, ребята, а то, боюсь, Хоук потеряет Андерса и придет его искать с отрядом стражи, а у нас тут такое, – он старательно потряс кружку. – Хм, двенадцать.

– Я официально отрицаю, что в моем имении проводятся азартные игры, – Фенрис возмущенно глянул на гнома.

– Конечно-конечно, – Варрик понимающе закивал. – Никаких игр. Так вот. Стоят два храмовника около озера Каленхад. Видят, какой-то маг идет мимо…

– Ой, Варрик, это такая старая шутка, что борода у нее длиннее бороды гнома, – Айнон забрал у него кружку и кости. – Восемь.

– Ну, простите, мне сравнить не с чем, – гном с намеком погладил гладкий подбородок. – А бежать черт-те куда, чтобы замерить длину у председателя Торговой гильдии мне как-то лень. У них там какое-то зачарованное здание, кто входит, обратно не выходит.

– Кстати, да, – Фенрис принял кости и кружку. – Я думал, все гномы носят бороды. А где же твоя? – он мрачно глянул на выпавшие кости и недовольно скривился.

– Я потерял ее вместе с гномьей гордостью и позолоченным значком касты аристократов, – Варрик потянулся к листку бумаги. – Ну, сколько у тебя?

– А я думал, она тебе под нагрудник завалилась. Девять.

– Ого! Мрачный эльф пошутил! – Тетрас закатил глаза и быстренько черкнул на листке результат. – Срочно закатываем пир, этот день не должен быть забыт.

– Я не мрачный, – Фенрис недовольно скрестил руки на груди под смешки присутствующих. Даже Собака выдал что-то вроде недоверчивого фырканья. – Не мрачный я, – эльф с укором глянул на мабари, тот только пренебрежительно стукнул хвостом по полу. – Пф, кому я доказываю?

– Ой, у меня тоже двенадцать!

– Дружище, – Варрик бросил на него веселый взгляд, – если твою мрачность чуть-чуть облагородить, женщины будут впадать в экстаз. – Гном помахал в воздухе пером, вырисовывая что-то вроде овала. – Знаешь, как они обожают задумчивых юношей. Я тебе как писатель говорю, отбоя не будет.

– Я еще худеньких люблю, – Изабелла с интересом оглядела Фенриса, который на это демонстративно закатил глаза. – А ты очень стройный для эльфа, – с придыханием закончила она.

– Как я понял, ты много чего любишь, – он многозначительно поднял брови.

– Ерунда, – пиратка лениво отмахнулась. – Но уж если мне что понравится, я своего добиваюсь, – она игриво облизала губы, но тут же отвлеклась на глиняную кружку. – Четырнадцать, – она вздохнула и передала кости Андерсу. Затем потянулась к фруктовнице и, достав яблоко, рассекла его на две части ножом, который тут же небрежно вытерла о платок на талии.

– Значит, ты намерена добиться своего? – Фенрис со смешком поймал половинку яблока, которую она бросила ему, вторую пиратка лениво крутила на столешнице.

– А ты снимешь все эти колючие доспехи?

– М-м… – он вопросительно вскинул брови. – Что, прямо здесь? При всех?

– Да ты затейник, – Изабелла хихикнула.

– Пять. Может хватит, а, – Андерс устало вздохнул и вернул Варрику кружку. – Если так неймется, то уединитесь уже, только не делайте этого на столе.

– Я не про… – Фенрис запнулся и махнул рукой. – А, забудь.

– Какие у тебя милые глаза.

– У меня…– он недоверчиво моргнул и уставился на Изабеллу, как на говорящую статую Андрасте, – милые глаза?

– У вас, эльфов, у всех прелестные глаза, даже у мужчин, – пиратка помахала ножом, по очереди указывая на Фенриса, Айнона и Мерриль. – Так и хочется наковырять и сделать ожерелье.

– Не советую пробовать, – Айнон наклонился вперед и очаровательно улыбнулся. – А то я тоже захочу что-нибудь наковырять. Я могу, ты знаешь.

Пару мгновений они старательно друг другу улыбались.

– Они такие милые, правда? – Мерриль весело захихикала, смущенно прикрывая узкой ладошкой рот.

– Ага, как детеныши драконов, – Андерс недоверчиво покачал головой, переводя взгляд с убийцы на пиратку и обратно, – которые хотят человечинки. Ни у кого нет куска сырого мяса?

– Ну так вот, – Варрик встрепенулся, вспомнив, наконец, что в отсутствие Хоук он главный разниматель драк. – Патрулируют два гнома из Легиона мертвых Мертвые рвы, один у другого спрашивает…

Фенрис устало вздохнул, глядя как расходятся сонные сопартийцы. В итоге они решили провести еще одну встречу, так как Изабелла и Варрик сыграли в ничью, а Собака был пойман за подсказкой Андерсу, которому и так уже подсказывал Справедливость. Трое против одного, в общем, это было не очень честно. Фенрис мрачно смотрел, как весело смеющиеся Варрик и Айнон исчезают в направлении лаборатории. Внезапно Тетрас заговорщически захихикал и нетерпеливо дернул Айнона за рукав, вынуждая того наклониться. Гном что-то быстро зашептал и через миг убийца уже вовсю хохотал.

Мимо Фенриса ворча прошел Андерс, вокруг которого нетерпеливо прыгала Мерриль, выпытывая у мага подробности их союза со Справедливостью, и Фенрис направился вместе с ними к выходу, вроде как провожая гостей, но главным образом собираясь проследить, чтобы маг не забыл забрать с собой Собаку. Закрыв за магами дверь, он устало выдохнул и поднял взгляд на оставшуюся пиратку, неторопливо шагающую к нему. Она медленно спускалась по лестнице в холле, соблазнительно покачивая бедрами при каждом шаге.

– Скучаешь? – Изабелла мягко улыбнулась и обвила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом, ее губы легко коснулись его подбородка.

Он привычно сжал ладонями ее талию. Она была такая горячая, что почти обжигала, жар ее тела проникал сквозь его одежду, заражая своим огнем. Тело столь же привычно отреагировало на их близость предвкушающей дрожью. Изабелла лениво скользнула языком по его горлу. Фенрис усмехнулся и без всякого трепета провел ладонью по ее спине, очерчивая линии ее тела, она лишь прижалась к нему плотнее, с довольным смешком принимая ласку. Так просто, ее можно было касаться без всякого смущения или осторожности, ей даже нравилось, когда он был с ней немного властным или грубым. Когда касался ее так, будто имел на это полное право. Она не была мечтой, она была рядом. И рядом с ней можно было забыть обо всех условностях.

– Я могу спасти тебя от скуки, – Изабелла кокетливо очертила острым кончиком языка его губы.

Фенрис хмыкнул, эта фраза была чем-то вроде их пароля. Она спрашивала “Скучаешь?”, он отвечал ей “Да”, и она с улыбкой уводила его к себе или к нему. Она бесстыдно раскидывалась на кровати, смеялась, заливая себя и постель вином, и жадно притягивала его к себе, нетерпеливо скрещивая щиколотки на его пояснице, заставляя делать более сильные и глубокие толчки.

Пламя в настенном светильнике вздрогнуло. Перед глазами вспыхнул световой отблеск на черных прядях, искренняя радостная улыбка и смех в слишком светлых глазах. Касания, от которых бросало в дрожь, и взгляд, от которого всегда охватывал жар.

Фенрис прислонился к стене рядом с дверью и смущенно прикрыл глаза. Честно говоря, он и сам не понимал, что он делал у спальни Айнона. За дверью весело напевал какую-то песню полуэльф. Там же скрипел стул, на котором раскачивался мужчина, одновременно с этим читая очередную увесистую книгу. В щель неприкрытой двери был виден черный каскад волос, небрежно переброшенных через спинку стула. Пальцы тут же захолодило и обожгло воспоминанием гладких, скользящих будто шелк прядей, а от вибрирующего, удовлетворенного мурлыканья горела кожа и внутри все переворачивалось.

Он с беззвучным стоном прикрыл лицо ладонями. Что он здесь делает? У дверей чужой спальни? Все его тело плавилось от жара и дрожало, желая вновь ощутить уверенные касания, довольное рычание и властное, но заботливое доминирование, способное усмирить даже ярость. Вот только… Как понять, что скрывает холодный блеск глаз и обманчивая улыбка? Как сделать последний шаг в бездну? Айнон не был куклой, а Фенрис не был Ашварахти, чтобы не интересоваться его чувствами и не бояться отказа.

Пару мгновений помучившись у дверей, Фенрис все же толкнул ее и вошел в комнату. Услышавший его шаги Айнон тут же оторвался от книги и озарил его сияющей улыбкой, Фенрис рефлекторно дернул уголками губ в ответ. Если бы мужчина только знал, о чем он думает, глядя на эти губы, на тонкие пальцы, уверенно сжимающие громоздкий том по магии. Как бы отреагировал на неуместные фантазии? Рассмеялся бы? Пожалел бы глупого раба? Оскорбился? Как больно было бы увидеть в теплых глазах насмешку, и как рвутся между ними узы, похожие на дружбу. Теперь, когда он знает, каким открытым и теплым мог быть с ним вечно язвительный Айнон. Фенрис тряхнул головой и поспешил прервать паузу.

– Помочь расчесать? – он взглядом указал на длинные пряди.

– Что? – Айнон прекратил раскачиваться и удивленно глянул на него, через миг в глазах появилось понимание. – Она опять это сделала? – он горестно застонал. – Поверить не могу, эта женщина… – мужчина захлопнул увесистую книгу и потянулся к столу, доставая из шкатулки, в которой звякнули пузырьки, наверняка с какими-нибудь ядами, костяной гребень. – Как можно наворотить столько за одну минуту?

Фенрис усилием воли заставил себя не вспоминать, что еще может сделать Изабелла за одну минуту. Используя только язык. Он перехватил гребень, будто невзначай мазнув пальцами по ладони Айнона, и кивнул в сторону кровати, предлагая мужчине, как и в прошлый раз, сесть на пол. Удивительно, как легко тот поверил его словам и даже не стал проверять, где наплела косичек Изабелла. На самом деле Фенрис немного приврал, в этот раз пиратка ничего сделать не успела, но зато у него был шанс прикоснуться к Айнону. Скользнуть пальцами по беззащитной шее, мазнуть по виску, задеть скулу или край острого уха. Все, что он мог, это довольствоваться вот такими вот неловко украденными касаниями. А за стенами дома между ними были доспехи и метры воздуха, сотни чужих взглядов и благопристойные манеры, раздражающие своим холодом и чопорностью.

Айнон мурлыкнул что-то довольным тоном и вытащил из кресла подушку, небрежно роняя ее на пол перед кроватью. Он тут же плюхнулся на нее, удобно устраиваясь между разведенных ног сидящего Фенриса и, намотав волосы на ладонь, перекинул их через плечо себе на грудь. С довольным смешком мужчина прислонился спиной к кровати, и Фенрис запустил в пряди нетерпеливо подрагивающие пальцы, вырывая у Айнона удовлетворенный вздох на грани стона. Такой знакомый звук прошил насквозь, будя калейдоскоп жарких воспоминаний, и Фенрису пришлось закусить щеку и начать считать до ста.

Мужчина что-то тихо напевал, привычно перейдя на родной тевинский. Что-то смущающее о любви, что совсем не вязалось с его мрачным характером и язвительными речами. И это спокойствию тоже не способствовало. Фенрис, будто зачарованный, смотрел, как белоснежные зубья погружаются в непроглядно-черные пряди.

В какой-то момент Фенрис наклонился вперед, и убийца тут же воспользовался этим. Айнон откинулся спиной ему на грудь и запрокинул голову, доверчиво обнажая беззащитное горло и аккуратно укладывая затылок ему на плечо.

– Хочешь я почитаю тебе книжку? – он мягко улыбнулся. – Я тут нашел сборник сказок, а учитывая наше с тобой прошлое, думаю, это будет весело. Я вот, например, не помню, чтобы мне кто-нибудь читал сказки на ночь.

Мужчина мечтательно зажмурился и удовлетворенно заурчал. Вибрирующая дрожь прошила Фенриса насквозь, и он порадовался, что Айнон сидит к нему недостаточно близко и не чувствует, как он сходит с ума. От мурлыканья, от доверчиво подставленного горла, от жара тела и неприкрытого наслаждения, от знакомого запаха, от тяжести лежащего на груди тела. Фенрис тоскливо вздохнул, отстранено понимая, что ему сейчас совсем не до сказок, но все равно кивнул, не доверяя голосу.

Айнон бодро подскочил, небрежно отбрасывая расчесанные пряди за спину и скользя взглядом по предметам в комнате.

– Бери подушки, а я поищу одеяло, устроим валяния у камина в библиотеке, – мужчина отвернулся к стопке книг, вчитываясь в названия. – Хех. Вот она. – он потянулся к книгам.

Фенрис с облегчением выдохнул: кажется, у него будет пара минут, чтобы взять себя в руки. Не так, как хотелось бы, но все же. Он торопливо подхватил подушку с пола и вышел из комнаты, пока Айнон увлеченно рылся в сундуке.

В гостиной он уронил подушку перед камином, добавив к ней еще одну из кресла, и тоскливо глянул на пламя в камине. Что он здесь делает? Что за дурная привычка мучить себя несбыточным… Половица скрипнула и Фенрис глянул на улыбающегося Айнона, замершего в дверном проеме. Была еще одна возможность, он мог бы толкнуть его к стене, впиться злым укусом в желанные губы. Оттолкнет? Ответит? Вот только ему сейчас не нужна была помощь или успокоение, а значит, у мужчины нет причины отвечать на его глупый порыв. Он не легкомысленная Изабелла. Что может предложить ему беглый раб, за которым идут охотники хозяина? Который даже не знает, для чего ему свобода. Что за безумие… Зачем он задается бессмысленными вопросами? Сердце Айнона уже занято, нет причины отвечать рабу, кроме как из жалости. Нет смысла мечтать о несбыточном, бороться за мечту…

– Жил-был в старые времена один маг…

Айнон увлеченно читал детскую сказку рыча и мурлыча, на все лады изображая заколдованного мага и смеясь над его неудачами. Иногда он приваливался плечом к Фенрису, и его веселая дрожь передавалась эльфу, вот только вызывала она совсем не смех. Пламя плясало, заливая его лицо теплым светом, стирая с черт его усталость и недовольство. Иногда он бросал на него игривые взгляды, в которых дьявольским огнем плясали отблески от камина.

А в сказке незадачливый маг обиделся на людей и обратился медведем, много лет он жил в лесу, пока не влюбился в юную девушку из ближайшей деревни. Вот только маг забыл, как обернуться обратно, в итоге маг съел возлюбленную и стал зверем окончательно. В общем, добрая сказка о магах. Следующая рассказывала о храмовнике, поклявшемся убить Ведьму Пустошь, и как на пути ему встречались то старуха, то юная дева, отговаривающие идти к ней.

Фенрис рассеянно намотал на палец конец одной из его длинных прядей, надеясь, что мужчина достаточно увлечен, чтобы не заметить, что волосы его взяты в плен. Холодные пряди неуловимо пахли острой терпкостью каких-то цитрусовых, черной горечью миндаля и не менее ядовитой горечью полыни. А еще его окружала прохлада лаванды, чье масло мужчина частенько использовал для массажа. От знакомого запаха Фенриса обожгло невыносимым жаром, что превратился в жидкое пламя и стек по его позвоночнику, а внизу живота это пламя свернулось в твердый горячий клубок, миг, и он превратился в тугую пружину, дрожащую и мучительную. Гудящую от желания выпрямиться.

Фенрис прерывисто вдохнул и перекатился на живот, пряча лицо в подушку. Возможно, ему стоило согласиться на предложение Изабеллы. А там или наваждение само пройдет, или он поймет, что ему делать со всем этим безумием. А пока все, что он мог – это притворяться, что ничего этого нет. Ни голодного жара, ни нестерпимой жажды…

– Ну так что? Спасти тебя? – Изабелла игриво улыбнулась и чувственно прикусила его подбородок, потираясь животом о его бедра.

– Да.

Со стороны лаборатории грянул хохот. Входная дверь дома недовольно скрипнула.

_________________________________________________

Запах миндаля является общим символом любви и смерти. Чем сильнее этот запах, тем больше страсть и самопожертвование. Кроме этого скрытого воздействия миндаль имеет и парфюмерные притягательные свойства. Этот запах легко ассоциируется с чем-то теплым, уютным, неизвестным, таинственным, ускользающим, недосказанным, одновременно спокойным и буйным.

Цитрус. Подходит людям, которые залогом личного успеха считают жесткую дисциплину, четкую стратегию, выверенную тактику. Настоящие перфекционисты, они любят планировать все до мельчайших деталей. Причем, если одно из «звеньев цепи» внезапно рвется, это повергает их в шок, они могут быть вспыльчивы и несдержанны. В любви любят доминировать. Неверность и предательство переживают очень мучительно.

Полынь, другое название Артемизия – это оберег, который укроет от всех несчастий и недугов, защитит в трудную минуту и от малярии, и от ожогов, и от чумы, сглаза, порчи и всего остального, а также от отравлений и ядов. За горечь полынь прозвали «окаянной», а по своей силе защиты от злых чар ее приравнивают к освященным веточкам вербены, к ладану, церковным свечам страстной пятницы. Также по еще одному поверью полынь считают еще и символом любви. Иногда в просторечье ее называли «молодой любовник» и «девичья погибель».

Стоят два храмовника около озера Каленхад. Видят, какой-то маг идёт мимо. Один из храмовников отвешивает ему богатырский пинок со словами:

– С днём храмовника, хе-хе!

Маг, поднявшись с земли и немного отряхнувшись, посылает в сторону гогочущих храмовников огненный шар, превращая обоих в обугленные головешки.

– С днём малефикара, хе-хе!

========== 11. Отражение в зеркале ==========

– Прости, Варрик, но повтори еще раз, почему Хоук считает, что это “отдых на природе”, и что здесь делаю я?

Айнон недовольно пинал маленькие камешки, покорно следуя за тройкой магов и искренне не понимая, почему с утра пораньше его потащили на гору. Он опять первую половину ночи не спал, а вторую провел в лаборатории, и потому планировал сладко проспать весь сегодняшний день. Но у Хоук, как обычно, были свои планы на жизнь их компании. В общем, его дурные прогнозы сбылись, и с утра пораньше, еще до рассвета, она заявилась на порог их дома и сначала растрясла Фенриса, чтобы узнать, где спальня Айнона, справедливо полагая, что если она просто покричит, он ее проигнорирует, а потом и его. Нет, он не имел ничего против самого похода, дела гильдии порой вынимали из постели и спящего, он был против того, чтобы Хоук шлялась у них по дому, как у себя.

Его вообще довольно сильно шокировала привычка Хоук самостоятельно распоряжаться свободным и не очень временем своих компаньонов, вваливаясь в их дома и жизни. Они вроде друзья, а не ее рабы. Однако она все время совершала что-то, что заставляло его вспомнить об этом времени своей жизни.

– Вероятно, потому, что мы гуляем по Расколотой Горе, в лагере долийцев, а ты полуэльф, – Варрик ехидно усмехнулся, окидывая его внимательным взглядом. Что он там планировал увидеть, было не понятно. Ничего предосудительного он в ночи не делал, разве что варил особо заковыристый яд, пока мучился от бессонницы.

– Тогда почему здесь нет Фенриса? – продолжил ныть полуэльф, правда, уже ради чистого противоречия.

– Хоук боится, что он тут всех убьет своими лучами недовольства, – Тетрас усмехнулся. – Уж он бы точно не одобрил поход за магической штуковиной, чтобы починить другую магическую штуковину, в которой, возможно, обитает демон.

Вот-те раз. Айнон изумленно моргнул.

– О, а я прям большой фанат магических штучек?

– Ты просто все время улыбаешься, – Варрик фыркнул, – вот Хоук и думает, что ты милашка, она просто не знает, что ты еще более унылый, чем Мрачный Эльф.

– Вот так вот, – Айнон оскорбленно закатил глаза, – один раз вина вместе выпили, и теперь я самый унылый тевинтерец во всей Вольной Марке.

– Гордись, раньше этот титул принадлежал Фенрису.

– О, я в восторге, – убийца кисло улыбнулся.

– К тому же Мрачный уже ушел с Ривейнкой, – “добил” его Варрик. Айнон скривился, но промолчал.

Впереди бодро шагали три мага. Черноволосая, синеглазая Хоук, что имела мертвую хватку и плевать хотела на толпы демонов. Светловолосый, потрепанный, но полный Справедливости Андерс, прямо сейчас не уступающий Хоук в счастливой улыбке. И потерянная, неуклюжая Мерриль с зелеными глазами. Не такими зелеными, как у Фенриса. Айнон задумчиво созерцал эту троицу и думал, что в этом что-то есть. Может, то, что высокий блондин был по центру, а низенькие брюнетки-магессы по бокам?

– Знаешь, это отнюдь не приятно, – впереди идущий Андерс перешел на проникновенный тон, обращаясь к Мерриль, и гном с Айноном заинтересованно прислушались.

– Что? – Мерриль предсказуемо захлопала ресницами, простодушно глядя на мага.

– Быть одержимым, – Андерс недобро улыбнулся, повышая тон. – Теперь я представляю, что ждет тебя в будущем.

– Я не настолько беспечна, – абсолютно беспечным тоном ответила Маргаритка, не отрываясь от созерцания горы. – Наши взаимоотношения… м-м… чисто платонические. Ой! – она запнулась о камушек и не упала лишь благодаря тому, что успела ухватиться за Одержимого.

– Ты как будто пленник в собственном теле, – не получив должного внимания Андерс добавил драматизма. – Все видишь, но поступки за тебя совершает кто-то другой. Хочешь закричать, шевельнуть хоть пальцем – все напрасно. И вот ты видишь кровь на своих руках…

– Прекрати, – Мерриль вздрогнула и бросила на мага жалобный взгляд. Айнон был полностью с ней согласен, он это тоже не хотел это слушать. – Ты меня пугаешь.

И не только ее. Андерс как будто и забыл, что за спиной у него бывший тевинтерский раб, ненавидящий магию. Варрик как-то рассказал, что Фенрис в начале знакомства чуть не убил Андерса, когда узнал, что его там два в одном, взбешенного эльфа усмиряли вчетвером. В итоге выяснилось, что на пронизанного лириумом эльфа магия почти не действует, только магия крови. В общем, магу бы чуточку осторожности, а он…

Сам Айнон ничего не делал лишь потому, что в гильдии тоже были маги. И были там и стихийники, и энтрописты, боевые маги, целители и даже пара магов крови. Не бросаться же теперь на всех, будто бешеная собака? Да и после того, как его пару раз приложили – не то чтобы в гильдии были строгие правила, скорее негласный закон “нарвался – заступаться никто не станет” – он решил просто ждать подходящего момента. А он обязательно будет, все маги такие идиоты.

– К этому и стремлюсь, – маг довольно улыбнулся.

– Ребята! – Айнон мученически застонал. – Может, вы перенесете сеанс психотерапии в кабинет целителя? Например, в Клоаку?

– Сколько ни встречал долиек, все какие-то чокнутые, – одержимый уныло пожал плечами, жалуясь всем и никому.

– Могу тоже самое о магах сказать, – огрызнулся в ответ Айнон, становясь еще более мрачным, под веселый смешок гнома. – Вот ты, например…

– Может, хватит? – Хоук устало вздохнула. – День хороший, солнце светит, мы в лагере эльфов, что вам мешает наслаждаться? Нам всего-то артефакт забрать и тут же обратно пойдем, – она обвела их укоряющим взглядом.

Компания пристыженно замолчала, хотя было видно, что каждому есть что сказать на это. Кроме Варрика, тот явно испытывал желание уточнить, опять, наверное, для своей новой книги. Они спокойно прошли мимо долийского поста на входе в лагерь, и под недоверчивые взгляды, бросаемые на как будто уменьшившуюся Мерриль, подошли к Хранительнице. Хоук тут же нацепила свое дежурное дружелюбное лицо и выпихнула растерявшуюся долийку к Хранительнице.

– Aneth ara, Hahren Маретари, – Мерриль потупилась.

Айнон бросил на них тоскливый взгляд и, отделившись от группы, направился к местному торговцу, чтобы порыться в товарах. Если он что и пропустит, Варрик ему потом расскажет, причем в тысячу раз интересней. На прилавке не было ничего интересного, только местные лекарства и одежда, да пара безделушек из дерева. Ничего из этого интереса не вызвало, прошлого он не помнил, была ли его мать долийкой или нет, он не знал, зато Айнон вдоволь наслушался, что вещи у долийцев самые лучшие.

Он вздохнул. Ему правда нравилась компания, в этом он Фенрису не соврал. И даже эта странная троица, не будь они магами, была бы совсем замечательной. Хотя он считал, что из всей компании только Варрика и можно было назвать нормальным. Его даже иногда посещало желание сходить в “Висельник”, взрыднуть на плече у гнома. Конечно, он этого не делал, но в таверну регулярно приходил, где и пил с Тетрасом. Мерриль вызывала улыбку, даже когда ее наивные речи выбешивали, а Хоук можно было назвать мамочкой. Только вот Андерс… нет, ну он, может, и был нормальным, вот только соседство с духом явно на пользу ему не пошло.

Минут через десять рядом материализовался Варрик, кивком головы позвав его присоединиться к медленно идущему ко второму выходу из лагеря отряду.

– Куда мы идем? – деловито уточнил полуэльф. Айнон все еще был уверен, что они пришли за каким-то древним артефактом и вот-вот вернутся домой.

– “Куда мы идем?” А я почем знаю? – Мариан выглядела недовольной и, что удивительно, злой, хотя сама все утро всех мирила и успокаивала. – Я что, похожа на предводителя этой оравы бестолочей?

Она экспрессивно махнула рукой на спорящих Андерса с Мерриль, будто надеялась, что от этого жеста их поразит молния. Ничего такого, конечно, не произошло, движению не хватало магии, но зато спорщики притихли, виновато поглядывая на магессу.

– Пещера должна быть рядом с лагерем, иначе Хранительница просто предупредила бы охотников, – Мерриль попыталась сгладить обстановку, бросая на Хоук испуганные взгляды, даже Андерс как-то смущенно прятал взгляд.

– Я что-то пропустил? – Айнон удивленно моргнул и склонился к Варрику.

– Только то, что это не пикник на природе, – гном вздохнул. – Теперь это охота на природе.

Вскоре они дошли до пещеры, в которую и вошли, Айнон даже застонать не решился, настолько Хоук была недовольна. И что на нее нашло? Сама же всех вытащила, расписывая красоты Расколотой Горы. Мариан вскинула руку и торопливо зашептала слова, чуть шевеля пальцами, будто она гладила чье-то невидимое брюхо. Через миг на ее ладони вспыхнул шарик света, озаривший всю пещеру; послушный воле магессы, он отделился от ее руки и поплыл чуть впереди, разгоняя тьму на их пути. Хоть какая-то польза от этих магов.

Прошла их компания не далеко, после первого же поворота они натолкнулись на тело долийского охотника. Мерриль со стоном бросилась к нему, тихо всхлипывая и что-то лопоча на эльфийском. Повозившись пару секунд, она сняла с него амулет, чтобы передать семье, и в этот момент сверху на них упали гигантские пауки.

– Что охотники делали здесь? – Хоук запустила “Бурю” и стала плести “ледяную хватку”, целясь в ближайшего паука.

– Хранительница послала их забрать эльфийские артефакты у вартеррала, пока клан снова не пустился в путь, – Мерриль сотворила каменные доспехи и запустила “конусом холода”.

– Значит, хранительница отправила их на верную смерть? – Мариан сломала пауку лапу, бросив “каменный кулак”.

– Если вы не заткнетесь, женщины, мы разделим их участь! – Айнону надоело слушать их разговоры, отбиваясь от челюстей и восьми лап, нашли себе “пикник на природе”.

Ошеломленные женщины и правда притихли на ближайшие пару минут. Впрочем, этого хватило.

– “Забрать и тут же обратно”, – передразнил Айнон, когда последняя тварь издохла. – Я с вами в следующий раз на “пикник на природе” дальше “Висельника” не пойду, – он раздраженно оглядел удивленных магесс.

– Говорят, – влез Варрик, – что в подвалах “Висельника” водятся гигантские крысы, размером с собаку, а слюна их хуже кислоты.

– О, ну спасибо за поддержку! – Айнон раздраженно сложил руки на груди, сверля недовольным взглядом посмеивающегося гнома.

– Не будем ссориться, – примирительно вскинула руки Хоук. – План только чуточку поменялся, сейчас мы пойдем, убьем монстра, заберем нужную вещь и пойдем обратно. Всего одного маленького монстрика, ладушки?

– Но он не ма-а-ай! – Мерриль недоуменно захлопала ресницами, когда Хоук наступила ей на ногу.

– Маленького, Мерриль.

– Но…

– Очень-очень маленького, Мерриль.

– И вовсе он не монстрик, – обиженно надулась в итоге долийка. От возмущения, кажется, даже ее встрепанные прядки встопорщились еще сильнее.

Айнон закатил глаза: они что, думают, что ему пять лет и его можно провести “маленьким” монстром? Наверняка, монстр там размером с полдома. Мужчина вздохнул, но все равно пошел за магессой. Не бросать же их, в самом деле. Магов ему было совсем не жаль, а вот Варрика – очень.

Они прошли извилистыми проходами еще два зала, еще раз столкнулись с пауками и нашли тела еще двух долийских охотников. Весь этот путь Айнон недовольно хмурился, настороженно рассматривая иссохших мертвецов, лежащих по углам. Занятно, чья бы это могла быть заначка? А вот Андерс, похоже, был в настроении. Или в “Справедливости”, это как посмотреть. После того случая, о котором ему рассказал Волчок, когда он чуть не убил беглянку из Круга, с магом это часто бывало. Одержимый шел с легкой улыбкой и совершенно не смотрел по сторонам.