Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 67 страниц)

Огр высится угрожающей громадиной, рядом с ним огнем вспыхивают магические взрывы, расцветают смертоносными цветами зачарованные льды, бьются, будто волны, молнии. Маленькая Бет с отчаяньем вскидывает тяжелый посох снова и снова. В его груди вновь разгорается страх, неужели Мари не видит, что Бет почти истощила себя, что с каждым разом движения все медленнее, а заклятия слабее? Глупая Мари. Если бы он только мог встать, бедная малышка Бет. С тонкими, холодными пальчиками.

Позволь мне защитить тебя, малышка.

Небо, на которое он смотрит, такое ослепительно яркое, а его безрассудно смелая старшая сестра раз за разом обрушивает на чудовище сокрушительные удары. На мгновение он удивлен – Мари накрепко сжимает в руках его двуручный меч. Раз за разом лезвие падает все отчаянней. Она всегда столь же отчаянно защищала его, хотя это он должен был защищать ее. Такая сильная, смелая Мари. Он обижался, но всегда любил ее. Притворялся спящим, чтобы только услышать ее тихое: “Не взрослей, побудь еще немного ребенком, я буду рядом”.

Небо темнеет. И через миг он видит лицо матери. Она так горько рыдает, гладя его по волосам. Он видит, как дрожат ее плечи. Слезы текут по усталому лицу. Он хочет сказать ей, что все хорошо, это просто чары, скоро Бет снимет их.

Не плачь, мама!

Но с ужасом понимает, что не дышит, а через миг приходит осознание…

…Он мертв…

– …Карвер… Карвер Хоук!!

На краю кровати сидел удивленный Керан.

– Ну, ты, брат, и горазд поспать, десять минут тебя бужу. Чего такой бледный?

– Дыхание Создателя, – Карвер потер ладонями лицо. Дурацкий кошмар, что преследовал его с самого Ферелдена, все еще дрожал перед глазами. – А ты чего не спишь?

Пару мгновений Керан тревожно кусал губу. Карвер нахмурился: это был знакомый жест, точно так же прикусывала губу Бет, когда была не уверена, что стоит говорить то, что она задумала. Наконец, он решился.

– Пройдемся?

Тот факт, что для разговора он выбрал ночь, уже сильно настораживал. Но Карвер молча поднялся и споро натянул на себя обязательное обмундирование храмовника. Через минуту они уже шли темными коридорами Казематов. Керан шагал рядом, непривычно мрачный и сосредоточенный. Такой, каким он всегда был после своих кошмаров о магов крови, в которых Мари не успевала спасти его.

На миг ему стало холодно. Скольких еще не успела спасти Мари? Видит ли она их точно так же в своих кошмарах, как и спасенные ею видят, как она не успевает? Кружат ли они хороводом? Он умирает вместо Бет, умирает ли в своих снах Мари вместо них всех? Вместо всех спасенных и нет. На миг сердце сжала боль. Мари всегда брала на себя больше, чем могла вынести. Интересно, научилась ли она делиться с друзьями и принимать их помощь?

Керан тяжело вздохнул, сворачивая в коридор. Карвер продолжал терпеливо ждать объяснений.

Наконец они вышли на одну из площадок. Патрулей здесь сейчас не было, зато каждый уголок заливал свет полной луны. Керан как-то по-девчачьи растерянно моргнул и глубоко вздохнул. Карвер задержал дыхание: обычно так начинались самые странные сообщения, вроде: “Мам, кажется, меня заметили храмовники, нам снова надо скрываться”, или “Мама, мы решили отправиться защищать Остагар”. Создатель, все самые кошмарные решения начинаются с этого.

– Я знаю, – Керан неловко улыбнулся, – что твоя сестра – маг, почему же ты…

– Стал храмовником? – Карвер незаметно перевел дух, хотя и понимал, что сейчас он просто проходит испытание. – Я люблю свою семью и готов на все, чтобы ее защитить. У тебя ведь тоже есть сестра?

– Да, Мэша.

– Тогда ты должен меня понимать.

Пару мгновений Керан обдумывал его ответ.

– Значит, ты не против магов?

– Я из семьи магов, мой отец и обе сестры – маги. Были…

Керан кивнул и вновь задумался. Карвер попытался расслабиться. Весь этот разговор явно имел какой-то особый смысл, а не был праздными расспросами. Он не боялся рассказывать это Керану, он уже понял, что они друзья, к тому же Керан был обязан Мари спасением. Керан встрепенулся и твердо глянул на него.

– Тогда ты поймешь. Обязан понять. Храмовники должны защищать магов, а не… убивать их и угнетать, настоящий Круг должен заботиться о них! – глаза его на миг вспыхнули огнем искренней веры. – Мы все должны быть на одной стороне. Ты понимаешь меня?

– Да… – Карвер ошеломленно моргнул.

В этот момент он очень ясно понял, что вокруг происходит что-то необычное. И оно происходит с ним, не с Мариан Хоук, не с ее почти божественной тенью, а с ним. С Карвером Хоуком – храмовником киркволлского Круга Магов. На миг его захлестнула эйфория. Это произошло! История, в которой главным героем может стать он, а не Мари, вот-вот начнется. Шанс превзойти сестру, шанс выйти из тени Защитницы и обрести свой собственный титул. Нужно лишь сказать…

– Я понимаю. Что я должен сделать?

Керан облегченно улыбнулся.

В следующие полчаса Карвер узнал больше, чем за шесть лет в Ордене. Чувство одиночества пропало. Он думал, что они одни: он, Керан, Траск, – в бесконечной армии фанатично настроенных садистов. Но они не были одни. С виду разрозненные храмовники оказались хорошо замаскированным тайным союзом. Обществом внутри общества. За шесть лет Траск каким-то образом смог добиться согласия между магами и храмовниками, и те, кто раньше сражался друг с другом, объединились.

И он был нужен им. Не Мариан Хоук. А он – Карвер. Просто Карвер.

– Вместе с Грейс он готовит настоящее восстание, – Керан торопливо и восторженно шептал, рассказывая ему о заговоре. – Наша цель – свергнуть Мередит и вернуть мир в Киркволл.

Карвер чуть нахмурился, пытаясь вспомнить, кто такая Грейс. Имя определенно было знакомым. Спустя мгновение его озарило. Это было еще до его уход в Орден. Тогда это еще была и их первая встреча с Траском. Храмовник попросил их помочь сбежать нескольким магам из сгоревшего Круга магов Стархевена. А до этого найти мальчика… кажется, Фейнриэля. А Грейс была одним из этих магов. Мари помогла ей сбежать, обманув храмовников. Карвер кивнул.

– Хорошо. Я с вами.

Керан расплылся в счастливой улыбке.

С того дня Карвер ни разу не пожалел о сделанном выборе. Наоборот, он был рад стать частью чего-то большего, даже большего, чем сам Орден. Все люди, с которыми он имел дело, были добры и милы. Впервые для него стерлась разница между храмовниками и магами. Теперь он понимал восторг Керана. Зрелище того, как храмовник и маг сидят рядом едят и мирно болтают, смеясь над шутками, согревало его. Это и было идеалом. Это было идеальным. Маги не должны бояться храмовников, храмовники не должны убивать магов. Все верно.

Оказалось, что приглашением в тайное общество он был обязан не громкой ныне фамилии, не сестрой-магом, а себе самому. То, что он сделал для Унате, не прошло незамеченным. Он спас мага, и его запомнили. Его поступок скрыли от Мередит и ее фанатичных ищеек. Он сам себе проложил путь, своим собственным решением, не волей Мари. Он был счастлив.

Его задача в новом Ордене мало отличалась от помощи Унате. Он помогал магам сбегать, скрывал деятельность их Тайного Ордена, искал других, лояльных магам храмовников. Помогал магам уходить на тайные встречи, да и сам частенько покидал Казематы, чтобы послушать вдохновляющие речи и получить новую задачу. А вечерами весело хихикал с Кераном и другими настоящими храмовниками, презрительно поглядывая на фанатичных садистов Мередит. Он был счастлив.

Пока не случилось это…

– Нам нужен заложник.

Грейс нетерпеливо металась по площади перед каким-то орлесианским домом в Верхнем городе. Она выглядела встревоженной и испуганной. Траск неодобрительно хмурился.

– Постойте. Сестра не сделает ничего плохого! Она…

– Это правда, – Траск глянул на Грейс. – Защитница приняла сторону Первого Чародея.

– И тут же помогла Мередит поймать наших сбежавших собратьев, – Грейс предсказуемо огрызнулась.

– Она отпустила мальчика и убила лишь чудовищ, использующих магию крови и поддавшихся демонам.

На миг Грейс замерла, казалось, голос Траска достиг ее. Она устало вздохнула.

– Все равно. Нам нужен заложник. Просто чтобы быть уверенными, – она заискивающе улыбнулась. – Мы ничего с ним не сделаем и тут же отпустим, как только она подтвердит свою лояльность магам. Мы не можем рисковать, вы же понимаете, шесть лет работы на кону.

Их взгляды скрестились на нем, и Карвер почувствовал, как по спине под доспехами поползла капля холодного пота. Он так и видел грозную, недовольную Мари.

– Нет, – Траск взмахнул рукой. – Нет, что вы. Защитница не обрадуется, если это будет ее брат. Лучше, если это будет друг.

Спустя мгновение Грейс кивнула.

– Кого вы предлагаете? Мага? Гнома? Кого-то из этих остроухих?

– Маг тоже родня, к тому же вряд ли докажет нашу лояльность. Гном – представитель торговой гильдии, не самое мудрое решение ссориться с ними. А вот тевинтерцы…

Карвер вздрогнул. Он недостаточно хорошо знал тевинтерцев, но знал свою сестру и то, что один из них – антиванский убийца. Никому из них двоих переходить дорогу он не хотел бы.

Он точно знал, эта безумная идея обречена на провал.

____________________________________________________

AU относительно условий исполнения событий квеста “Подавать холодным”.

Комментарий к 81. Aim ч.2

Для всех, кто не понял сразу или запутался в процессе. Сон-воспоминание Карвера в начале главы – своеобразное, предумышленное АУ:

1. В нем умирает Карвер, а не Бетани.

2. У Мариан в руках двуручник – ее класс – воин, а не маг как в самом “Небе”

Такой силы его чувство вины. Он так сильно винит себя, что видит альтернативный вариант событий, другой выбор игрока.

========== 82. Подавать холодным ч.2 ==========

Увы, но AU относительно порядка и причин событий, учитывая наличие Айнона, сохранить, как раньше, сцену разборок невозможно. Мне и так придется удерживать его, чтобы остальные хоть немного успели потрепаться. И умрет кое-кто не по канону. Будь его воля, он бы молча метал ножи во все, что шевелится, а нам нужно немного придержаться канона.

http://megalyrics.ru/lyric/roman-rain/tielo-feat-slot.htm

___________________________________

Они шли до Рваного берега в тяжелом молчании, даже Варрик не осмеливался шутить. И Хоук хорошо его понимала. Сейчас все были шокированы внезапной… она даже слово не могла подобрать, чтобы описать случившееся, хотя уже однажды видела небольшую частичку его истинного лица. Правда, тогда Айнон был спокоен и расчетлив, а сегодня существо, что на миг сбросило маску, было в ярости, холодной и опаляющей, будто оживший ночной кошмар. Но никто из присутствующих, кроме нее, не видел в случившемся необычного, все знали, хоть и не озвучивали, что для Айнона Фенрис больше чем друг. И временная потеря контроля всегда спокойным Айноном воспринялась естественно. Как если бы то же самое сделала сама Хоук, в случае похищения Андерса. Она скосила глаза.

Мерриль испуганной не казалась, скорее слегка взволнованной, она в смятении переводила взгляд с одного на другого, напряженно ища легкомысленную тему, чтобы всех отвлечь от тревожных раздумий. Авелин, похоже, была просто ошеломлена, она растерянно моргала, пытаясь осознать случившееся, и было не совсем понятно, что именно: похищение Фенриса или реакция Айнона. Варрик обеспокоенно поглядывал на неестественно спокойного тевинтерца. Но во взгляде гнома не было страха, только естественное беспокойство за близкого, как будто истина не имела для него значения.

Андерс казался равнодушным, но она знала его достаточно хорошо, чтобы увидеть, что он смотрел на Айнона, как на опасное, бешеное животное, не понимая, почему хозяин, в данном случае Мариан, не усыпил его. На мгновение она снова пожалела, что тогда, два месяца назад, она не бросила ошеломляющее или парализующее заклинание в спину двух тевинтерских рабов и не отдала их Данариусу. Не слишком порядочно и честно, но тогда бы сейчас это были его две проблемы, а не ее.

Двое не понимали, один игнорировал, Андерс желал ему смерти, как и она, а Айнон шел целенаправленно, будто знал точное расположение, спокойный и безразличный, будто тевинтерский боевой голем, созданный гномами, будто он не был живым. И в этом ледяном спокойствии он был еще более страшен, чем в полыхающей ярости. По крайней мере, для Хоук.

Айнон прикрыл глаза, замерев на мгновение на развилке, не сбиваясь, тем не менее, с широкого, уверенного шага. Точка жара стала еще больше и чуть сместилась, он решительно повернул налево, следуя за скользящим по коже теплом. Он не испытывал ни сожалений, ни боли, ни страха, ни сомнений, только холодное предвкушение и твердую уверенность во всем последующем. Он не чувствовал даже самого себя, просто шел вперед. Пустой и безликий, как во времена своего рабства, вот только сейчас хозяин был внутри него, был слит с ним, был им. Его голос удовлетворенно пел в глубине сознания.

– Авелин… Как ты думаешь, мы победим? – Мерриль робко взглянул на Авелин.

– Победим в чем? – капитан стражи облегченно вздохнула и обернулась к эльфийке.

– В конце, – долийка передернула плечами, будто ее бил озноб. – Такое ощущение, будто что-то кончается, правда? – она подняла на нее больные, зеленые глаза. – Как думаешь, мы победим?

– Ничего не кончается, Мерриль, – Авелин перехватила встревоженный взгляд Хоук и твердо улыбнулась, отвечая уже всем. – Время сейчас, конечно, неспокойное, но это пройдет.

– Надеюсь, мы победим,– эльфийка вздохнула. – А Варрик напишет отличную историю, я знаю.

– Победим, не победим, главное – выжить, – Хоук боязливо глянула на темного, будто ночь, и равнодушного, будто мертвец, Айнона. – Со своими конечностями, желательно.

– Отличная выйдет история, – Варрик насмешливо фыркнул. – “Защитница Кирволла и битва за конечности”.

– “И даровала им Смерть по итогам битвы две руки, две ноги и одну голову на двоих…” – Андерс насмешливо фыркнул, на миг отрывая взгляд от Айнона. – Ибо идиоты.

– Тьфу, Блондинчик, вечно ты как придумаешь, так сразу выжить охота.

Мерриль весело захихикала, и Хоук облегченно вздохнула, тревога чуть отступила, хотя и шагала впереди отряда, уверено ведя их в только ей одной ведомом направлении. Но Мариан спорить не собиралась: знал он, куда идти или нет, это уж было его проблемой, хотя она бы предпочла бы оглушить его, и разобраться во всем без него. Поджала губы и в очередной раз запнулась о камень: проклятый Рваный берег с его песком и камнями.

– Я тебе говорила, что мне нравится твоя курточка? – обрадованная Мерриль развернулась к Андерсу.

– Что, правда? – у мага нервно дернулся глаз.

– Она такая живая! – вдохновенно продолжила долийка, восторженно улыбаясь, явно сев на своего любимого, безумного конька. – Словно ворона в муравейнике!

– Это… это приятно, – на лице Андерса на мгновение отразилось потрясение на пополам с отвращением. – Спасибо, Мерриль.

– Я тебя предупреждал, Блондинчик, – Варрик ехидно глянул на одержимого.

– От тебя мало толку, – Андерс закатил глаза и впился взглядом в прямую спину Айнон.

Идущий впереди тевинтерец проигнорировал их разговор и яростный взгляд Андерса. Он все так же шагал вперед, ни на миг не замедляясь и не сбиваясь с быстрого шага на вязком, сухом песке Рваного берега, хотя Хоук то и дело приходилось вытаскивать ногу из песчаного плена, тем самым сбиваясь и запинаясь. Не доходя до следующей развилки пары метров, Айнон вынул пару ножей, знающие его достаточно хорошо члены отряда тоже обнажили оружие, понимая, что мужчина бы не стал делать этого впустую. На самой развилке он резко свернул налево и бросился вперед, врезаясь в охотника храмовников и пронзая беззащитного мага рядом с ним, не давая никому даже мгновения на осознание происходящего.

– Что за… – Хоук отпрыгнула от магического сгустка, выпущенного в нее магом, стоящим чуть поодаль с другой группой храмовников.

Мятежные храмовники и маги, и явно не очень довольные их встречей. Айнон крутанулся, бросая в них три ножа и выдергивая второй клинок из убитого им мага. Хоук оставалось только отстреливаться от храмовников, стараясь держать их подальше от их группы. Андерс в это время поддерживал вокруг них исцеляющую ауру, к счастью, Айнон метким броском убил второго мага, так что им остались лишь храмовники.

С ними они справились быстро – их было шестеро, а храмовников всего трое, не считая охотника, с которым разбирался Айнон. Хоук облегченно вздохнула, и в тот же миг из песка стали выбираться ожившие мертвецы; магесса разочарованно застонала.

– Магия крови, – Мерриль уныло подтвердила догадку Мариан.

Ничего хорошего в том, что к мятежникам присоединились маги крови, не было. Это было самое худшее, что могло бы быть, еще чуть-чуть и окажется, что с ними еще и демоны. И если это дойдет до Мередит, то никто и глазом моргнуть не успеет, как все маги Киркволла будут уничтожены, и неважно, в Круге они или нет. Айнон резким ударом отсек голову последнему мертвецу и повернул налево, но через пару шагов резко замер, глядя прямо перед собой.

– Что?.. – Хоук обеспокоенно заглянула ему в лицо, ничего хорошего она уже не ожидала.

– А, вот и ты, – из-за скалы впереди вышел мужчина, тут же впиваясь взглядом в Хоук. – С той минуты, как ты сошла на берег, ты неизменно суешь нос во все киркволлские дела.

– Глядите-ка, наш старый знакомый Самсон, – Варрик хмыкнул оглядывая его.

– Я ищу Траска, – Мариан нахмурилась, сейчас ей было не до праздных разговоров.

– Что-то голос у тебя нерадостный. Помнится, я слыхал, что вы с ним не разлей вода, – Самсон ехидно ухмыльнулся. – Мы с ним тоже когда-то дружили. Само собой, это было до того, как Мередит выставила меня из храмовников. Траск еще тогда знал, что она стерва, но думал, что сумеет все переменить изнутри. Я на это надеялся, – он поморщился. – Эта стерва вышвырнула меня из храмовников за то, что я таскал записочки одного мага его милашке. У нее такое шило в заднице, что аж изо рта торчит.

– Твои друзья правы. Без Мередит в Киркволле снова настанет мир, – Хоук всплеснула руками и бросила обеспокоенный взгляд на невозмутимого Айнона. Такой он пугал ее до дрожи, интересно, может ли он стать одержимым?

– Маги и храмовники заодно. Наверное, я сплю, – Андерс потер лоб.

– Так просто? – Авелин изумленно глянула на него.

– Когда это хоть что-то было просто?

– Где они? – никто и не заметил, как одно из лезвий Айнона уткнулось мужчине в горло.

– О-оу! Спокойней. Не стоит так грубо, – Самсон вскинул руки, но тевинтерец не пошевелился, продолжая все так же равнодушно смотреть на него. – Дальше по той дороге, – мужчина недовольно скривился, признавая поражение. Айнон мгновенно убрал нож и зашагал вперед. – Он всегда так?

Хоук лишь вздохнула и бросилась за полуэльфом, как и остальные, спеша за стремительным, летящим шагом убийцы. Прямо сейчас почему-то очень легко помнилось, что улыбчивый красавчик был убийцей из антиванской гильдии, а не просто душкой-полуэльфом. Мысли в голове Хоук лихорадочно прыгали, она помнила Траска, он всегда был более вменяем, чем это ожидалось от храмовника. И, возможно, поговорить с ним – единственный шанс уладить все без привлечения внимания иных сил к проблеме. Возможно, еще не поздно не допустить кровавой резни.

– Айнон! – она метнулась вперед, преодолевая страх и цепляясь за его локоть. – Прошу тебя, дай мне шанс уладить все миром, – она сжалась под неистовым огнем синих глаз, что он обратил на нее.

– Красавчик, – позади нее зашевелился Варрик. – Она дело говорит, не руби сплеча. Мы все понимаем тебя, Мрачный и нам друг, но как бы потом не пожалеть о сделанном в горячке.

Пару секунд тевинтерец не шевелился, обдумывая их просьбу, а затем кивнул. Хоук облегченно расслабилась. Они двинулись дальше. Через пять минут блуждания по узким запутанным тропкам впереди показалась площадка, на входе которой стояла пара храмовников, впрочем, вопреки ожиданиям Хоук, постовые не атаковали их, спокойно пропуская внутрь лагеря. Похоже, их ждали. Теперь она могла рассмотреть мятежников. На площадке жались усталые маги и дисциплинированно ходили по периметру храмовники.

Хоук подавила невольный стон. Посреди каменной площадке без движения лежал Фенрис. Мариан вновь почувствовала, как шевелятся волосы на ее голове, и теперь она наконец-то поняла, от чего: ее магия встревоженно металась в ее теле, отзываясь на гнев Айнона, реагируя на его ярость собственным безумием, но додумать мысль, от чего бы это могло происходить, она не успела, к ним двинулось несколько фигур: маг и храмовник.

– Видимо, глупо было надеяться, что вы сюда не доберетесь, – в подошедшем храмовнике Хоук узнала Траска. – Хотя я не понимаю, почему вы теперь за Мередит. Вы же сами доказали мне, что мы можем бороться с ней на равных, – он яростно взмахнул руками. – Когда я понял, что вы солгали, рискуя собственной жизнью, чтобы защитить тех магов… Прошу вас, Защитница. К вам я не испытываю никакой вражды – одно уважение. Нам нужно только избавиться от Мередит, – это было похоже на мольбу.

– Ваше дело правое, но вот методы мне не по душе, – Хоук устало вздохнула и бросила выразительный взгляд на Фенриса.

– Я мог догадаться, что вы понимаете, как опасна Мередит, – Траск заметно расслабился и радостно улыбнулся. – Прошу прощения за любой ущерб, который мы нанесли вам или вашим друзьям. – он развернулся к заговорщикам. – Отпустите заложника.

Хоук облегченно выдохнула, мысленно вознося хвалу Создателю, Андрасте и всем Древним Богам, что были способны ее слышать. Неужели все?

– Нет! – магесса, в которой Хоук с удивлением узнала спасенную ею когда-то Грейс, развернулась к Траску. – Ушастая тварь умрет! А сле…

Чтобы она ни желала сказать еще, в следующее мгновение магесса с широко распахнутыми от удивления глазами начала заваливаться на землю с рукоятью ножа, торчащим из ее груди. Следом с проткнутым горлом обрушился на землю закованный в тяжелые доспехи храмовника Траск. А еще через миг на землю рухнуло три мага и три храмовника, чьи лица не были закрыты шлемами, что могли бы защитить их глаза от метательных лезвий убийцы. Еще мгновение спустя Айнон крутанул в руках ножи и, упав в низкую стойку, растворился в тенях, рассеяв внимание окружающих, как умели это делать только убийцы, воры и охотники храмовников.

– Проклятье! – Хоук тоскливо взвыла и швырнула огненный шар в бросившегося на нее храмовника. – Проклятье! – ее затопило отчаянье, смешанное с ужасом. Вспомнит ли безумное чудовище, что они друзья?

Кругом вспыхивала магия и лязгало оружие. Маги, храмовники, лучники, вспышки, блеск металла, она при всем своем желании не могла бы рассмотреть среди всего этого стремительного тевинтерца. Раздался рев, и на месте Грейс поднялся одержимый. Хоук уже больше не стонала, она перегорела, у нее просто не осталось сил на какие-нибудь эмоции. Прямо сейчас Мариан желала, чтобы все закончилось. Она хотела домой в свое собственное, родное отчаянье, а не в этот тяжелый, невыносимый кошмар.

Она набросила “Бурю”, дополняя ею “Огненный шторм” Андерса, глядя, как Мерриль копирует ее действия. Три сильных заклинания на площадь, и все без толку, как будто храмовники и маги прятались по всем закуткам Рваного берега, так много их было. Хоук отступила, разворачивая “Огненный шторм”, с сожалением глядя, как сгорают хорошие начинания. Как там сказал Керан? Шесть лет Траск объединял магов и храмовников, и вот все сгорело в огне ошибок и мести. Одно неосторожное слово…

Как жаль. Она испытывала только горечь. Хоук вздрогнула, когда по щеке скользнуло что-то обжигающее, Мариан дернула рукой вверх, желая коснуться следа, и в этот миг за спиной застонали, она резко обернулась, не донеся руку до лица. На землю заваливался охотник. Айнон отряхнул кинжал и шагнул назад, отступая к центру площадки. Этот храмовник был последним. Мариан потерла щеку и зашипела от боли. Ей повезло, что нож охотника оцарапал ей щеку, а не перерезал горло. Хоук моргнула, не зная, стоит ли благодарить Айнона, ведь все же он мог позволить храмовнику убить ее, а затем сказать, что не успел.

Покуда Хоук глупо моргала, разбираясь в его мотивах, Айнон склонился над Фенрисом. Он не был без сознания и не был одурманен, и все же что-то сковывало его. Айнон протянул руку, касаясь лба Фенриса. Магия крови всегда требовала крови для наложения заклятий и для их снятия, но Голос знал и другой способ рассеять эти узы…

Фенрис вздрогнул и резко сел, через миг уже вставая. Он выглядел расстроенно и растерянно, оглядывая площадку, заваленную телами храмовников и магов, и глядя в обеспокоенные лица Хоук и компании.

– Как я мог допустить, – он недоуменно моргнул, – чтобы меня похитили! Я… – договорить он не успел, Айнон шагнул вперед, без колебаний притягивая в Фенриса в объятья, не замечая, что его самого сотрясает мелкая лихорадочная дрожь. – Айнон? – неприкрытое волнение в голосе Фенриса, заметившего, как дрожит в его руках сдержанный полуэльф, внезапно отрезвило его. Он расплел руки и шагнул назад.

– Хорошо, что ты цел, – Айнон наскоро его оглядел и, видимо, удовлетворившись увиденным, обернулся к Хоук. – Остальное – ваши проблемы. Нам на сегодня хватит.

Айнон сжал руку несопротивляющегося Фенриса и зашагал прочь с площадки, не замечая, как на лице Хоук возникло счастливое облегчение.

– Слава Создателю, мы уж как-нибудь сами… – Мариан закатила глаза и блаженно улыбнулась. – Можете быть пару дней свободны… – крикнула она им вслед.

До поместья в Киркволле тевинтерцы шли молча. Ошеломленный Фенрис приходил в себя, пытаясь понять, как такое случилось, что его похитили, и пытаясь переварить понимание, что его похищение, похоже, толкнуло Айнона на грань. Он все никак не мог избавиться от воспоминания, как мелко дрожало тело обнимающего его Айнона. Понимание этого шокировало его куда больше, чем то, что кто-то посчитал его достаточно ценным, чтобы использовать для манипуляцией Хоук. Полуэльф решительно, толкнул двери поместья, терпеливо пропуская его вперед, а затем почти пинком эту дверь закрыл.

Фенрис сдавленно охнул, когда Айнон схватил его за плечо и со всей силы впечатал спиной в стену около двери, выбивая из легких воздух. В следующее мгновение твердое колено решительно раздвинуло его бедра, а руки оказались пришпилены к стене, совсем как тогда, на Сегероне, в их первую встречу.

– Ты напугал меня, – Айнон смотрел на него почти безумными глазами.

– Аи… – Фенрис был больше чем просто ошеломлен, он не мог представить, что могло настолько испугать мужчину. В голубых глазах плескались отголоски недавнего страха, беспокойства и почти невыносимой боли.

– Когда я понял, что они схватили тебя… Я… Когда я подумал… – он часто-часто заморгал. И Фенрис испугался, что Айнон собирается заплакать, этого бы он не вынес. – Не делай так больше. Если с тобой что-то случится… – Айнон зажмурился, борясь с болью и тошнотой. – Ты – мой смысл, – он распахнул глаза, внимательно вглядываясь в зеленые. – Якорь моего разума…

Его слова казались лепетом сумасшедшего.

– Что…

Айнон не дал ему договорить, заткнув поцелуем, впиваясь в его рот совсем не нежным поцелуем, почти прокусывая губу. Нечто внутри него не желало быть заботливым и ласковым, оно хотелось удостовериться, что все в порядке, что все вернулось на свои места, что Их Волчок там, где и должен быть. Айнон прервал поцелуй и чуть прикусил подбородок, осторожно царапая зубами лириумные клейма и заставляя Фенриса запрокинуть голову, тут же сжимая зубами дернувшийся кадык, по-звериному наслаждаясь мгновением абсолютной власти. Они должны убедиться в этом прямо сейчас.

Стена – это хорошо, но правильная горизонтальная поверхность еще лучше. Он сжал запястье Фенриса, стараясь сильно не тревожить клейма, и решительно направился в спальню. Лестница, в общем-то, тоже была подходящей поверхностью, но Айнон решительно отбросил столь соблазнительное предложение голоса, щелкая замком на двери. Все же Хоук на пороге спальни в пять утра – не самый веселый подарок. Как и в любое другое время.

Фенрис потянулся к ремням своих доспехов. Стоило Айнону сжать зубы на его горле, и все слова протеста в миг испарились из его головы, оставив лишь иссушающий жар, от которого во рту мгновенно пересохло. Все его тело горело, желая… впрочем, сейчас он все получит. Он нетерпеливо облизал губы, алчно следя, как Айнон, в глазах которого не было ни проблеска осознанности, лишь обжигающее желание, рванул застежки своей мантии, с какой-то звериной жадностью следя за его собственными руками, ловко распутывающими ремни нагрудника. Похоже, они оба желали немедленного подтверждения, что все закончилось. Перед глазами заплясали цветные круги.

Когда изящные, испещренные лириумом руки потянулись к завязкам штанов, смысл спорить с голосом в голове испарился сам собой. Он забыл, почему вообще должен с ним спорить, и решительно шагнул вперед, толкая эльфа на кровать, к демонам все, и дернул шнуровку, помогая своему сокровищу выпутаться из остатков одежды. Он наклонился ниже, алчно облизывая и прикусывая тазовую косточку, вырывая стон, что обжег его огнем. Айнон застонал следом, жадно вдыхая тяжелый, мускусный запах. Он любил его, как и солоноватый вкус кожи Фенриса, чуть отдающий жгучей, пряной горчинкой впаянного в нее лириума.

Штаны улетели в дальний угол, туда же отправилась и одежда Айнона. Он хищно оглядел распластанного под ним, тяжело дышащего эльфа. Где-то на задворках сознания рыкнуло: “Мое”. “Наше”, – согласился Айнон, наклоняясь к Фенрису и впиваясь в его рот жадным поцелуем. Пальцы требовательно прошлись по его груди и бокам, вырывая стон, в котором смешались боль и удовольствие. Сладость и горечь. Как вкус его кожи. Айнон оторвался от губ и, оперевшись на руки, скользнул ниже, вдоль лириумного узора, кусая и вылизывая каждый аппетитный кусочек горячей кожи.

И каждый кусочек был для него аппетитным, пока он не наткнулся на горошину соска. Айнон удовлетворенно мурлыкнул и прикусил, чувствительно сжимая зубы и вырывая вскрик, он тут же с урчанием принялся зализывать укус, а затем нетерпеливо скользнул ниже. Вырисовывая языком узоры на вздрагивающем животе, пересекая чувствительные клейма, надавливая на их края и обжигая дыханием влажную кожу. Фенрис стонал, вскрикивал и требовательно рычал, прекрасной музыкой издаваемых звуков сводя Айнона с ума. Впрочем, оставалось там немного. Они оба уже давно потерялись в лихорадочном желании. Мужчина скользнул ниже, с удовольствием рассматривая доказательство того, что Фенрис желает его так же сильно, как и он его.

Айнон мимолетно мазнул шальным взглядом по лицу любовника и опустил ресницы, прикрывая глаза. Он высунул язык и с тягучим наслаждением, садистски медленно прошелся вверх от основания члена, вдоль вздутых вен, скользнул по головке, твердо проходясь по щелке и вырывая невнятный стон. Фенрис непроизвольно дернул бедрами и протянул ладонь, зарываясь в длинные волосы мужчины, сгребая их, почти наматывая на кулак, вырывая этим болезненный стон, и надавил на голову, заставляя Айнона взять его член в рот, толкаясь, насколько позволяла поза, глубже. Совсем позабыв, что обещал сам себе подобного не повторять.