Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 67 страниц)

Узкие ладони обласкали шею, разбежались по широким плечам, не спеша обвели выпуклые бицепсы, соскользнули к локтям и оттуда вернулись уже по внутренней стороне рук. Растопырив пальцы, Айнон с силой провел ими по всей спине от основания шеи до поясницы. Фенрис задышал прерывисто от накатывающих волн наслаждения, вызванных прикосновениями губ и рук к его телу. Вот только он не знал, снится ли ему это или действительно происходит. Пьяная дымка и сонливость укутывали его, будто плотное одеяло, разбивая все происходящее на отдельные эпизоды.

Айнон переместился и, лишь мазнув жаркими ладонями по ягодицам, начал массировать бедра. Он несколько раз с нажимом прошелся снизу вверх, тщательно прорабатывая каждую мышцу и успокаивая лириумный жар, а затем его руки скользнули ниже, к лодыжкам. Айнон тихо замурлыкал что-то на долийском. Фенрис совсем не удивился, что мужчина знает этот язык, учитывая количество книг, что он все время читал, и страны, в которых он бывал.

– …Lath sulevin Lath araval ena Arla ven tu vir mahvir…

Он приподнял ногу Фенриса и несколько раз сильно, но осторожно, чтобы не щекотать, провел скользкими от масла пальцами по ступне. Сильные пальца аккуратно очертили клейма на ступнях. Ласково, на грани щекотки. Затем он последовательно промассировал пятку, край стопы, костяшками пальцев растер ямку подъема, размял подушечку и каждый палец по отдельности, проделал то же с другой ступней. Айнон тихо мурлыкал что-то, похожее на колыбельную. И теперь уже Фенрис тихо вздыхал и постанывал, лишь иногда слабо вздрагивая, когда все же было щекотно.

– Перевернись, – проурчал над его ухом знакомый низкий голос.

Сильные руки помогли перевернуться на спину. Улыбающийся, мурлычущий Айнон опять плеснул на ладони масла, и осторожные пальцы заботливо очертили рельеф мышц груди, твердо прошлись по гудящим клеймам, несколькими круговыми движениями скользнули по животу, легли на бедра, энергично растерли их. Прошлись по бокам и вновь уже по внешней стороне рук.

– …Melana ‘nehn Enasal ir sa lethalin*…

На Фенриса опустилось теплое, согретое у огня камина, шерстяное одеяло. На миг ему показалось, что по волосам скользнула ладонь.

– Спи, Emma sa’lath.

Фенрис сонно вздохнул, сквозь забытье пытаясь запомнить уточнить однажды у Мерриль, что значит это обращение.

__________________________

Кобальтовый http://www.ampirokna.ru/_pu/0/17405493.jpg

* “Будь уверен в нужде, И путь появится К дому завтра И время снова Принесёт радость, как раньше”, – эльфийская песнь Seludin играет во время побега из тюрьмы в DLC “Песнь Лелианы”. http://vozmimp3.com/down/4758v4-13523555-33be5accf357/inon_zur_-_seludin_jelfijskaya_pesn.mp3?extra=j1WwUaRZXReW7EzVwSsI6qbruXNjveuszHaos07FjEbUPO_23wuSL0socLaBHIHiDpe8o-NKNs_-OFDxQlMd_znMCHcIee8

========== 56. В одиночестве ч.1 ==========

Комментарий к 56. В одиночестве ч.1

Спасибо вам всем! Я очень тронута Т_Т правда!

– …ветер тревожит могилы мелкие, песню несет над пустошью вдаль…

Тьма расступилась на миг, выпуская смерть. Холодную, серую, черную, неотвратимую. Женщина не успела закричать, когда серп отсек ее нить от полотна. Она упала в алое кружево. Ее простое платье испестрили красные цветы. Синие искры на ее пальцах потухли, упокоенные тишиной и цветами на платье. Тьма распахнула объятья. Женщина шла извилистыми тропами Тени. Смерть шла тенями.

– …слушай наш плач, внемли нашим словам, серые прокляты, покой дан нам…

Они осели вместе, будто близнецы, неразлучные в смерти. Глаза закрылись, дыханье все тише. Расцвели цветы. Тьма не расступалась, она улыбалась. Еще одни кружева, еще одни цветы, еще извилистые тропы сквозь Тень.

– …слушай наш плач, внемли нашим словам, живы мы, пока память о нас жива…

Дети неловко катали мячик. У костров возле стен смеялись люди. Шутили, сердились, строили планы. Кто-то учился магии, кто-то владеть мечом. Светловолосый маг улыбался и хмурился. Он лечил. Сквозь синие искры в его глазах смотрела Тень. Смотрел кто-то иной. Смерть шла мимо.

– …когда свет падет под натиском тьмы, внемли нашим словам, и восстанем мы…

Мужчина упал. Он ждал посланцев, он встретил их, он увидел смерть. И встал перед ней на колени. Птицы во тьме вздохнули. Одна закрыла глаза, другая шагнула во тьму. В конечном итоге именно ворон был вечным спутником Смерти, ее посланцем, ее глашатаем, волей и когтями.

– …слушай наш плач…*

Айнон задумчиво напевал въедливую мелодию песни о Серых Стражах. Все его мысли тем временем занимал ныне покойный лидер киркволлского сопротивления магов, или как они там себя звали. С одной стороны, ничего нового он не сделал, и мага не в первый раз убил, и заказ выполнил не впервой, а только неприятный осадок все же остался, подогреваемый невнятным ворчанием Дариса: “Мои руки да бесценные навыки… будто обычного храмовника!”, и так по кругу раз десять. Вроде бы, какое убийцам дело, для чего используют их “бесценные навыки”, только вот в этот раз оказалось не слишком приятно делать чужую работу.

Тевинтерец толкнул дверь и вошел в поместье, все еще размышляя, кому было выгодно убить именно лидера сопротивления. Ведь от этого само сопротивление никуда не денется: умер один лидер – его место займет другой. Разве что смуту внести в ряды или заставить неосторожным противодействием проявить себя. Да и кто знает, что за странные мысли бродят в голове у Мередит и ее храмовников? Раздался рык, и Айнон вздрогнул, резко вскидывая голову – мимо снова пронеслось нечто в доспехах. Он заинтересованно проводил взглядом возмущенную, ярко-красную от гнева Авелин, пролетевшую мимо него, будто на пожар. Она вновь замерла у лестницы, обернулась к нему и буквально прорычала:

– Вы! – Авелин снова бессильно зарычала и метнулась к двери. Занятно.

Кажется, у нее входит это в привычку. Айнон усмехнулся и шагнул к гостиной, внутренне готовясь встретить нервного Фенриса и надеясь, что следующее, что он встретит, не будет стеной, снова. А то у них это же становится дурной привычкой. В комнате, опираясь на резную полку над камином, хмурился Волчок, нервно кусая губу. Почувствовав обеспокоенный взгляд, он вскинулся, выпрямляясь.

– Она на корабле! – Фенрис бросил на него больной взгляд, так что Айнон сразу понял, о ком речь – сестра. Кажется, две недели уже прошли. – Одна, насколько Авелин могла заметить, – он презрительно фыркнул, явно недовольный работой капитана стражи, и в глазах его вспыхнул лихорадочный огонек. – Venhedis! Fasta vass!

Ого. Айнон удивленно моргнул, обычно это он раскидывался ругательствами направо и налево. Фенрис метался по комнате, переодически пиная кресло, – похоже, что контроль его трещал по швам, и сам он был на грани срыва. Полуэльф лихорадочно перебирал возможности, но все варианты заканчивались… Создатель, он – извращенец.

– Все оказалось правдой! – Фенрис нервно расхаживал. – Я связался с Вараньей и выслал ей денег, чтобы она приехала ко мне. И вот она здесь, – учитывая, что Айнон все это уже знал, похоже, эльфу просто было необходимо выговориться. – Она не рабыня. На самом деле она портниха, – может, сделать как в прошлый раз? – …письмо, и сначала она мне не поверила… но в итоге все-таки пришла.

Айнон вздохнул и шагнул вперед, аккуратно перехватывая беснующегося эльфа за запястье. Он отступил к столу, одновременно дергая Фенриса на себя. И пока эльф ошеломленно хлопал ресницами, сцепил у него за спиной руки, притягивая ближе. Ему будет больно, но, проклятье, Айнону было больно не меньше. Каждую проклятую минуту, когда он не мог… Полуэльф потянулся вперед, целомудренно касаясь поцелуем его губ. Вроде бы у них все сдвинулось с мертвой точки, но он все еще не был уверен, что у него не вырвут сердце, если он попытается зайти дальше, а развлечение без обязательств его категорически не устраивало.

– Тише, Волчок, – он решительно провел рукой по его боку. – Тебя беспокоит сестра или Данариус? – Айнон с наслаждением потерся щекой о скулу эльфа.

Фенрис ошеломленно моргнул, пытаясь вспомнить, о чем они говорили, – собственно, этого Айнон и добивался.

– Я… я уверен, что он знает. Чем больше я думаю об этом… – он запнулся. – Пойдем со мной, – его брови страдальчески изогнулись. – Мне надо знать, я не могу… Больше я ни о чем не…

Айнон прервал его еще одним быстрым целомудренным поцелуем. Коснулся губами виска. Зарылся пальцами в волосы на затылке и прикусил кожу под ухом, а затем с наслаждением вдохнул его одуряющий запах. Скользнул носом по челюсти.

– В любое время, когда скажешь, Волчок, я всегда на твоей стороне. Всегда. Ты знаешь.

Преданность – это все, что он мог дать ему, потому что это было единственным, чем он владел. Он скользнул кончиками пальцев по его щеке. Это было лишним, но не касаться эльфа было выше его сил, жар охватил его с первого прикосновения, и теперь лава плескалась вместо крови, в голове шумело. Он был его безумным наваждением. Фенрис в его руках заметно расслабился, получив согласие, и Айнон нехотя расплел руки, давая ему свободу, он завел их за спину и оперся о стол. Еще немного и они начнут и закончат прямо на столе, или на полу, или у стены, или в кресле, мало ли в этой комнате подходящих мест. Впрочем, вскоре и неподходящие сойдут.

– Мы можем найти ее в “Висельнике” днем, – эльф не торопился нарушить их странную близость, наоборот, он уложил свою ладонь ему на грудь, прямо на сердце, и теперь мог чувствовать его неистовый ритм. Айнон отстраненно задумался, может ли Фенрис понять, что отбивают эти литавры. – Она будет там по крайней мере всю следующую неделю, – эльф склонил голову, уткнувшись лбом ему в плечо и слушая пульс под ладонью, а Айнон слушал его самого вполуха, до боли хотелось лизнуть этот волшебный лириумный узор на горле, сжать зубы, почувствовать вкус, вобрать…

Дыхание эльфа участилось, опаляя горло Айнона, он двинул бедро вперед, и полуэльф послушно раздвинул ноги чуть шире, позволяя придвинуться ближе. Входная дверь дома скрипнула и громыхнула, и в тоже мгновение Фенрис сделал шаг назад, разворачиваясь к открытым дверям гостиной. Айнон подавил недовольный стон, в голове уже было блаженно легко, а в теле…

– Хоук! – Фенрис шагнул магессе навстречу, и полуэльф кисло скривился. – Без тебя ничего не получится…

Сейчас будет дубль два, все же убивать кого-либо средь бела дня в самой популярной таверне города лучше в присутствии Защитницы. Создатель, как же он в этот миг ненавидел эту женщину! Айнон кисло улыбнулся удивленной Мариан и решительно отправился в свою комнату. Стоило решить пару… проблем. Ну ладно, одну большую. Malum! Еще пара таких ситуаций, и он просто-напросто свихнется…

Через пятнадцать минут в дверь комнаты нерешительно постучали.

– Айнон, – за дверями судя по голосу был Фенрис. – Мы идем сегодня… Через час.

Мужчина закрыл глаза сгибом локтя. Создатель, кто-нибудь, убейте его.

– Пять минут, Волчок, через пять минут я буду готов…

Кажется, он сам себя загнал в ловушку, все ожидая подходящего момента.

Спустя час, идя по солнечным улицам города, Айнон с ужасом чувствовал, как заходится в бешеном ритме его сердце. Он то ли с ума сходил, то ли умирал. Мысли непривычно скакали, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Какая-то часть его разума была сосредоточена на просчете вероятностей и возможных вариаций самой встречи и ее последствий для всех участников, другая истерично билась в висках асинхронными литаврами. Литавры отбивали имя. Данариус.

Существовала вероятность, стремящаяся к ста процентам, что он будет там же. Айнон давно перестал верить в доброту людей, и поэтому не рассматривал эту встречу иначе как ловушку. Он глубоко вдохнул. Сегодня он вновь увидит лицо того, кто резал его тело на фоне алой луны. Магистр, проклятый мудак, что совершил с ним все это. Один из тех, кто знает…

Перед глазами все расплывалось, а через миг становилось до одури четким. Кажется, его лихорадило, и он стремительно терял контроль, не в силах совладать с количеством эмоций. В глубине его ворочалась голодная пустота, жадным чудовищем ликуя. Чудовище пело, оно жаждало жертвы, оно ждало крови магистра. Безголосо шептало: “Убей. Убей! УБЕЙ!”. Эмоциональная его половина истерично выла в тон.

Он оглядел спутников. Андерс чему-то улыбался, только подозрительного мурлыканья не хватало. Хоук легкомысленно шагала впереди отряда, старательно делая вид, что они просто на прогулке. А Варрик обеспокоенно хмурился, тревожно поглядывая то на одного тевинтерца, то на другого. В этот миг Айнон был рад присутствию Хоук, он не будет себя контролировать, да и Фенрис вряд ли сможет. Так что один условно нормальный в их компании пригодится. Ну а Варрик, если что, сможет треснуть его арбалетом по голове. Айнон боялся утратить контроль рядом с союзниками и в тоже время знал, что так и будет. Он забудет, кто ему не враг, и устроит там кровавое побоище, если Данариус все же выползет из своей сегеронской дыры. Кстати, об этом.

Пару мгновений он оценивал возможные схемы поведения присутствующих соратников и последствия своего решения, а потом отбросил все сомнения: у него было лишь одно важное существо, и если такова цена, он заплатит ее. Айнон шагнул вперед.

– Хоук, на пару слов, за угол.

Он мило улыбнулся удивленным компаньонам и за локоть втащил ошарашенную магессу в закуток. Убийца оскалился, убирая улыбку и отбрасывая всякое дружелюбие. Мариан побледнела и отшатнулась, звонко ударяясь спиной о стену дома, когда он сделал шаг вперед.

– Хоук, – его голос был слаще меда, – если ты хоть словом, хоть взглядом предашь Фенриса, – его пальцы нежно скользнули по ее горлу и чуть сжались, в то время как она не отрывала взгляда испуганных глаз от его лица, – ты будешь умолять меня о смерти месяцами, – Айнон ласково улыбнулся. – Я знаю, Андерс не прочь вернуть его хозяину, а я не прочь вернуть Андерса Создателю, думаю, мы поняли друг друга?

Хоук кивнула, не отводя взгляда от его глаз, как кролик перед удавом, будто думала, что, если она моргнет, он обратится еще большим чудовищем и перегрызет ей горло. Он разжал пальцы, отступая назад и вновь миролюбиво улыбаясь. Мариан быстрым движением растерла горло, бросая на невозмутимого тевинтерца настороженные взгляды.

– Всегда знала, что ты – псих, – она тяжело вздохнула, разминая горло.

– Вот и не забывай об этом, – Айнон улыбнулся, вновь становясь привычным и знакомым придурком из Тевинтера.

Ему было все равно – она могла считать его монстром, безумцем, демоном, ему было все равно, но если она или Андерс только попробуют, лишь словом, хоть взглядом… он без сожаления утопит этот город в крови, накормит их жизнями ненасытное чудовище. Хоук вздрогнула и отвела взгляд, но через миг презрительно фыркнула, будто устыдившись мимолетного страха, и решительно шагнула за угол, выходя из их укрытия.

Они вернулись к компаньонам, и Мариан озарила всех сияющей улыбкой, особенно стараясь для Андерса, что бросал на полуэльфа убийственные взгляды, убийца отвечал ему дружелюбными улыбками. Айнон тут же встал рядом с нервничающим Фенрисом и тепло ему улыбнулся. Уголки губ того рефлекторно дернулись, и эльф опустил взгляд. Они пошли дальше, ведомые Хоук, и Айнон незаметно скользнул пальцами по его раскрытой ладони, он сам с трудом проталкивал воздух в протестующие легкие и не мог ничем успокоить Фенриса, потому что не мог успокоиться сам. Это будет то еще приключение. А мир вокруг как будто издевался над ними. Солнце тепло светило, люди улыбались им, приветственно кивая неторопливой Хоук, и даже не было привычных уже споров вокруг магов и храмовников.

У таверны Хоук замерла, она оглянулась на них, скользнув по лицам внимательным взглядом. Пару мгновений спустя она неловко улыбнулась компаньонам, видимо, найдя то, что искала. Мариан толкнула двери “Висельника”, и они решительно вошли внутрь. Айнон привычно замер на пару мгновений у входа, оценивая положение, количество людей и их “боевую подготовку”. В таверне было несколько пустовато: хозяин, две официантки, четыре понурых мужика и две женщины в глубине. Сказать точно, ловушка это или нет, он не мог, а потому только вздохнул и последовал за всеми.

Фенрис шел впереди их группы, обеспокоенно оглядываясь и скользя по лицам, пока не замер, будто натолкнулся на стену. Айнон знал его достаточно хорошо, и себя в том числе, чтобы понимать – эта стена была его воспоминаниями.

– Это все-таки ты, – за столом, что был ближе к лестнице на второй этаж, сидела эльфийка, именно она и заговорила с ними, когда заметила, что они подошли.

Айнон моргнул и еле сдержал смешок. Рыжая, кто бы мог подумать. Значит, вот каков настоящий цвет волос Волчка. Убийца едва не хихикнул, мысленно перекрашивая серебристые волосы эльфа в рыжий.

– Я… я тебя помню, – лицо Фенриса исказило страдание и боль от вернувшихся обрывков памяти и потерянного детства. – Мы с тобой играли во дворе у хозяина, когда мама была на работе. Ты называла меня… – он запнулся и часто-часто заморгал.

– Лето. Так тебя зовут, – она встала.

В груди Айнона закололо с новой силой: он сам навсегда потерял свои воспоминания о семье, его новой семьей был этот эльф и все те, кого он выберет сам, и сейчас глупая эльфийская женщина… Айнон вынул ножи. Варанья стыдливо отводила от брата взгляд, не смея поднять его и хотя бы раз посмотреть на того, кого она не видела много лет.

– Что такое? Почему ты так… – Фенрис запнулся, когда рядом встал Айнон с обнаженными ножами. Он бросил на мужчину растерянный взгляд.

– Это ловушка, – Хоук достала посох, вставая с другой стороны.

Вот теперь лицо Фенриса действительно отражало боль, неверие и глубоко ранящее его разочарование. Как будто его мир рухнул, если даже и не весь, то значительная его часть.

– Ах, малыш Фенрис, – У Айнона помутилось в глазах: он слышал этот голос, он знал его; со второго этажа величественно спускался Данариус. – Предсказуем донельзя.

– Прости, что так вышло, Лето, – Варанья вновь потупилась, и если в ее голосе и было раскаянье, то не в предательстве родной крови.

Айнон тихо зарычал. С оглушительным щелчком в его разуме все перевернулась. Истеричное громыхание утихло, мир выцвел, остался лишь голодный шепот и бесконечное “убей. Убей! УБЕЙ!”, пустота внутри него жаждала крови, здесь и сейчас. В черно-белом мире он уже не различал лиц, не испытывал чувств. Он уже не замечал ни последующих реплик, ни того, как внимательный взгляд Данариуса скользнул к нему. Его охватило безумие, управляемое холодным рационализмом его пустой половины, от самого Айнона не осталось ничего, только голод и ярость, да всепоглощающее желание утопить все здесь в крови. Он выгрызет свое счастье даже у смерти.

– Ах, и питомец Ашварахти тоже здесь. Убить хозяина и сбежать, как нехорошо, – Данариус снисходительно усмехнулся, рассматривая некогда любимую игрушку сенатора и по случаю свой первый эксперимент с рисованными заклятиями. Два раба, восставшие против хозяев, могло ли это быть последствием похожих опытов? В конце концов, в основе лежал один и тот же ритуал, одна техника, и оба рисунка выполнял он сам. – Значит, вы нашли себе новую хозяйку? – он отвел от раба взгляд, впиваясь в растерянную женщину. – Защитница Киркволла? Как трогательно, – и магесса к тому же, они так противились власти магов, но оба пришли под руку отступницы. Все же власть хозяина сильна, его воля все еще внутри них, осталось только правильно сыграть на этой струне, вернув их под правильную руку. Он ухмыльнулся. Это будет просто.

– Они свободны, и никому не принадлежат!

Хоук мрачно впилась в мага взглядом, хотя и без особого энтузиазма. Вот, например, от Айнона она бы с радостью избавилась. Перевязала бы ленточкой и отдала бы прямо в руки. Он не вызывал сочувствия, как Фенрис, не искал дружбы или помощи, он отравлял все ядом слов и пронзал ненавидящим взглядом, пугая ее неизвестной тьмой внутри, но прямо сейчас ее горло жгли метки, оставленные его пальцами, напоминая о возможных последствиях необдуманного решения. Каждый раз, когда он касался ее, магия внутри нее отзывалась странным трепетом. Она почти ненавидела его.

– Неужто я слышу нотку ревности? Неудивительно. Юноша… искусен, не так ли? Они оба, – Данариус издевательски улыбнулся, и Мариан вздрогнула, она решительно не желала знать, что он имел в виду. Она просто хотела, чтобы это все закончилось. Любым способом.

– Заткнись, Данариус! – Фенрис вспыхнул синим лириумным огнем, стремительно теряя терпение.

А в следующее мгновение Айнон зарычал, будто голос эльфа был для него командой, и бросился вперед. И в этом рычании ей почудилось слово “умри!”. Через сколько он скажет это ей? Через сколько его клыки сомкнутся на ее горле? Через сколько он пожелает узнать вкус ее крови? Она чувствовала только иссушающую усталость и страх. А еще чувствовала себя связанной невидимыми путами, запертой в клетке в каком-то абсурде.

– Нужно говорить “хозяин”, – Данариус с притворным сожалением вздохнул, отступая за спины своей охраны, а Хоук осталась в компании двух безумных тевинтерских рабов, что ненавидели магов.

Бой с современным тевинтерским магистром отличался от боя с Корифеем, но все же был предсказуем. Сначала их атаковала его охрана, обычные люди в доспехах и с мечами. Фенрис и Айнон превратили их в кровавое месиво в считанные секунды, подгоняемые собственной яростью, страхом и прошлым. Она успела лишь бросить “Бурю” и попыталась атаковать Данариуса, запустив в него “Ледяную хватку”, от которой он укрылся за сияющей сферой щита, все так же издевательски улыбаясь. Партию работорговцев, прибежавших с улицы, она накрыла “Огненным штормом”, а дальше их сдерживали Варрик и Андерс.

Хоук замерла посреди громыхающей, полыхающей и сверкающей таверны. Она не знала, кого ей бояться больше: наглого магистра из Тевинтера, с превосходством взирающего на нее? Сияющего лириумным огнем Фенриса, на лице которого была чистая ярость? Или быстрого Айнона, в глазах которого было лишь безумие? Варанья, замершая в углу, украдкой вытирала слезы, боясь сделать резкое движение. Хоук и сама могла только молиться, чтобы двое тевинтерских рабов в пылу боя вспомнили, что она – тот маг, что на их стороне. А еще больше она хотела проснуться, вернуть тот миг, когда она только встретила эльфа и еще могла отказаться, уйти, никогда не знакомиться с ним. Вернуть миг и отступить, сказать “нет” на просьбу о помощи.

В углах зашевелились призраки, сзади громыхнули взрывы “Огненного шторма”, призванного Андерсом, мимо ее щеки пролетело метательное лезвие. Рычание, крики, ярость, боль, усмешка. Почему это все происходит с ней? Мир трещал и корчился. Что она делает здесь? Почему? Почему она? Рабы сражались против магистра, магистр желал вернуть себе собственность. Что здесь делает она? Стоят ли пьяные вечера того, чтобы быть истертой в порошок толпой безумцев? Пахло кровью, отчаяньем, безумием.

Тень содрогалась в углах, распахивая свои объятия, выпуская из прорех в Завесе призраков и демонов. Хоук шагнула назад, вскидывая посох и сплетая “Бурю”, чтобы потом запустить привычную связку хватку-удар-молнию. Удачное место выбрал магистр, скольких здесь убили? Скольких мертвецов здесь можно поднять? Фенрис и Айнон ни секунды не колебались, врезаясь в прозрачные тени, и почти синхронно атаковали демона гнева. А потом и правда поднялись мертвецы. И снова призраки, и вновь мертвецы.

Хоук устало огляделась: волны мертвецов, сменяемые призраками, казались бесконечными, а щит вокруг Данариуса вопреки магическим законам ни опадал ни на миг. Впрочем, она уже убедилась, насколько отличалась тевинтерская школа магии от прочих. Магистр все так же с насмешкой взирал на их барахтанья с лестницы. Она потянулась к лириумному зелью. Глоток, и холодный жар скрутил ее тело болезненной силой, разбегаясь по ее крови. Больно и жарко, будто ей раздробили все кости, но через миг она сможет вновь биться в полную силу.

Шаг назад, хватка, кулак, молния, поворот влево, темница, сгусток, сгусток, хватка в магистра, поворот вправо, огненный шар, влево, кулак, молния в магистра. Радужный щит покрылся трещиной, и улыбка магистра чуть поблекла. А Хоук еще яростней стала долбиться в защитную сферу, ломая ее своей подкрепленной лириумом силой. Щит Данариуса упал с протяжным хрустальным звоном, осыпаясь исчезающими осколками, и Мариан с облегчением швырнула в него “каменный кулак”. Она не чувствовала ни радости, ни облегчение, только горечь и отчаянную глухую жажду: “Умри, умри!” – шептала она, – “Пусть это закончится!” – раз за разом бросая на него сеть заклятий, – “Пожалуйста, просто умри!”. Он не был Корифеем, он должен был умереть. Сейчас!

Данариус вскрикнул, хватаясь за бок, когда одно из ледяных лезвий все же задело его, а следом в него врезался магический сгусток. Магистр повалился на пол, и Хоук чуть было не повалилась вместе с ним, еле сдерживая слезы облегчения. Лириум ломал ее тело, выворачивал саму суть, насильно разгонял магию внутри. Мариан неслышно застонала. А в следующее мгновение Фенрис уже был возле магистра. Эльф зарычал, лириумный узор на его коже вспыхнул еще ярче.

– Ты мне больше не хозяин, – синее сияние стало нестерпимым, и через миг рука бывшего раба прошла сквозь одежду, плоть и кости, и сжала сердце мага, вырывая его и заливая все кровью. Хоук потерянно отвела взгляд в сторону.

Мариан вздрогнула, глядя в безумное, удовлетворенное лицо Айнона, жадно следящего за последними вдохами магистра. Его немигающий застывший взгляд пугал ничуть не меньше стальной хватки на ее горле. С его лица за смертью мага наблюдало чудовище, кончик языка быстро облизал губы, и они изогнулись в довольной улыбке. Фенрис тем временем шагнул к сестре, с руки его капала кровь, а сам оскалился ничуть не менее безумно, чем другой тевинтерец, и Хоук уже не знала, за кем следить.

– У меня не было выбора, Лето! – Варанья дернулась назад и вскинула руки, ожидая удара. Плохо же она его знала, или этого Фенриса она не знала вообще.

– Не называй меня так, – он яростно рыкнул, приближаясь к ней.

– Он обещал, что возьмет меня в ученицы. Я смогла бы стать магистром, – продолжала эльфийка, и Мариан подавила желание взвыть: “Заткнись, дура!”.

– Ты предала брата, чтобы стать магистром? – в голосе Фенриса ярость мешалась с болью предательства.

– Твоя сестра – магесса? – Андерс удивленно вскинул брови, а затем издевательски усмехнулся. – Ах ты лицемер, – он сделал шаг вперед, неприятно скалясь, Хоук никогда не видела у него такого лица. – Ты ведь просто ревнуешь!

Хоук вздрогнула и бросила испуганный взгляд на Айнона, давя желание прошипеть: “Заткнись, идиот!”. “Ни взглядом, ни словом”, но полуэльф все еще созерцал мертвеца, даже не слыша их, его лицо все еще было наполнено пугающим, удовлетворенным безумием. Было изломано, будто демоническая маска. Ничего человеческого, ни капли разума, лишь первобытный голод и безумие.

– Ты понятия не имеешь, что мы вынесли, – Варанья выпрямилась, почувствовав поддержку Андерса, и принялась наступать на Фенриса. – Чем мне приходилось заниматься, когда мама умерла. Это была моя последняя надежда, – она с вызовом взглянула на него, но он остался безучастным.

– А теперь у тебя надежды нет, – Фенрис вспыхнул лириумным огнем и поднял руку для удара.

– Пожалуйста, нет, – эльфийка вновь сжалась. – Скажите ему! – она жалобно глянула на Хоук, будто та имела над ним власть. Будто она могла остановить этих двух чудовищ, двух безумцев, будто она вообще имела здесь хоть какую-то власть.

– Подожди! Не убивай ее, – Мариан вздрогнула. Что она здесь делает? Что?

– Почему? – он обернулся к ней, впиваясь в нее злым зеленым взглядом в окружении голубых лириумных всполохов. – Меня она не пожалела! Кто она для меня такая? – его голос стал тихим и острым, как ножи Айнона, он резал им Хоук. – Просто очередное орудие магистров.

– Эльф… Фенрис… – Варрик попытался привлечь его внимание.

– Почему? – он надвигался на сестру, не слушая их воззваний. – Почему?

– Потому что она – все, что осталось от прошлого тебя, – Айнон моргнул, безумная пелена отступила, освобождая его, он вновь оказался в холодной пустоте. Ярость на мага, эйфория от его смерти – он выгорел дотла. Впереди Хоук на пару с гномом уговаривала Волчка не убивать сестру; полный тревоги, он шагнул к нему. – Потому что тогда и ты сам станешь всего лишь орудием. Готов ли ты убить часть себя?

Фенрис обернулся впиваясь в него взглядом, мгновение он медлил. Через миг эльф устало прикрыл глаза, сдаваясь.

– Убирайся, – он нахмурился, и Варанья тут же бросилась к выходу, боясь, что он передумает. Но у самого выхода она замерла и, чуть поколебавшись, обернулась.

– Ты сказал, что не просил об этом, но это неправда, – она упрямо поджала губы. – Ты этого хотел. Ты за это боролся, – она буквально выплевывала слова. – Когда ты победил, то в качестве награды попросил свободы для нас с мамой.

– Зачем ты мне об этом говоришь? – Фенрис резко обернулся, но Хоук больше беспокоил Айнон.

– Свобода не была бескорыстным даром. Теперь я смотрю на тебя и понимаю, что ты от этого больше всех выиграл.

Варанья ушла, а Хоук смотрела на спокойного Айнона и думала, что то, что он не дал Фенрису убить сестру, не значит, что он сам не убьет ее позже. Как он сделал это с Геравом, освобождая от убийства Варрика. Он был страшен и безумен, но его верность восхищала ее. И пугала тем, как далеко он был готов зайти. Горло жгло. Фенрис обернулся, резким нервным движением, заставив ее вздрогнуть.

– Фенрис, – Варрик оказался смелее ее, он первым шагнул к эльфу.

– Я думал, – Фенрис замялся, – что если узнаю о прошлом, то смогу почувствовать, где мое место. Но ошибся, – на его лице была лишь горечь. – Магия отравила и это. Мне уже ничего не вернуть, – он отвернулся. – Я совершенно один.

– У тебя есть друзья, – Хоук попыталась улыбнуться. – Посмотри, мы здесь.

– Всегда, – ровным, лишенным эмоций голосом отозвался Айнон.

Мариан вздрогнула, бросая быстрый испуганный взгляд на убийцу. Но на его лице не осталось ни следа от безумия, он вновь надел маску спокойствия и равнодушия.

– Угу, – мрачно отозвался эльф, оборачиваясь к ним. – Единственный друг – и та магесса, – он бросил быстрый нечитаемый взгляд на Айнона, и тот тут же расслабился, хотя даже не пошевелился, и ни единого слова произнесено не было. И как им это удается?

– Неужели, мы так ужасны? – Хоук вопросительно вскинула брови.

– Эй, бери что дают, а то и этого не будет, – Варрик облегченно вздохнул и улыбнулся. Похоже, настроение изменилось, а она не заметила.

– Ты слышала, что сказала Варанья. Я этого хотел, – Фенрис яростно махнул рукой, теперь он злился на себя. – Я за это боролся, – он скривился от отвращения, заламывая брови, будто от боли. – Я чувствую себя грязным, будто у меня не только кожа изрисована, но и душа запятнана этой магией, – он тряхнул головой. – Идем. Не хочу здесь оставаться.