Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 67 страниц)

В следующей комнате на них бросились вооруженные люди. Выглядели они странно: с глазами навыкате, оскаленные и издающие странные звуки, похожие на рычание. Движения их были неловкими и дергаными. Хоук избавила друзей от боя, набросив на нападавших “Бурю”.

– Что мой брат сделал с этими несчастными? – Варрик с тоской смотрел, как они бьются в судорогах, пронизанные электрическими разрядами, все так же рычащие, будто звери. – Они совсем чокнулись.

Ответа ни у кого не нашлось, скорее наоборот, повисло тягостное молчание. Через комнату история повторилась, и еще через одну. Стражники бросались на них, стоило только попасть в поле их зрения.

– Если бы твой брат не был гномом, – Айнон ногой перевернул очередной труп, – я бы сказал, что он магистр, решивший провести эксперимент. Не слишком удачный.

– Это и настораживает, – Варрик покачал головой, разглядывая трупы. – Что здесь могло произойти?

– Нужно идти дальше, иначе не узнаем.

Говорить не хотелось совсем, тем более шутить, так что они молча шли через весь дом, внимательно обшаривая каждую комнату. Айнон испытывал смутную тревогу. Будучи убийцей, ну и рабом, конечно же, он привык доверять своим чувствам, и прямо сейчас его одолевало плохое предчувствие. В доме было темно, несмотря на то, что везде горели светильники. И воздух был, словно густой кисель. Для него, по крайней мере. Мужчина нахмурился, чувствуя, что его концентрация рассеивается.

Все были напряжены, серые стены дома будто давили на них, и они были готовы к неожиданности, вплоть до нападения демонов. Но все, что находили, это обезумевших стражников, вооруженных и в большом количестве, да полностью разгромленные комнаты. Перевернутые столы, разбросанные книги и бумаги. Импровизированные баррикады из перевернутой мебели, расставленные по комнатам, на полу частенько попадались ловушки. А в дальней комнате с пивными бочками, они нашли трупы прислуги и стражников, уже остывшие и окоченевшие.

– Бартранд… Что ты наделал? – Варрик лишь расстроенно покачал головой, который раз за последний час.

Гном устало поднялся, бросив последний взгляд на мертвых и двинулся к дверям. На выходе из комнаты Айнон вновь замер, прикрыв глаза и вслушиваясь. Было такое ощущение, будто он попал в дурной сон. Как будто бы в этом доме реальность плавно перетекала в иллюзию. Он вздрогнул и распахнул глаза.

– Айнон, – Фенрис внимательно вглядывался в его лицо, и мужчина перевел на него взгляд, понимая, что и все остальные обеспокоенно оглядывают его.

– Ничего, – он нахмурился, сдерживая желание помассировать виски. – Пахнет магией и безумием.

– Ты чувствуешь это, Красавчик? – Варрик заинтересованно развернулся к нему всем телом.

– Завеса истончилась, – Хоук ответила первой, недовольно хмурясь, словно у нее болела голова. – Это въедается в стены.

– Вот как? – Варрик заинтересованно глянул на магов, Андерс согласно кивнул, выглядя еще более уныло, чем всегда, подтверждая все сказанное. – Пойдемте, поищем Бартранда.

К счастью, все были слишком обеспокоены происходящим, чтобы заинтересоваться, почему, не будучи магом, Айнон также был способен чувствовать истончение Завесы. Он облегченно выдохнул, хотя тут не было ничего радостного. Это стало еще одним странным дополнением к его проклятому огню, которым он, к слову, ни разу не пользовался. Было это хорошо или плохо, еще только предстояло ему узнать.

Они еще пару раз натолкнулись на стражников, но, охваченные безумием, они большой проблемы не составляли. Особо много их было в центральном зале. Они выбегали из ближайших комнат и с рычанием бросались на них. Хоук и Андерс избавлялись от них, бросая в одно и тоже место перед ними то “Бурю”, то “Огненный шторм”, и безумцы умирали, попадая в них. Когда последний стражник упал, “армия имени Мариан Хоук” облегченно выдохнула и стала подниматься по лестнице.

Айнон тряхнул головой. Забавно, как просто магам убивать людей. Будь то огонь или молния, силы земли или природы, энтропии или крови, люди кричат и плавятся, ломаются и разлагаются прямо на глазах под действием чудовищных сил, а маги смотрят на это и не видят в этом ничего пугающего или мерзкого. Кровь, плоть, земля, запах гниения, смерти, безумия: все смешивается. Но маги смотрят и ничто не вздрагивает в их лицах.

Впереди раздался шорох и Айнон рефлекторно шагнул в сторону, уходя с возможной траектории ножа или стрелы.

– Варрик? Это вы? – из тени вышел испуганный гном, затравленно озираясь. – Слава предкам!

– Стоп, – Тетрас решительно остановил двинувшуюся было вперед Хоук, – я его знаю. Это слуга Бартранда, – и сам шагнул вперед. – Хьюгин? Что случилось?

– Варрик, ваш брат… Статуя, которую он принес с Глубинных троп… Бартранд сказал, она поет ему. Хотя статую уже продали, – гном тут же принялся оживленно объяснять, а Айнон устало ущипнул себя за переносицу: очень хотелось попросить повторить все это медленнее и по-человечески. – Я прятался здесь, но стражники… они как бешеные животные. Я боюсь ходить мимо них. В этом доме все сошли с ума!

Этот гном, кажется, тоже особой адекватностью не отличался. Айнон подавил желание закатить глаза: очевидно, что сошли. И он бы не стал доверять и этому гному. Все значит все, и то, что он не кидается на них, еще ничего не значит. Он, в конце концов, гном. Остальные выглядели обеспокоенно, встревоженно оглядываясь. Мужчина отступил к стене, прикрывая спину и укрываясь в полумраке. Родном и комфортном.

– Успокойся, ты в безопасности, – Хоук тут же подобралась, но дипломатический настрой не утратила, как и материнские инстинкты, что она охотно изливала на всех окружающих. Какое счастье, что основную жертву для своих инстинктов она уже нашла. Интересно, как они там втроем: Хоук, Андерс и Справедливость? Ох, лучше не представлять.

– Он заставил их есть лириум. А некоторые слуги… – гном зачастил, стараясь рассказать как можно больше. – Он отрезал от них куски… от еще живых.

Айнон недовольно поджал губы, вслушиваясь в испуганный лепет. Сначала Бартранд сходил с ума в Ривейне, заставлял стражников есть лириум или отрезая от них куски, чтобы они услышали песню. Затем его причитания о пении сводили всех с ума, когда он вернулся в Киркволл. Иногда он желал избавиться от статуи, ненавидя ее, но стоило продать ее, как стало только хуже. Хьюгин видел, как Бартранд заперся в центральной комнате. Много дней назад он вошел в нее с оставшимися слугами, изнутри периодически доносились странные звуки, но постепенно стихли. Испуганный гном думал, что там все мертвы.

– Надеешься, что они умерли? – Варрик удивленно поднял брови. – Как это понимать?

– Просто… кого бы вы ни нашли в этой комнате, будьте милосердны, Варрик. Добейте их.

Дальнейшее Айнон уже не слушал. Он примерно представлял, что происходит – какой-то злобный артефакт с Глубинных Троп свел с ума всех жителей дома. Или он свел только Бартранда, а тот довел остальных? Неважно, дом был полон безумия и плохой магии, он чувствовал ее злое звучание. Она гудела, дрожью пробегая по коже и мешая ему сосредоточиться. Подобное было ново для него, но Хоук сказала, что это из-за истончившейся Завесы, и если предположить, что сила его – магия, то он, скорее всего, просто чувствителен, как маг. И это пугало его больше всего. Не психи, которых одолеет его яд, не монстры, с которыми управятся его ножи, даже не артефакт, что всего лишь кусок материала. Его пугало то, что оно касалось его и могло иметь власть над его разумом, уже сейчас рассеивая концентрацию.

Айнон тряхнул головой и подавил желание напеть мелодию, чтобы сосредоточиться. Сейчас все восприняли бы это странно, если не угрожающе. Он оглядел напряженную компанию, отмечая, что слуга уже сбежал, и подвел итог, не желая тянуть больше необходимого:

– Итак, стоит поискать Бартранда, если мы хотим ответов.

– Тогда мы пойдем за ним, – Варрик согласно кивнул и направился в сторону кабинета, в котором, по словам слуги, заперся его брат. – Вперед, закончим это дело.

Айнон нахмурился и, терзаемый дурным предчувствием, достал из ножен короткую пару ножей, отступая в тень. И правда, стоило им толкнуть тяжелую дверь, как навстречу им понесся безумный гном, вереща что-то похожее на:

– Мне споют твои кости и кровь!

Айнон скривился, вряд ли Варрик обрадуется, если он убьет его брата. Даже такого засранца, как этот. Впрочем, ушлый гном тут же растворился в дыме от фляжки, а на его вопли сбежались остальные стражники, что еще оставались дома. Хоук застонала и бросила сначала “Бурю”, а затем “Огненный Шторм” в два разных угла, чтобы накрыть весь большой зал, что был напротив кабинета. Мариан тут же отступила, лишившись большего количества магической силы, ища в поясной сумке бутылочку лириумного зелья. Обычно она избегала его использовать, боясь и последующей боли, и возможной зависимости от него, и вероятного безумия. Ничего хорошего, как ни крути.

Айнон со вздохом встал за ее спиной, пока все остальные сдерживали стражников бегущих с трех сторон. Бартранд обязательно атакует глупую женщину, что бросилась в центр зала для лучшего обзора. Женщины-маги – самые странные существа в мире.

Так и вышло: гном вынырнул невесть откуда и попытался ударить Мариан, но его удар перехватил Айнон, подставив свое лезвие и блокируя второй клинок своим, зажатым в другой руке. На самом деле, он ненавидел сражаться с членами гильдий, особенно теми, что пользуются двумя клинками и теми же уловками, что и он. Хоук позади зашептала слова “Ледяной хватки”, метя в гнома, но, увы, он был устойчив к магии, как и вся его “пресветлая” раса. Вспышка взорвалась в двух ладонях от Айнона.

– Не колдуй рядом со мной, дура! – Айнон отбил еще один безумный удар и опалил Хоук злым взглядом. Он не боялся магии, он ее ненавидел. Его собственный хозяин в былые времена ловко приспособил ее для своих игр.

Мариан раздраженно фыркнула и стала “обстреливать” магией стражников, что приближались к танцующим с ножами Бартранду и Айнону. И почему он не взял парализующий яд? После еще пяти неудачных попыток мужчине все же удалось попасть рукоятью в висок гнома, на пару мгновений тот потерял координацию и выронил ножи. К этому моменту закончили и остальные.

– Бартранд! – Варрик подбежал к брату.

– Я больше… больше не слышу эту песню… – Бартранд был не в себе, обшаривая пространство невидящим взглядом. – Мне нужно услышать ее еще разок… хоть на минуту… – внезапно он дернулся, вскидывая голову и обращаясь к невидимому собеседнику. – Хватит об этом! Я знаю, что не должен был продавать идола этой женщине! Сияющей, как солнце, но с холодным сердцем. Это была ошибка! Ошибка…

– Бартранд, возьми себя в руки! – Варрик тряхнул брата со всей силы. – Ты знаешь, где ты? Знаешь, что ты сделал?

– Варрик! Ты поможешь мне, да, братишка? – похоже, было чудом, что он вообще на них среагировал, удивительно, что охваченный безумием, он так хорошо сражался. – Помоги найти его. Ты всегда был добрым…

Айнон сузил глаза. Он видел и одержимых, и безумцев, и порой они не сильно различались. Этот гном был безумен и одержим. Предметом, если такое вообще возможно. Может ли предмет порабощать разум? Если он сделал это с гномом, то это не просто злой артефакт, это катастрофа. И сейчас она в руках менее устойчивой человеческой женщины.

– Помочь тебе? Бартранд, ты оставил меня умирать! – Варрик вновь тряхнул его. – Ты бросил всех своих спутников на верную смерть. И ради чего? Ради какой-то безделицы? – он принялся метаться по комнате. – Посмотри на себя! Посмотри, что ты сделал с теми, кто тебе служил! – он развернулся к нему. – Где твое благородство, брат? Где твоя гномья честь?

Насколько Айнон изучил или представлял себе характер Варрика, гномья честь волновала его меньше всего, так что, скорее всего, это было особой точкой его брата. Но Бартранд не реагировал ни на него, ни на произносимые слова, все еще что-то бормоча и потерянно озираясь, ища нечто взглядом, хотя Айнон сильно сомневался, что он хоть что-то видел или понимал, кроме всеобъемлющей жажды вернуть предмет.

– Андерс? – Хоук с надеждой смотрела на Одержимого.

– Что-то здесь не так, – маг сочувственно вздохнул, впрочем, Айнон совсем не различал весь тот калейдоскоп печали, грусти, уныния, вины и сочувствия, что он в избытке выдавал окружающим. – Не будь он гномом, я бы сказал, что здесь поработал демон, – Андерс внимательно оглядел Бартранда и расстроенно покачал головой. – Его разум… чем-то отравлен.

Но, перехватив умоляющий взгляд Мариан, маг сдался. Он поднял руки и их охватил голубой огонь целительной магии. Айнон нахмурился, непроизвольно вздрагивая, а затем маг направил это свет в гнома. И как это работает? Айнона всегда волновал этот вопрос. Гномы устойчивы к магии, но их все рано лечат и сводят с ума. Его отвлек встрепенувшийся Бартранд.

– Все, что я могу. Это сработает недолго. Сожалею, – Андерс покачал головой и отступил.

– Варрик? – Бартранд наконец сфокусировал взгляд на подскочившем к нему брате. – Что я наделал?

– Я не знаю, – младший Тетрас расстроенно покачал головой.

– Останови это, братишка, – он вцепился в Варрика. – Не дай дому Тетрас пасть так низко. Знаю, я этого не заслужил. Но пожалуйста, Варрик… не оставляй меня так. Прекрати это.

Варрик раскачивал головой, отрицая или соглашаясь, думая или обвиняя Бартранда, но Айнон видел: он был больше расстроен, чем разозлен происшедшим. Даже обида на предательство брата смешалась с печалью. Все же это был его брат, часть дома Тетрас. Бартранд умолял убить его, Хоук настаивала на сохранении жизни, а Варрик не мог преодолеть разногласия, колеблясь и сомневаясь. Гнев и родственные узы. Айнон шагнул к нему и, положив руку на плечо, наклонился к уху. У него не было семьи, и многого он не мог объяснить, но кое-что все же знал.

– Братоубийца? – Варрик вздрогнул и отстранился.

– Я пошлю кого-нибудь. Держись, братец. Помощь на подходе, – Варрик бросил на полуэльфа благодарный взгляд. – Я знаю хороших целителей, возможно, они помогут ему, – он обернулся к Мариан. – Пошли. Чем быстрее мы выйдем из этого дома, тем лучше.

Они поспешили к выходу. Никому не хотелось оказаться в плену артефакта.

========== 7. Дела семейные ч.2 ==========

Пока они шли, Хоук бросала на Варрика сочувственные взгляды. Так часто, будто боялась, что он в любой момент рассыпется на кусочки. Сам Варрик выглядел мрачно и несколько пожеванно, бесконечно прокручивая воспоминания о безумном брате. У Айнона не было семьи, но он помнил, как был убит его единственный друг. Хотя, наверное, это все же было другое.

Он на самом деле не знал, как реагировать, чувства других никогда не волновали его, как и судьбы. Почему? Почему что-то должно его волновать? Кого из них когда-то волновала его собственная судьба? Он не понимал, оценивая окружающих, как оценивал бы набор ножей и ядов в своих руках, выбирая по ценности для того или иного дела. Единственным исключением был Фенрис, сродство с которым он почувствовал сразу. В какие-то моменты он ощущал и оценивал его как самого себя, и потому действовал, исходя из возможной пользы для себя, то есть него. Соответственно, если бы для пользы эльфа и его собственной нужно было прирезать весь город, он бы спокойно это сделал. Добавить к этому отсутствие каких-либо моральных границ или принципов, не привитых магистром и убитых кодексом убийц, и масштаб проблемы становился размером с Тедас.

Люди же вокруг был совершенно иными. Они стремились создать какие-то связи между собой, укрепить их и умножить. Они хотели понять других и выполняли множество разных действий, испытывали кучу эмоций. Они суетились и на каждый случай имели свое выражение лица. Нет, он мог все их сымитировать, мог логически просчитать схему поведения, но он никогда всего этого не чувствовал. Иногда это ставило его в тупик.

Он метнул быстрый взгляд на компаньонов, пытаясь понять, что должен чувствовать. Андерс смотрел сочувствующе, хотя он всегда выглядел грустным и потрепанным, видимо, соседство со Справедливостью легким не было. А по лицу Фенриса и в лучшее время было сложно хоть что-то понять, беглого раба терзали похожие проблемы. Одна лишь Хоук выглядела так, будто она вот-вот разрыдается, хотя Бартранд для нее вообще был никем. Наконец, магесса не выдержала и, сделав резкий шаг вперед, встала перед гномом и положила руку ему на плечо.

– Тебе что-нибудь нужно, Варрик? – Хоук внимательно вгляделась в лицо Тетраса.

Айнон в темноте прикрыл глаза ладонью. Конечно, да, на какой ответ она рассчитывает? “Все супер, пойдем бухнем и сыграем в партию “Порочной добродетели”!”? Лучше бы она ему сразу предложила выпить, это куда ближе к реальности. Айнон бы тоже не отказался, впрочем, он не отказался бы ни от чего, что помогло бы избавиться от мерзкого, липкого ощущения окутанного безумием дома.

– Выпить чего-нибудь, – Тетрас устало покачал головой. – Меня как будто лошадь лягнула.

Скорее уж реальность.

– Не знаю, хорошо ли, что Блондинчик поводил руками и прочистил Бартранду голову, – Варрик потер лоб. – Мне больше нравилось, когда я хотел убить его, – он устало вздохнул. – Я… как-нибудь разберусь с Бартрандом. О, Создатель, это будет еще приятней, чем раньше, – гном тоскливо нахмурился.

И это Айнон мог понять. Гораздо проще ненавидеть и убить, чем ненавидеть и жалеть, заботясь о нем всю жизнь. Затем между гномом и Мариан завязалась дружеская беседа, где Варрик недоумевал, как Бартранд смог дойти до такого, а Хоук утверждала, что Варрик лучше всех. Айнон поморщился от сладости их речей и глянул на вторую половину команды: Фенрис и Андерс сверлили друг друга неприязненными взглядами. Неужели только его одного волнует судьба проклятой вещи?

– В любом случае, спасибо. Буду искать того, кто купил треклятую статую. Его надо предупредить, – прервал его размышления Варрик, и Айнон резко к нему обернулся.

– Боюсь, одним “найти и предупредить” это дело не кончится.

– Ты что-то знаешь, Красавчик? – Варрик впился в него внимательным взглядом.

– Ничего конкретного, – Айнон разочарованно покачал головой. – Пока. Просто предчувствие.

– Ладно, – Хоук привлекла к себе внимание, – у нас есть еще одно дело на эту ночь. Себастьян попросил поговорить с подругой его матери – леди Хариманн.

– Разговоры ночью? – Айнон саркастично усмехнулся. – Опять макать в золотой расплав и ставить как статую во дворе наместника?

– Просто поговорить, – закатила глаза Мариан. – Варрик, ты за помощью для Бартранда?

– Да, Хоук, не беспокойся, – гном бросил быстрый взгляд на нее. Айнон вздохнул и шагнул к младшему Тетрасу, вновь наклоняясь, чтобы его не услышали.

– У меня есть бутылка “Чистых Слез” из Орлея. Заходи, как закончишь, давно хотел попробовать что-то столь экзотическое, да все никак истинного ценителя не находил.

– Хорошая попытка, Красавчик, – Варрик хмыкнул и кивнул.

Закинув арбалет за спину, младший Тетрас поспешил в Нижний Город. Хоук проводила его взглядом и обернулась к команде.

– Идемте, это в двух шагах. Себастьян, наверное, уже ждет нас.

Так и было, за поворотом, в конце небольшого тупичка, подпирал стену Себастьян в своих сияющих, белых доспехах. Ну просто памятник невинности и порядочности, правда, что делает эта порядочность во всеоружии у дверей чужого дома глубокой ночью – тот еще вопрос.

– Наконец, – он радостно выпрямился, стоило показаться Хоук, подпрыгнув, будто нетерпеливый щенок. – Спасибо, что пришли.

– Прости, – покаянно улыбнулась Мариан, – у нас было еще одно дело.

Себастьян церемонно кивнул, принимая объяснение, и направился к двери. Он вежливо постучал по двери и, когда через минуту никто им не открыл, решительно толкнул двери, входя в дом.

– Ничего, что мы вламываемся, когда все спят? – Айнон едко усмехнулся, подозрительно оглядываясь.

– Это не мы, это Себастьян, – шепотом отозвалась Хоук. – А мы просто проверяем, чтобы… чтобы…

– Чтобы он не потерялся? – подсказал ей Андерс.

– Да! – Хоук радостно кивнула, и Айнон весело хмыкнул: стоит запомнить эту отмазку.

– Странно, – церковник растерянно моргал, замерев посреди пустого холла, становясь похожим на ребенка, у которого отняли игрушку, но он еще не решил, злиться ему или начинать рыдать. – Дверь не заперта и ни одного стражника. Эта не та леди Хариманн, которую я помню…

– Опять двадцать пять. Надеюсь, Леди Хариманн не сияет, как солнце, и сердце у нее теплое. А то это было бы уже слишком для одной ночи, – Айнон закатил глаза и недовольно сложил руки на груди. Позади него фыркнул Фенрис. – И что бы ты, мистер Глас Андрасте, сказал бы, если бы здесь была стража? “Извините, я здесь сережку потерял”? – Фенрис уже хихикал.

– Тише вы, – шикнула на них Мариан, ах, эта дипломатичная Хоук, само понимание.

Себастьян недовольно покачал головой и повел их вглубь дома. Было тихо и, если бы не панические комментарии церковника, что он ничего подобного не помнит, то и вполне мирно. Айнон дышал глубоко и размеренно, после кусачего, сводящего с ума дома Бартранда, это поместье было просто прелестно. Себастьян тихо охал и вздыхал, сверкая голубыми глазами. И вообще был похож на ребенка. Впрочем, вскоре Айнон пожалел о своих словах. Планировка у дома была безумной, куча лестниц, непонятных дверей и странных комнат со множеством проходов, не говоря уже балкончиках внутри здания. Эти богачи просто психи…

На втором этаже они повернули в длинный коридор и натолкнулись на лестницу, внизу, согласно безумному плану строителя, располагались винные бочки. В центре дома. С ума сойти. Там же, перед ними, молодая женщина раскачивалась и требовала у винной бочки еще вина. Она не реагировала ни на чужое присутствие, ни на окрики.

– Это Флора, дочь леди Хариманн, – Себастьян растерянно огляделся. – Она нас даже не видит, это не обычное вино.

– Лишь бы вино, – тихо добавил Айнон, бросая на женщину настороженные взгляды.

Не очень-то хотелось оставлять ее позади, пусть и пьяную, но все равно живую. Так что, пропустив всех вперед и убедившись, что никто не смотрит, он резким движением ударил ее в висок рукоятью ножа. Ну, хоть так. Он подхватил бессознательное тело и аккуратно уложил на пол. Хмыкнув, он бросился догонять остальных.

В другой комнате они обнаружили мужчину, требовавшего больше золота и желавшего окунуть служанку в его расплав. Правда, он этого не успел: церковник, возмущенный до глубины души, под удивленные взгляды не ожидавших от него такой прыти сопартийцев ударом локтя вырубил другого слугу и девушка сбежала, оставив мужчину рассуждать о золоте. Айнон даже стал прикидывать, какой сюрприз их ждет дальше. Голые, танцующие девы? Ах, это было бы прекрасно.

Пока Себастьян изумленно созерцал мужчину, которого тоже знал по счастливому детству, Хоук нашла записку, где говорилось что Леди Хариманн привезла сюда партию тевинтерских рабов для расширения поместья, но потом внезапно передумала расширять. Мариан бросила благодарный взгляд на мрачного Фенриса, который, вопреки всеобщему ожиданию, промолчал, услышав два ругательных слова – “тевинтерские рабы”. Даже Айнон смолчал – он слишком был занят анализом ситуации.

– О, нет. Мне это что-то напоминает, – Айнон застонал и развернулся к ошеломленному его резкостью Андерсу. – Подтверди или скажи мне больше не читать всякую магическую ерунду о Завесе на ночь.

– Демон? – хором уточнили маги, мужчина поднял глаза к потолку.

– Ну, раз о песне они не твердят…

– Я часто бывал здесь маленьким, но никогда не видел ничего подобного… – жалобно уточнил Себастьян.

– Ну, еще бы, – едко парировал Айнон, которого все эти комментарии уже порядком достали. – На кровавые ритуалы не приглашают, пока тебе не исполнилось девять. Если только в качестве жертвы.

И тут же натолкнулся на три недовольных взгляда. Ну да, демоны – великая проблема магов. А был бы Варрик, посмеялись бы вместе. Айнон глянул на Фенриса, но тот молчал, все еще убиваясь, что Вольная Марка не такая уж и вольная. Добро пожаловать в реальность, друг. Тем временем они дошли до подвала.

– И кто проектирует эти здания? – Айнон тоскливо оглядел три коридора и две комнаты, уходящие с маленькой площадки. – Здесь без карты туалета не найдешь, – он фыркнул. – Представляю, как это выглядит: “Где здесь туалет? Ой, уже здесь!”

Под неодобрительное ворчание Себастьяна они спустились по лестнице в подвал. Навстречу им вышла пьяная девушка, встреченная ранее, правда, не одна и не такая уж и пьяная. Просто удивительно, как она оказалась здесь, впереди них, учитывая, что Айнон силу не сдерживал.

– Возвращайтесь. Тут для вас ничего нет, – было что-то не то с ее голосом. Да и сама она вздрагивала и качалась, будто ей было сложно управлять телом. – Вы не войдете!

– Где-то я это уже слышал, – Айнон со вздохом вынул ножи.

Через миг девушка упала, а над ней затанцевала в воздухе демон желания со свитой. Айнон еле успел скользнуть в тень у стены, когда маги дружно бросили заклинания на всю площадь. Чуть примерившись и дождавшись, когда демон отвлечется, Айнон выскочил из тени позади демоницы и, едва увернувшись сначала от хвоста, а потом от когтей, полоснул ее по руке. Она зло зашипела и попыталась вновь ударить его острыми когтями, когда в спину ей прилетело надежное тевинтерское лезвие. Фенрис с отвращением стряхнул ее кровь с меча. И тут же остальные закончили с ее свитой.

– Демоницы. Искусительницы, – Себастьян буквально выплевывал слова. – Надо узнать, что за большее зло они защищают.

– Да уж, не корзинку с винами, – Айнон сосредоточенно покрывал свои ножи оружейным ядом, здесь уже щадить некого. – А жаль.

– Нам в подземелье, – Мариан первая шагнула в темный проход.

– Опять? – Айнон со стоном последовал за ней.

Их встретила длинная каменная лестница, вся стершаяся и потрескавшаяся от времени, а над ней – множество полуразвалившихся арок. Айнон тоскливо поморщился. Опять какая-то магическая ерундень. Или ему стоит прекратить читать книги по магии, а то там такая жуть описана, что без содрогания уже ни на что не взглянешь, все какие-то следы кровавых ритуалов мерещатся.

– Руины? Так близко к Верхнему Городу? Не помню ничего подобного, – Себастьян потрясенно вертел головой, осматривая камни.

– А тебя, конечно же, звали посмотреть на все находки в Киркволле.

– Айнон! – Хоук резко развернулась. – Достаточно.

Магесса впилась в него яростным, злым взглядом, как будто следующим будет молния. Айнон хмыкнул, было что-то в его бессознательном желании доводить магов до швыряния магией.

– Я бы на вашем месте беспокоился не из-за моих слов, а из-за костей, – он махнул рукой, привлекая всеобщее внимание к лежащим у стен скелетам.

– Создатель…

Порадоваться находке они не успели, их тут же атаковали призраки и демоны гнева. Айнон скользнул в ближайшую тень, замирая на несколько секунд, в поисках кого-нибудь подходящего. В отличие от Фенриса с его гигантским мечом, магов с заклинаниями на большую площадь и стрелка, способного бить несколько целей, он мог сосредоточиться лишь на одной. Так что тщательный подход к выбору цели был жизненно важен.

– В тени! – Себастьян дернулся в сторону, испуганно вопя. – Еще твари!

– Вот спасибо, – с ворчанием Айнон выскользнул из тени, метя отравленным лезвием в демона гнева. – Сам ты…

Все демоны имели некоторый иммунитет к ядам, но попробовать стоило. Он отскочил, уходя от удара, и в тот же миг в демона врезался огненный сгусток. Через минуту все призраки были истреблены. В такие моменты он на пару секунд был благодарен, что маги существуют. На пару секунд, потому что без магов демоны вообще бы не находили дорогу в этот мир. Айнон бодро поспешил за торопящейся Хоук.

– Как ты можешь оставаться на ее стороне? – Андерс прервал молчание, в котором они преодолевали узкий коридор между залами.

– Чьей? – Себастьян косо глянул на мага.

– Этой дряхлой слабоумной курицы… Владычицы Церкви.

– Да как ты смеешь?! – Себастьян аж покраснел от гнева. – Эльтина – истинная Владычица Церкви! Она непорочна, мудра…

– …бесхарактерна, нерешительна…

– Вот почему, – Айнон заинтересованно обернулся к Хоук, – меня ты останавливаешь, а Андерса нет? Почему ему можно шутить над Нытиком, а мне нет?

– Потому что Андерс… – Мариан смущенно замялась, и Айнон решил подсказать ей мягким, понимающим тоном:

– …одержимый духом Справедливости, а потому весь такой трагичный и очаровательный, его надо пожалеть и поддержать, а я просто злобная скотина без оправдания, да?

Хоук сравнялась по цвету с лицом Себастьяна, жарко спорящего с веселящимся Андерсом позади них, подтверждая тем самым, что, если он и не угадал, то был очень близко. Пару секунд Айнон рассматривал ее, а затем тяжело вздохнул.

– О, эти женщины…

– …Не сравнивай себя с Андрасте! – выдохся наконец Себастьян позади.

Фенрис весело хмыкнул, отворачиваясь и пряча улыбку.

В следующих двух залах им встретились только ожившие мертвецы, с которыми разбиралась Хоук, набрасывая на них “Огненный шторм” вместе с Андерсом. Айнон же любезно отступал к стене, позволяя магам решать эту проблему, задумчиво глядя, как с треском, будто поленья в костре, горят мертвецы. В третьем на них набросилось два демона гнева. Он отвлек одного, оставив компанию разбираться со вторым.

– Трупы, трупы, демоны, трупы… – Айнон метнул один из ножей. – Ненавижу! Почему никто не может оставаться мертвым вечно?

Рядом согласно фыркнул Фенрис.

– Маги… – он с рычанием атаковал демона. – И их грязная магия!

Маги их маленького отряда синхронно покосились на них с недовольством.

Так они преодолели еще зал, а во втором они застали очаровательную картину: леди Хариманн и ее демон желаний. Женщина стояла на коленях перед демоном и требовала больше власти. Они подоспели как раз к обсуждению цены.

– Кто вы? – леди Хариманн резко обернулась к ним. – Как вы сюда попали? – Айнон как раз собирался сообщить, что через дверь, но тут леди заметила церковника. – Себастьян?..

– Вы дружили с моей матерью! Как вы могли убить ее? – было ли в его голосе горя больше гнева?

– Какое грубое слово, – меланхолично вмешалась в разговор демон желаний. – Лучше сказать: “Устранили единственное препятствие между ней и ее мечтами”.

– Это ты подстроила! – вот теперь в церковнике перевешивал гнев, но, ради всего святого, разве его не учили не вести бесед с демонами?

– Я могу вселять в людей такие желания, если захочу, – демоница не стала отрицать, кажется, она этим даже гордилась. – Но куда проще вскормить те, что уже есть. Жажду власти легко найти, – она внимательно их оглядела. – И ты ей обладаешь, и твоя подруга тоже, правда? Вы оба стремитесь быть выше других, – она предсказуемо попыталась соблазнить Себастьяна и Хоук.