Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 67 страниц)

– Неожиданно. – Мариан пристально глянула на Изабеллу. – А как же план?

– Я как раз от него избавляюсь, – Ревейна бросила на подругу успокаивающий взгляд. – Мирными методами, – пиратка глянула на работорговца. – Я видела корабль в порту. Он прекрасен. Хочу его.

– По рукам, – Кастильон изобразил поклон, вновь становясь раздражающим, высокомерным засранцем.

– Отдай ему документы, – Изабелла развернулась к Хоук.

– Раз ты так решила, – Мариан вздохнула и протянула ему бумаги.

Айнон с интересом проследил за путешествием документами из рук в руки и склонился к хмурой Авелин.

– Что, ты и слова не скажешь? – он чуть слышно хмыкнул. Авелин даже не вздрогнула, хотя и не могла его видеть.

– Что-то мне подсказывает, что он все равно далеко не уйдет, – она усмехнулась и внимательно глянула на Кастильона.

– Как скажешь, – Айнон расплылся в ехидной ухмылке. – Как скажешь.

Все равно он не любил высокомерных идиотов, даже если они были из Антивы. Тем временем Кастильон закончил проверять сохранность своих документов и очаровательно улыбнулся пиратке.

– Корабль твой. Знаешь, думаю, из тебя выйдет отличный союзник для того, кто сумеет тебя приручить, – он усмехнулся и кивнул им. – На этом наша сделка завершена. Всего хорошего, Изабелла.

Работорговец высокомерно их оглядел и так же величественно оставил их, уводя с собой две тени и десяток лучников, которые ушли так же тихо и незаметно, как и пришли. Айнон хмыкнул: охота на мерзавца хорошо его развлечет.

– Он получит все, что ему причитается, – извиняющимся голосом обратилась тем временем к Хоук Изабелла. – Когда-нибудь. Мне не обязательно было делать это самой.

– Ну да ладно, – Хоук пожала плечами. – Идемте, не хочу здесь оставаться.

– Ой, а я хочу глянуть на корабль, – Изабелла хихикнула и бросилась вперед.

Айнон вновь склонился к Авелин:

– Что предпочтешь: голову или палец?

– Предпочту отсутствие бумаг и тела, – она мило улыбнулась, вызвав у него одобрительный смешок.

____________________________________________________

* Здесь это для подчеркивания разных национальностей.

Золотые монеты в Ферелдене называются “соверенами”, а в Орлее “роялами”.

Серебряные монеты называются “серебряками” в Ферелдене, а в Орлее называются “коронами”.

Медные монеты называются “медяками” в Ферелдене и “пенни” в Орлее.

В Антиве тоже есть свои деньги. Зевран говорит Алистеру, что его жизнь стоит 5 000 Андрисов, и добавляет, что это не много. Учитывая, что в 1 золотом 10 000 меди, думаю, что Андрис – медная монетка. Притворимся, что она может быть и золотой.

========== 64. Без войны, но с кораблем ==========

Айнон весело насвистывал простенькую, веселую мелодию, доставая из печки на их небольшой кухне румяный пирог. Он, правда, не любил готовить и выполнять все эти женские работы по дому, просто уже была наварена куча яда, бесконечные запасы лечебных зелий, работы не было, Хоук отсутствовала, а ему срочно нужно было чем-нибудь себя занять, чтобы не слушать заунывные завывания на краю сознания. И чем – уже не имело значения.

Раньше он отдавал яды в гильдию, и тогда подобной работы было полно, но не теперь, нет, а все потому, что он уже не был гильдийным алхимиком, так что стоило найти себе другое развлечение. Готовка же просто была ближе всего к алхимии и имела столько же пользы. Как и с ядами, он хотя бы знал состав того, что было сделано его руками.

– Это что? – из-за плеча высунулся Фенрис. Айнон, конечно, был повыше, но незначительно.

– Яблочный пирог, – Айнон невозмутимо накинул на выпечку полотенце.

– Я люблю яблоки, – Фенрис озадаченно моргнул, будто перед ним появилась что-то, чего раньше не было и быть не могло.

– Знаю, – Айнон вздохнул. – Мы живем четыре года в одном доме, поверь, – он на мгновение закатил глаза, – я способен такое заметить. Как и то, что ты терпеть не можешь рыбу. Думаю, ты тоже заметил, что в нашем доме уже четыре года не было ни одной рыбины, кроме Изабеллы.

Фенрис моргнул еще раз, на этот раз он, кажется, был немного смущен, хотя Айнон не видел никаких причин для этого. В следующее мгновение эльф уже сдержанно улыбался, буквально одними лишь уголками губ, чуть наклонив голову, чтобы скрыть выражение лица. И опять Айнон был в замешательстве, этому-то какая была причина? Причина в его действиях или словах? Вроде бы ничего странного он не делал. Иногда он действительно возился на кухне: резать, мешать, поддерживать температуру, крошить, молоть, перетирать, соблюдать пропорции, – он делал все то же самое в лаборатории. Разница была лишь в том, что произведенное на кухне можно было есть без страха. Ну, почти.

– Изабелла не рыб…

– Эй, Мрачные! – из холла донесся радостный голос Варрика, а через полминуты послышались его шаги.

– Ты смазал дверь? – Фенрис с укором глянул на Айнона.

– Н-да, – Айнон растерянно скользнул ногтем по губе, – надо было колокольчик приделать. Или замок, – он вздохнул. – А еще лучше перебраться в Антиву.

– Мы это обсуждали, – Фенрис недовольно нахмурился.

И правда, раз пять, наверное. Айнон все не терял надежды сбежать из этого города и начинал разговор каждый месяц. Вот только Фенрис все никак не сдавался, настаивая на своем присутствии рядом с Хоук. Убийца почти ненавидел ее, хотя и понимал, что это глупо, женщина была помешана на делах Защитницы и Одержимом, чтобы обращать внимание еще и на эльфа-магоненавистника. И тот факт, что она была магом, только усиливал это чувство. К сожалению, случись с ней что-нибудь, и Фенрис бы расстроился, – только это его и останавливало.

На пороге кухни возник довольный гном, являя тевинтерцам свое сияющее лицо.

– Не кисните, Мрачные, – Варрик усмехнулся. – Пошли, Изабелла устраивает вечеринку в “Висельнике” по поводу обретения корабля. Присутствие обязательно. И улыбайтесь, – он их внимательно оглядел. – Ты, – он ткнул пальцем в удивленно вскинувшего брови Айнона, – менее кровожадно, а ты, – он указал на изумленного Фенриса, – более дружелюбно.

– Я всегда так выгляжу, – возмутился эльф.

Айнон лишь закатил глаза. Спорить было себе дороже.

– Полагаю, стоит радоваться, что Хоук не явилась лично, а послала тебя.

– Она так и сказала, что скорее наложит на себя руки, чем дождется от тебя доброго слова, – Варрик фыркнул, глядя как тевинтерцы поднимаются на второй этаж, чтобы собраться. – и она, кстати, ждет на улице.

– Я в восторге!

Айнон фыркнул и, бросив быстрый взгляд на Фенриса, затягивающего ремни свои доспехов, принялся собираться, выискивая по углам свои ножи. Что тут скажешь, ему несказанно повезло: мало того, что Волчок согласился на одну спальню и общую кровать, так его еще совсем не беспокоила привычка Айнона разбрасывать всюду ножи, бутыльки с ядами, складывать неопрятные кучи из листков с записями и делать стопки из книг на всех горизонтальных поверхностях. Одно хорошо: одежду Айнон всегда аккуратно складывал в одном месте. Фенриса, кажется, вообще не беспокоили его привычки и странности. Слава Создателю.

Забавно – Айнон не переносил непорядок в вещах, но целенаправленно складывал небрежные кучи из собственных бумаг, а в беспорядке разбросанные ножи только на первый взгляд не имели системы…

– Вы всегда так ходите? – спустя пять минут Варрик сосредоточенно оглядывал Фенриса в доспехах и Айнона со всеми ножами.

– Скажи спасибо, что я уговорил его дома доспехи снимать, – Айнон хихикнул, уворачиваясь от эльфийского кулака.

На улице их действительно ждала Хоук, не одна, как обычно. Справа от нее стоял Андерс, а слева без умолку трещала Мерриль, вцепившись в руку хмурой Авелин. Чуть поодаль разглядывал деревья с очень задумчивым лицом Себастьян. Идиллия. Айнон усмехнулся и подмигнул Авелин, она скорбно заломила брови.

– Авелин, у тебя что-то болит? – тут же раздался закономерный вопрос от Мерриль. Авелин застонала…

В таверну они вошли получасом после, преодолев весь путь под мирный щебет эльфийки, которая, кажется, решила наверстать упущенное за время своего добровольного затворничества в доме без окон. Впрочем, каморка самого Айнона в поместье Ашварахти вряд ли была лучше. Те же четыре стены без окон и мебели, простой топчан в углу и тонкое одеяло. И вечная, пляшущая по углам, Тень.

– Кислое пиво, блевотина и запах отчаяния, – Фенрис недовольно скривился и фыркнул, стоило им только войти в “Висельник”.

– И это еще одна из лучших здешних таверн, – Андерс согласно закивал.

Айнон устало вздохнул – одержимый должен был давно понять, что это так не работает.

– Тебя сюда пустили – это уже предел мечтаний, – Фенрис предсказуемо огрызнулся, хмуро сверля мага взглядом.

– Тебе вообще что-нибудь когда-нибудь нравится? – Мерриль с интересом глянула на ворчащего эльфа

– Да. Когда все молчат.

– Тогда какая это вечеринка, когда все молчат? – Хоук попыталась миролюбиво улыбнуться им всем.

– И почему мы устраиваем вечеринку здесь? – не желал успокаиваться Фенрис. – А не у тебя, Хоук?

– Потому что Изабелла здесь живет, и я здесь живу, – Варрик решительно подвинул Мерриль, проходя вглубь таверны.

– И здесь много выпивки, – закончила Мариан.

Айнон весело усмехнулся и, подхватив эльфа под локоть, потащил вслед за Варриком. На эту тему можно было много говорить, например, что винный погреб Хоук тоже не беден. Но что это даст? Хотя вопрос интересен.

Через минуту к ним из толпы выплыла счастливая Изабелла, и они дружно перебрались в комнату к гному. Учитывая ее размеры и наличие большого стола, вариант был идеален, хотя и не так, как поместье Хоук, но если они будут пить как в прошлый раз, то все равно к утру следующего дня окажутся у нее.

Варрик на правах хозяина люкса разлил крепкие напитки по кружкам, весело перешучиваясь с окружающими, наконец, Хоук встала, привлекая внимание и прерывая болтовню.

– Ну, и каково это – наконец получить корабль мечты? – вопросительно изогнула брови Мариан, тепло улыбаясь пиратке.

– Лучше, чем троих намасленных моряков, – Изабелла мечтательно прикрыла глаза и захихикала.

– Кстати, об этом, – Айнон шагнул вперед и вручил ей небольшую глиняную бутылочку, пробка которой была залита воском. – Подарок по случаю.

– Что это?

– Масло. Наймешь команду, выберешь троих и намажешь.

– Ты ж моя лапушка, – Изабелла очаровательно улыбнулась

– Уй, уймись, женщина, – Айнон сделал шаг назад от “благодарной” пиратки и страдальчески заломил брови. – Я тебя не знаю.

Все рассмеялись. Через минуту Изабелла смахнула выступившую от смеха слезу.

– Так какие у тебя планы? – Хоук продолжила расспросы.

– Думаю, можно сняться с якоря уже с утра… Но я пока еще не решила, – Изабелла тепло улыбнулась, оглядывая их всех. – Я привязалась к Киркволлу и некоторым здешним людям. Может, я тут зависну ненадолго, – она обернулась к Мариан. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала для меня. Я очень рада, что несколько лет назад ты появилась здесь.

Она вскинула свою кружку, салютуя Хоук. И все повторили этот жест.

– За Хоук, – высказал общую мысль Варрик.

– За Хоук!

– И за вас, ребята, – Мариан весело их оглядела. – Без вас я бы не зашла так далеко.

Они подняли кружки вновь. Айнон лениво отпил эль из своей кружки, следя за чужим весельем. Кажется, они все были счастливы. Варрик сидел по центру стола, где и всегда стояло его резное каменное кресло-трон, с одной стороны от него сидела Мерриль, с другой Себастьян, дальше от церковника сидели Авелин, Изабелла во главе стола, Хоук, Андерс, свободный стул, и с другого конца стола – они с Фенрисом. Волчок, как и прежде, не любил шумных сборищ и чувствовал себя неловко среди веселья, а Айнон… в гильдии никогда не было вечеринок, потому что у убийц не было друзей. Он откинулся на спинку стула и прищурился; мир вокруг громыхал.

– Теперь, когда у меня есть свой корабль, мне нужна новая команда, – Изабелла заговорщически подмигнула им всем. – Хорошо бы, чтоб на борту был кто-нибудь вроде вас.

– Прости, Ривейнка, если кого-то и успокаивает шум моря, то меня от него тошнит, – Варрик усмехнулся и отсалютовал тяжелой кружкой.

– А я не могу бросить Андерса, – Хоук влюбленно глянула на мага, и пиратка испытала на миг чистую голодную зависть.

– Эй, не надо мной прикрываться, – Андерс шуточно возмутился, вскидывая ладони и брови и на мгновение становясь таким, каким он был семь лет назад, во время их второго знакомства. Хоук рядом звонко рассмеялась, не сводя с него теплого взгляда.

– Ужасно не хочется прощаться, – Изабелла состроила грустное лицо, и она не кривила душой. – Ты была лучшим моим другом за… много-много лет. А Андерсу я наверняка найду какое-нибудь дело, – она весело подмигнула одержимому, и тот закатил глаза.

– А это уже тянет на новый тост, – Варрик деловито долил в кружки ближайших соседей по столу.

– Да. За дружбу и за нас! – грянуло хором. Пиратку захлестнуло теплом, накрыло, будто штормом в море, утянуло на дно своих объятий, подбросило вверх, над самим морем. Разворотило доски и обнажило беззащитное нутро.

Они снова выпили. Изабелла поставила кружку и наклонилась вперед к Мариан. Ближайшие соседи чуть притихли, прислушиваясь к разговору.

– Может, скажешь своему дядюшке, чтобы оставил меня в покое? Он ведет себя… непотребно.

– Для тебя существует что-то непотребное? – Хоук вопросительно подняла брови, хотя глаза ее смеялись, сверкая серебристыми искрами в сапфировых, будто драгоценные камни, глазах.

– Представь себе! Не заставляй меня вдаваться в детали. Это… совершенно отвратительно, в самом деле, – Изабеллу натурально передернуло. – Пожалуйста, поговори с ним.

– Гораздо интереснее будет не делать этого, – Мариан пакостливо хихикнула.

– Хоук!

– У тебя милые глаза.

Все тут же рассмеялись, наслаждаясь возмущением на лице Изабеллы, когда Хоук использовала ее же фразу про глаза.

– Ты невыносима! – пиратка надулась.

– Ты вполне способна справиться с такими вещами сама. Я же видела.

– Ты предлагаешь мне побить немощного старца? – Изабелла удивленно вскинула брови, чтобы Мариан вот так вот просто предлагала побить кого-либо? – Я не бью стариков. Да и… очень не хочу до него дотрагиваться. Знаю. Попрошу нашу леди Бицепс. Она что-нибудь придумает.

– Врежь ему, – Авелин невозмутимо отпила из кружки. – И надень штаны.

– Ты ж моя радость, – Изабелла рассмеялась.

– Знаешь, Изабелла, – Авелин недоверчиво покачала головой, – сказал бы мне кто, что я буду тебя терпеть все эти годы – размазала бы по стенке.

– Сказал бы кто мне, что я до сих пор буду здесь, – отодрала бы от стенки и снова размазала.

– Корабль свой ты получила, – рыжая капитанша отставила кружку и глянула на нее. – Что же тебя держит?

– Что же ты будешь делать без меня? – Изабелла легкомысленно привалилась на подружку. – Кто еще доставит тебе столько хлопот с “Розой”?

– Ничего, найдется сверчок на твой шесток. Долго ли умеючи?

– Узнаю свою подружку.

– Может быть, когда-нибудь ты и победишь, – Авелин снисходительно кивнула.

Изабелла вновь звонко рассмеялась, надеясь, что никто не заметит нотку грусти. Смех сыпался по полу темной комнаты, звеня колокольчиками и безнадежно фальшивя. Они еще много раз поднимали кружки, говоря очередной тост и не раз шутили, постепенно расползаясь по комнате. Она смотрела на них и улыбалась. Авелин казалась невозмутимой и сдержанной, но ее глаза горели ярче камина, выдавая ее веселье, с которым она следила за ними. Дрожащие уголки губ громче улыбок говорили о том, что и она счастлива быть здесь с ними.

Варрик привычно размахивал литровой кружкой и, если было бы можно раскачать каменный трон, то уже качался бы на нем. Гном непринужденно громогласно хохотал, иногда стуча ладонью по столу, будто каменным молотом по камню. Удивительно, насколько громким он был при своем росте. Лицо раскрасневшегося Себастьяна, казалось, вот-вот лопнет от широкой улыбки, он ловко уклонялся от “летающей” кружки и, похоже, совсем не обращал внимание на царящее безобразие, с неподобающей церковнику искренностью наслаждаясь им.

Такая же раскрасневшаяся от выпитого Мерриль хихикала и пыталась петь в тон с Варриком. Не слишком это у нее получалось, тонкий эльфийский голосок никак не мог попасть в такт громкой гномьей песни, но выглядело забавно. Хоук не сводила влюбленного взгляда с Андерса, что снисходительно улыбался, оглядывая комнату. Похоже, что запрет Справедливости ничуть ему не мешал наслаждаться всеобщим безумием. В темном углу сидели мрачные тевинтерские бывшие рабы. Фенрис предсказуемо прятал смущение и неловкость за раздражением, нарочитое недовольство в его жестах и беспокойная складка между бровей вызывали в ее груди волну тепла. Айнон рядом улыбался, будто изображение на картине, застывшая мягкая улыбка, безликая и ничего не значащая, будто ничто не способно тронуть его сердце…

Они все были ей по-своему дороги. Ей было тяжело себе представить, что она уплывет, и узы, связавшие их, разорвутся. Представить себе приключение без них всех… что это будет за приключение? Сияющая Хоук, хмурый Андерс, щебечущая Мерриль, веселый Варрик, строгая Авелин, ворчащий Фенрис, язвительный Айнон, наивный Себастьян… Как сможет она наслаждаться весельем без них всех?

Она шагнула к Хоук, и та тепло ей улыбнулась, как и всегда. Без лжи, презрения, без сомнения и недовольства. Внезапно Мариан встрепенулась, торопливо пошарила по карманам и протянула ей что-то. Изабелла заинтересованно взяла предмет.

– О, милая, ты знаешь что это?

– Подарок, – Хоук весело усмехнулась. – Люди дарят их тем, кто им нравится.

– Я знаю, что такое дары, – Изабелла скопировала ее усмешку. – А вот ты знаешь, что это за амулет? Это ривейнский талисман плодовитости, – она развернула его к Мариан и постучала пальцем. – Эти лепестки представляют, э-э-э, определенные части тела, а эта торчащая… да ты сама приглядись! – она хихикнула, глядя на стремительно краснеющее лицо подруги.

– Ах! Ну что тут скажешь? – Хоук смущенно хихикнула. – Я думала, что это просто красивый цветок.

– Спасибо, – Изабелла чуть печально улыбнулась. – Приятно иметь что-нибудь, напоминающее о родине…

Через миг Хоук отвлеклась на вопрос вездесущего Варрика, и Изабелла развернулась к Андерсу. Она чувствовала легкую печаль – своим подарком Хоук напомнила о матери. Та была самозваной провидицей, а на самом деле просто хорошо разбиралась в традициях разных племен. Так что ей хорошо удавалось обманывать народ. И она частенько раздавала такие амулеты женщинам.

– Скучаешь? – впрочем, маг выглядел больше насмешливо, чем скучающе.

– Ты и вполовину не такая самовлюбленная, какой пытаешься выглядеть, – Андерс тоже улыбнулся, чуть вымученно, хотя оно и понятно, в последнее время он нечасто улыбался.

– Эй! Ну-ка возьми свои слова обратно! – она шутливо ударила его кулаком по плечу, с сожалением вспоминая, что она никогда не могла так с Фенрисом. Уродские лириумные татуировки.

Маг хмыкнул и демонстративно потер плечо.

– У тебя была реликвия. Ты благополучно скрылась. Тебе вовсе незачем было возвращаться и встречаться с кунари. Всегда знал, что у тебя золотое сердце.

– Тс-с! – глаза защипало. Разве могла она подумать, что найдется еще кто-то, кроме Хоук, кто будет так говорить о ней? Кто будет видеть ее сквозь ложь масок. – Не говори никому! – она улыбнулась и двинулась дальше, стремясь укрыться от добрых, понимающих глаз.

В груди что-то царапало, оно ворочалось там, всхлипывало и кричало. Оно не хотело уплывать, оно хотело укрыться от их тепла. Внезапно в Изабеллу врезалось что-то твердое, она изумленно охнула, забыв о море в груди.

– Мне будет тебя не хватать. Ты пиши письма, ладно? Пираты вообще пишут письма? – Мерриль смотрела на нее жалобными, огромными, влажными глазами.

– У них ужасный почерк, котенок, – она с умиление пригладила короткие волосы эльфийки, прижимая ее к себе. – Крюком не очень-то распишешься.

– У тебя есть попугай, Изабелла? – разговор привычно сменил направление.

– Зачем мне попугай?

– А деревяшка вместо ноги? Есть?

– Ну ты же видишь, что нет, лапушка.

– А повязка на глаз?

– Я тебя разочаровала? – она прижала ее еще крепче. Этих бессмысленных немного наивных разговоров ей тоже будет не хватать.

– Кажется, Варрик совсем неправильно представляет себе пиратов, – Мерриль смешно надулась.

– Он все правильно представляет, котенок. Просто ему так интересней рассказывать, – она разомкнула объятья, глядя, как Мерриль несется к Варрику, чтобы поделиться своим откровением насчет пиратов. Эльфийка возмущенно трясет маленькими кулачками, Варрик громогласно смеется, перекрывая гомон в комнате. Себастьян, оказавшийся между ними, изумленно переводит взгляд с одного на другого.

– До сих пор не верится, что Хоук тебя спасла.

Она испуганно вздрогнула и обернулась на голос. Справа стоял слегка хмурый Фенрис. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за такой толкотни и такого веселья. Его ей особенно будет не хватать, его рук, раздраженного шипения, неловких улыбок, лириумных клейм, сверкающих в темноте… но, быть может, еще удастся его уговорить уплыть вместе с ней. Ведь его больше ничего не держит в Киркволле. На существование язвительного ублюдка она решительно закрыла глаза. Разве кто-то в здравом уме выберет три литра яда, четырнадцать ножей и вечное, ледяное презрение? Злые касания и насмешливый рот…

– Ты это уже три года твердишь. Скажешь, ты бы выдал меня кунари? – она улыбнулась, радуясь тому, как он привычно расслабился в ее присутствии, хмурая складка стерлась, на губах легкая улыбка, зеленые глаза полны золотых искр. Она любила его таким.

– Нет. Но я-то знаю, что они делают с пленными.

– Надо полагать, с жестокостью их казнят, – она вопросительно подняла брови, рассматривая его и понимая, что она могла бы делать это долгие-долгие годы.

– Нет, кунари добром не разбрасываются, – Фенрис усмехнулся. – Они бы переделали тебя в смиренную последовательницу Кун.

– Бр-р, – она не могла себя представить “смиренной последовательницей”. – А если бы я отказалась?

– Тогда пришел бы камек и сделал бы из тебя неразумную работницу, – он дернул уголками губ в намеке на улыбку. Она любила ее, такую настороженную, будто дикий зверек. Быть может, однажды ей удастся ее приручить. – Говорю же, они добром не разбрасываются, – он вновь усмехнулся и движеньем головы указал на Мариан. – Если хочешь поблагодарить Хоук, то она рядом.

Сейчас. Изабелла чарующе улыбнулась. Сейчас самое время. Еще не поздно спасти его от Айнона. От злобной, черной тени, отравляющей все вокруг. Она даст ему то, на что не способен везучий ублюдок. Потому что у него нет этого.

– Ты… может быть, ты захочешь уплыть со мной? – она улыбнулась так мягко, как могла. – Ты даже не представляешь, какую свободу может подарить тебе море!

– О, я бы хотел отправиться с тобой в плаванье. Кажется, море с палубы прекрасно, лучше чем из трюма, – он улыбнулся, неловко наклоняя голову, чтобы скрыть движение губ.

– Ты же всегда мечтал о свободе, – восторженно продолжила Изабелла, ухватившись за тему. – Представь, мы будем всюду плавать, увидим множество стран, побываем в сотнях приключений. И никто не будет тебе указывать, что делать и как жить. Пиратом быть очень здорово, им никто не может указывать.

– Правда? – его глаза заинтересованно вспыхнули.

Она воодушевленно шагнула вперед.

– Ну конечно!

Изабелла протянула к нему руку, но за его спиной будто из ниоткуда возник Айнон, ее пальцы бессильно соскользнули с его плеча. Она с ошеломлением, болью и яростью наблюдала, как губы Фенриса дрогнули в теплой улыбке, а пальцы Айнона скользнули по его расслабленной ладони. Полукровка наклонился, пара слов в острое ухо, и чуть смущенный эльф послушно ушел за ним. Изабелла сжала челюсти – и так было каждый раз. Более того, они то и дело касались друг друга, простые, обыденные, ничего не значащие прикосновения, но… то, как легко они прикасались друг к другу; видеть это было больно.

– Знаешь, Ривейнка, ты обещала мне рассказать, как разбился твой корабль, – сзади зазвучал голос Варрика, и она почти радостно обернулась, не желая и дальше смотреть на уходящую мечту. Если она останется еще на чуть-чуть, быть может, у нее еще будет шанс. Она сделала вид, что гном не смотрел на нее понимающим, сочувствующим взглядом, и улыбнулась. Еще не поздно, ничто не потеряно, у нее еще будет шанс побороться.

– Я была пьяна. Мне показалось, что рифы вокруг Рваного берега сделаны из леденцов.

– Ой, да ладно, – гном закатил глаза, Изабелла фыркнула.

– И демон подтолкнул меня это проверить, – она перешла на проникновенный тон. – Побился со мной об заклад на шестьдесят золотых и бутылку портвейна. Знаешь, не только ты умеешь заливать.

– Ривейнка, – он хитро улыбнулся.

– Варрик. – в тон ему откликнулась она.

Гном закатил глаза, и Изабелла скользнула в сторону, ища того, с кем она еще не болтала, вспоминая теплые моменты своего пребывания в Киркволле.

========== 65. Шторм ==========

Айнон с брезгливым снисхождением следил за всеобщим весельем. В Гильдии никогда не устраивались празднества или просто пьяные вечеринки. У убийц не было друзей. Когда Смерть вместо сестры, на Жизнь не остается места. Так что единственными узами были узы Наставник-Ученик, как у них с Пересмешником. Да и характер многих из убийц не способствовал мирному общению с другими.

И хотя Хоук часто затевала шумные сборища, они до сих пор вызывали у него скорее исследовательский интерес, чем желание присоединиться. Но более пристально он следил за тем, как Изабелла перемещалась по залу, будто пиратский фрегат. Из всех присутствующих угрозу представляла лишь она одна, даже Себастьян с его “Создатель тебя любит” не был столь угрожающ в своих попытках свести с ума, а вот пиратка вполне могла доставить пару неприятных минут. Он хмыкнул и отпил из кружки.

Из угла, что он выбрал, отлично просматривался весь люкс Варрика, так что ему прекрасно было видно, как Изабелла подошла к Хоук, пару мгновений они смеялись над каким-то ривейнским амулетом. Затем Изабелла обернулась к Андерсу, и вот уже последовала пара мгновений неловкости с магом. А вот в нее врезалась Мерриль. Изабелла, обнимающая долийку и перебирающая ее встрепанные прядки, выглядела так, будто вот-вот заплачет. Будь он на это способен, он бы даже умилился. Но он не мог. Мерриль убежала, а к пиратке подошел Фенрис.

Айнон стиснул кружку и раздраженно нахмурился, следя за тем, как Изабелла радостно тряхнула грудью и расплылась в призывной улыбке. Да и Волчок от нее не отставал, неизвестно с чем соглашаясь. Проклятье, – Айнон ущипнул себя за переносицу, – надо было отравить ее, когда была возможность. Расчленить и в Клоаку, и все бы решили, что она просто уплыла в очередное приключение. Останавливало его лишь одно: она заставляла Волчка улыбаться, а все, что вызывало у него улыбку, автоматически переходило в категорию ценного, да и он сам сомневался, что сможет солгать, глядя в изумрудные глаза, если Фенрис его спросит.

В груди медленно закипала ярость. Раздражающе расцветала в груди огненным цветком. По ощущением это больше напоминало пыточный яд, быстро разбегающийся по крови. Странное чувство, которому он не мог дать названия.

– Красавчик.

Айнон уныло скосил глаза вбок.

– Братец Варрик.

– Кхм… Знаешь, драконов, стерегущих сокровище и жрущих прохожих, рано или поздно убивают в стремлении освободить принцессу, – гном насмешливо хмыкнул. Пару мгновений Айнон его подозрительно рассматривал.

– Что-то мне не нравятся твои намеки.

Варрик пожал плечами.

– Просто подумай над этим, – он хмыкнул, а затем неловко взмахнул рукой. – И, ну, ты знаешь, некоторым принцессам нравятся драконы, – он устало прикрыл глаза рукой. – Великие Совершенные, что я несу? Короче, поменьше ненависти во взгляде. А то Цветик придет спрашивать, не болит ли у тебя чего.

Тевинтерец насмешливо фыркнул и уже было собрался парировать, когда из толпы выпала Мерриль, заставив смеющегося Варрика подавиться элем, а Айнона испуганно вздрогнуть. Через миг вывалился из толпы Себастьян. Странная парочка выпрямилась и хором заголосила, возмущенно тыча друг в друга пальцами:

– Он [Она] сказал [сказала], что… Варрик!!

Гном страдальчески застонал, закрывая лицо ладонью, и хихикающий Айнон поспешил отползти глубже в тень, чтобы не попасть под горячую руку.

Он отвернулся и еще какое-то время рассматривал, как Изабелла что-то восторженно рассказывает Фенрису, но когда пиратка протянула к нему руку, а губы Фенриса дрогнули в теплой улыбке, терпение у Айнона лопнуло. Пробираясь сквозь толпу веселящихся соратников, он лихорадочно обдумывал вариант действия, который не закончился бы дракой. Тут уж ни Изабеллу рукоятью в висок не ударишь, ни Фенриса просто так не уведешь, кто-нибудь в итоге смертельно обидится на самоуправство. Вспомнился Дарис с его огромной коллекцией советов на все случаи жизни. Особенно про штаны. Айнон усмехнулся и невозмутимо встал за спиной у Волчка.

Для начала он одарил Изабеллу очаровательной, чуть снисходительной улыбкой, с наслаждением глядя, как у нее нервно дернулось лицо, когда она попыталась сдержать гримасу. А затем скользнул пальцами по раскрытой ладони Фенриса, привлекая его внимание. Эльф тут же обернулся, взгляд его потеплел, Айнон улыбнулся в ответ и, бросив быстрый взгляд на злящуюся пиратку, наклонился к острому уху.

– Я безумно тебя хочу.

Фенрис вспыхнул от острого смущения, закусил губу и послушно позволил себя увести, слишком шокированный, чтобы возмущаться или помнить о забытой Изабелле, у которой, кажется, начался нервный тик. Довольный убийца покрепче перехватил его запястье и решительно двинулся в темный угол, подальше от толпы.

– Ты – псих! – Фенрис наконец-таки пришел в себя и возмущенно уставился на полуэльфа.

– Ага, – мужчина жизнерадостно усмехнулся и решительно толкнул его к стене.

Фенрис чуть поморщился от легкого удара о камни, и Айнон шагнул к нему, становясь вплотную и опираясь руками по обе стороны от его головы. Все это сильно напоминало приключение в Башне наместника, да и встречу на Сегероне. Фенрис удивленно моргнул и нахмурился.

– Ты… – Айнон прервал его осторожным поцелуем.

Провел языком по нижней губе, чуть прикусил ее, вынуждая ответить. Скользнул языком в теплый рот. Через миг он отстранился, потерся щекой о скулу Фенриса и наклонился, целуя чувствительный участок пониже уха. Айнон с наслаждением прикусил нежную кожу, оставляя алую отметину, сожалея, что нельзя оставить их всюду, и отодвинулся, вырывая недовольный стон. Мазнул губами по челюсти и замер над его губами, едва их не касаясь и наслаждаясь повисшим между их телами жаром. Фенрис стоял, мелко дрожа, хрипло и часто дыша полуоткрытым ртом, глаза его полыхали голодом. Айнон насмешливо хмыкнул, и Волчок с тихим рычанием опустил ладонь ему на затылок, притягивая для нового поцелуя, более жадного и нетерпеливого, от которого бросает в дрожь, и сгорает воздух в легких.