Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 67 страниц)

Хоук тоскливо вздохнула, не было никакой возможности притвориться, что его нет. Она шагнула в толпу, надеясь пройти незаметно у него за спиной, благо тевинтерец сосредоточенно рассматривал что-то на прилавке. И ей это почти удалось.

– Хоук.

Магесса испуганно подпрыгнула, с трудом удержав недостойный ее положения писк: как, черт возьми, он это сделал? Вокруг сновала целая толпа разного народа, но он все равно легко опознал ее присутствие позади себя.

– Айнон, – она терпеливо дождалась, пока он к ней не обернулся. – Что ты здесь делаешь? – вопрос вырвался сам по себе, в обход громко протестующего разума. Мариан поморщилась, недовольная своей глупостью. Впрочем, дело было не в глупости, а в чувстве неловкости, что неизменно возникало у нее в его присутствии.

– Это рынок, Хоук, – его лицо было на удивление безжизненным. На магессу накатило раздражение от мысли, что он настолько ее презирает, что даже не считает нужным изображать хоть какие-нибудь эмоции. – Что я могу здесь делать? – вопреки тону вопроса он даже не стал насмешливо изгибать брови.

– Я тебе не нравлюсь, – почему-то ее это задевало, хотя кто такой Айнон, чтобы его мнение имело для нее значение?

– Да.

– Потому что я – маг, – она вновь констатировала факт, недовольно складывая руки на груди в глупом, по-детски ранимом жесте защиты.

– Да.

Хоук резко втянула воздух. Почему-то было обидно, хоть она и раньше прекрасно знала его отношение ко всему магическому. Хотя она с детства привыкла, что магов не любят, что пол этого города, несмотря на заслуги, без колебаний сдадут ее храмовникам, случись что-нибудь тревожное. Тевинтерец и малышку Мерриль не любил, но Хоук почему-то думала, что к ней он относится иначе, раз всегда без пререканий прикрывает ей спину, и от этого даже какое-то время чувствовала некий восторг, как тогда, когда смогла добиться дружбы с Фенрисом, став первым и единственным магом, которому он не хамил. Как будто она сумела приручить опасное животное.

– Это глупо, – Мариан возмущенно уставилась на него. – Все равно, если бы я решила сделать тебя рабом только потому, что ты – эльф, – на миг ей показалось, что его лицо дрогнуло.

– Ты – угроза, мне этого достаточно, – он равнодушно рассматривал ее. – И дело тут не только в магии. Ты, Мариан Хоук, сама по себе угроза.

Хоук изумленно клацнула зубами, захлопывая открытый от удивления рот. Почему-то вспомнились испуганные лица Ораны и Андерса, повисших на ее руках, когда она в очередной раз собралась на кухню, но вряд ли тевинтерец имел в виду ее способность взрывать яичницу.

– Ты неловкая, неумелая и безответственная, – решил все же уточнить мужчина. – Ты похожа на ребенка, жонглирующего ножами, всякий, оказавшийся рядом с тобой, рискует быть проткнутым ими.

Она ошеломленно моргнула, но, прежде чем Мариан успела возмутиться, в их компании добавилось действующих лиц.

– Эй, Красавчик, я нашел бутылку отлично… о-о, Хоук, – Варрик вынырнул из толпы, увлеченно рассматривая предмет в руках, затем он поднял взгляд и заметил своих друзей. Гном замер в метре от них, с интересом оглядывая позы, в которых они стояли. Айнон тут же тепло улыбнулся Тетрасу, вызвав у магессы очередной прилив недовольства. – Рад тебя видеть. Мы тут с Красавчиком решили выпить, присоединишься?

От перспективы пить в компании с Айноном Мариан передернуло. Она тяжело вздохнула, смиряясь с потерей еще одного хорошего собутыльника. Жаль, конечно, но видеть насмешливую улыбку на лице Айнона в ответ на любое ее слово совсем не хотелось. Хоук боялась, что сорвется и попытается стереть ее ударом закованного в латную перчатку кулака, даже несмотря на присутствие Тетраса.

– Спасибо, Варрик, но как-нибудь в другой раз, – она дернула уголками губ в намеке на улыбку. – Я собиралась навестить Мерриль.

Гном проницательно ее оглядел, но затем кивнул, и она с облегчением вздохнула, радуясь, что сеанс расспросов откладывается на потом. Тетрасу стоило поставить памятник за понимание и чувство уместности.

– Хорошо, Хоук, тогда увидимся позже. И передай Маргаритке не сидеть взаперти, – Варрик кивнул ей и шагнул к Айнону, расплываясь в кровожадной улыбке. – Смотри, Красавчик, что у меня есть, – он протянул тевинтерцу какую-то пыльную бутылку из темного, почти черного стекла.

– О-о-о, это же… – убийца принял бутыль с благоговением, осторожно касаясь пальцами пыльных боков и странной восковой печати на пробке. – …Formosum, aureum Solis Hiemis…

Мариан раздраженно качнула головой, тряхнув кудряшками и поспешила с рынка дальше, вглубь Нижнего города. Позади восторженно что-то бубнил на тевинском полуэльф, а Варрик лишь довольно хихикал странным дьявольским тоном, явно наслаждаясь полученной реакцией. Хоук отмахнулась от глупой обиды и не менее глупых мыслей, что мужчина крадет нечто, принадлежащее только ей, и сосредоточилась на своих делах. Мерриль была не самой лучшей компанией, но раз уж она сказала, что идет к ней, да и оказалась недалеко…

Хоук быстро и почти не глядя по сторонам пробежала мимо дома Гамлена, молясь всем богам, чтобы не столкнуться с дядюшкой. Только семейного вечера ей и не хватало, с упреками, недовольством, брезгливостью, презрением и взаимными обвинениями. Если бы она хотела безобразной драки, то осталась бы с гномом и тевинтерцем, уж последний бы постарался на славу, обеспечивая ей “веселье”. На входе в эльфинаж Хоук замерла. Здесь было еще более неуютно, чем во всем остальном Нижнем городе. Чище, но гораздо более тоскливо. Здесь куда меньше пахло серой и гарью от литейных, рыбой от Порта, гнилыми продуктами, как у рынка, или кислым пивом, как у “Висельника”. И все же все здесь говорило об унынии…

Мариан прошла мимо огромного дерева, углубляясь дальше в эльфинаж, с тоской отмечая, что дом Арианни пуст. Долийка покинула его, когда Фейнриэль ушел, и где она сейчас, Хоук не знала. Многие дома здесь был пусты. Все здесь было похоже на другой мир, мир внутри мира. Здесь был свой рынок, свои товары, дети играли в свои игры, эльфы говорили на своем языке, рассказывая свои истории. И Хоук чувствовала себя здесь так же неуместно, как, наверное, чувствовал себя Фенрис в Верхнем городе. Мариан неловко передернула плечами, отгоняя странные чувства, и поспешила к дому Мерриль – не хотелось оставаться здесь, под прицелом десятка недоброжелательных взглядов, дольше необходимого. Чтобы она ни делала, для эльфов она все равно оставалась человеком. Одной из тех, кто сокрушил их империю, отобрал бессмертие и поработил. Хотя это и было тысячи лет назад и не с ней.

Дверь дома скрипнула так же, как и дверь поместья тевинтерцев, Хоук усмехнулась, на миг представив, что двери всех эльфийских жилищ, согласно какому-нибудь древнему арлатанскому соглашению, вот так же скрипят. Но улыбка быстро сползла с ее лица. В комнатах Мерриль не было окон, а сейчас здесь не было и света. Мариан настороженно вскинула руку, торопливо шепча слова простого заклинания и зажигая на ладони слабый магический шарик света. Прозрачные, голубые лучи выхватили из темноты стопки книг, захватившие все пространство небольшой комнаты, свитки, лежащие вперемешку с одеждой, амулетами и какими-то деревянными предметами, грязные чашки среди всего этого на самых необычных поверхностях, и только самой долийки здесь не было.

– Мерриль?

Хоук шагнула вперед, на миг она испугалась, не услышав ответа, только скрип да странное глухое эхо, которого не должно было быть здесь. Вроде бы. Но через миг она заметила, как по полу за углом, скользнули светлые отблески, пляшущие по скрипучим половицам, и Мариан решила проверить, не оставила ли рассеянная долийка зажженную свечу. Все же пожар – не самое веселое. Она пересекла большую комнату с камином, рассматривая попадающие в отблески магического света разные безделушки и книги, и повернула за угол, сдвигая в сторону тяжелую занавеску, которая была у эльфийки вместо двери.

Следующая комнатка оказалась не больше чуланчика, такая же маленькая и узкая. У противоположной стены стояло знаменитое, ничего не отражающее зеркало. А его хозяйка сидела на полу перед ним, не сводя с матовой, будто нарисованной поверхности задумчивого взгляда. И больше ничего в комнате не было, только в глиняной миске рядом, на полу стояла свеча. Хоук вздрогнула и поежилась.

– Мерриль? – зачем-то уточнила она.

Долийка даже не обернулась, продолжая вглядываться в пустую глубину старинного предмета. И никаких привычных “Ужасный Волк! Ну почему, когда у меня гости, в доме такой бардак?” или “Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть вода!”. Она даже не пошевелилась. Хоук вздохнула и решила сменить тактику.

– Что ты там видишь?

– Трудно сказать, – долийка наклонила голову, наконец-таки реагируя на чужое присутствие. – Большей частью – трещины. Мое зеркало сломано.

На редкость логичный и последовательный ответ для того, кто обычно лопочет, будто восторженное дитя. Мариан с трудом отвела взгляд от чернильных прядей, острых и небрежных, будто угольные росчерки, и вгляделась в серебряную гладь элювиана. Матовая и ртутная, она, казалось, колыхалась и перетекала, меняя очертания в непрозрачной поверхности. Странный предмет не отражал ни света свечи в углу, ни сидящую перед ним Мерриль, ни трещины в собственной поверхности, ни тьму, ни Мариан. Однако что-то все таки плясало в его глубине. Хоук моргнула и резко обернулась: на миг ей показалось, что в углу колыхнулись тени Тени, обнажив клыки в уродливом, насмешливом оскале, что там дрожала сотня мерцающих огоньков от дыхания иного измерения, но тьма по углам комнаты была, как и прежде, непроглядней безлунной ночи.

Хоук перевела взгляд на зеркало. Жидкое серебро дернулось, на мгновение складываясь в изломанную женскую фигуру на земле перед огром, а затем все стерлось, будто в насмешку, став похожим на гигантскую паутину из трещин. Теперь Хоук видела в нем исковерканное лицо Мерриль, собранное из десятка кусочков ее отражений. Эльфийка смотрела в никуда множеством глаз, красных от неловкого, дрожащего света свечи. Сердце неприятно кольнуло. Девять глаз в зеркале внимательно глянули на нее, и Хоук испуганно отшатнулась. Матовая поверхность была серой и пустой, без единого отражения.

Мариан с изумлением поняла, что ее руки дрожат, она подняла их и непонимающе глянула на подрагивающие пальцы; через миг Хоук сжала ладони в кулаки.

– Э-э, Мерриль, Варрик просил передать тебе, чтобы ты не сидела безвылазно дома. Выходи иногда, – она прерывисто вздохнула и добавила уже шепотом, больше для себя, чем для долийки. – А то мерещится всякая жуть.

– Ага.

– Пойду, пожалуй.

– Ага.

Хоук буквально вылетела на улицу под удивленные взгляды эльфов, судорожно втягивая в себя свежий, легкий и чистый, по сравнению с густым сиропом в комнате с элювианом, воздух. Свет казался слишком ярким, пространство слишком огромным, тело слишком слабым. Ее всю трясло, но она не могла вспомнить, что именно ее так сильно напугало. Одно она знала точно: ей срочно надо выпить. И желательно с кем-нибудь очень-очень нормальным. Иногда Хоук на полном серьезе ненавидела свою жизнь…

Эта дверь не скрипнула, хоть она и была тяжелой, но легко сдвинулась от ее толчка рукой, вызвав немало радости. Мариан быстро прошмыгнула вовнутрь, аккуратно прикрыв за собой, и облегченно выдохнула, на миг почувствовав себя в безопасности. Здесь она всегда чувствовала себя в безопасности, но не из-за места, а из-за хозяина комнат.

– Хоук, – Авелин удивленно вскинула брови и отложила бумаги в сторону. – Что-то случилось? – она обеспокоенно оглядела немного бледную подругу.

– Выпить хочу, – Мариан тепло улыбнулась ей и умоляюще выгнула брови.

– Ты опоздала, – леди Капитан насмешливо фыркнула и махнула рукой, – Фенрис ушел от меня пятнадцать минут назад, может, успеешь догнать.

– К черту Фенриса, я с тобой выпить хочу, – Мариан жалобно захныкала, и Авелин со вздохом сдалась.

– Потерпишь до моего дома? – рыжая не менее жалобно глянула на стопку бумаг и поморщилась.

Получасом спустя Хоук сидела в кресле перед камином, сложив под себя ноги и потягивая вино из кружки, а ее сознание было на полпути в блаженные немагические дали. В соседнем кресле лениво развалилась Авелин. Мариан отпила и выдохнула, с интересом оглядываясь. Этот дом был не так далеко от Башни наместника, хотя и не располагался в районе богачей. Авелин обзавелась им буквально недавно, они с Донником приобрели его, что говориться, в складчину, как свадебный подарок самим себе. Впрочем, жила здесь только Авелин, счастливый жених пока что обитал в казарме. Забавно, что несмотря на явную страсть и не первый брак, они оказались довольно консервативными или же романтичными, зависит от точки зрения, и придерживались правила “до свадьбы ни-ни”.

Мариан задумчиво скользнула взглядом по одинокому шкафу с книгами у одной из стен и двум стойкам с оружием у другой. На сундуке между ними лежали доспехи капитана стражи. Дом был небольшим: гостиная с камином, спальня, вторая спальня, переделанная под кабинет, и кухня. Не так уж много, но, судя по всему, подруга была довольна. Хоук улыбнулась, рассматривая прислоненный в углу меч, на камине лежал сборник законов Киркволла, щит Уэсли на оружейной стойке. Авелин была такой… Авелин. Мариан отпила еще немного. Алкогольный жар бодро бежал по венам, дрожь сошла на нет, и мысли уже путались. Блаженно путались. Сейчас она почти не могла вспомнить, что именно ее взволновало, только одно царапало расслабленный разум.

– Авелин, что у тебя в зеркале?

– О чем ты? – Валлен удивленно глянула на нее.

– В твоем зеркале, – Мариан лениво улыбнулась. – Что ты там видишь?

Пару мгновений Авелин обеспокоенно рассматривала ее, а затем расслабилась и понимающе улыбнулась.

– Воин. Жена. Все ошибки, которые я сделала, чтобы попасть сюда и выйти на верную дорогу, – она отсалютовала ей кружкой. Хоук завистливо вздохнула.

– А я вижу убийцу, сомнения и ошибки, ведущие меня в пропасть. Я, наверное, как-нибудь одолжу твое. Можно? – Мариан умильно захлопала ресницами.

Авелин перегнулась через подлокотник кресла и с трудом дотянулась до ее лба, первые два раза промазала, пьяно мазнув кончиками пальцев по черным волосам, ей сейчас тоже было хорошо. В итоге она сдалась и откинулась на спинку.

– Ох, Хоук, ты точно ничего не пила у Мерриль?

– Только дышала, – Мариан весело хихикнула.

– Ну, это многое объясняет, – Авелин вынула пробку из третьей по счету бутылки и попыталась разлить ее содержимое по кружкам. Получалось не очень. Но упрямство победило, и вскоре они продолжили распивать в уютной тишине. Правда, недолго.

– Он меня ненавидит, – Хоук жалобно глянула на подругу. – Ты представляешь? Ненавидит!

– Кто? – Авелин устало вздохнула, последние пятнадцать минут она явно не улавливала логики в рассуждениях Мариан.

– Айнон!

– Не понимаю, почему тебя это волнует, – Валлен раздраженно махнула кружкой, плеснув немного вина на ковер, впрочем, никто этого не заметил. – У него дурной характер, и он всех ненавидит, просто не обращай на него внимание.

– Но как он может ненавидеть меня и прикрывать мне спину?

– Вот-вот, разве этого не достаточно? Он прикрывает тебя и ничего не говорит. Не говорит, понимаешь? – она вновь эмоционально махнула кружкой, затем неожиданно весело фыркнула. – Кстати, как у вас с Андерсом? Мне всегда казалось, что от него больше проблем, чем удовольствия.

– Проблемы и удовольствие – то, что надо, – Магесса захихикала. – Ах, он так целуется! А в постели он…

– Уи! – Авелин с хлопком закрыла глаза ладонью. – Не говори мне, Хоук, не хочу знать, мне еще потом ему в глаза смотреть.

– О-о, кто там хорошо целуется? – сзади совершенно бесшумно возникла улыбающаяся Изабелла.

Они не говорили с ней с атаки кунари: то ли пиратка всех избегала, то ли они ее, не особо стремясь выяснять отношения, а это все же было необходимо. Стоило все-таки разобраться в случившемся, не оставляя недопониманий и лазеек для повторения. Но сейчас они все сделали вид, что нападения кунари не было, Изабелла с Писанием не сбегала и все по-прежнему хорошо. К всеобщему облегчению.

– Хоук, ты забыла запереть дверь? – Авелин с укором глянула на Мариан.

– Щеколда, Рыжая? – Изабелла прошла между кресел, попутно прихватив бутылку вина, и лениво растянулась на шкуре перед камином, подтянув к себе недопитую бутылку, в которой плескалось добрая половина содержимого. – Ты хоть представляешь, как легко она открывается ножом?

– Не представляю идиота, который залезет в дом капитана городской стражи, – Валлен возмущенно выпрямилась. – Или к Хоук.

– Я, кстати, недавно нашла в шкафу воришку, – тут же вставила свои пять медяков магесса, неловко качнувшись в кресле.

– Воришку? – Изабелла хихикнула. – В шкафу? О, милая, ты уверена, что это был воришка?

– А кто еще? – Мариан растерянно захлопала ресницами. – Приличные люди в чужих шкафах не сидят.

– Ну, знаешь, – пиратка томно потянулась и игриво улыбнулась, – ночь, романтика, вернувшийся не вовремя муж.

– Нет у меня мужа, – Хоук недовольно нахмурилась.

– Ну так, может, он и не от Андерса прятался?

– Изабелла!

Пиратка вновь захихикала, забавляясь над их синхронным выкриком и одинаковым смущенным возмущением.

– Ой, да ладно, а может, Андерс хотел тебе сюрприз устроить? Ну, там, разнообразить вашу…

– Изабелла!

Хоук задумчиво намотала на палец прядь и дернула. Было больно. Она вновь намотала прядь и дернула уже головой. Мариан зашипела. Странно, а раньше все получалось. Перед камином весело хихикала Изабелла.

– Эй, капитанша, а у тебя будет белое платье и подвязка?

– Какое платье, Изабелла, я же уже была замужем.

– Значит, доспехи, с ленточками?

– Сомневаюсь, что меня в доспехах можно перенести через порог.

– А если по частям? Отдельно ты, отдельно доспехи?

– Я сейчас кому-то руку сломаю.

Она звонко засмеялась, запрокидывая голову, в креслах ворчали ее добрые подружки. В бутылке было еще много вина, сзади приятно грел камин, что еще было нужно? В кресле пьяно завозилась Мариан. Магесса попыталась выпрямиться и изменить позу, но ее рука соскользнула с подлокотника, и она завалилась, расплескивая вино на ковер. Авелин весело захихикала. Хоук фыркнула и расслабилась, лениво разлегшись в кресле.

– Изабелла, а что в зеркале видишь ты?

– Ах! Как нескромно, Хоук! – пиратка закатила глаза, забавляясь над магессой, так похожей сейчас на неуклюжую Мерриль с такими же странными вопросами.

– Зря ты ее спросила, Мари.

– Да ладно вам! Слу-ушай, в зеркале я вижу, что моя правая грудь…

– Изабелла!

____________________________

Formosum, aureum Solis Hiemis – тевин. Прекрасное, золотое солнце зимы.

========== 18. Тихий день без войны ==========

Айнон лучезарно улыбался. Сколько он здесь уже прожил? Полтора года уже как. Он много успел, и многое – нет. И многого ему только предстоит достичь. Он усмехнулся: и одна из целей находится прямо рядом с ним, хмурясь и поддерживая образ мрачности. За полтора года жизни в одном доме и участии в одной команде самоубийц он смог лучше узнать заинтересовавшего его эльфа. Фенрис грубил, отталкивал, язвил, словно он весь был открытой раной, будто любое касание, даже просто дружба, способно причинить ему боль, но вся его грубость была такой же, как улыбки полуэльфа, что, словно броня, укрывали его. Внутри же он страдал от невозможности сблизиться с кем-нибудь, как и все желая тепла и счастья. Такая разительная разница между угрюмой броней из шипов и невинностью внутри завораживала Айнона, который снаружи и внутри чувствовал себя безнадежно поломанным. И так же, как и он, Фенрис иногда снимал свои колючки. Ну а прямо сейчас Айнон планировал очередной сеанс обнажений.

– О, смотри, котенок, – Айнон вцепился в руку эльфа, аккуратно перехватывая запястье так, чтобы касаться узора минимально.

Они были вместе лишь дважды, но он отчетливо помнил весь узор, каждую линию и каждую завитушку. Помнил все места, где можно было коснуться, не задевая клейма. В конце концов, он знал наизусть рецепты двух тысяч ядов, запомнить один-единственный узор не было проблемой. К тому же он отлично знал, что прикосновения к клеймам причиняли Фенрису боль. Они ее причиняли и без прикосновений. По этой причине он и притащил к ним в дом особую смесь масел с обезболивающим эффектом. Иными вечерами он осторожно втирал ее, и лириумные клейма, казалось, пели под его руками, отзываясь на его касания. И его собственная странная сила тоже вибрировала от контакта. Будто два этих вещества сквозь их кожу и плоть желали соединиться. Впрочем, расслабленное удовлетворение на лице эльфа после все окупало.

– Только не говори, что хочешь кота, – судя по растерянному лицу, Фенрис лихорадочно придумывал, куда деть животное, если ответ все же “да”. Айнон коварно усмехнулся.

– Я – нет, а вот Андерс – да.

– Ты хочешь подарить котенка одержимому? – эльф был настолько удивлен, что, кажется, забыл, что хотел сказать, только удивленно рассматривал его.

– Представь, – Айнон мечтательно закрыл глаза, – сколько шуток потом можно будет придумать. Подумать только, что Варрик сможет…

Фенрис решительно дернул его за локоть, прерывая полет фантазии и явно стараясь утащить от котят. Несмотря на грубость действия, его прикосновения тоже были очень аккуратны. Подобное почему-то умиляло.

– Тс-с-с, не оборачиваемся, уходим отсюда.

– А что там? – Айнон с интересом глянул на него, впрочем, не оборачиваясь и вообще стараясь не делать резких и подозрительных движений.

– Мерриль, – страшным голосом прошептал Фенрис. – Если заметит, опять придется ее до эльфинажа провожать, выслушивая, что мы с тобой не желаем проникнуться страданием эльфийской расы.

Айнон насмешливо фыркнул и послушно позволил увести себя из толпы рынка Верхнего города. Подчиняться Фенрису оказалось до странности приятно. Айнон вообще сегодня пребывал в удивительно хорошем настроении, что бывало с ним крайне редко, собственно, именно поэтому он и вытащил эльфа из сумрачного дома в солнечный Киркволл. Ради этого дела он даже отправился в повседневной одежде, которой оказался приталенный сюртук из плотной ткани до середины бедра с воротником-стойкой. Пусть он и был черным, зато Айнон отказался от плаща и нагрудника, что было жутко непривычно и странно. Не было никакой возможности спрятать движение рук или оружие. Кроме двух лезвий за голенищем высоких сапог и ножа в набедренных ножнах. И пары мелочей. Несмотря на то, что он чувствовал себя почти голым, он продолжал жизнерадостно улыбаться хмурящемуся Фенрису.

– Ну же, Волчок, сегодня хороший день.

– Я и так прямо сейчас совершенно доволен жизнью. Не понимаю, зачем для этого устраивать еще и прогулки по шумным рынкам. Я здесь смотрюсь совсем неуместно, – Фенрис недовольно нахмурился, и Айнон с тихим смехом легкомысленно разгладил пальцем складку между его бровей, вновь шокировав и смутив эльфа своей непринужденностью.

Он стал подниматься вверх в сторону центральной площади, намереваясь спуститься в Нижний через другие ворота. Айнон весело напевал песню, игнорируя настороженные взгляды о стороны следующего за ним эльфа и продолжая тепло ему улыбаться. Они прошли совсем немного, прежде чем Айнона чуть не сбили с ног где-то рядом с торговым обществом. Полуэльф охнул, благодарно улыбнулся поддержавшему его Фенрису, и глянул на врезавшийся в него объект.

– Смотри-ка, это Собака* Хоук, – Айнон присел перед довольным всем миром и собой в частности мабари. – Значит, Мариан где-то здесь.

– Или Авелин, – Фенрис ласково потрепал пса по голове. – Она иногда берет мабари в казармы.

– Хм, угадал. А вот и Донник, – мужчина прищурился, разглядывая кого-то в толпе, а затем вскинул руку, привлекая внимание. – Эй, Авелин! Гуляешь?

К ним на встречу, разрезая толпу видом своих доспехов, вышла суровая Авелин.

– Работаю, – рыжая леди-капитан хмуро оглядела непроницаемо спокойного Фенриса и счастливого Айнона. – Ты что-то хотел? – она остановила настороженный взгляд на полуэльфе, как на самом проблемном из них двоих.

– Да, – он лучезарно улыбнулся, – на рынке Верхнего Города кое-кто потерялся. Этому кое-кому очень нужна помощь капитана.

Пару секунд она обдумывала сказанное, а затем ее лицо прояснилось, когда она поняла скрытый смысл, а затем вновь омрачилось, когда она поняла, что именно было сказано.

– Вы бросили Мерриль? – Авелин возмущенно глянула на Айнона.

– Обижаешь, она нас даже и не видела.

Айнон мило ей улыбнулся и, подцепив за локоть Фенриса, скрылся в толпе. Они почти дошли до нужного места, нужный спуск был у церковного двора, Айнон категорически не хотел идти мимо “Розы”, когда идущий впереди Фенрис затормозил, а затем резко развернулся обратно.

– Зря я с тобой пошел. Это точно не то, чтобы я хотел увидеть. – Эльф выглядел смущенным и неловко прикрывал рот рукой, отводя взгляд. Заинтригованный Айнон, обойдя его, аккуратно заглянул за угол.

– А что там? О-о-огого… А чего они это тут делают, а не дома у Хоук? Ух ты! Он ее на весу держит! А где его рук… а-а-а… Уф-ф… не, пойдем-ка отсюда.

– Насмотрелся? – Фенрис вопросительно вскинул брови, скрывая за язвительностью смущение.

– Я не смотрел, я завидовал, – Айнон уныло вздохнул.

– И что же мешает тебе?

– К тому, кто мне нравится, я с таким предложением боюсь, что, если подойду, останусь без сердца.

Мужчина направился к другому спуску в Нижний город, не заботясь, идет Фенрис за ним или нет. Пусть думает, говорил он метафизически или прямо. И кого именно он имел в виду. Если ничего не делать, то ничего и не произойдет, верно? Они уже дошли, когда Айнон замер, пару раз моргнул и удивленно обратился к непривычно задумчивому эльфу:

– Это Изабелла только что зашла в “Цветущую розу” в компании с двумя?..

– Ну, она как-то раз говорила, что у нее абонемент на целый год.

– У всех в этом городе есть личная жизнь, и только у меня общественная.

Айнон уныло вздохнул и шагнул к спуску. Как бы он ни противился, но спустились они в Нижний через ворота у “Цветущей Розы”. Дальше их путь лежал мимо “Висельника”. Направляясь глубже в низы города. Айнон продолжил весело напевать, легко шагая вперед. Через поворот замер уже Фенрис, схватив Айнона за локоть.

– Это был… Варрик?

– Притворись, что ты этого не видел… – полуэльф страдальчески изогнул брови, решительно закрыв глаза и считая до десяти. – Как с Хоук, – и потащил его дальше.

Айнон радостно улыбнулся, вполне искренне, и обернулся к задумчивому Фенрису. Что он вспоминал? Кого-то из увиденных сегодня друзей? Или его слова? Эльф почувствовал его взгляд и вынырнул из мыслей.

– Так, и что мы тут делаем? – он скептически оглядел неприметный тупичок в Порту.

Пройдя ворота и бывший лагерь кунари, они повернули влево и прошли немного вперед, у одного из складов Айнон таинственно улыбнулся и, аккуратно перехватив запястье Фенриса, увлек в темный тупичок.

– Роемся в интересных вещах, – Айнон ухмыльнулся и свернул в незаметный проход, толкнул старательно замаскированную дверь, прошел еще немного и вывел их в самое странное место, какое видел Фенрис.

– Шутишь? – Фенрис ошеломленно рассматривал торговые прилавки, стоящие под цветными, яркими шатрами.

Всюду висели платки, яркие плотные и газовые ткани, грозди каких-то бус и связки трав. Ярко светились различные пузырьки, возвышались россыпи невероятных ингредиентов, камней, странных предметов, книг и свитков, специй и масел. А странные торговцы в тюрбанах с лицами, закрытыми платками, в одеждах с широкими рукавами, весело щебеча, предлагали проходящим товары. А над всем этим так же были натянуты полупрозрачные платки, то ли укрывая место от глаз, то ли от солнца, то ли от неба.

– Предлагаю, – Айнон неожиданно весело улыбнулся и чуть подтолкнул его к одному из прилавков. – Вон, смотри, меч милосердия.

– Действительно? – он изумленно моргнул.

– Проверь.

Они долго бродили по импровизированному рынку, роясь в различных безделушках. Было тут все: от привычных товаров до украшений до артефактов и древних вещиц непонятного назначения. И все это было украдено, снято с мертвеца или вытащено из склепов, многое не пропустила бы на рынки стража, или приказ наместника, или того, кто занимал теперь его место. Не к ночи помянуто будет ее имя.

Идущему между шатров Фенрису казалось, что он попал в другую страну, которой никогда не было на карте Тедаса. Торговцы сверкали черными, ярко подведенными углем глазами и речь их текла, будто песня. Они предлагали вещицы, протягивая их на узких, скрытых тканью перчаток ладонях, насмешливо изгибая изящные брови на смуглых, одинаково изящных лицах.

Айнон выскользнул из толпы, довольный донельзя. Он улыбнулся ему, озаряя светом и вновь перехватил запястье, увлекая за собой в скользящую разношерстную толпу. Они миновали несколько торговых шатров, свернули на небольшую площадку, где была еще пара своеобразных торговых прилавков с товарами: два закрыты, а у третьего сидел все такой же смуглый, закутанный в ткань мужчина перед хрустальным шаром и курил, используя странное приспособление, состоящее из узкого сосуда с гибкой трубкой, костяной конец которой уходил под скрывающий лицо платок. У закрытых шатров стояли мужчины в тех же тюрбанах, платках, скрывающих пол-лица, широких штанах с широкими саблями. Их голые торсы были покрыты узором странных татуировок.

Айнон подошел к одному из закрытых шатров и что-то произнес на певучем, незнакомом Фенрису языке, показывая какой-то амулет. Мужчина кивнул и откинул край ткани, закрывающей вход в шатер, и Айнон, не колеблясь, скользнул внутрь, ведя за собой и Фенриса. Внутри шатра была стена и дверь, укрытые от чужих глаз тяжелой тканью. Мужчина решительно толкнул дверь и пошел дальше, Фенрис нахмурился, ничего не понимая, но все равно последовал за ним. Дальше они шли по веревочным мосткам, соединяющим полуразрушенные коридоры Клоаки, возвышающимися над сточными водами. Они шли по ним, пока не вышли к очередному пятачку с дверью, где стояли еще двое странных незнакомцев. Айнон вновь что-то им сказал и они кивнули, разрешая пройти дальше.

За дверями оказались еще одни мостки, а дальше – еще более странный магазин. Деревянная, добротно сколоченная площадка странной силой поддерживалась в воздухе в центре каменного зала. У одной ее стороны стоял настоящий боевой голем, а в центре на троне сидела пугающая, огромная кукла, внутри которой находился сухой человек. Все углы были заставлены сундуками, а кое-где артефакты и золото были свалены в кучу, здесь даже было зеркало, похожее на зеркало Мерриль. Айнон обернулся, тепло улыбаясь, и отпустил его руку.

– Найди себе что-нибудь, – он подмигнул, кивнув на сундуки, и шагнул к кукле.