Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 67 страниц)

– У меня есть право на все! – Мередит угрожающе сверкнула глазами, хотя и без того слова прозвучали пугающе. – Вы укрываете магов крови, а я намерена истребить их, пока они не заполонили город!

– Магов крови? Да вы хоть что-нибудь видите вокруг, кроме магов крови? – Орсино яростно наступал, хотя, на взгляд Хоук, это были не те слова, что возымели бы эффект. – Стоит моим людям чихнуть, и вы уже их обвиняете.

– Не шутите со мной, мессир маг. Мое терпение заканчивается.

– Что-то я не видел, как оно начиналось!

– Опять голубки ссорятся? – Варрик устало вздохнул, следуя за спешащей Хоук, которой оставалась лишь пара шагов до спорщиков.

– Это не голубки, а дятлы, – Айнон закатил глаза, – и сейчас один из них раздолбает череп другому, – он невесело хмыкнул, внимательным взглядом оценивая ситуацию.

– Из-за чего вы опять сцепились? – Хоук наконец поравнялась с главами магов и храмовников.

– Смотрите-ка, кто пришел, – сарказмом Карвера можно было резать порождений тьмы, тем не менее он, кажется, был рад видеть сестру, да и фраза прозвучала подозрительно близко к “почему так долго?”.

– Вас это не касается, Защитница, – Мередит охотно перевела свой гнев на наглеца, посмевшего вмешаться в ее личную “священную войну”. Праведную, без всякого сомнения.

– Ее позвал я, – Орсино раздраженно скрестил руки на груди, явно чувствуя себя увереннее с Защитницей и ее отрядом за спиной. – Полагаю, люди имеют право знать, что вы творите, – с появлением Хоук тон его стал значительно спокойней, хотя и не утратил гнева.

– Что я творю? – Мередит почти визжала, в отличие от Первого Чародея она успокаиваться не собиралась. – Защищаю народ. Постоянно и без устали. Еще я защищаю вас, магов, от вашего проклятия и вашей собственной глупости, – она резко развернулась к Хоук, заставив ту вздрогнуть. – И я не прекращу это делать. Не ослаблю бдительность. У меня нет такого права! – она смотрела на магессу с фанатичным блеском в глазах, и это пугало больше ее тона.

– А что, если она не найдет искомое? – теперь на Хоук наступал Орсино, менее агрессивно, чем рыцарь-командор, но не менее угнетающе. – Как далеко она зайдет, пытаясь искоренить несуществующее?

Мариан почувствовала, как у нее начинает раскалываться голова. Они наступали на нее, будто зубья кузнечных щипцов, вот-вот на нее должен был упасть молот, а затем бы она погрузилась в адское пламя.

– Защитница лучше других знает, насколько порочен Круг, – Мередит не сдавалась. – Я должна найти корень зла!

– Нельзя продолжать угнетать магов, – Хоук все же вмешалась в их бесконечный спор, внеся в него нотку дипломатичности.

– А что нам еще остается делать? – на какое-то мгновение на лице Мередит появилось страдание. Почти искреннее. – Скажите, Защитница, неужели вы не видели собственными глазами, что они делают? Не слышали ложь магов, рвущихся к власти?

Последнее, на взгляд Айнона, имело немало истины, даже несмотря на то, что в глазах Мередит разума оставалось с маковое зерно. Он видел многих магов, и по большей части они и правда стремились к власти, везде и всюду. Вот только конкретно киркволлские маги стремились к свободе. Сейчас. Стоило им ее обрести и следующим, что они запросят, будет именно власть. Та же самая Хоук, стоящая перед ним, меньше чем полгода назад предлагала королю Алистеру помочь ей стать наместницей Киркволла.

– Некоторые из нас хотят того же что и ты, Мередит, – Хоук успокаивающе улыбнулась и даже осмелилась погладить Мередит по руке. – Не все мы враги.

– Вы готовы всех нас определить в злодеи, но это не так! – поддержал магессу Орсино.

– Я знаю, и мне больно все это делать, но мы должны сохранять бдительность, – Мередит страдальчески изогнула брови, изображая сожаление и скорбь, переводя взгляд с Первого Чародея на Защитницу. Айнон вздрогнул: голову будто тиски сдавили, на короткий миг мир помутился. И в то же самое мгновение на Мередит как будто опустился покой или откровение. – Если не можете предложить иной способ, нечего клеймить меня тираном!

Она больше не кричала, ее голос, больной и надтреснутый, звучал голосом скорби. Ей вторил полный тревоги голос в его голове.

– Так мы ни к чему не придем, – Орсино тряхнул головой и отвернулся от Мередит. – Владычица Церкви Эльтина положит этому конец.

Первый Чародей решительно зашагал к лестнице, сокрушенно качая головой. Рыцарь-командор вздрогнула и метнулась за спешащим магом, цепляясь в его руку и резко разворачивая его к себе. Мередит зашипела змеей, тем не менее испуганно и взволнованно понижая голос, будто отсюда ее могли услышать в Церкви.

– Не смейте впутывать сюда Ее Милость! – она выглядела так, будто боялась вмешательства Эльтины.

Айнон склонил голову к плечу, с оценивающим интересом рассматривая лицо рыцаря-командора. Думала ли она, что Владычица Церкви не примет ее сторону? Что осудит? Впервые Мередит выглядела, как нашкодившая девчонка.

– Даже не знаю, уместно ли тут вмешаться, – Айнон измученно вздохнул, он тоже порядком устал. – Может, выпьем? Тут и таверна рядом.

Его выматывала борьба за самого себя, борьба с несмолкающим голосом, борьба со страшной, чудовищной тайной, что открылась ему в белых стенах Башен Минратоуса, тайна, что обрекала его сдаться и проиграть. Его изводили видения, что терзали его в те ночи, когда он мог спать, усталость от тех ночей, когда он спать не мог, и страх, что ему придется увидеть мертвое, залитое кровью, лицо Фенриса – самое ужасное, что он мог себе представить, куда ужасней, чем идея никогда не проснуться.

Его безвольной ладони коснулся холод латной перчатки Фенриса. Волчок встревоженно заглядывал в его лицо. Айнон тепло улыбнулся.

В этот миг к спорщикам шагнул Андерс, что до недавнего времени мирно стоял в углу. Одержимый решительно двинулся к ним, прерывая глухое шипение Мередит и открывшую было рот Хоук. Он встал перед ними и усмехнулся, нагло и высокомерно, как никогда не делал этого Андерс, которого они все знали.

– Владычица Церкви вам не поможет.

– А пара санитаров с удовольствием, – ошеломленно добавил Айнон, находящийся в шоке от произошедших с Одержимым перемен и его вмешательством, в то время как он должен был сидеть в углу тихо и не отсвечивать, чтобы не попасть под горячую руку мало соображающей Мередит.

– Я даже знаком с некоторыми, – поддакнул Варрик, которого все проигнорировали.

– Объяснись, маг, – Мередит яростно взглянула на Андерса, выпустив руку Орсино и шагнув к одержимому.

– Я не собираюсь стоять и смотреть, как вы равняете магов с преступниками… – Андерс вынул из креплений посох и стукнул им по земле, привлекая внимание. Хотя, на взгляд Айнона, сей театральный жест явно был предназначен для другого, хотя бы потому, что камни на посохе вспыхнули. – Пока наши предводители пресмыкаются перед своими тюремщиками.

– Да как ты смеешь… – теперь уже Орсино шипел разъяренной змеей, наступая на Одержимого.

– Круг изжил себя, Орсино! – Андерса охватила черная дымка Тени, кожа уже знакомым образом покрылась синими трещинами, а глаза запылали бирюзовым огнем Справедливости.

Айнон вытащил Жаль и Царапай, готовясь атаковать его, игнорируя взволнованную Хоук, что только хлопала ресницами, бессильно открывая и закрывая рот. Фенрис встал рядом, сжимая меч. Все остальные смотрели на мага с ужасом, хотя и не понимали, что происходит, быть может потому, что сияние истинного содержимого Андерса длилось всего мгновение. Но для Айнона мир будто раскололся. Он видел дрожание Тени, и как в мгновение ока ткань реальности прорвалась, Тень хлынула в разрыв, и дух Справедливости засиял, окутанный поддержкой родного измерения. А затем все прошло, оставив тяжелое, давящее чувство потери.

– Даже вы должны это видеть! Настало время действовать, – Андерс усмехнулся. – Больше никаких полумер.

– Андерс, что ты задумал? – Хоук наконец бросилась к возлюбленному, повисая у него на руке, маг легко стряхнул ее, будто она была котенком.

– Дороги назад быть не может, – он больше не смотрел ей в глаза.

Он вообще больше ни на кого не смотрел.

– Андерс, – Хоук со странной тоской глянула на него.

Внезапно плиты площади под ними вздрогнули и мелко задрожали. Айнон огляделся и замер, когда окна Церкви, возвышающейся над ними в Верхнем городе, насквозь пробил красноватый свет. Взгляды всех, кто стоял на площади перед лестницей, уперлись в нее. Церковь дрогнула. Сначала рассыпалась на камни вершина первой башни, а через секунду вторая. Из них в небо ударили алые лучи света. Еще мгновение и плиты под действием странной силы стали выпадать из кладки, повисая в воздухе рядом со стеной, будто нечто разбирало Церковь на камни, как ребенок игрушечный домик. Легко и так нелепо, что это казалось каким-то сном. Плита за плитой, детали выпадали из кладки и взмывали вверх, собираясь вокруг двух столбов света.

Спустя мгновение сияющие столбы стали сливаться в один, игнорируя плиты Церкви, а висящие в воздухе камни, будто в вихре, закружились вокруг них. Покуда все не слилось в единую структуру: шар из камней вокруг столба света. И все это вращалось. Свет, камни, пыль и облака, жуткое видение и пугающий гул повисли над Киркволлом. А в следующий миг все сжалось и замерло, а потом свет потух, и огромный каменный шар, что когда-то был Церковью, взорвался, засыпая весь Киркволл дождем из горящих камней. Жуткая ударная волна смела их и обрушила на землю, повалив и магов, и храмовников. Было страшно представить, что она сделала с Верхним городом, если она сделала это с теми, кто был в Нижнем.

– Creator, concedoeve ti praesidis mi… – сейчас, казалось, самое время молиться, и Айнон, хоть он не верил в Создателя и ожидал чего-то подобного, горестно зашептал слова, глядя в небо, где все еще висело облако пепла.

Огонь, раскаленные камни и тлеющие угли, все что осталось от Церкви и ее служителей, обрушились на Киркволл, будто дождь, поджигая дома, как будто гнев Создателя, будто расколовшиеся небеса, заливающие землю огнем. И не было никого, кто бы не видел случившегося.

– …oro, venieve meacum a vala femundis…

________________________________

“Creator, concedoeve ti praesidis mi” – тевин. “Создатель, даруй мне свою защиту”.

“oro, venieve meacum a vala femundis” – тевин. “Молю, следуй со мной сквозь трудности”.

========== 94. Последняя капля ч.2 ==========

Комментарий к 94. Последняя капля ч.2

Простите! Была проблема с паролем и работой, но вроде я тут))

Дальше будет грустно, ибо автор злобно выбрал самую унылую ветку развития))

К “суду” над Андерсом

Дуэт, при большой фантазии, Хоук и Андерса http://megalyrics.ru/lyric/flier/rai-na-pol-chasa.htm

Одиночный http://music.yandex.ru/track/109007/album/10323

* автор неизвестен http://data3.floomby.com/files/share/16_10_2013/yz9YKOqmpkqgGtwy51YAA.jpg

http://fc06.deviantart.net/fs70/i/2012/245/9/e/dragon_age_ii_summary_by_djaimon-d5db7i4.png

______________________________

– Создатель, смилуйся! – Мередит с ужасом взирала на горящие руины, залитые алым сиянием. Вообще-то от здания осталось очень мало.

Все присутствующие смотрели на кровавые всполохи, повисшие над руинами Церкви с тем же ужасом. Большая часть людей прикрывала руками головы, боясь все еще падающих камней. Некоторые оставались сидеть на земле, слишком ошеломленные, чтобы реагировать. А кто-то оставался прямой, будто статуя, и такой же опустошенный.

– Что ж ты так, – Айнон нервно усмехнулся, с сожалением рассматривая невозмутимого Андерса. – Надо было взорвать, когда бы эти двое туда вошли.

– Fastevas! – Фенрис встал рядом, ошеломленный, как и все.

На фоне к гулу ропчущих присоединился истошный вопль Себастьяна, полный скорби и тоски, он оплакивал женщину, что была ему важнее матери. И вряд ли он был единственным – сколько еще простых людей, а не только храмовников, по всему Киркволлу сейчас оплакивали добрую, старую женщину?

– Зачем? – Орсино развернулся к Андерсу. – Зачем ты это сделал? – лицо Первого Чародея было полным скорби и печали, и разочарования тоже.

– Я устранил возможность компромисса, потому что идти на него нельзя.

Прозвучало на редкость горделиво. Айнону даже начало казаться, что это и не Справедливость вовсе – мало ли духов и демонов, способных притворяться кем-то другим.

– Владычица Церкви убита магией. Церковь разрушена, – Мередит бесстрастно взирала на них. Было видно, что она перегорела, от эмоций не осталось ни следа, только холод и пепел. Только ледяное принятие своих следующих действий. Она выпрямилась. – Как рыцарь-командор Киркволла провозглашаю Право Уничтожения. Все маги Круга должны быть казнены – немедленно, – она говорила твердо, хотя не чувствовала ни радости, ни удовлетворения, только усталость и пустоту, какую-то странную обреченность.

– Круг не имеет к этому отношения! – Орсино безуспешно попытался достучаться до разума Мередит, но там была лишь выжженная пустыня да реки крови, он развернулся к Хоук. – Защитница, не позволяйте ей! Это безумие!

– А я требую, чтобы вы поддержали нас! – Мередит шагнула к застывшей магессе. – Даже вы должны признать, что с этим нельзя мириться!

– Почему мы говорим о Праве Уничтожения, когда зверь, который это сделал, здесь? – Себастьян поднялся с земли, где он оплакивал Эльтину. – Клянусь, я убью его!

– Войну уже не прекратить. Придется выбирать, с кем ты, – Андерс тоже внес свое слово, хотя тут и без него сказано было достаточно.

– Может, все-таки выпьем, а? – Айнон закатил глаза.

Хоук испуганно переводила взгляд с одного на другого. Она тоже испытывала гулкое опустошение, страх и усталость. Они все наседали на нее, требуя решений, а она больше не хотела выбирать, не хотела решать, не хотела быть здесь. На миг она взмолилась, чтобы все это оказалось сном. Просто глупым кошмаром, после очередной ядовитой речи Айнона. Чтобы ей было снова восемь, чтобы она могла прижаться к матери, годовалые близнецы бы мирно сопели рядом, отец улыбался, глядя, как мама укачивает ее…

Но ничего не изменилось: город горел, Церкви больше не существовало, маги и храмовники ненавидели друг друга, люди желали мести, родители и сестра были мертвы, а ее предал любимый. В пустой голове что-то щелкнуло, и она с трудом сбросила оцепенение, ее захлестнуло ощущение абсурдности ситуации, а через миг Мариан настигло горькое осознание.

– Так ты… – она изумленно распахнула глаза, неверяще глядя на возлюбленного. – Ради этого просил меня отвлечь Владычицу Церкви? – Хоук с тоской и болью смотрела на такого знакомого и такого чужого Андерса. А еще несколько минут назад, она думала, что знает его.

– Ты… участвовала в этом? – от удивленных, полных боли предательства слов Себастьяна Хоук вздрогнула, как от удара плетью, но ей нечего было возразить, боль резанула по животу.

– Если бы ты знала, что я задумал, то сочла бы своим долгом мне помешать, – Андерс непринужденно пожал плечами. – Я не мог рисковать. Круг – это несправедливость. И не только в Киркволле, но и за его пределами. Надо показать это миру.

– Может, мы тогда еще и о рабстве поговорим, справедливый ты наш? – привычно среагировал на него Айнон. – А то какая-то однобокая справедливость получается.

Хоук закрыла глаза. Андерс, будто безумный, вещал какие-то странные слова, она не понимала его, она не понимала его речей. Куда делась улыбка, которую она любила? Куда делся добрый, сострадательный мужчина, что целовал ее руки и называл своим светом? Мужчина, который лечил бедных и кормил котят, тихо мурлыкая веселые песенки? Мужчина, за которым она пошла, мужчина, что был справедлив и заботлив? Когда он превратился в чудовище, которое безжалостно убивало невиновных и самодовольно вещало о несправедливости? Когда он сам стал несправедливостью? Почему она не увидела?

Горло сдавило, будто на них легли руки демона. Она почувствовала, что задыхается. Ей захотелось разрыдаться. Ответ был так прост. Она не хотела видеть… Она позволила ему соскользнуть во тьму, как позволила убийце забрать ее мать, как позволила брату присоединиться к толпе фанатичных убийц. Только потому, что она не хотела видеть то, что нарушало покой ее маленького мирка. А мир вокруг сотрясался и корчился в муках.

– Эльтина – это не Круг! – Себастьян дернулся было к Андерсу, но замер, скованный болью. – Она была благороднейшая женщиной, и ты убил ее! – церковник рвано задышал.

– Идиот! – Орсино обессиленно покачал головой. – Ты всех нас обрек на смерть!

– Мы уже были приговорены, – Андерс безжалостно усмехнулся, невозмутимо рассматривая их. – Быстрая смерть сейчас или медленная потом. Я предпочитаю умереть в бою.

– Ненавижу магов, – Айнон скрестил руки на груди. – Что один, что второй, что все они, вечно знают все лучше всех и никогда не спрашивают мнения остальных.

– Я… – Хоук мучительно искала выход, на нее накатил удушающий ужас. – Я…

Что? Что она делает здесь? Что она делает здесь? Почему? Почему она?

– Вы не можете оставаться в стороне, – Мередит будто почувствовала ее колебания. – Вы – Защитница Киркволла. Исполняйте свой долг или погибните с другими отступниками, – она сурово рассматривала ее, и в глазах рыцаря-командора не было ни жалости, ни сочувствия, ни понимания, просто холодные, пустые стекляшки вместо глаз. – Даже если бы я хотела остановиться, то уже не смогла бы. Народ требует крови.

Как жаль. Как жаль, но Хоук понимала ее – узнав о гибели Эльтины, народ растерзает виновных и невиновных, сам, своими руками выжжет тут все дотла. Все, что теперь она может, это побороться за минимальные потери. Она скользнула взглядом по лицам друзей. Все они были ошеломлены и раздавлены, их ударила если не смерть Владычицы и взрыв, то сам факт предательства всегда милого Андерса. Даже лицо Фенриса было полно скорби, эльф не отрывал тоскливого взгляда от горящих камней, Мерриль испуганно всхлипывала, а всегда веселая Изабелла выглядела так, будто оказалась посреди ночного кошмара и теперь мечтает о пробуждении.

Хоук тоже желала проснуться. Она не хотела быть здесь, не хотела быть истертой в костяную муку безумцами.

– Бедная Лиандра… – Айнон прикрыл глаза, и уголки его губ дернулись вниз, трагичные складки изрезали лицо.

Правда – самый смертоносный яд. А разум так хрупок. Одно слово, и вот уже перед ее глазами пляшет мертвая мать в белом свадебном платье, на ее разлагающемся лице любящая улыбка; разрывает на куски ласково улыбающуюся Эльтину, с которой она беседовала иногда, и чьи теплые руки стирали ее сомнения; рассыпается Церковь от взрыва, погребая в себе молящихся детей; она отвлекает Владычицу, чтобы смеющийся Андерс смог ее убить; улыбающийся Орсино смотрит на нее и вспоминает исследования Квентина; мертвая сестра доверчиво улыбается ей с земли, белые кости торчат из ее любимого платья, на зеленой траве качаются алые капли крови; ее собственный брат с мечом в руке, должен ее убить, чтобы спасти; она с огнем в руке, убивает последнее, что осталось от ее отца и матери, чтобы защитить; Андерс целует ее, гладит ее обнаженную кожу, и в тот же миг мечтает, как все умрут, он толкается в нее, улыбаясь, а перед его глазами кровавое месиво поверженных храмовников, их кровь стекает по ней, и он радостно слизывает ее…

Мертвые, мертвые кружились перед ней: отец, мать, сестра, брат… и она в одиночестве, убитая горем… Целый город, сожженный и разрушенный, город, полный мертвецов… *

…Их всех убила она…

Айнон видел, как Хоук сломалась. Как треснул ее мир под грузом страшных открытий и предательств. Встать против брата, когда она уже потеряла Андерса, когда называющий ее своим другом Орсино покровительствовал убийце ее матери – это убило бы ее. Она сломалась в этот самый миг, обрушилась камнями, как взорванная Церковь, когда поняла, перед каким выбором оказалась.

Мариан Хоук подняла больные глаза, утратившие всякий блеск. В ее голове все перемешалось: строчки письма, просьбы Орсино, улыбки Андерса и его просьбы. Кошмарные сны, речи Айнона, пугающая реальность, потери, бесконечные потери, что обрушились на нее в последние восемь лет. И мысли о том, скольких еще ей предстоит потерять. Картины выдуманные и реальные. И предательство Андерса, который использовал ее, чтобы убивать…

Она почувствовала себя бесконечно одинокой. Не осталось никого, на кого бы она могла опереться. У Авелин был Донник и стражники, что любили ее, Айнон и Фенрис убили бы любого за попытку вклиниться между ними, у Варрика были Бьянка, Айнон и забытый где-то Бартранд, а у Изабеллы был корабль и доверчиво жмущаяся к ней Мерриль. Она же осталась в пустоте. Взгляд Хоук скользнул по лицам и замер.

Неправда. У нее все еще кое-кто есть, кто-то, ради кого стоит бороться. Брат, маленькая, упрямая частица ее сестры, сильная, упрямая частичка отца, ранимый кусочек мамы.

– Кажется, у меня нет выбора, – голос ее звучал безжизненно, как и выбор, что она сделала. – Придется вас поддержать.

– Я знал, что ты прислушаешься к здравому смыслу, – Карвер удовлетворенно кивнул и поддерживающе улыбнулся, ощутимо радуясь, что сестра не будет на другой стороне, что не придется выбирать, поднимать меч…

– Первым делом тебе придется казнить предателя, – из-за спины выступил Себастьян, становясь рядом и не спускал глаз с Андерса.

– Пожалуйста, не делай этого, – Мерриль молитвенно вскинула руки, испуганно прижимая их ко рту и потерянно оглядываясь, будто ища поддержки. – Ты же понимаешь в глубине души, что это неправильно, – тоскливая, полная слез, мольба полоснула по сердцу, заставив задохнуться.

Что она делает? Почему?

Хоук вновь закрыла глаза. Она знала, знала, что в этом нет справедливости, нет правильности, нет человечности, нет ничего, только злоба и месть, только смерть и разрушение. И ей нет оправдания.

– Печально, но это единственный выход, – Авелин расстроенно покачала головой, но не стала осуждать.

– Маги стали слишком серьезной угрозой, – Фенрис сначала взглянул на Айнона, будто ища подтверждения, и лишь затем перевел взгляд на Хоук. – Громкие слова о правах им не помогут.

– Истребляем мятежников? Ах, как они посмели пожелать свободы! – Изабелла недовольно скривилась, прижимая к себе испуганную Мерриль.

– Защитница! – Орсино умоляюще глянул на Мариан. – Вы должны понимать, что Мередит убьет и вас!

“…твои исследования изумительны… необходимая жертва… жаль Хоук… я восхищен…”

Почему? Почему она?

– Я не буду вас поддерживать, Орсино, – перед ее глазами дергалась голова матери, пришитая магией к чужому телу. Жалкий, умоляющий тон, знал ли он, как умоляла мать убить ее?

– Очень разумно с вашей стороны, – Мередит кивнула, перед ее глазами тоже плясали мертвецы. Мама, папа, семьдесят знакомых жителей деревни и все те, кого она потеряла по вине магов.

– Ты уверена? – Мерриль всхлипнула и вырвалась из утешающих рук Изабеллы, сделав пару шагов к Хоук. – Ты же знаешь, она хочет убить людей за то, что они маги.

– Андерс уже подписал кругу приговор, – Мариан моргнула, подавляя желание зарыдать вслед за Мерриль. – Владычицу Церкви любил весь город. Либо храмовники уничтожат Круг по закону, либо киркволлцы взбунтуются и перебьют магов сами. Все что мы теперь можем, это свести жертвы к минимуму, – она уговаривала долийку, как саму себя.

– Пожалуй… ты права, – Мерриль отступила, возвращаясь к Изабелле. И это легло еще одной удушающей петлей на ее горло. – Теперь мы мало что решаем.

Пару мгновений Орсино неверяще рассматривал ее, будто все еще надеялся, что это просто шутка, что вот сейчас Хоук передумает, что атакует Мередит и спасет магов. Через миг он понял, что этого не будет, и лицо его ожесточилось. Он сделал шаг назад, бросая на Мариан последний разочарованный взгляд, Хоук лишь безучастно смотрела на него – весь ее мир рухнул, а никто этого не видел. Орсино покачал головой и отступил за спины магов Круга, что пришли с ним.

– Задержите их! Я предупрежу остальных! – в следующий миг он бросился прочь.

Маги вскинули посохи, атакуя храмовников и отряд Хоук.

– Соберите бойцов! – командным голосом гаркнула Мередит, вскидывая двуручник. – А этим займемся мы, – храмовники убежали, оставив Мередит в компании с Хоук.

Айнон не стал заморачиваться теневой невидимостью и скользнул вперед, привычно проскальзывая под тевинтерским мечом. Он врезался в первого мага, что сразу атаковал его посохом. Завязался бой. Айнон отпрыгнул от удара и рванул вперед: если противник с древковым оружием, даже если это просто посох, а не копье, лучше быть ближе, а не на расстоянии удара. Рядом с рычанием Фенрис перерубил посох другого мага. А где-то бились Авелин и Изабелла. Атаковала Мередит. Маги круга тоже не сильно утруждали себя защитой, не было голубых всполохов щитов, только алые вспышки огня, да белые молний.

Над головой просвистел болт, и Айнон присел, чтобы не мешать. Справа вспыхнуло пламя “огненного шторма”, и он отпрыгнул влево, не рискуя проверять был ли это “шторм” своих или нет. Сквозь всполохи и крики он слышал всхлипывания Мерриль и раздраженную ругань Изабеллы. Айнон шагнул вперед, почти впритык к магу и улыбнулся, Жаль легко прошло сквозь мантию, скользнуло между ребер и остановило сердце. Глаза мага изумленно распахнулись, и он медленно соскользнул с лезвия.

Айнон обернулся. Бой закончился, и Мерриль уже снова испугано всхлипывала в объятиях Изабеллы, Варрик недовольно оглядывался, сохраняя все тот же вид “меня от вас тошнит”, а Андерс уже сидел на каком-то ящике, под пристальным, ненавидящим взглядом Себастьяна. Просто удивительно, что принц втихаря не убил его во время боя. Удивительно, как у него хватило благородства для этого, после всего пережитого. Авелин и Фенрис задумчиво рассматривали всех остальных. Иногда взгляд Фенриса обеспокоенно впивался в него, будто ища какие-то ответы, но у Айнона их не было, и он лишь тепло улыбался в ответ. И только Мередит и Хоук безучастно созерцали то, во что превратился сегодняшний день.

– Началось, – Мередит мрачно огляделась, через миг она встрепенулась. – Мне надо собрать войска в Казематах. Поспешите туда как можно скорее, Защитница, – она скользнула по Мариан холодным взглядом и уперлась им в спину неподвижного Андерса. – Этого… убийцу оставляю вам. Он ваш напарник – делайте с ним, что считаете нужным, – слово “напарник” она буквально выплюнула, ясно показывая, что она об этом думает. Но Мариан лишь безразлично кивнула, и рыцарь-командор поспешила воссоединиться со своими силами в Казематах.

Айнон вздохнул и шагнул к Фенрису, присоединяясь к их маленькой, шепчущейся компании. Малышка Мерриль тихо сопела куда-то в объемную грудь Изабеллы, а пиратка уныло приглаживала ее неровные кудряшки. На фоне, под ястребиным взглядом и ядовитыми комментариями Себастьяна, тоскливо беседовали Андерс и Мариан, с которых Авелин не сводила грустного, понимающего взгляда.

– Веселое начало, – Изабелла тяжело вздохнула. – А час назад я пила пиво и кадрила мускулистого моряка, – она снова вздохнула.

– Час назад, – Айнон весело фыркнул, – я тоже планировал заняться кое-чем более интересным, чем спасение Киркволла.

– Неужто я дождусь подробностей? – Варрик ехидно усмехнулся и приосанился, наконец убирая с лица кисло-презрительное выражение.

Айнон открыл уже было рот, но его перебил Фенрис, бросив на него недовольный взгляд.

– Не суйся куда не следует! – Волчок нахмурился и скрестил руки на груди, сурово поглядывая то на Айнона, то на Варрика. Они оба одинаково весело фыркнули, озорно сверкнув глазами. Тоже одинаково.

Фенрис вздохнул – подумать только, каких-то четыре года назад это его раздражало, а теперь казалось… и дружелюбным, и милым, и по-семейному теплым, хотя он и не помнил, что значит иметь семью. Хотя кого он обманывает, у него есть семья. Вот она, с одинаковыми веселыми лицами члены ее что-то друг другу нашептывают. И Варрика вполне можно засчитать за противного старшего братца. Айнона, конечно же. Их и так уже не растащить. Если бы он не знал наверняка – Фенрис украдкой провел пальцами по ободку кольца – заподозрил бы что-нибудь не то.

Он наклонил голову, скрывая за волосами удивленную усмешку. Кажется, это называется ревностью. Страх, что у тебя украдут очень важного, любимого человека. Фенрис судорожно вдохнул. Странное время он выбрал для осознания. Впрочем, кто знает, как закончится этот день, так что время самое правильное, разве что стоило сделать это чуть раньше.

– Бедный Андерс, – Мерриль вынырнула из теплых объятий Изабеллы и прислушалась и тихому разговору, где Андерс просил о смерти.

– Тебе его жалко? – Фенрис мгновенно ощетинился. – Он опасен для себя и окружающих.

– По-моему, он сломал то, что пытался сберечь, – долийка с укором глянула на него.

– Тебе его жаль, потому что он – твоя копия.

– Не только маги ломают то, что больше всего любят, Фенрис.

– К сожалению, – он покачал головой, соглашаясь с ней. – И как только Хоук могла в него влюбиться.

– Глупый, для любви достаточно и одного взгляда, – Айнон тепло улыбнулся. – Мне хватило и цвета твоих глаз.

Прежде чем возмущенный Фенрис успел ему ответить, к ним подошла уставшая Хоук, возвращая их к суровой реальности, где они должны были решить судьбу своего товарища.

– Какие будут мнения? – Мариан тоскливо их оглядела.

– А если бы в Церкви был я, были бы сомнения? – Себастьян возмущенно на нее уставился. – Ты ведь знаешь, что нужно делать!

– Доставать выпивку и начать танцы? – Айнон вскинул брови и фыркнул. Хоук отстраненно отметила, что вместе с его фырканьем отвернулся Варрик, скрывая выражение лица. Видно, и правда было что скрывать.

– Смелая задумка. Впрочем ничего неожиданного, – Изабелла вновь тяжело вздохнула.

– Она не об этом, Изи! – полуэльф закатил глаза. – А о том, что теперь делать.

Изабелла возмущенно вперилась в убийцу, и тот расплылся в довольном оскале, что у него заменял улыбку. И тут же поспешил сделать шаг вперед Фенрис, отвлекая Хоук от них. Магесса вопросительно вскинула брови, отмечая смену позиций.

– Он хочет умереть. Убей его и покончим с этим, – эльф недовольно дернул уголком губ в чем-то похожем на брезгливость и нахмурился.

Мариан перевела взгляд на задумчивого Айнона, ожидая от него очередную порцию яда и призыва убить всех магов.

– Тебе решать, Хоук, – он пожал плечами, пытаясь в кои веки быть дипломатичным, что, впрочем, ничуть не противоречило его планам. – Но кем ты заменишь его, когда жители города спросят, кто убил Эльтину? Сможешь ли ты пожертвовать еще и нами?

Хоук вздрогнула, предложенная перспектива совпадала с ее страхами, и она поспешила перевести умоляющий взгляд на Авелин. Ее советы всегда спасали ее и были самими правильными.

– Убеждения не оправдание, – ее подруга горестно покачала головой. – Искренность не оправдывает… – она рефлекторно метнула взгляд на алое зарево над Верхним городом. – Этого.