Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 67 страниц)

Айнон торжественно вытащил какой-то мешочек и бутылочку, показывая их кукле и весело щебеча все на том же наречии. Фенрис удивленно покачал головой и подошел к ближайшему сундуку. В этом месте было так же много разных безделушек, но еще больше необычных вещей. Эльф меланхолично скользнул ладонью по медальону “Дар воина тумана”: Айнон знал, как его удивить. И прямо сейчас Фенрис был ошеломлен.

– Это? – из-за плеча выглянул Айнон. – О-о, ладно, – он улыбнулся, обернулся к кукле и что-то прощебетал, указывая на амулет. Кукла ответила.

Они вышли из магазина и двинулись по другим мосткам, выведших их в канализацию Клоаки, из которой они выбрались в сами катакомбы.

– И что это было? – наконец не выдержал Фенрис, сверля спину полуэльфа подозрительным взглядом.

– Убежище Ксенона Антиквара, – легкомысленно поведал Айнон. – Лет триста назад он неудачно заключил сделку на бессмертие, да забыл о молодости, теперь вот ищет “лекарство”. А мне как раз нужно было куда-то деть внутренности вартеррала.

Фенрис недоверчиво покачал головой. Множество людей искало этот магазин, обшаривали Клоаку и ее канализацию, они тратили горы золота и кучу времени, а Айнону просто надо было сбыть завонявшие внутренности. Он задумчиво смотрел на спину легкомысленно мурлычащему Айнону, чем больше он узнавал его, тем больше…

– А это что? – Фенрис скептически оглядел свертки, с которыми Айнон вынырнул из толпы на рынке Верхнего города.

– Еда, – Айнон невозмутимо улыбался.

– Еда? – Фенрис вопросительно поднял брови.

– Предлагаю устроить ужин. Будем есть с тарелок Данариуса, в доме Данариуса, пить его вино из бокалов и представлять, какое у него было бы лицо, застань он эту картинку, – поймав недоверчивый взгляд, Айнон закатил глаза. – Долой рабские привычки. Я отказываюсь жрать втихаря на кухне, – он тепло улыбнулся, в этот раз без капли притворства и уже мягче закончил: – Будь добр, уступи мне в этом.

– Ты в курсе, что это не дом Данариуса? – Фенрис устало вздохнул, спорить совсем не хотелось.

– Ну да, но мечтать не вредно.

И Фенрис уступил. Вечером они сидели у камина, распивая проклятое вино, что было не столько напитком, сколько пряной памятью о их хозяевах и прошлом. И, несмотря на хороший день, скорее даже благодаря этому, настроение у обоих было лирическое.

– Агреджио Павалли, – Фенрис задумчиво глянул в бокал. Он ненавидел это вино, оно было горьким, как его воспоминания о нем, но он пил его горечь, доказывая себе, что он способен выпить горькую память до дна. Он может… – Я часто подавал его гостям Данариуса, ему нравилось смотреть, как лириумные клейма пугают их.

– Не представляю, что в этом пугающего, мне они нравятся, – Айнон скользнул теплым взглядом по той части узора, что была видна, а затем лицо его замкнулось, вернув себе покой и легкую улыбку, спустя мгновение он решил сгладить сказанное. – К тому же, твои хотя бы светятся.

И страдальчески заломил брови. Фенрис, к его облегчению, усмехнулся.

– Это – последняя бутылка, – он долил им в бокалы, а Айнон облегченно выдохнул: его тошнило от этого вина. – Я хранил ее для особого случая.

– Например? – полуэльф вскинул брови. – А то у нас что ни день, то случай. Вроде как “сегодня я героически выжил, несмотря на все старания Хоук”.

– Например, на годовщину побега, – Фенрис поднял на него не слишком трезвые глаза. – Хочешь узнать, как это было?

– Хочу услышать все, что ты захочешь мне рассказать, – Айнон откинулся на спинку кресла. – Мне нравится слушать твой голос.

– Когда кунари напали, магистры проиграли, – Фенрис помедлил, вспоминая. – Я сумел довести Данариуса до корабля, но места для раба не нашлось. Ему пришлось бросить меня.

– Прям вижу его восторг.

– Да, – он усмехнулся. – Его лицо было незабываемо. Я еле выбрался из города живым. В джунглях были мятежники… – Фенрис задумался, перебирая воспоминания.

– А, воины тумана, – Айнон тут же заполнил тишину, позволяя ему собраться. – Ашварахти все время ругался, что они освобождают рабов, которых везут на рынки Сегерона. Он был сенатором, и подобное бесило его, – мужчина поморщился.

– Они подобрали меня и выходили. Я жил с ними, пока Данариус не вернулся, – Фенрис нахмурился. – Я полюбил их. Они никому не кланялись и боролись за свободу. Такого не было в моей жизни… – его лицо исказили боль и страдания. – Он приказал убить их, и я послушался. Я убил всех до единого.

Боль наполнила их обоих. Фенрис скорбил по убитым, а Айнон…

– Понимаю… Подчиняться и не сопротивляться вбито плетью, впаяно болью…

– Я… никогда об этом не вспоминал. И не испытывал желания рассказывать кому-то, – эльф устало потер ладонями лицо. – Может, это потому, что ты мне друг? – Фенрис невесело улыбнулся ему, с какой-то горечью всматриваясь в его лицо. На существование Хоук они дружно закрыли глаза.

– Только друг? – Айнон иронично вскинул брови. – Так и знал, что ты оставишь меня без сердца.

Это уже было почти прямое признание, учитывая, что он произносил подобную фразу ранее, во вполне конкретной ситуации. Эльф ощутимо смутился, показывая, что он ничего не забыл, и следующую фразу произнес с заминкой, аккуратно подбирая слова и неловко прикрывая рот узкой кистью. И это лучше всего показывало, насколько тема разговора важна для него.

– Ты хороший… человек. Разве ты никого еще не удостоил своим… вниманием? – он пытливо вгляделся в его глаза, ища там что-то.

Создатель, неужели они сдвинулись с мертвой точки? Айнон бы сплясал, если бы можно было останавливать время на отдельно взятом месте. Теперь его очередь подбирать слова.

– В Сегероне лишь один эльф влетел в мои объятья, – он мягко улыбнулся, стараясь выглядеть искренне, а не как всегда. – И он один был способен сквозь броню прикоснуться к сердцу.

– За мной охотится бывший хозяин, – теперь взгляд Фенриса стал серьезен. – Я живу в чужом доме. Я беглый раб и эльф, хотя последнее, полагаю, тебя совсем не заботит.

Айнон хмыкнул:

– Ты не поверишь, но это я охочусь на твоего бывшего хозяина, но если ты о проблемах, то посмотри на меня, – он поднял брови. – Меня все ненавидят и еле терпят. Я язвителен и нетерпим, и меня все еще пугает собственное прошлое. Я – ходячая проблема.

– Это верно, – эльф улыбнулся.

– Эй! – Айнон рассмеялся, больше от облегчения, чем от шутки. – Я не Хоук.

– И это хорошо, – Фенрис вновь уткнулся в бокал, пряча улыбку. Спустя минуту молчания он вновь поднял взгляд на Айнона. – Мое первое воспоминание – ритуал, когда мне ставили клейма, и лириум впивался в тело. Агония стерла все воспоминания. Какой бы жизнью я ни жил до… ее больше нет.

– Память… странная вещь, я с радостью бы забыл годы, проведенные с Ашварахти, тогда бы я смог стать тем, кем бы пожелал, – Айнон помедлил. – Мог бы придумать свое прошлое и то, кем бы я мог быть. Ты можешь это сделать, а я могу лишь выживать, терзаясь упущенными возможностями и вечно помня события, которые не изменить.

– Интересная мысль… – Фенрис задумчиво моргнул, вновь меняя тему. – Что делать тому, кто перестал скрываться? Хоук предложила начать все сначала, но я не знаю, как это делать.

– Мне понятно это, – Айнон чуть помедлил, не слишком желая теребить прошлое. – Первое время я жил на улице, занимаясь тем, чему обучил меня хозяин, – он поморщился. – Я не знал, что мне делать, я был свободен, но я был пуст. Все тот же раб. Потом я встретил… Пересмешника. Он увез меня с Сегерона, обучил, дал мне жилье и работу. Если подумать, мы похожи. Ты нашел Хоук, работа на нее – твой смысл, моя работа на гильдию тоже смысл. Была смыслом.

– Что изменилось?

– Я встретил тебя. Теперь смысла больше, – заметив смущение, Айнон сменил тему. – Так что в тот раз произошло, когда ты мной стену вытер?**

– Прости за это, – Фенрис тут же встрепенулся. Похоже, что он все еще терзался за тот порыв.

– Да нет, – он усмехнулся. – Мне понравилось, с удовольствием повторил бы еще… раз десять.

– Я встретил Адриану, – не стал развивать тему Фенрис. – Она была ученицей Данариуса. Когда я еще был рабом, Адриана издевалась надо мной. Насмехалась, не давала еды, мешала спать. Из-за ее положения я был бессилен. Я не мог дать ей ускользнуть.

– Андерс возглавляет отступников, Мерриль ищет помощи у демонов, Хоук метит на место наместника. По-моему, магия заменяет магам мозги.

– Похоже, – Они выпили еще чуть-чуть. – Адриана сказала, что у меня есть сестра.

– Серьезно? И как ты к этому относишься? – Айнон впился в него внимательным взглядом.

– Я не знаю, – Фенрис покачал головой. – Почему я не знал о ней раньше? Где она была? Как вышло, что она не рабыня? Слишком много вопросов…

Айнон наклонился вперед, не решаясь, впрочем, прикоснуться к нему. Хотя хотелось очень. Он и так сейчас влез в его душу, влезть еще и в личное пространство было бы лишним.

– Давай вместе выясним ответы на них, – он произнес это мягко, тепло улыбаясь, а затем добавил деловитости: – Помочь с поиском?

– Не стоит тебя этим беспокоить. Это мои проблемы, а не твои.

– О, я был бы счастлив, если бы они стали моими, – он улыбнулся и разбавил юмором свое откровенное признание. – Еще бы своих добавил и пару магистров подкинул.

– Только пару? – Фенрис шутку поддержал, кажется, испытывая облегчение от того, что ему дали возможность проигнорировать предыдущую реплику.

– Зато каких, – Айнон закатил глаза.

– Да, – эльф замялся. – Я был бы…

– Пустое.

– А ты сам? Твоя семья? – Фенрис откинулся на спинку кресла, внимательно глядя на Айнона. Тот улыбнулся: если Волчонка это интересует, значит, надежда у него есть.

– Мне было шесть, когда я попал к Ашварахти. Я ничего не помню, до этого времени, – он задумался, глядя в огонь камина. – Только мамин голос, она часто мне пела, а еще гладила меня по волосам и повторяла, что глаза у меня голубые, будто небо людей, что волосы черны, как ночь, что никогда не наступит во снах, что я сильный и живой, как священное эльфийское древо, что пронизало своими корнями все миры и чьим именем она назвала меня… – он растерянно моргнул, будто очнулся ото сна. – Я помню только это. Ни запаха, ни цвета волос, ни песен, – Айнон слабо улыбнулся. – Но и это уже немало, да?

Фенрис кивнул. Лимит откровенности для обоих был исчерпан, и у каждого уже было над чем подумать.

– Я рад, что встретил тебя тогда на Сегероне, – Айнон улыбнулся, чувствуя себя по-идиотски счастливым.

– Я… тоже…

И это уже было большим признанием…

___________________________________

P.S. Жизнь у мятежников описана в “Я сделаю это…”

** “Я сделаю это…”

========== 19. Саломея ч.1 ==========

http://megalyrics.ru/lyric/fliour/oborvalos.htm

Изабеллу придумало BioWare, как и ее диалоги с Авелин

________________________________________________

Она насмешливо фыркнула и закусила губу, чтобы удержать улыбку. В шумной толпе рынка Нижнего города восторженно шептал что-то Айнон под звонкий довольный смех Варрика, так же, как и она, да и все в этом городе, ни слова не понимающего из плавной, певучей речи тевинтерца. Но уже по тому, как трепетно полуэльф держал какую-то замызганную бутыль, было ясно, что бы он там ни лепетал, гном нашел себе единомышленника. И что бы там ни говорила малышка Мерриль, Тетраса привлекали не только булочки, как и всякий гном, он ценил выпивку, а конкретно Варрик ценил хорошую выпивку. Изабелла бросила быстрый взгляд на темноволосую макушку. И откуда у раба, пусть и бывшего, такие познания в хороших винах? Она качнула головой – все же не ее это дело.

Странная парочка из высокого полуэльфа и типичного гнома бодро зашагала прочь с рынка, ловко избегая снующих покупателей, эльфов и слуг, и Изабелла вжалась в тень, укрываясь сумрачным полотном от чужих глаз. Не то чтобы она пряталась, скорее сработала воровская привычка. Айнон смеялся звонко и лживо, будто никогда не знал, что такое настоящее веселье. И как только они все нашли в нем что-то хорошее? Почему он, а не она? Кусок бесчувственного камня, под стать гному. Изабелла бросила в их спины последний взгляд и направилась в противоположную сторону, к высокому району Верхнего города.

Дверь привычно раздражающе скрипнула, но у нее это вызвало лишь смешок: приятно, когда хоть что-то не меняется, а скрипучая дверь была так привычна. Сколько раз она скрипела под ее рукой за эти три года? В пустом доме было почти уютно, даже несмотря на захламление некоторых комнат, на текущую крышу и разбитые стекла. Впрочем, полуэльф неплохо постарался, расчищая хотя бы жилую часть дома. Изабелла весело хмыкнула, старательно представляя его в белом фартучке и в платьице прислуги, и с дьявольским смехом направилась на кухню.

На кухне был почти неестественный порядок, опять же трудами одного тевинтерца, так что Изабелла, деловито обшаривающая все шкафчики, очень быстро отыскала и бокалы, и бутылку вина. Прихватив все это, она направилась в гостиную, дожидаться хозяина этих милых апартаментов. В комнате Изабелла сразу шагнула к ближайшему креслу и решительно навалилась на него, разворачивая так, чтобы сразу увидеть входящего в комнату. Завершив маленькую перестановку, она вынула из него подушку, бросив ее на пол перед креслом, и плюхнулась в него, с отвращением бросив взгляд на книжные полки. Там были только тома по магии, растениям и ядам. Ничего по-настоящему интересного. Как и сам Айнон, который все это и читал.

Закралась мстительная мысль впихнуть на полки пару смешных и не очень приличных книжек, а после посмотреть на лица всех, кто придет на следующую игру в “Ромб” или “Добродетель”. Учитывая, что Фенрис все еще читал не слишком хорошо, и в этом доме был лишь один “читатель”, то это был бы интересный способ подставить Айнона, в ответ на то, как он подставил ее. Изабеллу больше бы удовлетворил вариант с расчлененкой или дюжиной пьяных моряков, но придется довольствоваться тем, что есть.

Она со смешком вытащила пробку из узкого горлышка, но утруждать себя использованием бокала не стала: всем известно, что с горла вкусней. Изабелла довольно прищурилась, наслаждаясь терпкой сладостью на языке и немного посетовала на отсутствие какого-нибудь маленького столика перед креслом – на него можно было бы сложить ноги. Вместо этого она сложила их на подушку и с удовольствием глянула на свои новые сапоги, слегка поблескивающие в свете камина. Кстати, в огне она заметила пару рунных камней. Похоже, Мистер “Чары” отметился и здесь. Изабелла усмехнулась и отпила из бутылки, тихо напевая пиратский гимн и неспешно отбивая его ритм длинными ногтями на широком подлокотнике кресла.

Вскоре входная дверь заскрипела вновь и Изабелла удовлетворенно улыбнулась, прикрыв глаза и вслушиваясь в звуки неспешного шага и скрип металлических и кожаных деталей нагрудника. На лестнице тоскливо пискнули поломанные Мерриль перила. Совсем близко. Она уже чувствовала обжигающий азарт, что был жарче огня в камине. Она чуть поерзала, устраиваясь в кресле поудобней, и подняла ресницы.

– Вина? – Изабелла соблазнительно улыбнулась и, глядя в глаза удивленного Фенриса, отпила прямо из бутылки. Она медленно облизала губы, качнула бутылкой, и приглашающе подняв брови.

Она чуть склонила голову к плечу, с улыбкой следя за его неторопливыми движениями. Фенрис фыркнул и отстегнул заплечные ножны, отставляя двуручник к стене. Он сделал шаг к креслу и усмехнулся, глядя ей в глаза. Изабелла на миг закусила губу: похоже, он знал, что в эту игру можно играть вдвоем. И где же тот стеснительный Фенрис, которого она соблазняла в первый раз? Впрочем, и этот новый ей нравился до одурения. Изабелла предвкушающе улыбнулась, следя за ним. Все так же неторопливо Фенрис наклонился к ней, опираясь одной рукой на подлокотник кресла, а другой аккуратно вынимая у нее из ладони бутылку, и не отводя взгляда, отпил с горла.

– Что ты здесь делаешь? – он не отодвинулся, продолжая смотреть на нее с веселым интересом.

И Изабелла усмехнулась, потянулась к нему, не отводя взгляда от насмешливых зеленых глаз. Ее отражение в его глазах приблизилось, и она скользнула кончиком языка по его губам. Сладким от любимого вина Хоук. Он хмыкнул. Изабелла качнулась в кресле и аккуратно прикусила его нижнюю губу, любуясь своим отражением в искрящейся зеленой радужке. Фенрис прикрыл глаза, и она впилась в него жадным поцелуем, нетерпеливо скользя языком по его зубам и нёбу. Сладко-терпкий, пьянящий вкус. Она протянула руку, желая притянуть его голову ближе, но он внезапно дернулся, и ее ладонь соскользнула с его шеи. Фенрис выпрямился и, отведя взгляд, вновь отпил из бутылки.

– Спасти тебя от скуки? – Изабелла подавила вздох из-за прерванного поцелуя и, убедившись, что ее грудь выгодно смотрится с его ракурса, соблазнительно улыбнулась.

Фенрис потерянно глянул на нее и рассеянно моргнул, будто пытаясь вспомнить что-то важное.

– Не сегодня, – он нахмурился. – Прости. Я… – Фенрис хотел еще что-то сказать, но она на самом деле не хотела знать, за что он извиняется. Она ненавидела все, что было связанно с извинениями или оправданиями, и он знал это, но все равно каждый раз испытывал потребность объясниться.

Прервав его взмахом руки, Изабелла демонстративно соблазнительным движением поднялась с кресла и легкомысленно фыркнула.

– Ах, не бери в голову. Просто перенесем на другой раз, – она ему подмигнула. – Надеюсь, ты будешь думать обо мне, – она шагнула к нему, на миг кладя ладонь ему на грудь, чтобы почувствовать, что его сердце бьется быстрее из-за нее, небрежно скользнула языком по его подбородку и тут же отступила. – Я о тебе буду, – Изабелла лукаво улыбнулась и шагнула к выходу. Фенрис дернул уголками губ в неловкой улыбке и тряхнул головой, привычно пряча выражение лица.

– Только в следующий раз не устраивай засад, Айнон имеет привычку метать ножи во все, что шевелится.

Она пренебрежительно закатила глаза и мысленно скривилась, но промолчала – не признаваться же, что пришла она именно потому, что унылая тень заперлась с гномом в варриковом люксе. До самого утра, это точно. На площадке у лестницы Изабелла на миг обернулась и успела заметить, как Фенрис наклонился и поднял с пола подушку, а затем замер, задумчиво рассматривая на ней след от ее сапог. Она усмехнулась, шагая на лестницу: приятно оставлять после себя что-нибудь на память. Интересно, что он с ней сделает?

За спиной уныло скрипнула дверь, и Изабелла с усталостью вдохнула прохладный воздух вечернего Киркволла. Было так странно, раньше она никогда не расстраивалась из-за отказа, а вот сегодня как будто кошка царапнула. Как глупо. Изабелла рассеянно прикрыла глаза, перебирая в мыслях варианты. Например, она могла бы отправиться в “Висельник” и попытаться скрасить свой вечер там, совместив выпивку, флирт и хорошую драку, но мысль, что в том же здании весело напиваются Варрик и Айнон, убивала весь настрой. А еще она могла бы наведаться к Авелин. Рыжая подружка точно будет ей рада. Если та и занята, то всегда есть проплаченный на год абонемент в “Цветущей Розе”, грех будет им не воспользоваться. Может, это шанс наконец-то воспользоваться услугами “плохих девочек”, чтобы смыть горечь отказа?

Она потянулась, чуть качнувшись на носочках и скрипнув новыми сапожками, и весело зашагала в сторону Башни Наместника. Где-то там располагался почти такой же новый дом Рыжей капитанши. Вот и повод наведаться, поздравить с грядущими планами и первой совместной покупкой. Изабелла весело хихикнула и аккуратно прошмыгнула мимо патруля. На самом деле в этом не было необходимости, но она любила это. Прятаться, укрываться тенями, красться, как воровка, шагать невидимой среди людей. Она любила это так же сильно, как и шокировать их своим нескромным поведением.

Изабелла замерла напротив деревянной двери и усмехнулась. Судя по тонкой вертикальной полоске света и широкой горизонтальной тени, дверь запиралась на щеколду по типу крючка. Она вынула нож и закатила глаза: только Авелин может думать, что это остановит хоть кого-нибудь. Изабелла аккуратно просунула кончик лезвия в щель и ударом по рукояти, вогнала его глубже, а затем еще одним ударом резко толкнула его вверх, с удовольствием прислушиваясь и тихому стуку взлетевшего язычка запора. Она тут же дернула дверь и вошла.

Где-то из самого центра типичного стражнического пристанища с кучами мечей, доспехов и оружейными маслами по всем углам, раздавалось пьяное хихиканье на два женских голоса, в одном из которых Изабелла безошибочно опознала Хоук. Она насмешливо скользнула взглядом по разбросанным сборникам законов Киркволла и Вольной Марки и двинулась на звук голосов, по дороге обнаружив парочку творений Варрика. Не самых пристойных.

– …ах, он так целуется! А в постели он… – Мариан мечтательно захихикала, явно вспоминая Андерса. Или Справедливость. Или сразу обоих. Изабелла еле удержалась, чтобы не захихикать в тон. Вместо этого она тихонько вошла в зал, где в креслах сидели пьяные подружки, все еще оставаясь в тени. Что за сюрприз, если появиться сразу?

– Уи! – Авелин со звонким хлопком закрыла глаза ладонью, только чудом не промазав мимо лица. – Не говори мне, Хоук, не хочу знать, мне еще потом ему в глаза смотреть.

Изабелла красочно представила, убегающего Справедливость с криками “помогите, насилуют!”. Сдерживаться не осталось сил, и она со смешком шагнула в свет камина.

– О-о, кто там хорошо целуется?

Изабелла вышла из-за кресла, в котором сидела Хоук, мимолетно мазнув ладонью по встрепанным кудряшкам. На нее тут же поднялось две пары пьяных глаз. На миг она напряглась, но ни в одних не было укора, лишь тепло и принятие, будто ничего не было, не было кунари, Писания, предательства. Будто ничего нет кроме теплой, освещенной лишь светом камина комнаты, пары бутылок вина и ее подружек. Изабелла тепло улыбнулась Хоук и расслабилась, получив улыбку в ответ.

Она не говорила с ней с атаки кунари, старательно избегая встречи с магессой. Изабелла просто не могла решиться на этот разговор, как объяснить свой поступок? И до последней минуты ей всегда удавалось избегать столкновений с ней, а вот Авелин быстренько выловила ее саму в “Розе”, пару раз встряхнула, один раз шлепнула и на том и успокоилась, просто порадовавшись ее возвращению. С тех пор она только намекающе смотрела на нее, напоминая, что им с Хоук необходимо все-таки поговорить, разобраться в случившемся и прекратить прятаться по углам.

Рыжая все время говорила, что Хоук тоже стыдно, но чего могла стыдиться добрая Мариан? Она сделала правильно, она даже была рада ее возвращению. Ее, а не Писанию. И даже сражалась с Аришоком за нее. Нет, тут не было ее вины.

– Хоук, ты забыла запереть дверь? – Авелин с укором глянула на Мариан, перед этим бросив на пиратку “тот самый взгляд”.

– Щеколда, Рыжая? – Изабелла насмешливо фыркнула и скользнула между кресел, попутно прихватив бутылку вина. Им уже хватит, а ей как раз. Она наскоро огляделась и лениво растянулась на шкуре перед камином, умудрившись по ходу движения поболтать бутылкой на фоне камина, в ней, как оказалось, плескалась добрая половина содержимого. – Ты хоть представляешь, как легко она открывается ножом? – она изобразила механизм взлома такого замка, но получилось что-то неприличное, судя по тому, как все покраснели и захихикали.

Авелин высокомерно закатила глаза и начала пафосную речь про идиотов Киркволла и доблестную стражу в ее капитанском лице. Хоук тут же вставила речь о своем героическом шкафе и его содержимом. Изабелла звонко засмеялась, запрокидывая голову и вслушиваясь в пьяный лепет ее добрых подружек. Ну разве это не лучше пьяных вечеров в одиночестве?

В кресле неловко завозилась Мариан. Магесса попыталась выпрямиться и изменить позу, но ее рука соскользнула с подлокотника, и она завалилась, расплескивая вино на ковер. Авелин весело захихикала над ней. Хоук фыркнула и расслабилась, лениво разлегшись в кресле, сил на смену позы уже не было. Она подняла на Изабеллу свои красивые, но грустные глаза, в пляшущем свете камина больше похожие на сапфиры. Она любила сапфиры. Сапфиры и золото. Этот цвет ей нравился больше, чем изумрудный цвет глаз Фенриса.

– Изабелла, а что в зеркале видишь ты? – Хоук уронила голову на скрещенные на подлокотнике руки, рассеяно пытаясь рассмотреть ее.

– Ах! Как нескромно, Хоук!

Пиратка закатила глаза, забавляясь над магессой, так похожей сейчас на неуклюжую Мерриль с такими же странными вопросами. И скорее всего, именно у нее она и набралась этих странных идей. Непроизвольно вспомнилось то жуткое зеркало в самом дальнем углу ее жилища. Жуткое зеркало, что самостоятельно решало, что отражать, и которое, будто в насмешку, никогда не отражало ее, вместо этого показывая всякую мерзость. Изабелла ненавидела этот отвратительный предмет, и если бы не Мерриль, она бы давно разбила его и выкинула бы осколки в море. Она тряхнула головой, отметая образ девочки в грязном разорванном платье, и развернулась к Авелин.

– Итак, – она коварно усмехнулась, – Донник наведывался в “Розу”.

– Не был он там! – Авелин предсказуемо нахмурилась и выпрямилась.

– Тише, тише, подруга, – Изабелла расслабленно помахала рукой. – Он там себе никого не подбирал. Тебе повезло с мужчиной, желающим доставить тебе удовольствие, – она позволила себе коварно усмехнуться. – Может быть, стоит быть с ним посмелее? Есть ли что-нибудь, что вы с ним еще не пробовали?

– Ну зачем? – Рыжая со стоном откинулась на спинку кресла и со стоном прикрыла лицо рукой. – Зачем ты сеешь во мне сомнения?

– Авелин. Если ты его хотя бы пальцем в задницу трахнешь, я победила.

– Изабелла!

Одновременно с воплем Авелин закашлялась Хоук, подавившись вином и забрызгав им ковер вокруг кресла. Изабелла звонко рассмеялась, через миг она повалилась на спину, сквозь слезы глядя, как сотрясается потолок. Уже отсмеявшись, она еще пару минут просто лежала, рассматривая пляшущие по потолку отблески камина. Ей было тепло. Наконец, она перевернулась обратно на бок и улыбнулась Рыжей.

– А мальчишник у него все же будет. Я слышала, что “плохие девочки” из “Розы” уже получили заказ от стражи.

– Что?! – Авелин вновь дернулась, выпрямляясь и неверяще глядя на нее.

– Говорят, – заговорщическим тоном продолжила Изабелла, – скидывались всем стражничьим крылом. – она хмыкнула. – Прими совет от тетушки Изабеллы: кружевной фартучек на голое, блестящее тело, и никакие “плохие девочки” твоему мужу не будут нужны, уверена, Донник будет доволен. Могу подарить!

– Изабелла!

Она вновь рассмеялась, слушая недовольное ворчание Авелин. Хоук лишь тихо похихикивала, все так же бессильно распластавшись в своем кресле. Черные кудряшки свисали с подлокотника, задорно подрагивая, будто проволочные спиральки. Изабелла зачарованно протянула руку и скользнула пальцами по упрямым прядям. Вопреки ожиданию, они оказались мягкими, будто шелковые. Они ловко проскочили сквозь ее пальцы и резко свернулись в тугие кольца, все так же бодро подпрыгивая в такт тихому смеху Мариан. Изабелла улыбнулась. Хоук внезапно сосредоточила на ней свой взгляд и смущенно улыбнулась, жалобно изогнув брови.

– А можно мне кружевной фартучек?

– О, милая, – Изабелла с умилением глянула на усталое невинное лицо Мариан, – тебе он точно не нужен, Андерс и так на тебя смотрит так, что странно, что твоя одежда не дымится… – она на миг задумалась. – Нет, совсем не нужен. Разве, что ты позволишь Справедливости себя отшлепать, – она тихо рассмеялась. – Бедняжке, поди, ничего не достается. Знаешь, иногда бывает очень приятно быть отшлепанной.

– Изабелла! – Авелин возмущенно взмахнула рукой. – Не говори глупостей! Мари все это не нужно, особенно твои советы, базарная шлюха.

– Фригидная медведица.

– Вы такие ми-илые, – Хоук тихо рассмеялась, вот только за смехом отчетливо слышались нотки грусти.

Изабелла с тоской подумал, что она, наверное, еще слишком трезвая, раз способна расслышать отчаянье в смехе Мариан. Она задумчиво пропустила между пальцев завитую прядку. Разве улыбчивой Хоук есть причина грустить? Откуда в ее смехе эта странная боль? Что ж, она слишком трезва, а Хоук совсем на нее не похожа, она не умеет притворяться. Мариан тепло улыбнулась ей, и Изабелла не сдержала ответной улыбки. Магесса протянула руку и попыталась поймать ее ладонь, это получилось у нее лишь со второй попытки, но она упрямо переплела свои пальцы с ее. Изабелла с изумлением отметила какие горячие и тонкие у нее пальцы.

– Мы же плохие девочки? – сонная Хоук медленно моргнула и прикрыла глаза, не в силах бороться с усталостью и вином.

– Еще какие, – Изабелла насмешливо фыркнула, чуть крепче сжимая ее пальцы.

– Плохие, – вяло подтвердила из соседнего кресла почти уснувшая Авелин.

Изабелла весело усмехнулась и отсалютовала ей бутылкой вина. Определенно, она еще слишком трезва.

____________________________________________

Саломея – 1. Один из персонажей Нового Завета. По Евангелию, танец юной Саломеи на праздновании дня рождения Ирода Антипы очаровал его так, что он согласился выполнить любое её желание. Будучи научена своей матерью, Саломея потребовала убить пророка Иоанна Крестителя, и ей была принесена на блюде его голова.

2. героиня драмы О. Уайльда “Саломея” (1893). Принцесса иудейская С. влюблена в пленника, брошенного в темницу царя Ирода, – пророка Иоканаана (так назван автором Иоанн Креститель), но встречает только ненависть и презрение с его стороны. Капризная принцесса, привыкшая видеть лишь восхищенные взгляды мужчин, клянется, что поцелует пророка, пусть даже против его воли. И когда царь Ирод просит Саломею танцевать для него, обещая выполнить за это любое ее желание, она требует отрубить голову Иоканаана. Ни мольбы испуганного Ирода, ни его обещания дать ей взамен все богатства царской сокровищницы не трогают С. – страсть и жажда мести для нее превыше всего. Прекрасную голову Иоканаана, лежащую на серебряном блюде, С. целует в губы – она выполнила свою клятву. И платит за это собственной жизнью: царь приказывает убить ту, ради которой он вынужден был пожертвовать головой пророка и навек лишиться покоя.

========== 20. Клеймо убийцы ч.1 ==========

Искательница говорит Варрику: “Ты был там”, но Варрик не обязательный участник, я решила исправить это и взяла его шестым.

Карта мира: http://s45.radikal.ru/i108/1102/28/a19de93adb6a.jpg

_________________________________

Айнон задумчиво спускался по ступеням к центральной площади. Стоило ему вернуться домой от Пересмешника, как Фенрис сообщил ему, что Хоук ждет его в своем поместье. Занятно. Обычно Мариан вламывалась в любое время, если что-то было ей нужно, полностью игнорируя все условности. Что же произошло сейчас? Он дошел до двери, хмыкнул и толкнул ее, входя без стука.