Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 67 страниц)

– Я ненавижу его.

– Кого? – Зевран удивленно поднял брови.

– Айнона.

Он беззаботно хихикнул.

– Его все ненавидят, любовь моя. Когда он открывает рот, это все равно что попасть в яму со змеями, – убийца взмахнул рукой и наклонился к ней, будто делился какой-то тайной. – Однажды я даже столкнул его со стены.

Изабелла качнулась и прижалась к Зеврану плотней. Вспомнился мертвый Луис с наглой ухмылкой и перерезанным горлом. И то чувство свободы, что она испытала. И чистоты, будто с нее смыли слой грязи.

– Ты убьешь его? – она капризно надула губы.

– А ты бы этого хотела?

…дрожащие пальцы гладят бледную скулу… “Возвращайся”…

Она вздрогнула, чувствуя леденящий холод в груди.

– Пусть еще поживет.

– Ах, моя великодушная Изабелла, – Зевран церемонно коснулся губами ее ладони. – Не передумала насчет секса? У меня ловкие пальцы, и я выучил пару новых трюков.

Изабелла рассмеялась.

– Сначала выпить!

========== 86. I promise ==========

http://megalyrics.ru/lyric/megadeth/promises.htm

_____________________________________

До поместья они шли в неуютном молчании. Всю дорогу до города Фенрис старательно его игнорировал, отводя взгляд, в то время как Хоук выглядела так, будто ее стошнит, если она срочно не напьется. Даже Варрик выглядел растерянно. Впрочем, все остальные волновали его куда меньше, чем идущий чуть в стороне Волчок. Айнон буквально разрывался между виной и обидой.

Это было иррационально, нелогично, он не был виноват, они с Зевраном не виделись семь лет, но даже в то время это не было большим, чем просто пара встреч для удовольствия. И намерений начать все заново у него не возникало; к тому же это же был Зевран – легкомысленное, пошлое создание. И тем не менее, реакция Фенриса его отчасти задела, особенно учитывая присутствующую тогда еще Изабеллу.

– Может, просто уедем в Антиву? – он устало потер лицо руками. Была надежда, что если они покинут этот сумасшедший город, то всем полегчает.

– Опять об этом? – Фенрис шагнул к дверям поместья и даже не оглянулся. – Так рвешься вернуться к очередному любовнику?

– Что? Не понимаю, чем я заслужил такое отношение, – дверь хлопнула прямо перед ним, Айнон еле успел отшатнуться от летящей в лицо поверхности. Он нахмурился и толкнул ее снова, входя в дом. – Да ладно. Ты сам не ждал меня с трепетом у окошка. Взять хотя бы Изабеллу.

– Вероятно, в Антиве тебя ждут, – продолжал язвительно Фенрис. Создавалось впечатление, что он его вообще не слышал. Айнон нахмурился. – Кто-нибудь вроде него.

А вот это было обидно.

– В отличие от тебя, – перед глазами вспыхнула кокетливо улыбающаяся пиратка, вечно прилипчивой тенью следующая за эльфом, – меня в Антиве Изабелла не ждет.

– Изабелла – мой друг, – Фенрис с раздражением швырнул меч к стене.

– О, как Хоук?

– Хоук не такая.

Фенрис впервые с Расколотой горы посмотрел на него. В зеленых глазах плескалась злость. Но Айнона это уже не волновало, он чувствовал, как в груди вновь закипает лава из слепящей ярости. Раздражающе расцветает в груди огненным цветком, как в тот раз в люксе Варрика на вечеринке.

Вечная Изабелла с ее навязчивыми улыбками и прикосновениями, вечная Хоук с ее пьяными вечерами, на которых они неизвестно что делают, и с щенячьим взглядом, которому эльф никогда не мог отказать, и проклятый Себастьян с его душеспасительными речами.

Айнон подавил желание ударить и шагнул вперед.

– Почему ты вечно защищаешь ее? Она гребаный маг! Она отрава этого мира. Зло, что только и думает, как бы превратить тебя в игрушку!

– Она мой друг!

Айнон задрожал от бешенства. Друг? Друг?! С каким это другом запираются по ночам в комнате? Ради какого друга остаются в самом пекле? Ради какого друга можно закрыть глаза на магию?

– Она тебе не друг! – его голос был похож на рычание и дрожал от еле сдерживаемой ярости. – Думаешь, она выберет тебя? Она выберет себя! Они всегда выбирают себя!

Фенрис вздрогнул и задохнулся от нахлынувшего на него гнева, от злости, что он так мало знает, не понимает, что происходит, а Айнон не спешит рассказать. Надлом в нем был такой явный. Боль и усталость не покидали его глаз. А мысль, что кто-то еще, кроме него, имеет на мужчину права, прикасался к изрезанному шрамами телу, видел его без лживых улыбок, получал заботу, знал его тайны, свела с ума.

На миг он задохнулся, представив череду всех тех, кто был к нему близок, кто ласкал, утешал, заботился, знал больше него. Кого-то, ради кого Айнон мог бы оставить его. В груди вспыхнуло нечто жгучее, будто крапива. Смесью из гнева, обиды и жадности.

– Говоришь, по личному опыту? Хочешь вернуться к своему хозяину в Антиву и вновь отсасывать ему, как ты это делал Ашварахти? – сколько еще таких осталось у него в Антиве, кто не прочь снова делить с ним кое-что?

На миг на бледном лице отразилась боль, а затем все стерлось, закрылось фарфоровой маской с как будто нарисованной, кукольной улыбкой. Айнон тошнотворно сладко улыбнулся, будто именно такой реакции и ждал. Будто предательство и жестокость – именно то, что он и ожидал. Фальшивая улыбка подействовала как пощечина, и Фенрис неуверенно поднял руку.

– Аи…

Шаг в сторону, уходя от прикосновения. Злой оскал. Желание ударить стало невыносимым, но кукла не умеет бить, только улыбаться. Он больше не кричал, лишь улыбался и сладко мурлыкал.

– Ты, видимо, желаешь стать рабом Хоук? Чтобы она называла тебя своей собственностью и отдавала приказы? Может, чтобы они оба разделили тебя? Ты же так скучал по Данариусу и его милым экспериментам.

Фенрис рыкнул, кулак лишь слегка оцарапал бледную скулу полуэльфа, в последний момент тот просто наклонил голову, чуть уходя от удара. Глаза Айнона вспыхнули – всего на один миг синее яростное пламя взвилось в них, а черное очертило контуры тела. Это было подобно летнему пожару: всего мгновение, но этого хватило, следующими вспыхнули лириумные клейма.

– Нравится принадлежать другому?

Фенрис зарычал.

Удар. Толчок.

Он не хотел причинять боль, не хотел бить.

Фенрис поднял испуганный взгляд на Айнона и задохнулся. Мужчина смотрел на него сумасшедшим, жадным взглядом, в котором плескалось неприкрытое желание. Он дышал быстро и неглубоко, а сердце в пальцах билось неистово в таком безумно знакомом ритме, что сомнений не оставалось. Фенрис судорожно выдохнул со звуком, похожим на всхлип. Удивительно, из всех чокнутых жителей Тедаса он связался именно с тем единственным, которого его способность засовывать руку в грудь не пугала, а возбуждала.

– Силь… ней…

Прежде чем Фенрис успел обдумать просьбу, его пальцы послушно сжались, и Айнон возбужденно застонал. В следующий миг Фенрису стало все равно, кто из них более безумный, впервые возможность сжимать чье-то сердце вызывало в нем желание, а не отвращение, и он зачарованно потянулся вперед. На его затылок легла ладонь Айнона, и его уверенно притянули в яростный поцелуй. В голове помутилось. “Ты мой, – думал он, когда Айнон, тихо зарычав, жадно вернул поцелуй. – Мой, только мой! И никому этого не изменить”.

Пальцы в груди вздрогнули, причиняя боль, но Айнон уже ничего не замечал, он изо всех сил впился в его губы, забыв обо всем, кроме яростного желания заставить Фенриса думать только о нем и ни о ком другом, не зная, что те же самые чувства терзают и его возлюбленного. Он поднял руку и дернул ремень нагрудника, отстраненно отмечая, что стена и лестница – это хорошо, но спальня гораздо лучше. Фенрис отстранился, помогая снять с себя часть доспеха. Когда броня опустилась на пол, Айнон перехватил запястье и торопливо ступил на лестницу, направляясь в единственную запираемую комнату в доме.

Стоило замку щелкнуть, как Айнон оказался прижат к двери и втянут в еще один безумный поцелуй. Какое-то время они не находили сил отрываться друг от друга, но потом одновременно разорвали поцелуй, в этот раз уже Фенрис нетерпеливо сдергивал с него кожаный нагрудник, а Айнон с радостью ему помогал.

Медленно, на ходу снимая друг с друга одежду, они продвигались к кровати, разбрасывая ее по всей комнате, впрочем, Айнона сейчас это совсем не волновало. Как только они были полностью раздеты, Айнон упал на покрывало и приглашающе протянул руки, Фенрис застыл, жадно пожирая его глазами, словно полуэльф был самым прекрасным существом, какое он когда-либо видел в своей жизни. Тихо застонав, он опустился на кровать и, наконец, заключил его в свои объятия, покрывая его лицо жадными поцелуями. Мазнув по скуле, он опустил губы на горло любовника, сильно втянув нежную кожу, как раз на сонной артерии, как много раз до этого делал сам Айнон.

Айнон задрожал, чувствуя как Волчок оставляет на нем свои отметины. Это было прекрасно, чувствовать его губы на коже и зубы на своем горле. Вжавшись друг в друга бедрами, они жадно ласкали руками тела, а губы впивались в губы. Затем Фенрис чуть переместился, усаживаясь ему на бедра. Их возбужденная плоть соприкоснулась, и они застонали. Фенрис наклонился, целуя мужчину, а его ладони скользили по его горячей коже.

Он целовал плечи Айнона, изучая на ощупь гладкую кожу в паутине тонких, едва ощутимых шрамов, а потом передвинулся чуть ниже и потерся о живот. Некоторое время мужчина позволял ему это, а потом остановил. Айнон перехватил его ладонь и аккуратно уложил себе на грудь, прямо над бьющимся сердцем. Фенрис моргнул: не мог же он действительно желать, чтобы он вновь это сделал. Судя по огню, вспыхнувшему в глазах Айнона, мог. Фенрис чуть не потерял сознание от этого взгляда, равно как и от напряжения, охватившего все его тело. Ему пришлось закусить губу, чтобы вернуть себе хоть сколько-нибудь ясности – он совсем не хотел навредить Айнону, все же эта способность была создана убивать, а не дарить наслаждение.

– Пожалуйста.

Лириумные клейма вспыхнули.

Айнон умоляюще захныкал.

Святая Андрасте, этот звук! Фенрис нетерпеливо облизал пересохшие губы, он был без ума от этого звука с того самого момента, как впервые услышал его. Сейчас Айнон казался одержимым. Он слегка дрожал. Его неестественно светлые глаза с расширенными от возбуждения зрачками на фоне бледного лица казались совершенно сумасшедшими. Фенрис понял, что мужчина находится на грани безумия, и словно со стороны услышал свой сдавленный вздох. Он зачарованно следил, как медленно погружаются его пальцы в дрожащую грудь.

Это было сильнее, чем петля на горле, больше, чем смерть, ближе, чем самый безумный секс, самые крепкие чувства, самые искренние признания. Весь его мир, вся его суть, вся жизнь и вся свобода сжались до размера ладони. От острого наслаждения Айнон чуть не забыл, как дышать. Он почувствовал, как лицо обожгли слезы. Его чувства, его любовь, были столь невыносимы, что походили на неистовый голод. На ненасытное желание слиться воедино. Фенрис всхлипнул, и пальцы разжались, возвращая ему способность мыслить.

Айнон перехватил его свободную руку и направил вниз, к его собственному члену.

– Покажи мне, как ты хочешь.

Фенрис знал, что в другое время ни за что на свете на такое бы не согласился, это было слишком, слишком откровенно, слишком уязвимо, но под жадным голодным взглядом его пальцы сжались сами собой, а в горле зародился тихий стон, сопровождавшийся неконтролируемым движением бедер. В глазах Айнона вспыхнуло пламя. Откинув голову, Фенрис сделал несколько движений рукой, чувствуя жгучий стыд и возбуждение, он закрыл глаза, будто это могло спасти его от жаркого взгляда, что скользил по нему, будто ладони.

Фенрис слышал свое судорожное дыхание, чувствовал на себе руки Айнона, дразняще скользнувшие по бедрам, обжигающие мимолетными, легкими касаниями. Пальцы судорожно сжались, и он застонал.

– Да, – напряженно прошептал мужчина. – Да, именно так, – от одобрения, звучавшего в этом тихом голосе Фенрис пришел в полное смятение – глаза Айнона горели каким-то нездоровым огнем. Он с жадностью ловил каждое его движение. Это было подобно безумию, его взгляд словно проникал внутрь него, подчинял каждый миллиметр тела, лишал воли и сил. Фенрис тонул в нем, задыхался от жажды.

Айнон, не отрывая от него взгляда, запустил руку под подушку, где по счастливому стечению обстоятельств лежала небольшая глиняная бутылочка. Через пару мгновений в комнате поплыл запах лаванды.

– Приподнимись, – Айнон нетерпеливо облизал губы, и Фенрис перенес вес на колени.

Мужчина опалил его жадным взглядом, вырывая еще один стон, и скользнул пальцами в расщелину между ягодиц, безошибочно отыскивая желанный вход. Он тщательно смазал сжатое колечко и затем осторожно скользнул пальцем внутрь. Фенрис нетерпеливо хлопнул его по руке, и Айнон тут же убрал ее, помогая возлюбленному опуститься на свою возбужденную плоть.

В этом положении было не слишком удобно. Айнон откинулся обратно на покрывало, и Фенрис решительно опустился до конца. Когда член проскользнул сквозь колечко мышц, вырывая синхронный стон, удобство перестало их волновать. Фенрис неторопливо раскачивался, приподнимаясь и опускаясь обратно, Айнон крепко держал его за бедра, помогая двигаться, да и сам, насколько позволяла поза, двигал бедрами.

В какой-то момент, мужчина направил руку к его члену и сжал его. Слишком потерянный в захлестнувшем его удовольствии Фенрис лишь хрипло застонал. Айнон двинул рукой. Еще раз и еще. Под конец его манипуляции стали совпадать с движениями самого Фенриса, и это не могло продлиться долго, с каждым толчком он вздрагивал всем телом. Казалось, мужчина пронзал его насквозь, каждый раз безошибочно проходясь по пульсирующей точке внутри.

Когда Фенрис стискивал его эрекцию, Айнон плавился в огне наслаждения, и это было нечеловечески прекрасно. О том, что Волчок испытывает не менее яркие ощущения, свидетельствовал член, пульсирующий в его кулаке и почти безумное выражение лица. Он был прекрасен. Губы Айнона изогнулись в теплой улыбке.

– Что бы ты ни пожелал, я дам тебе все.

Фенрис открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов из него вырвался лишь низкий протяжный стон, в то время как его тело сотрясалось от дрожи, вибрировало и натягивалось, как струна, в неслыханном наслаждении. Фенрис запрокинул голову, слепо глядя в потолок, всего было слишком много. В эти мгновения он чувствовал что-то гораздо более чистое и глубокое, чем вспышки удовольствия, провоцируемые действиями Айнона, и это что-то наполняло все его существо ощущением силы и радости. Жаждой заботы и желанием защитить.

– Ты можешь делать со мной все, что угодно, – мягко шептал ему Айнон. – Абсолютно все, что ты захочешь, и я позволю тебе.

Его пальцы, все еще находящиеся в груди Айнона, дернулись, сжимая его сердце, и обычно бесстрастное выражение лица Айнона превратилось в гримасу удовольствия столь интенсивного, что оно было больше похоже на боль. Глаза Айнона внезапно распахнулись, он дернулся и, протяжно застонав, кончил, сжав пальцами его член. И теплая пульсация внутри Фенриса послала его самого за грань, с низким удивленным стоном он сделал еще несколько движений. Кажется, он простонал или прорычал что-то, похожее на полную бессмыслицу.

Удовольствие, огромное, будто приливная волна, захлестнуло его, скрутило и отступило, оставив Фенриса абсолютно опустошенным. Тяжело дыша, он беспомощно распластался на Айноне, чувствуя, что все его мускулы разом превратились в желе. Перед глазами все плыло, и он боялся, что может потерять сознание. Ему казалось, что он никогда больше не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой, но сейчас это его нисколько не волновало. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким умиротворенным и опустошенным. В приятном смысле.

Будто он получил то, чего жаждал всю свою жизнь. Словно раскрылась какая-то его страшная тайна, которой он все время боялся, и оказалось, что это никого не волнует. Что ж, примерно так и было. Фенрис всегда считал лириумные способности чем-то жутким и отвратительным – что хорошего может быть в способности засовывать руку в чью-то грудь? Но Айнон, как обычно, сделал это… еще более безумным. Он тихо, обессиленно застонал.

На затылок мягко легла ладонь, Айнон успокаивающе перебирал его волосы, дыша глубоко и размеренно, и, судя по отсутствию мурлыкающих нот, он тоже был не в состоянии ни на что большее. Его окутывало тепло и забота. Уют. Дом и семья, принятие: все, чего он когда-либо желал, было у него прямо сейчас, в руках, что прижимали его и успокаивали. Он прикрыл глаза, позволяя себе раствориться в безграничном чувстве защищенности и счастья.

Пару минут он с наслаждением вслушивался в безмятежный ритм бьющегося сердца и ровное дыхание Айона. Внезапно стало холодно, и Фенрис вздрогнул. Воспоминания о том, что они делали до этого, нахлынули на него с пугающей ясностью. Фенрис скатился с Айнона и напряженно выпрямился, обеспокоенно вглядываясь в расслабленные черты мужчины.

– Ты в порядке? – пальцы осторожно скользнули по груди, где уверенно билось сердце. – Я не хотел быть грубым, – тихо заметил он.

Айнон в ответ слабо улыбнулся и простонал что-то отдаленно похожее на “ты мой бог”.

– Ты и впрямь сумасшедший, – тихим изумленным голосом изрек Фенрис. Пару мгновений он настороженно рассматривал его, а затем откинулся на подушку и со стоном прикрыл глаза сгибом руки.– А я вряд ли когда либо еще смогу спокойно засунуть в кого-нибудь руку.

Айнон рядом весело фыркнул.

– Я уже давно не могу спокойно смотреть, как ты засовываешь руку.

Фенрис хныкающе застонал, вспоминая подробности.

– Я теперь даже думать об этом не смогу…

Айнон радостно захихикал. И Фенрис отстраненно отметил, что мужчина слишком много времени проводит в компании Варрика, раз уже хихикает с его интонацией. Внезапно он вспомнил о своих словах и испуганно сел.

– Прости. То, что я сказал…

– Мы – два идиота, забудь, – Айнон лениво взмахнул рукой и тепло глянул на него. – Хотя возможно, кое-что должно быть сказано вслух, например, что за все время свободы я… – он запнулся, аккуратно подбирая слова, – подпустил к себе лишь двоих, ты видел их всех, но мне нет дела ни до кого, кроме тебя, – мужчина вздохнул. – Я помешан на тебе. И да, я ревную к Изабелле, Хоук и придурку Себастьяну, будь он неладен.

Фенрис изумленно вскинул брови – Себастьян? Он недоверчиво встряхнул головой, Фенрис никак не мог представить, как вообще кого-то можно ревновать к Себастьяну. Он вздохнул.

– Изабелла, – Айнон бросил на него проницательный взгляд, говорящий, что он и так это знал. Фенрис склонил голову, пряча лицо за волосами, а затем поднял ее, внимательно глядя на мужчину. – До встречи с тобой я и не думал, что мне кто-то нужен, или что я… кого-то хочу, – он привычно чуть прикусил губу, и Айнон легко провел по ней большим пальцам, освобождая из плена зубов. – И, Аи, я не против… принадлежать тебе.

– Я уже принадлежу тебе, Волчок, – Айнон перекатился на него, опрокидывая на кровать и подминая под себя. – Говорят, примирение после ссоры всегда очень жаркое, – он чарующе улыбнулся.

– А что сейчас было? – Фенрис вопросительно вскинул брови, невольно улыбаясь.

– Это была жаркая ссора, а сейчас будет жаркое примирение.

Айнон наклонился к нему, захватывая зубами нижнюю губу и втягивая в нетерпеливый поцелуй, который ему истово вернули. Фенрис запустил ладонь в его волосы, и в следующий миг они поменялись местами, теперь Айнон был прижат к кровати. Эльф улыбнулся, и мужчина послушно развел бедра, принимая новые правила.

– Теперь будет жарко, – Фенрис лизнул край его уха

– Всегда… будет… ох…

Волчок осторожно прикусил его горло, и все мысли растворились в наслаждении.

========== 87. Шиповник ч.4 ==========

Опять же, это продолжение “I promise” или любой другой подобной главы, однако из-за особенностей текста и чтобы не нарушать атмосферу предыдущей главы, выделено в отдельную часть и носит название личной главы Фенриса.

И да, она убийственно короткая.

_____________________________________________

– Знаешь, я слышал тебя…

Фенрис ласково скользнул ладонью по спутанным волосам Айнона. Спящий мужчина выглядел измученным, впрочем, в последнее время он все чаще так выглядел. Да и их первая настоящая ссора истощила его. Обычно происходящее между ними и руганью было не назвать. Они оба были рабами – это означало, что ты должен молча терпеть все, что тебе не нравится. Так что, когда возникал конфликт, один из них всегда уступал. Или сразу оба. Но в этот раз – Айнон был прав – кое-что должно было быть сказано вслух. Глупая рабская привычка молчать только ранила их.

– И я узнал, что значат те слова. Emma sa’lath. Было довольно сложно вспомнить их…

Он привычно намотал на палец пахнущую полынью и миндалем прядь. В этот раз запах лаванды был сильнее, остро напоминая о событиях, предшествующих сну. По телу прокатилась теплая волна возбуждения, слишком слабая, чтобы вызвать хоть какую-нибудь реакцию. А следом его окутало чувство защищенности и покоя, граничащие с абсурдным счастьем. Кажется, теперь он понимал. Дом не был четырьмя стенами, он был там, где этот мужчина. Фенрис улыбнулся.

– Ты не представляешь, как долго хихикала Мерриль, когда я спросил у нее, как правильно это звучит и что означает…

Иногда его пугали чувства Айнона, иногда его пугал собственный отклик на них. Он буквально чувствовал, как нечто огромное поглощает его. Когда-то центром его мира был Данариус, который диктовал ему, что делать, а в итоге забрал его воспоминания и сломал нечто важное в нем. Сейчас весь его мир сосредоточился вокруг этого мужчины, и его пугала возможность быть сломанным вновь. Он смотрел на Айнона, и иногда ему казалось, что это огромное легко сломает их обоих.

– Во имя Создателя, я думал, она треснет и рассыпется на кусочки. Похоже, эта ненормальная магесса была счастлива.

Он осторожно скользнул пальцами по острой скуле. Айнон изрядно похудел, измотанный последними событиями. Забавно, но он всегда ненавидел прикосновения, когда прикасались к нему, и когда был вынужден касаться он сам. Когда он был рабом, все прикосновения, которые он получал, носили болезненный характер. Хозяин осквернил смысл прикосновений других, а лириумые клейма – его собственных. Теперь же он не мог прекратить прикасаться к Айнону. Иногда ему казалось, что он сойдет с ума, если не сможет почувствовать тепло мужчины. Мысль, что когда-нибудь по какой-нибудь причине он исчезнет из его жизни, заставляла его задыхаться.

– Все время бросала на меня многозначительные взгляды, и говорила с придыханием: “О, Фенрис”.

Он весьма удачно изобразил долийку и старательно разгладил хмурую складку между бровей спящего Айнона. Что бы он ни видел в своем беспокойном сне, оно не было приятным. Фенрис придвинулся ближе, положил ладонь ему на щеку и, повинуясь странному желанию, коснулся губами холодного лба.

– Все хорошо, я с тобой.

Айнон мелко задрожал, как это частенько бывало в последние несколько месяцев.

– Тише…

Он мог бы говорить что угодно, Айнон не слышал его, он метался в лихорадке, шепча какие-то слова, то на тевинском, то на неизвестном ему языке, пел или кричал. Иногда его слепо распахнутые глаза вспыхивали синим огнем, подобным пламени Справедливости. Пламя горело несколько секунд, а потом погасало. Он со стоном выгибался над кроватью, и тело его охватывала черная дымка, как и призраков из Тени в проклятых местах. Чем бы это ни было, но поутру он ничего не помнил, как и прежде, тепло улыбаясь.

Время шло, ночи сменяли ночи, но ничего не менялось, не было изменений во внешности или в поведении. Фенрис внимательно следил за ним, но тот не бросался на людей, не вспыхивал призрачным огнем, будто факел, не планировал освободить магов или всех рабов, захватить мир или чего-то другого радикального. Все тот же ехидный Айнон, полный печали, только иногда чуть более усталый, чем обычно.

– Все хорошо.

Он положил ему руку на лоб, и Айнон затих. И так каждый раз все последние три месяца, стоило мужчине услышать его голос или почувствовать прикосновение, и он успокаивался, чтобы через время опять начать бормотать слова, будто споря с незримым собеседником, а иногда словно пророчество произнося. Он не знал, слышал ли Айнон его, осознавал его присутствие, или только чувствовал, что не один в своем сражении. Но каждый раз, слушая его беспокойные бормотания, Фенрис вспоминал его слова: “Мой смысл… якорь разума…”. Тогда это показалось бредом, а сейчас, спустя несколько месяцев… сейчас он, кажется, понимал.

– …А потом Варрик сказал…

Неважно, что он говорил, горящий огнем лихорадки Айнон цеплялся за его голос, как за единственное спасение. Фенрис гладил его по голове, перебирая длинные пряди. Его пугало происходящее, он не знал, был ли Айнон одержим, как и Андерс, или это было что-то иное? Но… это же Айнон! Он перебирал его волосы и не желал слушать голос разума. Чтобы ни происходило, это все еще был Айнон.

Это Айнон, он повторял это раз за разом, отбрасывая сомнения, его Айнон. Айнон помог ему сбежать с Сегерона, Айнон был всегда на его стороне, Айнон успокаивал боль от клейм, что отзывались на его прикосновение счастливой дрожью, похожей на песню, Айнон последовал с ним к хозяину, стоял рядом и взывал к его разуму, Айнон касался его тела, будто святыни, смотрел на него, как на бога, и улыбался, бесконечно, тепло и радостно, и принимал со всем, что у него было, всегда оставаясь на его стороне. Со всей болью, грехами и страхами. Он не осуждал, не протестовал и не отказывался. Айнон был везде и всюду… и он будет с ним.

До конца.

– Тише…

– Волчок?

Айнон поднял на него болезненные сонные глаза. В тусклых голубых глазах не было ни следа от яркого синего огня, что бушевал там ночью. Он наклонился, коротко касаясь поцелуем уголка его рта. Мужчина тепло улыбнулся. Что ж, они либо справятся вместе, либо вместе сломаются.

Айнон сказал ему найти то, что он хочет и побороться за это. Возможно, ему стоило попытаться сделать это. Прямо сейчас.

– Доброе утро. У тебя… был кошмар. Обычный кошмар, – Фенрис подавил желание сказать “да, именно кошмар”. Вместо этого он вновь наклонился к мужчине.

В холле что-то громыхнуло, и они оба вздрогнули, разрывая поцелуй.

– Эй, Мрачные, если вы там чем-то заняты, то у вас пять минут на доделать! И не шумите!

Айнон недовольно нахмурился, вслушиваясь в крики из холла. Как и всегда, от лихорадочной разбитости не осталось ни следа. Мужчина высокомерно фыркнул.

– Ну спасибо, что хоть не словом назвал. А я-то думал, что бесцеремонней Хоук не существует.

Фенрис насмешливо толкнул его в плечо.

– Ты слышал, Айнон, у тебя пять минут. Займись делом.

– Допросишься ведь.

Мужчина предвкушающе улыбнулся, и Фенрис почувствовал, как по коже торопливо пробежалась волна жарких мурашек. Он нетерпеливо облизал вмиг пересохшие губы, видя, как Айнон зачарованно проследил за его языком. В его глазах по-прежнему был лишь свет любви, ничего потустороннего или пугающего. Ни единого отблеска Тени, магии, демонов, духов, или что там еще могло быть. Все тот же Айнон.

– Поздно, – Фенрис хмыкнул и опрокинул мужчину, нависая над ним, – теперь я займусь тобой.

– Bei ti.

Айнон с наслаждением потянулся под ним, буквально втираясь в него всей кожей. В его глазах по-прежнему не было ничего чужого. Фенрис плотоядно усмехнулся и наклонился к нему.

______________________________

Emma sa’lath (EHM-mah sah-lath): “Моя единственная любовь”.

bei ti – тевин. “Я твой”.

========== 88. Защитники и Капитаны ч.1 ==========

Комментарий к 88. Защитники и Капитаны ч.1

Я снова долго не выкладывала, так что будет сразу две главы)) Есть и хорошая новость, бета вернется с проверенной частью следующей части ^_^ о, да, шоу будет продолжаться.

Квест зовется “Услуги и ошибки”, но название этого квеста мне нравится больше, к тому же с него все и начинается.

______________________________

– …Это еще не значит, что власть принадлежит вам или вашему начальству, – Авелин чуть ли не рычала, прожигая храмовника злым взглядом. Вместо этого она яростно хлопнула ладонями по столу. От резкого звука Айнон вздрогнул.

– Вам же будет проще, если пойдете нам навстречу, – парировал мужчина, высокомерно оглядывая капитана стражи.

Спустя мгновение храмовник заметил наблюдающую за ними Хоук и, пренебрежительно кивнув Защитнице, решительно вышел из кабинета капитана. Авелин тихо зарычала, а Айнон вновь попытался вспомнить, как он оказался в этой комнате. Похоже, в его памяти все чаще стали появляться пробелы, хотя он по-прежнему не испытывал тревоги по этому поводу. Лишь дискомфорт от необходимости более тщательно вникать в происходящее. Какая-то часть его не считала пробелы проблемой, и он не видел причин не соглашаться с ней.

Он не мог вспомнить, что он делал или не делал в потерянный промежуток времени. Но и это не вызывало у него эмоций или беспокойства. Это не казалось странным, ведь он здесь, а не заперт где-то еще, верно? Айнон задумчиво скользящим движением потер бровь. Нет причин для беспокойства. Рядом стоял Фенрис, с тщательно скрытым ехидством рассматривающий взбешенную Авелин. С другой стороны стоял улыбающийся Варрик, правда, улыбался он чему-то своему. А присутствие хмурого Андерса в темном углу его вообще не заботило.

Маг в последний месяц вообще перестал выглядеть довольным, а его тайные планы перестали вызывать тревогу. Как, впрочем, планы всех магов. К чему? Все случится как случится, и как предначертано. Будущему не стоит противиться, его следует достойно принять.

– Проблемы? – Мариан подошла к Авелин, с сочувствием поглядывая на нее.

– Да! – Авелин рявкнула и вздрогнула, устыдившись своей реакции. – Он меня задергал, – она устало потерла лицо: видимо, ее и правда сильно достали. – Эти храмовники и так воображают себе невесть что, но теперь все просто… вышло из-под контроля, – Авелин вздохнула, обвела взглядом кабинет и, наконец, сосредоточилась на магессе. – Ну а ты? Пришла с проблемами или просто проведать?

– Конечно же, увидеть мою дорогую подругу, – Хоук легкомысленно взмахнула руками, но, поймав скептический взгляд Авелин, сдалась. – Рыцарь-капитан Каллен получил не слишком приятные известия.

Мариан дипломатично улыбнулась, видно, новости были из особо неприятных, а Айнон все еще не смог вспомнить, как он вообще провел сегодняшнее утро. Но Фенрис вел себя как обычно, и это было еще одним поводом не обращать на пробелы внимания. Он сосредоточился на беседе.

– Например? – Авелин без энтузиазма глянула на подругу.

– Что ты балуешь подчиненных, – Хоук смутилась и замялась, аккуратно подбирая слова. – Относишься к ним… по-особенному.

– Кто-то… посмел? – теперь Авелин шипела, как дикая кошка. – Кто? – она нависла над удивленной Хоук. – Кто обвинил меня в этом? – интересно, как больно она укусит, если ее погладить против шерсти?