Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 67 страниц)

Мужчина ухмыльнулся и послушно расслабился, впуская член глубже в горло, длинный, толстый, с багровой алчущей головкой, через пару толчков, Фенрис разжал пальцы, со стоном ища более надежную опору. Айнон выпрямился, напоследок лизнув головку, и перевернул любовника, ставя на колени, с удовольствием рассматривая сплетающийся узор лириумных клейм, бегущий вдоль позвоночника, очерчивающий кости поясницы, идущий ниже, по крестцу… В следующее мгновение сжавшегося колечка мышц коснулось влажное дыхание, а следом и язык. Комнату заполнил ликующий вскрик.

В голове у него громыхало “наш”, будто литавры, и будь то инстинкты, голос или он сам, они желали отметить эльфа, как своего. Айнон вылизывал, скользил по складочками, очерчивал и надавливал. На мгновение он прервался и чуть отодвинулся, влажного ануса коснулся прохладный воздух, и Фенрис недовольно застонал. А через миг влажный язык твердо толкнулся внутрь, раздвигая сжатые мышцы, вырывая еще один крик и наполняя тело горячим, тяжелым возбуждением, заставляя дрожать. Распаляя, заполняя удушливым желанием и голодом. Айнон вновь отодвинулся, он потянулся к прикроватной тумбочке, вытаскивая небольшую бутылочку, и дрожащей рукой с трудом вынул пробку из узкого горлышка.

Его рука скользнула к желанному входу. Хотя от сильного желания Айнон едва мог дышать, а сердце оглушительно колотилось, он аккуратно смазал сжавшееся колечко и затем осторожно скользнул средним пальцем внутрь. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы вернуть себе хоть сколько-нибудь ясности: довольный стон, который издал эльф в этот момент, совсем не способствовал самоконтролю. А он не хотел принимать покорность Фенриса как нечто, само собой разумеющееся, и тем более не желал причинить ему боль, не справившись со своим безудержным желанием. Хотя какого демона? Он до крови прикусил губу, но все равно не сдержал удивленного стона, что вырвался, когда любовник издал невнятный вскрик, и снова массирующе надавил на тайное местечко.

Почувствовав, что мышцы немного расслабились, Айнон вынул палец, добавил масла, а затем осторожно ввел внутрь уже два пальца. Два определенно были в два раза лучше одного, если судить по воплю, который издал Фенрис, стоило ему начать нежно растягивать тесный вход. Его пальцы осторожно двигались внутри, а Айнон жадно смотрел на прогнувшегося любовника, и для него не было ничего более возбуждающего и прекрасного. Он вынул пальцы, едва контролируя себя, Айнон чувствовал, что его рассудок плавится от чистейшего восторга, пронзающего все тело. А потом его член проскользнул сквозь колечко мышц и оказался в жаркой тесноте. Два стона слились в один, похожий на крик.

Он замер. Это было подобно… Песни Света для церковников, миг абсолютного единения со своим Богом. И плевать, насколько богохульно это звучало. Он медленно качнулся назад, почти выходя из Фенриса. Айнон замер, почти не дыша, наслаждаясь зрелищем того, как его член растягивает тугое колечко мышц, и полностью игнорируя недовольный стон. Он ласково скользнул пальцами, обводя покрасневшие края ануса, заставляя Фенриса остро чувствовать место их соединения. Там, где они стали одним. Он осторожно толкнулся вперед, входя так глубоко, насколько это было возможно. Он снова замер и наклонился вперед, ложась грудью на спину любовника и опаляя своим дыханием его ухо.

– Почувствуй меня в себе, почувствуй, как правильно, когда мы вместе… как правильно, когда я в тебе, – он начал медленно толкаться, проникая глубже и глубже. – Ах, вот так, да, – размеренно и сильно, будто молот кузнеца, каждый раз идеально попадая по заветной точке и вызывая стон. – Вот так, – он повернул голову и сжал зубами острый кончик уха, вырывая вскрик, размашисто вбиваясь в жаждущее его тело.

Через пару толчков он выпрямился, утягивая Фенриса за собой, заставляя его откинуться ему на грудь и положить голову на плечо. Не имея иной опоры, эльф завел руки назад, обвивая его шею, он смотрел в потолок слепым, широко распахнутым взглядом, будто еще немного – и удовольствие лишит его рассудка. Айнону оставалось столь же немного. Повинуясь инстинктам, или, быть может, голосу, он зарылся лицом в изгиб между шеей и плечом любовника, жадно лизнув кусочек сладкой кожи, а затем впился зубами Фенрису в шею, прокусывая нежную кожу до крови, с жадностью слизывая солоноватую жидкость. И это тоже было правильно, будто Песнь Света.

Абсолютное единение, огромное, всепоглощающее чувство заполнило их обоих. На каждый толчок Айнона Фенрис стонал и подавался навстречу, желая усилить контакт, слиться еще сильнее. Слушая, как бьются в унисон их сердца, будто одно, как срывается дыхание. Мир вокруг них утратил краски и звуки, он был неважен. Осталась только нежность и всепоглощающая жажда стать одним целым, так, чтоб не разделить, не отличить, не разлучить.

– Аи-и-и…

Его имя превратилось в протяжный стон, и его будто огнем опалило, Айнон зарычал. Внезапно с хныкающим стоном Фенрис подался назад, глубоко насаживаясь на его член, и в то же мгновение он с душераздирающим криком достиг кульминации, обильно забрызгав пальцы Айнона и свой живот тягучей спермой. Айнон не мог вспомнить, когда он сжал пальцами его член, будто он утратил часть воспоминаний, но от этого крика его накрыло огромной волной безумного наслаждения, выбивая последние мысли, и он выдохнул со свистом, утратив всякую связь с реальностью. Крик Фенриса омыл каждую клеточку и разжег во всех них свое пламя оргазма, как будто по телу пустили пару тысяч ударов электричества, и он, содрогаясь, излился глубоко внутри него.

Они оба рухнули на влажные простыни, не в силах контролировать свои уставшие тела. Айнон чувствовал себя так, будто расплавились все его кости. Будто он вновь выпустил пламя в галерее мертвецов. Он потянулся вперед и лениво слизнул капельку пота со спины Фенриса. Любимая линия позвонков и блеклые узор клейм, все целое и все здесь. Он облегченно уткнулся в крыло лопатки, оставляя на ней красные отметины от зубов. Будь его воля, он бы сложил из них слово “мой”. Айнон лизнул алеющий след и хриплым голосом пробормотал:

– Боже, я люблю тебя.

Фенрис что-то невнятно проворчал в подушку, Айнон со смешком пошевелился и, высвободив опавший член, скатился с эльфа на кровать. Пару мгновений он лениво рассматривал потолок, а затем внутри шевельнулся страх, напоминая о событиях прошедшего дня. Образ распластанного на земле Фенриса вновь резанул его по сердцу. Айнон потянулся к тумбочке под ленивый, сонный взгляд Фенриса и наконец выудил из ее глубин небольшой мешочек. Он вытряхнул его содержимое на ладонь и развернулся к Фенрису, придирчиво его оглядывая, на что эльф вопросительно вскинул брови, и потянулся к левой руке.

Айнон ласково поцеловал центр ладони, с осторожностью касаясь тонких лириумных линий. Его мгновенно затопила безумная нежность, так не свойственная ему, и которая возникала каждый раз, стоило ему посмотреть на Волчонка. Забавно, но у него вставал каждый раз, когда клейма начинали светиться, и он представлял, как Фенрис засовывает руку в кого-нибудь и сжимает пальцами сердце. Он и правда больной извращенец. Стоит ли рассказать Волчку о своих фантазиях? Айнон усмехнулся и лизнул напоследок бледную линию. А через миг Фенрис с удивлением созерцал замысловатый ободок золотого кольца на безымянном пальце. Он метнул быстрый взгляд на руку Айнона. На его пальце тоже блестела золотая полоска.

Это были простые кольца, совсем не похожие друг на друга, и все, что было у них общего, это неприметный узел вечности, спрятанный среди узоров. Кольцо Айнона представляло собой тонкий ободок с переплетенными листьями дерева. Кольцо Фенриса было более широким, с искусно выполненными бегущими волками. Кольца идеально отражали суть их имен и не были связаны между собой ничем, кроме одного ювелира и узлов вечности. Никто посторонний и не понял бы их смысла.

– Ты совершенно безумен…

Вот только прозвучало это невообразимо нежно, тоном, настолько не свойственным Фенрису, что сами слова ничего не значили. Айнон улыбнулся. “С тобой никогда ничего не случится, – подумал он. – Я не позволю. Я просто уничтожу что угодно и кого угодно, если это будет угрожать тебе…”.

…даже, если это буду я сам…

__________________________________________

Узел Вечности – Символ взаимозависимости всех явлений и живых существ во Вселенной, солнца и бесконечной жизни. http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/f/f9/EndlessKnot3d.svg/220px-EndlessKnot3d.svg.png

– Надеюсь, мы победим, – эльфийка вздохнула. – А Варрик напишет отличную историю, я знаю.

– Победим, не победим, главное – выжить, – Хоук боязливо глянула на Айнона. – Со своими конечностями, желательно.

– Отличная выйдет история, – Варрик фыркнул. – “Защитница Кирволла и битва за конечности”.

– Ну просто “Гарри Поттер и дары Смерти”.

– “И даровала им Смерть две руки, две ноги и две головы на двоих…”.

========== 83. Ночь веры ==========

Комментарий к 83. Ночь веры

Простите, эта еще одна жуткая по качеству, на мой вкус, глава. Но она не будет переделана из-за сюжетной важности. В качестве извинения открою следующую главу))

http://megalyrics.ru/lyric/roman-rain/kukla.htm

_________________________________

Камин трещал. Он вглядывался в темноту и слушал этот треск. Тьма успокаивала, убаюкивала стабильностью, а треск говорил, что ветки ломаются и пожираются огнем. В этом и было отличие этого мира и Тени. В Тени не бывало противоречий, все просто: она отражала то, что желаешь прямо сейчас. Весь этот мир сам по себе был сплошным противоречием. И это противоречие пожирало его. И его, и этот мир.

Логичность Тени не работала здесь. Люди желали свободы, но не сражались. Они сражались, но не желали свободы. Люди ненавидели магов и боялись одержимых, но называли его другом. Он лгал, а они верили.

Он не знал, о чем думала Хоук, но она верила ему. Или Андерсу. В последнее время все сложнее было определить границу между ними. Нет, они и раньше были одним, но при этом разница была очевидной. Не как при болезни, на два голоса в голове, они были как один человек в двух разных острых настроениях. Теперь не было и этого. Теперь они все время были в одном “настроении”.

Мередит, Орсино, Хоук. Маги, храмовники, горожане. Столкновения все яростней, все чаще, и все чище испытываемые чувства. Он чувствовал, что и весь город постепенно приходит в “одно настроение”. Скоро. Очень скоро. Время уходило, им стоило поспешить. Ему стоило. Он должен успеть. Один толчок, завершающий штрих его плана.

Мир вокруг разрушался. Разрушался их разум. На самом деле до конца оставался последний рывок. Рывок за черту, за которой их уже не будет существовать, не в прежней форме.

Он перевел взгляд на спящую рядом магессу. Тень тонким покрывалом скользила по ее коже, взывая голосами тысячи демонов к магии, запертой внутри ее тела. Он видел легкое колыхание ткани реальности. Он видел тонкие руки, черные кудряшки сотней трещин на белой ткани их постели. Белое-белое-черное. Идеальная монохромность.

При взгляде на нее тело отозвалось странной дрожью. Маг считал любовь самым прекрасным чудом, он – болезнью, разрушающей основу сущности. Она, подобно скверне, искажала прежние структуры. Приносила Хаос в Порядок.

Он отбросил на пол одеяло. Острые коленки, едва прикрытые полупрозрачной тканью ночной сорочки. Ключицы, запястья, тонкие щиколотки – птичьи косточки. Фарфоровая статуэтка с запертым внутри огнем магии. Тонкая скорлупка, скрывающая Врата Тени. Бледная, почти прозрачная, и от вида которой смертное тело бросает в жаркую дрожь, будто в лихорадке. Деталь в полотне реальности. Пугающая, сотрясающая. Взывающая осколками Тени, запертыми в ядре магии. Маг считал ее красивой, почти божественной, а он видел лишь изысканный яд. Безумие.

Он осторожно коснулся нежной кожи, ладонь скользнула вверх, мягко пройдясь по колену, продвигаясь пальцами все выше и выше по внутренней стороне бедра. Сдвинул прозрачную ткань. Тело обожгло жаром. Чем выше поднималась ткань сорочки, тем жарче он был. Так странно. Любовь – отрава, сводящая с ума. У него осталось мало времени. Очень скоро он исчезнет. Но перед этим он хотел понять мага, хотел понять людей. Последний рывок.

Он провел пальцами по бедру и остановился. Его вторая рука легла на медленно поднимающуюся от дыхания грудь. Мягкая, упругая, идеально лежащая в ладони. Он чувствовал под ладонью затвердевший сосок. И хотя он понимал, что это наверняка от холода, часть его, принадлежащая магу, утверждала, что это от желания. Он придвинулся еще ближе, скользнул ладонью с бедра на живот, вздергивая край сорочки. Вторая рука, сжимавшая грудь, легла на живот.

Женщина была горячей и мягкой. Такой приятной на ощупь. Рука с живота медленно опустилась в обжигающую расщелину. Человеческая половина его знала, что там источник наслаждения. Место рождения и любви. Он провел по бугорку и спустился ниже. Его палец почти входил в абсолютно сухое лоно, отчего магесса вздрагивала во сне.

Он уже больше не делил на “правильное” и “нет”. Потому что больше не было тех, кто разграничивал бы это в его сознании.

Он почувствовал, что начинает твердеть. Это было такое странное тянущее чувство. Заполняющего его от краев к центру, жаркое, дрожащее, скапливающееся внизу живота. Пульсирующе, нетерпеливое, бессмысленное. Он медленно ввел в найденное отверстие два пальца. Мышцы ее тела плотно обхватили его, и он пару раз подвигал рукой. Женщина задрожала, и пальцы его окутала липко-скользкая влага.

Он перевернул женщину на живот. Магесса испуганно ахнула, просыпаясь. Ей не нужно было видеть, как он сияет огнями Тени, что он – это он, а не Андерс. Что между ними теперь почти нет разницы. Это был его последний рывок. Рывок за черту, за которой его уже не будет существовать, не в прежней форме.

Его рука опустилась на выгибающуюся спину, прошлась по позвоночнику. Женщина застонала и прогнулась, шире раздвигая ноги. Коснувшись пальцем ее жаркой расщелины, он почувствовал влагу на кончиках пальцев. Человеческая часть их отчетливо понимала, что она хочет их. Он устроился поудобнее и резко вошел в нее, вырывая вскрик.

Он начал медленно двигаться в ней. То выходя почти до конца, то практически полностью заполняя ее изнутри. А там было так узко, так горячо. И каждый толчок сопровождался хлюпаньем, противным и пошлым, и шлепками о ее кожу. Звуки казались омерзительными, и само действие было странным, но все же он продолжал двигаться, и каждый толчок разливался по телу сладостью. Он уже сам не понимал, зачем делает это с ней, но не мог остановиться. Его тело двигалось само по себе, не согласуя действия с разумом. Он ускорял темп, вбиваясь в нее, забывая обо всем на свете. Сейчас все, что его занимало, – это упоительное трение, кипение крови и жар. Он входил так глубоко, что самому было не особо приятно, но не мог остановиться, он наслаждался всем этим.

Мышцы вокруг него внезапно напряглись и дрогнули, сокращаясь. Она вся задрожала, а ее тело обмякло в его руках. Он нагнулся, провел по ее влажной спине, надавливая на каждый позвонок, прильнул губами к ее коже, сбавил темп, двигаясь теперь медленно, но так же ритмично, проникая в женщину так глубоко, как только мог. Одной рукой он снова обхватил ее грудь, сдавил пальцами твердый сосок, и она, дрожа, застонала. Мышцы вновь конвульсивно сжали его, и вдруг его тело сотряслось в оргазме, издавая при этом довольный протяжный стон.

Это было так странно. Он чувствовал, как часть его сути толчками переходило в ее тело, изливается в ее жаркую глубину. Потрясающая нега наслаждения накрыла его с головой. Он опустошенно упал на кровать рядом со спящей магессой. Немного магии, и вот уже уставшая женщина вновь слышит многоголосый хор, взывающих к ней демонов.

Это было странно и приятно, но он по-прежнему не понимал. Любовь не была важна. Прекрасна, но не важна. Ее можно было лишиться, а его – нет. Нет, только не Справедливости. Он прикрыл глаза. Мир вокруг разрушался. Разрушался их разум. Оставался последний рывок. Рывок за черту, за которой их уже не будет существовать, не в прежней форме.

Он не знал, что в то самое время, как под ним содрогалась Хоук, далеко на западе точно также сотрясался в экстазе мальчик на алтаре.

Старый магистр замер неподвижной статуей, жадно следя за происходящем на алтаре. Последний действующий храм их Истинного Бога. Пока еще живого, пока еще запертого в земле на границе Реальности и Тени. Пока еще ненайденный, неоскверненный. Магистр молился. Живые тени бились по углам храма, шепча на тысячу голосов волю его Владыки, но он не понимал его слов. Увы. Вдоль стен замерли посвященные, те последние магистры, что присягнули их Богу.

Создатель был глуп, раз думал, что смог избавиться от Истинных Богов, глуп, если думал, что смог уничтожить веру в них. На алтаре метался юноша, почти мальчик, вздрагивая и вскрикивая, царапая пальцами камень исщербленного алтаря. Старый магистр заботливо стирал пот и юношеское семя с дрожащего тела. Да, все правильно. Слышать голос своего Бога – истинное наслаждение.

В темных углах их Храма торопливо шуршал голос их Бога. Их настоящий Бог, все еще запертый в Тени. И потому только сомниари мог найти Его там и услышать Его волю. И прямо сейчас один из одаренных юношей шел тропами Тени, в поисках их запертого, но пока еще живого Бога. Их Бог привел мальчика к ним, чтобы они могли услышать его волю. Привел взамен давно угасших родов, чьи дети могли услышать его голос. Пускай не чистокровный, пускай из далекой Вольной Марки.

Мальчик мелко задрожал и громко вскрикнул, вновь выплескиваясь себе на живот. Старый магистр ласково обтер его. Дрожь постепенно затухала. Еще немного. Мальчик ошеломленно заморгал, шокированный отсутствием прекрасного пения их Бога. Он вновь начал дрожать. Старый магистр терпеливо вытирал его тело, то и дело обмакивая тряпочку в специальную ароматную воду. Мальчик звонко рассмеялся, не в силах сдерживать смех. По щекам потекли слезы, в глазах горело безумное пламя.

Старый магистр улыбался. Да, все правильно. Слышать голос своего Бога – истинное наслаждение и величайшая потеря. Мальчик дрожал. Он плакал и смеялся, царапал короткими ногтями лицо, оставляя алые кровоточащие полосы. Священные жидкости смешивались, проливаясь на алтарь и замыкая ритуал.

Старый магистр ждал.

– Он сказал: “Скоро”, – Фейнриэль истерично-весело захихикал и начал раскачиваться. – Маги должны ждать. Скоро запылают огни восстания, и Он придет.

Старый магистр рухнул на колени обливаясь слезами и протягивая руки к безмолвной статуе Истинного Бога.

– Он придет! Придет!

Ему вторил нестройный восторженный шепот из всех углов храма.

– Придет!

Маги должны ждать.

========== 84. Убийство Воронов ч.1 ==========

Сплошное бла-бла, но ведь это Зевран.

____________________________________________

Айнон усмехнулся и чуть отстал, тут же укрывшись тенями. Он с улыбкой наблюдал, как Хоук беззаботно направляется к “Цветущей Розе”, в надежде вытащить из нее ушедшую в загул Изабеллу, чтобы та разобралась, наконец, с пиратами, наводнившими Рваный берег. Да и вообще, дружеское участие еще никто не отменял. В понимании Хоук это было что-то вроде воинской повинности: хочешь, не хочешь, а встал и пошел. Айнон изначально вообще не собирался никуда идти, тем более в “Розу”, но его никто не спрашивал. На пороге появилась суровая Хоук с решительно вздернутым подбородком, и вот уже он с Варриком и Фенрисом составляет ей компанию, наблюдая за ее перемещениями в толпе. Наблюдал он, конечно, и кое-что еще.

– А, Защитница Киркволла, – к удивленной Хоук из толпы вышел мужчина. – Слава бежит впереди тебя, – Хоук недовольно скривилась: отчасти из-за фамильярного снисхождения в тоне, отчасти от мысли, что это очередной “поклонник” из тех, что в массе возникли сначала на фоне победы над кунари, а затем из-за противостояния Мередит. – Прости. Мне стоит представиться должным образом, – мужчина нахально ухмыльнулся. – Меня зовут Нунцио Кальдера Лано. Я аристократ из прекрасной страны Антивы, – он поклонился, больше пренебрежительно, чем изящно, и Хоук перекосило уже по-настоящему: манеры Нунцио было точно таким же, как и у Кастильона, что в общем-то, было характерной чертой всех антиванцев, как смешной акцент жителей Орлея.

– Я могу тебе чем-то помочь? – выдала она вопрос, тем не менее, весьма вежливо и почти дружелюбно.

– Я пришел к тебе в поисках помощи, – не разочаровал ее антиванец. – Убийца из эльфов, которого я нанял, сбежал и укрылся в этой местности, – все предсказуемо вздрогнули, так как Айнон был единственным антиванским убийцей, живущим в Киркволле, что был им известен. Но стоило отдать им должное, ни один из них не стал искать его взглядом, наоборот, Варрик и Хоук понимающе закивали, нацепив на себя самые бесстрастные лица. А Фенрису и стараться не стоило. – К несчастью, он спрятался среди местных долийцев. Несомненно, ему сыграли на руку их общие корни, – Нунцио театрально вздохнул.

Все облегченно выдохнули и расслабились, поняв, что не нужно ловить товарища. Айнон весело хмыкнул. Интересно, что бы они стали делать, если бы все же охотились на него? Это было безумно интересно, но Айнон подавил любопытство и сосредоточился на беседе.

– Он искусный манипулятор, – вдохновенно вещал заказчик, – и, похоже, готов рисковать жизнью своих соплеменников, чтобы сохранить свою, – он бросил проницательный взгляд на Хоук.

– Ты не похож на того, кто будет бегать за убийцами, – Хоук впилась в Нунцио внимательным взглядом. Хотя Айнон сильно сомневался, что она в состоянии отличить убийцу от аристократа. – Почему ты его преследуешь? – въедлива, как всегда.

– Сначала это был просто долг перед Антивой, но когда много моих людей – хороших людей – погибло от его руки, это стало личным делом, – какая очаровательная, расплывчатая, а главное – правдивая формулировка. – Он самый настоящий убийца, вор и лжец, – и тоже ни капли лжи.

Нунцио целенаправленно гнул линию “плохиш убивает хороших”, явно пытаясь сыграть на ее комплексе всеобщего спасителя. Айнон поморщился: судя по всему, Хоук не считали особо умной. Он, впрочем, тоже не считал, что ум ее сильная сторона. Доброе сердце? Это было скорее большим минусом, чем плюсом, а вот способность пробивать преграды, идя вперед, будто зашоренный бронто, было основным качеством магессы.

– Твой убийца не дурак, – Хоук уже вовсю обдумывала план по поимке убийцы. – Сомневаюсь, что долийцы выдали бы тебе соплеменника, пусть даже и убийцу.

– Ах, значит, ты понимаешь всю трудность задачи, – мужчина добавил в голос подобострастия. – Смерть следует за этим эльфом по пятам. Его необходимо как можно быстрее поймать, – он очаровательно улыбнулся Мариан. – Я слышал о твоих связях с долийцами. Решил, что ты пройдешь туда, куда не пройдут мои парни. Найди, где прячется убийца, и задержи его.

– Я посмотрю, что можно сделать, – дипломатично согласилась Хоук, оставляя, тем не менее, себе лазейку в их договоре.

– С ним подружилась одна долийка по имени Вариэль, – Нунцио кивнул, принимая ее ответ, и тоже замечая возможность увильнуть от сделки. – Предлагаю для начала поговорить с ней.

– Когда ты вернешься, нас уже тут не будет, – взял слово один из охранников Нунцио. – У нас лагерь за городом. Ищи нас там.

Нунцио подтверждающе кивнул. И, прежде, чем Хоук успела что-то уточнить, компания антиванцев ловко растворилась в толпе. Интересно, Хоук поймет, что нормальные люди не ставят лагерь за городом? Мариан раздраженно потерла лоб, пытаясь утрясти полученную информацию, и резко обернулась к спутникам, оглядывая их внимательным, задумчивым взглядом, явно прикидывая, кого брать в долийский лагерь и кто будет полезен.

– Айнон? – она удивленно моргнула, осознав, что тевинтерца рядом не было.

– Слушаю, – полуэльф невозмутимо выступил из тени, вызвав еще один приступ удивления.

– Когда ты?.. А, ладно. Ты что-то знаешь об этом? – она требовательно глянула на него, будто пыталась просверлить в нем дырку.

– М-м-м, – он задумался, сводя в одно все, что знал и слышал краем уха, – на данный момент Антиванские Вороны ищут трех своих убийц, чтобы, эм, умертвить свои тайны вместе с ними, смыв тем самым позор с гильдии. И да, – он перехватил ее удивленный взгляд, – Нунцио – Антиванский Ворон-убийца. И да, тебя втянули во внутригильдийную разборку, – он весело усмехнулся, наслаждаясь растерянностью на ее лице.

Хоук тоскливо застонала и потерянно огляделась. Магесса подняла глаза к небу. Выглядела она при этом так, будто собиралась спросить у Небес: “За что?”. Айнон фыркнул, и Мариан резко опустила голову, уже собранная и сосредоточенная. Она глянула на полуэльфа.

– Айнон, – он вопросительно вскинул бровь, – ты идешь со мной, – она обернулась к остальным. – Берем Изабеллу, и в путь. Надеюсь, за сегодня мы разберемся с этой фигней.

Айнон весело фыркнул и, накинув капюшон плаща, последовал за Хоук. Сегодня Хоук была особенно активна, вот только эта активность не отдавала светлой удовлетворенностью счастливого человека, скорее того, кому не очень хочется возвращаться домой. Кажется, магесса устала от происходящего и стремилась побыстрее разобраться со всем. Он уже давно чувствовал в ней некий надлом. Вот и Андерса сегодня с ней не было, хотя она сказала, что одержимый ушел в лечебницу.

Себастьян был на службе, он из нее, похоже, вообще не вылезал; Авелин в дозоре, кажется, у нее там что-то не ладилось, а Мерриль вновь заперлась в доме, оплакивая свою участь. И хотя Мариан посоветовала ей заняться судьбой городских эльфов, та все еще не могла смириться с последствиями своего выбора. А сам Айнон все чаще вспоминал ее невинный вопрос и столь же невинное предположение: “Будто что-то кончается”. Он тоже испытывал это, смутную тревогу, что точно так же гнала Хоук вперед, заставляя выполнять все задания сразу. Но у него хотя бы было оправдание. Смутные образы, приходящие по ночам, смысла которых он не мог понять, но которые оставляли мерзкое ощущение липкого ужаса и горького сожаления.

Варрика волновали люди, он собирал сплетни, а они собирались в удручающую картинку всеобщего безумия. Фенриса беспокоил он сам, заражая собственными тревогами. Даже Бартранд в Милрахе все чаще задумчиво смотрел в окно, что примечательно, именно в то, что выходило на Киркволл, как будто он чувствовал что-то. Может, так и было. Идола они так и не нашли. Казалось, из них всех только Изабелла продолжала получать удовольствие от жизни, все так же пропадая в “Цветущей розе” или у себя на корабле, где она, похоже, вила себе гнездо, очень похожее на убежище в случае Шестого Мора. Но так выглядело лишь на первый взгляд. Недаром ее стиль боя славился умением уходить от удара.

В итоге Хоук с улыбкой добилась своего, она выцарапала недовольную Изабеллу сразу из рук эльфа и эльфийки и невероятным образом уговорила ее прервать отдых и отправиться с ней на Расколотую гору ловить антиванского убийцу. К лагерю долийцев они дошли почти без проблем, лишь один раз столкнувшись с толпой бандитов. Не совсем толпой, разве шесть человек – это толпа? В самом долийском лагере было привычно тихо и мирно, хотя было видно, что долийцы собирают вещи и вскоре покинут окрестности Киркволла.

– Хм-м. А где стада галл? – Фенрис заинтересованно огляделся, своим вопросом напомнив, что здесь он второй раз, а в первый было не до осмотра местности. – Я думал, долийцы разводят их.

– Эти разводят магов, – полуэльф весело фыркнул, следя за Хоук, которая уже кого-то углядела.

Тевинтерцы переглянулись и весело хихикнули. Магесса тем временем бодро шла к костру в центре лагеря, возле которого неподвижно стояла эльфийка. Айнон уныло присмотрелся. Худая и тонкая, будто тростник, со светлыми волосами, собранными в легкомысленные хвостики, она была одета в длинное зеленное платье, впрочем, это был любимый цвет долийцев. Эльфийка чему-то улыбалась и, кажется, даже напевала какую-то мелодию. Именно к ней и обратилась Хоук.

– Aneth ara, – вспомнила Мариан слова по случаю и попыталась дружелюбно улыбнуться.

– Приветствую, Защитница, – долийка кивнула в ответ на приветствие. – Так тебя называют в твоем городе, да? – она тепло улыбнулась, хотя глаза ее остались холодными. – Тебе что-то нужно?

– Мне сказали, среди долийцев прячется преступник.

– Его нет среди нас, – эльфийка продолжала мило улыбаться. – Твой преступник укрылся в пещере за пределами лагеря, – она махнула рукой указывая им направление пещер. – Он сказал, что его будут искать, и попросил рассказывать всем, где его убежище.

– Зачем ему открывать место, где он находится? – Хоук удивленно моргнула.

– Он сказал, что не хочет заставлять нас рисковать, говоря неправду ради него. Не ожидаешь такого от жестокого злобного убийцы, да? – эльфийка как-то странно улыбнулась, хотя глаза ее так и остались невыразительными и холодными. А Хоук покосилась на Айнона – она знала одного злобного убийцу, от которого можно было ожидать не только это, но и предложение выпить чаю, правда, не было гарантии, что там не будет яда. – Он будет ждать вас у пещеры. Желаю успешно до нее добраться, – вот теперь она действительно улыбнулась как-то странно. На взгляд Айнона, прозвучало это как предупреждение, так что их, скорее всего, ждет масса неприятностей.

Эльфийка кивнула Хоук и танцующей походкой отошла вглубь долийского лагеря, оставляя их у костра. Полуэльф в очередной раз порадовался, что с ними не было Мерриль. Впрочем, тут и без нее проблем хватало.

– Странно, зачем убийце нужно, чтобы долийцы рассказали, где он находится? – Варрик заинтересованно глянул на Айнона, как и все остальные, явно в ожидании великих откровений.

– Это очевидно, – Айнон небрежно пожал плечами, но под непонимающими взглядами, все же решил пояснить. – Вот ты, Варрик, предпочел бы пригласить убийц в “Висельник” или сначала долго убегать от них по всему Нижнему городу, чтобы потом тебя убили в толпе на рынке Верхнего?

– Значит, куча ловушек, – Варрик деловито кивнул и недобро ухмыльнулся.

– Несомненно, – Айнон устало вздохнул. – Я бы еще прошел вперед, вернулся назад и начал бы охоту по одному на тех, кто охотится на меня, – Варрик издал короткое понимающее “хм”.

Учитывая, что Хоук была не склонна к долгим раздумьям, а в последнее время еще и терпением не отличалась, они двинулись в указанном долийкой направлении уже спустя пару минут, дождавшись лишь, когда Изабелла прекратит рыться в вещах торговца. В законном и не очень смысле. Айнон фыркнул и покачал головой, глядя, как Изабелла с невинным лицом прячет что-то утащенное с прилавка к себе в безразмерную сумку. Вполне закономерный итог.