Текст книги "Небо над войной (СИ)"

Автор книги: Шайкаллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 67 страниц)

– А что если это испытание? – эльф припомнил точно такой же разговор с Себастьяном и его ответы и нетерпеливо наклонился вперед, желая услышать, что бы ответил на это полуэльф.

– Испытание, – Айнон отложил бутерброд, внимательно глядя на Фенриса, – это когда у тебя выбор: убить друга или сжечь город, а когда тебя ставят на колени и заставляют отсасывать старому мудаку – это издевательство, – он откинулся на спинку кресла, выглядел мужчина при этом крайне раздраженным. – Так вот, моя жизнь – издевательство, и я отказываюсь поклоняться тому, кто думает, что моя жизнь – повод поржать, или что это нормально. Если ему на нас наплевать, то и мне на него тоже, – он склонил голову к плечу и нахмурился. – И не говори со мной словами Себастьяна. Он – чокнутый фанатик. А вся эта андрастианская хрень ничем не лучше Кун или рабства. Будьте тихими, будьте послушными, не убивайте, не оскорбляйте, не пейте, не блядствуйте, молитесь три раза в день, исповедуйтесь раз в неделю, вот вам книжка, Андрасте лучше знает, как вам жить. Проклятье! Я! Я лучше знаю как мне жить, чем какая-то мертвая баба, – он устало выдохнул. – Это самый простой путь – позволить кому-то решить за тебя, что правильно, а что нет, потому что для того, чтобы быть самим собой, нужно отважиться быть сильным.

Фенрис понимающе кивнул и сменил тему, не желая и дальше раззадоривать недовольного Айнона.

– А как ваш поход к сестре Соловей?

Айнон застонал и закрыл глаза ладонью.

– Как оказалось, святая сестра Соловей хорошо поет, совсем не святая и знакома с Изабеллой тем самым способом, каким с ней знакомы все ферелденцы.

Фенрис тихо рассмеялся. Он всегда смеялся тихо, будто боялся, что будет услышан, и тогда кто-нибудь попытается вновь причинить ему боль, лишая радости. Даже его редкие улыбки были едва заметны, он прятал их, отворачиваясь, или за легким движением губ. Но они нравились Айнону, и он не терял надежды однажды все изменить.

– О. И еще, она велела Эльтине покинуть город, так что, думаю, наши дела совсем плохи.

========== 61. Нерожденная сказка ч.1 ==========

Варрик поправил крепления на своеобразных спинных ножнах для Бьянки и глубоко вздохнул, быстро укладывая в сумку пару дымовых фляг и кое-что еще по мелочи. Все, что может пригодиться в задуманном деле. Осталось только постараться незаметно покинуть Киркволл, и вот это было самой сложной частью задуманного. Он тоскливо вздохнул и вышел из комнаты.

В самой таверне было шумно и довольно людно, и он торопливо огляделся, но Изабелла нигде не мелькала, сверкая своим ярко-синим платком, так что гном бодро зашагал к выходу – чем быстрее он выскользнет, тем меньше шансов, что он застрянет за бессмысленной беседой, а у этого имелась почти стопроцентная вероятность. Кто только ни хотел с ним поговорить, начиная от бесконечных поклонников его историй, многочисленных авантюристов, мечтающих о займе на их приключения, стражников, желающих знать конец какой-нибудь истории, торговой гильдии и заканчивая собственными друзьями. Обычно он и полтаверны пройти не успевал, как оказывался захваченным какой-нибудь долгой и бессмысленной беседой. В этот раз гном добрался почти до самого выхода.

– Варрик.

– Аушки? – он обернулся, сталкиваясь взглядом с хмурой Авелин, которая, как обычно, устроила засаду в темном углу у выхода. Проклятый любимый столик всей городской стражи, вечно он о нем забывает. Вечно о нем все забывают.

– Это какой народ покупает ту белиберду, что ты пишешь? – она раздраженно помахала какой-то книгой и шумно уронила ее на стол. Варрик моргнул. – Между прочим, эту я нашла в Орлее, – она намекающе вскинула брови, и гном мысленно вздохнул, прощаясь с покоем.

– А ты можешь их винить? – он наконец опознал книгу, ныне популярная у городской стражи и аристократов Верхнего города история приключений стражницы. Не совсем приключение, скорее в духе Изабеллы. “Изабеллетристика”, так сказать, во все времена пользующаяся абсолютным успехом и зачитываемая до дыр прыщавыми подростками и скучающими старыми девами. – Торчат себе в своих унылых замках, кругом одни тоскливые аристократы, знай, только и говорят о деньгах и политике… Как их могут не увлечь истории о морозных деньках и жарких ночах пылкой стражницы?

– Я бы предпочла, чтобы обо мне рассказывали более реалистично, – она недовольно нахмурилась. – Поменьше этих “гигантских мечей” и “вздымающихся грудей”.

– Не вини писателя – он пишет то, чего хочется читателю, – Варрик скорчил невинное лицо, обдумывая, как быстро он сможет от нее сбежать.

Обижать Авелин совсем не хотелось. К тому же рыжая стражница была сурова, и суровость эта была подобна суровости гномьих женщин. Та же тяжесть руки и тот же напор. Авелин восхищала его, как восхищали настоящие гномьи женщины, что совсем не значило, что он хотел бы их видеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь. Иногда он завидовал умению Айнона становиться невидимым и быстро смываться от Хоук, ему бы тоже такое пригодилось.

– Ладно, – Авелин тяжело вздохнула, – скажи уже – чем все кончится?

– Прошу прощения? – он удивленно поднял брови, с трудом выплывая из своих планов.

– В этой твоей истории про стражника. Который… – Авелин почему-то смутилась, это тут же напомнило Варрику, что первый муж их стражницы как раз и был храмовником. – Влюбился в рыцаря-капитана храмовников.

– А, ты про роман. Мечи и щиты, – он облегченно выдохнул и тут же напрягся. – Я только-только начал этот цикл. Еще десять глав впереди.

– Да, но ты же знаешь, как все закончится! Скажи, и все, – Авелин грозно нахмурилась, и он весело фыркнул.

– У меня есть идеи, но история – такая штука… выруливает, куда ей вздумается, – он сделал плавное движение рукой, изображая морскую волну, не слишком успешно, впрочем. – Ее движут персонажи, а не я.

– Бред какой-то. Ты же автор! – рыжая выглядела возмущенно. – Опять заливаешь?

– Хорошие истории пишутся в прямом смысле слова, – Варрик попытался тоже возмутиться. – Они существуют изначально. Их остается только открыть.

– Как тебе удаются концовки? – она устало покачала головой, будто не верила, что они это обсуждают, впрочем, он тоже не очень верил. А еще очень спешил. – С таким-то подходом. Ох, Варрик.

– В скором времени собираюсь проверить на практике, – он бросил быстрый взгляд на выход.

– Пусть это будет хороший конец, ладно?

– Для вас, мадам, хоть миллион роз на закате, – Тетрас галантно поклонился.

– Варрик.

– И грозная рука закона, сметающая все на своем пути. Это как бы подразумевалось, – он хихикнул и поспешил перевести тему. – Жаль, что тебя не было в “Висельнике” на прошлой неделе. Не видела, как Бреннан допилась до чертиков и читала любовные стихи Корфу.

– Не было такого! – Авелин предсказуемо ахнула.

– Четыре часа она не отлипала от стойки и осыпала беднягу сонетами, – добил подругу Варрик, с интересом следя за сменой эмоций на ее открытом лице.

– Уй, – Авелин жалостливо сжалась. – Стражнические стихи – это как изнасилование.

– Ты приглядывай за ней, – он шутливо погрозил ей пальцем. – Мне кажется, у нее еще припрятана в рукаве пара грязных лимериков.

И, пока Авелин пребывала в шоке от выходок своей подчиненной, он, хихикая, поспешил сбежать, дел еще была целая куча, и не хотелось тратить время впустую. Нет, ему нравилась Авелин, вся такая суровая и неприступная стражница и такая неуверенная дева. В общем, идеальный герой для его романов. А главное, сама она вроде и не против этим героем побыть. В общем, удивительный человек, ни слова плохого сказать нельзя. С людьми в этом плане было сложно, Варрик обычно про всех мог пару слов плохого сказать.

Он быстро преодолел рынок Нижнего, затем Верхнего. Помолился богам и Совершенным, чтобы его не заметили гномы Торговой гильдии, и бегом, стараясь затеряться в толпе из двух человек, пробежал мимо гильдийной площади. К сожалению, другого пути в городе не было, разве что он бы пошел через Клоаку, но и там, он был уверен, нашлась бы пара желающих “поговорить” с ним. На церковном дворе он облегченно вздохнул. Оставались лишь длинная лестница и один поворот.

Дверь привычно скрипнула, оповещая всех слушающих о госте, и Варрик со смешком прошел в дом. В этом был один плюс – в случае чего, в лоб ножом он уже не получит. Как бы Авелин ни ворчала, но полуэльф хорошо поработал, приводя дом в порядок, стоило признать. Не идеально, конечно, но и убийца не плотник. Даже смешно, до чего Айнон оказался хозяйственным. Впрочем, из их частых попоек и разговоров Варрик выяснил, что так проявлялось желание бывшего раба иметь что-то свое, не оскверненное касанием хозяина. А бесконечные ковыряния, починка и уборка всей этой здоровенной рухляди успокаивали его и подтверждали, что он – как все, что он предназначен не только для чего-то одного, как все рабы, не только игрушка магистра или убийца Гильдии… В общем, у бывшего раба оказалось множество заморочек.

Тетрас неторопливо поднялся на второй этаж и заглянул в гостиную. Он растеряно моргнул и удивленно вскинул брови. В комнате вокруг стола сидела сладкая парочка магов, Ривейнка и Мрачный, но для гармонии кое-чего не хватало.

– А где Красавчик?

– Ушел по делам, – Фенрис усмехнулся. – Сказал, ближайшие два дня его не искать. А что? – Мрачный вопросительно поднял брови, а взгляд его похолодел.

Варрик неслышно хмыкнул. Вот ведь, а раньше остроухий на это только рукой махнул, да пробурчал бы что-то вроде “исчез в ночи”, а теперь сплошные въедливые вопросы и настороженные взгляды, будто это Варрик его похитил. С одной стороны, это подтверждало, что для Мрачного Айнон не просто развлечение или что-то вроде, а с другой – тем хуже им обоим будет после, если что-то пойдет не так. Гном вздохнул и тут же поежился, поймав четыре заинтересованных взгляда.

Нет, он, правда, любил всех присутствующих. И Изабеллу, хотя к ней не было больше доверия после памятного предательства, пусть она и вернулась, но тяжесть от ее поступка все же осталась. Воровка, что тут добавить? Ему нравился и Андерс, хотя он своим нытьем о судьбе магов достал уже всех, включая самого Варрика. В этом мире вообще было много страданий, но о них маг не думал, а ведь страдали рабы в Тевинтере, страдали низшие касты гномов в Орзаммаре, страдали просто бедные люди по всему Тедасу, да кто тут только не страдал? Но странному человеку нравилось упиваться собственным страданием, перенося его на других, и кто Варрик такой, чтобы ему мешать? Он сделал все, что мог, использовал свои связи, чтобы удержать головорезов от его лечебницы и даже поддерживал его в безумных походах. Поддерживал он, конечно, Хоук, но это уже мелочи.

Варрик вновь тяжело вздохнул и попробовал придумать что-нибудь неинтересное.

– Он мне книгу должен, – интерес компании тут же предсказуемо потух. – Раз его нет, пойду, – он очаровательно улыбнулся и шагнул к выходу.

– Куда? – Хоук растерянно захлопала ресницами. – А как же “Ромб”?

– Не могу, заседание торговой гильдии, – соврал и глазом не моргнул. Все дружно скисли. Он уже собрался к выходу шагнуть, снова, как его остановила Хоук, вновь.

– Варрик.

– Аушки, – он со вздохом обернулся. Проклятье, что ж за день?

– Мне всегда хотелось спросить – когда мы встретились в Торговой гильдии, у меня возникло ощущение, будто ты ждешь именно меня, – она мило улыбнулась.

– Это утверждение, Хоук. А где же вопрос? – он ухмыльнулся.

– Ты ждал меня? – Мариан переплела пальцы и уложила на них подбородок.

– Если честно, то я хотел перехватить тебя до того, как ты увидишь Бартранда.

– Но ты знал, что я там буду.

– Может быть, я до сих пор ясно не дал понять, но узнавать то, чего я знать не должен – мой конек, – он подмигнул ей и сделал шаг к двери.

Хоук он любил особенно. Эта женщина была особенной, он понял это сразу, как увидел ее на улице Киркволла, – она добьется многого и спустится в глубины земли за тем, что ей надо. Было в ней что-то гномье, и человеческая правильность тоже была. Она зажигала магические огни и пробивалась сквозь препятствия с упорством Совершенных. Он с удовольствием предложил ей помощь, стал компаньоном, последовал за ней во все приключения. Поддерживал ее, шутил с ней, выслушивал ее. Она была идеальным героем, и не было ничего удивительного, что из беженки она вскоре стала Защитницей.

Ему даже нравился мрачный эльф, что был до ужаса похож на Андерса, хотя они оба упорно это отрицали. Мрачный точно так же ныл о своей судьбе и категорически не хотел ничего менять, так же упиваясь своим страданием. Сколько раз Варрик предлагал ему найти работу, чтобы завести больше знакомств, сменить гардероб, чтобы не привлекать внимание, место жительства, в конце концов, но эльф упрямо сопротивлялся. Сначала он помогал, потому что эльф был частью команды Хоук, потом – потому что он нравился Красавчику, а тот нравился гному, но в итоге он все же выдохся и теперь надеялся, что хотя бы Айнон сможет вправить ему мозги.

– Тогда ты не можешь поговорить за меня с Галлардом? – теперь уже Андерс не дал ему уйти. – К тебе он хорошо относится, – маг умоляюще глянул на него, всем своим видом изображая раскаяние.

– Я же говорил тебе не играть на той последней сдаче, – Варрик вздохнул.

Перед ним, как наяву, предстал ухмыляющийся Галлард. Пронырливый эльф из Общества мог дать фору многим гномам из Торговой гильдии. Галлард в его “видении” теребил свое правое ухо, то, у которого не хватало куска, который он потерял в поножовщине в Клоаке несколько лет назад, честно говоря, эльф тогда еще легко отделался. После этого у Галларда появилась привычка трогать шрам, когда он нервничал. А делал он это чаще всего, когда играл с ним и Траском в “Висельнике” по средам. Засранец еще не верил, что поход на Глубинные тропы будет успешным, и до сих пор был должен Варрику три золотых.

– Да, но я все равно сыграл, – Андерс скорчил еще более жалобное лицо, – и теперь у Общества долговая расписка на мое правое ухо.

– Ну зачем Галларду твое ухо? – Тетрас не удержался и страдальчески закатил глаза. – У него и без того ушей полно.

– Ты не слышал, как он всю ночь восхищался моими. И говорил, что всегда хотел шляпу из человеческих ушей. И звал шляпника.

– Взгляни на это с положительной стороны – без уха у тебя будет еще более мученический вид. Некоторые женщины просто западают на это, – он бросил ехидный взгляд на Хоук. – Знаешь, Мрачный, ты ведь по-прежнему должен мне пять золотых.

– Я с тобой рассчитаюсь, – Фенрис, как обычно, выглядел возмущенно, забавно, но эльф до жути не любил быть кому-то должен. Зато перестал сверлить его подозрительным взглядом.

– Значит, придешь попозже в “Висельник” на партию “Порочной Добродетели”?

– Обязательно, – эльф забавно надулся.

Варрик поспешил на выход, пока Изабелла, с невинным лицом заглядывающая в карты Хоук, тоже не решила с ним поговорить.

Место, куда он направлялся, было небольшим городком, почти частью самого Киркволла, но находилось в полудне от него и звался Милрах. Несмотря на скромные размеры, это все же был город, а не деревня, как Лотеринг, и тут, соответственно, имелись и крепостная стена вокруг домов, и ратуша, и даже эльфинаж, если условный эльфийский район можно было так назвать, даже какой-то загон, когда-то используемый для рабов, имелся. Милрах находился западнее Киркволла и чуть северней, приближаясь к лесам Планасен и Виммарским горам, находясь почти у трех рек.

Раньше, когда все это еще принадлежала Тевинтерской империи, Милрах исполнял роль “посредника” или буфера. Торговые караваны и караваны рабов останавливались здесь на отдых, оформление документов, проверку и прочие мелочи. В годы эпидемий караваны запирали здесь, не давая болезни пройти в Киркволл. В годы войны или восстаний здесь располагался дополнительный гарнизон. В общем, удачно расположившийся в леске и холмах маленький городок был хорошим местом для всяких дел, хотя так и не стал большим городом вроде Киркволла или того же самого Оствика, что умудрился получить популярность и разрастись. В любом случае, у Милраха была своя популярность, от Тевинтерской империи в городе остались хорошие укрепления и чудесная лечебница.

Когда Тевинтер убрал свои загребущие лапы от Милраха, освободившиеся жители и служители Церкви хорошо постарались, приводя город в порядок. Так что теперь он выглядел вполне себе ухожено и культурно, никаких скульптур угнетенных рабов или повешенных. Только милые домики, чистые парки и улыбчивые, миролюбивые жители. В сравнении с Киркволлом, просто другой мир, и не поверишь, что это всего в полудне от города.

Варрик быстро добрался до аккуратного двухэтажного домика в три крыла и после стука вошел в просторный холл. Там он дружелюбно покивал утомленным сестрам из Церкви, что ухаживали в лечебнице за больными, и поднялся на второй этаж, удивляясь красоте чистого, звонкого пения. На мгновение показалось, что он попал на служение в Церковь. Гном усмехнулся – опять кто-то из церковников выводит свои священные тексты, какая-нибудь не знакомая ему часть Песни Света. Наивные дети Церкви думали, что если ее спеть, то Создатель откликнется. И голос еще такой, и не поймешь – женщина или очередной кастрат. Он хмыкнул и толкнул дверь, прерывая пение.

– Ого, – он весело фыркнул, – не знал, что ты умеешь так петь, Красавчик.

– Ой, – Айнон закатил глаза и всплеснул руками. – Моя самая страшная тайна раскрыта. Теперь мне придется тебя убить, – и ухмыльнулся, пододвигая к меланхоличному Бартранду очередной кусок пирога с почками.

– Ты тут так часто бываешь, что я начинаю сомневаться, чей Бартранд брат, – Варрик сел на один из стульев у кровати брата, рассматривая его спокойное лицо.

– Мне кажется, мы похожи, – полуэльф задумчиво пожал плечами.

– Ты тоже гном?

Айнон фыркнул и тихо рассмеялся, качая головой. Варрик глянул на Бартранда. Сейчас он был спокоен и молча ел свой любимый пирог. Целители ничего не смогли сделать, он так и продолжал умолять о прощении невидимый предмет, разговаривал с ним, смеялся и искал. Сестры говорили, что ему нравилось пение, и похоже, что не врали. Когда приходил он, Бартранд с трудом узнавал его, а когда узнавал, то цеплялся за одежду и умолял. О разном. Найти идола, заглушить пение, вернуть пение… убить его. Иногда он жалел, что не сделал этого в доме, порой ему казалось, что это куда гуманнее, чем заставлять брата сходить с ума, страдая и мучаясь.

Бартранд редко был так тих. Но всегда, когда здесь был Айнон, он затихал и казался почти нормальным, разве что совсем не разговаривал. Кажется, его брату нравился голос и пение Красавчика. И Варрик был ему благодарен за заботу. Сам он ничего никому не говорил, но полуэльф сам как-то нашел и лечебницу, и Бартранда, как-то узнал про пироги, и старался раз в неделю навещать гнома.

Все это так сильно тронуло Варрика, что, когда он в первый раз, распахнув двери комнаты Бартранда, увидел тепло улыбающегося Айнона, весело болтающего с умиротворенным братом и предлагающего ему любимый пирог, то чуть не расплакался. Столь идиллической была картина, что предстала перед ним, и столько благодарности он испытал в тот момент. А ведь даже Хоук забыла об этих событиях и его брате. Никто не вспомнил, только язвительный тевинтерец, с которым он был тогда знаком меньше месяца.

Варрик рассеянно моргнул, когда полуэльф аккуратно встал, стараясь не шуметь стулом. Айнон глянул на него и улыбнулся.

– Не важно. Я оставлю вас. Думаю, ты хотел бы побыть с ним наедине.

– Не стоит, – Варрик тоже поднялся, бросая на брата последний взгляд. – Я уже все увидел. Он все так же, ты за ним присматриваешь, так что пошли. У меня тут дело намечается, и пара хороших ножей мне не помешает.

– Надеюсь, – Айнон ухмыльнулся, весело сверкнув глазами, – мы не опять в пещеры к дракону.

– Эй, я не знал, что там будет дракон, – Варрик изобразил искреннее возмущение.

– Ну, конечно! – полуэльф усмехнулся и пропел медовым голосом: – Признай, ты просто хотел посмотреть на мое ошарашенное лицо.

– Видел бы ты себя, Красавчик, – Тетрас захихикал, вспоминая изумленное, перекошенное лицо полуэльфа.

Через миг смеялись они уже оба, выходя из комнаты. Варрик с теплом глянул на улыбающегося тевинтерца.

Когда он в первый раз увидел полуэльфа, то решил, что это еще один унылый, тевинтерский раб с кучей проблем и непрекращающимся нытьем, но уже с первых же слов понял, что ошибся. А затем заметил плавность и скупость движений, цепкий взгляд, привычку держатся тени и пару ножей, все это выдавало его принадлежность к гильдии, уж Варрик многих таких повидал. А затем добавились язвительные шуточки и мрачное веселье.

Полуэльф предупредил его о брате, нарушая негласные правила гильдии, и без колебаний отправился с ним в проклятый дом. И каждый раз он шел с ним, не задавая вопросов, поддерживая его шутки и веселясь над язвительными репликами самого Варрика. Так со всем своим ядом, мрачным юмором и пирогами с почками, как-то незаметно тевинтерец стал своим.

Однажды Варрик видел художества на теле Айнона. Случайно, вне всяких сомнений. Полуэльф промолчал, Варрик не спрашивал, но мужчина с тех пор всегда был полностью одет и наглухо застегнут. Лицо и кисти рук – максимум, дозволенный для всеобщих взглядов. Ключицы, руки до локтя и горло с узкой странгуляционной бороздой – для друзей, то есть для Мрачного и него. Впрочем, и шрама от душащего шнура Варрику хватило, чтобы сделать выводы и никогда не спрашивать, даже не намекать на прошлое, сверх того, что был готов открыть тевинтерец. Сам и по собственной воле.

Он уже сотню раз успел пожалеть, что приклеил к другу дурацкое прозвище “Красавчик”, с учетом шрамов это казалось настоящим издевательством. Даже несмотря на то, что он не знал, хотя он и сейчас не много знал, догадывался, основываясь на нытье Мрачного о тяжелой рабской доле и пугающей, вызывающей душащую жалость борозде. Такое от хорошей жизни не случается, и нормальные люди не вырезают на телах других узоры ножом. В то же время это вызывало у Варрика огромное уважение. При всем том дерьме, что было в жизни полуэльфа, он остался в своем уме, сильным, уверенным и невообразимо преданным. Да и на фоне вечно ноющего Андерса и угрюмого Фенриса стойко терпящий все Айнон только выигрывал. В то время как Мрачный мог притвориться, что его узор – обычная татуировка, убийце оставалось лишь скрывать свои шрамы.

Что Варрику особенно нравилось в нем, так это способность молча вставать и без вопросов следовать за ним во тьму, без протестов ввязываясь в очередные неприятности разных размеров. Очень скоро он понял, что это был его способ показать привязанность. У Варрика были связи, и он использовал их, чтобы оберегать друзей. У Айнона – только ножи и странная, будто сошедшая со страниц выдуманного романа, преданность. Варрик говорил “есть дело”, и убийца молча вставал, доставая ножи, ничуть не заботясь, насколько опасно или законно это дело.

Айнон не любил Изабеллу, Хоук его раздражала, он ненавидел Певчего и считал опасным животным Блондинчика. Тепло улыбался Авелин, рассказывая Варрику о потерянном друге с созвучным именем, и называл Маргаритку дурным ребенком. Он был необычайно привязан к Мрачному. И к самому Варрику, называя его теплым “братец”.

Бывало, Айнон приходил к нему темными вечерами или непроглядными ночами, он молча входил в его комнату, садился в “свое” кресло, откидывал голову на спинку и закрывал глаза. Он ничего не говорил, мало пил, просто слушал, и Варрик рассказывал, рассказывал и рассказывал обо всем, что знал, выдуманное и реальное, задуманные сюжеты и не воплощенные истории.

Айнон внимательно выслушал все это и никогда не прерывал. Его бледное лицо, словно кусок камня, синело в сумраке комнаты, и даже алые всполохи камина не скрашивали болезненной бледности, лихорадочного огня в его глазах и дрожание пальцев, которыми он судорожно, до побеления сжимал подлокотники кресла, будто его терзала сильная боль. Варрика все это сильно беспокоило, что-то происходило с полуэльфом, но он не знал что, тот просто приходил к нему, ничего не прося, будто его нескончаемая болтовня помогала Айнону.

Однажды он спросил его об этом. Мужчина слабо улыбнулся и тихо попросил: “Просто говори со мной”. Как это могло помочь? Но он говорил, тревожно оглядывая полуэльфа. Но утром не оставалось и следа от ночных событий. Он так же молча следовал за ним и за Фенрисом, улыбался, ненавидел, и Варрик смотрел на него и думал, что того, кому достанется вся его сумасшедшая преданность, можно будет назвать королем, потому что в их неспокойные времена, когда даже брат способен предать, такая верность была дороже любого золота…

– Проклятье, братец, Хартия? – полуэльф страдальчески рассматривал пещеру с парой каменных холмов перед ней с воткнутыми в них штандартами. – Что у тебя за дела с Хартией?

– Пара долгов? – прозвучало как вопрос, Варрик и сам не ожидал.

– “Пара долгов”? Может, пара голов? – Айнон фыркнул и вынул ножи и яды. – Живые нужны? – деловито уточнил он.

– Я предупрежу, если что. Ты там, главное, бумажку с такой красненькой печатью поищи, – гном фыркнул. – И шевелись, Красавчик, ты у своего Мрачного эльфа только два дня выторговал.

– Ой, чую, будет весело! – мужчина с азартной усмешкой укрылся в тенях. – Веди.

Варрик с трудом не вздрогнул от тихого голоса, прозвучавшего будто из пустоты, рядом с ухом, хмыкнул и бодро побежал в пещеры. Интересно, ему показалось, что на миг глаза полуэльфа вспыхнули азартным, неестественно синим огнем, или нет?

Да и важно ли это? Над головой прозвучал свист метательных ножей, и два гнома рухнули на землю, а появившийся на миг из тени полуэльф вонзил нож прямо в сердце человека-алхимика.

– Я-ху! Идите сюда и получите поцелуй Бьянки, нагово отродье!

___________________________

Странгуляционная борозда – след от давления петли на шею при повешении и удавлении петлей.

========== 62. Нет покоя грешникам ч.1 ==========

Хоук недовольно нахмурилась и раздраженно постучала носком сапога по полу, на нее никто не обращал внимания вот уже целых полчаса. Вечно одна и та же история. Она тоскливо оглядела сидящих за столом в центре “Висельника”. Айнон и Варрик. Как обычно. Ее удивило совсем не это, как раз наоборот, подобный состав был до тошноты привычен, нет, ее шокировало другое. В этот раз их жуткая компания была разбавлена присутствием Авелин. Последняя явно не вписывалась в ехидную компанию. Зато у нее в руках была книга, из которой она громко зачитывала отрывки под смех полуэльфа и недовольно комментировала под обиженное фырканье гнома, чьим творчеством книга и являлась.

Хоук как никогда раньше почувствовала, что зря она задумала то, что задумала. В этот раз Фенриса здесь не было, а в способность Авелин совладать с ехидным гномом и ядовитым тевинтерцем она отчего-то не верила.

– Где Фенрис? – вопрос вырвался до того, как она хорошенько обдумала, стоит ли его задавать. Хоук тоскливо прикусила язык, но было уже поздно.

– У Себастьяна, – Айнон великодушно оторвался от веселого обсуждения, чтобы уделить ей немного внимания. – Они опять спорят на тему, есть Создатель или нет. Не понимаю, что в этом интересного? – он недовольно скривился.

Хоук тяжело вздохнула. Жаль, значит, придется иметь дело с демон-версией Айнона, укрепленной веселящимся Варриком. И Авелин ей не помощник. Она вздохнула еще раз, собираясь с мыслями и пытаясь прикинуть, как начать разговор и не нарваться на еще минуть десять насмешек и подколов.

– У меня в поместье снова была Изабелла, – Мариан вновь прикусила язык, зря она с этого начала. Глаза ехидной парочки уже зажглись недобрым огнем.

– Она все-таки сняла платье? – Варрик наконец обрадовался.

– Варрик, – Авелин возмущенно глянула на гнома.

– Или ты все же поняла, что ее грудь лучше Андерса? – Айнон фыркнул.

– Айнон! – Мариан застонала.

Противная парочка захихикала и хлопнула друг друга по ладони, явно довольная результатом. Женщины с жалостью на них поглядели.

– Что-то случилось? – Авелин вздохнула и участливо глянула на Хоук, игнорируя хихикающих мужчин. Мариан была очень ей за это благодарна, без нее еще неизвестно, когда она смогла бы продолжить разговор.

– Да, – Мариан тяжело вздохнула и села на свободный за их столом стул, готовясь к тяжелому разговору. – Тут такое дело. Кастильон, бывший работодатель Изабеллы, прибыл в Киркволл со своей “правой рукой” – Веласко, он залег на дно, найти его Изабелла не смогла, зато она знает, где остановился Веласко, который наверняка укажет путь к хозяину, если заставить его это сделать. Мы вроде придумали план, – Хоук помассировала виски. – Приведем к нему Изабеллу и выдадим ее, а затем проследим, куда отведут “приманку”. План не идеален, но позволяет сыграть на опережение.

– Может, для разнообразия просто дать ее забрать? – Айнон перестал хихикать и с интересом глянул на Хоук, склонив голову к плечу.

– Айнон, – Мариан с укором глянула на него.

– Ой, да понял я, понял, – он всплеснул руками. – Тебе нравится ее грудь.

– Айнон! – вот теперь Хоук глядела возмущенно, щеки залил легкий румянец. Она пренебрежительно фыркнула, вздернула подбородок и глянула на Авелин. – Изабелла говорит, что Веласко днюет и ночует в борделе “Цветущая роза”, там и будем его искать.

К ее облегчению, Авелин только согласно кивнула. В то время как гном с полуэльфом опять пакостливо захихикали. На ее счастье, сейчас уже был вечер, так что мучиться ей предстояло недолго. Через пару секунд Авелин уже вновь зачитывала отрывок из -надцатой главы. Хоук прислушалась: героический сэр стражник ловко разбирался с бандитами, спасая очаровательную леди в разорванном платье с полной грудью и полную благодарности. Мариан тоскливо вздохнула – похоже, это будет очень долгое ожидание.

Айнон с интересом поглядывал на нервно подпрыгивающую на стуле магессу, старательно притворяясь, что он занят книгой. Их троица все еще зачитывала роман, собирая вокруг себя восторженные толпы. Авелин читала с выражением, хорошо поставленным зычным голосом, от которого в казарме всех бросало в дрожь, а в таверне он легко перекрывал царящий гомон. Рядом сидящий Варрик старательно изображал вселенскую обиду и непонятого гения, хотя на самом деле тихо похихикивал. Кажется, его тоже весьма забавляла вся эта ситуация. Только Хоук нервно дергалась. И было непонятно, что тревожит ее сильнее.

Чем больше времени проходило, тем чаще Мариан поглядывала на двери, пытаясь по свету в то и дело открывающуюся щель определить время. Магесса взволнованно покусывала губу, чего за ней раньше не водилось, и мученически изгибала брови. Ну просто картина “перед казнью”. Наконец, около полуночи, в бар вошел Андерс. Маг тут же направился к ним, хотя Мариан, судя по виду, чуть было сама не бросилась к нему.