Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Взяв наемный экипаж, Карлотта и Брилл в рекордные сроки домчались до района с магазинами. Брилл стояла в сторонке, пока дива суетилась и жаловалась, целых полчаса проверяя свое бальное платье. Устав от этих выступлений, Брилл в итоге вмешалась, став адвокатом бедного портного и перечислив все достоинства очень дорогого наряда, невзирая на явное недовольство Карлотты. Наконец, после долгих понуканий со стороны Брилл, дива сдалась и заплатила портному, заставив того завернуть красивый костюм и написать адрес, чтобы позднее доставить ей.

Карлотта выскочила из магазина, Брилл – следом. Обычно непроницаемое лицо певицы расколола улыбка.

– Да, это быть забавно, да? Я даже не говорить тебе, а ты сыграть свою роль! Мы добиться от него снизить цена на пять процентов.

Вздрогнув, Брилл посмотрела на свою работодательницу и неуверенно нахмурилась.

– То есть вы делали это специально? Как не стыдно.

– Да, разумеется. Эти портные обдирать тебя как липку. Я всегда так делать. – Рассмеявшись над плутовством Карлотты, Брилл покачала головой. – Теперь мы пойти в другой магазин.

– Вы правда не обязаны этого делать.

– Мы уже говорить об этом. Я все решить, – махнув рукой, заявила Карлотта и направилась по улице прочь от ателье. Ее темные глаза бегали по вывескам над дверями, пока дива не замерла перед изысканным магазином париков. Толкнув дверь, Карлотта влетела внутрь с таким апломбом, что оба находившихся там владельца тут же подскочили к ней.

– Я ищу что-нибудь для моей помощницы, – громко известила она. – Так что давайте-ка поживее.

В мгновение ока Брилл предоставили несколько париков на выбор. Непривычная к подобному обращению, она несколько секунд собиралась с мыслями. В конце концов она остановилась на дорогом черном парике, который был весьма похож на ее старый. Чувствуя некоторую неловкость, когда Карлотта за него заплатила, Брилл ощутила, как к ее щекам прилила кровь. Надев обновку, она была вынуждена признать, что в качестве маскировки этот парик смотрится куда как симпатичнее косынки и не вызывает зуд, как прежний. Брилл следовала по улице за Карлоттой, и ее неловкость пропала, когда она заметила, насколько самоуверенной и довольной собой выглядит дива. «Что ж, если это делает ее такой счастливой, то, полагаю, не стоит беспокоиться».

Не сказав Брилл ни слова, Карлотта вновь поймала наемный экипаж и всю обратную дорогу до театра улыбалась, как кошка, объевшаяся сметаны. Поднимаясь по лестнице Оперы, дива оглянулась на Брилл через плечо.

– После этого мне надо репетировать, но я хотеть, чтобы ты остаться и наблюдать некоторое время. Тот спрей, который ты мне недавно давать, очень хорош, мне кажется. Но я хочу убедиться, что он действовать правильно. Голос очень важно, когда представление так скоро.

– Ладно, я останусь.

Кивнув, будто и не ждала иного ответа, дива пронеслась по театру, быстро добравшись до сцены, где уже собрались некоторые члены труппы.

– Сегодня я хотеть репетировать на сцене, – громко объявила она, намеренно направляя голос так, чтобы ее услышали еще и ближайшие рабочие, и тем самым обозначая, что они немедленно должны прекратить то, чем занимаются. Привычные к ее странным требованиям рабочие перестали стучать и болтать, погрузив помещение во внезапную тишину.

Пройдя в сторону, Брилл встала перед боковым занавесом одной из кулис, наблюдая, как участники хора торопятся занять свои места, а дирижер листает партитуру, после того как Карлотта сообщила, откуда хочет начать. Без оркестра они были вынуждены довольствоваться сопровождением пианино. Улыбнувшись про себя, Брилл дивилась ужасу, который с такой легкостью нагнала вокруг себя Карлотта. «Интересно, на что это похоже – заставлять взрослых мужчин дрожать от страха, как это делает она?»

Репетиция началась хорошо: никто не пропустил свое вступление и, несмотря на отсутствие музыкального сопровождения, никто не плавал в тональностях. Карлотта расхаживала по сцене в своей обычной пафосной манере, но Брилл была приятно удивлена, поняв, что больше не сжимается, когда приходит черед партии дивы. Хотя каждая нота все еще изобиловала красивостями и жеманством, теперь высокие ноты как будто лишились прежней напряженности. Карлотта пела лучше, чем когда-либо в прошлые годы.

Радуясь, что смогла быть полезной пусть даже в столь малом, Брилл сложила руки за спиной, потерявшись в музыке и разыгрываемой на сцене драме. Когда во время затишья Карлотта посмотрела на нее, Брилл послала ей широкую ободряющую улыбку. Явно воодушевленная этим, дива продолжила репетицию с еще большим пафосом, заставив некоторых хористов давиться смехом, глядя на ее ужимки. Притоптывая ногой в такт оживленной мелодии, Брилл не заметила, как позади нее шевельнулся занавес, за которым кто-то двигался.

– Брилл? – прошипел ей прямо в ухо тихий шепот.

Явственно подпрыгнув при неожиданном звуке, она, нахмурившись, повернула голову; при мысли о том, что она узнала этот глубокий баритон, ее сердце заколотилось.

– Эрик? Да где же ты?

– За занавесом, само собой, – последовал быстрый ответ. – Я должен с тобой поговорить.

Сжав губы в узкую полоску, Брилл скрестила руки на груди. До этого момента она не осознавала, насколько ее разозлило долгое отсутствие Эрика.

– Ну так говори.

– Ты можешь ненадолго отойти сюда? Не думаю, что будет разумно с моей стороны выходить вперед и…

– Нет, я не могу. – Из-за занавеса донеслось короткое раздраженное фырканье, но Брилл не шевельнулась. – Где ты был последние два дня?

– Я понял, что мне нужно некоторое время на размышления.

– Целых два дня? – скептически спросила Брилл. – Ты знаешь, как тревожит, когда человек вот так запросто исчезает так надолго? Я не знала, что с тобой случилось. Ты даже не заикнулся о том, что собираешься делать.

– Да, да… Уверен, теперь мы выяснили, насколько я в этом ужасен. Я не привык отчитываться в своих намерениях. Тебе придется извинить мою оплошность, – заявил из-за занавеса голос Эрика, становясь чуть более резким, чем дольше Брилл с ним спорила.

Брилл собралась было ответить, но закрыла рот, поскольку мимо проходил рабочий сцены. Она улыбнулась мужчине и подождала, пока он пройдет, после чего вновь повернула голову к занавесу. Ощущая, как раздражение Эрика жаром опаляет спину, Брилл специально взялась его подзуживать, считая это наказанием за его неделикатное поведение.

– Сперва я должна по-настоящему услышать извинение из ваших уст, месье. И хотя я знаю, с какой неохотой вы признаете свою неправоту, еще я знаю, что вы на это способны.

– Брилл… – прорычал сзади Эрик. – Я хочу обсудить с тобой нечто особенное.

Игнорируя его слова, Брилл продолжила наступление, отлично зная, как его раздражает, когда она это делает.

– Знаешь ли, а ведь, казалось бы, мужчина должен относиться к своей любовнице с несколько большим уважением.

– Брилл! – взревел Эрик, и сейчас в его голосе было больше смущения, нежели гнева. – Как ты можешь так открыто говорить о… ну… Кто-нибудь может услышать тебя и…

– Ну а как мне нужно было сказать?

– Ты могла сказать «другу»… или еще что-то менее…

– Неприличное? – подсказала Брилл, когда Эрик осекся. После этого позади нее раздалось изумленное мычание, и она была уверена, что слышит, как он принялся расхаживать со своей стороны занавеса. – Конечно же, не все друзья ведут себя как мы. Насколько мне известно, с другими своими друзьями я не спала.

Громыхнуло громкое ругательство, и Брилл почувствовала, как ее хватают за локоть и тянут назад, в укромную темноту за занавесом. Привалившись к теплой и широкой груди Эрика, она подняла взгляд, чтобы рассмотреть разъяренное выражение его лица. Его глаза сверкали гневом и метали молнии, а мышца сбоку на подбородке непрерывно дергалась. Брилл была довольна, что добилась своего, ее собственная злость малость утихла, и она лучезарно улыбнулась Эрику.

Заметив ее радостный вид, тот сильнее сжал ее руки.

– Ты нарочно доводила меня?! – гаркнул он.

– Только чуточку.

Закрыв глаза, Эрик собрал всю оставшуюся силу воли. Судя по тому, как сжался его рот, Брилл сказала бы, что в данный момент он очень хочет ее придушить.

– Зачем же тебе понадобилось специально спорить со мной? – наконец прошипел Эрик, глядя на нее так пристально, что казалось, будто он вот-вот прожжет дырку прямо у нее во лбу.

– Чтобы ты хоть чуточку узнал, каково это – когда ты уходишь, не сказав ни здрасьте, ни до свидания.

– Ты не думаешь, что мне и без того достаточно плохо? Почему бы еще, по-твоему, я вообще отсутствовал?

Пытаясь избавиться от хватки Эрика, Брилл положила руки ему на грудь и вцепилась пальцами в лацканы пиджака.

– А ты знаешь, что это значит для женщины, когда она позволяет себя соблазнить, а потом ее мужчина исчезает, не сказав ни слова?

– Соблазнить себя?!

– Ну ладно, может, это я тебя соблазнила. Но, в любом случае, результат тот же!

Умолкнув, они застыли на один головокружительный миг, прижавшись друг к другу: звук их дыхания прорывался сквозь воздух и блокировал все прочие звуки. Несмотря на их перебранку, Брилл испытала внезапный и неконтролируемый порыв привстать на цыпочки и накрыть суровый рот Эрика своим. Качнувшись вперед на каблуках, она слегка приоткрыла губы, отведя взгляд от глаз Эрика и опустив его на изгиб его чувственных губ. Совершенно утратив связность мыслей, она едва заметила, когда Эрик кашлянул и попытался продолжить разговор.

– Как я уже сказал, я не осознавал, какое влияние окажет мое отсутствие на… э… всех, – пробормотал он хриплым низким голосом и повернул голову, нарочно прерывая их зрительный контакт.

Закрыв глаза, чтобы хоть как-то прочистить мозги, Брилл медленно отстранилась от Эрика.

– О, все нормально. Я знаю, что ты не всегда думаешь наперед, когда приходишь в одно из подобных настроений, – непринужденно сказала она; спровоцировавшее спор раздражение покинуло ее. – Так о чем ты хотел со мной поговорить?

Наконец-то отпустив ее, Эрик осторожно сделал шаг назад.

– Ария сказала мне, что в последние дни у тебя были сны.

Сбитая с толку резкой сменой темы, Брилл вытаращилась на него.

– А?

– Но это ведь не просто сны, правда? И тот кошмар, который тебе приснился, когда я был с тобой… это тоже был не просто сон. Верно?

– Нет, я не думаю, что это был… – призналась Брилл.

– А теперь не пытайся отрицать это, я знаю, что… погоди, что? – Эрик запнулся, не вполне веря, что она сдалась без обычного сопротивления.

– Я сказала нет… это не просто сны, – повторила Брилл. – Я знаю, что они такое. Я не хотела это признавать, потому что мне казалось, будто это сделает их реальными. Но, как обычно, я не могу найти в них никакого смысла… Я просыпаюсь в холодном поту, но не знаю почему.

После ее признания Эрик секунду помолчал.

– И что же нам делать? Должны ли мы что-то предпринять? – шепотом спросил он, в уголках его рта нарисовались тревожные морщинки.

Успокаивающе похлопав его по груди, Брилл сверкнула полной оптимизма улыбкой.

– Нечего тут делать, кроме как держать ухо востро. Или ждать, пока на меня снизойдет что-то еще.

Эрик размышлял над ее словами, и его брови сошлись в мрачную линию.

– Мне не по душе просто сидеть и ждать, пока на меня обрушится какое-нибудь несчастье.

– Я знаю… мне тоже, но, по-видимому, именно так это обычно и работает.

Эрик поскреб подбородок, повернулся и пошел по длинному тоннелю, который пролегал между занавесами впереди и позади них, поманив ее через плечо. Поспешив за Эриком, Брилл следовала за ним по пятам, и тот петлял, уводя ее от сцены в более тихую область закулисья. Поравнявшись с Эриком, когда они оставили толпы позади, Брилл ухватила его за плечо, заставив развернуться кругом и посмотреть на нее.

– Уверена, сейчас моя очередь задавать вопросы. Что тебя так беспокоило в последние два дня? – Зная, что это был тяжелый вопрос, Брилл надеялась отвлечь им Эрика от нее и ее снов и весьма удивилась, когда тот побледнел под ее взглядом и упер взгляд в пол.

– Я не желаю говорить.

Захваченная врасплох этой реакцией, Брилл молча стояла, наблюдая, как в чертах Эрика мешаются вина и страдание, отчего он выглядел раненым и ужасно уязвимым. Она убедилась, что Эрик провел время в объятиях одного из своих мрачных состояний. Смягчившись, Брилл потянулась, чтобы взять его за руку, но он отдернулся.

– Ну ладно, если ты правда не хочешь…

Отвернувшись от нее, Эрик прошествовал к скоплению кресел и упал в одно из них.

– Я имею в виду, что на самом деле не должен обременять кого-то еще своими личными недостатками и тревогами. Тебе и без того забот хватает.

Прикусив губу, Брилл ничего не сказала, когда Эрик сделал паузу, надеясь, что он продолжит рассказ, если она не будет его прерывать. Долго ждать не пришлось. Когда она не стала понукать, Эрик ищуще посмотрел на нее.

– Пожалуйста, не спрашивай.

Пожав плечами, Брилл двинулась вперед и села в кресло напротив него, упорно держа рот на замке.

– В смысле… правда, это моя проблема. Ты не в состоянии помочь тому, что я совершенно неприспособлен любить других людей. Раньше я ни разу не выбирался в мир по собственной воле и не имею понятия, как ориентироваться в его реалиях. Я не могу вести себя как нормальные люди… не могу заводить знакомства или друзей… не могу заниматься ремеслом… И я знаю, что снова не смогу выносить, когда на меня пялятся… – пробормотал Эрик, продолжая во время своего монолога изучать пол.

Потрясенная услышанным, Брилл одновременно ощутила трепет чистого наслаждения и болезненный укол сочувствия. Единственное слово из речи Эрика зажгло в ней сияние восторга – когда тот заявил, что не знает, как любить кого-то. «Это значит… пускай даже он не сказал мне… что он должен чувствовать часть того, что я чувствую к нему. Он должен любить меня… хотя бы немного… чтобы сказать такое… чтобы волноваться о таком». Невольно заулыбавшись, Брилл не заметила, что Эрик странно посмотрел на нее, и его взгляд тут же стал острым и сердитым.

– Что из сказанного мной тебя так насмешило? – рыкнул Эрик, медленно выбрался из кресла и, дрожа, встал в нескольких футах от нее.

Брилл тоже встала в мгновение ока, практически переполненная возбуждением. Хотя, конечно, она не могла признаться в причине этого, ей придется подождать, когда Эрик прямо признается ей, а не подобным окольным манером, – но, по крайней мере, теперь она точно знала, что он испытывает к ней чувства.

– Я не насмехаюсь над тобой, Эрик… не впадай так сразу в ярость. Я просто думала, что ты дешево себя ценишь. Ты уже подружился с Коннером… ты научился любить мою дочь…. Ты сумел пробраться сквозь лабиринт моей семейной жизни… Ты знаешь, как преподавать и как писать музыку. Нет ничего, чему бы ты не смог научиться.

Слегка фыркнув от того, с какой легкостью Брилл опровергла его слова, Эрик погрозил пальцем в ее сторону.

– Это не одно и то же! Я говорю совсем о другом!

– Ах, ну раз ты так говоришь, – скептически парировала Брилл. – Но я думаю, в эти два дня ты просто впустую потратил время. Я бы могла развеять твои чертовы тревоги, если бы ты пришел и поговорил со мной раньше. Ты знаешь, что это то же самое. Эрик, за последний год ты проделал долгий путь. Ты больше не Призрак Оперы… ты заново научился, как быть всего лишь человеком. Сейчас ты полностью готов к тому, чтобы быть Эриком, просто пока не осознал этого.

С губ Эрика сорвался раздраженный звук, он взъерошил руками волосы, так что те вздыбились и торчали под странными углами.

– Нет… нет… все не так просто. Если бы это было так просто, я бы осознал это…

– Ты не Господь всемогущий, Эрик… иногда ты действительно не замечаешь очевидного, – спокойно сказала Брилл, наблюдая за тем, как тот принялся расхаживать взад-вперед.

Вытащив руки из волос, Эрик яростно выругался и ринулся к ней, пока они не оказались почти нос к носу.

– Временами ты доводишь меня до самой грани безумия! Всегда такая спокойная, когда я расползаюсь по швам!

До сего момента его признания в чувствах было достаточно, чтобы сделать Брилл невосприимчивой к этой вспышке гнева, но сейчас даже знание, что Эрик на самом деле любит ее, оказалось слабым буфером между их вспыльчивостью.

– И я бы с радостью столкнула вас с этой грани, учитывая, как вы себя сейчас ведете, месье, – заявила Брилл с чересчур приторной улыбочкой.

Глаза Эрика вспыхнули бешенством и метнули молнии, он обхватил рукой ее шею, большим пальцем запрокинув ее лицо. Прежде чем разум Брилл успел хотя бы отметить изумление, она ощутила, как губы Эрика завладели ее ртом – жесткие и яростные – и как их тела впечатались друг в друга. Все рациональные мысли расплавило жаркой страстью, подогреваемой их смешанным гневом, дико мечущимся по телу Брилл. Эрик мгновенно обхватил ее руками, удивительно нежно поглаживая ее талию и поясницу, – полная противоположность свирепости его рта. Приведшая к этому моменту ссора лишь подкармливала пламя, добела раскалившееся в животе Брилл, и будь она проклята, если позволит Эрику все испортить.

Обхватив его руками за шею, она беззастенчиво прижалась к нему, упиваясь тем, как ее изгибы идеально совпадают с твердыми линиями и впадинами его живота. Зарычав в ответ, Эрик потащил ее вперед, пока она не уперлась спиной в стену. Брилл смутно осознавала, что ее руки возятся с пуговицами его одежды, но никак не могла точно вспомнить, когда решила этим заняться. Все было сплошь вспышки и жар, гнев и раздражение, когда Эрик оторвался от ее рта и принялся покрывать ее горло серией обжигающих поцелуев. Его губы скользнули по верхнему краю корсажа, дразня холмики грудей, пока Брилл не выдохнула его имя – громко и прерывисто.

Эрик улыбнулся над ее кожей, и она ощутила, как его зубы прошлись по ее ключице – и тут же сменились успокаивающим поглаживанием большого пальца.

– Ты не должен был исчезать так надолго… – простонала Брилл ему в макушку, крепко вцепившись пальцами в его темные волосы.

Подняв голову, Эрик, по-видимому, полностью с ней согласился: он вновь вернулся к ее губам, подарив им поцелуй столь неистовый и отчаянный, что у Брилл подогнулись колени. Слегка передвинувшись вбок, они скользили по стене, пока не наткнулись на приоткрытую дверь. Потянувшись вслепую, Брилл ощутила, как та подается под ее рукой. Ухватив Эрика за лацканы пиджака, она втащила его в сумрак заброшенной кладовой. Теперь, когда можно было не беспокоиться, что их застукают, их действия стали куда менее осознанными и более спонтанными – стремление удовлетворить страсть буквально ревело в них.

В животе Брилл еще туже скрутилось что-то неотвратимое и сильное, когда Эрик толкнул ее спиной на что-то, оказавшееся грудой старых зеленых бархатных занавесов; пылающая жажда стала еще острее, когда руки Эрика задрали ее юбки к талии. Где бы он ни касался Брилл, ее кожа начинала петь, и когда бы он ни рычал ее имя, ее душа ликовала.

Ища застежки брюк Эрика, Брилл была абсолютно уверена лишь в одном: она не потерпит ни секунды промедления в их единении, иначе может просто умереть от горящего в каждой клеточке ее существа мучительного наслаждения. Когда Эрик вошел в нее, наконец соединив их напряженные тела, она впилась ногтями в туго натянувшуюся на его плечах ткань. Обхватив его ногами за талию, Брилл подавалась навстречу каждому лихорадочному толчку, пока растущее внутри давление не взорвалось, послав ее рассыпавшийся разум в тысячи разных направлений. Ее тело выгнулось и застыло, когда она достигла пика и сорвалась с него. Секунду спустя она почувствовала, как Эрик последовал за ней.

Ошеломленная своей бурной реакцией, Брилл лежала на мягкой и слегка пыльной материи, хватая ртом воздух, в этот момент не в состоянии выдать ни единой мысли, не говоря уже о словах. Несколько секунд, которые понадобились Эрику, чтобы прийти в себя, вес его безвольного тела, тяжелого и умиротворяющего, прижимал ее к занавесам, но вскоре – слишком скоро – Эрик приподнялся и растянулся рядом. Подняв руку, чтобы попробовать разогнать сверкающие перед глазами звездочки, Брилл томно потянулась, одновременно истощенная и взбодренная их дикой эскападой.

Перекатившись набок, Брилл оперлась на локоть.

– Ну что ж, – выдохнула она с удовлетворенной улыбкой. – Полагаю, в этом отношении ты полностью подготовлен.

Эрик поглядел на нее со слабым удивлением. Затем синева его глаз вдруг посветлела, и он залился глубоким грудным смехом, его бока тряслись от размаха его веселья.

– Господи, женщина… Как я могу оставаться злым и угрюмым, когда ты говоришь подобные вещи?

– Это невозможно, месье. Бесполезно сопротивляться моим чарам. Просто сдайся.

Улыбка Эрика слегка потускнела, он потянулся и провел пальцем по ее щеке.

– Я должен был прийти и поговорить с тобой два дня назад.

– Правда? То есть ты так жаждал именно разговоров? – поддразнила его Брилл.

– Да, – отозвался Эрик, совершенно серьезно, и благоговейно обхватил ладонью ее лицо. – Ты забрала мои тревоги и сделала их менее непреодолимыми. Я не могу сделать этого сам.

Повернув голову, Брилл прижалась губами к основанию его ладони.

– Ну, в том-то и прелесть всего этого… тебе больше необязательно пытаться делать это в одиночку.

– Да, не думаю, что обязательно… – кивнул Эрик, и синева его глаз стала темной и спокойной, как море в штиль летним днем. – Спасибо тебе, Бри… Спасибо тебе.